Лекарь Его Величества. Том 4

Глава 14

Я думал о таком варианте развития событий. Исполнителей настолько серьёзного заказа действительно могли устранить, чтобы они не стали болтать.

Однако я отмёл эту возможность после тщательного разговора с директором. Он слишком труслив, чтобы действовать подобными методами.

Взвесив всё, я понял, что это решение принято двумя другими руководителями этого проекта. Денисом Сергеевичем и Эдуардом Васильевичем. Вот они запросто могут пойти на такое. А потом могут даже свалить всю вину на директора, тем самым убрав его с занимаемой должности. И кто-то из них займёт её сам.

Подозрительным было и то, как легко согласился Денис Сергеевич на моё предложение не приглашать других учёных. Изначально я решил, что так будет лучше для сохранения секретности проекта. Но его цели были ещё и в другом. Меньше человек легче будет уничтожить.

Обычные интриги в подобном месте. Только для интриганов они слишком много болтают, причём в людных местах.

— Я с этим разберусь, — заявил я Платону Владиславовичу. — Но уже с утра. Пока что надо продолжать работу.

— Какая может быть работа? — в шоке посмотрел на меня учёный. — Вы что, не слышали, что я сказал⁈ Мы умрём после этого проекта! А у меня семья, дети. Я не могу так рисковать.

— Я прекрасно вас услышал, — отозвался я. — И сказал, что с этим разберусь. А над проектом всё равно нужно продолжать работу. На кону стоит куда больше — жизнь императора. И будущее Российской империи.

Не дожидаясь его дальнейших панических возгласов, я спешно успокоил его психологической магией. Работу над зельями надо было продолжать. Слишком важно закончить её раньше остальных, чтобы именно наше зелье попало заказчику. Весь план построен с этим расчётом.

— Вы правда сможете разобраться с этим? — уже спокойнее спросил Платон. — А как?

— Это уже моя забота, — отрезал я. — Нам ничего не будет угрожать, обещаю. Вернёмся к работе.

Мы снова занялись проектом, проработав всю ночь без отдыха. Под утро пришлось всё-таки принять тот энергетический препарат, который я разработал.

С утра я оставил Платона Владиславовича в лаборатории, а сам направился к директору.

Этот вопрос я решу через него. Если всё правильно рассчитал, ему и самому не понравится подобный заговор за его спиной. Перед уходом я тщательно расспросил Платона Владиславовича, что он конкретно услышал в том разговоре.

Аркадий Павлович был на месте, и моему приходу он не сильно обрадовался. Ещё бы, в прошлый раз разговор со мной чуть до инфаркта его не довёл.

— Надо обсудить проект, — заявил я, располагаясь напротив него.

— Мы же уже всё обговорили, — жалобно отозвался директор. — Всё решили. Я согласился на все ваши условия. Вы уже ездили вчера в город, как и просили. Что не так снова? Я только пришёл на работу!

Речь, призванная вызвать у меня жалость, вызвала лишь отвращение. Я хорошо знал такой тип людей. Труслив, жаден, изворотлив. Неприятный человек.

— Вы забыли упомянуть тот момент, что после завершения проекта нас с Платоном Владиславовичем устранят, — спокойно констатировал я, внимательно наблюдая за реакцией директора.

У того округлились глаза, и приоткрылся рот, отчего он стал похож на выброшенную на берег огромную рыбину.

— В смысле? — взвизгнул он. — Вы что-то путаете, вас никто не тронет. Вознаграждение Платон Владиславович предпочёл денежное, а вы и вовсе от него отказались. И всё! Вы же подписали документы о неразглашении, этого достаточно!

В психоэмоциональном фоне паника, страх и растерянность. Как я и думал, он не был в курсе этого.

Повезло, что директор лаборатории настолько труслив, что выдаёт мне всю правду и без воздействия гипноза. Последний отбирает довольно много энергии, и за ночь без сна я не накопил её в достаточном количестве.

Вообще удивительно, как с таким подходом директора еще не сместили. Это чистое везение!

— Значит, это собрались провернуть без вашего участия, — констатировал я. — А вину свалить на вас. Студент, проходящий стажировку, и один из учёных лаборатории погибли из-за отсутствия нормальной системы безопасности. А она у вас и без этого хромает, утечку окиси углерода не засёк ни один датчик. Представляю, что тогда начнётся.

