Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей.

Вот, видишь, ты даже стала говорить мне «вы», а раньше я об этом мог только мечтать!

Что? Но я думала вас устраивает, что…

Да, ладно, Амалия, забудь. Все в порядке. Как ты? Как Дан?

Все нормально, Лиан, вы не будете против, если я поговорю с господином Люцием?

Я тоже рад вас видеть, Амалия, — получил возможность поприветствовать ее Люций. — Подтверждаю слова господина мэра, вы, правда, изменились. В лучшую сторону.

Возможно, — с некоторой грустью в голосе ответила Амалия, — на то есть причины.

Лиан сразу отреагировал.

Что-то случилось?

Нет, то есть да, не совсем.

Понятно. Что произошло? Ты ведь не случайно прилетела одна и спрашиваешь Люция, — догадался Лиан. — Что с ним?

Я… не знаю, думаю, он сам исцелит себя, но мне нужно знать, что именно было с ним в прошлый раз, когда рухнула первая опора.

Рухнуло что? — не понял Лиан.

Господин Люций, — продолжила Амалия, — вы ведь знаете, что тогда Дан умирал, вы сказали об этом госпоже Руяне.

Что? Люций, это правда?

Главный лекарь опустил голову и негромким голосом признался.

Да.

Почему я узнаю об этом только сейчас?

Я не знал, не понимал, почему это происходит, я не знал, как ему помочь, поэтому не решился сказать, но потом все обошлось, и я так и оставил это в секрете.

Госпожа Руяна спасла Дана, она отдала ему браслет жертвы, который смогла откуда-то достать. Она могла исцелить себя, но исцелила его. Дело в том, что мир рушился из-за того, что магия пробыла во сне слишком долго, линии магического поля Чудограда восстановились, но не могли выстроиться в правильном порядке, из-за этого произошел выброс энергии, который снес первую опору, всего существует несколько опор, на которых держится весь мир, властитель магии связан с ними, первая опора разрушила его изнутри. Вчера, вы знаете, начался страшный ливень, а потом дождь закончился, и весь мир охватило золотое свечение.

Да, — почти в один голос подтвердили это Лиан и Люций.

Я боюсь, что Дан в первую очередь восстановил опору, то есть не дал пострадать планете, а потом уже магия стала исцелять его самого. Я знаю, что вы не специалист в этом вопросе, Люций, но по крайней мере, вы можете сказать: как все было тогда, а значит, поправляется он или нет. Прошу вас, помогите мне. Я… не знаю, к кому обращаться!

Конечно, я сделаю все, что смогу. Так значит, это он создал то свечение? — переспросил пораженный Люций. — Оно, оно и, правда, как будто лечило, сначала с дождем такая тоска навалилась, казалось, что это все, последний шаг, но потом свечение вернуло надежду и радость жизни!

Я поеду с вами! — решительно сказал Лиан тоном, не терпящим возражения, но Амалия все-таки возразила.

Лиан, я на птице рокха, и лететь надо домой, а отсюда до Велебинского Посада два часа пути. Вы уверены…

Уверен.

Но…

Я все понимаю, Амалия, но и ты пойми: мне не безразлично, что с ним происходит, и сейчас, я должен быть рядом с ним.

Молча молодая женщина кивнула, Лиан с благодарностью посмотрел на нее.

Дан бродил по причудливым сторонним мирам, которые окружают пограничный мир, за ними начинался недвижимый мир, в котором находилось несколько планет, возможно, их было много, но так как магия не могла проникнуть в недвижимый мир, то узнать наверняка это не представлялось возможным. И все-таки там были другие населенные миры, он чувствовал это, еще он знал, что его сознание здесь только наполовину, остальная часть спит. Восстановив опору, разрушенную Войславой, он восстановил мир, а теперь магия исцеляла его тело. На это требовалось время, за которое он мог одновременно изучить сторонние миры. Но вот, в какой-то момент он понял, что может вернуться.

