Ленивый сын

Глава 10

Изобель уже два дня сидела взаперти в своей комнате. Два дня наказания, назначенного дедушкой, который ждал её на крыльце, когда она вернулась домой от Криса.

Самое худшее? Она поняла, что у неё неприятности, как только въехала на подъездную дорожку. Солнце заливало всё вокруг, кроме дома, над крышей которого клубилась тёмная грозовая туча. Признак настроения в доме, но Изобель не собиралась дрожать или отступать. Она вышла из машины и высоко подняла голову, несмотря на громкий голос дедушки.

— Где ты пропадала?

— Гуляла.

— Гуляла?

— Да. — Оправдания и объяснения не помогут.

Над головой треснула молния.

— Что я говорил насчёт прогулок без охраны?

— Кто сказал, что я была одна? Со мной ходила Эва. — Действительно. Правда, присутствие сестры не остановило поцелуй

— Но сейчас она не с тобой! — Он так разгневался, что кустистые брови почти вылезли на макушку. — Ты могла попасть в засаду на дороге. Мои враги могли схватить тебя.

— Какие враги? Я думала, ты контролируешь, кому позволено находиться в твоих владениях, — дерзко произнесла она, что дедушка не очень хорошо принял.

— Твоя дерзость неуместна.

— Тогда, мне, наверное, лучше уйти. — Эва наверняка позволит ей поспать на диване.

Скрестив руки на груди и сведя брови в бескомпромиссной сердитой гримасе, дедушка заявил:

— Нет. Сим я изгоняю тебя в твою комнату.

— Ты не можешь изгнать меня.

— Смотри. — Взмахнув рукой и выплюнув какое-то слово гортанным голосом, которое на мгновение повисло в воздухе и засветилось, дедушка сделал именно то, что сказал. Изобель окутал дым — пурпурное облако, сквозь которое не было ничего видно — а когда он рассеялся, она оказалась в своей спальне. Дед, чёрт возьми, перенёс её. Не часто используемая магия давала возможность переслать кого-то в место, которое точно знаешь, а расстояние проблема. Чем дальше транслокация, тем больше истощаются силы колдуна. Жаль, что дедушка потратил их впустую. Она не собиралась здесь задерживаться. Изобель подошла к двери и потянула её. Ничего не произошло. Она дёрнула ещё раз и ещё… Заперто.

Впрочем, в комнате было несколько выходов. Однако довольно скоро, Изобель поняла, что дед не просто запер её, а запечатал комнату магией, блокируя все пути к отступлению.

Дедушка наказал Изобель, будто она ребёнок.

«Я взрослая женщина! Он не может так поступать со мной».

По-видимому, может, и Изобель не хватало магии противостоять. Ей оставалось лишь сидеть и думать о Крисе. Вспоминать поцелуй. Представлять, как рассердился бы дедушка, узнай, что произошло на самом деле.

Изобель захотелось, чтобы дед пришёл, а она ему всё рассказала. Но он не появлялся. Никто не появлялся. Еду доставляли через лифт, хотя бекон, вместе со свежими малиновыми пирожными, ничуть не успокоил гнев.

На второй день, перед ужином пришла мать, чтобы выпустить её, но уже поздно. Изобель достигла эпической точки гнева на мать, на семью, на всех. Даже на Криса, в основном потому, что она поцеловала его, чтобы доказать свою правоту сестре, и теперь не могла этого забыть.

— Усвоила урок? — спросила мама, нисколько не раскаиваясь в том, что сделали с Изобель.

Лёжа на кровати и не глядя на мать, Изобель резко спросила:

— Ты имеешь в виду напоминание, что я всего лишь движимое имущество и не имею права поступать так, как мне заблагорассудится?

— Твой дед всего лишь пытается защитить тебя.

— Он диктатор, разрушающий мою жизнь. Я не животное в клетке и не идиотка, которая не может сама принимать решения.

— У семьи есть враги.

