Кто тут хозяйка?

Я бросила короткий взгляд на Триша, а он ответил мне утвердительным кивком.

– Марьяна ди Бухе, – представилась я титулярной фамилией леди Матильды не просто так. Я имела на неё право, что бы там ни считала Софик. Поверить в это было сложно, но на самом деле, за прошедшую ночь, много моих мыслей упали на чашу весов этого факта.

– Ди Бухе, – магистр Илай повторил мою фамилию задумчиво, – род ведьм-портальщиц, так и не набравший силу. Вы кровная наследница или магическая?

– Кровная, – не моргнув и глазом произнесла я, – этому еще нет документального подтверждения, но есть много магических. На земле, принадлежащей моей прабабушке, я уже открывала двери между мирами. И семейный дом признал меня хозяйкой.

– Планируете визит в завихградский архив? – магистр Илай глянул на меня изучающе. – Вы озаботились получением гражданства случайно не из-за спора за наследный дом?

Я не стала отрицать очевидного. В конце концов, в этом мире все решала не только уверенность, но и откровенность.

– У меня не было времени озаботиться этим вопросом в первые дни в Велоре. Видите ли, магистр, в довесок к дому мне досталось и семейство кровных врагов-вампиров и их смертельное проклятие, требовавшее всего моего внимания.

Вообще я ожидала, что типичный чиновник тут же сморщит нос и скажет что-нибудь вроде “даже смерть не причина не оформлять документы”, но магистр Илай еле заметно качнул подбородком, принимая это объяснение, и задал следующий вопрос.

– Расскажите мне подробнее про связь между мирами, которую вы установили.

Его интересовало все. Вплоть до деталей. Какого цвета был портал? Как я поняла, что делать? Как общалась с гостями? Куда они направились после? Что сказали мне?

Он даже попросил меня предъявить жемчужину, одну из тех, которыми со мной в последний раз расплачивался гноллий шаман. Покрутил её в пальцах, вглядываясь в нее своими пронзительными темными глазами, потом вернул мне и замолчал, постукивая пальцами по столешнице, будто распуская меня на ниточки таким вот молчаливым давлением.

Я не повелась. Я помнила каждое из выданных вчера Атласом наставлений.

Ни в коем случае не выказывать своей тревоги. Это ты делаешь Вароссу одолжение, решив принять его гражданство, Марьяна. Ты – ведьма с уникальным даром.

– Скажите, Марьяна, – наконец разморозился магистр Илай, приняв какое-то решение, – а что вы думаете о том, чтобы стать придворной ведьмой-портальщицей Её Величества?

Вот этого предложения я действительно не ожидала!

– Могу ли я узнать, чем именно вызвано это предложение? – медленно произнесла я, выкрадывая для себя время на обдумывание. – Ведь наверняка для столь ответственной службы необходимо магическое образование, диплом магической академии и еще до кучи всего.

Магистр Илай чуть улыбнулся.

– Марьяна, может, вы хотите чаю?

– Пожалуй, не откажусь, – я кивнула. Мне решительно требовалась чашка хорошего чая, чтобы запить внезапность предложения. Я ожидала, что он звякнет в колокольчик или что-то вроде того, но магистр Илай просто повел ладонью, будто разглаживал перед собой смятую скатерть.

Поднос с изящными белыми чашечками и ужасно аппетитными булочками повис передо мной в воздухе. Я посмотрела на чашечки, полюбовалась, посмотрела еще раз…

Я не знаю, что именно меня смутило. Но интуиция, которая в Велоре вдруг заработала на удивление эффективно, словно включила перфоратор и принялась методично долбить им в мой висок.

Ага!

Лишь только глянув сквозь ресницы на чашки я успела заметить среди пара, поднимающегося от чашек, едва заметную, мелкую магическую “травинку”. Да, именно на травинку это и походило, более того, на её верхушке зрел крошечный бутон. Интересно, что это за дрянь?

Мои пальцы взлетели в воздух так быстро, будто моя внутренняя кошка только что заметила муху в воздухе и решила поймать её во чтобы то ни стало.

Травинка, хоть она казалась такой хрупкой, оказалась на удивление сильной. Впрочем, по сравнению с мудреными узлами заклинания Улии – она, конечно, ни куда не годилась. Приплетя магию, я выдрала эту дрянь из одной чашки, затем повторила операцию над второй.

Только после этого ведьмовское чутье нашло предлагаемое мне питье безопасным, и даже разрешило пригубить его с крайне возмущенным видом.

– Ай-яй-яй, магистр, – я качнула головой глядя на чиновника, – я ведь к вам по-хорошему.

– Простенькие чары симпатии, – Илай улыбнулся так, будто на его глазах и не произошло ничего, – это было что-то сродни проверки на профпригодность. Если бы вы её не прошли, мы бы выдали вам грамоту королевского расположения, и вы бы ушли отсюда верной патриоткой Варосса. И только.

– Но я прошла, и?

– И я еще больше хочу заполучить вас на королевскую службу, Марьяна, – магистр Илай развел руками, – одаренная ведьма-портальщица, с мощнейшим чутьем, прорвавшаяся сквозь нашу весьма плотную схему защитных заклятий без особого труда… Определенно, такой туз в рукаве Вароссу не помешает. Ну, а мы, разумеется, окажем вам помощь с возвращением дома, назначим очень красивое жалованье, поможем получить достойное королевской магички образование. Я даже думаю, что её Величество захочет лично с вами встретиться. Да и на королевских балах у вас отбоя не будет от кавалеров.

Последний аргумент явно был у магистра козырным. Ну, для местных ведьмочек – заманчиво было, наверное!

Нет, определенно бисер он передо мной рассыпал золотой, красивый, яркий…

Но ведь Матильда тоже была портальщицей. И предпочла держать свой гостевой дом, а не быть королевской ведьмой. А я ведь очень сомневаюсь, что подобные предложения ей не поступали.

– Знаете, я не склонна принимать подобные решения на ходу, – проговорила я, когда чай в моей чашке закончился, – вы ведь не против, если я подумаю?

Конечно, Шестого королевского советника скорей устроило бы мое согласие, но в этой ситуации он просто развел руками.

– На королевскую службу можно прийти только добровольно. Это закон. Думайте сколько угодно, Марьяна. Просто дайте мне знать, если решитесь.

Из королевского представительства я вышла через двадцать минут, своими ногами, с красивой голубой бумажкой, на которой золотыми буквами было вытиснено, что “податель сего, чужемирная ведьма Марьяна, оказала содействие короне в установлении союзных отношений и является лицом полезным в глазах её величества Эмиры Кассиопеи Менелопы Эрлианской”...

Бог ты мой, ну и имечко у местной королевы!

Короче говоря, Варосс был ужасно заинтересован в том, чтобы я стала его гражданином. Ура? Ура!

В душе я хотела попрыгать зайчиком, до того радостно мне было, что с королевским представительством все так просто оказалось.

Впрочем, впереди была еще одна бюрократическая инстанция – Департамент Магической Миграции. И вот там произвести впечатление так просто у меня уже не получится.

– Вы не заполнили форму двести тринадцать для лиц, родившихся в иных мирах. И не оплатили штраф для лиц, просрочивших подачу заявки на варосское гражданство. Без квитанции документы не будут приняты. Штраф можно оплатить на первом этаже в окне номер семьдесят четыре.

Я посмотрела на сидящее за конторкой существо таким затравленным взглядом, что оно должно было испариться на месте. Но, как и всякое исчадие бюрократического ада – эта гоблинша так легко не уничтожалась.

Шел четвертый час моего сражения за получение чертова гражданства и паспортной метрики. Черный дракон бюрократии не сдвинулся, кажется, даже на миллиметр. Зато у меня на руках уже были двадцать четыре бумажки из двадцати шести необходимых – спасибо чудо-дверям, без них я бы просто не успела так быстро мотаться между необходимыми инстанциями.

Иначе как бы я добыла все эти магографии в анфас и в профиль, справочку из клиники душевнобольных магов, что меня к ним подселять не надо, прошение о внесении меня в списки ожидающих получения гражданство Варосса, и прочие документы, каждый из которых дался мне потом, кровью и слезами.

Вафлю пришлось отправить обратно в дом ди Венцеров – и потому что дракошка не выдержала бы этого бюрократического трипа, и потому, что на каждой двери бюрократической инстанции висела табличка с перечеркнутым красным силуэтом дракона. С фамильярами вход был запрещен.

Пришлось передать мою красавицу в руки Олиссе и приказать вампирше беречь моего фамильяра как своего. Кормить сушеными ящерицами, поить ромашковым настоем. И если что – это не я с большого бодуна так придумала, такую диету мне в зоомагоклинике посоветовали.

Триш бегал со мной. Помогал заполнять бланк за бланком, помогал не свалиться с ног, когда очень хотелось, добыл мне пирожков и кувшинчик чаю от мадам Карри, когда я чуть не пропустила обед.

Штраф пришлось оплатить.

И пошлину на получение гражданства тоже.

Строго говоря, с меня сегодня содрали аж пять пошлин за оформление мелких бумажек. Это шестая. Чтоб им мои деньги поперек горла встали, крохоборы чертовы.

Интересно, однако, получается. Вот как явившемуся в Велор попаданцу вообще оплачивать все эти пошлины, да еще вовремя, чтоб на штраф не нарваться? Нет, ну я-то выкрутилась, но ведь так не все умеют!

– А вот это как заполнять? – я ткнула пальцем в строчку “официальное название мира, являющегося вашей родиной”. – Мне можно написать наше название “Земля” или это не прокатит?

– Боюсь, что нет, миледи, – Триш виновато повесил нос, – видите ли, в мирах Великого Сопряжения не один мир зарегистрирован под этим названием. Нужен еще и конкретный номер.

Я помянула по матушке всех, кто придумал этот идиотизм, потом подумала – и помянула и бабушек, и дедушек. Чтоб семейная встреча была сильной и яркой.

– Где можно узнать название моего мира? Нигде? – честно говоря, я была уже готова услышать именно этот, самый плохой вариант ответа.

– Можно в архиве Башни Сопряжений, – обрадовал меня Триш, но глянув на часы, снова озабоченно округлил глаза, – только у них приемное время через десять минут заканчивается.

К списку на проклинание прибавились еще и родственнички архивистов из Башни Сопряжений. У меня уже гудели ноги. И слабость в теле от постоянного открывания дверей была такая, будто я разгрузила три вагона угля, причем без лопаты, одними голыми руками.

И тем не менее пришлось вставать из-за стола, за которым я заполняла новый бланк, выданный мне на руки, подходить к ближайшей двери и снова тянуть из себя магию, провешивая в пространстве проход в Башню Сопряжений.

Ох…

В голове загудело, да и она в принципе закружилась.

Обратно к Джулиану возьмем кэб. Хочу просто сесть и потрястись по мощеной булыжником мостовой, и пусть моя попа вспомнит, зачем она вообще нужна.

В архиве Башни Сопряжений мне не обрадовались. Ну еще бы – явилась тут за десять минут до конца рабочего дня, требует…

Впрочем, осознав, что стихийное бедствие “Марьяша” лучше пережить, но избежать его никак не получится, работающие в архиве две гоблинши и полноватая ведьма средних лет смилостивились и поставили передо мной какой-то прозрачный кристалл, дали в руку ножик, показали какой рисунок надо нарисовать на одной из граней.

Рисовать нужно было, естественно, кровью.

Пару минут после завершения руны кристалл едва заметно светился и будто размышлял, а потом выдал вьющуюся светлую нить, убежавшую куда-то в длинные ряды темных полок архива.

– Земля Двенадцать Девяносто Один, – деловито сообщила метнувшаяся во тьму гоблинша. Я даже не поверила своему счастью. Вот так вот взяли и выяснили.

– С вас сорок серебрянок, – радостно приземлила меня ведьма архивистка, опуская передо мной квитанцию, – оплачивать как будете?

Крохоборы были везде.

Из Департамента Магической Миграции я вышла уже под закрытие. Ноги были ватные, голова гудела, хотелось упасть в кровать и уснуть.

Зато в кармане... В кармане лежала маленькая тонкая полосочка с надписью “заявка на гражданство принята”. Гоблинша, которой я сдавала документы в последнюю минуту её рабочего дня, кажется, сама не поверила, что я умудрилась собрать все их справки за один только дурацкий день.

Что ж, теперь мне нужно дождаться официального решения комиссии, занимающейся вопросами гражданства для иномирцев – при наличии королевской рекомендации они просто не могли принять отрицательное решение на мой счет. Но и ускориться они тоже не могли, увы.

А на время, пока не придет официальный ответ, мне выдали карточку-удостоверение, без которой я бы не смогла сделать запрос в городской архив.

Что ж, прекрасно. Сделала как всегда половину того, что запланировала, но я хотя бы оставила позади аж две бюрократических инстанции.

Интересно, что на это скажет Джулиан?

Он-то наверняка думал, что я окажусь без него беспомощной и ничего не смогу.

– Миледи, ужин для вас уже подан, – приветливо улыбнулся мне Вист, когда я ступила за порог дома, неожиданно ставшего для меня крышей над головой.

– А Джулиан тоже там?

Дворецкий покачал головой. Что ж, сформулируем другую просьбу.

– Попросите его спуститься. Мне необходимо с ним поговорить.

В конце концов, мне нужно уже донести до него, что скандалы, подобные утреннему, лично я нахожу неудобоваримыми. И если он там на полном серьезе что-то хочет со мной построить – неплохо бы это усвоить.

– Милорд сейчас не дома, госпожа, – виновато улыбнулся Вист.

– А где же? – сначала спросила, потом подумала, что, вероятно, ответа не получу. Но получила.

– На дуэли, миледи.

Здрасьте, приехали. Это еще что за новости?

12. О ревнивых мужьях и соседских странностях

*за несколько часов до освобождения Марьяны из бездны бюрократического ада*

– Давай звони, – хрипло буркнул Джулиан, скрещивая руки на груди.

– Слушай, ты уверен, что это так необходимо, Джул? – Атлас невесело вздохнул и попытался выполнить первейший долг секунданта – то есть отговорить озабоченного жаждой крови визави от огромной глупости.

– Это ведь не твоя жена заявилась на завтрак, вся пропахшая ментальными чарами известнейшего столичного героя-любовника? – Джулиан сузил глаза. – Так что давай ты не будешь говорить мне говорить про необходимости, Лас? Звони.

