Легенда о Хуме

Глава 5

Если при взгляде сверху опустошенная земля производила безрадостное впечатление, то смотреть на нее сейчас вблизи было еще безотраднее. Хума видел: война не щадила никого и ничего. Кайр, некогда многолюдный город вблизи границы с Эрготом, был стерт с лица земли. Вокруг была только обугленная земля, мертвецы лежали словно сломанные игрушки. От домов остались одни стены или груды камней. Когда отряд Ренарда проходил через восточную часть бывшего города, зловоние от разлагавшихся трупов стало невыносимым. Хума только молился, чтобы не потерять сознание. Остальные рыцари чувствовали себя не лучше. Ренард, как обычно, выглядел невозмутимым.

К концу дня лошади и доспехи рыцарей были сплошь покрыты грязью. Поскольку до расположения главных сил невозможно было добраться за несколько часов и путь предстоял опасный, Ренард решил сделать привал, как только увидит подходящее место.

Позади, когда Хума оборачивался, были видны облака дыма, поднимавшиеся над Кайром. Огонь давно угас, но дым все еще клубился, как бы напоминая о поражении рыцарей.

Ночь прошла без происшествий. Верный данному слову, Кэз готов был охранять своего спасителя всю ночь, но Хума и Ренард настояли, чтобы уставший минотавр тоже лег спать.

С рассветом они продолжили путь. Хума и Кэз снова ехали рядом с командиром. Хума пытался заговорить с Ренардом, но тот был, Как всегда, молчалив. Он разговаривал только тогда, когда сам считал это необходимым.

К полудню они выехали к южному флангу армии. Большого сражения сейчас не велось по всему фронту были просто мелкие стычки. Хуме и его товарищам повезло. Появись они здесь в другое время, отряд попал бы в самую гущу сражения.

Соламнийские Рыцари встретили отряд своих товарищей радостными криками. Они приняли их за пополнение. Боевой дух у воюющих не был очень уж высоким, и, когда они узнали Ренарда и Хуму, их радость сразу пропала.

Лагерь рыцарей находился на юго-востоке от разрушенного города. Ренард остановил коня возле большого шатра, сооруженного рыцарями ордена Меча. Не слезая с коня, Ренард вызвал капитана охраны. При виде Ренарда тот отдал честь.

— Кто здесь командир? — спросил Ренард.

— Государь Килиан. Однако сейчас его здесь нет. Он отправился в войска — поднимать боевой дух рыцарей.

Капитан говорил так, словно сам он мало верит в успех подобного мероприятия.

Ренард невозмутимо кивнул:

— Может быть, тогда вы поможете нам? Где мы можем найти ставку государя Освала? Когда наш отряд ушел на разведку, она находилась здесь поблизости.

Поежившись под холодным пристальным взглядом Ренарда, капитан сказал, что ставка Освала сейчас на северо-востоке — на расстоянии одного дня пути отсюда.

Язвительный Кэз пробурчал что-то о погоне за своим собственным хвостом, но суровый взгляд Хумы заставил его прикусить язык.

Через несколько секунд отряд был снова в пути. Северо-восточный район выглядел намного лучше, чем Кайр и его окрестности. Менее чем через час пути уже встретились первые живые деревья. Постепенно деревьев становилось все больше. Они были невысокими, со сломанными верхушками, но живыми.

Настроение у рыцарей стало менее мрачным.

И именно здесь, среди холмов и деревьев, притаились две огромные армии. На севере лежала горная цепь, являвшаяся границей между Соламнией и Эрготом. Несколько наиболее высоких вершин уходили за облака. Этот горный край был родиной свирепых людоедов. Каждого, кто осмеливался пройти через горы, они убивали и съедали.

Хума был задумчив. Что скажет государь Освал, когда Хума предстанет пред ним? Верховный воин и Великий Магистр почти никогда не могли договориться друг с другом, и в свое время государь Трейк с неудовольствием воспринял решение рыцарей принять Хуму в орден. Это со временем могло причинить неприятности государю Освалу. И если бы Хума совершил что-либо недостойное рыцаря, Освалу было бы не огрести неприятностей. Рыцарский орден был политической организацией. Но иное сейчас больше всего беспокоило Хуму. Что станет с армией, если кто-либо другой, а не государь Освал будет командовать ею? Верховный воин был самым опытным среди рыцарей генералом.