— Да, и некоторые из них ближе, чем ты думаешь, — пробормотала Изобель, бросив на мать мрачный взгляд.

Мать предпочла не концентрироваться на намеренной колкости, вместо этого спросив:

— Что с тобой, мышка? В последнее время твоё поведение не свойственно тебе.

— Хочешь сказать, что я перестала делать то, что мне говорят? Думать сама? Представляешь! — Она закатила глаза и, спрыгнув с кровати, принялась расхаживать по комнате.

Мать, одетая в элегантные свободные брюки кремового цвета, сидела на скамейке в ногах кровати.

— Я понимаю. Ты беспокоишься.

— Нет, я унижена. Будто мои желания не важны. — Она резко обернулась и посмотрела на мать. — Как ты можешь позволять ему так со мной обращаться?

— Он просто желает обезопасить тебя.

— Заперев? Я — его внучка, а не враг, — крикнула она, отчего мать отшатнулась. Изобель никогда не кричала… До этого момента.

— Ты так странно себя ведёшь в последнее время. Эва думает…

— Не говори о сестре. Мы обе знаем, что она не обязана жить по тем же правилам, что и я. А это несправедливо. Почему она выходит из дома и делает то, что хочет? И не смей напоминать, что у меня нет магии. Мне там не нужна магия. — Она помахала рукой в воздухе. — Почему у меня не может быть нормальной жизни?

— Потому что ты особенная.

Изобель усмехнулась.

— Спасибо, что в миллионный раз указала на то, что используешь меня в качестве племенной кобылы и разменной монеты, чтобы добавить семье власти… Не стоит сейчас использовать этот аргумент.

— Ты же знаешь, дедушка любит тебя, и никогда не…

— Никогда не выдаст замуж одну из драгоценных дочерей за человека, которого никогда не видел? — Её саркастический ответ закончился горьким смехом. — Нам лучше всех известно, что это ложь.

Мать поджала губы.

— Ты говоришь так, будто это плохо. Ты, кажется, забыла, что и мой брак заключён по договору. Знаю, ты переживаешь, но напомню, что если бы я не вышла замуж за твоего отца, на свет не появилась бы ни ты, ни твоя сестра. Пойди я против отца, не встретила твоего отца и не полюбила бы.

Призрак, который всё ещё так сильно любил жену, положил полупрозрачную руку ей на плечо. На глаза Изобель навернулись слёзы, и она отвернулась, не желая, чтобы мать заметила. Но в голосе Изобель, слышалась какая-то хрипотца.

— А тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, судьба всё же нашла бы способ свести вас? Что твоя любовь должна была случиться даже без вмешательства дедушки?

— Вполне возможно, но мы этого никогда не узнаем.

Изобель знала, потому что видела, как их любовь превосходит смерть. Конечно, так было суждено.

— Вам с папой повезло. Мы знаем, что так бывает не всегда. Помнишь тётю Иванну? — Она отравила трёх мужей, прежде чем семья сочла, что лучшее оставить её вдовой.

Мама поджала губы.

— Твоя тётя поощряла эти договора. Очевидно, ей нравилось внимание на свадьбе и похоронах, но она не в восторге от того, что происходило между этими событиями.

— Эва не хочет выходить замуж.

Мать пожала плечами.

— Нет, не хочет. Но выполнит свой долг.

— Я бы не ставила на это.

— Сейчас мы говорим не о твоей сестре, а о тебе, мышка. Ты бунтуешь из-за мужчины, с которым встретилась, да?

— Какой мужчина? — спросила Изобель, возможно, слишком легкомысленно.

— С кладбища. Знаю, что ты ходила с ним увидеться. Он тебя запятнал?

— Мама!

— Это небезосновательный вопрос. Твоя сестра утверждает, что он привлекателен.

Как смеет Эва что-то утверждать? Но ещё хуже…

— Эва тебе сказала?! — Предательница. Позже, Изобель придумает, как отомстить. Сейчас же нужно отвлечь мать от Криса, чтобы с ним не случилось чего-нибудь неприятного.

