Кронос

Глава шестая Цитадель

Бредя по текущей воде, Крон никак не мог взять в толк, в какой момент срабатывает механизм или сенсорный выключатель. «Или что там ещё может быть?» — думал он, но как не напрягал слух, не смог уловить того момента, в который должен был появиться очередной товарищ. Столкнувшись, нос к носу с Пифагором, Крон просто сделал вид, что никуда не уходил, а спросил небрежно и, несколько устало:

— Ты где там провалился — вода же холодная.

— Что это было? — растерялся Пифагор, дико разглядывая товарищей.

— Не обращай внимания, — небрежно отмахнулся Крон. — Кстати, и ничему не удивляйся, раньше времени. Все объяснения по ходу действия. Просто мы оказались винтиками, в какой-то безумной машине, и пока не провернём маховик, в этом дурацком механизме, шиш мы отсюда выберемся.

— Я вот думаю, где нам теперь искать эту игрунью? — грустно вздохнул Комбат. — Забавляется, как хочет — скучно, видимо!

— Хоть бы свистнула, для ориентировки! — в сердцах воскликнул Почтальон.

— А вот, записка какая-то плавает, — Пифагор растерянно поднял из воды мокрый клочок бумажки.

— Ну-ка, что там? — Крон поспешно схватил намокший листок. — Карандашом написала! Знает, видимо, что чернила расползутся.

В записке было всего несколько слов: «Цитадель! Тут будет посложнее, придётся проявить упорство трактора!»

— Ведьма, одно слово, — невесело вздохнул Доцент, — ну что ещё ожидать, от этой змеюки?

— Веселее, народ! — приободрил всех Крон. — Шаг за шагом, ближе к смерти, и скоро наши мытарства закончатся, как и всё, что неизбежно находит свой логический конец.

— Ты бы, философ, лучше побыстрее эту гадюку нашёл — габонскую, — прервал его Дед.

— Почему габонскую? — не понял Кащей.

— Потому что, самая ядовитая, из гадюк — королева, — усмехаясь, ответил Крон, поражаясь своей способности заводить нестандартные знакомства. — Во всяком случае, мало кому уступит.

Над головой просвистел птеродактиль, по всей вероятности, отправляясь на кормёжку и, скрылся за крышами.

— За батонами полетел, — сделал вывод Комбат, провожая крылатую рептилию взглядом.

Пифагор ничего предположить не успел, а от неожиданности, чуть не испугался. Вкратце введённый в курс дела, и ещё не привыкший к местным чудачествам, он долго смотрел вслед крылатому представителю доисторической фауны.

— Может, пивка попьём, — предложил Крон. — Вон пивнушка «Плакучее пиво».

— Почему плакучее? — недоумённо спросил Почтальон.

— Потому что среди воды, пива — кот наплакал.

— Ну, тогда нам такое пойло не нужно, — разочарованно протянул Кащей, сглотнув слюну. — Я лучше вон в том гастрономе погляжу приличный напиток.

В гору шли медленно, не решаясь воспользоваться попутным транспортом, по ряду объективных и субъективных причин. Свежий ветерок сдувал жару, что хоть как-то облегчало подъём, а стоящие на обочине деревья создавали затенённый участок дороги. Кащей потягивал из горлышка «Жигулёвское», время от времени, сплёвывая, а так же постоянно ворча про качество советского пивоварения, так и не поднявшегося на должную высоту.

— Может быть, доедем, на чём-нибудь? — предложил Почтальон.

— А вдруг контроль? — резонно возразил Доцент.

— Так есть же деньги! — напомнил Крон, но подъём был уже осилен, и не имело смысла привлекать лишнее внимание аборигенов, хотя казалось, что те заняты исключительно собой.

Проходя мимо типографии, название которой излагалось в дореволюционном стиле, Бармалей заглянул в открытое окно. Человек в классической униформе бухгалтера, хлестал ремнём толстую кипу бумаги.

— Чего это он? — удивился Дед и, подавшись корпусом вперёд, заглянул в помещение.

— Наверное, в туалет собрался! — догадался Почтальон. — Вот — мнёт.

— Дядя, а что ты делаешь? — не удержался от вопроса Доцент.

— Что-что — бью! — ответил конторский труженик. — Бумага всё стерпит.

— А! — с пониманием произнёс Бармалей, округляя глаза до предела и отходя от окна. — Бежим отсюда быстрей.

Прямой путь преграждал огромный зловонный канал, который пришлось обходить стороной. На противоположной стороне рва возвышались крепостные стены, прерывающиеся вкраплениями башен. Издалека оборонительное сооружение не выглядело впечатляюще, но смотрелось, вполне, монументально, гармонируя с местностью, на которой оно располагалась.

— Вон та башня называется Коромысловой, — попытался Дед провести экскурсию. — Кто знает, почему? Погребальный след исключается, когда девушку закопали, чтобы предотвратить обрушение постройки, никак нежелающей строиться и, всё-время, разваливающейся.

— Эта версия самая правдоподобная! — не согласился Крон. — Не верю я, что баба коромыслом забила до смерти татаро-монгольский отряд. Убила пять воинов, а ведь, по словам выживших участников, они только водички попить попросили…

Улыбаясь, пошли дальше, по дороге разглядывая строения и расположенные в них конторы, которые пестрели корявыми вывесками, примерно, как эта: академия интерьера. Наш девиз: «Копай глубже, кидай — дальше!»

— Инструкция про то, как обустроить выгребную яму, на садово-огородном участке, — мрачно заметил Кащей, смачно плюясь.

По пути следования попался восточный ресторан, в котором, судя по рекламе на двери, подавали всех известных тараканов мира, причём, в живом виде. Посетитель сам, зубами, должен был умертвить добычу. Из предлагаемого ассортимента, входившего в меню, имелась возможность заказать жареного: птеродактиля, тираннозавра, бронтозавра и прочих ящеров. Имелись суши: свежие трилобиты и анемоны. Принимались заявки на доставку деликатесных блюд из-за границы…. Так же принимались заказы на комплексные обеды, свадьбы и юбилеи.

Изнутри доносился шум веселья и пьяные песни, перемежающиеся словесной перебранкой. В какой-то момент, шум спора перекрыл по децибелам шум песни и, не открывая створки окна, из ресторана вылетел посетитель. Ему вдогонку нёсся отборный мат, вместе с фрагментами обеденного сервиза. Отряхнувшись и, погрозив кулаком в сторону разбитого окна, пострадавший скрылся в подворотне, после того, как в ответ на его немую угрозу, из окна в побитого полетела берцовая кость трилобита.

