Лежебока

Глава 4

— Ну, держись! — Коротко бросила Мещерская, с прищуром окинув взглядом нашу гимназию, и тут же с возмущением воскликнула. — Демид!

Ну да, не удержался! Сплюнул таки на землю вопреки всем правилам этикета. Но имею полное права. При входе в мой личный ад плеваться не зазорно!

— Восемнадцать лет уже Демид. — Отрезал я, морально настраиваясь на очередной день.

И как я раньше не любил нашу гимназию, а? Тихое же и спокойное место! Было… Ровно до того момента, как Вовка Третьяков не растрепал всем моем "срыве". А так же о его причинах. Ну да, у него отец в министерстве служит. Это которое внутренних дел. Вот и шепнул сынку по доброте душевной.

Первый день школьный люд переваривал новость, а потому вокруг меня просто образовалось пустое пространство. Отвернулись все. Даже те, кого я еще совсем недавно считал приятелями. Кроме Мещерской. Приятно.

— Семнадцать. — Педантично поправила девушка. — Пойдем вместе?

Я рассмеялся. Негромко. Да, рядом с княжной не тронут. Кто бы сомневался.

— Спасибо, Кать! — Искренне поблагодарил я. — Но…

— Что "но"?! — Резко бросила собеседница, против своего обыкновения перебивая на полуслове.

"Но" если первый день я еще пережил, то второй превратился для меня в личный кошмар. Как с цепи сорвались все. Благородные ясно дали понять, что я теперь не свой. И больно. А простолюдины мстили всем дворяном в моем лице. Просто потому, что можно!

— В туалет ты со мной тоже пойдешь? — Усмехнулся негромко. — И уроки твои никто не отменял. А до конца учебы еще пара месяцев!

Девушка вспыхнула, явно собираясь что-то сказать, но тут же опустила голову. Мозги у нее были. И прекрасно работали. Во всяком случае, ситуацию она просчитала мгновенно. И была она неутешительна — все равно достанут. Так или иначе. Не продержаться мне до выпуска. Никак.

— Есть план? — Поинтересовалась она негромко.

Я покачал головой.

Вообще-то, план был. Просто Мещерской он бы сильно не понравился. Так зачем заранее расстраивать девочку?

А рассуждал я очень просто: в гимназии оставаться нельзя. За это время произойти может многое из того, от чего отмыться потом будет просто невозможно. Задача — протянуть до отъезда в войска. Отец пообещал посодействовать в отправке. На некоторое время это "подморозит" ситуацию, а затем либо я добиваюсь своей цели, либо… Либо нет. Но на офицера Генерального штаба соввершенно точно никто "батон крошить", как говорил кто-то из соклановцев, не будет. Есть в российской империи такие звания, по достижении которых негласно и куда более серьезные претензии снимаются. Считается, что кровью искупил.

Однако это все теория. На практике и покинуть учебное заведение нужно так, чтобы не оставить о себе память в стиле "А, это тот Алексеев!.. Ну, помните, который сбежал поджав хвост!".

Короче, по итогам уже второго дня я прекрасно понимал, что отец оказался прав. И жить мне в Петербурге в ближайшее время будет очень сложно. И не только. Новости в дворянской среде распространяются очень быстро. Так было и во времена, когда весточками обменивались по почте или с гонцами. А уж с развитием телефонии и сетевых технологий процесс стал едва ли не моментальным.

— Демид, — негромко спросила княжна. — У тебя когда день рождения?

"Лукавит подруга!", — с удивлением оценил я. Уж кто-кто, а она совершенно точно помнит эту знаменательную дату.

— Через два месяца. — Все же дал ответ.

Обычно просто так девушка не болтает. Вот и посмотрим, куда вывернет кривая разговора.

— Ууууу, как долго, — расстроилась княжна. — Ты же знаешь, девушки такие нетерпеливые!

Ну да, ну да особенно те, к которых в комнате уже пять лет стоит небольшое дерево. Бонсай — это ж для самых неусидчивых, да? Искусство выращивание точных копий настоящего дерева в миниатюре, когда Мещерская МЕСЯЦАМИ размышляла подрезать ли какой-то едва заметный одной ей узелок или подождать еще…

— В общем, я решила, что поздравлю тебя сегодня! — Решила она, вкладывая в мою ладонь небольшой предмет. — С совершеннолетием тебя!

Хотел я было пошутить над тем, что заранее не поздравляют. Однако слова застряли в горле, стоило мне чуть пристальнее взглянуть на ладонь.