— Ну, она не права. Он — никто.

— Никто, но ты к нему ходила. Зачем?

Изобель вздёрнула подбородок.

— Я думала, что он может помочь мне в расследовании восстания зомби.

— Ты думала попросить помощи у человека? — с явным презрением заявила её мать.

— Он не человек. Он… — По его словам, Антихрист. Ложь, и всё же ему удалось вытолкнуть её и Еву из своего дома какой-то силой. — Он особенный.

— Как и твой кузен Айвен после того случая. Внешность может быть обманчивой. Он хорош собой, но это не значит, что он не безумец. — Мать постучала себя по голове.

— Мама, ты говоришь ужасы.

Казалось, маму никак не задел упрёк, но опять же, мама не очень добрая.

— Я запрещаю тебе встречаться с этим мальчишкой.

— Я буду встречаться, с кем захочу, чёрт подери, — возразила Изобель.

— Не заставляй меня снова запирать эту дверь. — Мать встала и упёрла руки в бока.

— Давай, будет тираном, а не мамой.

В этот момент гнев матери достиг апогея.

— Наглое дитя. Вероятно, тебе нужна ещё пара дней для самоанализа.

С этими словами мать вышла из спальни, и дверь за ней захлопнулась. А после раздался щелчок. Изобель знала, что нет смысла пытаться открыть её. Замок нельзя открыть изнутри и выйти нельзя. Да и кухонный лифт, через который подавали еду, был мал, чтобы пролезть с тех пор, как она достигла подросткового возраста и отрастила грудь и бёдра.

Но мать и дед не знали, что в этом старом доме были старинные коридоры. Скрытые ниши в стенах, которые они с Эвой обнаружили ещё детьми. И хотя мать могла запереть дверь, магический щит вокруг комнаты не натянули. Но насколько долго?

Собирая сумку и ворча себе под нос о властных матерях, которые не любят дочерей, Изобель брала всё необходимое, чтобы сбежать. Да, это по-детски для тех, кому уже за двадцать, но просто необходимо.

Она больше не даст использовать себя, как пешку в игре семьи. Больше Изобель не послушная дочь.

Книжный шкаф бесшумно отодвинулся, открывая потайной ход. Она скользнула в узкий проём и пошла боком так быстро, как только осмеливалась. Ей удалось пройти на несколько комнат вперёд, и когда мать вернёт магический пузырь, Изобель уже уйдёт.

Первая победа. Как мышь, она ползла по заброшенному пространству, запутываясь в паутине, поднимая пыль и скалясь на то, что осмеливалось шипеть на неё в темноте.

Лестница в конце — деревянные планки, прибитые через равные промежутки — вела вниз на первый этаж, где Изобель ждала до рассвета, чтобы все уснули, потому что те, кто обладал магией, предпочитали бодрствовать ночью.

Туннель, в котором она пряталась, вёл в кладовую. Изобель выскользнула через заднюю дверь, пока кухарка рылась в холодильнике, ища продукты. Учитывая количество приходящего и уходящего персонала, магическая сигнализация не заметит присутствие ещё одного существа.

Решив, что в её машине есть жучок, она отказалась ехать на ней, отправила сообщение и пошла через лес. Час спустя, чувствуя усталость в ногах и жалея, что не захватила с собой немного бекона, Изобель выбралась из леса на дорогу, где её ждала Эванджелина на мотоцикле.

— Спасибо, что пришла, — поблагодарила Изобель.

— Тебе повезло, что я ещё не легла спать, — проворчала Эва, бросая ей шлем.

— Я не могла больше и минуты там оставаться.

— Пора уже тебе взбунтоваться. — Эва улыбнулась и подмигнула. — Добро пожаловать на злую сторону. Держись крепче.

