Крик ангела [СИ]

Глава 15. Какао и капелька сволочизма, не взбалтывать, зефир по вкусу

Это случилось как раз тогда, когда Азирафаэль подумал, что Кроули неплохо справляется. Ну, если учитывать все сопутствующие обстоятельства.

Ангел стоял за колонной в восточной части ротонды, прижавшись щекой к прохладному гладкому мрамору, и с умилением смотрел, как Кроули терзает эспандер, доставленный Азирафаэлем из ближайшего спортивного магазина. Ну, то есть пытается терзать. Шипит сквозь зубы, дергает и так и этак, вертит рукоятки, пытаясь ухватиться поудобнее, но так и не может толком растянуть слишком тугую резиновую ленту.

Кроули заявил, что ему нужно восстанавливать загубленный мышечный тонус, а то за две недели лежачего режима на диване он окончательно превратится в медузу. В этом не было ни малейшего смысла: приведя в порядок эфирное и оккультное тела, Кроули в два счета (вернее — в один щелчок пальцами) восстановил бы и мышцы своей человеческой оболочки, если бы с ними действительно что-то стало не так. Но Кроули явно тяготился беспомощностью и бездельем и искал, чем бы себя занять. А главное — он попросил… Он так редко о чем-то просил. Азирафаэль, конечно же, не смог отказать, хотя в этом и не было смысла.

Впрочем, в том, что сам Азирафаэль наблюдал за Кроули, спрятавшись за колонну и угол шкафа, смысла не было тоже. Он точно так же мог смотреть, удобно устроившись в кресле у дивана, — Кроули бы все равно не заметил, что за ним наблюдают, особенно если бы Азирафаэль не шевелился и не дышал. Но почему-то смотреть издалека казалось как-то… правильнее, что ли. Словно бы не навязываясь лишний раз. Словно бы просто…

Под ногой что-то хрустнуло. Отшатнувшись от неожиданности, Азирафаэль ударился локтем о шкаф, поморщился: не то чтобы очень больно, но неприятно, да и шум опять же… Глянул вниз.

Роза. Опять на полу, та самая, черно-алая… была.

Кроули повернулся на звук.

— Ангел? — позвал он неуверенно, не позвал даже, спросил скорее. И замер, прислушиваясь. Азирафаэль тоже замер, смутившись, словно его застукали за чем-то предосудительным. Он не откликнулся сразу.

А в следующую секунду стало поздно.

— Ангел?! — выдохнул Кроули в полный голос, отчаянно, навзрыд, задыхаясь, срывая горло и вжимаясь спиной в спинку дивана. Руки его слепо шарили вокруг, лицо исказилось. — Ас-с-сгел!!!

Азирафаэль успел отскочить за шкаф и крикнул уже оттуда:

— Минуточку, мой дорогой!

Вернее, не крикнул — безмятежно пропел, причем в сторону: отсюда голос пойдет не напрямую, отсюда будет казаться, что говорят из соседней комнаты или кухни, особенно если кричать, повернувшись спиной:

— Уже иду, дорогой, сейчас!

Когда пару мгновений спустя он, нарочито шурша домашними туфлями по ковру и стараясь унять бешено колотящееся сердце, вышел из-за шкафа, Кроули уже сумел взять себя в руки. Разве что бледен был и дышал неровно. Ну и в одеяло вцепился так, что побелели костяшки пальцев.

— Ты… уходил? — Голос у Кроули был хриплый и ломкий.

Темнота. Полная темнота, на всех планах. И тишина. И даже чертов ангел куда-то исчез, а в темноте могут таиться любые кошмары, и можно только предполагать, холодея от ужаса… Впрочем, нет, ему не надо предполагать.

Он знает.

— На кухню. Хотел выпить какао…

— А. Ты… что-то там… уронил?

— Да. Кружку. — Азирафаэль решил, что немного обиженных ноток в голос добавить не помешает. — Между прочим, любимую. По твоей, между прочим, вине.

— Это с чего бы вдруг? — мгновенно, хотя и слабо, ощетинился Кроули. — Растяпа и все роняешь ты, а виноват опять бедный демон?!

Вот так-то лучше.

— Ты так громко на меня рявкнул, что я испугался.

— Я не… А не надо… было. Я просто… просто думал, что ты далеко. И хотел докричаться. А вовсе не… не рявкал. Ясно?

— Ясно.

— И это… сделай мне тоже.

— Сделать что?

— Какао! Чего непонятного?!

— Сейчас? — Азирафаэль моргнул.

— Да!

Кроули явно требовалось время — хотя бы на то, чтобы перестали дрожать руки. Что ж, Азирафаэлю тоже.

Только вот больше молчать он не собирался.