– Может, стоило поговорить с Марьяной? – Атлас не желал сдаваться. – Ты ведь не подозреваешь, что она изменила тебе так скоро?

Увы…

Джулиан это не то чтобы подозревал, Джулиан очень остро этого опасался.

Эта девчонка, явившаяся из бог весть какого мира, не была похожа абсолютно ни на кого. И проснувшись обрученной с наследником древнего вампирского рода, с известным столичным ресторатором, да и в принципе – одним из завиднейших холостяков Завихграда, Марьяна не только не прилегла в восторженную кому, но и не желала принимать свое семейное положение. Она, черт её раздери, ценила свою независимость.

А у него от каждого её выверта, от каждого вопроса про расторжение брака удлиннялись клыки, намекающие, что пара глотков крови благотворно скажется и на настроении Джулиана, да и женушка станет посмирнее.

Хотя в конечном счете именно на её выкрутасы и хотелось смотреть вечно.

Но это её явление, окутанной чарами Кравица с головы до ног, в кокон, подобный одеялку – и когда? После ночи, которую она отказалась сделать первой брачной.

Да, Джулиан её ждал – в конце концов, он дал ей слово.

Да, он понимал, что, возможно, традиции мира, в котором она выросла, не приемлют таких быстрых браков, и Марьяне будет сложно по первому времени привыкать к их союзу.

Она ведь не понимала, насколько желанной оказывается для вампира тель алаан, вторая половина по судьбе, которую он сам себе выбрал. Сейчас, когда жажда крови притуплялась благословением Аррашес, чувственный голод для вампира становился воистину острым.

Джулиан проводил ритуал с четким пониманием, что с ним будет после этого. И что эта симпатичная, но ужасно невыносимая ведьма будет для него самым важным в мире сокровищем. И к ней тянулось все существо, все оно изнывало от нетерпения слиться с ней воедино, почувствовать себя цельным, познать истинный экстаз, а она…

А она была человеком. И всей этой ерунды не ощущала.

Наверное, поэтому идея обручения кровью с людьми и не поощрялась. Но даже если бы Джулиан и хотел что-то менять сейчас, он бы не стал. А он не хотел.

А вот сделать жаркое по рецепту фейри из одного анимага – даже очень. Это было самое актуальное из желаний Джулиана ди Венцера.

– Звони, Лас, – потребовал он, приплетая к голосу еще и магию крови. Атлас при женитьбе перешел в их род, поэтому отдавать приказы Джулиан ему вполне себе мог.

Лас скрипнул зубами. При его профессии и флегматичном складе характера спонтанное желание пойти и вызвать известного горожанина на дуэль ему казалось ужасной блажью. Но против воли старшего в клане переть не стоило.

Опять же, кодекс дворянской чести позволял даже за косой взгляд в сторону жены выпустить из наглеца кровь, а уж чары!

Звякнул волшебный звонок, а это означало, что хозяин дома. В случае его отсутствия звонок на воротах оказался бы нем.

Тем не менее, Кравиц не стал спешить навстречу незваным гостям. Напротив. Будто десять минут выбирал, какой галстук выгулять на улицу, и только после этого вытащил свою ушастую башку из дома и неторопливой походкой подошел к воротам.

– Я вроде не заказывал еду в вашем ресторане, господин ди Венцер, – насмешливо проронил анимаг, скрещивая руки на груди, – или это новая реклама? Хотите меня убедить, что вампиры травят вкуснее, чем все остальные заведения в городе? Боюсь, что я останусь верен своему консерватизму.

– Не паясничай, – едва разлепив губы, проронил Джулиан, – ты прекрасно понимаешь, почему я здесь, Кравиц.

– Ни в коем разе, – анимаг для убедительности даже потряс своей белобрысой башкой, – даже не догадываюсь. Озвучьте, милорд, будьте любезны, а то я умру от любопытства.

Ушастый паршивец пользовался тем, что он и шагу не делал за ворота. На своей земле он мог позволить себе такую роскошь.

– То есть сам ты не желаешь признавать, почему моя жена после ночи в моем доме вышла к завтраку вся оплетенная твоими чарами?

– Ах, вы об этом? – Кравиц округлил глаза, будто припомнив эту досадную мелочь. – Я не при чем, господин ди Венцер, она сама ко мне прилетела. Умоляла о помощи. Как я мог отказать несчастной девушке? Как мог отпустить её от себя без защиты?

Ну, Марьяна!

У Джулиана перехватило дыхание. Атлас тихонько зашипел сквозь зубы. Его надежды на мирное урегулирование этого конфликта испарялись с каждой секундой все больше. Впрочем, их и так не было.

Пальцы сами сняли с левой руки перчатку. По регламенту вызова ею можно было даже пощечину сопернику засветить, но увы, это было невозможно. Джулиан ограничился тем, что просто швырнул перчатку сквозь решетку ворот к ногам анимага.

Кравиц опустил взгляд, присел на корточки, поднял перчатку вампира двумя пальцами.

– Встретимся на закате, на Вишневой площади, магистр, – по губам Джулиана прошлась надменная улыбка, – думаю, мне не стоит вам напоминать, что в случае отказа заплатить мне за оскорбление боем, этот вызов станет вашим личным проклятием?

– Не стоит, – Кравиц поднял на Джулиана неожиданно прохладные глаза, – не волнуйтесь, милорд. Я приду.

Закат наступил быстро. По меркам Атласа, конечно. Он ведь до последнего лелеял наивные надежды, что ему удастся достучаться до Джулиана и добиться отмены дуэли. Сам Джулиан лез на стену от нетерпения устроить Кравицу кровавую баню.

Ох, Аррашес, и к чему ты придумала эти кровные браки? Ведь совершенно невыносимо в этих условиях существовать.

Ведь ту же Виабель Джулиан не ревновал к Максу ни на йоту, даже когда узнал об их давнем романе. Он даже очень искушался повторить жест, популярный благодаря одной велорской секте – перекрестить бывшую невесту на дорожку. Чтоб точно не вернулась. А ведь были хорошие друзья, он даже любовался ею порою, но за несколько лет помолвки она почему-то так и не стала для него пьянящим искушением. Скалой, об которую приятно было разбиваться раз от раза. А кудрявой, языкастой ведьме, явившейся из иного мира, это удалось за считанные дни.

Вишневая площадь издавна использовалась для магических дуэлей. И не проходило недели, чтобы сюда не притащились маги-новички, чтобы с важным и ужасно оскорбленным видом не пошвырять друг в друга огненными шарами, не дорастающими даже до размеров яблока, до полного иссечения магического запаса. Это считалось развлечением для дерзких академистов.

Серьезные дуэли в Завихграде происходили редко, но все-таки имели место быть. И честно говоря, куда чаще их устраивали женщины-магички, по характеру своему ничуть не меньше мужчин жаждущие побед и отомщения.

Дрались и маги. Когда не оставалось иного выбора, в основном.

Кодекс дуэлей был крайне жесток, и множество ограничивающих чар, невидимым куполом накрывавших площадь, следило за их неукоснительным исполнением.

Анимаг пришел вовремя, хотя по мнению изнывавшего от желания разобраться с ушастым паршивцем Джулиана – являться на дуэль нужно было минимум за четверть часа до назначенного срока.

Пришел Кравиц не один, в компании начальника королевской гвардии – смазливого русого парня, который по слухам был первым фаворитом королевы.

– Вы знакомы с господином Дантесом, господин ди Венцер?

– Виделись, – Джулиан откликнулся бесстрастно, хотя… С Эстеблем Дантесом он был знаком с того самого момента, как его отец покинул место старшего клана. Это господин Дантес являлся в компании королевского мага, проверяющего силу действия аракшаса. И честно говоря, даже зная о том, что проверки эти вполне легитимны, неизменно опасающиеся разоблачения вампиры не очень-то любили господина Дантеса. Даже сейчас по спине скользнул неприятный холодок, а ведь именно сейчас на пальце Джулиана аракшас был самый настоящий.

– Я напоминаю, господа, что дуэль ведется до признания поражения или до гибели, – важно начал зачитывать условия господин Дантес, – В случае смерти одного из дуэлянтов семья погибшего не будет иметь претензий ко второму.

– Быть может, вы хотите примириться? – в последний раз попытался Атлас. – Джулиан?

– Нет. Просто нет, – Джулиан качнул головой.

– Питер, может быть, вы желаете дать объяснения, что смягчат эту ситуацию? – а вот у господина Дантеса голос был, предвкушающий интересное зрелище. Он никого не собирался отговаривать и даже не пытался.

– Не желаю, – легко качнул головой анимаг и склонил ее на бок, все так же оценивающе разглядывая Джулиана.

– Что ж, тогда мы перейдем к обсуждению условий нашей дуэли, – пасмурно вздохнул Атлас и поднял в своих ладонях деревянную шкатулку-ловец заклинаний. – Какой арсенал чар желает выбрать вызванная сторона? Три на три или пять на пять?

***

– Три на три.

Я вылетела из кэба с четким ощущением, что волосы стоят дыбом. Услышала только эту фразу, сказанную спокойным голосом Питера.

Триш, которого я самым наглым образом потащила с собой не дав поужинать и закончить рабочий день, за мной не успевал и семенил вперевалочку.

Впрочем, в моей беготне тоже не было смысла. Потому что не пролетев и десяти шагов я налетела на прозрачную стену всем, как говорила моя бабушка, прикладом. Больно! Аж разноцветные зайчики разных национальностей и ориентаций запрыгали перед моими глазами.

Я бессильно ударила ладонями по невидимой преграде, отделившей меня от дуэлянтов.

– Бесполезно, миледи, – сочувственно пискнул Триш за моей спиной, – дуэльный купол создавали специально, чтобы родственники или друзья дуэлянтов не могли помешать ходу поединка. Разрешить свой конфликт они могут только сами. Мы можем лишь смотреть.

Смотреть? Смотреть-то на что?

На площади за куполом стояли четверо. Хмурый Атлас, Питер, удивительно бесстрастный и холодный, будто вылезший из кожи весельчака и балагура, незнакомый мне высокий усатый мужик и Джулиан.

Джулиан, который посмотрел на меня в упор, а потом четко так повернулся, чтобы даже краешком взгляда меня не задевать.

Черт бы его задрал, этого упыря, с его закидонами!

Вот говорила мне бабуля – Марьяша, никогда не выбирай красивых мужиков, у их тараканов самые ветвистые усы, так нет же! Марьяша сначала наступит на грабли, втрескается по уши, а потом подумает.

– Что они делают?

На площади происходил загадочный процесс. В деревянную шкатулку в руках Атласа Питер и Джулиан по очереди складывали какие-то предметы.

Часы Питера – против бронзового овального медальона с красивым зеленым камнем в центре.

– Это выбор оружия, миледи, – пояснил Триш, – согласно дуэльному регламенту, арсенал допускаемых на дуэльной площади оружий и чар ограничен. Или по три заклинания, или по пять. Это сделано в основном для того, чтобы уравнивать соперников между собой. Существует очень мало видов оружия или заклятий, которые могут одолеть мага или нелюдь с одного удара. Как только секундант закроет крышку шкатулки – магия дуэльного купола деактивирует все остальные артефакты, уничтожит утаенное оружие и заблокирует все остальные чары.

Сложно.

Впрочем и не удивительно.

Должны же хоть в каком-то мире максимально обезопаситься от жульничества.

Так, стоп!

– А что, сейчас еще не все чары заблокированы?

– Пока нет, – меланхолично качнул головой мой верный крысюк.

Свет в конце тоннеля был.

Я буквально въелась пальцами в твердый купол защитных чар, всверливаясь глазами в пространство за ним.

Магии было мало – я сегодня крайне неосмотрительно израсходовала почти весь свой предел. Не знала, что он есть, но в который раз я узнала о существовании лимита магических сил уже по факту.

Когда тянуть из себя каждую капельку магии для открытия двери приходилось через ноющую в груди боль.

Я никогда не открывала дверь портала прямо в воздухе, и это оказалось гораздо сложнее, чем просто стиснуть в ладони ручку и оббежать внутренним взором периметр двери, приплетя к этому магию.

А секунды меж тем утекали.

В шкатулку лег вторым оружием прямой короткий анимажий нож и странно-изогнутый, чем-то похожий на молнию кинжал.

Три на три. Значит, осталось всего одно оружие, а у меня вместо портала пока что получилась только круглая дырка, в которую только и можно было кулак проснуть.

Эх, и почему я колдовала её так далеко от дуэлянтов? Сунула бы сейчас ладонь в эту самую дырку, сгребла бы кое-чьи длинные уши в охапку и каа-а-ак дернула бы за них!

Я не понимала причины их дуэли, как не понимала триллеры.

Мой сосед – отзывчивый, ехидный, но приятный парень. За время нашего знакомства он столько раз мне помог, что я даже спустила ему, что он использовал меня в качестве живца при ловле упыря.

Да, он не любил вампиров и не скрывал этого.

Но как именно он перешел дорогу Джулиану, что тот аж до дуэли с ним докатился.

Хотя… Ди Венцеры все сплошь отличались бешеной экспрессией темперамента. Объявлять вендетту из-за похищенного кольца, рвать помолвки после одного поцелуя не с невестой, ударяться в упыризм ради глубокой страсти с невестой брата, даже уходить из дома из-за того лишь, что родня не приняла твое увлечение кулинарией – ди Венцеры никогда не мелочились в проявлениях чувств.

Так что вызов на дуэль от Джулиана не был уж чем-то удивительным.

Одно мне было не ясно – её причины. Я помнила утреннюю вспышку гнева и мне было совершенно не очевидно, из-за чего она произошла. Вроде как дело было во мне, но я же никак не прокосячила. Нет, я себя не оправдываю, я могу организовать повод для скандала на ровном месте, но у меня не было времени на это утром!

Но я провела ночь в компании духа Питера, и совпадение ли, что Джулиан вызвал именно его? Навряд ли.

Но из какой же мухи Джулиан выдул повод для вызова на дуэль.

Пока я сосредоточенно думала, одновременно с этим всеми своими магическими силами раздирая в пространстве перед собой прореху – Питер указательным пальцем вычертил в воздухе золотую светящуюся руну, и она, сохраняя свои очертания, переплыла в шкатулку в руках Атласа.