Не успела Изобель обнять сестру за талию, как Эва дала газу, и они с визгом шин рванули с места. Изобель про себя завизжала из-за скорости и опасности, но новая Изобель, та, что, наконец, обрела опору, хихикнула.

«Это и есть свобода».

Однако свобода не означала, что Изобель могла прятаться у сестры. Оттуда и начнутся поиски. Изобель нужно как можно дольше быть без семьи, чтобы доказать — она может постоять за себя. Что ей не нужны их заверения. И лучше всего заставить их признать её способности — разгадать загадку зомби самостоятельно.

«Если я найду преступника и приведу его или её, им придётся смириться с тем, что няньки мне не нужны».

Но с чего начать? Ей нужна информация.

Меньше чем через полчаса после побега, Эва высадила её у библиотеки, фыркнув и насмехаясь:

— Иногда трудно поверить, что мы родственники. Ты же знаешь, что беглецы должны прятаться в заброшенных зданиях и попрошайничать. Не читала книг.

Вот только Изобель не беглянка. У неё было задание. И решимость найти некроманта только крепла. И лучше всего просмотреть некрологи, новостные статьи и периодические издания на библиотечном компьютере.

Проблема в том, что библиотека открывалась в десять, а значит, придётся сидеть в кафе, потягивая латте и поедая пончики. Когда библиотека, наконец, открылась, Изобель вышла из кафе и пошла в неё.

Вот только она не ожидала, что внутри встретит Кристофера. Заметив его волосы цвета воронова крыла и широкоплечую фигуру, Изобель застыла как вкопанная. Она не произнесла ни слова, но он повернул голову чуть больше, чем положено человеку, моргнул, а потом улыбнулся. И от его опустошающей улыбки Изобель чуть не растаяла в дымящейся луже непоследовательности.

— Уточка. — Как могло такое глупое слово звучать так чувственно? — Именно тебя я надеялся увидеть. — Ей казалось, или он раздевал её взглядом?

— Как ты узнал, что я буду здесь? — спросила она, бросая рюкзак на пол и усаживаясь рядом с Крисом.

— А я и не знал. Но хотел, чтобы мне помогли, и вот появилась ты.

— Помочь с чем? — поинтересовалась она, желая, чтобы сердце перестало колотиться. Один лишь взгляд на мужчину не должен вызывать одышку и учащённое сердцебиение.

— Выяснить, кто мои настоящие родители.

Он говорил устало и поражённо, что заставило её спросить:

— Мне казалось, ты говорил, что твой отец — дьявол.

— Насчёт этого… Я навестил маму в тюрьме и задал ей несколько вопросов.

— В тюрьме?

— Ну, да. Она — психопатка-убийца и отбывала несколько пожизненных сроков.

— Прошедшее время? Она умерла?

Он кивнул с горьким выражением лица. Тихим голосом, едва ли подходящим к дерзкому мужчине, с которым она познакомилась, он выдал свою историю. Как его растили, и как арестовали маму, как убили и воскресили. Изобель слушала молча. То, через что он прошёл, многое объясняло в его поведении и поступках. Она лучше поняла его. Высокомерие, которое приходит с верой в собственное превосходство, хорошо ей знакомо. Посмотрите на её сестру.

— Значит, женщина, которую ты считал своей матерью, возможно, и не была ею. Но твоя настоящая мать может оказаться настоящей злодейкой.

Услышав её резюме, он помолчал, а потом рассмеялся.

— Злодейка? Да. А как ещё объяснить, что случилось, когда моя мама, я имею в виду, Кларисса, умерла?

Она положила ладонь ему на колено.

— Ты всё ещё можешь называть её мамой. Независимо от того, кто тебя родил, она вырастила тебя, пусть и чуточку дисфункционально.

— Чуточку? — Он выгнул брови.

— Поверь, я знаю, что такое странное воспитание.

Возможно, ему и случалось мельком видеть оргии, не так уж много, потому что, по словам Криса, мать укладывала его спать, но Изобель действительно не раз танцевала обнажённой вокруг костра.

