Кровавая правда

Глава 15

Бун вернулся в особняк своего отца примерно в два часа, чтобы подготовиться к назначенной Церемонии. И заходя в дом через парадную дверь, он был ужасно зол. Он совсем не хотел оставлять Эланию, и тот факт, что пришлось сделать это из-за Элтэмера?

Он не желал тратить и секунды своей жизни на мужчину, тем более — драгоценное время со своей женщиной.

Ну, технически она ему не принадлежала. Он просто чувствовал ее своей.

Закрыв дверь от холода, Бун, положив руки на бедра, уставился в мраморный пол.

— Мне нужно расслабиться, — пробормотал он.

Конечно, было бы легче, если бы у него не пухли яйца. Чеееерт. А он считал, что хромает из-за лодыжки? От каждого шага казалось, что кто-то привязал гири к его мошонке.

Он окинул взглядом лестницу, потом посмотрел на дверь в мужскую уборную для гостей. Он мог зайти туда, расстегнуть ширинку и позаботиться о себе. Судя по всему, потребуется пара движений, чтобы уделать все помещение.

Но ему по-прежнему казалось, что так он проявит неуважение к Элании. Она — нечто большее, чем аналог порносайта. Не случайная женщина, на которую можно подрочить. Не двухмерная картинка, подогнанная под его фантазию, чтобы передернуть пару раз.

Она — живой человек, невероятно красивая, умная молодая женщина…

Он не поцеловал ее на прощание.

Боже, а так хотелось. На танцполе. За столом. Когда они выходили через внутренний дворик и после, когда прятались в тени гостиницы, чтобы дематериализоваться.

Ощущение ее тела, прижатого к нему во время медленного танца, опустило все его рычаги под названиями «Черт, да», «Прямо сейчас» и «Я готов умолять». Он хотел ее до отчаяния, кровь кипела в венах, переполненная такой похотью, которую он никогда раньше не испытывал. И она чувствовала то же самое. Он ощущал ее возбуждение и смотрел в ее сияющие глаза, зная, что она тоже хочет его.

Что ему помешало? Две вещи. Он не остановится на простом поцелуе… как и она. Если только он ужасным образом неверно интерпретировать ее знаки… а это невозможно… соприкосновение губ станет для них лишь началом, предпосылкой к полному контакту всем телом, чтобы они оба сознательно пришли к тому «да», не здесь и не сейчас.

И, вот неожиданность, необходимость проводить папашу в Забвение убивала весь настрой.

Вторая пара тормозов заключалась в том, что он не хотел, чтобы Элания решила, что ему от нее нужен лишь секс. Он с облегчением обнаружил, что у них было много общего, и их связывало не только горе. Он хотел просто быть рядом с ней так же сильно, как хотел перевести их отношения в горизонтальную плоскость. Но его аристократическое происхождение говорило за себя: мужчины высшего класса использует женщин из гражданских для секса, трахают их и бросают. Последнее, что он хотел, чтобы Элания решила, что он настолько не уважает ее. И хотя они никогда не обсуждали его происхождение, он не скрывал свой акцент и прошлое.

Поэтому он повел себя по-джентльменски в том переулке: обнял ее, поцеловал в щеку, убедился, что она спокойно дематериализовалась.

И вот он. В этом проклятом доме. Ждет людей, которых не особо хочет видеть, на церемонию, казавшейся ему ложью, чтобы уже закрыть дверь перед смертью, которая потрясла его мир и, вместе с тем, не назначила ровным счетом ничего.

И на этой ноте — наверное, ему стоит проверить, как идут приготовления.

По крайней мере, перепалка с Марквистом позволит ему перенаправить раздражение.

Бун направился к столовой и толкнул откидную дверь для персонала, его бесила сама мысль, что он вел себя как отец. Боже, Элтэмэр и Марквист всегда были поглощены тщательным приготовлениями к приходу гостей, шла ли речь о коктейльной вечеринке, торжественном ужине или каком-либо событии.

Они проводили в кабинете Марквиста долгие часы, внимательно изучая меню, вина или подбор напитков.

