Кот в ужасе

Глава 2

Протянув руку за жакетом, Райан подумала, что стоило бы и сумочку взять подходящую: как-то нелепо заявиться на свадьбу нарядно одетой — и с холщовым мешком на плече. Она направилась в другой конец студии, по пути снова бросив взгляд на четвероногих гостей, которые вольготно разлеглись на сине-багряном ковре. Райан приводило в восторг роскошное меховое одеяние её маленьких друзей: шоколадные полоски на бежевой шубке Дульси и серебристый блеск серой бархатной шкуры Джо. Не меняя позы, они следили за её перемещениями; глаза у Джо горели чистым янтарем, у Дульси — сияли изумрудами. Но их взгляды были такими сосредоточенными, что Райан даже поначалу отступила. Направляясь в гардеробную, она была уверена, что кошки продолжают следить за ней.

«Странные зверьки», — подумала она. Почему их интерес вызывает у неё такое беспокойство?

— Странные зверьки, — сказала она однажды Клайду.

— То есть? В каком смысле странные?

— Что-то в них не так. Не замечал? У меня самой, правда, кошек никогда не было, только собаки, но…

— Все кошки странные, и каждая из них со своей чудинкой. В этом-то и есть их очарование.

— Наверное, ты прав. Но эти двое и та чёрно-коричневая малютка, которую вы зовете Кисулей, иногда ведут себя скорее как собаки, чем как кошки. Например, ходят за вами повсюду. И все трое смотрят так внимательно, так… не знаю. Они так глядят на людей, эта Кисуля так тебя разглядывает… Я никогда не думала, что кошки на такое способны. — Райан нахмурилась. — Неужели ни ты, ни Вильма не считаете своих кошек странными? Разве Вильма никогда не говорила, что они кажутся непохожими на других?

Клайд пожал плечами.

— Думаю, тебе просто не доводилось познакомиться с кошками поближе. Они действительно странные: смотрят пристально и все отличаются друг от друга. И непредсказуемы, — сказал он. — Собаки больше похожи одна на другую, и их проще понять.

— Ясно. — С сомнением сказала она, спрашивая себя, почему Клайд так упорно защищается.

Взглянув на себя в большое зеркало, она решительно отвергла блузку и сразу надела жакет, глубокий треугольный вырез которого позволял продемонстрировать великолепный загар. Жаль, что она не обладала пышными формами, — такой вырез обычно соблазнительно приоткрывает ложбинку на груди. Что касается загара, то он действительно был хорош. Никто не посмел бы назвать его фермерским — тот покрывает только шею и кисти рук. А костюм и колготки позволяли надёжно скрыть мелкие синяки и царапины, неизбежные при её работе.

Однако мысль, что пора взяться за свою внешность, не давала Райан покоя. Больше всего хлопот доставляли непослушные волосы, которым срочно требовалась стрижка. Из-за работы ей два месяца не удавалось вырваться в парикмахерскую. За это время волосы стали длиннее, чем хотелось бы, и торчали в разные стороны. Огрубевшими ногтями тоже пора было заняться, да и кожа стала сухой и жесткой — ни дать ни взять плотницкий фартук. Эх, отправиться бы сейчас на недельку и какое-нибудь курортное местечко с ежедневными сеансами изумительною массажа, ароматерапией, профессиональными парикмахерами, парными банями, маникюром и педикюром! Её внешности требовался основательный, капитальный ремонт, который позволил бы восстановить и физическое, и душевное здоровье.

Райан развлекалась, придумывая, что могли бы сделать первоклассные массажистки и косметологи с её шершавыми, исцарапанными, совсем не изящными руками и разнокалиберными синяками на теле. Эти отметины неизбежно появлялись во время работы, включавшей установку тяжелых водопроводных труб и кранов, когда нужно забираться на четвереньках, в труднодоступные уголки, чтобы как следует укрепить всю эту сантехнику. Однако, несмотря на все эти синяки и ссадины, которых было не меньше, чем вмятин и царапин на старом фермерском фургоне, воображаемая массажистка могла бы по крайней мере восхититься её аккуратной попкой и мускулистым телом.

Райан нацепила ожерелье из слоновой кости и пригладила щёткой тёмные волосы, придав им некое подобие прически. а затем сбрызнула их лаком. Подкрасив губы, она решила, что с неё хватит. Неотразимость она оставит для Ханни. Та наверняка явится на свадьбу в каком-нибудь безумном, почти вызывающем наряде, который привлечет всеобщее внимание, но на Ханни будет смотреться изумительно в сочетании с её уже тронутыми сединой буйными кудрями, стройным телом и абсолютной уверенностью в себе. Ханни была в их семье главной красавицей, супермоделью. «Её хоть сейчас на подиум» — с любовью подумала Райан. В последнее время она очень скучала по Ханни и Далласу, так же. как всегда скучала по отцу. После отъезда из Сан-Франциско она редко его видела. но сейчас, когда он был так далеко, на восточном побережье, ей не хватало его ещё больше. Отец уехал на месяц проводить учебные сборы, и ей страстно хотелось, чтобы он поскорее вернулся.

Райан вдруг поняла, что с нетерпением ждет этой свадьбы, чтобы побыть среди людей, пообщаться с друзьями, увидеться по крайней мере с двумя членами семьи. А ещё ей не терпится побывать на самой свадебной церемонии — умиротворяющей и преисполненной высокого смысла.

То, что собственный брак не сложился, вовсе не означало. что она должна кукситься, видя счастье других.