Неожиданно Ренард закричал и показал рукой на запад. Рыцари смотрели во все глаза. Покрытое облаками небо стало черным как сажа. Это произошло почти в одно мгновение. Было видно — черное облако надвигается на рыцарский отряд, словно стая саранчи на хлебное поле. Силы Владычицы Тьмы вновь ринулись в атаку на позиции рыцарей.

Ренард придержал коня и взглянул на своих воинов. Остановив взгляд на Хуме и Кэзе, он спросил:

— Хума, а минотавр, если мы попросим его, будет сражаться за нас?

Кэз громко фыркнул:

— Спросите меня сами, дубина!

Ренард словно бы и не заметил его издевки, как не замечал он и ветра, дующего ему в лицо.

— Так что, вы будете сражаться за нас?

Хума видел: Ренард глазами прямо впился в глаза Кэза.

Минотавр оскалился:

— Да, я буду сражаться, с удовольствием, так как это даст мне возможность размяться. И так как я убил их капитана, я не жду пощады от людоедов. Они убьют меня, если сумеют схватить. А если я буду сражаться вместе с вами, у меня еще будет возможность доказать, что я достойный сын своего народа.

— Тогда становись в наши ряды. — И с этими словами Ренард пришпорил коня.

Кто-то из рыцарей издал воинственный клич. Хума крепко сжал зубы — он надеялся, что таким образом придаст лицу выражение решительности и сможет подавить смятение, обуревавшее душу.

Черное облако надвигалось на них неудержимо.

Они сражались в кромешной тьме. Отовсюду слышались стоны раненых и умирающих, громкие крики воинов.

В воздухе проносились темные громадные силуэты. Поначалу они изредка предпринимали атаки на рыцарей. Драконы пока сдерживали свою силу. В происходящем на земле им было трудно разобраться, и они могли случайно уничтожить своих союзников.

Иногда поле боя озаряли яркие вспышки. Белые и красные колдуны сражались с черными. Мудрость и осторожность не позволяли Красной и Белой мантии одержать быструю победу. А Черной мантии мешало победить легкомыслие.

Постепенно картина боя прояснилась. Мгла, столь быстро накрывшая землю, стала понемногу рассеиваться. Черная мантия могла удерживать завесу тьмы лишь недолгое время.

Небо вдруг сплошь наполнилось драконами. Жуткое зрелище. Они появились неторопливо и, казалось, бесшумно. Драконы, когда тьма рассеялась, словно бы вылетели из облачных укрытий. Сражавшихся на стороне рыцарей драконов было совсем немного. Красные, черные, зеленые, голубые… — это были цвета смерти. Несмотря на численное превосходство противника, драконы света не уклонялись от боя. Но силы были слишком неравны.

Дети, посланные в бой Владычицей Тьмы, вторглись в ряды рыцарей. Они были повсюду. А из-за холмов надвигались войска людоедов и их союзников. Рыцари были уже окружены со всех сторон и с трудом сдерживали натиск противника. С поднятыми вверх мечами и выставленными вперед копьями отряд Ренарда занял исходную позицию. Драконы, пролетавшие над ними, не напугали рыцарей — те были готовы с честью выполнить приказ командира. Хума сжимал в руках меч — он знал: скоро начнется жестокий бой.

Людоеды приближались, их целью было прорвать оборону рыцарей. Их передовые части уже бросились в наступление, рыцари приняли бой.

По холмистой местности лошади двигались медленно. Хума увидел, что один рыцарь сошел с коня — тот потерял подкову; многие лошади спотыкались.

Отряд Ренарда уже нанес удар по передовым частям наступающих людоедов. Сверкали мечи, стоял оглушающий шум.

Хума сражался отчаянно и смог уложить нескольких людоедов.

Вот прямо перед собой он увидел лицо людоеда, волосатое, дикое, с длинными и острыми, как у минотавра, зубами. Оно было широким, плоским, с большими глазами, с красными веками. Дыхание людоеда было зловонным. Хума с силой ткнул нападавшего ногой.

Хохот, в котором отчетливо звучала свирепость, донесся до слуха Хумы. Размахивавший секирой, громадный Кэз был похож сейчас на ураган в море хаоса и смерти. Каждый его удар достигал цели. Глаза Кэза налились кровью. Но Хума тут же потерял его из виду — на рыцаря напали сразу несколько людоедов. Он защищался умело, но всетаки одному из людоедов удалось ранить его в ногу. От боли Хума на какое-то мгновение потерял сознание.