Сумасшествие.

По ту сторону двери располагалась обалденная зона, помещение для полировки серебра и огромная кладовая. А также закрытая дверь в кабинет Марквиста и его комнаты… на которой, как выяснилось, не висела бумажка Я-увольняюсь. Коробок с вещами также не было поблизости. Как не было и фотографии Буна с дырками от пуль на его улыбающемся лице.

Видимо, мужчина еще не ушел в отставку. И сложно сказать, хорошо это или плохо.

Бун получил ответ на вопрос «Где Марквист?», когда зашел в кухню: дворецкий стоял за столом возле плиты, сняв отутюженный пиджак и закатав рукава. Его внимание было сосредоточено на нарезании ростбифа размером с гольфкар, нож «Хенкельс» эффективно взлетал над мясом.

Дворецкий не поднял глаз.

— Да.

— Мы готовы?

— Да. — Нож отразил свет, когда Марквист поменял угол наклона. — Да, все готово.

— Где остальные доджены?

— Я лично заканчиваю приготовления. Это последнее, чем я могу услужить моему хозяину, и никто не зайдет в это святое место.

— Остальные захотят принять участие. Он был и их хозяином.

— Не в том смысле, что для меня

Бун нахмурился.

— И как давно вы спите? Все началось с твоим появлением здесь, или он нанял тебя, когда вы уже состояли в отношениях?

Зашипев, Марквист поднял взгляд. И, вот неожиданность, нож без присмотра выполняет свою задачу лучше… прямо как чайник на плите.

Разумеется, оговорка была в том, что лезвие вошло в плоть дворецкого, а не в кусок мяса.

Бросив «Хенкельс», дворецкий кинулся к раковине. И наблюдая, как рану промывают горячей водой, а потом заворачивают в кухонное полотенце, Бун не мог понять, было ли дело в том, что его неприязнь к мужчине мешала ему извиниться… или тот факт, что спустя долгие годы соблюдения социального этикета ему, наконец, стало глубоко наплевать.

Плевать, что дворецкому было больно. И он не станет претворяться.

Расправив плечи, Марквист повернулся к нему, смело встречая взгляд Буна.

— Не заморачивайся с опровержениями, — сказал Бун. — И, так, к сведению, мне все равно. Также как это, очевидно, было для моей мачехи. Может, она даже считала, что ты делаешь ей одолжение.

Когда дворецкий сузил глаза, словно обдумывал варианты ответа, Бун подумал, каково это будет — если его вычеркнут из завещания в пользу Марквиста. Ну… вот неожиданность. Сама мысль оставить этот не счастливый дом и кучу барахла в нем казалась ему окрыляющей.

На лице Марквиста отразилась надменность, словно он был выше всяких оскорблений. Особенно мелочных подколов… хотя им обоим известно, чем Марквист занимался с Элтэмэром за закрытыми дверьми.

— Я готов на все ради служения своему хозяина. На все.

— Да, думаю, так и было, — пробормотал Бун.

— Так есть до сих пор. Я служил ему в том, что вы даже представить не можете, защищал его и его дом, обеспечивал благополучие. И смерть не повлияла на мою преданность к нему.

Хочешь себе обелиск? — подумал Бун. Свое фото на юбилейную марку? Нет, секунду, билборд на Таймс-Сквер[43] с рекламой услуг по качественному отсосу.

Ну, прозвучало пошло. Да пофиг.

— Больше я не стану ни на что отвечать. — Марквист снова прищурился. — Скажу лишь, что мы с вашим отцом были прекрасными партнерами. В управлении домашним хозяйством.

Бун, скрестив руки на груди, прислонился к одному из столов.

— Как удобно, что моя мамэн умерла сразу вскоре после своего появления в этом доме.

— Что именно вы хотите этим сказать.