— Огрёб тумаков в ближайшем ресторане, вылетев взашей, а на пресс-конференции скажет, что поклонники догнали — чуть на части не порвали, — весело намекнул Дед на то, что всё можно обернуть в пользу себе.

Очередная сточная канава перегородила дорогу, и пришлось, чертыхаясь, обходить её стороной. Лавируя между препятствиями, товарищи неожиданно наткнулись на странное, но знакомое, по детству, строение. Летний кинотеатр, именуемый в простонародье «Клоповником», встретил полуразрушенными стенами и отсутствием, какого-либо оборудования, способного осчастливить зрителей показом дешёвого блокбастера. К слову сказать, в советские времена действительно, всего за десять копеек можно было посмотреть, довольно приличный фильм. На свежем воздухе: гоняя комаров и надоедливую мошкару — неплохо полюбоваться звёздами, в те минуты, когда на экране отсутствовал мордобой. Постельные сцены вырезались заранее, по требованию строгой цензуры. Так что, идя на просмотр киноленты про любовь, нетрудно было догадаться, кто кому будет бить лицо, но — весьма проблематично узнать, между кем существуют тёплые чувства. Между прочим, это было, едва ли не единственное общественное место, где несознательные граждане могли безнаказанно дымить табаком, прямо посередине мероприятия. Кстати, конная милиция, с высоты позиции Чингачгука, не могла рассмотреть нарушителей порядка, так как в послевоенные годы её свели на нет, за счёт укомплектования органов правопорядка моторизированными частями. Поэтому, дым коромыслом поднимался в небо, сливаясь с безмятежными облаками, и тонул в них, под звон стаканов и нецензурную брань. Хорошо, если над головами висела простая облачность, но если приходили низкие дождевые тучи, то звук ругательств усиливался, особенно у тех, кому нечего было раскрыть над собой. Пока шли финальные титры, народ чертыхался, отдирая прилипшие штаны и юбки от деревянных лавок, обильно политых, в дневное время, пивом и дешёвым портвейном.

Нежданные чувства воспоминаний, нахлынув тёплой волной, задели за живое.

Чуть поодаль, виднелась открытая танцплощадка. Как успел заметить один из участников эпопеи, всё открытое предельно просто: обнёс место развлечений забором, и никаких хлопот с помещением, равно как и с затратами, которые, так же, сводились к минимуму.

— Вот оно, место городских свиданий! — воскликнул Комбат. — Сколько страстей здесь пронеслось, за время существования. Сколько зубов выбито…

— Лично у меня, аспект ухаживания за дамой, никак не увязывается с дико трясущейся толпой, — покачал головой Крон. — Я старался минимизировать своё посещение подобных заведений.

— Правильно! — подтвердил Дед. — Это естественно тогда, когда не слышно голоса разума, но явственно доносятся визгливые крики преисподней. Редко выходило, что-нибудь хорошего, из подобных знакомств.

Выйдя к предполагаемому месту дислокации связника, Крон бесполезно искал её глазами. Как он не вглядывался в мельтешащую толпу, так и не мог разглядеть Наинин, если не хрупкий, то утончённый силуэт, имеющий все изящные черты пресмыкающегося. Мимо сновали, какие-то смурые личности, как с нарисованных картинок, объединившие в своих нарядах моду всех эпох: кто в кепке, кто в котелке, а кто, так и вовсе в тюрбане, точно сбежавший с восточного базара. Писком достижения маразма стал дворцовый шут с бубенчиками на колпаке, пробежавший мимо и звеня, как запряжённая лошадь. Скрывшийся в подворотне, он ещё долго звенел, где-то за домами, пугая кошек и кормящихся голубей.

— Может быть, она — прототип современной бабы Яги? — ни с того, ни с сего, нарушил молчание Дед, выдвинув нелепое предположение, слабо, чем обоснованное.

— С чего ты взял? — удивился Пифагор, ещё плохо знакомый, со сложившейся обстановкой.

— Действительно! — согласился с ним Кащей. — Она, вроде бы — не урод.

— Но и бабуси-ягуси, не старухами рождаются! — возразил Дед, не согласный с контраргументами. — А носы с ушами растут на протяжении всей жизни.

— А кто знает? — вмешался Доцент. — Рождаются ли они вообще!

— Это, в каком смысле? — насторожился Дед, в умственных исканиях зайдя в тупик.

Доцент только пожал плечами, так же не в состоянии завершить логическую цепочку умозаключений. Ещё раз, оглядев окрестности, Крон увидел знакомую фигуру и, указав на неё, сказал:

— Вот она стоит — жуёт банан и разглядывает тайну третьей ступеньки.

— Вот тебе и наивная Наина! — усмехнулся Бармалей. — Сравнивает банан с дубиной!

— У тебя, прямо, баллада о древнерусском воине! — восторженно умилился Почтальон.

Отвлекать Наину от этого занятия никто не решился и все держались в стороне, ожидая, когда она отвлечётся от созерцания творения, неизвестного, для неё, мастера. Наконец-то, девушке надоело рассматривать шедевр, и она подошла к ожидающим, со словами:

— Как некультурно!

Все дружно заржали, а беспринципный Кащей, слабо знакомый с Наининым характером, показал на себе все жесты и символы, увиденные ей в металле. Она только прищурила глаза и, пошляку стало не по себе, от двух щёлочек, его разглядывающих. В этот момент, Кащею так хотелось спрятаться за чью-нибудь спину… Пришлось Крону разряжать обстановку, ухватив под руку подколодное создание, и уведя прочь, по направлению к базе. Он и сам её побаивался, не скрывая сего факта, но надо было что-то делать, чтобы Кащею не досталось на орехи, так как, согласно легенде, наги убивают взглядом. Причём, даже в спину. А так же дыханием… «Глупо, конечно, соглашаться с маловероятными сведениями, похожими на сказку но, тем не менее, все кого-то, или чего-то — боятся», — размышлял Крон.

— Балда! — сказал Кащею Бармалей. — На себе не показывают.

Всю дорогу Наина что-то лепетала, не обращая внимания на остальных членов экипажа, как вдруг неожиданно повернулась к Крону всем корпусом и тихо прошептала, наклонившись к самому уху:

— Завтра вы так просто не попадёте в коллектор, обычным путём. Он охраняется огромным огром и только Богу известно, что у него на уме. Придётся поискать обходные пути в подземелье крепости и потайные подземные ходы.