Он, конечно, был бы зарублен окружившими его людоедами, но тут на помощь подоспел Ренард. Он обрушился на врагов, как беспощадная, все сокрушающая на своем пути машина. Людоеды пытались спастись от меча Ренарда, но тщетно. Меч Ренарда рассекал их пополам; они были уже мертвы, а их ужасные предсмертные крики еще звучали в воздухе.

Рыцарь Ренард сейчас напоминал минотавра — он был страшен.

Воины сражались отважно, но казалось — еще мгновение, и они отступят; и тогда со стороны Соламнии в бой вступили новые части. На некоторое время перевес оказался на стороне рыцарей.

Вот еще один людоед бросился на Хуму и был убит им тотчас.

Мгла теперь рассеялась совершенно. Сопротивление колдунов Владычицы Тьмы ослабло. Рыцари рванулись вперед с новыми силами. Груды земли взлетели вверх, как при извержении вулкана, и Хума внутренне содрогнулся, увидев, как огромное множество вражеских воинов были подброшены высоко в воздух.

— Хума! — это крикнул Ренард, предупреждая об опасности.

Тот обернулся на крик и лицом к лицу столкнулся с нападавшим. Хума успел выставить меч вперед и воткнул его в глотку своего противника. Кровь фонтаном хлынула из его

горла.

Рыцарь поворачивался во все стороны, пытаясь отыскать своих товарищей. Но в это мгновение что-то тяжелое ударило его сзади по шлему.

И Хума упал с коня.

Никогда Хума не думал, что смерть может быть такой красивой и приятной.

Он вытер пот со лба, затем слегка приподнял голову — ему хотелось пить. Вода, поданная заботливой рукой, прояснила сознание, и он понял, что жив.

Над ним склонилась не смерть, а молодая красивая женщина с белыми — нет, серебристыми волосами. Волосы были столь красивы, что рыцарь захотел коснуться их. Но боль, вызванная столь простым движением, снова ввергла его в бессознательное состояние.

— Не пора ли вам проснуться? — знакомый голос прорвал туманную пелену в его голове.

Хума широко раскрыл глаза и сразу же зажмурился: яркий свет резал глаза.

— Ну, ну, не бойтесь, уж тусклый-то свет не может убить вас, раз это не удалось сделать людоедам и драконам.

Рыцарь осторожно, чуть-чуть приоткрыл глаза. Потом приоткрыл пошире. Рядом с собой он увидел огромную морду минотавра.

— Кэз? — Собственный голос напугал Хуму, он походил на карканье.

— И как это вы догадались?!

Хума осмотрелся вокруг. Он был в палатке, приспособленной под лазарет. Большинство коек были пустыми, но на некоторых лежали израненные рыцари: кто-то без руки, кто-то без ноги, кто-то весь в бинтах. Он вздрогнул всем телом. Это снова причинило ему резкую боль.

— Что со мной случилось?

На морде минотавра появилась почти человеческая улыбка, послышалось его тихое хихиканье.

— Лучше спросите, чего не случилось! Во-первых, вы получили секирой по голове — вас спас только шлем. Затем вы упали с коня, и вас чуть было не затоптали насмерть. Все это время вы были без сознания. Удивительно как у вас кости остались целы, друг мой Хума. Правда, ваше тело все сплошь в синяках.

— Да, все тело жуть как болит.

— Еще бы! Скажите, вы всегда такой везучий?

Хума улыбнулся, но улыбка, как и любое его движение, вызвала боль во всем теле.

— Он проснулся?

Услышав нежный голос, Хума повернул голову и мгновенно забыл о боли.

Перед ним стояло видение из его грез! Молодая женщина с серебристыми волосами. На ней был халат, какой обычно носят целители Мишакаль, только без традиционного медальона. Халат тесно облегал ее стройную фигуру, и Хума в смущении отвел глаза в сторону.

— Проснулся, живой и не так уж и плох, как можно было ожидать. — Минотавр встал. — Ну, Хума, я передаю вас в руки вашего целителя. А я, знаете, пока вы были без сознания, только и делал, что рассказывал вашим командирам все, что мне известно о планах людоедов.

— Вам позволяют свободно ходить по лагерю?! — удивился Хума.

Кэз фыркнул с презрением:

— Увы, только в сопровождении двух вооруженных охранников. Но мне соблаговолили разрешить навестить вас…

— Вы представляли рыцарей иными, чем они оказались на деле?

Человекобык покачал головой:

— Вы и некоторые другие рыцари — иные, чем я думал, но рыцарство, увы!..