Не вопрос. И не в первый раз Бун задумался о происхождении Марквиста. Его мотивы, с другой стороны, были вполне очевидны. Как правило, ни один мужчина-гражданский не согласится на должность прислуги в доме своего любовника. К слову об унижении. Но были и бонусы от связи с членом Глимеры… и, видит Бог, единственная возможность для Марквиста попасть в койку к кому-то вроде Элтэмэра — только претворяясь наемным работником.

Среди аристократии не было терпимости к публичному проявлению мужской гомосексуальности. Общественные нормы диктовали необходимость образовать пару с особью противоположного пола, неважно, насколько несчастным ты становился из-за этого, и произвести на свет минимум одного потомка. Лучше двух, если твоя шеллан не умрет при первых родах. Если ты играл за другую лигу, как они это называли, то допускалось взять тайного любовника. Но эти отношения не должны мешать твоей супруге, семье и родственникам… и помоги тебе Дева Летописеца, если кому-то станет известно о твоей заднеприводности.

О, а что до женщин аристократии? Им не позволялось заводить любовниц. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Очередной пример патриархата Глимеры. Нетолерантности. Несправедливости. Все это было нечестно.

— Мои родители никогда не были счастливы вместе, — сказал Бун. — Но никто из них не ожидал ничего иного. К слову я всегда гадал, а не совершила ли моя мамэн самоубийство, или, может, кто-то помог ей. Как именно она умерла? Никто не сказал мне, ведь никто никогда это не обсуждал.

— По той причине, что необходимо соблюдать правила приличия даже после смерти. Ваша мамэн была достойной женщиной, выполнявший свой долг в соответствии с правилами приличия.

— Вау, Дважды использовал «правила приличия». Молодец. Неудивительно, что отец доверял тебе организацию своих приемов. — Бун кивнул под ноги дворецкому. — Аккуратней, у тебя протечка. Рекомендую зашиться у Хэйверса.

Дворецкий посмотрел на ростбиф, словно собирался вернуться к работе.

— О, нет, ни в коем случае. — Бун покачал головой. — Ты зальешь кровью всю еду, и неважно, что этот кусок мяса скоро отправится в духовку. Я отправлю остальных додженов, они со всем разберутся… как и должно было быть изначально. Это неприлично с твоей стороны отстранять их от работы.

Марквист медленно улыбнулся, а в его глазах сквозил расчет.

— Будьте осторожны, молодой хозяин Бун. Мне ненавистна мысль, что вы опозорите ваш род чем-то неподобающим. Глимера не прощает даже мелких огрехов. Неумело приготовленные закуски или фуа-гра могут разрушить репутацию дома. Не говоря о чем-то более серьезном.

— Считаешь, мне не наплевать на мнение аристократов. — Опустив подбородок, Бун посмотрел на него из-под бровей. — И позволь указать на очевидное… ты никогда не получишь работу в особняке подобном этому, если хоть чем-то намекнешь о своих отношениях с моим отцом. Аристократы максимум допустят тебя до мытья машины или чистки канализации, если начнешь распускать слухи о моем отце.

— И это говорит тот, кого не волнует чужое мнение.

— Просто пытаюсь помочь тебе с поисками новой работы.

— Считаете, что мне нужна в этом помощь. Так случилось, что я уверен — об этом мне тревожиться не нужно.

Марквист собирался уйти без поклона. Но учитывая, что сейчас он и так нарушил все мыслимые правила… и даже угрожал… но кто считает?

Прежде чем дворецкий вышел их кухни, Бун бросил через плечо:

— Не используй парадную дверь. Ты здесь просто персонал, а не член семьи.

Марквист помедлил, сжав полотенце окровавленной рукой.

— Я — больше, чем член семьи. И как только Церемония закончится, ты узнаешь, насколько больше.

— Я не оставлю этот дом, — выдавил Бун.

— Как и я.

***

Появившись на лужайке семейного особняка Буна, Бутч нисколько не удивился шикарному дому. Огромный особняк напоминал посольство и был освещен как футбольное поле. Через старое волнистое стекло был виден антиквариат и картины маслом, скульптуры и вазы с цветами. Подобную безликую многовековую роскошь он встречал в абсолютно каждом доме Глимеры, она служила доказательством того, что богатство не способно создать уют, и что для аристократов существовал лишь один приемлемый шаблон для декора, шаг влево, шаг вправо — расстрел.