— К-какую ещё утечку? — заикаясь, спросил Аркадий Павлович.

Так он ещё и не в курсе произошедшего! Да уж, директор высшего уровня. После подобного инцидента он должен был распорядиться о тщательной проверке всего оборудования, о тесте всех систем оповещения. Опросить сотрудников, поинтересоваться их самочувствием. В конце концов, сделать хоть что-то! Этот же человек даже не знал, что произошло.

Да, происшествие было в воскресенье, и он наверняка даже не был на рабочем месте. Но это никак его не оправдывает!

— Утечку окиси углерода, — пояснил я максимально спокойным тоном, которым мог. — Она произошла в воскресенье в главном исследовательском зале. Вызывали спасателей, была эвакуация. Вам не докладывали?

— Нет, — замотал он головой. — Я ничего не знал.

Видимо, директор он здесь лишь номинальный. И по факту большая часть управленческих решений принимается другими людьми.

— С этим разберётесь позже, — отмахнулся я. — На месте был Денис Сергеевич, а речь сейчас как раз о нём. И об Эдуарде Васильевиче.

— Вы точно уверены в том, что они замышляют? — спросил директор. — Странно, что о таком стало известно обычному студенту. Вряд ли они обсуждали это прямо при вас.

Надо же, этот человек может строить хоть какие-то логические цепочки!

— У вас тут, видимо, принято обсуждать подобные вещи в людных местах, чтобы мог подслушать кто угодно, — мрачно усмехнулся я. — Разговоры о проекте ведутся везде где не попадя, из-за чего об этом запросто могут узнать другие люди.

Это было правдой, среди услышавших был даже Григорий, который тоже проходил стажировку. Режим секретности так себе…

— А что же делать? — до конца осознав услышанное, жалобно спросил директор.

И это он решил спросить у меня! Его предел умственных способностей закончился на предыдущей логической цепочке.

— При всём моём уважении к вам, — проговорил я без всякого уважения, — вам надо самостоятельно решить этот вопрос. Уволить их, отстранить от проекта, что угодно. Но если я пойму, что моей жизни грозит опасность — вы очень пожалеете, что в принципе связались со мной.

Секретный проект… Они могли бы обеспечить секретность на высшем уровне. Они могли бы пригласить лучших учёных империи. Возможностей — море.

Но нет, жажда денег привела их к тому, что над супер-важным зельем трудится один учёный и один студент. А директор вообще не контролирует ситуацию, и за его спиной плетутся свои заговоры. Куда я вообще попал на стажировку?

— Точно. Уволить! Отстранить! Наказать! — заявил Аркадий Павлович. — Надо срочно их вызвать. Они больше не будут заниматься проектом. Они больше не будут здесь работать.

Ух, как разошёлся. В психоэмоциональном фоне страх смешался с гневом. Сильная комбинация.

— Не буду вам мешать, — пожал я плечами. — Я вернусь к проекту.

Директор уже набирал чей-то номер, вызывая к себе этих двоих. Я решил, что моё присутствие при этих разборках будет лишним, и покинул кабинет. Потом узнаю, чем это закончилось.

Хотя есть вероятность, что именно в этот момент директор станет неудобным, и его быстро сместят. Если он в срочном порядке не возьмётся за голову.

В холле меня поймала «менеджер Юлия».

— А вы новый сотрудник? — поинтересовалась она. — Простите меня за моё любопытство, просто вы так молоды…

Она ведь наверняка прекрасно осведомлена, что я прохожу здесь стажировку. Но решила использовать эту фразу, чтобы завязать разговор.

— Нет, я просто студент, — ответил я. — Стажируюсь у вас.

— А потом к нам на работу не собираетесь? — стрельнула она глазами. — А то здесь так мало молодых, интересных мужчин. Не с кем поговорить, пообедать, выпить чашечку кофе.

Намёки сквозили буквально в каждом слове. Правая рука теребила волосы, один из психологических приёмов для привлечения внимания мужчины.

Девушка очень симпатичная, но мне, как обычно, не до девушек. Тут надо императора спасать, а не на свидания ходить.

— На работу не собираюсь, я лекарь, и буду работать в больнице, — коротко ответил я.

— Ну, а пока вы здесь, — предприняла ещё одну попытку Юлия, — вам, наверное, скучно по вечерам?

— Да нет, работы много, — отозвался я. — Так что не скучно.