Открыв глаза, Дан увидел только темноту — была ночь, теплая летняя ночь. Привыкнув к темноте, он смог разглядеть очертания предметов в комнате, похоже, он был в своей комнате в Велебинском Посаде. Сколько же времени прошло? День — два? Судя по тому, что очень хотелось есть, проспал он не менее суток. Дан встал — голова не закружилась, уже хорошо. На нем была какая-то пижама, но на стуле у кровати висел халат, на всякий случай Дан накинул его на плечи и вышел в коридор. В коридоре горела одинокая лампа, было безлюдно и тихо. Он спустился вниз на кухню, из-за приоткрытой двери лился яркий свет, похоже, там работа шла и ночью. Дан осторожно открыл дверь и невольно подался назад: за столом сидел Лиан, в руках он держал стакан. Молодой человек хотел уйти, но Лиан заметил его, пришлось шагнуть вперед.

Опять пьете?

Лиан усмехнулся и в свое оправдание сказал.

Это вода, пить захотелось.

Правда? — скептически спросил Дан, проходя внутрь.

Да, можешь проверить.

И проверил, взял стакан из рук Лиана и понюхал.

Да, действительно, вода.

Лиан тем временем изучающе смотрел на него.

Как ты себя чувствуешь? Выглядишь гораздо лучше чем несколько часов назад.

Нормально, если не считать того, что умираю от голода. Что вы здесь делаете?

Звучит не очень дружелюбно.

Дан промолчал.

Присядь, я разогрею ужин.

Спасибо, — поблагодарил его молодой человек, усаживаясь за стол напротив. — А вы, я смотрю, тут уже освоились. Так все-таки, как вы здесь оказались? И как давно вы здесь?

Амалия сегодня — или уже вчера — прилетела в Рувир за Люцием, я попросился с ними.

Амалия? Но зачем?

Не поверишь, но она переживала за тебя.

Может, мы не будем язвить друг другу?

Давай, но ты первый начал. Знаешь, Дан, я не прошу от тебя сверхъестественного, я не прошу от тебя признания, я только хочу, чтобы между нами сохранились дружеские отношения. Друзьями ведь мы можем остаться? Что скажешь?

Дан долго молчал и, только когда Лиан поставил перед ним тарелку с кашей и мясом, ответил.

Знаете, я многое о себе узнал за последнее время. Я пережил то, что Алин Карон — мой предок…

— В смысле: Алин Карон — твой предок? — перебил его Лиан. — Я не понимаю.

Я — прямой потомок Алина Карона, что же тут непонятного!

Значит, и я…

Нет, это родство по матери.

Уф, не могу сказать, что я разочарован, в данном случае мои простые предки мне больше нравятся.

Дан грустно улыбнулся и продолжил.

Да, великий и всеблагой Алин — мой предок, не легко было принять это, но это данность, глупо бегать от этого, так что еще одного небезгрешного родственника я как-нибудь переживу.

— Значит, мир? — осторожно спросил Лиан.

Дан чуть улыбнулся.

Мир. Как вам полет на птице рокха?

Нормально, немного жутковато, но здорово! — ответил Лиан. — Ты ешь, я пока согрею воды. Кухня тут на грани невозможного. Так что твой новый дом выше всех похвал.

Спасибо. Честно говоря, это звучит немного странно, но я правда считаю это место своим домом, я чувствую себя здесь дома. Так что можете прилетать сюда с Модестом в гости.

Лиан вздохнул.

Модест уехал в Даллим, сказал, либо я его отпускаю, либо он уходит сам.

Я знаю, от Гедовин. Но не переживайте так: сейчас не те времена, когда от Рувира до Даллима нужно было добираться пару дней, поэтому вы сможете навещать его, а потом, я уверен, он одумается, и сам будет навещать вас.

Ты так говоришь, как будто одобряешь его отъезд.

Потому что он уехал с друзьями, один из которых — царевич, вы не думали о том, что Изяслав может дать им троим хорошее образование? К тому же Модест и Гедовин в будущем могут стать помощниками Драгомира, лично я ничего плохого в этом не вижу.