— Твою ж… — Вместо благодарности выпалил я, тут же прикусив язык.

В этот раз поборница всяческих норм и правил не стала делать замечания. Просто заметила:

— Зато в июле ничего не получишь.

— Ближайшие десять лет… — Негромко прокомментировал я вслух то, что планировал оставить при себе.

Мещерская промолчала. Амулет в моей руке не был запрещен к использованию гражданскими лицами или сверхдорогим. Его просто НЕВОЗМОЖНО было достать. Да и я знал что это такое исключительно по телевизионным фильмам и статьям в сети. Предназначалась такая штука для комплектования сотрудников Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, бойцов Отдельного корпуса жандармов и различных сотрудников дел тайных и неблаговидных.

"Что ж! С таким подарком я продержусь гораздо дольше!", — усмехнулся я вслух.

— Спасибо, Катя! — Просто сказал я, про себя добавив: "Должен буду".

Не было смысла произносить этого вслух. Во-первых, вроде как подарок. А, во-вторых, не был я сторонником всяческих вычурных клятв и пафосных речей. Просто про себя решил, что обязательно верну этот "самовзваленный" долг подруге.

— Пользуйся! — Постаралась легко улыбнуться она. — Ну, я пошла?

— Давай! — Постарался вернуть улыбку я. — Увидимся после уроков.

— Ага-ага, — согласилась та. — Удачи, Алексеев!

Мы оба знали, что врем друг другу.

Я — потому что у меня уже был примерный план. Грубый, простой и прекрасный в своей лаконичности.

Она — потому что о нем догадывалась. Иначе объяснить подобный подарок я не могу.

Но есть такие слова, которые говорятся просто потому, что они должны быть сказаны.

Первый урок прошел тихо. В смысле, со мной никто не разговаривал. И ладно бы все ограничилось игнором, но тучи сгущались. И гром должен был грянуть вот-вот.

— Алексеев! — Окликнул меня голос преподавателя по алгебре. — Сможешь решить эту систему?

Я кинул взгляд на доску. В общем-то смогу. Ничего сложного. Все-таки родители немало вложили в мое дополнительное образование. Вот только…

— Не хочу, Павел Силыч. — Твердо заявил я.

Заместитель директора удивленно замер. Здоровенного мужика с ручищами-лопатами обычно побаивались. Он и рыкнуть мог, и неприятностей доставить мог немало в будущем. Но именно сейчас мне нет никакого дела до этого. Тем более, и человеком он был так себе на мой взгляд. Вовсю использовал свое положение и малую толику власти к нему приложенное, чтобы самоутверждаться за счет учеников. Как правило, без влиятельной родни. Но и иногда его заносило и на благородных. Да и вообще, я об этом моменте, может, последние пару лет мечтал. С того самого мига, как его на наш класс поставили. Когда, если не сейчас?

— Надеюсь, у вас есть уважительная причина для подобного ответа! — Презрительно фыркнул он.

Он со всеми так общался. Ну ничего, мне-то все равно.

— Ваше благородие. — Флегматично добавил я.

— Что?!! — Буквально взвыл препод, уже прекрасно поняв, куда именно я клоню.

— Вы забыли добавить "Ваше благородие" при обращении, — чуть развернул ответ. — А причина имеется. Уважительная. Я не хочу.

Здоровяк побагровел. Ну да, это было оскорбление. Подобное обращение к дворянину надлежит только людям "худородным", как их неоднократно называл сам преподаватель, напрочь игнорируя тот факт, что таковых здесь не менее половины от собравшихся. Короче, за все годы издевательств вполне заслуженный получился подкол.

Он смотрел на меня. Я отвечал безмятежным взглядом дебиловатой коровки. Интересно, скажет ли что-нибудь? Нет, смолчал.

— Дорофеева, к доске! — Прикрикнул он и плюхнулся на учительское кресло.

Больше обстановку накалять я не стал. Отстал и ладно.

Остальные уроки прошли без каких-либо эксцессов. Даже в столовой, к моему удивлению, меня подловить в очереди никто не попытался, а за столиком ко мне присоединилась Мещерская.

— Выделываешься? — Спросила она ровно.

Кто бы сомневался, что слухи о моем сегодняшнем выступлении дойдут до нее быстро.

— Сегодня можно. — Пожал плечами я, налегая на плотный обед.

Обычно я питался в гимназии куда скромнее. Но сегодня решил пообедать со вкусом.

— Как вообще обстановка? — Поинтересовалась Катя негромко.

Хотя могла бы и не стесняться — к нам за столик все равно никто больше не подсел.