Уверен, в её голове возникла мысль из разряда «он что, совсем намёков не понимает⁈»

Я попрощался с Юлией, пока она не перешла уже в активную атаку, и вернулся в лабораторию.

— Уверен, проблема будет решена уже к вечеру, — заявил я Платону Владиславовичу. — Так что работаем спокойно.

Почти наверняка уверен, что директор вообще не поставит нам новых руководителей. Решит курировать проект сам, чтобы ни с кем больше не делиться. А нам это только на руку, директора обмануть проще простого.

Все-таки это лаборатория, а не дворец императора, где все уже поднаторели в интригах.

— Как вы это сделали? — удивился учёный.

— Секрет производства, — усмехнулся я. — Давайте продолжать.

Мы плотно поработали до обеда, после которого решили отдохнуть и вернуться в лабораторию уже вечером. Хотелось немного поспать, да и перезагрузиться после всех сложных расчётов и вычислений.

— И кто теперь будет нашим руководителем? — услышал я вопрос Игоря, когда подсел в столовой за их столик.

— Пока не определили, после обеда скажут, — уплетая куриный суп, отозвался Антон.

— Господа, что произошло? — с интересом спросил я, присаживаясь к ним.

Хотя я уже понял по разговору, что произошло, лучше в этой ситуации изобразить свою неосведомлённость.

— Точно, Николай, вы же работаете в другом месте и, наверное, ничего не слышали! — воскликнул Антон. — Директор лаборатории уволил Дениса Сергеевича. За какие-то махинации, представляете?

Всё-таки решил уволить. Хотя наверняка эти двое будут мстить. Но это уже не мое дело.

— Не знал, — отозвался я. — Ничего себе!

— Точно, оказывается, Денис Сергеевич был виноват в той утечке окиси углерода, — вдохновенно продолжил рассказывать Антон. — Помните, которую вы почувствовали? Закупил некачественные реагенты, чтобы было дешевле.

Тут уже и не понять, кто точно в этом виноват. Директор легко мог свалить вину на Дениса Сергеевича. Да и последний легко мог действительно сам закупить некачественный продукт. Ну и лаборатория… и еще считается лучшей в городе! Раз так, то что же творится в других?

— Значит, вы пока что без руководителя? — поинтересовался я.

— Да уже после обеда нового поставят, сказали, — пожал плечами Антон. — Может, стажировка поинтереснее будет. А то снова с утра нас загнали в эти архивы. В расписании было столько всего интересного, а по факту — возимся с бумагами.

Представляю их разочарование. Это как прийти на практику в больницу после первого курса, когда ты только-только начинаешь учиться на лекаря. Обычно всё, что поручают таким практикантам — уборка и мелкие задачи вроде разноса лекарств. Что-то посерьёзнее первокурсникам никогда не доверят.

Хотя моё разочарование всё-таки сильнее. Совсем не так я представлял себе долгожданную стажировку.

После обеда я с удовольствием прилёг в своей комнате, намереваясь поспать хотя бы несколько часов. Однако планам не суждено было сбыться, потому что буквально через десять минут у меня зазвонил телефон.

— Добрый день, Николай, — возбуждённо проговорил в трубку хирург Колесов. — Я знаю, что вы сейчас на стажировке и не в городе. Но подумал, вдруг всё-таки сможете к нам приехать.

— Добрый день, — отозвался я. — А в чём дело?

— К нам поступил очень интересный пациент! — заявил Василий Иванович. — Такие бывают редко, оперировать будем через час.

Заинтриговал. Я мысленно взвесил обе стороны. Поспать несколько часов или поучаствовать в интересной хирургической операции и научиться чему-то новому? Выбор очевиден.

— Через час буду, — сообщил я хирургу.

Высплюсь в другой жизни! Тем более право пользоваться служебным автомобилем у меня всё ещё оставалось. Поэтому я быстро собрался и добрался до больницы.

— Николай, добрый день ещё раз, — приветливо поздоровался Василий Иванович, когда я зашёл в его кабинет. — Операция через двадцать минут, вы довольно оперативно добрались.

— Вы меня сильно заинтриговали, — улыбнулся я. — Расскажете, что за диагноз?

— Знаете ли вы, что такое целлюлит? — вопросом на вопрос ответил хирург.

Вопрос был с подковыркой. Большинство людей знают одно определение этого слова. Целлюлитом называют особенность внешнего вида кожи, которая проявляется в виде бугристости. Обусловлено это неправильным распределением подкожно-жировой клетчатки.