— Ты? — Он усмехнулся. — Ты идеальная маленькая принцесса, которая, вероятно, выросла в красивом доме с шикарной одеждой и едой и, скорее всего, ходила в частную школу.

— Да, но это не значит, что у меня идеальная жизнь.

— Мою мать посадили в тюрьму за убийство.

— Только за одно? — Она выгнула бровь.

— На самом деле, она с полудюжины убила, учитывая тех, кто в тюрьме.

— Убивала, зарабатывая место в тюремной иерархии?

— Нет, чтобы она могла читать мысли и предсказывать будущее. — Он сморщился.

Она рассмеялась.

— Очень похоже на поступок моей семьи.

— Они тоже последователи культа?

— Хуже. Мой род — старинный род ведьм и колдунов. Злых. Мой дед был вынужден бежать из России из-за преступлений. Понимаешь, снаружи мы престижные и культурные, но далеко не святые. Главное, чтобы не поймали. — Она подмигнула.

Кристофер рассмеялся.

— Почему с тобой я чувствую себя так непринуждённо?

— Мы похожи? — предложила она. Но знала, что он имел в виду. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее её тянуло к этому сложному мужчине.

— Ты так и не сказала, зачем сюда пришла.

— Не только ты пытаешься докопаться до истины.

— Да, за исключением того, что моя безнадёжная мама умерла. Я не могу спросить её об этом, и ни разу не находил свидетельство о рождении.

— Почему бы не спросить её?

— Не могу, она ведь умерла.

— Знаю. Но спросить-то можно. Устроим спиритический сеанс? Поговорим с её духом.

После этого он рассмеялся густым баритоном, от которого её пробрала дрожь.

— Ты всегда говоришь какие-то невероятности.

— Конечно, в противном случае было бы скучно. — Она улыбнулась, флиртуя с ним с лёгкостью, которой никогда не ощущала.

— Изобель, ты совсем не та, кем кажешься.

— Как и ты. Чем дальше, тем интереснее ты становишься. Классный ход, кстати, с силовым толчком на днях. Не знала, что ты обладаешь магией.

Он пожал плечами.

— Я тоже, и возможности повторить это не представилось.

— Практика — единственный способ использовать внутреннюю магию, которой обладаешь.

— Но, откуда у меня эта сила?

— Нет, не откуда, а от кого. Один из твоих родителей явно обладал магией. А учитывая, что такой силой может обладать далеко не каждый, круг сужается.

— Не знаю, откуда начать поиск, — Крис говорил обречённо, как же Изобель знакомо это чувство, но она была полна решимости больше не позволять ему контролировать себя.

— А я знаю. Похоже, нам предстоит разгадать одну тайну. Не хочешь объединить усилия? — она протянула руку.

— Совместная работа? — Крис уставился на её протянутую ладонь.

— Да, работа. — А может, и больше, потому что она не могла забыть тот поцелуй. Поцелуй, который запрещён, отчего становился более соблазнительным.

— Я не умею работать с людьми. Они считают меня странным.

— Мне нравится твоя странность. Имей в виду, что я тоже не совсем нормальная. Ну, что скажешь? Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Будешь моим напарником?

— Сделка заключена, — произнеся эти слова, он пожал ей руку, отчего у Изобель перехватило дыхание. А у него округлились глаза, и она могла поклясться, что услышала раскаты грома, и определённо почувствовала, как земля зашевелилась, возможно, потому, что здание содрогнулось.

Сильно.

Кто-то закричал:

— Землетрясение!

К тому же весьма сильное, и оно продолжалось, пока Изобель и Крис держались за руки и моргали друг другу. Книги посыпались с полок. Те немногие люди, что находились в библиотеке в это время, кричали и плакали. И это помогло. Изобель вырвала ладонь из руки Кристофера и встала со стула.

— Наверное, лучше уйти в безопасное место.

Грохот утих, а библиотекарь кричал:

— Все покиньте здание.