Джулиан поднял свою ладонь. Темная руна, заковыристая, сложная, отличавшаяся от руны Питера абсолютно во всем, включая общий стиль начертания, проступила на его коже, словно татуировка. Оторвалась от кожи. Полетела в сторону шкатулки.

Еще чуть-чуть и все будет тщетно.

Я полоснула пространство перед собой бездумно, от души, рванув из себя магию “с мясом” – ощущения были именно такие. Вырвала неожиданно много.

Прореха поползла во все стороны, а я бросилась в неё, чтобы вывалиться уже внутри купола именно в ту секунду, когда крышка шкатулки в руках Атласа звучно захлопнется, выполняя свои ограничивающие функции.

Но я оказалась внутри! Внутри! В замкнутом до конца дуэли куполе.

Будь я добренькая, я бы, наверное, дала им фору. Крикнула бы: “Бегите, глупцы!” – и только после этого включила мегеру.

Я не была добренькая.

Я была ужасно злая. Так что...

Пленных брать не будем.

Этот раз – этот проход через мою “дверь” был каким-то другим. Абсолютно другим, если честно. Я шагнула в дверь, и прежде чем вышла с той стороны, мягкая сущность двери обволокла меня, как мягкое, огромное пушистое облако, пробралась под кожу, прогрела до самого сердца.

Магия, которую я сегодня вычерпала до дна, вдруг зашевелилась, заворочалась, и вдруг начала прибывать.

Я вышла из портала, будто вынырнув из меховых объятий, не сразу сообразив, что ощущение мягкого меха на коже не исчезло до конца, собравшись и осев в районе шеи и лопаток.

Удивительное дело – это всего лишь была безобидная я, без оружия, без особого знания магических заклинаний, но при виде меня магистр Кравиц весьма однозначно побледнел и попятился назад. Надо же, какая у кроликов однако интуиция! Всяко получше, чем у некоторых вампиров! Потому что Джулиан, бледный от ярости, шагнул ко мне не для того, чтобы упасть на колени и покаяться.

– Уходи! – прошипел он сквозь зубы, нависая надо мной. – Не позорь меня, Марьяна. Я поговорю с тобой позже.

От бешенства у меня загудело в голове. И воздух вокруг как-то резко затрещал, окутывая меня трескучим облаком… мелких электрических разрядов.

Часть из них досталась кому следует, и Джулиан отшатнулся от меня, получив маленькой молнией прямо по носу.

Как это вообще…

– Пиньк...

Если бы мне рявкнули на ухо, наверное, я и то подскочила бы не так высоко, как от этого негромкого писка, прозвучавшего чуть повыше моего плеча.

Я крутанула шеей, почти уподобившись сове, и уставилась прямо в огромные черные глаза неведомой тварюшки, висящей, оказывается, прямо на моей спине.

Тварюшка была меховой, белой, посреди лобика у нее был крошечный хрустальный рог-шишечка, а над ним чернело единственное темное пятно среди пушистой светлой шерсти. Изгиб в виде молнии.

– Магесса, – ужасно вежливо и ужасно терпеливо начал Питер, – давайте вы успокоитесь, и если вам не сложно, отдайте кому-нибудь это… животное.

Моя паранойя взвыла нечеловеческим воем.

А животное, проникновенно склонило набок голову, расправило пушистые уши и еще раз сказало: “Пиньк”. Пока что собеседник из него выходил приятнее, чем анимаг.

– Да чего вы с ней разговариваете, – вдруг раздался за моим плечом незнакомый бас, – она мешает ходу поединка. Сейчас запихнем её обратно в её портал и…

Словами этот мужлан не ограничился – схватил меня за плечо. И вот этого ему делать не стоило.

Зверюшка, прилипшая ко мне во время прохода через портал, вздыбила шерсть, зашипела, и маленький рог на её лбу засиял. Облако электрических разрядов окутало меня с головы до ног, и в этот раз оно было более сильным.

Настолько сильным, что моего противника отшвырнуло от меня на несколько шагов, дымящегося и багрового от ярости и унижения.

– Эстебль, не лезь! – рыкнул Питер. – Это шилонна криллийская. Она многократно усиливает связь мага-хозяина с одной из связующих стихий. И забрать её силой невозможно, если она признала мага хозяином.

Ах вот оно что!

– А ты признала меня хозяином? – я с интересом глянула в черные блестящие глазки.

– Пиньк, – сказала зверушка и ткнулась в мою щеку влажным носом.

Бог ты мой, так вот ты какая – любовь с первого взгляда! Надеюсь, Вафелька не будет меня ревновать?

– Как она может колдовать, – прокряхтел Эстебль, поднимаясь на ноги и глядя на меня с неприязнью и опаской, – она внутри дуэльного купола. Здесь не действуют ничьи чары. Даже усиления фамилиаром не должны работать.

– Кроме чар дуэлянтов, – задумчиво проронил Атлас, – и судя по всему, Марьяну купол признал третьей стороной. Слышал, такое бывает, если оба участника дуэли имели провинности перед третьим. Вроде как считается, что интересы всех сторон должны быть учтены.

Бог ты мой, есть в этой жизни справедливость!

13. О том, что злить ведьму очень вредно для здоровья

Итак, дуэль. Я в ней третья сторона, оказывается, и моя цель – надрать обе ищущие приключений пятые точки этих двоих джентльменов. Не взирая на привлекательность оных частей тела у некоторых из них.

Я осторожно помогла своему пушистому оружию перебраться мне на руку. Шинолла доверчиво прильнула к моей груди, настороженно расправив большие треугольные уши.

Да-да, Пикачу, я выбираю тебя!

Воздух вокруг меня начал как-то свежеть и слегка попахивать озоном.

Ну просто вундервафля универсальная, и магический усилитель, и прелесть пушистая, и очиститель воздуха. Осталось узнать, где я её взяла, и больше никому не показывать туда дорогу. Шоб моя вундервафля так и осталась одной такой на весь Завихград.

– Ну что, приступим, мальчики? – улыбка у меня вышла нехорошая. Настолько нехорошая, что и Джулиан, и Питер синхронно обернулись к Атласу, все еще держащему в руках ту самую шкатулку с их боевым арсеналом. Атлас нервно вздрогнул, потому что теперь и я на него глядела, все с теми же кровожадными намереньями. Но шкатулку все-таки распахнул. Черная и светлая руны поднялись в воздух над ней и растаяли, подернувшись дымкой. А вот оружие мальчикам явно надо было забрать своими руками. Иначе бы зачем они двинули к Атласу с мрачными рожами?

Ага, щассс!

Два длинных и красивых в своей кривизне росчерка молнии вылетели из моих глаз и выбили шкатулку из рук Атласа.

Бог ты мой, как я жила без этого умения раньше? Как бы оно мне пригодилось на старой работе. Вот шеф завернул месячный отчет, и Марьяша такая – не гордо дверью хлопнула, а не сходя с места испепелила отчет взглядом, в духе: “Так не доставайся же ты никому…”

Шкатулка, обугленная и дымящаяся, пролетела по дуге дюжину шагов, и упала на мозаичную площадь. При падении она распахнулась, и короткий прямой нож, и изящный, необычной формы кинжал Джулиана выкатились на камень и к моему удивлению – выросли, превращаясь в полноценное оружие. Тяжелый двуручник и обоюдоострый меч с двумя изогнутыми клинками. Часы и непонятный пузырек, будто наполненный тьмой, остались без изменений.

Разумеется, я не хотела, чтобы в руки двоих паршивцев попало их оружие. Потому что в истинной форме их оружие действительно внушало опасение.

Никто не смеет претендовать на отрезание ушей Питера Кравица, кроме меня! А у Джулиана вообще нет ни одной лишней части тела.

Что ж, задача была проста – не подпустить ни одного из двоих к их оружию. Сказано – сделано.

Следующую пару молний я метнула именно в часы Питера, отбрасывая их подальше от почти уже добежавшего до них анимага.

Из всего того, что сейчас валялось на камне площади, этот артефакт внушал мне больше всего опасений. Под его заморозку времени я уже попадала, и я не знала способов её одолеть.

Дальнейшее напоминало сеанс стрельбы по тарелочкам – я последовательно “стреляла глазками” по всем четырем предметам, а мальчики с каждым моим попаданием, ругаясь все громче и заковыристей, за ними гонялись.

Ох, я могла заниматься этим вечно. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока у меня запас магии не кончится.

Увы, терпение у Джулиана закончилось раньше.

Он в какой-то момент остановился. Метнул на меня убийственный взгляд, и провалился в пятно тени под своими ногами. И вот это было плохо, потому что я перестала понимать, в какую именно сторону он рванет, и по какому предмету мне шмалять первому.

Ситуация усугубилась еще и тем, что Питер тоже, видимо, решил, что в текущей ситуации без магии ему не обойтись, и тоже применил заготовленное для дуэли заклинание. Уже знакомая мне светлая руна полыхнула в воздухе. Контуры анимага смазались, а скорость передвижения возросла чуть ли не вчетверо.

В итоге мне приходилось метать молнии чаще, в случае с артефактами Джулиана – еще и наугад. Частота сказалась на силе, поэтому в какой-то момент…

– Поймал, – Джулиан вынырнул из тени на поверхность, перехватывая цепочку своего амулета. Забавно, что у него от азарта горели глаза. И если бы я на него не злилась настолько сильно – я бы, наверное, им полюбовалась.

Но я очень даже злилась, так что вот еще!

Я отвлеклась, и из-за этого и Питер успел сгрести свой меч за рукоять.

Что ж, в таком случае…

Все мое внимание досталось часам-артефакту. Черт с ним – с клинком Джулиана, и потом – я лично не хотела, чтобы мой, пусть и жутко бесячий, тараканистый, но все еще мой муженек оставался безоружным, против мага, колданувшего себе ускорение, да еще и с мечом. Как грится, пусть эта лошадь и тощая, и много жрет, и лягается копытом – а все одно моя, и обижать её никому негоже. Ну, только мне – мне можно. Назначение у меня такое – есть мозг муженька на десерт чайной ложечкой.

Джулиан оказался не дурак. Пока я отвлеклась на пинбол, с часиками в роли мячика, вампир живенько прибрал к рукам свой загадочный клинок, занявший обе руки и атаковал Питера. Ушастому анимагу мигом стало не до беготни за часиками.

На некоторое время я взяла паузу от стрельбы глазками. Потому что на самом деле, зрелище оказалось жутковатое, но захватывающее. Питер, ускорившийся заклинанием, наносил удары мечом с такой скоростью и с такой силой, что от лезвий клинка Джулиана раз за разом летели искры. Но вампиру, чтобы не только отбивать удары Питера, но и удерживать на своей стороне инициативу боя, заклинания были не нужны.

Ох, если бы от всякого взмаха клинком эти придурки не могли ничего друг другу откромсать!

– Тебе не кажется, что они оба замерзли? Надо их погреть, как считаешь?

Моя пушистая пикачушка не стала спорить с умной хозяйкой, лишь довольно обвила длинным тельцем мое запястье.

Стихийная магия по ощущению ощущалась почти так же, как и та магия, которой я открывала двери и заклинала духа Починки. Тот же колодец, из которого я черпала энергию, только форму волшебству получалось придать абсолютно любую. Так, например, у меня получилось скрутить в воздухе между “танцующими” вампиром и колдуном маленький шарик шаровой молнии, интуитивно делая пассы перед собой, как будто если бы я катала маленького колобка на ладонях. А теперь, жест знакомый всякому, кто умеет пользоваться зумом на смартфоне – от малого к большому. Поймала шарик молнии между пальцев, как у нас солнце "ловят в ладошку" и резко развела пальцы, будто масштабируя.

Пуф!

Шарик быстро вырос в размерах и взорвался. Так громко, и так далеко расшвыряв в сторону сцепившихся противников, что я даже испугалась, что перестаралась.

Объясняйся потом с кланом ди Венцеров, что я мужа прибила случайно, а не потому, что имела коварный умысел так быстро овдоветь.

Нет, к моей радости, оба долбанутых дуэлянта были сильно обуглены, дымились, но были живые. Ура!

Правда смотрели они на меня нехорошо.

Джулиан смог подняться на ноги, но пошатнувшись, решил не делать резких телодвижений, яростно уставившись на меня, но не порываясь отвернуть мне голову. Хотя я точно видела – ему очень хотелось.

Питер вставать не стал. Уселся на площади, тяжело дыша. Золотистое свечение его заклинания погасло, кастовать его повторно анимаг не торопился. Смотрел он на меня примерно как Джулиан. Ну, может, баллов на десять отставал по страстности взгляда.

– Ну что, мальчики? – я ласково улыбнулась и почесала свою вундервафлю между ушами. – Продолжим? Или, может, вы начнете жить дружно?

Я очень надеялась, что метод кота Леопольда сработает. Что эти два придурка выдохнут и придут уже наконец в себя. Но они переглянулись и с мрачными рожами, на ходу засучивая запыленные сажей рукава, двинулись на меня. И дураку ясно было, что они решили сначала разобраться со мной, чтобы я им не мешалась под ногами.

– И это мой муж, – ехидно прокомментировала я, наблюдая приближение мальчиков без особой опаски.

– Будешь приходить домой не обвешанная чарами левых колдунишек, уже не одного мужчину в этом городе украсившего рогами – будешь разговаривать о супружеских привилегиях, – сквозь зубы процедил Джулиан, – а сейчас ты только мешаешь мне защитить свою честь дворянина.

– Чарами? – я насмешливо подняла бровку. – Господин Кравиц, не уточните, о чем ведет речь мой дражайший супруг?

– Уточню, обязательно уточню, – ласково ощерился анимаг, – сейчас отправлю вас в целильницу, магесса, разберусь с наследничком одной обнаглевшей вампирьей семейки и все уточню. Когда принесу вам пирожные для компенсации морального вреда. Не раньше.

Поразительным образом они с Джулианом при этом умудрились не накинуться друг на друга, а продолжили наступать на меня с двух сторон, зажимая в клещи. Да, похоже, никто из них не был намерен отказываться от этого поединка. Что ж… Я попыталась...