— Час то часу не легче! — громко вздохнул Крон, закатив глаза. — Надеюсь, всё же, что они не разрушены, эти ходы, а подземелья не охраняются пятью ограми и тремя драконами.

— В том то и дело, — Наина наклонилась ещё ближе к уху спутника. — Другие проходы замурованы и забыты, а один известный, и есть тот самый коллектор.

— Ладно, — с тоской прошептал Крон. — Будем решать задачи, по мере их поступления, тем более что это классика жанра.

Комбат всё время пытался прислушаться к шёпоту и понять смысл разговора, но Крон не хотел, до утра, портить людям настроение, чтобы не напились с горя. Проходя мимо магазина спортивного снаряжения, Наина оживилась, увидев в витрине акваланг. Она с интересом разглядывала странное приспособление, которое, по причине отсутствия воды в реке, было лишено всякого смысла, к тому же, отсутствие компрессора и вовсе сводило на нет полезность данного агрегата. Даже после объяснения назначения акваланга, было видно, что логика ускользает от её внимания. Это обстоятельство поражало и навевало на некоторые размышления, которые и сами пока ускользали, от осмысления.

— Да плюнь ты, на это дело! — сказал он ей, поспешив увести спутницу подальше и недоумевая, какая деталь могла так её заинтересовать.

По пути следования попался магазин «Дары природы». На доске объявлений, висящей у входа, красовались наименования поступивших в продажу товаров.

— «Клюква развесистая», — прочитал Пифагор.

— На красную рябину похожа — дармовую, — заметил несуразность Почтальон.

— «Мёд липовый», — продолжил читать Доцент.

— Кто бы сомневался, — усмехнулся Комбат, ковыряясь в носу.

— Директор магазина — Дубовый И.А., - закончил чтение Доцент.

— И это не вызывает отторжения, от действительности, — согласился с написанным, Дед.

К дому подъехали на двух каретах, радуясь, что не надо тащить, до смерти надоевшую, поклажу. В магазине делать было нечего, так как всего было вдоволь, если не сказать больше. Пифагор, как и все его предшественники, с разинутым ртом озирался по сторонам, не веря, что это не сон и, в довершении произведённого впечатления, для него включили местные новости.

В эфире телеканал «Небывальщина».

— Ведущий. — У нас в студии опять старые знакомые! Уроды… Старшина, а почему они в наручниках?

На экране пошла глухая заставка без звука и без картинок.

Дед повернул ручку, пытаясь найти «Ролевик», на котором шли смешанные передачи. Товарищи ждали продолжения вчерашних игр. Недовольство личного состава подогревалось неизвестностью точного времени выхода передачи в эфир. Все замерли, в предвкушении открывающихся грандиозных перспектив. В душе, каждый из собравшихся, не наигрался в игрушки: радиоуправляемые машинки, послушные солдатики, стреляющие автоматики… Но, по телеканалу шли разрозненные новости…

«Голубая лагуна» передавала зарубежные новости.

— На месте сожжённых городов Содом и Гоморра, представители нетрадиционных ориентаций предполагают возвести свой псевдокультурный центр, наивно полагая, что снаряд два раза, в одну и ту же воронку — не падает…

В эфире новости, переданные нам телеканалом «Астероид».

При испытании телепортационного устройства, профессор «Х» оказался в поясе астероидов, вследствие сбоя, в одном из узлов агрегата. От сотрудников института, в котором трудился учёный, поступило предложение в комитет по наименованию небесных тел, дать имя, одной из каменных глыб, без дела болтающейся рядом с телом незадачливого экспериментатора, назвав её его фамилией. На это, комитет по разбазариванию названий кому попало, ответил скептическим непониманием и сделал встречное предложение — оставить всё, как есть. Мотивировала комиссия своё решение тем, что уже есть астероид с такой фамилией — сам профессор. Ну, а если эта ледышка, бывшая учёным, так и так называется его именем, то и копья ломать незачем, потому что это — на самом деле так. Но, по мнению нашей передачи, в комитете просто запутались, или ждали взятку.

Галактические новости.

— Ведущий. — Наконец-то сбылась мечта всего человечества. Большой радиотелескоп принял сигнал от братьев по разуму. Учёным удалось применить декодер к математическому языку сообщения, и люди могут услышать расшифрованное послание. Итак, мы в прямом эфире:

— Если сюда сунетесь, то таких (пип) наваляем, что мать родная не узнает!

— Ведущий. — Как трогательно! Не каждый день удаётся приобщиться к далёкому голосу разума. Я уверен, что многие жители Земли, сейчас пустили слезы умиления…

Пифагор, от таких новостей, рот разинул ещё больше:

— Здесь что, каждый день такое?!

— Это ещё ерунда, — спокойно ответил Комбат. — Ты, главное, сталкерские известия не пропусти, или как их там… Короче, начнутся — позовёшь.

— А как я узнаю, что это именно они?

— Не волнуйся — узнаешь!

В эфире передача «Наша земля» транслирует вести с раскопок.

— Ведущий. — Зыбучие пески поглотили всю экспедицию!

— Комментарий специалиста. — Понаехали тут…

Реклама: «Муж на час!» Мы решим ваши бытовые проблемы. Все работники регулярно и поголовно проходят медицинское освидетельствование!

Немного криминальных известий: о криминогенной среде, которая закрепилась в стране, говорит тот факт, что слабохарактерному банкиру, не слабо влупили за жадность…

Фанаты клуба N пронесли на стадион гаубицу. Ну, тут, как говорится, комментарии излишни…

Новости с орбиты: как нам только что передал телеканал «Вести Солнечной системы», космическая электростанция, передающая на Землю электроэнергию, в виде СВЧ излучения направленного действия, подверглась столкновению с неизвестным объектом. В результате этого столкновения, устройство, управляющее подачей сигнала, вышло их строя. Тысячи мегаватт энергии вырвались из-под контроля и проделали па Земле рваную, но ровную линию, разделив планету пополам. Ответственных не нашли…

И, наконец, немного о погоде: нас часто упрекают за то, что мы передаём сведения о марсианских климатических условиях, от которых нет никакой пользы. О юпитерианском климате мы тоже вещаем, и возникает резонный вопрос — какой прок от них? Так что (за кадром послышалось продолжительное пиканье).

