Публицистика

Валерий Петухов, кандидат психологических наук Черный ящик

При всей необычности рассказа Де Чанси в его основу положен традиционный вопрос, мучивший философов еще со времен Аристотеля: насколько объективно человек воспринимает окружающий мир? Психологи, со своей стороны, добавили в решение этой проблемы понятие адекватности человеческого восприятия и реакций. Естественно, в беседе с профессором кафедры общей психологии МГУ мы можем лишь очертить контуры проблемы.

— Давайте начнем с главного: что же это такое — «внутренний мир человека» с точки зрения психолога?

— Здесь возможны, по крайней мере, два ответа — один аккуратный психологический, другой, скорее, из сферы обыденной жизни.

Сто лет назад внутреннее являлось для психолога главным предметом изучения. Если другие науки интересовались окружающим миром как таковым, то психологию волновали те переживания, ощущения, впечатления, которые этот мир вызывает. Главная проблема тогда состояла в том, чтобы испытуемый мог донести свои переживания до исследователя-психолога. Людей специально учили передавать непосредственные ощущения, не прибегая к речевым штампам, стереотипам… Потом, когда психология расширила свой понятийный аппарат, накопила достаточную экспериментальную базу, стало очевидно, что невозможно учить всех подряд непосредственности самовыражения. Родоначальник психологии поведения Джон Уотсон совершил своего рода революцию, заявив, что внутреннего вообще нет (в том смысле, что его невозможно изучать). Важна внешняя реакция человека на внешнее же воздействие.

Но воздействие может быть одно и то же, а реакции разные. В сходных ситуациях кто-то, столкнувшись со сложной проблемой, постарается ее разрешить, кто-то проигнорирует, кто-то впадет в депрессию… Все зависит от того, как тот или иной человек воспринимает мир.

Крупнейший отечественный психолог Алексей Леонтьев пытался ввести такую категорию, как «образ мира». Заметим, не мир как таковой, а образ мира — ведь речь шла о восприятии, а единица восприятия — образ. Аналогично можно было бы говорить и об эмоциональном переживании мира, научной модели мира… Когда ученые начали моделировать психические процессы с помощью машинных программ, то внутреннее стали понимать как «черный ящик» (выражение тех, кто занимался кибернетикой и позже информатикой). То есть, мы не знаем, что внутри, но знаем, что там что-то есть.

Практические психологи принимают во внимание прежде всего отношение человека к происходящему. Потому что, с точки зрения психологии, реальностью является именно представление.

Приведу такой пример. Для любимого мною Достоевского (вообще говоря, я считаю его русским Фрейдом) слово «психолог» являлось издевательским. В романе «Братья Карамазовы» — глава «Психология на всех парах» (суд над Митей) — дана пародия на объяснение того, что произошло. Адвокат, ссылаясь на различные внешние обстоятельства — условия жизни Мити, его отношения с отцом, другими людьми, — просит пожалеть своего подзащитного… Но при этом исходит из того, что Митя убил отца! А Митя не убивал. И это все переворачивает с ног на голову.

Достоевский в письме поэту Майкову пишет буквально следующее: «Я не психолог, я лишь реалист в высшем смысле этого слова». Изображать глубины души человеческой — вот реализм по Достоевскому.

— Насколько я поняла, вы пытаетесь объяснить, что реальность психологическая не совпадает с обыденной?

— Верно. И когда внешние обстоятельства вступают в противоречие с представлением о них, тогда возникает проблема, для разрешения которой человек должен выйти за пределы прежнего опыта, сменить точку отсчета.

Есть широко известный лабораторный опыт: испытуемому предлагается построить четыре треугольника из шести спичек, не ломая их. Чаще всего человек начинает раскладывать их перед собой на столе так и эдак. Ничего не получается. Исследователю, разумеется, известно решение проблемы — отказ от плоскости и создание пространственной фигуры, тетраэдра. Но он не должен подсказывать. Иначе испытуемый никогда не додумается до этого сам. А смысл решения творческой задачи в том и состоит, чтобы осуществить контакт собственных представлений о реальности и объективно существующих законов.