Он всегда, при любых обстоятельствах отдаст предпочтение Яме с его шеллан и двумя соседями, а не этой выставочной галерее.

— Бедный ребенок, — сказал появившийся Рейдж.

— Едва ли, — пробормотал материализовавшийся Вишес. — Бун обеспечен по самые яйца. А его папаша был богатым говнюком.

Бутч бросил взгляд на своего соседа.

— Будь добр, попытайся не отпускать шуточки на церемонии? Это моветон.

— Ненавижу регламенты.

— Да ладно? — встрял Рейдж. — Подожди, сейчас надену шокированное лицо.

Брат отвернулся… а потом повернулся с круглыми глазами на лице и ртом, открытым в форме буквы О[44].

Когда он ухнул и приложил обе ладони к щекам, Ви бросил на него злой взгляд.

— Подойди-ка сюда.

— Зачем это?

— Запендюрю тебе по яйцам. Я бы сам подошел, да ты не стоишь тех двух шагов…

— Парни, может, хватит, — прошипел Бутч. — Мы пришли сюда по серьезному случаю, попытайтесь хоть на минуту притвориться приличными людьми.

Ви закатил глаза.

— Сказал мужик с картофельной пушкой.

Рейдж обхватил Бутча за плечи и подался ближе:

— Прошу, скажи, что не пытаешься урезонить чуваков, которым на все насрать?

Бутч подумывал сам зарядить по шарам этим двум остолопам, но появился Тор и своим присутствием сразу задал тон всей компании. Беззаботность испарилась, и они группой обошли дом, направляясь к парадным дверям. На крыльце они сбили снег с подошвы на тканый коврик и использовали медную ручку по назначению. Им открыл дверь презентабельный доджен в черном костюме — согласно регламенту — и они зашли внутрь, оглядываясь по сторонам.

В ожидаемо роскошном фойе собралось примерно пятьдесят-шестьдесят человек, и, осматривая толпу, Бутч заметил Фьюри, Зи и Джона Мэтью с Куином и Блэем. «Свои» тусовались снаружи гостиной и, увидев их, приветственно помахали.

Рейдж достал леденец и снял обертку.

— Где наш парень?

Бутч кивнул в сторону арки гостиной. Бун стоял возле камина, казалось, он действовал на автопилоте, разговаривая с обеспеченной парой. Бросив беглый взгляд поверх их лакированных причесок, он посмотрел повторно, заметив членов Братства, а потом, извинившись, направился к ним, лавируя между аристократами.

— Вы все пришли, — тихо сказал он.

Бутч крепко обнял паренька.

— Роф тоже хотел присутствовать, но это было бы слишком опасно. Шайка Ублюдков тоже изъявила желание, но они остались в особняке, охранять Короля.

К слову о нокдаунах и утомительных спорах. С Рофом. Дискуссия Останься-дома-дорогой прошла весьма скверно. Когда логичные аргументы о безопасности Короля потерпели крах, Вишес пригрозил привязать последнего чистокровного вампира к трону скотчем. Тогда Роф совсем слетел с катушек… на что Ви заметил, что клейкой лентой еще и рот заклеить можно.

Ба-бах.

Бэт, так же известная как Большой Босс, смогла вразумить своего хэллрена. Слава Богу.

— Но мысленно Роф с нами, — сказал Рейдж, так же обнимая Буна.

К тому же, опуская вопрос безопасности, присутствие Рофа стало бы отвлекающим фактором. Собрание сразу сосредоточило бы внимание на Короле и, учитывая произошедшее на вечеринке Тро и нападение теней? Последнее, что всем нужно — кучка аристократов, требующих рассказать, какие меры принимаются для защиты расы от нового врага.

Особенно с учетом того, что Братству почти ничего не известно.

Парадная дверь напротив них открылась, и когда в дом зашли новобранцы со своими вторыми половинками, Бун направился к товарищам за порцией поддержки.