– Чушка, как ты думаешь, нас с тобой можно обижать? – поинтересовалась я у шиноллы. Она протестующе пинькнула и прижалась ко мне крепче, заставляя в моей груди затеплиться неясной странной энергии. Маленькие разряды молнии снова закружились вокруг меня облаком, с каждой секундой становящимся гуще. Они плясали, кружили как маленькие колкие снежинки и сплетались между собой в плотную сеть.

Энергия была везде. Вокруг меня, тут и там, в воздухе рядом и высоко над моей головой. И она нарастала, гудя и умоляя её выпустить на волю.

Ощущение было такое, будто я могу одним волшебным пинком отправить гору на другой конец материка. А потом… Я услышала треск. Будто кто-то вспорол ткань моих чар – и так оно и оказалось. Два клинка с двух сторон полосовали плотную сеть молний и каким-то чудом умудрялись при этом даже не делать из своих хозяев котлеты. Меч Питера был окутан странным голубоватым сиянием, а на груди Джулиана наливался чернотой, все больше походя на черную дыру, его защитный амулет. Я чувствовала, как разлетаются в клочья нити плетения чар со стороны Питера, ощущала, как утекают от меня силы чар со стороны Джулиана. Вот значит как они подготовились к бою! Один взял с собой клинок, способный пронзить заклятие – наверняка и вампира в бесплотной форме смог бы превратить в шашлычок.

Второй припас для себя артефакт, впитывающий магическую силу волшебных чар. Это было очень по-вампирьи, и я почти уверена, что таким образом Джулиан обезопасил себя от временных заморозок мага, способного управлять временем.

Что ж… Значит, мне нужно очень постараться с этой своей последней атакой, пока мальчики до меня не добрались.

Снова я скатала в своих ладонях клубок из молний. Снова заставила его разрастись, на этот раз – до размеров большого пляжного мяча, который я держала на распахнутых вперед ладонях.

Я собрала все силы… Для одного удара… Удара, способного, как я чувствовала – унести жизнь. Только-то и нужно было выбрать, чью.

А я… Вбила всю эту энергию в землю под своими ногами. С размаху. Заставляя камень по всей площади буквально вскипеть от магии. В этот раз прикладывая и Джулиана, и Питера так, чтобы на этот раз они не встали. Нанося не прямой удар, который наверняка смог бы парировать любой из них, а косвенный. И пользуясь тем, что земля все-таки впитала часть силы электричества, смягчая силу стихийного выплеска.

Энергии ушло неожиданно много. Такое ощущение, что проходящая через меня энергия вывернула меня кожей внутрь, костями наружу. И ясно-понятно, что меня не хватит не то что еще на один удар. Если я не рассчитала силу, то сейчас меня в четыре руки скрутят и…

– Твою ж матушку, Марьяна, – хрипло выдыхает Атлас, – откуда ты такая взялась?

– С луны свалилась, – бесцветно откликнулась я и развернулась. На меня никто не бросался, потому что мои противники лежали ковриками. На вид – бездыханные.

Эхе-хе, надеюсь, я их все-таки не прибила?

Даже если и нет, у меня зарождалось все более четкое подозрение, что счастье в семейной жизни мне все-таки не светит. Не после того, как я надрала своему до посинения гордому супругу его... тыл.

14. О дне ведьминской независимости

– Госпожа Марьяна, может, все-таки не стоит?

Я невесело улыбнулась, поправила манжет платья, сложенного на постели, и взглянула на Олиссу. Она держала в руках корзинку с дремлющей дракошкой. Шинолла уютно свернулась на плечах и кажется – тоже втихую дрыхла. Мое голубое платье пахло свежестью и было хорошо отглажено. Ну и отлично. С чем пришла в этот дом, с тем уйду.

– Кэб подъехал, госпожа, – в дверях остановился Вист. В лице дворецкого Джулиана я тоже видела немой укор, но он не смел мне перечить. В конце концов, жена хозяина…

Жена…

Не думала, что произносить это слово в мыслях придется с таким внутренним сожалением о несбывшемся.

Я забрала у Олиссы корзинку, вопреки её возражениям – сама понесла её к выходу.

Атлас с мрачным выражением лица стоял у дверей. Ну конечно. Последняя инстанция. Даже не сомневалась, что он попытается меня остановить.

– Вам нужно нормально поговорить, Марьяна.

– Поговорили уже.

Джулиан приходил в себя после дуэли только один раз, когда явившийся по зову господина Дантеса целитель грузил его на летучие носилки. Он нашарил меня глазами, скрипнул зубами, и выдал именно то, чего я не хотела от него слышать.

– Лучше бы я тебя не спасал, ведьма.

Даже по имени меня не назвал.

Оставаться после этого на его территории я не могла. Благо удостоверение личности у меня теперь было, и печать визы иномирца в ней стояла. Номер в гостинице сниму.

– Завтра утром я намерена посетить банк, Атлас. Если Джулиан придет в себя до этого времени – пусть пришлет с кем-нибудь мой жемчуг, что он забрал себе на сохранение. В конце концов, это была моя плата от гноллов за то, что я открыла им проход. Он не имеет права его у меня отнимать.

– Марьяна, Джулиан вспыльчив, но честен.

– Что ж, надеюсь, – впервые за время моего пребывания в Велоре я не ощущала свойственной себе бодрости, – и да, я добровольно отказываюсь от нашего с ним соглашения насчет ужинов. Передай.

– Может, ты ему записку оставишь? – Атласу явно не хотелось нести Джулиану столько плохих новостей. Плохих ли?

Он разделил со мной судьбы вынужденно. И расстроится ли он моему уходу? Что-то мне сомнительно.

– Я не смогла ничего внятного написать, – честно призналась я, – так что обойдемся словами. Кстати, не подскажешь адрес своей конторы? Мне очень пригодится помощь хорошего законника, пока я решаю этот вопрос с домом. Впрочем, если ты хочешь мне отказать, я пойму…

Адрес мне Атлас дал. Даже настаивал, чтобы я пришла именно к нему, клялся, что по родственному не возьмет с меня ни медянки. Я же пообещала, что плату ему навяжу не мытьем так катаньем.

Тоже мне, нашел родственницу.

Триш ехал со мной, оставаясь верным до конца, и пару раз попытался меня разговорить, но беседа не задалась. Так вот занятно. В дуэли я победила. Выигравшей себя не чувствовала. Опустошенной – да. До предела. И не только магически.

В гостинице “Элессар” сегодня не было на вахте того портье-вампира, что отшил меня в первый раз. Была светловолосая, до тошноты прекрасная, белокурая эльфийка, и она меня приняла абсолютно спокойно. Она даже передала мне записку от господина Дантеса – я буквально вынудила секунданта Питера поклясться, что он мне сообщит, как только целитель обрисует состояние здоровья ушастого сыщика.

Анимаг был жив и даже грозился встать с постели уже завтра, но господин Дантес гарантировал, что раньше чем через пару дней этого не произойдет.

Что ж, я не угробила соседа. Ура! Поджарила маленько, но этому кролику это не повредит. Понятия не имею, что там были за чары, но какие бы они ни были – нечего их было на меня колдовать.

Эльфийка зарегистрировала меня, двоих моих с половиной фамилиаров, пообещала, что утром нам доставят самые лучшие лакомства для питомцев, что есть в городе, и выдала ключ от двухместного номера, “для госпожи и её слуги”. На практике это означало, что у Триша была примыкающая комнатка, чуть поменьше и попроще, чем у меня, но мой дворецкий отнесся к этому флегматично. Осведомился у меня, ничего ли мне не надо.

Надо. Яду!

– Ничего, спокойной ночи, увидимся утром.

Впервые за время пребывания в Велоре мне не хотелось смотреть по сторонам, разглядывать изящно обставленный номер. Все на что меня хватило – опустить корзинку с Вафлей на кровать, переложить Чушку на подушку и рухнуть на кровать. Платье – и то снимала лежа и не глядя кинула его куда-то. Уткнулась носом в подушку, всхлипнула пару раз…

Ладно.

Завтра меня ждет большая куча дел. Мне будет просто не до того, чтобы грустить о так и несостоявшемся романе. В конце концов – я с собой много лет живу. А вот мальчики со мной как-то не уживаются. Ну и к лешему их тогда!

А вот дом мне вернуть надо.

Чем плохо быть хозяйкой кучи домашних животных?

Правильно, вместо будильника ты можешь проснуться от чего угодно. От тяжелого комка счастья, сиганувшего на тебя с люстры. От звучного бабаха чего-то опрокинутого. От запаха чего-то горящего. От… Всего вместе!

Открыв глаза, я узрела мягкую розовую носопырку. Носопырка принадлежала шинолле, и ей явно ужасно хотелось целоваться. А еще она нервно перебирала лапками, и когтила одеяло на моей груди. Вопрос у неё был срочный, но дым, медленно, но верно заволакивающий комнату, кажется, все-таки был срочнее.

Пришлось взять Чушку за шкирку и только после этого сесть, пытаясь понять, что горит.

К моему счастью – до пожара пока не дошло, но покрывало в ногах кровати уже дымилось и медленно оплавлялось черным кругом, вокруг…

– Привет.

Маленькая рыжая ящерка, с черным узором, похожим на трещинку, на спине, склонила голову на бок и высунула раздвоенный язык.

У Вафли таки получилось! Она таки отогрела свою саламандру. Ничего не скажешь – ужасно вовремя. Я было потянулась к саламандре руками, но по тому, каким горячим был воздух вокруг нее, подумала, что руки мне не лишние. Вскочила с кровати и торопливо заозиралась.

На аккуратном столике у окна вовсю хозяйничала Вафля. Дракошка унюхала булочки, выложенные на блюде, и не смогла устоять. Моим глазам досталось зрелище – моя трехголовая чудь, сидящая на попе ровнехонько посреди блюда, держащая в лапах огромный рогалик и впившаяся в него сразу тремя своими головами.

У стола кстати валялась ваза. Большая, круглая, прозрачная и очень прочная – если судить по тому, что навернувшись со стола она не раскололась. Только мелкие камушки рассыпались по полу.

Глазами она сверкала так, что было ясно – отнять рогалик у моей Вафли сможет только кто-то отважный и с лишней рукой. Впрочем, отнимать у меня не было никакого желания. Я всего лишь выдернула из-под чешуйчатой попы блюдо и ринулась к кровати.

Покрывало-то было уже не спасти, но платить еще и за кровать, и за весь оставшийся сгоревший номер мне не хотелось.

Надеяться на сознательность новорожденной саламандры мне не хотелось. Я просто продцепила её краем блюда как совочком, и сгрузила её в ту самую вазу, которая пережила столкновение с Вафлиным всесметающим хвостом. Что ж, это вам не огненный террариум, в который надо насыпать угли, чтобы саламандрочка на них грелась, но на время – и так сойдет.

– Три-и-иш!

С зовом я впрочем, промазала. Именно в эту секунду из соседней комнатки и выглянул уже готовый к труду и обороне Триш, в одном из своих клетчатых жилетов, бодрый, взъерошенный и с боевым видом.

– Доброе утро, миледи, – дворецкий невозмутимо скользнул взглядом по разрухе в моей комнате, подхватил в охапку пляшущую у моих ног шиноллу и понес её к выходу.

– Куда? – ошеломленно охнула я.

– Выгулять, – после краткой паузы пояснил дворецкий, – помню, в моем детстве у сестры леди Улии была такая зверюшка. Её нужно было выгуливать четыре раза в день.

Забавно!

Потому что сестрой леди Улии вообще-то теоретически была моя бабуля…

Если, конечно, Питер был прав.

Размышлять об ушастом паршивце, господине тайном сыщике, мне не хотелось. Было у меня ощущение, что после этой своей выходки он в моих глазах так и останется “ушастым паршивцем”. И это несмотря на то, что я вообще-то девочка была отходчивая.

Пока Триш выгуливал Чушку, нам принесли завтрак, чему Вафля ужасно обрадовалась, потому что рогалик у неё на этот момент закончился, а все остальные булочки на столе моя дракошка сочла недостойными своей придирчивой персоны. Со стола правда я её ссадила, налив молоко в три глубоких пиалы, принесенных горничной, чтобы головы между собой не передрались.

Именно через горничную я послала весточку в “Клинику зоофеи Иолы”, с просьбой прислать мне террариум для саламандрочки как можно быстрее. Стеклянная ваза её пока выдерживала, и саламандрочка с удовольствием приняла подношение из чайной ложки сушеных пауков. Но, полистав выданную мне накануне брошюрку по диагонали, я поняла – это средство решения проблемы от силы на пару дней. Дальше температура тела саламандры начинала подрастать, и без специального жаропрочного террариума ей было нельзя.

С прогулки Чушка вернулась довольная, минут пятнадцать терлась об мои ноги, выражая всячески свою любовь, а потом – забралась на колени и деловито ткнулась носом в чашку с кофе.

– Пиньк, – требовательно сообщила мне зверюга, глядя на меня укоризненно.

– Тебе нельзя, – возразила я, отодвигая чашку подальше.

– Пиньк! – возмущенно парировала шинолла, и… Да, это звучало как аргумент!

– Вообще-то, именно на острове Крилль и располагаются основные площади кофейных лесов, – деловито сообщил мне Триш, – и шиноллы живут на них, как белки, строят на них гнезда и питаются соответственно тоже плодами кофейного дерева.

Припомнив обещание эльфийки прислать моим питомцам самые лучшие лакомства, я даже заподозрила, что кофейник с пряным кофе предназначался на самом деле не мне. Но…

– Делим пятьдесят на пятьдесят, – сообщила я шинолле, – иначе я не согласна.

– Пиньк, – шинолла взглядом рассказала мне, что она обо мне думает, и выхлебав из четвертой плошки свою долю кофе, с деловым видом залезла на кровать и уснула там, свернувшись колечком.

И когда я успела стать хозяйкой передвижного зоопарка, кто мне скажет?

Зоопарк кстати удалось оставить в гостинице, здесь нашлась “комната для фамилиаров”, в которой необычный юноша с пятнами зеленой чешуи на скулах пообещал мне заботиться о моих питомцах, лучше, чем это сделала бы я.

Я засомневалась было, но когда он зашипел, почтительно склоняясь перед моей дракошкой, и она ответила ему тем же… Сомнения отпали, а моя уверенность в себе маленько пошатнулась.