Те же закономерности действуют при решении любых жизненных задач. Грубо говоря, любой человек ведет себя так, как ему выгодно, ориентируясь на собственные потребности. Пускает в ход проверенные средства, чтобы решать свои проблемы. Есть набор социальных клише, которыми владеет любой взрослый человек: как одеваться, как вести себя в магазине, в кинотеатре, в метро, на работе… В социальных штампах нет ничего плохого — они необходимы, чтобы упорядочить социальную жизнь. И они работают, пока внешние условия сохраняются. Но вот что-то изменилось. Человек улыбается, выполняя рекомендации Карнеги, но ему почему-то не отвечают. Как быть? Можно выйти на более высокий уровень, уровень социальных игр (они достаточно полно описаны в популярной работе Эрика Берна «Игры, в которые играют люди»). Стереотип поведения станет более разнообразным. Но все жизненные ситуации просчитать невозможно. Вот наш герой играл, играл и доигрался. Очередная проблема оказалась ему не по силам. Поэтому третий уровень взаимоотношений с окружающим миром американские психологи описывают как барьер, препятствие. Готового рецепта не существует. Человек должен найти адекватное решение вне «плоскости» сложившихся представлений…

— Но это как раз самое непонятное: как найти адекватное решение? Чем измерить адекватность? Буквально это слово значит «соответствие чему-либо». На сей счет могут быть разные мнения, в том числе диаметрально противоположные. Один и тот же поступок можно назвать смелым, а можно — наглым. Борцов за независимость можно именовать партизанами, а можно — бандитами…

— Представитель гуманистической психологии Карл Роджерс считает, что существуют три вида знания: субъективное, объективное и межличностное. Субъективное мнение принадлежит конкретной личности. Объективное добывается таким образом: собирают группу экспертов, просят их дать оценки. Результат — коллективное мнение. Но и оно может быть коллективной ошибкой. А подлинным, по Роджерсу, является знание межличностное, то, которое возникает в ходе открытого общения. Допустим, один человек что-то говорит, другого просят это повторить. Он повторяет, быть может, не совсем теми же словами. Меняет интонацию. Первый оратор возражает — простите, но я совсем не это хотел сказать! И уточняет свою мысль. Затем опять повторение — диалог, который длится до тех пор, пока собеседники не добьются полного взаимопонимания.

— Вы говорите об общении между людьми, но реальность — это не только люди…

— Ну, если объект совершенно ясен, психологи употребляют слово отражение. Здесь нет психологической проблемы. Если на пути встретится гора, ее придется либо обойти, либо преодолеть. Море нельзя перейти — нужно плыть. Реальный мир диктует поведение. Если же объект не столь однозначен, вступает в дело механизм построения реальности.

Американский методолог Дж. Ройс представил в виде схемы три пути к освоению реальности: научный, он же логический, образный — художественный, и символический — религиозный. Они не пересекаются. У каждого человека свои предпочтения: к истине ведут разные дороги. Причем, Ройс обращает внимание на то, что опыт постижения истины одним человеком ничего не значит для другого.

— Даже если речь идет о науке?

— Нет такого знания, которое не зависело бы от субъекта. Знание может не иметь никакого значения — но только до тех пор, пока человек не столкнется с необходимостью его использовать.

Еще один американский методолог и историк науки Томас Кун задается вопросом: почему ученый не принимает научных открытий, совершенных другим ученым, хотя им дано логическое обоснование? Почему великий Галилео Галилей не принял открытых и обоснованных не менее великим Иоганном Кеплером законов движения планет? Да потому, что любые знания — не просто информация о мире. Помимо познавательного, они имеют аффективный статус, то есть несут с собой эмоциональные переживания, которые способствуют или препятствуют их усвоению. Они имеют и волевой статус, определяя, достанет ли у человека усилий, чтобы действовать в изменившемся для него мире.

— И человек может сказать: нет, я не могу этому поверить?

— Галилей словно говорит своим неприятием: если планеты движутся не по окружностям, а по эллипсам — я отказываюсь познавать мир!

— Но как же стремление к беспредельному знанию, о котором столько сказано и написано?

