Курочка, открой дверь

Беда

С утра снова оглядели всё вокруг — ничего. У курятника следов нет, замок и леска не тронуты, куры и остальная скотина беспокойства не выказывают. Широкий двор пуст. Чересчур пуст даже. Что-то было не так, не хватало чего-то. Прохор окинул двор взглядом — взгляд упёрся в будку. На дворе не хватало Пса. Скорым шагом подошли к будке, заглянули внутрь. Пёс лежал в углу. Выглядел он уставшим, дышал тяжело, седая шерсть свалялась комками. Прохор вытащил пса на воздух, отцепил ошейник и отнёс в дом. Дома детки с Натальей тут же принялись пса выхаживать: вымыли, вычесали, дали мяса кусок, гладили и говорили ему поправляться. Пёс, казалось, чуть повеселел и принялся есть. Прохор смотрел на него мрачнее тучи, в воздухе повисла тревога.

К вечеру пёс совсем оправился, ел с аппетитом и будто воспрянул духом. Выпустили его во двор, к будке прицеплять не стали. Закончив дела до сумерек, Прохор отыскал Володьку, который делал милицейские свои изыскания. Отправились ужинать. После ужина пересчитали кур — все на месте. Проверили двери и замки. К десяти вечера Наталья уложила деток спать, пожелала Володьке с Прохором спокойной ночи и отправилась спать сама. Прохор выглянул во двор, крикнул пса, приоткрыл дверь. Но Пёс решительно сидел у будки, в дом идти не хотел, бодро глядел на своего хозяина. На сердце вроде полегчало. Прохор прикрыл дверь, но запирать не стал.

Ночь выдалась тёплая и ясная. Проговорили мужики на посту своём до полуночи. В первом часу ночи Володьку сморило — налазился по курятниками да чердакам, умаялся. Прохор глядел в окно, глубоко задумавшись, прокручивая в голове прошедшие дни, вспоминая испуганные глаза Пса. Потом мысли его побежали в прошлое, когда он восемь лет назад взял пса совсем маленьким щенком. Породу Прохор не помнил. Помнил, что любила таких собак Людмила — его бывшая жена. Вспомнил лицо Людмилы, простое, но красивое, её русые волосы, всегда убранные в тугую косу. Вспомнил, как в минуты близости распускала она эту косу, и волосы густыми локонами словно языки пламени волновались на простынях вокруг её головы в такт обоюдному движению тел. Но вот будто пахнуло жаром. Волосы Людмилы взметнулись с простыней пламенем уже настоящим. Обожгли лицо. Со всех сторон окутал Прохора звук пожарища. Завывало пламя, трещали доски. Людмила глядела на него не моргая, окутанная языками огня. Глядела. Глядела.

Проснулся Прохор весь в поту, сердце бешено колотилось. Приснилось. Не заметил, как уснул. Ткнулся лицом в тёплый чайник на столе — вот тебе и пожарище. Ох, господи, что за наваждение. Володька всё так же дремал. Но звук! Звук пожарища не пропал. Даже не пожарища, скорее… Прямо у левого уха, будто кто-то скребёт в окно! Тут Прохор заметил, что Володька уже проснулся — он оцепенело смотрел в окно и изо всех сил упирался руками в стол, так что стул, на котором сидел милиционер, медленно со скрежетом начал отъезжать назад. Резко повернулся Прохор к окну — и увидел там Пса. Встав на задние лапы, с пеной у рта пёс бил лапами в окно, царапая стекло когтями.

Опрокинув стул, Прохор кинулся на улицу. Пронёсся через комнату, сшибая по пути мебель, дёрнул ручку входной двери — заперто. Дернул ещё — заперто. Изнутри, на засов. Выдернул засов из пазов, схватил его словно дубину, распахнул дверь и бросился бегом к кухонному окну. Позади послышался топот Володьки — очухался, видно. Милиционер выскочил на крыльцо, заорал «Стоять всем на месте!» и пальнул дважды в воздух. Всё это Прохор слышал, уже забегая за угол дома. Ноги несли его быстрее ветра, руки крепко сжимали большой тяжёлый засов.