— Дорогой, тебе точно какао? — громко уточнил Азирафаэль полторы минуты спустя уже из кухни, открывая банку с какао и доставая из холодильника молоко. — Не чай? Или, быть может, все-таки кофе?

— Ангел! Если бы я хотел чая, я бы так и сказал: чай! Я же просил сделать какао! Чего в этих двух словах тебе непонятно?!

— Ничего, дорогой, как скажешь… А тебе на молоке или сливках?

— Молоко.

— Хорошо, дорогой. А зефир?

— Что зефир?

— Ну зефир! Я люблю какао с зефиром, чтобы он слегка растворился такой, тебе тоже добавить?

— Ангел! Я. Хочу. Просто. Какао!

— Без зефира?

— Да.

— Уверен?

— Да!

— Ну и ладно, ну и незачем так кричать, я не глухой, я все слышу.

— Ангел!

— Да, мой дорогой?

— Ты смерти моей хочешь?!

— Дай-ка подумать… — Не улыбаться было трудно, особенно вернувшись к дивану и видя, какие преувеличенно страдальческие гримасы демонстрирует Кроули в ответ на каждую реплику. Но Азирафаэль старался. — Наверное, все-таки нет, иначе зачем бы я тратил на тебя свое любимое какао? Давай-ка я тебе помогу сесть, лежа пить не очень удобно, к тому же оно горячее.

Пристроив под бока продолжающего ворчать Кроули пару подушек и убедившись, что сидит он устойчиво и надежно, Азирафаэль вложил ему в руки большую горячую кружку.

— Осторожно, горячее!

Кроули, конечно же, только фыркнул в ответ и тут же сунул туда нос. Кто бы сомневался! Азирафаэль взял с придиванного столика вторую чашку, втянул сладкий шоколадный аромат, грея руки. Но так и не пригубил. Ждал.

Кроули оторвался от чашки. Снова фыркнул, на этот раз немного иначе, неуверенно. Сморщил нос, уставившись на Азирафаэля повязкой (повязка тоже пошла морщинами, словно он прищурился, ехидно и обвиняюще).

— Все-таки с зефиром!

Но в голосе его раздражения не было, а светлые губы, как он ни старался их поджать, так и норовили дрогнуть в легком намеке на улыбку. И белую растаявшую пенку он с верхней слизнул с видимым удовольствием. Азирафаэль осторожно выдохнул, расслабляясь, но так ничего и не ответил.

Кроули сделал еще один глоток. Покатал на языке, смакуя, задумчиво подвигал бровями. Пожал плечами.

— А знаешь, так, пожалуй, действительно вкуснее.

И снова приложился к чашке — на этот раз всерьез и надолго.

Азирафаэль позволил собственной улыбке больше не прятаться (в конце концов, пока он молчит, ее ведь не слышно, правда?), взял со столика пакетик маршмеллоу и сыпанул в свою (теперь уже точно свою!) кружку. С горкой.

Если бы Кроули возмутился и стал настаивать на своем праве пить какао без зефира, Азирафаэль бы просто сказал, что ошибся, и поменял кружки. Ну, получил бы еще немного ворчания за растяпистость, подумаешь. Но нельзя же было упускать такую возможность напоить Кроули тем, чем тот, конечно же, совершенно не хочет, чтобы его напоили! Он ведь любит только острое, едкое и горькое, как и положено порядочному демону… ну, во всяком случае, он сам так всегда утверждает, а кому и знать-то, как не ему? И всегда заказывает самый черный и крепкий кофе, и только без сахара… и сидит потом весь вечер над крохотной чашечкой размером с наперсток, зачем-то ковыряя в ней ложечкой, хотя размешивать там точно нечего.

А сладкое и нежное он терпеть не может, разные там латте и парфе, и никогда их не заказывает и не ест… ну разве что за исключением тех редких[20] случаев, когда сидящий напротив ангел вдруг вздохнет с сожалением и скажет, пододвигая к нему нетронутую креманку и жалобно моргая: «Кроули, я, кажется, немного переоценил свои силы… Ты не мог бы мне помочь с этим десертом? Я понимаю, что тебе такое не нравится, но…» Вот тогда да, вот тогда почему бы и не помочь ангелу, пусть даже и через силу, морщась и давясь от отвращения, это ведь не считается, правда?[21] Это ведь просто помощь, просто дружеская услуга в рамках Соглашения, не больше.

Кстати, о помощи…

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, ангел! — Кроули с раздражением ставит пустую кружку мимо стола (небольшое чудо, совсем крохотная выдернутая нитка — и все-таки не мимо).

— Рад это слышать, мой дорогой. Тогда как насчет того, чтобы немножечко прогуляться?