— Помните, был такой советский пионерский киножурнал с абсолютно невротическим названием «Хочу все знать!» Вот непременно хочу знать ВСЕ! А это невозможно. Любая вещь, как заметил Кант, сама по себе непознаваема (к этому в нашем отечестве долгое время относились с большим неодобрением). Она познается лишь в явлении, проявлении, взаимодействии с другими. Можно стремиться ко все более полному знанию об окружающей действительности, но есть ограничения. Особенно хотелось бы подчеркнуть позитивный смысл этого слова (негативный лежит на поверхности — что-то мешает познавать мир). Но когда четко понимаешь границы собственного познания, тогда открываются и возможности.

У познания есть свои правила. Главное в том, что познавать можно, лишь сравнивая умозрительные построения с реальностью.

— Разве подобное возможно на абстрактном уровне?

— Там свое правило. Кстати, уровней познания реальности всего два: конкретный (его можно называть эмпирическим или просто бытовым) и абстрактный (логический). В тридцатые годы у нас в стране психологом Александром Лурия проводились любопытные эксперименты. Психологи задавали вопросы, требующие логического мышления, взрослым жителям Узбекистана, которые отказывались учиться в школе. Каждая из предлагаемых задач была построена в форме незавершенного силлогизма: большая посылка, малая посылка, а вывод в форме вопроса. Например: там, где тепло и влажно, растет хлопок. У хижины старика Нурбиева тепло и влажно. Растет ли там хлопок?

Испытуемый отвечает: «Конечно! Обязательно скажите старику, пусть сажает хлопок около своей хижины». Кажется, получен утвердительный ответ, значит, логика сохранна. Но вот меняется материал: на Севере, где вечные снега, живут белые медведи. Хижина старика на Севере. Водятся там белые медведи или нет? Тот же испытуемый говорит: «Не знаю. Лучше спроси того старика. Я там не был и лгать не буду».

Можно было до бесконечности менять условия задачи, спрашивать испытуемых хоть об австралийских кенгуру, хоть о рыбах в море, они продолжали твердить — чего не видим, о том не говорим!

Взгляните, как разумно устроено мышление человека даже на этом первом уровне: он не ошибется, потому что не может говорить о том, чего не видел сам. Критерий достоверности — эмпирический. Для того, чтобы научиться абстрагироваться, необходимо образование. Именно поэтому крестьяне и сами в школу не хотели идти, и детей не пускали — потому что в школе человека «учат лгать», то есть говорить о том, чего не видел сам.

На абстрактном уровне условие познания другое — логика, логическая форма. Для логических операций необходимы понятия. Огрубляя Канта, можно сказать — не рассуждай о том, чего не понимаешь.

Если у человека нет понятийного аппарата, а есть то, что можно назвать «предпонятиями» (комплексы, наглядная интуиция), его картина мира, конечно, окажется искаженной. Но он сам об этом может не подозревать и преспокойно существовать в мире своих представлений.

— Речь идет о неврозах?

— Не обязательно. Любой человек — больной ли, здоровый — не может жить в мире, определенным образом не представляя его. У обычного человека есть и конкретное, и абстрактное мышление. Скажем, едва ли разумно вести себя в обыденной ситуации на абстрактном уровне, задумываясь над каждой деталью. Но если столкнулся с проблемой — надо выходить за границы своего опыта и рассуждать абстрактно.

А вот человек с мозговым поражением имеет только конкретный уровень. Он способен существовать лишь в стабильном мире, который для него «построили» врачи, близкие. Лишенный такого мира больной неминуемо впадает в тяжелейшее аффективное расстройство. Наличие представления о реальности — не только проблема познания. Это проблема психического существования в мире.

Конечно, все сказанное касается и общественной жизни. Смена представлений об общественных отношениях — то, что происходит в России — утрата мира, утрата реальности для большого числа людей. И в результате растерянность, паника, невозможность действовать.

— Утраченные иллюзии, идеалы, вера в человечество… Скажите, а почему люди фантазируют?