Может, ты и прав, просто… Перед Модестом я тоже виноват, и теперь, когда я понял это, он уже стал совсем взрослым, я не знаю: как вести себя с ним, о чем с ним говорить, и что мне сделать, чтобы показать свое отношение к нему. Я ведь, честно говоря, и сам не знал, не осознавал: насколько он дорог мне, до всех этих событий с присоединением к Истмирре. Но теперь слишком поздно.

Ничего не поздно! — возразил ему Данислав, — главное сейчас не препятствовать ему, постараться найти общий язык. Вот вы прилетите к нему в гости, как ко мне сейчас, и что же, думаете, он вас прогонит? Я ведь не прогнал, но не сделайте вы первый шаг, и мы так и остались бы без этого разговора, вы ведь там и сами это подметили, когда рассказывали Амалии о моей злопамятности.

Что? Да, это вообще о другом было, я просто сказал, что ты не любишь, когда кто-то из сотрудников что-то не выполняет, ты такого не забываешь и обязательно припомнишь потом. Только и всего!

Спасибо, а то я уж начал опасаться, что жена меня бояться будет. Ладно, о Гедовин и Модесте, она оба тоже должны понимать, что их теперешняя самостоятельность в любом случае временна, и от опекунства они отказаться не могут, другой разговор какие отношения будут между Модестом и вами.

А Гедовин? — не понял Лиан. — Я сказал ей, что могу быть ее опекуном.

Но Дан покачал головой.

У нее уже есть опекуны. И ни я, ни Амалия не собираемся от этого отказываться.

Что? Дан, ты хоть понимаешь, что Гедовин — это не пятилетняя девочка, и…

Я все прекрасно понимаю, но и вы не забывайте о том, что я уже не тот мальчик, которого вы знали в Рувире, и давайте закроем эту тему.

Лиан внимательно посмотрел на него и понял: тот не шутит.

Хорошо, в следующий раз я привезу нужные бумаги.

Спасибо, и у меня тогда к вам будет еще одна просьба. Привезите мне печать властителя магии, она хранится у нотариуса, госпожи Ирмы.

Хорошо, но может, ты сам захочешь слетать?

Дан покачал головой.

Дел полно! Сначала я должен отправиться к Милане, мне нужно кое-что узнать. Я не очень верю в то, что она сама, так свято веря в учение Светозара, решила убить собственную дочь ради довершения начатого предками, которых никто из ее племени не знал лично! Нет, здесь есть что-то еще, в общем, я должен выяснить: в чем дело.

С некоторой опаской Лиан спросил у него.

Постой, постой, ты что собрался сейчас куда-то лететь? Без обид, Данислав, но выглядишь ты неважно, и я не врач, но и то посоветовал бы тебе отдохнуть пару дней.

Но молодой человек вновь покачал головой.

Пара дней слишком много. К тому же я не сам полечу, а на птице рокха — отдохну в воздухе.

Не дело это! Куда она денется, эта Милана?

Да куда угодно!

Если бы только Дан знал, насколько верными окажутся его слова. В эту же ночь он спросил у Синоша, где находится племя потомков Святозара, какого же было его изумление, когда скрежет поведал ему об исчезновении всех жителей острова. Дан решил, что это странно: куда они могли деться, может, просто ушли вглубь острова, откуда скрежеты не смогли разглядеть их? Но, прибыв на место, он убедился собственными глазами: дома брошены, людей нигде нет, даже нет домашних животных, если не считать двух диких крыс, которые промелькнули на улицах. Дан спустился вниз и зашел едва ли в не в каждый дом, так ничего и не найдя.

Это так странно, — поделился он своим недоумением с Баруной. — Куда они могли деться? Ну не под землю же они ушли?

Почему нет? Там вполне могло остаться что-то еще с древних времен. Ты ведь сам говорил, господин, что здесь был город тысячу лет назад, а неподалеку сохранился храм, может и еще что-нибудь осталось.

Да, давай-ка слетаем к тому храму, проверим.