— Ком, дождались! — возбуждённо закричал Пифагор. — Программа о сталкерах, через пару минут. У них там возникла небольшая заминка.

Все сбежались к телевизору, так как продолжение обещало быть заманчивым.

— Телеведущий. — Как мы и обещали, в телешоу «Нашим людям — всё по плечу!», которое мы теперь планируем транслировать в режиме реального времени, сегодня будет рассказано о событиях, произошедших за последние сутки. С вами неизменный ведущий Сергей Неунывайко. У нас в гостях корреспондент журнала «Доигрались!» Георгий Загоруйко, который непосредственно наблюдал вчерашние столкновения. У нас к нему много вопросов и, пока нет полной ясности с полей битвы, он попробует на них ответить. Сидя здесь, в блиндаже, нам прекрасно видно поле боя, но только его часть, а скоро, с введением в режим онлайна, мы с вами сможем по детально наблюдать всю структуру побоища. Так же, много вопросов и у корреспондента, на которые мы, так же, попытаемся ему ответить. Итак, выйдем на свежий воздух и, предоставим ему право задавать вопросы.

— Корреспондент. — Скажите, Сергей, а когда и в каком объёме предполагается осуществить режим онлайна?

— Телеведущий. — Ну, что вам сказать? Необходимо закупить большое количество видеокамер, так как сталкер пошёл, какой-то скучный — всё ему шпионы мерещатся! Сносят: или маслиной, или дубиной!

— Корреспондент. — Так что, они в камеры консервами кидаются?

— Телеведущий. — При чём здесь концентраты?

— Корреспондент. — Ну, вы намекнули на маслины!

— Телеведущий. — Это сленг! На языке игроков, так называется свинцовый сэндвич.

— Корреспондент. — Ну вот — опять про продукты!

— Телеведущий. — Не зли меня…

Рядом прогремел взрыв, покрыв обоих ровным слоем земельной крошки, после чего они пулей скрылись в блиндаже. Посидев там некоторое время, оба высунулись наружу.

— Телеведущий. — Вот, дорогие телезрители — дождались! Наконец-то Красная армия пошла в атаку и сталкерам, в самое ближайшее время, придётся несладко.

— Корреспондент. — Почему красная?

— Телеведущий. — А какая? Белая, что ли?

— Корреспондент. — Просто армия…

— Телеведущий. — А ты откуда знаешь? Шпион, что ли?!

— Корреспондент. — Свят-свят!

— Телеведущий. — У военных форма, какого цвета?

— Корреспондент. — Зелёная, вроде бы…

— Телеведущий. — Ну, значит, зелёная армия пошла в атаку… Хотя, погоди, что это за намёки?

— Корреспондент. — Какие намёки?

— Телеведущий. — Зелёная — значит, молодая и сопливая. Лучше так: наша доблестная армия пошла в атаку! С чего я начал то?

Рядом прогремел ещё один взрыв, чуть не контузив обоих, вследствие чего, дальнейшее продолжение интервью, потеряло бы всякий смысл.

— Телеведущий. — Танки идут ромбом!

— Корреспондент. — Лучше бы они, свиньи, каре пошли!

— Телеведущий. — Почему? Разве это не одно и тоже?

— Корреспондент. — А хрен его знает! Вот то, что ожидается ковровое бомбометание вакуумными бомбами, меня больше беспокоит. Нам лучше укрыться в блиндаже.

— Телеведущий. — Итак, дорогие телезрители, мы укрылись в блиндаже, хоть нас отсюда вакуумом отсосёт, как дерьмо из унитаза — вантузом. И сожжёт… Но, не будем об этом.

Как мне только что сообщили, дед Афанасий, в одночасье стал героем третьего… простите: или сведения неточные, или я не расслышал, или оговорился. А, может быть, и нет…

Предыдущей ночью прошли тяжёлые бои и, катастрофически не хватает медикаментов. Квалифицированные медицинские работники отсутствуют напрочь, и если медсестёр, ещё как-то удалось заманить неосуществимыми посулами, то остальные, на подобные предложения, отвечают гробовым молчанием. Кстати, в районе боевых действий, развернула бурную деятельность лесопилка. Интересно — зачем? Спиртзавод обещал помочь с универсальным лекарством, как говорится, от обеих половин тела. Поначалу, они отказывались помогать, ссылаясь на неурожай картофеля; что не успели сожрать — вытоптали, но потом, опять же по слухам, завод заключил непонятный договор с лесопилкой. По лесам бродят непонятные личности.

— Корреспондент. — Немцы?!

— Телеведущий. — Если бы! Тут форму немецкую, как увидишь и ноги! А в этом случае: партизаны — не партизаны, бандиты — не бандиты. Что от таких ожидать? А ещё утверждают, что это остатки армии наёмников, оборванные и голодные…

— Корреспондент. — Точно не бандиты?

— Телеведущий. — Нет! Те шухер за версту чуют и, как только заварушка началась, подались в сторону северного полюса.

— Корреспондент. — А какова судьба остальных объединений?

— Телеведущий. — «Грязные портянки», сгинули без следа, как и положено по сценарию. «Должник» подался в рэкет или, как теперь принято называть, коллекторы — даже название менять не надо. «Зомби» позвало мереченье и, переименовавшись в «Свободный радикал», группа ушла на свалку радиоактивных отходов. Группировка «Вонючий ветер» прорвалась к Энскому метро. Там, говорят, намечается другая реконструкция игры… Наземный транспорт, с каждым часом, набирает популярность. Группировка, изображающая военных, попыталась затесаться среди своих, настоящих вояк, но их отдали под трибунал за дезертирство, так как ни один из полевых командиров, не смог идентифицировать личности прибывших. Даже из штаба приезжали и порешили: форма есть, ну и отправляйся… Только одни вольные сталкеры остались защищать базовые укрепления. Держатся на голом энтузиазме! Да, ещё подкрепление прибыло, из числа сочувствующих. Но, на время операции, «Электры» с подстанций уже обесточены и, дела обороняющихся выглядит неважно. Энск неделю сидит без света и командующий операцией, за испорченные в холодильнике продукты, решил провести поенных колонной по городским улицам.

— Корреспондент. — Не завидую!

— Телеведущий. — Да какое там! Но наше время подошло к концу и завтра, я надеюсь, мы сможем рассказать нашим телезрителям о завершении, я не побоюсь этого слова, великой эпопеи.

Комбат почесал затылок и усмехнулся, представляя такой поворот событий у себя дома:

— Вот, что нам нужно! За деньги можно такие аттракционы устраивать!