— Хорошие ребята, — прокомментировал Тор.

— Лучшие, — согласился Бутч.

Пэрадайз, Крэйг, Акс, Ново и Пэйтон… вместе с Буном… доказали, что их никто не заменит. Они были крепкой командой, умной и способной, и оказались весьма полезны, когда война против Общества Лессенинг пошла на спад, и объявился новый враг.

Бутч покачал головой, когда они подошли к собравшимся Братьям. Им нужно узнать больше об этих тенях… как и о том, что произошло в доме Тро. Смерть Элтэмера стала точкой невозврата, получившее широкую огласку событие привлекло внимание к угрозе от теней. Раньше все нападения происходили без свидетелей. Однако убийство отца Буна произошло на глазах двадцати трех аристократов. Там же была убита и шеллан Элтэмера.

К слову о сарафанном радио. Без сомнений, болтливые рты уже обрывали друг другу телефонные линии, поэтому рано или поздно Рофу придется выступить с заявлением относительно ситуации.

Но здесь для этого не время и не место.

И, на этой ноте, Бутч рассортировал пришедших аристократов. Модные типчики отмечали присутствие Братьев, повсюду доносились еле слышные перешептывания и на них украдкой показывали пальцем. Но что было забавно… и даже неудивительно: ни один из присутствовавших на той злополучный вечеринке, где был убит Элтэмер, не заявился на Церемонию. Да, были среди них незначительные ранения, крайне не существенные, а учитывая, с какой скоростью исцеляются вампиры? Все они уже вернулись в свои лоферы и шпильки.

— Никто не показался, а, — сказал Рейдж с леденцом во рту.

— Читаешь мысли, — пробормотал Бутч.

— Аристократия любит скандалы, но на расстоянии.

— Педики, — заключил Ви. — Все до единого.

Когда новобранцы подошли поздороваться с Братьями, в голове Бутча мелькнула мысль, что Бун мечется между двумя мирами — своей работой и обязанностями перед родом. И учитывая, как он поджал губы, повернувшись к аристократам в той гостиной, было очевидно, кого он предпочитал. И, тем не менее, он был хорошим сыном своего отца…

Когда порыв холодного ветра ознаменовал приход последнего гостя, Бутч поднял взгляд. Зашла стройная женщина в очках Джеки О[45], красивое кашемировое пальто приятного кофейного цвета открывало изумительные ноги в новых лабутенах. Когда она закрыла дверь за собой, Бутч почувствовал запах ее слез.

Одинокая женщина. Фантастически стильная. Расстроенная?

И, разумеется, Бун поспешил поприветствовать ее официальным поклоном, на который она грациозно кивнула. А потом они неловко застыли, будто мысленно обнимали друг друга.

Ну и ну… может не все так плохо в том внимании, которое Бун оказывал женщине, связанной с убийствами в клубе. Может он просто проявлял себя как обеспокоенный, сознательный гражданин. Очевидно, что парня и эту прелестную леди связывает некая история… и он заботиться о ней. Он казался расстроенным из-за того, что ее потрясла смерть его отца.

Рейдж наклонился к нему и прошептал на ухо:

— Я чувствую любовь в воздухе?

— Они были бы офигенной парой, — ответил Бутч.

— Действительно, — согласился Ви. — Между ними что-то есть.

Рейдж закатил глаза:

— Он пишет колонку «Тетя Эгони» вместе с моей Мэри, а также является экспертом в отношениях.

— А я все равно считаю, что надо было брать соус барбекю.

— М-м, барбекю, — протянул Рейдж, вгрызаясь в шоколадный центр своего леденца. — Я проголодался.

Бутч рассмеялся. Что хорошего в тесной дружбе? Ты всегда знаешь, что Рейдж захочет что-нибудь сожрать, Ви предложит физическую расправу в качестве решения любой проблемы, а Тор попросит всех успокоиться.

Было приятно знать, что есть что-то постоянное в этом опасном и тревожном мире.