— Без перемен, — сообщил я. — И без надежд на улучшение. И, Кать, выполни мою просьбу.

Девушка приподняла брови.

— Пожалуйста не задерживайся после уроков. Сразу в машину и домой.

Мещерская задумалась. Кажется, она вполне видела признаки предательства по отношению ко мне в таком поступке. Но в тоже время понимала, что ситуацию "сдуть" не получится. Она все равно прорвется. Рано или поздно. Так пусть уж лучше на моих условиях! А помочь больше чем сегодня утром она не уже не сможет.

— Хорошо, Демид. — Кивнула она так просто, будто речь шла о каких-то пустяках.

Именно за это я ее и ценил. Решил — делай. Но все последствия за твой счет.

Встретили меня на улице. После уроков. На спортивной площадке, через которую я обычно срезал путь к дому.

Можно было, конечно, побыть и оптимистом. Например, предположить, что семеро засранцев ждут вовсе не меня. Да и пара десятков старшеклассников и, что куда обиднее, старшеклассниц совершенно случайно расположились по трибунам… Но это было бы глупостью.

— Эээй, Ааааалексеев, — Насмешливо протянул Вовка Третьяков. — Разговор есть!

Ну, вот и "разжигающий" определился. Удивительно, что встал не первым. Вперед вышли не имеющие дворянского достоинства ученики. Дар слабый, зато ненависти полные штаны. Им бросили кость — возможность отомстить благородным за все притеснения. И указали цель. А сами встали во вторую линию.

В груди опять зашевелилась горячая волна. Однако в этот раз я не стал ей противиться.

"Ну, здравствуй, родная! Иди ко мне.", — подумал я, чувствуя, как она слегка притупляет страх перед противниками.

Кстати, Третьяков вроде как и не очень рад тому, что должно произойти. Но выбора у него тоже нет. Сегодня все кто не против меня будут отнесены в лагерь "за". И это будет дорого им стоить!

— Соскучился, что ли?! — Крикнул я, подавая малую толику энергии на подаренный амулет.

Жаль только, что столь узкое применение он имеет вовсе не благодаря запредельной мощи, а из-за сверх компактных размеров и практически полной незаметности для любых сканирующих конструктов и техники. Но на очередь из автомата или прямое попадание РПГ его должно хватить. Правда, только одно. Проблема в том, что передо мной четверо плохоньких стихийника, два средних и один вполне приличный. И это если откинуть тот факт, что "зрители" с трибун тоже подключатся к веселью, если увидят, что "гладиаторы" не вывозят.

Толпа, стадные инстинкты и пубертат — жуткое сочетание.

Вовка только рассмеялся негромко.

— Учить тебя будем, боярич!

Хотелось было послать его куда подальше, или надругаться жутко в словесной форме с сексуальным подтекстом. Но стало вдруг все равно.

Левой рукой я послал короткий импульс на щит, давая команду к активации.

— От старших классов гимназии имени Великого… — Начал было выносить "приговор" он.

Но я тупо и незатейливо ударил. Хлыстом Земли. Прямо по ним сверху вниз. Пятеро отпрыгнули. Двоих откинуло. Без особых, впрочем, потерь.

Рванул вперед в попытке максимально использовать отыгранные неожиданной атакой секунды. В бок ударили ледяные иглы от их "танка". Защита поглотила не только Стихию, но и скомпенсировала почти полностью физический удар. Да, я пошатнулся. Но тут же восстановил очередность.

"Алекс РОК засмотрелся на облака, за что был наказан ударом от Противник 1 в бок. Найденный с утра четырехлистный клевер сработал — защита выдержала. Атака без урона!", — мелькнула в голове мысль в стиле автоинформатора.

Павой рукой я отмахнулся, стегнув Хлыстом по стихийнику. Левой же я взметнул облако мелкой разогнанной мелкой пыли, тут же запорошившей оставшимся глаза.

Вспыхнули поля щитов. Но всего у троих.

Очередной взмах, и мой Хлыст разлетается об экраны. Но двоим вырвавшимся вперед точно не повезло. Слегли.

Дыхание сбилось от удара огнешара. На этот раз скопытился и я. Стихию амулет сдержал, а вот кинетику уже нет.

"Нормально бьют!", — действительно удивился я.

Без амулета мне бы конец пришел. Без всяких скидок!

Волна же в груди вновь взрывается горячей вспышкой. Конструкты выстраиваются легко и без напряга. Прямо как в детстве!

Прыжок вправо!