Кэз вышел, не сказав больше ни слова. Хума смотрел вслед, озадаченный. Неужели рыцарство заслуживает такого презрения? Не может быть!

— А у вас необычные друзья.

Хума снова взглянул на молодую женщину:

— Что вы сказали?

Она ответила очаровательной улыбкой. Губы ее были пухлыми и алыми, нос изящный и маленький, глаза миндалевидные. В них светилась нежность. А серебристые волосы отливали холодным блеском. Во всем ее облике было что-то неземное.

— Вы совсем пришли в себя? — обрадованно спросила она.

Хума зачарованно, забыв обо всем, смотрел на нее. Спохватившись, он покраснел и перевел взгляд на потолок.

— Извините. И не сердитесь на меня, миледи, — сказал он, краснея еще больше и слегка запинаясь.

Молодая женщина улыбнулась:

— Почему же я должна на вас сердиться? Она взяла влажное полотенце из чаши, стоявшей рядом, и вытерла ему лицо.

— И я вовсе не миледи. Меня зовут Гвинес, и мне будет очень приятно, если вы будете называть меня по имени.

Он тоже улыбнулся:

— А меня зовут Хума.

— Да, я знаю, — кивнула она. — И минотавр, и рыцарь, доставивший вас сюда, сказали мне ваше имя. Прежде я никогда не видела минотавров.

— Минотавр — друг, — только и сказал Хума; он решил попозже, когда наберется сил, рассказать ей о минотавре подробно.

А затем спросил:

— Вы сказали «рыцарь». А кто именно?

— О! — Она вздрогнула. — Он очень похож на мертвеца, даже тогда, когда говорит. Мне так жаль его!

Хума понял: это — Ренард. Значит, с поля боя его вынес командир.

— Вам вправду становится лучше? Боль, казалось, действительно утихла.

— Да. Это вас я должен благодарить за то, что боль проходит.

— Нет, я только помощница целителей. Хума попытался встать и не смог. От боли

он едва не застонал. Гвинес посмотрела на него,

словно на непослушного ребенка:

— И не пытайтесь вставать! Вы еще слишком слабы.

— Да, конечно. Меня лечили священники?

— Их здесь очень мало. Они не могут постоянно следить за состоянием вашего здоровья, поэтому я и ухаживаю за вами по их просьбе,

Несмотря на то что Гвинес улыбалась, говорила она серьезно. Целителей действительно было мало, и работали они без сна и отдыха.

— Где мы находимся?

— В лесу на западе Соламнии. Вы были без сознания, когда вас перевозили сюда. Сейчас мы весьма далеко от линии фронта.

— Мы победили?

— Никто не победил. Все осталось по-прежнему. Если бы не ваш отряд, людоеды могли бы прорвать оборону основных сил рыцарей. К счастью, сделать это им снова не удалось.

Она надолго задумалась, а затем сказала:

— Но хватит о войне. Вы хотите чего-нибудь поесть? Уже два дня вы ничего не ели.

Хума действительно был голоден. Однако, когда Гвинес стала размешивать какую-то похожую на мел пасту, аппетит у него пропал. Гвинее улыбнулась и наклонилась над Хумой с ложкой. Рыцарь недоверчиво посмотрел на пасту.

— Хума, это вполне съедобно. Откройте ротик.

Он послушно, как ребенок, открыл рот. Действительно, паста оказалась съедобной, хотя и не вкусной. Хума с трудом заставлял себя глотать ее. И, съев последнюю ложку, вздохнул с облегчением. Гвинес тоже, казалось, осталась довольной.

— К сожалению, сейчас я должна уйти. Но время от времени я буду заглядывать к вам. Он протянул ей руку:

— Благодарю вас.

Она покраснела, и он, смутившись, опустил руку.

И тут, как нельзя кстати, в палатку вошел Ренард. Гвинес, взяв пустую посуду, вышла. Хума смотрел ей вслед, а Ренард подошел к его постели:

— Минотавр сказал мне, что вы очнулись и что дело идет на поправку. Радостное известие. — Голос Ренарда звучал монотонно, словно он читал никому не интересный текст.

Но Хума знал, что за холодной неподвижной маской кроется страстная душа. Забрало Ренарда было поднято, и Хума долго смотрел в лицо человека, от взгляда которого многие прятали свои глаза.

Он обрадовался приходу командира.

Ренард наклонился к своему подчиненному:

— В бою всегда надо быть начеку, Хума. Помните об этом.