Что ж, утро настало, животные накормлены и вверены в нужные руки, документ, подтверждающий мое законное пребывание в границах Варосса, приятно греет кармашек платья.

Ничто не отвлекает меня от взятия штурмом гномьего банка!

Ничто и никто.

А жаль! Я надеялась получить весточку от кой-кого.

Гномий банк действительно походил на крепость. Высокая глухая башня без окон, с одними только рядками бойниц. Посреди сказочного, местами будто сошедшего с красочного лубка Завихграда, он смотрелся необычно и привлекал взгляд. Хотя, нужно сказать, гномы постарались украсить здание – при строительстве эту самую башню отстраивали из бело-красного камня. Выкладывая на стенах похожие на снежинки узоры. В общем и целом, в городской ландшафт вписались…

Первый этаж был приемным и потому – в дневное время двери его были открыты настежь. Но уже в дверях я заметила толпу невысоких бородатых мужичков, ненавязчиво поигрывающих боевыми топорами. Охраны у гномьего банка было, на мой вкус, даже с излишком. Правда, когда Триш тихонечко и вполголоса открыл мне секрет, что именно в этом банке хранит двенадцать своих корон правящая Вароссом семья – многое встало на свои места. Королевские реликвии действительно стоило охранять самым лучшим образом.

Гномы оказались разные. Те, которые кучковались у каждого входа – всего их в зале было четыре, были мускулистые, приземистые и всем своим видом напоминали до зубов вооруженные, бородатые грибы.

Гномы же, сидящие за конторками банковских работников, были другие. Более субтильные, к моему удивлению – со стриженными бородами.

– Форма бороды определяет род занятий гнома, у них жесткое классовое разделение.

Нет, определенно из Триша вышел бы восхитительный экскурсовод. Мой крысюк часами мог рассказывать о традициях Варосса, о народных праздниках, о памятниках Завихградской архитектуры, о культуре населяющих его народов. Он честно признался, что за пятилетку вынужденной безработицы стал частым посетителем городской библиотеки. И особое внимание уделял книгам по истории страны и города. А уж поняв, что меня как попаданку из другого мира интересует абсолютно все, Триш обрел вселенскую гармонию и вечно-готового развесить уши слушателя.

В зале приема посетителей у гномов было все схвачено – стояли лавочки для посидеть и даже фонтанчик, в котором можно было зачерпнуть водички. Готовые к этому заранее посетители не стеснялись наполнять в фонтанчике свои кружки и фляжки.

Симпатичный длинноволосый вампир поднялся со скамейки, только я ступила в зал гномьего банка.

– Доброе утро, Марьяна.

Мне было ужасно неловко отвечать весьма доброжелательной улыбке Атласа своей кисловатой.

Увы, это был не тот вампир, которого я надеялась увидеть.

Ну, кто знает, может, кое-кто желает взять свои слова назад? Я, конечно, девочка злопамятная, и сразу их ему не верну, пообижаюсь маленько. Но вот теперь, видя его нежелание что-то исправлять, могу всерьез подумать над тем, чтобы затаить обиду до конца моей жизни.

– Ты принес мой жемчуг?

Он принес. Весь увесистый мешочек, не полегчавший ни на сто граммов. Что ж, и на том спасибо.

Мешочек я отжала и двинула к гному, над головой которого висела табличка “Открытие вкладов”. Он как раз в эту секунду распрощался с пожилой глуховатой гоблиншей, которая на весь зал выясняла, сколько у неё процентов по вкладу натикало. И я бы, наверное, озаботилась состоянием её здоровья, если бы за ней при этом тенью не ходил матерый зеленокожий амбал, вооруженный до зубов – и зубами в принципе тоже.

Ай! Не успела!

Пока я шла через зал, к моему гному успела подлететь крылатая дамочка, и встряхнув крошечный мешочек, вывалить перед ним нехилую такую горку сверкающих драгоценностей. В расстройстве я припарковалась на самую ближайшую к гному скамейку и приготовилась ждать.

Впрочем, чего мне эта очередь, я в Почте России посылки оформляла! И знаю, что такое очередь из кучи пенсионерок.

– Марьяна, я хотел сказать тебе спасибо, – неловко кашлянул над моим ухом Атлас, – от всей семьи. За вчерашнее.

– По-моему, я только помешала главе вашего клана выпустить тестостерон, – меланхолично откликнулась я, – и он это совершенно не оценил.

– У Джулиана очень… Болезненное самолюбие, – Атлас поморщился, – его воспитывали так, чтобы он ставил чистоту чести превыше всего. Семьи такой древности как ди Венцеры иначе не могут. Все об этом знают. Мне кажется, именно потому Джулиана и поймали в эту ловушку.

– Ловушку?

Утро стало чуть интереснее. В принципе, Атлас не тянул на радио в наушниках, но только что заявился на роль интересного детективчика на время ожидания в очереди. Тем более, судя по скрупулезному оцениванию гномом каждого камушка – время поболтать у нас было.

– Да-да, ловушку, – Атлас кивнул, – я почти в этом уверен.

– Расскажешь?

– А ты расскажешь, как пересеклась с магистром Кравицем той ночью? – кажется, Атлас и сам был захвачен своей идеей, потому что выглядел вампир взбудораженным и смотрел на меня с нетерпением.

Что ж...

Я косо глянула на вожделенного мне гнома. Он вовсю обсуждал с престарелой феей цену и чистоту одного из её рубинов.

Времени посплетничать было предостаточно.

– Занятно, – выслушав меня, Атлас задумчиво начал перебирать пальцами в воздухе, будто пытаясь поймать невидимую нить мысли, – то есть магистр Кравиц осознанно впустил тебя в опечатанное им пространство спорной собственности и позволил проводить в нем магические операции?

А вот в официальной формулировке это звучало слегка незаконненько.

– Он сказал, что я ничего не смогу сделать принципиально важного, находясь в ментальной форме, – по инерции мне захотелось встать в защитную стойку, но Атлас вроде как не собирался меня ни в чем обвинять.

– Он сопровождал тебя?

– Все время моего пребывания в доме.

– Значит, он точно знает порядок проведения подобных посещений, – Атлас кивнул чему-то в своих мыслях. А мне захотелось его убить, потому что вопреки тому, что вчера при помощи моей криллийской вундервафли я прожарила многоуважаемого волшебничка и главу не последнего вампирского клана до состояния “well done” – телепатировать я не умела, да и с вампирами в этом вопросе лучше было не тягаться. Они были мощнее.

– И что это тебе говорит?

– О том, что господин тайный сыщик не просто господин тайный сыщик, – Атлас невесело усмехнулся, и тут же дернул меня за локоть, – твоя очередь. Живей, живей, Марьяна!

Пожелание поспешить оказалось кстати. Я только на пару секунд раньше шлепнулась на стул, перед огромной циклопихой, едва не задевшей люстру на высоком потолке зала.

Ох, видели бы наши инстадивы ту циклопиху. Вот бы с зависти удавились от одного только взгляда на эту длинную песцовую шубу. А уж три ряда изумрудных бус на шее…

Сразу видно – жена не последнего человека.

Циклопиха кстати оказалась недовольна тем, что её обошли на повороте. Нависла на меня своими телесами, и гневно рявкнула.

– А ну пошла вон, человечка!

От этого рыка даже бирюльки на люстре закачались. А я… А я, кажется, сэкономила на утренней укладке.

– Кто не успел тот опоздал, – помятуя о гноллах, я сверкнула зубами во враждебной улыбке, – сударыня, не делайте себе нервы, от них морщины рано появляются, не слышали?

Наезд попал куда надо! Дама обеспокоенно хлопнула ресницами своего единственного глаза, качнула над моей головой могучей грудью и, нервно закопавшись в сумочке, в которой легко бы заблудился Триш, заковыляла обратно к скамеечке.

Атлас, наблюдающий за этим со стороны, восхищенно округлил глаза. Я же с деланным равнодушием пожала плечами.

Кто ругался со стаей мегер на кассе в Пятерочке и выходил живым – тому не страшны какие-то там одиночные циклопихи.

Торг с гномом-клерком оказался ужасно веселым развлечением. Все, с кем я торговалась раньше, не годились ему ни в какие подметки. Даже господин Эрнст показался весьма добродушным и щедрым в сравнении с этим упертым ослом. И от того азарт в моей крови вскипел с невиданной силой.

– Бесценный королевский жемчуг по четыре злотых за штуку? – я заламывала руки и чуть не рвала на груди рубаху. – Вы с ума сошли сударь! Ради этого я продала бесценное наследство моей двоюродной бабушки! Мне вынесли весь дом. А теперь и вы норовите ободрать меня как липку? Когда я рожу детей, я приведу их к вам в банк и вы будете смотреть в их голодные глаза и умирать от угрызений совести, что вы обобрали их мать и пустили её по миру. Пятьдесят злотых за штуку, сударь, и ни монетой меньше!

– Пятьдесят? – гном подскочил за своей конторкой и схватился за сердце возмущенный моей жадностью. Ну да, рыночная цена жемчуга была тридцать злотых, я же завысила её почти вдвое.

Спектакль получился роскошный. Некоторые клиенты даже никуда не ушли, а собрались вокруг нас, с интересом наблюдаю, как я слабой рукой шарюсь по столу гнома-клерка и требую себе душистых солей, чтобы немедленно занюхать эту возмутительную бесчестность. И гнома, с остервенением мне доказывающего, что у меня и жемчуг неровный, и вообще такие оптовые обмены требуют скидки по стоимости, и вспоминавшего и своего батюшку, и своего прабатюшку, и прапрабатюшку, которые говорили, что нечего связываться с этими алчными людишками, шуруй, Шайло, в копи, кирка тебя не подведет и не одурачит.

Мы сошлись на тридцати одном злотом за жемчужину. Именно эта жемчужина сверху и зафиксировала, что в этом поединке победила я.

Фух!

У меня было ощущение, что я пробежала марафонские сорок километров. Я отчаянно косилась на фонтан в центре зала и мечтала в нем утопиться. Шайло, мой гном-оппонент, по пути торгов выщипал себе треть бороды. И только блестящие глаза выдали в нем, что он, как и я – ужасно удовлетворен результатом.

Собравшиеся вокруг нас зрители даже расщедрились на аплодисменты. Ну, спасибо что на бис не попросили выйти. Бобик бы сдох.

Гном принял мой жемчуг, перевел его в условленный курс по злотым, открыл для меня личный счет и даже назначил хороший процент сверху. За процент мы кстати, тоже поторговались, но немножко, без особого азарта. Просто из принципа выбила себе два дополнительных процента.

– А ведь это вампиров называют кровопийцами, – уже на выходе из банка выдохнул Атлас. За процессом торгов он наблюдал с азартом футбольного зрителя, каждый уступленный мной злотый воспринимая за гол в ворота любимой сборной.

– Упырь – это состояние души, – я глубоко выдохнула и косо глянула по сторонам, выискивая, где тут можно стрельнуть булочку, чтобы восполнить запас потраченных в битве с гномом сил, – так ты не дорассказал. Что там с магистром Кравицем? Кем он, по-твоему, является?

– Я не могу сказать тебе точно. Это только мои догадки. И те весьма зыбкие.

– Атлас, – глянула на вампира в упор, – я сейчас тебя прокляну и скажу, что ты сам виноват. Не чеши мое любытство еще сильнее. Триш, а ты веди нас куда-нибудь, где можно нормально поесть. Господин Шайло из меня всю душу вытянул, мне срочно требуется восстановить её за счет кофе и булочки.

– Он тебе? Или ты ему? – поймав мой острый взгляд, Атлас поднял руки руки, капитулируя. – Ладно, ладно, Марьяна, я все тебе расскажу. Что знаю!

– А что не знаешь ты, я сама додумаю, – я милосердно сняла с Атласа ответственность, – давай, жги.

Он быстро глянул по сторонам, будто в поисках того, что именно ему следует жечь.

– Я имею в виду, говори уже! – теряя остатки терпения буркнула я.

– Ох, хорошо, – Атлас нервно усмехнулся и встряхнул руками на ходу, – я просто успел к тебе принюхаться…

– Чего-о-о?

– Только изучил те чары, что на тебя наложил магистр Кравиц, – спешно оправдался вампир, – все они не имеют никакого вредоносного эффекта. Это не ворожба, не проклятие, не следилки или ослаблялки.

– Но что?

– Защита, – Атлас ответил твердо и весьма уверенно, – не один слой защитных чар универсальной пользы. С одинаковой эффективностью отведут от тебя сглаз и защитят от голодного вурдалака. Дадут тебе оружие в сложной ситуации.

– Джулиан психанул из-за этого?

– Марьяна, – Атлас кашлянул, явно находя мой уничижительный скепсис некорректным, – я прошу тебя учесть. Браки вампиров всегда строятся на определенных традициях. Мы можем чтить их до буквы, можем придерживаться только основных вех, но есть незыблемые вещи. Муж – воин, жена – мать. В бытовом раскладе это означает, что именно муж должен решать вопросы защиты своей жены. Поэтому, когда ты оказалась в сложной ситуации, Джулиан привел тебя в свой дом. Это его роль. Быть стеной перед тобой и за твоей спиной. Но что если другой мужчина демонстративно возьмет и подчеркнет, что он желает защищать чужую жену? Тратить свою магию, тратить свои ресурсы.

– Но я ведь не просила об этом.

– Этот разговор изначально велся не с тобой, Марьяна, – Атлас покачал головой, – господин Кравиц сообщил Джулиану, что тот не компетентен в вопросе твоей защиты. Хуже, чем пощечина. Не принять её на свой счет Джул мог только в одном случае – если бы ты была ему безразлична.

– А я, получается, не безразлична? – дурацкий вопрос, от дурацкой ведьмы. Я себе тут же захотела отвесить подзатыльник, до того по-девчоночьи он прозвучал.

Атлас посмотрел на меня странно. Потом спросил.

– Джул вообще рассказывал тебе, что такое Разделение Судеб?

– Очень приблизительно, – я поморщилась, – а что?

– Ничего-ничего. Тогда пусть он и говорит, – Атлас тут же стушевался.

– Я сомневаюсь, что у нас с ним вдруг возникнет повод, – это возражение прозвучало неожиданно невесело, – может, через пару десятков лет, когда мой маразм вытеснит из головы факт, что он – свинья.