— Арестуют, — мрачно заметил Крон. — Это всё бесполезные мечтания, у которых нет реальной основы. Подоплёки — тоже нет. В мягком варианте, таких игр пруд пруди. Приедут, напьются и мечи друг другу покажут. Ну, у страйкболистов поинтереснее, конечно — стреляют реально, да и вид у стволов приличный, от настоящего не отличишь, а в остальном…

— Вот, так всегда, — грустно сказал Доцент. — И помечтать не дадут. Вдруг, что-нибудь стоящее в голову придёт.

— Угу! — повеселел Дед. — Пускать поезда под откос.

— Это, конечно, перебор! — согласился Доцент. — Надо искать альтернативные варианты.

Почтальон наклонился к собеседнику и, с ухмылкой, сказал:

— Альтернативный вариант, это топить корабли и сбивать самолёты.

— Да, хорошее решение, — подключился Бармалей к мозговому штурму. — Но там же люди.

— Вернёмся к нашим баранам, — предложил Кащей. — Свои аномалии понаделаем. С электриками я договорюсь.

— Это всё ерунда! — решительно возразил Дед. — С монстрами как быть? Живность же, главная изюминка.

— Да, без проблем! — Крон покосился на Наину, но высказал другую идею. — Летом, можно запросто в озеро запустить пираний, а на берегу аллигаторов, и не кормить. В лесу выпустить кобр всяких, бушмейстеров там, разных, ну и прочих гадюк. Кстати, и первых будет достаточно, чтобы раз, и наповал! Никто не скажет, что монстры слабы, с учётом того, что в средней полосе России, вакцины от нервнопаралитического яда, днём с огнём не сыщешь. Наверное… Я знаю, что у нас сыворотка, только из яда гюрзы, от укуса гадюк, и ту ещё нужно грамотно разбодяжить, чтобы не отправиться от противоядия к праотцам.

— Почему такие сложности? — недоверчиво поинтересовался Пифагор.

— Ну, я утверждать не буду, что её вообще нет. В центральных госпиталях, наверное, есть. А в целом, это не наша фауна. Зачем закупать масштабно то, что здесь никогда не понадобится? Из этого яда другие лекарства делают. Сыворотка недёшева — над этим серпентарии работают.

— Суровая игра обещает быть, — смеясь, сказал Комбат. — Но я читал, что не так страшны змеи, как о них рассказывают.

— Я не знаю, какой дурак составляет энциклопедии, но у меня о них не лучшее мнение, — назидательно произнёс Крон. — Яд подавляющего большинства змей, точно недооценивается, подобными справочниками. Приводятся проценты смертельных случаев, явно высосанных из пальца. В Индии, первое место держат кобры, по количеству отнятых жизней, но согласно энциклопедии — яд у неё слабенький. В остальных тропиках, первое место за малярией — она возглавляет траурный список. Важны составляющие, образовывающие единую картину, при которых произошла встреча со змеёй. Очень важно количество яда у пресмыкающегося вообще и в запасе, на текущий момент. Длина зубов играет не последнюю роль. Степень разъярённости змеюки, в данное время, а в ярость они приходят очень быстро, по причине умственной отсталости некоторых представителей человечества. Ему бы ноги делать, а он за палку хватается. Наглядный пример с нашей гадюкой обыкновенной. Этот материал я почерпнул из прессы, кстати — советской, что говорит само за себя, в отношении степени правдивости. Ну, так вот: плывут мужики на лодке, а мимо грациозно проплывает гадюка. Увидев их, она, заметьте, так рванула в сторону, что они её на вёслах, еле догнали. И веслом по ней! Змеи легко умеют прикидываться мёртвой ветошью, как и пауки. Положив добычу в ведро, продолжили путь, с чувством выполненного долга, но тут услышали за спиной шипение… Одного удалось спасти, доставив в больницу, в очень тяжёлом состоянии, а вот другого не довезли. Складывается впечатление, что в момент сильной ярости, у них меняется структура яда, становясь намного токсичнее.

Вот вам и живность для игр. Но если этого покажется мало, то можно запустить тайпанов. Если и этого окажется недостаточно, то рекомендую австралийскую тигровую змею, в железах которой содержится столько яда, что оно способно убить четыреста человек, но если и этого окажется мало, то…

Крон покосился на Наину, и сразу же получил по башке затрещину. Под общее хихиканье, он почесал ушиб и закончил затянувшийся монолог:

— Да что там говорить — слюна многих змей, не имеющих ядовитых зубов, может оказать отравляющее действие. Ну, а вспомнив об австралийских пауках и южноамериканских лягушках, про которых легенды ходят, думаю, картина нашего леса преобразится, по крайней мере — до зимы.

— Ну, ты задвинул! — изумился Доцент. — У тебя дома, террариум, что ли?

— Я не больной! Тебе же сказали, что это опасно, в том числе и для окружающих.

— Кстати! — Комбат поднял вверх указательный палец. — В Индии много народу поклоняется кобрам, поэтому, вероятно из-за этого, первое место по смертности занимают, именно они.

— Нарушение техники безопасности не говорит о том, что яд безобидный, — пробурчал Крон.

Никто в бессмысленных мечтаниях не заметил, как наступила глубокая ночь, сморившая участников диспута, так и не разработавших свой лабиринт ужасов. Где-то в глухом лесу к огню костра жались наивные игроки, не подозревавшие о затаившейся, за каждым кустом, смерти. Всего несколько секунд разделяют отделение рифлёного тела от чеки, увлекаемой потревоженным шнуром… Комбат отогнал эту мысль, даже во сне продолжая строить планы, не заботясь, о невозможности задуманного. Тогда так…

За завтраком Комбат разомлел и поделился своими мыслями с остальными:

— Приснилось мне сегодняшней ночью, как необходимо оборудовать аттракцион.

— Ну-ну! — заинтересовался Крон, помня о том, что многие гениальные решения, от молекулы бензола до целой периодической системы, приходят по ночам — во сне.

— Вот, — продолжил Комбат, боязливо оглядываясь по сторонам.

— Да не бойся — она испарилась, как всегда, — приободрил его Доцент. — Но, если ты опять про змей, то это уже надоело.

— Нет, не про них. Ситуация такая: идут игроки, и при попадании в растяжку, сбоку выскакивает монстр на пружине, раскачиваясь, из стороны в сторону. Звук только нужно доработать, соответствующий. Жертв никаких, за исключением временной порчи имущества.