— Раз уж мы напортачили с исследованиями, не хочешь перекусить? — спросил он. — Я знаю тихое местечко недалеко отсюда, где мы могли бы устроить пикник.

Она схватила сумку, и когда Крис сплёл свои пальцы с её, она не отстранилась, даже когда последовали толчки.

Странно, что никто больше не отреагировал на крошечное землетрясение.

Они купили еду у уличного торговца: хот-доги с майонезом, горчицей, сыром и бекон, только так, по заявлению Криса, можно их есть. Тихое место для пикника оказалось музеем, и Кристофер знал, где чёрный ход, чтобы не платить.

— Разве это не преступление? — спросила она, когда они проскользнули в дверь с табличкой «Служебный вход».

— Да. Я стараюсь каждый день понемногу грешить на случай, если предполагаемый отец наблюдает. — Он подмигнул ей так, что у Изобель по коже побежали мурашки.

Как и всякий раз, когда брал её за руку. Сердце Изобель начинало биться быстрее.

Он потащил её по коридору, заставленному ящиками и надгробиями странной формы, укрытыми брезентом.

На встречу попался только один старик, после чего Изобель была уверена, что их вышвырнут, но Кристофер его знал. Он вытащил из рюкзака фляжку и бросил её старику.

— Благодарю, господин.

— Ты будешь вознаграждён, когда я стану править миром. — Грандиозное заявление, которое уже не казалось нелепым. Просто у Криса была какая-то особая атмосфера, которая работала на него.

Старик почтительно поклонился.

— Я с нетерпением жду твоего царства. И, кстати, тебе лучше держаться подальше от западного крыла. Там сегодня Джерард работает, а ты знаешь, что он придурок.

— Спасибо, Стэн.

— Откуда ты его знаешь? — прошептала она, когда они пошли дальше.

— Когда я жил с мамой, Стэн часто приходил к нам с копиями древних текстов. Культ, где была моя мама, был больше исследовательским.

— И что исследовал? Какие тексты изучал?

— Я был ребёнком, и тогда мне было всё равно. — Он пожал плечами. — Но, судя по обрывкам, что я слышал, они занимались пророчествами о конце света.

— Таких много. — И большинство хранились в личной коллекции её деда.

«В детстве она наткнулась на целую секцию и забеспокоилась, пока отец не нашёл её среди груды книг, рыдающую, и спросил:

— Почему ты плачешь?

— Здесь говорится о конце света. Мы все умрём?

Папа посадил её к себе на колени и стал успокаивать.

— Все рано или поздно умирают. И это всего лишь слова. Многие пророчества никогда не сбудутся. Некоторые — ложь, безумный бред так называемых пророчиц. Немногие правдивы, но будут зависеть от шагов отдельных людей. Те, кто отвечает за религии, не любят признавать это, но будущее можно изменить».

Изобель не осознавала, что говорит вслух, пока Кристофер не ответил.

— Значит, будущее не высечено в камне или на бумаге?

Изобель мотнула головой.

— По словам моего папы, нет.

— Рад это знать. Я, конечно, слышал не так много пророчеств о конце света. Несмотря на все исследования, большинство попавших им в руки, было глупостью. Рецепты старинных настоек. Списки имён давно исчезнувших семей.

Изобель нахмурилась.

— Я думала, что пришествие антихриста уже ясно обозначено. Разве не было знаков?

— Да, но существуют споры о том, что это за знаки. И всё зависит от того, какую версию Библии читаешь. Чаще всего используется Книга Откровений, в которой говорится о пришествии Антихриста, за которым явятся война, голод, чума…

— Разве война и прочее не идёт вслед за всадниками?

— Да. Хотя, если спросишь меня, лошади сегодня немного устарели. Можно предположить — пророки знают, что в наше время война, голод, смерть и чума воспользуются современными удобствами для путешествий.

— Для парня, который охотно верит, что он Антихрист, твой скептицизм зашкаливает. — Она не могла не поддразнить его.