— Да, иначе попадет по голове.

Тонкие губы Ренарда на мгновение дрогнули в улыбке.

— Конечно. А это — очень вредно для здоровья.

Ренард говорил все так же бесстрастно.

— Что сейчас происходит? Гвинес сказала…

— Та молодая женщина?

Хума покраснел.

— Да. Она сказала, что все осталось по-прежнему…

Ренард, вздохнув, снял шлем. Седина, словно иней, покрывала его голову. Ренард не любил длинных волос. Волосы у него были коротко острижены. Не носил он и висячих усов. Никто не корил его за это. Просто Ренард не хотел быть как все.

— Да, сейчас дела обстоят именно так. Но, если верить Беннету, это знак того, что победа за нами. Он постоянно твердит: решающая атака Кринаса провалилась. После вашего боя с ним никто больше не видел Кринаса и не слышал о нем. Беннет даже стал расхваливать вас на все лады.

— Расхваливать меня?

— Я процитирую его дословно: «В результате этого боя Кринас или убит, или по крайней мере выведен из строя. Рыцарю Хуме сопутствовала удача, но она приходит только к храбрым и умелым воинам».

Беннет, конечно, был прав. Хуме сопутствовала удача. Любой рыцарь считал бы, что в том бою с Кринасом он одержал победу, но Хума…

— Я знаю, о чем вы думаете, Хума. Но вы не правы. Вы так же, как и сам Беннет, рыцарь до мозга костей. А помимо этого, умеете видеть мир в его истинном свете. — Ренард замолчал.

Хума лежал повернувшись к нему спиной.

— Когда я смогу снова встать в строй рыцарей?

— Когда окончательно поправитесь, не раньше. А для этого потребуется немало времени.

— Государь Освал что-нибудь говорил обо мне? — Хума ждал ответа с замиранием сердца. Верховный воин был для Хумы как отец родной.

Ренард встал и надел шлем. Кивнув головой, сказал:

— Верховный воин желает вам скорейшего выздоровления. Он говорит, что нисколько не сомневался в вашей храбрости.

О, эти слова сейчас были самой лучшей поддержкой для молодого рыцаря.

— А теперь отдыхайте, Хума. Когда буду свободен, приду к вам опять.

Ренард ушел. Хума остался один и задумался. Сможет ли он когда-нибудь действительно стать настоящим рыцарем — таким, как Беннет, государь Освал или Ренард?! Он не думал о Кринасе. Станет ли мстительный военный министр разыскивать какого-то никому не известного Хуму? Как говорится, поживем — увидим…

Кто-то, очень мягко ступая, подошел к палатке. Не лошадь; наверное, собака. Хума ощутил слабое зловоние. Послышалось что-то похожее на царапанье. В тусклом свете можно было видеть лишь очень смутные очертания.

В палатку вошел священник. Одна из сторон палатки заколебалась, словно от ветра. Запах исчез. «Священник?» — удивился Хума. Но тотчас успокоился. Священник был старый, маленький, толстый и почти совсем лысый.

— Меня зовут Бродрин. Вас что-нибудь беспокоит?

Хума задумался:

— А скажите, есть ли… Есть ли здесь волки? Волки или большие собаки?

Бродрин оглянулся на дверь палатки, словно ожидая увидеть вбегающего зверя, затем переспросил:

— Волки? Собаки? Пожалуй, несколько собак есть. А что касается волков… — Священник нервно рассмеялся. — Волк в стане рыцарей Паладайна? Нет, нет. Волки на стороне противника, сын мой. К сожалению, большинство из них обладают разумом. А почему вы спросили о волках и собаках?

— Мне кажется, я только что видел волка.

Старый священник встревожился. Голос Хумы звучал более или менее спокойно, но глаза блуждали тревожно: ему повсюду мерещились волки.

— Сын мой, вы ошиблись, или, возможно, просто сказывается ранение в голову.

— Вы так думаете?

Хума решил, что Бродрин прав.

— Я попрошу кого-нибудь осмотреть все вокруг. Может быть, это была какая-либо бездомная собака.

Священник повернулся и пошел к другим раненым.

Хума некоторое время смотрел на него, потом закрыл глаза.

Спал, к счастью, без сновидений; только несколько минут снился странный сон: какое-то существо вело его в глухой лес. Это существо было все время у него за спиной.

Как обычно, Хума, проснувшись, не вспомнил, что он видел во сне.