— Тут вариантов может быть много, — засмеялся Дед, продолжая развивать идею. — Кроме чудищ размалёванных, да волосами обклеенных, вполне уместны манекены военных, бандитов…

— Ну, мы же договорились, что будем изобретать только своё! — осадил его Почтальон.

— Что-то я не помню, о нашем договоре! — пожал плечами Дед. — Так — фантазировали, от нечего делать, без всяких обязательств.

— Погоди! — перебил его Бармалей. — Хорошая идея — по мотивам русских народных сказок.

— Это мы ещё обсудим, — вмешался Кащей. — Меня смущает другое. Если девушки, которые будут участвовать в игре, наложат в штаны — это их проблемы, а если, со страха, концы отдадут?

— Хоть все фантазии не новы, но вполне приемлемы, — остановил его Пифагор. — На западе таких аттракционов — пруд пруди, и правовую основу нужно брать, именно оттуда.

— Ну, что ж — всё это легко осуществимо, — задумчиво сказал Крон, — но идея, чисто психологического воздействия, хороша для новичков, а вот с последующими поколениями старожилов, как быть?

— Да ладно тебе! — махнул рукой Комбат. — Может быть, и сезона не проживёт это действо.

— У меня предложение есть! — обрадовано воскликнул Доцент. — Манекены, да и просто чучела, всех мастей и расписанные по всем правилам жанра, самыми достоверными чёрно-красными красками. Расстрелянные, беспорядочно валяющиеся в яме, например…

— Один нужно повесить, — со знанием дела, добавил Дед. — Для пущего эффекта.

— Точно! — подхватил идею Почтальон. — Другой, подорвавшийся на мине, с оторванными конечностями и всем, что можно оторвать, лежит в воронке. Рядом соответствующая табличка «Осторожно! Мины!»

— Лучше уж «Проверено — мин нет!» — засмеялся Бармалей.

— У торговцев на рынке, я чего только не видел! — заявил Кащей. — Ноги, бюсты, целые манекены — осталось только узнать, где они их берут, а потом можно и творчеством заняться. На ноги манекена чулочки рваные надеть, бюстгальтеры на грудь, пробитые пулями, и всё это богатство правдоподобно раскрасить. Красную краску, не то, чтобы не жалеть, а наоборот — всё должно быть в меру. Присыпать изделия землёй, снегом…

— Точно, концы отдадут! — обречённо вздохнул Пифагор. — Торчащая, по всем правилам жанра, из земли нога, или кусок женской груди из сугроба, в рваном лифчике…

— Угу, — ухмыльнулся Крон. — Сталкер, с разорванной грудью, из которой торчит кол. Да тут, что угодно можно сделать и манекену не больно. Предположим, парень с девушкой идут и натыкаются на подобный муляж. Барышня в истерике, но он, как истинный джентльмен подойдёт и потрогает творение таинственного художника. Радостно сообщит спутнице о том, что это пластмасса. Вот тут то, Кащей и потянет за верёвочку…

— Не надо игнорировать живую силу, — сказал Дед, скорчив, при этом, такую мину, что Крон с облегчением отметил отсутствие Наины. — Загримировать в зомби и прочих уродов, можно кого угодно — даже меня.

— Тебя, на пару с Кащеем, даже гримировать необязательно, — засмеялся Почтальон.

— Главное, не предупреждать игроков заранее, — подтвердил Крон правильную направленность идеи. — Просто уведомить участников о насыщенности игрового процесса, но и актёрам не бросаться на клиентов, как полоумным — психологического эффекта не будет. Правильнее, с отрешённым видом стоять за деревом, ковыряясь в… ну, это по ходу создания сценария. Стоять, тупо уставившись в землю, или безразличным пройти мимо, посмотрев на игроков отсутствующим взглядом.

— Ну, с этим мы, можно сказать, разобрались, — подвёл итог Комбат, — а вот с аномалиями как быть? Или не быть?

— Какие аномалии? — устало пробурчал Доцент. — Есть они у нас, но другого характера, а более качественные в Сибири. Нужно, что-то другое придумывать. Велосипеда нам не изобрести, но и дело на самотёк пускать не стоит, если есть возможность реализовать идеи, которые роятся, как пчёлы в солнечный день.

— Возможности есть, — с загадочным видом и, ухмыляясь, произнёс Почтальон. — На мясокомбинате мослов с коровьими черепами набрать и в раскопанную яму бросить. Табличку пояснительную рядом.

Осторожно!

Скотомогильник! Опасность заражения!

Чума!

— Впечатляет! — согласился Бармалей.

— Есть ещё одна идея! — вмешался Кащей, потирая руки. — Идут горемыки по лесу, и носами упираются в табличку.

Внимание!

Эпицентр заражения! Радиационная опасность!

200 Рентген!

Снизу соответствующий знак и две стрелки, в разные стороны, а посередине — 500 метров.

— Интересно, — предположил Пифагор, — в какую сторону будет стелиться след, по сырой земле?

— Это точно! — усмехаясь, заметил Крон комичность ситуации, сравнивая её с собственными воспоминаниями. — У меня знакомый есть. Вылезает он из машины и лезет в кусты, справить малую нужду. Через пару секунд он замечает, что орошает табличку, на которой, по-русски, написано предупреждение о том, что здесь находится захоронение радиоактивных отходов, и соответствующий знак снизу. Дописывал он уже на ходу, и половину в штаны, потому что выбежать к машине с хозяйством наперевес было неудобно — там женщины и дети.

— Зато, теперь он тёртый калач и будет, чему научить подрастающее поколение, — ехидно произнёс Дед. — Наш человек.

— Чему он их может научить, — автор изречения остался неизвестен, — как правильно стакан держать, или как надобно его кувыркать? Нужно, при этом, отодвигать мизинец или необязательно?

— Что-то вы с утра разговорчивые, какие-то, — вздохнул Комбат, уставший от болтовни.

Он поднялся и, разогнав рукой сизый табачный дым, скептически оглядел присутствующих. Посмотрев в окно и сверив солнечное время с настенными часами, Комбат обречённо произнёс:

— Пора в путь, а то неизвестно, сколько нам мыкаться придётся. А это и дома можно обсудить.