– Я продолжу? – Атлас кашлянул, и дождавшись моего кивка, снова заговорил. – Так вот. Вызов господин Кравиц принял мгновенно. Не попытался объясниться, оправдаться, как-то успокоить. Я удивился этому, если честно. Он, конечно, не особенно любит вампиров, как и всякий маг, но все же его не было видно на антивампирских дебатах, он никогда не поддерживал радикалов. Так с чего бы городскому пижону влипать в разборку с вампиром, да еще и первым вампиром сильнейшего клана?

– Питер – временной маг.

– Мы знаем о своей уязвимости к магии времени, – гордо задрал подбородок Атлас, – и потому всегда на поединках берем особые амулеты, эту магию преодолевающие.

Я вспомнила пузырек на цепочке, будто наполненный тьмой. Что ж, я предполагала что-то такое…

– Так значит, Питер рисковал?

– И рисковал нешуточно. Разозленный старший вампир, стоящий на защите собственной чести – это тот противник, что может быстрее убить, чем расслышать просьбы о пощаде.

– Но на дуэль Питер пошел…

– И привел с собой, вот странность, – Атлас снова всплеснул руками, изображая удивление, – архимага королевской службы, которая занимается ежегодной проверкой сохранности аракшасов внутри вампирских кланов. Того самого, которому ди Венцеры пять лет подсовывали фальшивку. Того, которого ввели в заблуждение. И знаешь, что самое забавное в этой истории?

– М?

– До вчерашнего дня господин Кравиц и господин Дантес только пару раз были замечены на одних и тех же королевских мероприятиях. Их не назвать друзьями.

– Ты хочешь сказать?..

– Это была целенаправленная провокация, Марьяна, – серьезно озвучил Атлас, – и как я предполагаю – Джулиана хотели убить в ходе поединка по королевскому приказу. Мы обманывали королевскую службу, королева такого не спускает. Ты остановила дуэль, побила этих двоих петухов, королева вряд ли этим довольна. Но так или иначе, она заставит нас заплатить за наш обман.

– Но при чем тут Питер? Он ведь простой сыщик, – недоверчиво уточнила я. Ушастый анимаг не тянул на убийцу. Впрочем, на действительно простого, понятного парня – он тоже не тянул. Скорей на сундук, у которого было минимум десять двойных доньев.

– Он – служит короне, Марьяна, – Атлас категорично качнул головой, – и уж что я понимаю точно, так это то, что магистр временной магии не может быть простым сыщиком. А вот одним из личных псов королевы – очень даже.

15. О том, что для хорошей ведьмы безвыходных ситуаций не бывает

Все это было ужасно-ужасно интересно.

И мне, разумеется, сразу же захотелось смотаться в гости к одному ушастому мерзавцу и прояснить, насколько близко Атлас оказался к правде, но…

Давайте посмотрим правде в глаза, правду магистр Кравиц мне навряд ли скажет. И еще не факт, что он может это сделать. Если уж состояние живучего вампира мне в двух словах описали как “встал один раз с кровати и после трех шагов по комнате вернулся обратно”, то состояние чародея должно быть не многим лучше. Даже хуже, я надеюсь!

Вопреки всей моей симпатии к господину анимагу, уж кое в чем Атлас был прав – чары на меня навешивать Питеру никто не разрешал. А колдовать за моей спиной, даже если для моего же блага – фи, это нехорошо! Должен быть какой-то хороший тон, который бы не позволял водящим дружбу колдунам так делать.

Атлас проводил меня до городского архива и с виноватым видом попросился на работу.

– Ты спрашиваешься у меня? Серьезно? – я задрала бровь. – С какой стати?

– По брачному договору я вошел в семью ди Венцеров и обязан следовать воле старших в клане. А ты – жена Джулиана и… Я бы рад с тобой до вечера гулять, но у меня наверняка куча дел в конторе...

– Брысь, – настроение при напоминании о моем семейном положении несколько подпортилось.

Жена, ага. Любимая!

Атлас просиял, услышав от меня вольную, и тут же испарился, метнувшись в первую попавшуюся тень и исчезнув в ней.

Я сощурилась, глядя на Триша. Крысюк тоже вел себя как-то возбужденно и нервно поглядывал куда-то влево. Проследив траекторию его взгляда, я заметила “Булочки мадам Карри” и все поняла.

Ну, не всем же так не везло с мужьями, да? Каррише Кориандровой очень повезло.

– Кажется, я ужасно проголодалась, – трагично вздохнула я, – и могла бы съесть даже лошадь в кляре. Вот только, беда, я точно не могу терять своего времени и искать, где бы мне покушать. Архив закроется через час, и мне стоит посвятить себя добыче нужных мне документов.

Триш почти затрепетал, напрягаясь от кончика хвоста и до мигом встопорщившихся усов.

– Миледи позволит её оставить? – голос верного крысюка дрожал. – И через четверть часа лучшие булочки и кофе в Завихграде будут к её услугам.

– Этим ты спасешь мне жизнь, Триш, – я подмигнула дворецкому – и он чудом не раскраснелся, как застигнутая на постыдных мыслях благородная дама. А потом, не теряя даром времени, метнулся через дорогу, не обратив ни грамма собственного внимания на разразившегося руганью возчика кэба, чья лошадь испугалась моего стремительного крысюка.

Ну и правильно. Этим водителям самим не помешает по сторонам смотреть!

И все же, хоть Триш чуть и приподнял мне настроение, по ступенькам архива я шла с четким ощущением набежавшей на мое внутреннее солнышко черной тучки. И такие казавшиеся удачными утренние торги с гномом уже не казались гарантом того, что мой день пройдет без сучка и задоринки. Даже напротив. Приходило стойкое подозрение, что мой лимит удачи на сегодня выбран, и никакого успеха в делах мне уже не светит.

А сколько я себя знала… Это ощущение меня никогда не подводило.

Впрочем, это совершенно не значило, что я готова отступать, сдаваться, задирать лапки и подставлять горлышко всем упырям, что хотели бы в него вцепиться.

Я растрепала волосы пострашней, скорчила самую боевую морду из всех, что имелись в моем арсенале и вихрем взлетела по ступенькам в архив.

Долой пораженческие настроения, Марьяша идет побеждать!

Питер ведь говорил – вести себя как можно увереннее, чтобы никто и не заподозрил подвоха!

Зал завихградского архива оказался очень похож на нашу библиотеку. Очень большую библиотеку. С высокими, скрытыми во тьме уходящих ввысь полок потолками. Существуй в этом мире Тарзан, даже он, я уверена, не смог бы добраться до самой верхней полки этих бесконечных стеллажей.

Между стеллажами летали маленькие, пузатенькие, клыкастые создания, жуткие снаружи, но явно – добрые внутри. Именно они получали на руки от сидящих плотным сплошным рядом ведьм-секретарей записочки, именно они приносили им ту или иную коричневую папку с полок.

Ведьмы не всегда церемонились с работниками. На моих глазах один молодой летун – его юность определялась по общему тощему виду и недостаточно волосатым ушам – схлопотал затрещину за недостаточную расторопность. Затрещина ему не понравилась, он возмущенно что-то заверещал, размахивая когтистыми лапками на обидчицу. Но она не впечатлилась, щелкнула пальцами, и двое массивных собратьев сгребли малыша за огромные уши и, невзирая на его вопли, выволокли его из входных дверей архива. Вернулись без него. Снова занялись работой.

Ну и нравы тут… Чистая Спарта.

Я скрипнула зубами, отчаянно желая отвесить той наглой ведьме с длинными руками аналогичную подзатрещину, но все-таки собралась с мыслями и шагнула к другой. Той, которая на вид казалась более адекватной.

– Здравствуйте, – гордо и самоуверенно озвучила я, – мне необходимо получить на руки копию родословного древа семьи ди Бухе.

“Просто держись уверенно. Это самое важное в твоей задаче”.

Типун бы вам на язык, магистр Кравиц! Почему вы забыли упомянуть, что ко всему прочему мне еще нужно заполнить четыре бланка заявки, с двух сторон, и в трех местах еще и кровью своей отпечатать?

Надеюсь, я тут душу никому не отписала?

И ведь даже посоветоваться не с кем. Стараюсь внимательно читать, вникая в каждую графу.

Как в любом муниципальном учреждении завихградский архив интересуется ужасно многим, будто их касается вообще все!

Есть ли у меня живые родственники в иных мирах? Ну, допустим, есть. Дядя вроде считается. Да и мать моя, каковой бы паршивой ни была матерью, своими ногами по земле ходит. Где-то там. И леший с ней.

Есть ли у меня неупокоенные родственники в иных мирах?

Зависаю.

Откуда ж мне это знать?

Ладно, так и напишем.

Приходит Триш, наполняет воздух в холле архива запахом свежей выпечки. Кар’риша, конечно, не Джулиан ди Венцер, не маэстро высокой ресторанной кулинарии, но рыбные пироги у неё получаются такие восхитительные, что предложи мне кто-нибудь отдать их врагу – я бы с удовольствием показала ему дулю и пожелала всем своим врагам передохнуть с голоду своими силами. Кувшинчик с пряным, крепким чаем делает мою жизнь прекрасней, а вот жизнь ведьм за столами “работниц зала” – немножко сложнее. Они уже с откровенной тоской поглядывают на круглый циферблат часов, висящих над входной дверью, и явно мечтают о скорейшем завершении рабочего дня. Об ужине…

Я им ужасно сочувствую, но оставшись без обеда – пожертвовать пирогом не могу.

Триш не стоит без дела, внимательно проглядывает уже заполненные мной бланки, отложенные на край стола.

– Вот тут вы забыли указать о наличии у вас двойного гражданства, миледи, – крысюк снова пододвигает ко мне лист и тонким когтистым пальчиком показывает нужную строчку.

– Я думала, варосское еще не считается, – честно откликаюсь я, – ведь там же еще какая-то комиссия, должна вынести решение.

– Резолюция из королевского консульства была положительной, – невозмутимо откликается мой дворецкий, – а значит, ничего отрицательного комиссия по вопросам гражданства решить не может. Спорить с Её Величеством никто не станет.

Сначала я искушаюсь спросить у Триша про королеву поподробнее – в свете истории Атласа мне действительно интересно, что из себя представляет правительница Варосса, но…

Краем глаза я замечаю, как навострила ушки ведьма, у которой я брала бланки для оформления заявки. Что ж, думаю, полезно будет поболтать где-нибудь не тут. Оно мне надо, чтоб мои вопросы потом использовали против меня? А если еще и через сломанный телефон пропустят, о-о-о… Там меня можно и в заговоре обвинить. Не знаю зачем, пусть тайные службы сами придумают, зачем оно им надо. Ди Венцеров-то, вон, бьют за непослушание! Значит, и меня можно! Я, вон, в королевские портальщицы не иду.

– Вот, держите, – с чувством собственного достоинства я сгребаю заполненные бланки в стопку и стопкой же роняю их на стол перед ведьмой-приемщицей, – и дайте мне уже мою копию родословного древа, я заслужила.

Ведьма испытующе смотрит на меня, будто прикидывая – не переоцениваю ли я себя, и начинает копаться в бланках. Откладывает один за другим, одобрительно покачивая головой. Внутри меня медленно проставляются галочки напротив строчки с названием каждого документа.

И вот остается четыре пустых строчки. Три. Две. Одна…

– Так, а где у вас подтверждение кровного родства от ближайших родственников? – ведьма-приемщица отодвигает в сторону мои бланки, сочтя их удобоваримыми, и взирает на меня с интересом учительницы, ожидающей сдачи тетрадки с домашним заданием.

А где-то там, за моей спиной печально взвыли ветры… Это я метафорически, конечно, но…

– В качестве подтверждения я могу указать связь магического наследования с домом ди Бухе.

Этой фразе меня научил Питер. Она должна была сработать. Хотя, как он сказал – лучше бы до неё вообще не дошло.

Ведьма задумчиво морщится, достает из ящика стола прозрачный хрустальный шарик, который умещается в её ладони. Прикрывает глаза, и в шарике начинает вихрем клубиться туман. Из него складывается призрачный белый силуэт моего дома.

– Дом ди Бухе опечатан, – слегка потусторонним голосом выдыхает ведьма, – он является объектом спорной собственности. А значит, магической связи с домом недостаточно для доказательства принадлежности к роду.

Ведьма открывает глаза, смаргивает легкий туман со зрачков, выдыхает, смотрит на меня укоризненно.

– Вам необходимо провести ритуал проверки кровной принадлежности, госпожа. Ковен ди Бухе отделялся от ковена Елагиных. Значит, достаточно обратиться к ним, и…

– Именно Елагины и претендуют на мой дом, – резко качаю головой, отвергая от этот вариант, – я пришла за родословным древом только потому, что это может доказать в суде мое право на наследство. Потому что очень сомневаюсь, что Софик Елагина будет помогать мне доказать кровное родство с изначальной хозяйкой дома.

– Мне жаль, госпожа, – ведьма-приемщица с искренним сожалением разводит руками, – но существует королевское предписание, согласно которому только кровные родственники могут получить доступ к хранящимся в архиве родословным деревьям. Потому что по родословному древу можно и проклясть, и убить.

– То есть для того, чтобы получить доказательства родства с семьей ди Бухе, я должна его сначала доказать? – спрашиваю, осознавая идиотичность этого замкнутого круга.

– Увы, госпожа, – ведьма разводит руками, – к слову, доказательство может быть абсолютно любым. Артефакт из перечня семейных реликвий. Ведовская книга, пропечатанная старшей ведьмой рода.

– А если ничего этого нет?

– То только результат кровного ритуала.

Кажется, моя собеседница искренне мне сочувствует.

Хотя что мне от её сочувствия…

Из магического архива я выхожу малость пришибленной. Хотя нет, не малость. Настолько пришибленной, что не спустившись и на две ступеньки я теряюсь мыслями настолько, что просто стекаю вниз, на нагретый солнцем мрамор.

Так и слышу бабулино “не сиди на холодном”...

Ох, бабуля, как мне тебя не хватает. И мыслей дельных не хватает. Потому что куда бежать и что делать сейчас – я никак не пойму. Снова бежать за советом к магистру Кравицу? Боюсь, что после вчерашней прожарки, если я и дождусь от него совета, то только вредного.