Он улыбнулся.

— Трудно поверить в легенды, когда не видишь никаких знаков. И, несмотря на то, что считал культ, мои испражнения не подарок от Повелителя Ада, требующее церемонии перед утилизацией.

Изобель хихикнула.

— У тебя было интересное детство.

Он поморщился, когда открыл дверь и заглянул внутрь.

— Если можно так выразиться. А каким было твоё? — Он потащил её в комнату, уставленную пьедесталами и картинами на стенах.

— Версию, которую я рассказываю обычным людям, или правду?

Он остановился и посмотрел на неё.

— Обычно я люблю ложь, но мне любопытна правда.

— По правде говоря, мы с сестрой большую часть нашего детства учились дома. Но начали, не как обычные дети в семь, а с рождения. К двум годам я уже читала. К шести — умножала. В юности мы изучили основные величины, которым дети обучаются в школах: математику, английский язык, естественные науки. А ещё посещали курсы по политике. Перегибали палку, да, но готова поспорить, что многие богатые люди так поступают. Да, но это лишь поверхность нашего образования. Нас учили, как подкупить чиновников и не попасться. Как шантажировать политиков, чтобы они выполняли требования. Искусство тонкой манипуляции, чтобы заставить других делать то, что мы хотим.

— Это чертовски круто. Мои уроки по управлению миром сводились к — «просто делай это».

Изобель рассмеялась.

— Думаю, если ты лидер, то всё сработает. Мои уроки были больше посвящены влиянию на тех, кто занимает руководящие посты. Потом были занятия по зельеварению, ботанике, изучению Криптозоидов.

— Крипто… что?

— Криптозоиды, существа, считающиеся мифом и в то же время реально существующие, прячутся под носом у человечества.

— Ты имеешь в виду единорогов и фей?

— Эльфы и драконы, демоны и многое другое. Некоторые вымерли или исчезли из-за людей. Другие прячутся на землях, принадлежащих фейри. Третьи — в тайных мирах.

— Ты говоришь так, будто это правда, но я остаюсь скептиком, который скажет: где доказательства?

— Я их видела.

— Откуда ты всё это знаешь и в то же время кажешься такой нормальной? — спросил он.

— Я выросла в семье ведьм и колдунов, — поправила она. — Далеко не нормальная.

— Значит, ты занимаешься магией?

Она сморщилась.

— Не совсем так. В отличие от деда, матери и сестры я ничего не могу. Вот почему они думают, что могут мной командовать и считают слабачкой.

— Они ошибаются. — Услышав столь рьяное заявление, она испуганно посмотрела на Криса. — Ты просто чудо. Я видел, как ты отбивалась от этих зомби. И ты надрала мне задницу.

От его похвалы она улыбнулась.

— Отец научил, как защитить себя, когда все поняли, что я не унаследовала силы матери.

— Отец был таким же, как ты.

— Наверное. Ну, я не знаю. Папа редко колдовал в моём присутствии, но было видно, что он силен. Люди подчинялись ему.

Однажды она спросила маму, в чём мастерство отца, но та стала грустной, и Изобель обняла её. По прошествии времени, это уже не казалось важным. Она не унаследовала ничего из того, чтобы там мог отец.

— Ты говоришь так, будто он ушёл.

— Да и нет. Папа исчез, когда мне было около одиннадцати, и теперь его призрак бродит по нашему дому.

Крис не сомневалась в том, что она может видеть своего отца, и только кивнул.

— Он за тобой присматривает. Круто.

Да, круто, а то, что он принимал это спокойно, согревало.

Они перебрались с выставки изобразительного искусства к экспонатам, взятым у музея Египта. Керамика и статуи. Древние пергаменты с иероглифами. Древние вещи давно умершей цивилизации.

Они остановились перед саркофагом. Крис ещё держал Изобель за руку.