Команда вышла, не просто привычным, но уже до смерти надоевшим маршрутом. Наговорившись спозаранку, шли молча и, почти не обращая внимания, ни на что. Со стороны клипера доносилась привычная ругань, только теперь она стала более громкой. Никого, из сталкеров, не интересовало, что будет, если они всё-таки выдернут якорь из липкой ловушки — воды то, всё равно нет.

— Куда теперь, Крон? — спросил Комбат, отхлёбывая из фляжки.

— Вдоль берега пойдём. Я, кажется, догадываюсь, откуда ветер дует.

— От запада, — подсказал Кащей, выставив наслюнявленный большой палец вверх.

Пришлось сделать десятиминутный перекур…

Стараясь не афишировать своё передвижение, осторожно подошли к подножию горы, на вершине которой располагалась цитадель. На огра, даже смотреть не захотели — птеродактиля хватило, на всю оставшуюся жизнь. Вход в коллектор располагался в укромном, ничем не примечательном месте, окружённый со всех сторон плотной завесой растительности. Крон знал, что он, во всяком случае, визуально — никак не связан с древними проходами, но что-то подсказывало и даже свербело, что это — здесь. Вода из коллектора вытекала небольшим прозрачным ручейком и терялась среди камней. Пронзительно зелёная осока и хвощи довершали внешнюю композицию. Вопреки ожиданиям, решётка не валялась рядом и не висела на одной петле. Она, даже не была открыта нараспашку, «кузнеца, её делавшего за ногу!» Как и полагается, дверь охранялась рыжим амбарным замком. Вездесущая ржавчина, в подобных местах, особо свирепствует, и если не смазывать механизмы запоров регулярно, то уже через непродолжительное время, открыть его обычным способом — не получится.

— Заперто! — невозмутимо, но театрально произнёс Комбат единственное слово, не оставляющее сомнения в том, что если из этого мира не убраться, в ближайшие два-три дня, то последствия умственной деградации примут необратимый характер.

— Надо открыть без шума, — предупредил всех Крон, ещё не зная, кто возьмётся за медвежью работу но, кто бы это ни был, не сделал медвежью услугу.

— Сейчас попробую! — ободряющим голосом изрёк Кащей, доставая из кармана гвоздь. — Механизм простой, несмотря на размеры замка и такие вскрывать — плёвое дело.

— Не прошло и минуты, как первая преграда пала: и в прямом, и в переносном смысле. Решётка, со скрипом, отворилась и упала на землю. В лица пахнуло свежестью родниковой воды, с примесью затхлости застоявшегося воздуха.

— Петли сгнили, — зевая, констатировал факт Пифагор, пиная железяку ногой.

Белые лучи включенных фонарей прорезали темноту и, группа скрылась в тоннеле.

— Смотри-ка, — Дед указал на плафоны, закреплённые на потолке. — Проводка есть.

— Ты что, никогда не видел в коллекторах лампочек? — удивился Комбат.

— Нет! Я по таким местам лазил нечасто и не везде. А ты что — видел?

— Конечно! И не раз. Вот только включается, всё это хозяйство, не у входа. Скорее всего, в недоступном, для нас, месте.

Туннель уводил всё дальше и дальше, вглубь горных пород, вес которых, начинал давить на сознание. Минут пятнадцать шли, не разговаривая но, в конце концов, Доцент не выдержал и нарушил молчание:

— Мы по прямой топаем, или есть какой-то уклон? Как бы проверить?

— Эх ты — дилетант! — высказал ему Дед в трёх словах всё, что про него думает.

Ещё раз снисходительно он осмотрел фигуру Доцента и, покачиваясь, скомандовал:

— Костлявый — прибор!

Кащей достал початую бутылку водки и установил её на пьедестале бетонного пола, разместив строго горизонтально. Воздушный пузырь занял центральную позицию, указывая на отсутствие уклона, а учёный отхлебнул из горлышка и убрал сосуд в рюкзак.

— Эй, академик — прибор не сломай! — крикнул Крон.

— Воды полно — дармовой, — парировал Кащей нападки, указывая рукой на протекающий ручей сомнительного качества и такого же происхождения.

— У неё текучесть не та, — возразил Крон. — Вязкость повышенная, по сравнению со спиртовым раствором — «уровень» врать будет.

— А точнее измерение, можно провести? — спросил Доцент, явно неудовлетворённый результатами пробного замера.

— Можно, — ответил Дед. — Проще простого. Две, а лучше три бутылки, присобачиваешь синей изолентой к длинной палке. Не нравится синяя — прикрути белой, и далее, по списку. Чем длиннее доска, тем меньше погрешность измерения.

— Странный тоннель, странно идём, — мрачно заметил Почтальон. — Как бы он не привёл нас к вертикальной шахте.

На это замечание, Бармалей невозмутимо ответил:

— Ну и что? Там должны быть скобы — лестница.

Оба, как в воду глядели и через сто метров, группа вышла к небольшому водопаду. Скобы, вмурованные в бетон, вели наверх и, всех радовало только одно, что они располагались сбоку, а не под струёй падающей воды. Подъём скалолазам показался настолько длинным и утомительным, что при окончании восхождения, было принято решение сделать привал. Решение решением, но при повышенной влажности под ногами, в виде протекающей воды, осуществить его не просто, не потеряв, при этом, комфорта сухих штанов. Наскоро перекусив и справедливо полагая, что по-хорошему, в такой обстановке не отдохнёшь, сталкеры продолжили путь, в поисках более подходящих условий для пикника.

— Сейчас по сторонам, смотрите внимательно, — предупредил Крон остальных. — Мы, где-то, в заданном районе. Подмечайте всё необычное.

Но, подмечать ничего не пришлось. Пройдя ещё несколько метров, группа наткнулась на боковое ответвление, перегороженное обычными досками, сколоченными в щит. Рукава тоннеля сходились под острым углом, и перекрытый путь отличался отсутствием воды. С дровами даже не возились — нашлось препятствие! Они упали сами, от лёгкого пинка. Запасной путь закончился так же, как и начался, а возникший перед озлобленными лицами милашек тупик, не смутил, пожалуй, только Кащея. Он, несмотря на предупреждение, сломал таки, прибор.

— А я всё недоумевал раньше — зачем строители столько водяры с собой берут! — сплюнул, с досады, Комбат. — А у отвеса, интересно, есть альтернатива?

— Есть! — отозвался Дед. — Повесившийся, на почве болезни, которая в простонародье именуется белой горячкой.

Глухой рукав отличался сухостью и, можно было в спокойной, а главное сухой обстановке, передохнуть и поправить расшалившиеся нервы. Походная горелка разогревала тушёнку, а Дед косился в сторону поверженного деревянного щита.