Пёс лежал под окном. Его могучее тело было опутано цепью вдоль и поперёк, той самой, что была прикреплена к будке. Будка была тут же — выворотив из земли несущие балки и не имея возможности выпутаться, Пёс протащил её сначала до двери в дом, а затем до окна на кухне, чутьём своим узнав местоположение хозяина. Прохор огляделся, присел рядом с псом. Огляделся ещё раз — никого не заметил. Положил засов на землю, но так, чтоб в случае чего тот был под рукой. Склонился над собакой, принялся распутывать цепь. За спиной раздались шаги, остановились рядом. «Огляди скорей курятник», — попросил Прохор не оглядываясь. Шаги удалились. Пёс тяжело дышал, свесив язык на бок. Цепь местами была намотана так плотно, что практически душила его. Глаза, полные ужаса и осознания собственной беспомощности, не мигая, смотрели на Прохора. «Потерпи чуток», — проговорил он и принялся распутывать цепь. За спиной снова послышались шаги, донеслось частое дыхание.

— Пойду курятник осмотрю, на дворе никого нет, — раздался голос Володьки.

— Ага, — бросил в ответ Прохор и продолжил распутывать цепь, приговаривая: «Потерпи, потерпи, чуть-чуть ещё осталось». Внезапно в голове будто что-то щёлкнуло.

— А как же… — начал было Прохор, оборачиваясь, но Володька отошёл уже прилично и его не услышал. Страх волною поднялся из живота, пробежал мурашками по спине и руками, зашевелил волосы на голове.

«Иисусе… А кто же в первый раз подходил?», — Прохор оцепенел, глаза его широко распахнулись, но ничего не видели, рука потянулась к засову.

Пёс принялся скулить и слабо скрести лапой руку хозяина. Это помогло отогнать сковавший Прохора ужас. Он быстро высвободил пса из пут, взял на руки и отнёс в дом. Внутри, поодаль от двери, стояла взволнованная Наталья, кутаясь в платок. Со второго этажа на лестнице высунулись детки. «Пригляди за ним», — сказал Прохор и передал Пса на руки Наталье. Сам же поспешил к курятнику.

Лампы работали в полную силу; курятник было видно словно днём. Милиционер стоял возле: опёрся на переднюю стенку плечом и нервно курил. «Нету тут никого, — сказал он приближающемуся Прохору, выдыхая клуб дыма. — Если и были, то ушли. Всё оглядел». Сигарета подрагивала в пальцах Володьки.

— Ох и пересрал же я, — буркнул он виновато.

— Ничего, бывает, — спокойно ответил Прохор, будто погружённый в свои мысли.

— А вы быстро среагировали, как спецназовец какой.

— А? А это… Да. Наследственность у меня хорошая. Отец и дед в спецвойсках служили.

Оба задумчиво упёрлись взглядами в дверь курятника и замок. Всё накрепко заперто. Володька присел на корточки, взял замок в руку и внимательно оглядел — вечером он прилепил тоненькую волосинку поперёк отверстия для ключа. Волосинка была на месте, целая и невредимая. Значит, ключом замок не открывали. Следов взлома не видно. Дверь невредима, стены курятника целые, крышу тоже проверил. «Откроем посмотрим?» — спросил он Прохора.

— Слушай, Володька, — начал тот, будто не услышав его вопроса. — Ты когда ко мне подходил, нико…

Внезапно со стороны дома раздался протяжный душераздирающий вой. Прохор пулей сорвался с места и ринулся к дому, сжимая кулаки. Володька плюнул сигарету и побежал за Прохором, вытягивая на ходу табельный пистолет из кобуры. В несколько секунд они достигли дома и влетели в комнату. В комнате на полу сидела Наталья, держа на коленках голову Пса. Его могучая пасть была приоткрыта, из неё на подол ночной рубашки выпал язык, глаза застыли на месте, могучее тело обмякло. Лёшка с Машкой сидели на лестнице и рыдали взахлёб. Пёс умер.