— Фантазия — это способ объяснения действительности, примирения с нею, разрешения конфликтов. В эксперименте Курта Левина испытуемому предлагали достать цветок, не выходя за пределы очерченного на полу круга. Дотянуться до него было невозможно. Реакций масса. Одной из них было фантазирование — а вдруг возникнет порыв ветра и цветок сам прилетит в руки! Фантазирование — это смена условий задачи.

— Иллюзия связана с фантазией?

— Иллюзия — это обман чувств. В некотором смысле тоже результат включенности в мир, в котором мы живем. Простейший пример — оптическая иллюзия Мюллера Лайера, когда испытуемому предлагают оценить отрезок прямой, ограниченный стрелками, повернутыми вовнутрь и вовне.

Первый отрезок видится более коротким. Почему? Мы живем в мире прямых углов, и он напоминает угол дома, который как бы приближается к нам. А другой, скорее, похож на угол стены, который от нас удаляется. Один мы недооцениваем, другой переоцениваем. Интересно, что, если предложить такую задачку африканцам, живущим в тех районах, где строят округлые хижины, у них такой иллюзии не будет.

Один из современных психологов восприятия, Ричард Грегори, носит с собой маску лица человека, как бы вывернутую наизнанку, так что самой дальней точкой является кончик носа. Если на эту маску смотреть прямо, возникает полная иллюзия того, что ты видишь лицо: так ее строит наше восприятие. Можно даже сфотографировать это «лицо», иллюзия сохранится!

Для психолога иллюзия — закономерность восприятия.

— Это касается и социальной жизни?

— Конечно. Только здесь я бы говорил не об иллюзии, а об утопии. Нужны ли фантастические картины социальный жизни, как, например, утопический социализм? Наверное, они необходимы — настолько, насколько вообще необходимы схемы, модели. Потому что человеку для более адекватного понимания реальности нужно представлять различные ее варианты.

Но чего делать нельзя, так это путать исследования и жизнь. В свое время Фрейд и Маркс совершили сходные открытия. В несколько упрощенном виде это выглядит так. Фрейд: не смотрите на симптом, ищите причину в реальной жизни. Маркс: не слушайте болтовню идеолога, ищите реальный экономический интерес. Я не хочу обидеть никого из последователей Маркса, но задавшись вопросом — в чем же отличие? — приходится ответить, что Фрейд очень четко понимал разницу между схемой и реальностью, в отличие от Маркса. Фрейд в исследовании сводил все к сексуальности, в терапевтической практике, разумеется, воздерживаясь даже от намека на интимную близость. Представляете, а если бы он перепутал исследования и жизнь и вышел бы с соответствующими лозунгами!

— Классовая борьба стала реальностью для сотен тысяч людей… И все-таки практика — критерий истины?

— Маркса понимают упрощенно. Например, фраза «Бытие определяет сознание» совершенно справедлива.

Но часто упускают из виду то, что фраза как бы двусторонняя: сознание тоже часть бытия.

Человек строит все новые и новые картины действительности, но проверяется это тем, как данная реальность позволяет разрешать проблемы самому человеку. Философ Мераб Мамардашвили говорил: чтобы понять устройство этого мира, в нем необходимо устроиться. Вот этот критерий и будет универсальным.

— Валерий Викторович, все-таки вне зависимости от «черного ящика» нашего сознания существует реальность?

— Психолог никогда не ответит на этот вопрос однозначно. Я бы так сказал: мир, разумеется, объективен — просто потому, что проблемные ситуации в принципе разрешимы. И не беда, если человек не понимает до конца всех тонкостей взаимодействия между субъектом и объектом. Важны попытки решать проблемы. Хотя это довольно трудный путь…

Случались вещи странные весь день со мной вчера:

Я к ящику почтовому с письмам пришел с утра.

А ящик улыбнулся мне, и из-под козырька

Вдруг протянулась за письмом — не верите? — рука!

Я тотчас побежал домой, чтоб взять свою тетрадь

И это происшествие подробно описать.

По тут запрыгало перо, к столу подъехал стул…

Тогда раздумал я писать и в кухню улизнул.

Джеймс Ривз. «Странные вещи».

Загрузка...