— Идею не одобряю! — упреждая его предложение, сказал Крон. — Задохнёмся здесь, на хрен.

— Это точно! — поддержал его Комбат. — Из выхода такой дым повалит, что приедут пожарные, а какой здесь контингент — надеюсь, никому объяснять не надо.

— Спасут, заодно, от отравления угарным газом, — невозмутимо заявил Кащей.

Никто не ответил, не засмеялся — все были заняты поглощением пищи.

После второго ленча, товарищи обмякли и никуда идти, пока не желали. Полчаса, как минимум, предстояло поразмыслить над бренностью бытия. Пифагор, полулёжа, разглядывал потолок и разместившихся, вокруг горелки, товарищей. Тут ему пришла в голову блестящая идея, касающаяся предстоящих псевдоолимпийских игр, которую он тут же озвучил:

— Придумал, как не нашем аттракционе, летающих гадов сделать. Нужно протянуть между деревьями металлический тросик, метров сто длиной и на высоте, порядка двадцати-тридцати метров. Ночью, когда все туристы соберутся у костра, прокатить по нему, какое-нибудь чудище. Только чуть-чуть в стороне, а не над головами — чтобы всем видно было.

— Мне птеродактиль понравился, — мечтательно зажмурившись, произнёс Кащей.

— Да, хоть Бабу-Ягу, в ступе! — воскликнул Бармалей, воодушевлённый идеей. — Шумовые и световые эффекты — по вкусу.

— Главное, не переборщить с пиротехникой и тому подобным, а то получишь, вместо чудища — пугало, — намекнул Крон на умеренность, во всём.

— Вначале внимание привлечь надо, в том месте, откуда будет производиться пуск, — со знанием дела, заметил Почтальон. — Лучше звуком.

— Да без проблем! — пожал плечами Дед. — В ветвях дерева маскируется колонка и, хоть вальсы Шуберта транслируй.

— Да и днём тросик не увидишь, на такой высоте или, по крайней мере, не обратишь внимания, — сделал заключение Доцент, как будто всю жизнь, только тем и занимался, как тросы вешал.

Идея с ретрансляцией звука, настолько пришлась по душе Комбату, что он загорелся ей, забыв, зачем ступил под своды этого подземелья, и возбуждённо мечтал:

— Колонки можно маскировать и внизу! Сидят супчики у огня, анекдоты травят и тут, из темноты леса, раздаются звуки, однозначно намекающие на то, что там кого-то разделывают, не забывая при этом, с чавканьем, жевать.

— Точно! — засмеялся Крон. — Пусть ребята у костра порадуются.

— Сценаристов развелось, Голливуду на зависть! — воскликнул Почтальон. — Как бы нас самих тут не съели, без горчицы.

После этих слов, все несколько приуныли, спустившись на землю и осознав цель своей миссии. Вместе с безысходностью положения, заодно…

— Ну, уж хрена, лысого! — разозлился Крон, доставая из рюкзака две наступательные гранаты.

— Ты что?! — обалдел Комбат. — Всех повалишь, к такой-то матери!

— Спокойно, Ком! Конечно, всё будем делать по уму!

После переделки деревянного щита на два симпатичных, но корявых ежа, с пристроенными к ним «лимонами», товарищи связали вместе четыре капроновых шнура. Для того чтобы подорвать обе гранаты сразу, необходимо отойти подальше. Спустившись к водопаду, пришлось нарастить ещё одну верёвку и, всё было готово, к праздничному салюту.

— А обвала не получится? — задал Кащей, вполне резонный вопрос.

— Не должно, — неуверенно ответил Комбат. Стены железобетонные, да сверху, на них гора давит. Волна взрывная прокатится и порвёт там, где тонко.

— А, была — не была! — вскрикнул Крон и дёрнул за шнур.

Прошло положенное время, и наверху раздались два взрыва, слившиеся воедино. Масса горы поглотила энергию пороховых газов, гулким эхом и мелкой дрожью стен, отозвавшись по всему туннелю. На уши надавило отголоском взрывной волны, донёсшейся досюда.

— Закройте рты, — посоветовал Комбат компаньонам. — Это вам не ядерный заряд.

— Интересно! — не унимался Кащей. — Мы завал не устроили?

— Если есть тонкая стена, замуровавшая вход, вся энергия взрыва уйдёт туда, — сказал Дед. — Подождём — увидим…

— И что будет? — не понял Почтальон.

— Что будет, то и будет, — ответил Дед. — Если там завал, то вода перестанет течь, хотя бы на некоторое время, или уменьшится в объёме.

Все стояли и, как зачарованные, смотрели на падающий поток прозрачной жидкости, а она не прекращала своего падения, ни на секунду, всё так же неся прохладу далёких родников, которых в этих местах много. Есть, среди них, родники с кристально чистой водой, есть и плохие, с примесями горных пород, но всех их объединяет одно — холод.

— Ну что? — недовольно проворчал Бармалей. — Надо опять лезть наверх! Этот альпинизм уже задолбал, а эта лестница — сниться будет!

Подойдя к месту закладки тактического заряда, товарищи удовлетворённо обнаружили отсутствие обвала. Кругом валялись куски разорванных досок и раскрошенного бетона, а в боковой стене зияла большая дыра.

— Всё-таки получилось, — неуверенно промямлил Кащей, как будто не веря собственным глазам.

— Давайте-ка по шустрому нырять в пролом, пока кирпич на голову не свалился! — скомандовал Комбат и первый прошмыгнул, на открывшуюся территорию.

— Повинуясь порыву страха быть погребёнными под обломками катакомб, группа воинствующих туристов, один за другим, скрылась в дыре. Открывшаяся картина навевала мрачное уныние: стены, выложенные глиняным кирпичом, имели сферические своды, покрытые каким-то налётом. Отсутствие живности, в любой форме, говорило о полной изоляции подземелья. Каменный проход пугал неизвестностью, темнотой и древним ужасом, захороненным в этой темнице. Но делать было нечего, кроме того, как идти вглубь. Как по команде, лязгнули затворы…

Бульдозер вздрогнул: ему показалось, что в глубине, одного из тоннелей, донёсся гул взрыва. Поднявшись, он подошёл к нему и посветил вглубь фонариком. Затем понюхал воздух и, не обнаружив посторонних запахов, решительно шагнул навстречу неизвестности…