Я сижу и жду, жду, жду… Мысли все никак не приходят. А где-то рядом кто-то всхлипывает – это я с каждой секундой осознаю все четче.

Встала на ноги, пошла на звук. Дошла до перил, глянула вниз.

Там, у крыльца, притаившись за кустом сирени, сидел и вдохновенно ревел ушастый крылатый гремлин. Тот самый, которому на моих глазах задали трепку взрослые гремлины-архивисты.

– Эй, чудо, – окликаю я мелкого, – ты случайно не голоден? Хочешь, я тебя накормлю?

Дурацкий порыв, на самом деле, лезть к малознакомой чуде-юде, которая долго и вдохновенно рыдает на какую-то свою тему. Но если что и делить напополам – то только дерьмовый вечер. Вдвоем оно как-то попроще будет.

Чудо-юдо трубно всхлипнуло и вылупилось на меня большими-большими карими глазищами. Больше, чем глаза, у него были только уши. Смотрело оно на меня молча, даже можно сказать – таращилось.

Честно говоря, про гремлина – это я наобум подумала. Просто – гномов я уже видела, эльфов – тоже. Вампиров – в переизбытке. Анимагов и прямоходящих-говорящих зверей – тоже. Лепреконов. Циклопов. На кого еще мог потянуть маленький, крылатенький человекообразный монстрик с огромными ушами и зеленой кожей? Гремлин? Гоблин?

Срочно нужен специалист по местным магическим расам. Их тут, блин, оказывается, дофига, поди-ка научись отличать огров от троллей, и орков от гоблинов.

– Есть, говорю, хочешь? – повторила я. – У меня пирожки есть. И чай. И я могу поделиться.

– А чаво взамен надо? – мрачно и недовольно буркнуло чудо-юдо из-за куста.

– Да чаво с тебя возьмешь-то, – я рассмеялась, – спасибо скажешь и хватит мне.

– Врешь! – буркнули из-за куста. – Шобы ведьма и просто так…

Я махнула Тришу, отжала у него кулек с остатками пирогов и не глядя выудила оттуда штуку и не целясь уронила её с крыльца.

Инстинкты у чуда-юда оказались отменные. Пирог он поймал и вылупился на меня еще сильнее.

– Что упало, то пропало, – драматично вздохнула я, – то не мой пирог отныне, и да будет так.

После этого я снова уселась на ступеньку, снова уткнулась в кувшинчик с чаем. Чай был хороший и здорово помогал восстановиться моему пошатнувшемуся душевному равновесию. И вот что мне делать, а?

– Триш, а сколько всего семей Елагиных сейчас живет в Завихграде?

Что-то на задворках моей памяти шевелилось и бухтело, что не одним семейством Софик полнится этот мир.

Крысюк, сидящий рядом и сочувственно пыхтящий, заинтересованно приподнял уши.

– Восемь, миледи.

– И в каких они отношениях с Софик? Они будут на её стороне или нет?

Дворецкий виновато сморщил нос.

– Не могу знать, миледи. Я стал дворецким при леди Улии, а она – не очень общалась с Елагиными. Она вообще ни с кем не общалась.

– Глядя на Софик – я её понимаю, – покосилась за перила, убедилась, что один пирог сопливое чудо-юдо умяло, не глядя кинула туда второй. Весьма отчетливое чавканье сообщило мне, что промазать снова не удалось. Что ж, хорошо, продолжим думать дальше.

– Нет, с госпожой инспектором нам связываться точно не стоит. Но неплохо бы хотя бы познакомиться с кем-нибудь другим. Вдруг они согласятся провести ритуал? Где живет самая лояльная семья, не знаешь?

Триш задумался, зашевелил усами.

– Есть травники на окраине города, – наконец разродился он, – они живут обособленно ото всех. Не знаю почему. Но так всегда было, еще когда леди Матильда была жива – она писала им письма, приглашала их в гости. Насколько я знаю, они не переезжали. Да и не могут они от ковена отделиться без выкупа.

Ничего себе порядки у ковенных ведьм!

Нет, что-то Джулиан говорил об этом, но вот чтобы так…

Добирались снова на кэбе. Я все еще ощущала в себе лютую слабость и решила дать себе немножко отдохнуть от открывания чудо-дверей. По идее, порталы в пределах одного города – это жуткая роскошь. Если бы меня не припекал вопрос скорейшего получения гражданства вчера – я бы так не тратилась. Уж больно дохлой я чувствовала себя сегодня.

А так – можно и покататься. Полюбоваться на разноцветные улочки Завихграда, на аккуратные теремки и на каменные двухэтажные домишки. Хороший городок. Красочный. Лучше не придумаешь.

Всегда мечтала жить в таком, на самом деле. Не среди наших серых угнетающих своей одинаковостью многоэтажек, а вот в таком вот городке, цветном, ярком и пестром. Спасибо, дорогая судьба, что занесла меня в этот мир. Даже то, что я здесь умудрилась влюбиться в совершенно неподходящего для этого вампира, не было изъяном Велора. Только моим. Это ж моя дурная голова сделала этот дурацкий выбор.

Из кэба я вышла почти к самым дверям некрашеного, темного бревенчатого дома. Ему и не надо было быть крашеным. В качестве украшения ему служили зеленые плети растений, вьющихся по столбам калитки, по перилам крыльца, на ручке синей двери и на вывеске “Травяной сбор для любой цели”. Причем лозы реально вились, настоящими узорами, чувствовалось, что не просто так росли.

Я толкнула дверь и сама ощутила, как в сердце теплится искорка. Ну ведь… Матильда тоже когда-то была Елагиной, так? Значит, не все они безнадежны. И можно надеяться, что хоть кто-то окажется не как Софик…

Колокольчик звякнул над моей головой, сообщая о моем приходе.

Сообщая кому?

Комната, в которой я оказалась, была темноватой и на диво пустой. Нет, мебель тут, конечно, была. Стол, заставленный банками, ступками и мисками, заваленный вениками сушеных трав, какими-то когтями, глазами, щупальцами… Ох, нет, лучше не приглядываться.

Шкафы, полки, темное зеркало без рамы, висящее у самой двери...

– Чем могу помочь?

Я вообще не поняла, откуда она появилась. Темноволосая, гибкая, ясноглазая, в простом льняном платье с широкими рукавами и переднике. Не роковая красавица, но ужасно симпатичная.

– Доброго вам дня, госпожа Отрада, – Триш шагнул вперед и церемонно поклонился, – возможно, вы меня не помните, я…

– Сарартриш Кориандров, – фыркнула Отрада Елагина, – помню тебя вот таким вот.

Она расставила руки на расстояние, в котором поместилась бы буханка хлеба.

– Правда я тогда тоже была вот такой, – с отчетливым сожалением Отрада опустила ладонь до уровня чуть повыше колена, – и к тете Матильде нам было позволено ездить в гости только два раза в год. Жаль. Мне нравилось у неё дома. Там всегда было… Много всего. И много кого. Где еще увидишь столько разных… всех.

Она вздыхает.

Бог ты мой. Нормальная Елагина! Неужели?!

– А ты, значит, Марьяна? – внимательные глаза, темные с золотистыми искорками обратились ко мне. – Та самая, которая закрыла вопрос вражды с вампирами? Наслышана.

– Хорошего или плохого?

– Ну, госпожа Софик Елагина – старшая ведьма в ковене. Так что сама представь, – усмехается Отрада, но при этом плеваться в мою сторону не спешит, а с интересом разглядывает.

– Старшая ведьма? – это меня обеспокоило. – И насколько её мнение важно для ковена?

– Да уж важно, – Отрада отошла к столу и взялась за ступку с пестиком. В воздухе поплыл ни с чем не сравнимый запах досуха высушенной и растертой в порошок пижмы. Бабуля делала с ней крепкие настои от бронхита…

– То есть, если я попрошу вас провести ритуал установления кровного родства – вы мне точно откажете? – спросила внаглую. – Даже если я предложу вам, скажем… взятку?

Между прочим – я и вправду могла дать деньгами. А то у них ступеньки у крыльца рассохлись, вывеска пооблупилась, вдруг им надо?

Моя собеседница рассмеялась. Даже прямо скажем – расхохоталась, тяжело опираясь на стол.

– А ты вокруг да около ходить не любишь, – выдохнула Отрада, отсмеявшись и вытирая проступившие в уголках глаз слезы, – предпочитаешь сразу брать черта за рога? Восхитительно.

– Ну так что? – напомнила о своей просьбе. Прямого отказа я не получила, так что…

– Прости, девочка, – Отрада качнула головой, – с этим я не помогу. И дело даже не в том, что Софик наложила прямой запрет это делать. А она наложила. Если честно, ты мне нравишься больше, чем мой ковен. Но я не смогла бы помочь, даже если бы захотела. Смотри.

Отрада приподнимает руку, и широкий рукав её платья падает вниз, обнажая запястье. Запястье, от кистя до локтя обвитое двумя серебряными змеями. Блокиратор магии!

– У меня был похожий. Но поменьше…

– Временный, – Отрада с грустной улыбкой возвращается к своей ступке, – мой я ношу уже двенадцатый год. И пока не уплачу ковену виру за освобождение – так и буду носить. И до той поры, все что мне позволено из магических ритуалов – медленней стареть. Стареть как ведьме, на один год за пять. И все.

– Но почему так?

– Потому что не всем повезло родиться у свободной ведьмы, детка, – Отрада прямо глянула на меня, – тебе повезло. Мне – нет. И моя магия принадлежит ковену. Который я подвела.

Мне даже стало немного неловко. Настолько неловко, что даже язык не повернулся расспросить, а чем собственно Отрада подвела ковен.

– Ладно, не будем о грустном, – моя собеседница хлопнула в ладоши, – но думаю, тебе стоит подумать еще, Марьяна.

– Было бы об чем, – буркнула с досадой, – я ведь мало что знаю. Понятия не имею, как еще можно доказать, что моя бабушка была дочкой Матильды ди Бухе. Я и сама-то в этом не уверена.

– Это ты зря, – Отрада встряхнула волосами, – характер у тебя – один в один тетя Матильда. Та тоже – ни за словом в карман не лазила, ни за разменной монетой. А что насчет доказать… А бабушку свою спросить не пробовала? Может, у неё какие-то семейные ценности остались? Обычно каждой дочери что-то да дают, памятное, якорь семейный.

– Как я её спрошу? С того света вызову? – саркастично поинтересовалась.

– Ну, у тебя этой дряни нет, – Отрада снова качнула запястьем, обвитым блокиратором, – так почему бы и не вызвать?

16. О том, что гордость и независимость – наше все, но сердцу не прикажешь

Звонок у магистра Кравица не выл голодной сиреной, как у меня. Так, мелодично переливался. И слушая эти все переливы было странно обдумывать кровавую месть.

Я ожидала… Не знаю, чего я ожидала. Я никогда не видела в доме и рядом с домом Питера прислуги, он вечно везде был сам. Но определенно реакции ждала. Какой-нибудь. Ну, хоть автоответчик, что ли, должен был сработать, нет?

Нет.

Тишина. И только сумерки вокруг меня сгущаются, шинолла на плечах свернулась как меховой шарфик, а мертвых с косами под фонарями определенно не хватает.

Пойти в гости к господину Кравицу без шиноллы мне не хватило духу. Пусть она будет. Глядишь, и молнией кого-нибудь стукнем, чтоб мало не показалось.

Я позвонила еще раз.

И меня снова все заигнорили. Тогда я набрала в легкие воздуха и заорала во всю силу легких.

– Кро-о-олик! Кро-о-олик! Ты меня слышишь?

– Слышу, слышу, – пасмурно буркнул анимаг, выползая из-за розового куста с большим таким секатором в белых лапках, – и орать так вовсе не обязательно, магесса. Соседей перебудите.

Он ходил. Ходил! Ура! Как же я была за него рада. И немножко досадовала, что паршивец оклемался так быстро.

– Если они такие же свинтусы, как вы, магистр, то мне даже не стыдно их будить, – я скрестила руки на груди, – по крайней мере, те, кто сначала притворяются друзьями, а потом вот так по-свински колдуют за спиной и покушаются на жизнь твоих близких– не должны спокойно спать априори.

– Да не собирался я его убивать, – кролик недовольно дернул ухом. Потом повертел головой, нашел взглядом невысокую скамеечку и медленно, вразвалочку проковылял к ней, с очевидным облегчением на неё приземлившись.

– Я должна вам на слово поверить? Вам?

– Между прочим, это благодаря мне вы смогли призвать на помощь эту хвостатую паршивку, – анимаг убийственно зыркнул на приподнявшую мордочку шиноллу, – правда, я искренне не понимаю, откуда вы взяли именно её, мои чары должны были дать вам в руки только то оружие, что принадлежало вашей семье, но…

– У одной из дочерей Матильды была шинолла, – я припомнила воспоминания Триша.

– А, ну тогда ясно, – никогда не думала, что кроличья морда может выражать такой человеческий спектр эмоций, – видимо, она была в спячке где-то в вашем доме. И мои чары сочли её самым подходящим для дуэли оружием. Чтоб меня. Колдовал на всякий случай, если вдруг на вас нападет Елагина. Кто же знал, что вы заявитесь к поединку и чары сработают вот таким вот образом. Нужно было колдануть что-то попроще.

– Чтобы мне не удалось позволить вам убить Джулиана?

– Джулиана ди Венцера нельзя убивать, – сварливо буркнул Питер, скрещивая лапки на груди, – у вас с ним общая артерия жизни. А её величество все еще надеется использовать ваш дар на благо Варосса. Так что приказ был другой. Хорошенько потрепать. Почти убить. Вынести последнее королевское предупреждение. С учетом силы ди Венцера даже это мне было бы сделать непросто. А тут вы, Марьяна...

Он нахохлился. И мы немножко помолчали. Раскаиваться мне не хотелось, да и не мне тут надо раскаиваться.

– Кстати, прошу прощения, что выхожу в таком виде, – Питер красноречиво обвел лапкой собственную кроличью тушку, – на обращение в человека мне сейчас не хватит магии. Все силы, что у меня есть, отправлены на регенерационное заклинание. Потому и в гости я вас не приглашу, магесса, просто из соображений личной безопасности. Вы с этой вашей… Зверюшкой… На данный момент представляете для меня смертельную угрозу. Но если хотите, можем поболтать так.