Но для хирургов слово «целлюлит» имеет совсем другое значение. Грозное заболевание, характеризующееся гнойным воспалением. Вызывается оно бактериальной инфекцией, которая может попасть через открытую рану, например.

— Гнойное воспаление подкожно-жировой клетчатки, — ответил я хирургу.

— Верно, — кивнул хирург. — А то у меня некоторые хирурги на отделении знают только одно определение этого слова.

— Так значит, у нас пациент с целлюлитом? — уточнил я.

Вопрос был задан не просто так. Это заболевание обычно лечится лекарями-лечебниками. Назначаются антибактериальные настои, а также обезболивающие препараты.

— Да, — ответил Колесов. — Пациентка сначала обратилась к лекарю-лечебнику с жалобами на боль в бедре, покраснение, отёк. А также лихорадку, тошноту и головную боль.

Симптомы очень типичные. Лихорадка и тошнота возникают из-за общей интоксикации организма, которая неминуема при любой бактериальной инфекции.

— Ей назначили антибактериальные препараты, — продолжил Василий Иванович. — На десять дней. После трёх дней приёма симптомы ушли полностью…

— И пациентка самостоятельно прервала приём препарата, — догадался я.

Какая же банальная и частая история! Причём не только с этим заболеванием, но и со многими другими. Курс антибактериальных препаратов назначается не просто так. За время приёма препарат должен полностью разобраться со всеми бактериями и обеспечить выздоровление.

Однако пациенты часто прекращают приём самостоятельно, как только начинают чувствовать себя лучше. И тут уже скрываются две проблемы. Во-первых, может произойти рецидив заболевания, гораздо более сильный. И вылечить его будет сложнее уже из-за второй проблемы.

Бактерии, которых не убил антибактериальный препарат, приобретают к нему резистентность. То есть лекарство просто перестаёт на них действовать.

Вот почему так важно соблюдать все рекомендации лекаря и принимать препарат столько, сколько назначено.

— Всё верно, — отозвался Колесов. — В итоге у неё развилось осложнение. Некротизирующий фасциит.

Очень опасное осложнение. Отмирание подкожно-жировой клетчатки с развитием некроза. Лечится только хирургическим путём. Может привести к сепсису — заражению крови.

— Значит, предстоит серьёзная операция, — подытожил я. — А если процесс не остановить — дело может дойти и до ампутации.

Я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Вкачаю в пациентку ещё и лечебную магию. Однако такой исход тоже вероятен.

— Всё так, — подтвердил Василий Иванович. — Переодевайтесь, мойтесь, и в операционную.

Я выполнил все необходимые манипуляции и отправился в операционный зал. Пациентку уже ввели в наркоз, и я смог беспрепятственно осмотреть область поражения.

Картина, мягко говоря, не самая приятная. Область бедра была бордово-красной из-за геморрагической сыпи. На фоне этой красноты чередовались пузыри с гнойным содержимым и участки некроза.

Одной из особенностей заболевания является очень быстрое начало и прогрессирование.

— Нам предстоит сложная операция, — заявил Колесов. — Иссечение всех некротизированных участков до непоражённых тканей. Затем массивное лечение антибиотиками. Рану оставим открытой, так как на следующий день потребуется повторная ревизия.

— И затем она будет заживать самостоятельно? — уточнил я.

Ведь хирургическая магия уже не сможет срастить ткани, если пройдёт больше суток.

— Да, — кивнул хирург. — Поэтому пациентка будет находиться у нас в отделении достаточно долго. Приступаем.

Мы склонились над раной вдвоём с Василием Ивановичем, приступив к удалению омертвевших тканей. Помещение заполнилось сладковатым, ни с чем не сравнимым запахом гноя. У хирургов железные нервы, и с опытом возрастает переносимость подобных запахов. Я тоже чувствовал себя вполне сносно.

Но вот анестезиолог явно не оценил подобную операцию и несколько раз выходил «подышать» за пределы операционной.

Манипуляции заняли у нас около часа. Попутно я добавил пациентке лечебной магии, чтобы организм смог справиться с подобным и дело не дошло до ампутации. Магический запас после этого опустился почти до нуля, осталось всего процентов десять. Но дело того стоило.

— Закончили, — подытожил, наконец, хирург. — Завтрашнюю ревизию проведём уже без вас, Николай.