— Я немного завидую твоему воспитанию. — Его слова прозвучали с тоскливой нотой. — По крайней мере, у тебя была семья. Когда моя мама попала в тюрьму, у меня никого не осталось. В приёмных семьях я не задерживался. От меня были одни неприятности. И я не мог вписаться, отказывался следовать их правилам.

— Ты надеялся, что твои выходки привлекут внимание отца.

Он рассмеялся, но в смехе слышалась лишь горечь.

— Наверное. Ну, вот он я, ребёнок, которому сказали, что у него есть судьба. На протяжении веков, люди предсказывали, что я Антихрист. В детстве после такого чувствуешь себя сильным.

— Но? — надавила она, чувствуя, что это ещё не всё.

— Но, так ли это? Посмотри на меня — работаю на кладбище, даже в колледже не учился; не знаю, кто мои родители. Почему именно я должен править чем-то?

— Из-за крови.

— Что?

— В правительстве политики выбираются голосованием. Подобно конкурсу на популярность, и не имеет ничего общего с достоинством. Глупый метод. — По крайней мере, так утверждали её учителя. — В прежние времена такой демократии не существовало. Те, у кого было богатство встают у руля. Но до этого, до того, как человечество захватило планету, те, кто обладал властью, истинной властью, управляли всем. Они правили не из-за голосов или денег. Они правили потому, что в их жилах текла кровь. Даже сегодня гены решают нашу судьбу.

— Для тебя, возможно. Ты знаешь, от кого родилась. Я же? Мне казалось, что и я знаю. Но это ложь.

— И?

— Что значит «и»? Если мама солгала мне о том, что она моя мать, то она, вероятно, солгала и об отце. Если да, то я не Антихрист.

— Но ты всё равно важная персона. — Она сжала его пальцы и заставила повернуться к ней. — Кто-то из обычных людей не смог бы вышвырнуть меня и Эву из дома. Особенно Эву. Надо было видеть удивление на её лице. — Никто не мог надавить на её сестру.

— А что, если это была случайность? Что если я никогда не смогу…

Услышав сомнение в его голосе, такую грубую и искреннюю правду, она приподнялась на цыпочки. Как Изобель могла подумать, что этот мужчина груб и недостоин её? Внешняя дерзость скрывала того, кто ищет сам себя и ответы. Она коснулась губами его губ и прошептала:

— Ты особенный. Я так думаю. — Изобель запечатала заявление поцелуем. Она хотела, чтобы поцелуй был ободряющим. Мягкое прикосновение, чтобы сказать: «Я здесь и верю в тебя», но он обернулся гораздо большим.

Крис обнял её, сильно, но не раздавливая. Затем приподнял так, чтобы ей не пришлось тянуться, позволяя ему вести в поцелуе, с пылкой страстью. Он раздвинул её рот языком, странность, которая быстро забылась в вызванном жаре, чувственной страсти, разливающейся в Изобель. Желании.

Оно жгло её изнутри.

Крис не обращал внимания на верёвки, которые отделяли египетский саркофаг, и прижал её к нему спиной. Он встал между её ног, прижимая к сердцевине, и потёрся о её грудь. Изобель вздохнула.

— О, Крис, — простонала она и он зарычал.

— Я так сильно хочу тебя. Хочу сделать тебя своей.

Забавно, но она тоже его хотела. Она поцеловала его сильнее, пытаясь показать, как сильно он её возбуждает. Но люди не поняли огня, разгоравшегося между ними. Кто-то попытался прервать их криком:

— Снимите номер, извращенцы.

Услышав это грубое восклицание, Крис оторвался от Изобель и зарычал через плечо.

— Валите.

Да, проваливайте. Они не видят, что Изобель и Крис заняты.

Крис снова повернулся к ней, и в глубине его взгляда горел огонь, который почти гипнотизировал.

— Может, пойдём куда-нибудь в более уединённое место?

Осмелится ли она?

Изобель поцеловала его. И в этот момент саркофаг позади них заскрежетал.