– А вот хочу! – брякнула я, хотя на самом деле тайком угорала над внешним видом соседа.

Пижон – он даже в виде кролика пижон. Ипостась значения не имеет.

Вот просто представьте.

Белоснежный поджарый кроль, расхаживает перед вами на задних лапах.

В пижонском черном жилете с атласными лацканами, со свисающей из кармана тонкой цепочкой часов. На шее изящным узлом завязан узорчатый шейный платок.

А еще в кроличьем облике Питер был смешной. Смешной, сердитый и ужасно умильный. И мне хотелось, конечно, взять его за уши и хорошенько потрясти, потому что эта его выходка с дуэлью до сих пор меня бесила. Но тайное желание утискать этот огромный комок милоты до потери пульса не ослабевало. Наверное, поэтому Питер почти никогда не показывается людям в истинной своей ипостаси. Его же бабы затискают! И я первая буду в очереди. Просто по праву соседства.

– И что теперь? – сочувственно поинтересовалась.

– Ни-че-го! – отчего-то в голосе Питера слышалась глубокая тоска. – Я не справился с поручением королевы. Все!

– Вас накажут?

– Да лучше бы она меня наказала, – кролик от души пнул оставленный на дорожке садовый секатор, – нет ведь. Она просто молчит. Знает, что для меня это хуже всего, и молчит.

Она. Молчит.

Речь точно велась о королеве, но в таком тоне, что у меня аж перехватило дыхание. И вот сейчас я в кои-то веки ощущала, что Питер не притворяется. А с какой-то поры я начала понимать, что весь этот его легкий флирт, смех, подколки – это все только маска, внешний слой выверенного образа. А вот сейчас прорывается наружу настоящее. И бог ты мой, какое оно интересное! Мой сосед, кажется, неровно дышит к королеве! По-настоящему! И она в курсе! И не расспросишь ведь, а как хочется!

– И зачем вы пришли, Марьяна? – невесело вздохнул кролик, возвращаясь к настроению брюзжащего старика.

– Вообще-то я беспокоилась! – с чувством сообщила я. – Хоть вы и свинья, магистр, но все же не один раз мне помогали. Мне бы не хотелось стать причиной вашей нечаянной кончины. И я пришла проведать.

– А еще зачем? – так удивительно было понимать, что раскосые темные кроличьи глаза могут смотреть проницательно. И даже очень внимательно!

И вот ведь свин, ведь правда насквозь меня видит. Недаром свое жалованье тайного сыщика получает. Но ведь понимает, что не вру и правда беспокоилась, и это тоже хорошо.

– А еще мне дали описание спиритического ритуала для вызова духа бабушки, – созналась я, вытаскивая из кармана платья сложенный вчетверо листок, – и так как дала мне его девушка с фамилией Елагина, я хотела проконсультироваться с кем-нибудь знающим и достойным доверия. Не могу ли я, скажем, в ходе этого ритуала не дух бабушки вызвать, а со своим распрощаться?

– То есть я, по-вашему, все-таки достоин доверия? – хитро прищурился анимаг.

– Чуть-чуть, – я показала ему два пальца, между которыми с трудом бы пролез лист бумаги, – и потом, сами сказали, королеве, – произношу с томным придыханием, – хочется прибрать мой дар к рукам. Значит, вряд ли вы позволите, чтобы при вашем попустительстве это её желание осталось неисполненным.

На меня Питер смотрит в кои-то веки именно так, как и должен на меня смотреть всякий разумный мужчина. С желанием отравить самому, чтоб никому другому эта честь не досталась. Ведь никто из мужчин не любит, чтобы его видели насквозь, да и еще подкалывали при этом. А потом мягкая кроличья лапка отбирает у меня листок, просунутый сквозь прутья калитки.

– Кто дал? – уткнувшись с ушами в листок, вопрошает Питер.

– Отрада Елагина.

Анимаг издает неопределенное фыркание, которое сложно трактовать положительно или отрицательно. Зато как хорошо оно скребет мое любопытство! Вот зуб даю, этот ушастый паршивец на то и рассчитывает. И листок этот нарочно читает минимум раза четыре, чтоб я дольше помучилась. Потому что вот так долго читать можно только в первом классе и то, если буквы только-только разучил.

– Все правильно, – наконец милостиво буркнул анимаг и вернул мне мой листок, – впрочем иначе и быть не могло. Отрада – единственная стоящая ведьма среди Елагиных.

– Вы знакомы?

– Нет, – анимаг резко дергает головой, – но слышал, что именно её ковен лишил права колдовать. Елагины сочли её недостойной. Лучшая рекомендация лично для меня.

Я не успела больше спросить ничего. Ни про историю Питера и королевы, ни про причины его нелюбви к Елагиным. Он просто встал с лавочки, поднял с дорожки свой секатор, повернулся ко мне пушистым хвостом и учесал обратно в заросли розовых кустов.

Дуется!

– А на обиженных, между прочим, воду возят! – крикнула ему вслед. Кусты возмущенно вздрогнули, и это был лучший ответ, на самом деле.

Что ж, ладно. Ритуал мне одобрили, можно начинать подготовку. Отлично. Значит, и жемчужинка, последняя из гнолльего мешка, каким-то неведомым чудом завалявшаяся в моем кармане, забыта в ступке Отрады совершенно не зря. Надеюсь, ей хватит на выкуп.

Подготовка к спиритическому ритуалу заняла аж несколько дней. По наказу и подробной инструкции той же Отрады я долго возилась с расчетом наиболее подходящего лунного дня, который каким-то мистическим образом был связан с днем, часом и даже минутой моего рождения.

Самое подозрительное в этой истории – я знала и час, и минуту. Бабуля в свое время повторяла мне эту информацию столько раз, что эти “тринадцатый час, двадцать первая минута” врезались в мою память даже глубже, чем имя.

Чтобы не дергать Отраду лишний раз, я воспользовалась городской магической библиотекой общего назначения. Оставила там целый злотый за годовой абонемент. Ужас. А ведь были еще библиотеки специального назначения! Какое счастье, что мне туда пока еще не надо!

Календарь лунных дней сообщил мне, что ближайший лучший день для связи с духами именно для меня – это послезавтра. Ну, спасибо, что не через две недели, а то этак можно было и к суду опоздать.

После этого всего мне пришлось совершить ужасное!

Нет, не убить кого-нибудь, это было бы гораздо проще!

Мне пришлось тратить деньги!

Много-много денег!

Для меня, у которой не было работы, у которой даже мини-бизнес по продаже золы и хлама накрылся медным котелком, которая не могла открывать двери между мирами и брать за это входную пошлину – тратить деньги с оставленного в гномьем банке вклада было равносильно тому, чтобы лишиться почвы под ногами.

Но…

На самом деле просто вылезли те проблемы, которые я благополучно игнорировала все это время.

Началось все с того, что проводить спиритический ритуал полагалось в особой семишовной рубахе из небеленой, некрашеной ткани. За ней я зашла в ателье к господину Эрнсту, а вышла… С четким ощущением, что после победы над банковским гномом я стала местной легендой. И каждый уважающий себя торгаш теперь намерен сражаться со мной не на жизнь, а на смерть, просто ради того, чтобы потом хвастаться всем знакомым, что он выторговал у меня пару лишних медянок.

Господин Эрнст проиграл в цене, но выиграл в количестве впаренных мне товаров. Чего там только не было. И юбки, и блузки, и платья, и даже, прости господи, ночные рубашки, “которые должны быть у всякой уважающей себя леди”.

Нет, надо было обновить гардероб, надо, сейчас у меня не было под рукой целого шкафа нетронутой служаночьей униформы, да и от голубого цвета меня начинало потихонечку тошнить – шутка ли, целыми днями носить платья одного цвета и фасона. Но…

Когда это покупаешь все и разом, девочка внутри, конечно, радуется, но жаднючий бывший бухгалтер – корчится в агонии.

Я пыталась отбиться от одного “бального платья” – ну какие балы, мне бы дом вернуть, да отмыть да разобраться с мудреным гостиничным делом.

– Ой, магесса, вы бы знали, как быстро взлетают к Золотому Дню Года цены на ткани, – цокнул языком лепрекон, пока волшебный метр вился по мне гибкой, гладкой змеей, – не жадничайте сейчас, сэкономите потом. Да и у каждой женщины должно быть такое платье, в котором она должна вызывать зависть. А вдруг вас пригласят на свадьбу – а вы не готовы?

Он меня заболтал. Настолько, что я даже не озадачилась, на чью это свадьбу меня могут пригласить в Завихграде, где меня и знает-то пара человек. И те – не особо люди. Анимаг да вампир. Чего с них взять. Мне казалось, что это невозможно, а он заболтал, и ярко-зеленые, с золотистым отливом глаза лепрекона сияли, пока мы разговаривали, он ужасно гордился собой.

Ну, конечно, гордился! Я оставила у него почти целое состояние в восемьдесят злотых. Две жемчужины! А за одну я, между прочим, две недели оплатила в очень приличной гостинице.

Впрочем, новые платьишки – это всегда хорошо. Дивный факт обладания новыми нарядами всегда начинает пьянить, как только спихнешь уже с груди тяжелую жабу. Спасибо и на том, что большую часть заказа, в том числе и необходимую мне семишовную рубаху, доставить обещались к вечеру прямо в “Элессар”. Бальное платье – согласно моему капризу – по дриадской моде, должны были отшить к концу недели. Пусть будет и оно.

А то и правда, вдруг...

В лавке алхимических ингредиентов я только пару медянок вынула из кошелька. Оказалось, что оставленные под реализацию гнолльи клыки и бусины успели почти распродаться. Хозяин лавки даже осторожно спросил, нет ли у нас еще, мол, отличный товар, с руками отрывают. Я с тоской вспомнила про целых два мешка этого добра, ждущие меня дома в темном чуланчике. Ладно. Дождутся. И продадутся. Главное, нигде не ошибиться с ритуалом.

Белые свечи, зубы вурдалака, розмариновое масло, синий мел, деревянная чаша, родниковая вода, ведьмина игла…

С рынка я вышла уже под вечер, измученная и желающая только спать, и ничего больше. Свалиться на кровать, положить под один бок теплую Вафлю, под другой бок – не менее теплую шиноллу и не открывать глаз до утра…

При такой усталости ноги сами понесли меня не по широкой, освещенной голубоватыми магическими фонарями улице, которая, конечно, вела к моей гостинице, но закладывала при этом большой крюк. А по улочке поуже, потемнее, но зато знатно сокращающей путь.

Это все законы жанра…

Да-да, это все они виноваты. В любой книжке про попаданку, что я читала, все всегда так и происходило. Ты сворачиваешь, усталая, в темный переулок, и именно тут из ближайшей тени тебе наперерез шагает высокая фигура.

И я это знала, и всегда громко орала при чтении, что как можно делать такую глупость, а?

И сделала именно так.

И, естественно, нарвалась!

Высокий, гибкий, темный, укутанный тенями, как плащом, да еще и шагнул-то ко мне наперерез из самой неосвященной подворотни. Точь в точь наемный убийца, подосланный ко мне злокозненными врагами!

Сам виноват, короче говоря, что получил тяжелой сумкой со свежезакупленым ведьминским арсеналом в солнечное сплетение.

– Чш-ш-ш…

Иногда я себя ненавижу. За то, например, что только по двум этим шипящим, выдохнутым с такой характерной эмоцией, я узнала Джулиана ди Венцера. И это бесит! Не хочу его узнавать. И знать его не хочу. И вообще!

– Ох, что ж вы так внезапно выскакиваете, милорд! – я поудобнее перехватила сумку, внутренне скручиваясь как гадюка, готовящаяся к броску. – Вы бы хоть мне заранее помахали. Я бы вас посильнее треснула. Может быть, даже с разбегу.

– Тресни, – устало откликнулся Джулиан, не спуская с меня глаз.

Предложение было искусительное, на самом деле. И что-то подсказывало мне, что он даже уворачиваться не будет. Ведь в первый раз не увернулся. А скорость его рефлексов мне прекрасно известна. Вот только в чем тут смак, скажите мне, пожалуйста? Это только кажется, что по подставленной щеке бить – то же самое, что по неподготовленной к пощечине физиономии. И все-таки разница есть.

– Вот еще, – высокомерно проронила я и шагнула влево, дабы обогнуть возникшее на моем пути препятствие. Препятствие же потянулось и сгребло своими немытыми клешнями меня за пальцы.

Я могу поклясться, что его кожа обжигала.

Обожгла жаром, а потом стала такой прохладной, умиротворяющей. И будто облако пьянящей пыльцы накрыло меня с головой, заставляя чувствовать.

Как бьется его сердце.

Как рвано он дышит.

Как отчаянно хочет потянуться ко мне всем, что у него есть – телом, существом, мыслями...

Ох, блин, чем дальше в лес, тем веселей ухабы.

Выдирать свою руку из пальцев вампира пришлось со стиснутыми зубами, потому что это было почти что больно. Но я справилась. Шумно выдохнула и зашагала дальше в сторону гостиницы. Сама себе захотела поставить памятник. Золотой. В полный рост.

Самое обидное – чувствовать я не перестала. Осязание стало чуть глуше, но я все еще чувствовала каждый его шаг, каждое движение. Он будто стал моей тенью. Больше, чем моей тенью, потому что тень – она просто есть, её присутствие не чувствуешь так остро.

И это ведь не надуманное? Я никогда не надумывала себе вот такого! И все увлечения раньше… Да даже самый первый мальчик, в которого я влюбилась в школе – ничего такого не вызывал. Вот желание двинуть ему портфелем по башке – это да. Но в этом плане и с ди Венцером у меня то же самое. Одно только мешает – бесценное содержимое сумки.

Я должна вызвать бабушку завтрашней ночью. А восковые свечи должны были не меньше шестнадцати часов пропитываться розмариновым маслом. Да и начертание печати вызова – увы, мне предстояло заморочиться с её рисованием – должно было закончиться не позднее чем за час до заката.

Короче, весь завтрашний день я проведу в запаре и в ста пятидесяти отчаянных попатках не налажать с ритуалом. Отрада успела напугать меня тем, что одна только легкая ошибка от ритуала – и фига мне, а не встреча с бабушкой. Бегать по магазинам и искать новые свечи взамен поломанных об чугунную вампирскую башку – будет некогда.