Баруна вновь поднялся в воздух и долетел до храма Бога Судьбы, высадив Данислава на песчаной площадке перед храмом, он стал ждать, а Дан направился к храму. В прошлый раз он вернулся также, как и вошел, однако Войслава говорила о выходе для потомков Святозара, Дан создал временную яркую вспышку, чтобы осветить затемненные участки зала — никакого дополнительного прохода он не обнаружил. Пол тоже был идеально гладким, да и вряд ли Войслава выбиралась через подземный проход. На всякий случай Дан зашел за статую Бога Судьбы — опять ничего.

— Странно, — невольно произнес он вслух, совсем не ожидая услышать в ответ свое имя.

— Дан? Ты внутри?

Это была Амалия. И когда она успела обнаружить его отсутствие?! И как она оказалась здесь? Ни он, ни Баруна не видели никаких птиц рокха на горизонте, хотя, конечно, они смотрели вниз, а не по сторонам, и все-таки.

— Да, я здесь.

— О чем ты думал?! — с ходу строго и требовательно спросила Амалия, едва войдя внутрь.

— Э-э, милая, это как-никак храм, может, мы не будем здесь ругаться?

— Да не хочу я с тобой ругаться! Я просто хочу, чтобы ты понял: лететь сюда тогда, когда ты едва оправился, было слишком рискованно и опасно! А что если бы эти люди применили еще какое-нибудь древнее заклинание? Ты уверен, что сможешь с ним сейчас совладать?

Дан, как школьник перед учителем, виновато опустил голову.

— Я… Не знаю, прости!

Подойдя к нему, Амалия крепко обняла его и попросила.

— Давай улетим отсюда: я боюсь за тебя.

— Я не чувствую никакой опасности.

— Пока не чувствуешь, — поправила его Амалия.

— Признаю, пока. Но, я не понимаю, эти люди, они куда-то исчезли.

— Тем более! Где гарантия, что они не оставили здесь никаких ловушек?

— Да, только надо подумать, как выйти отсюда.

— В смысле? Вот же дверь, — и она указала на сплошную стену.

— Но… тут нет никакой двери!

— Нет, она там есть. Это странно, но я ее вижу, и, похоже у меня нет выбора, но мне придется пройти через нее, потому что тот вход, через который вошла я… исчез. Да уж, это очень странное место!

— Ладно, попробуй открыть дверь.

Амалия подошла к тяжелой металлической двери и довольно легко открыла ее, Дан даже услышал легкий скрип, но увидел лишь, как Амалия исчезла в толще стены. Обернувшись, молодая женщина обнаружила, что дверь исчезла.

— Дан!

Он не ответил — не чувствуя под собой ног, Амалия побежала к проходу, через который вошла в храм и едва не столкнулась с выходящим из храма Даном. Она вновь крепко обняла его и вновь попросила.

— Прошу тебя, давай улетим отсюда, мне не нравится это место!

— Да уж, местечко то еще! Хорошо, мы улетим отсюда, но потом нужно будет сюда вернуться, все осмотреть, повнимательней: я что-то упустил. Они не могли вот так просто взять и исчезнуть! Они не могли уйти, потому что если бы они просто ушли, то скрежеты бы их видели, но их не видели. Никаких межпространственных коридоров и создающих их заклинаний не существует, так что просто шагнуть в другое место они тоже не могли.

— Потом, потом вернемся, а пока улетим. Дан! — сказала она, внимательно посмотрев на него, — ты сейчас также бледен, как тогда, когда я вела тебя от повозки Дира.

Дан улыбнулся.

— Но я чувствую себя гораздо лучше, чем тогда.

— Дан, пообещай, что больше так не сделаешь! Себя не жалко, так хоть нас пожалей, меня и…ну, ты понял.

Но он, вздохнув, честно ответил.

Прости, но не могу. Я слишком многое должен, и слишком мало могу себе позволить.

Я знаю, ты тоже меня прости.

Спустя несколько дней они прилетели обратно, но никаких следов жителей деревни не нашли, скрежеты по-прежнему не смогли пролить свет на ситуацию. Оставалось только гадать — что же случилось с потомками Святозара?