Я устало кивнул, еле удерживаясь на ногах. Отдал слишком много энергии сразу, что сказалось на моём самочувствии.

Мы вышли из операционной, переоделись и вновь сели в кабинете у хирурга.

— Бывают и такие случаи, — со вздохом констатировал Василий Иванович. — Если бы она пропила антибактериальные препараты курсом, то осложнения бы не возникло. А теперь ей предстоит долгое лечение.

И масса препаратов, которые ей жизненно необходимы. Некротизирующий фасциит может вызвать полиорганную недостаточность, поэтому теперь она будет находиться под постоянным контролем лечебников. Я рассчитывал, что никаких осложнений не будет, ведь я отдал ей много целебной магии. Однако заболевание очень коварно…

— Спасибо, что позвали меня, — проговорил я. — Нечасто увидишь подобные заболевания.

— Вы же мой ученик, — кивнул хирург. — Как проходит ваша стажировка?

Секретный проект, ликвидация возможного взрыва, разборки с директором…

— Интересно, — отозвался я. — После стажировки мы проведём операцию на рубце, как обсуждали?

— Да, — задумчиво ответил Василий Иванович. — Но нужно будет сразу предупредить пациента, что могут возникнуть осложнения.

Двойственная ситуация, предупреждать о таком или нет. Вообще, осложнения могут возникнуть при абсолютно любой операции. И всегда оцениваются риски против потенциальной пользы.

Если превышают риски — то операцию не проводят.

Здесь же Егор вполне может обойтись и без неё. Это, скорее, косметический дефект. И если я начну рассказывать ему о всевозможных осложнениях, он запросто может испугаться и отказаться от такого.

Но и утаить нельзя. Ведь пациент имеет право знать, что ему предстоит.

Поэтому придётся подбирать слова максимально аккуратно, поддерживая его психологической магией.

Мы ещё какое-то время пообсуждали предстоящую операцию и другие накопившиеся новости, и я отправился назад в лабораторию.

На улице за время моего пребывания в больнице начался проливной ливень. Мне всегда не нравилась эта часть осени. Дожди, сырость, серое небо.

Многие люди в этот период начинают отмечать жалобы на сниженное настроение, тоску и грусть, что связано с сезонным аффективным расстройством. Так что у психологов работы становится в разы больше.

Возил меня сегодня другой водитель, которому явно наскучило просто ждать в машине, и он решил со мной разговориться.

— Все дела сделали, господин? — поинтересовался он.

Многие аристократы на моём месте сочли бы выше своего достоинства вообще поддерживать такой разговор с обычным водителем. Однако я не против был пообщаться, чтобы хоть немного передохнуть. На фоне всего остального мне это было необходимо.

Да и не относился я к таким аристократом, как Елисеевы, например. Которые даже свои алхимические магазины делят на две категории. У меня отношение к этому было проще.

— Да, всё сделал, — кивнул я. — Не заскучали, пока ждали?

— Нет, — обрадовался поддержанию разговора тот. — Дочке звонил. Она недавно мне второго внука подарила, так что узнавал, как у них дела.

— Поздравляю, — улыбнулся я.

Водитель приободрился и решил развить эту тему.

— Главное, научить внуков не допускать моих ошибок, — заявил он.

— Ошибки у них будут свои, это неизбежно, — пожал я плечами. — А что вы имеете в виду?

— Много всего, — вздохнул тот. — Работал всю жизнь, сначала на шахтах, теперь вот устроился водителем в лабораторию. Не жалею, конечно, но с семьёй проводил очень мало времени. Дочь выросла, а я и не заметил. Теперь вот я уже дед и стараюсь исправиться. Сегодня после окончания смены поеду внукам сказки читать.

Семейные ценности — это очень важно. Мне было приятно слушать рассуждения этого водителя, так как во многом это совпадало и с моим взглядом на мир.

Я хотел что-то сказать, но водитель меня опередил, резко меняя тему.

— Дорога скользкая, — заявил он. — Проклятые дожди! Ох ты ж ё…

После этой фразы я почувствовал, как водитель потерял управление. И машина устремилась прямо на встречную полосу.

— Осторожно! — успел выкрикнуть я, прежде чем водитель каким-то чудом избежал столкновения с встречной машиной и выехал на обочину.

Я услышал гулкий звук соприкосновения автомобиля с деревом, после чего мир вокруг погрузился в темноту.