Можно было бы и кувыркнуться, если бы комплекция позволила, а так вышел короткий перекат, и вот я уже вновь на ногах.

Пуск.

Противника накрывает облаком той самой "шрапнели" — мелкими камешками и прочим мусором.

— Аааааа! — Заорал один из них.

Не помнил я имени этого мелкого утырка с крысиными повадками. Звали его все Хвостом. Очень уж ему подходило.

"Минус три.", — автоматически отметил мозг. А тело уже отпрыгнуло в сторону. Вовремя! Краем глаза отмечаю всполох Огня на своей прошлой позиции. Но присматриваться некогда.

Неожиданно ноги разъехались в разные стороны. Я шлепнулся на спину, каким-то чудом не треснувшись затылком. Заодно и успел заметить воздушные лезвия, пролетевшие выше. "Повезло!", — решил я, тут же вскакивая. Грязь на моих кроссовках принимает форму множества острых шипов. Этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно на столь скользской поверхности.

А ко мне уже бежит главпростолюдин, которого выставили первым.

Ну-ну. Нога его попадает в неожиданно появившуюся под подошвой ямку. Торопыга летит на землю.

— С*******кааааа!!! — Орет он.

Там явно перелом серьезный. Красиво вперед носом ушел.

"Четверо", — любезно сообщает мозг.

А я уже бегу так, огибая их странное построение. Попробую выстроить противников в линию. Так, глядишь, постою еще сколько-нибудь.

Вовка Третьяков и двое смутно знакомых мне парней на рожон уже не лезут. Осторожничают. И это правильно.

"Вы еще, главное, не дергайтесь!", — взмолился я, формируя куда более сложное плетение. Мне бы секунд семь до завершения.

Их мне не дали. Вмешались зрители с трибун. Я даже заметить не успел мига, когда на меня обрушилась плита воды.

Об этом мне рассказали медики намного позже в машине скорой помощи. Тогда же я почувствовал лишь как мне на плечи обрушилось нечто исполинское. Долю секунды подточенный предыдущими попаданиями щит еще держался, а потом накатила тьма.

Явно Тамара Кошкина постаралась. Не представляю, кто еще на такое способен кроме водницы аж шестого ранга! Вот ведь стерва… А я ей списывать давал!

Николай Васильевич Алексеев

Грузный мужчина мерил шагами свой кабинет, словно бы на что-то решаясь.

Не свойственно было для него такое поведение. Обычно он мгновенно оценивал обстановку, принимал решение и без сомнения его исполнял. Однако сегодня ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом. Конечно, они решили, что Демид отправится в войска, но ТАК жестко учить его жизни он не собирался.

— Да что за! — Негромко выдал Николай Васильевич.

Очень уж ему не по душе было то, что он собирался сейчас сделать. Но и вариантов не было. После "выступления" сына многие "контакты" резко передумали принимать его в свои ряды. Например потому, что не хотели портить отношения с заместителем министра внутренних дел Третьяковым.

— Трусы. — Решил он, направляясь к оружейному сейфу.

Отодвинув в сторону "тревожный пакет" и коробку с патронами, он достал сотовый телефон и нажал кнопку включения. Аппарат "завелся", естественно. Хозяин дома тщательно следил за его работоспособностью и уровнем заряда батареи.

Еще раз вздохнув, он набрал по памяти номер бывшего командира.

— Привет, Грот. — Откликнулся тот через пару гудков, словно бы и не спал в два часа ночи. — Проблемы?

— Да, Александр. — Четко ответил тот. — С сыном. Надо схоронить.

— Когда?

— Через пару месяцев, — сообщил Алексеев. — Парень натворил дел… По легкомыслию.

— Коля, — проникновенно спросил бывший командир такого подразделения, где бывшими не очень-то и бывают. — Ты понимаешь, что будет, если он допустить, как ты выразился, легкомыслие у нас?

Смысл слова "зачистка" мужчина помнил прекрасно. И все же…

— Осознаю.

— Добро, — сообщил Александр. — Ах да, Алина считает тебя моральным уродом, а Наташа обещает оторвать яйца. Учитывай.

Против воли губы Николая расползлись в улыбке. Жен командира попробуй забудь. Две невероятно одаренные магички из враждовавших некогда Великих родов, чья мощь была помножена многократно на суровую подготовку авторства их мужа. Страшное оружие!

"Значит, все-таки спали!", — отчего-то усмехнулся своим воспоминаниям о ночных тревогах хозяин кабинета.

Как же он по всем по ним скучал…