По словам Клайда, Макс Харпер, этот зловредный капитан полиции, казался ужасно одиноким после смерти первой жены. Его нынешняя свадьба обрадовала весь город, во всяком случае всех тех, кто не испытывал к нему ненависти и не боялся его непреклонного и решительного отпора любым преступным поползновениям.

Райан тоже радовалась предстоящему бракосочетанию Макса и Чарли. Подходили друг другу они просто идеально-серьёзные, деловитые, хотя при всём своём прагматизме оба были немного мечтателями. Впрочем, при взгляде на Макса Харпера такое вам и в голову бы не пришло: он никогда не позволил бы вам узнать об этом.

Чарли и Макс хотели устроить маленькую тихую свадьбу, которая больше соответствовала бы их скромному стилю жизни и замкнутому характеру шефа полиции. Однако жителей городка предстоящее событие взбудоражило не на шутку, и каждому хотелось принять в нем участие. Само бракосочетание должно было состояться в маленькой приходской церкви; в числе гостей были главным образом офицеры полиции с женами и несколько близких друзей. Однако множество людей толпилось в смежных залах церкви, в саду и у дверей, откуда можно было всё видеть и слышать. А выставленное в саду угощение было рассчитано на весь город.

Райан вспомнила слова Руперта: «Кое-кто расспрашивал о тебе… о твоих планах на эти выходные. Ты собралась на какую-то свадьбу?.. Я не хочу потом терзаться угрызениями совести…»

Райан тряхнула головой. Это всё болтовня. Она по глупости позволила Руперту испугать себя, а именно этого он и хотел. Извращенная склонность Руперта к мелодрамам по поводу и без повода выбила её из колеи, а сейчас это было совсем некстати.

Закончив одеваться, она решила сварить свежий кофе для Клайда. Он обычно приходил раньше назначенного времени, Сначала эта черта раздражала её, но затем она решила, что так даже лучше. Как и Клайд, она не любила опаздывать. А теперь, после двухмесячной разлуки, они могли немного посидеть и поболтать, прежде чем слиться с праздничной толпой. Кофе как раз закипал, когда за дверью послышались быстрые шаги, Она не стала дожидаться, пока он постучит, и распахнула дверь, совсем забыв о мышах на коврике.

Клайд стоял на ступенях у края коврика и бесстрастно смотрел вниз. Райан не желала подыгрывать его глупой шутке и потому молчала, гадая про себя, как ему удалось это сделать

Он поднял глаза и усмехнулся. Сегодня он был сам на себя не похож. По случаю торжества он коротко подстригся и был необычайно чисто выбрит — Райан даже захотелось коснуться его щеки. Ей нравился аромат ветиверии, который исходил от его лосьона. Райан никогда раньше не видела его в костюме, только в джинсах и рубашках-поло, к которым вечером добавлялась спортивная куртка. Но сегодня он был шафером и постарался принарядиться, выбрав тёмно-синий костюм, светлую рубашку в тонкую полоску и роскошный, но неброский галстук с «огурцами». Судя по всему, мертвые мыши удивили его.

— Презент от твоего кота.

— Это в его духе, — заметил Клайд. — Он и дома так делает.

— Оставляет мышей на коврике? Укладывает их, как сосиски в пачке? Да ладно тебе.

Клайд с невинным видом смотрел на неё.

— Да, в рядок. Я не смог отучить его от этого.

В его взгляде не было и тени насмешки. Настаивать она не стала. Возможно, кот и вправду делал это по собственному почину. Сейчас был не самый подходящий момент обсуждать кошачьи причуды.

Но, отворачиваясь, чтобы налить кофе, она заметила краем глаза, что Клайд метнул на своего кота такой испепеляющий взгляд, будто тот заслуживал самого сурового порицания. А Серый Джо, в свою очередь, смотрел на Клайда с забавной снисходительностью. Такое безмолвное общение можно наблюдать между собакой и её хозяином. Райан случалось видеть, как Даллас обменивается такими взглядами со своими пойнтерами и ретриверами — молча или ограничиваясь одним — двумя словами, такими тихими, что слышны они только адресату. Близкий, чувственный контакт человека и животного.

Возможен ли такой контакт с котом?

В конце концов, почему бы и нет? Может быть, кошки так же умны, как породистый пойнтер или ретривер. Как бы то ни было, с кошками Клайд явно умел обращаться лучше, чем с собаками.

Перешагнув через мышей, Клайд вошёл на кухню, достал пластиковый пакет из шкафчика рядом с холодильником, вернулся на крыльцо, стряхнул мышиные трупики в пакет и отнёс за гараж, где стояли мусорные баки. Затем он ополоснул руки под уличным краном. Прислушиваясь к его шагам на крыльце, она вновь задавалась вопросом, много ли на свете кошек, которые стали бы выкладывать мышей рядком на коврике или хотя бы подумывали об этом. Возможно, ей стоит побольше узнать о кошках: оказывается, это весьма увлекательно. Клайд вернулся, когда она наливала кофе. Выдвигая стул, он снова взглянул на Джо и Дульси.

— А малышки с ними не было?

— Нет, они были вдвоём. Он пожал плечами.

— Что ж, она растет, взрослеет. Думаю, она уже может сама о себе позаботиться.

— Вам с Вильмой стоило бы побеспокоиться о своих питомцах. Они бродят по всему городу. А на холмах может быть небезопасно. Я слышу, как по ночам там лают койоты. Ты не…

— Который раз ты мне это говоришь, не считала? Да, мы за них беспокоимся. — Он пристально смотрел на Райан. — Ты пойми, кошки — не собаки, их нельзя удержать на привязи или за оградой. Всё это я уже обсуждал с Чарли. Она никак не могла смириться, что мы отпускаем кошек гулять. Но сейчас она стала понимать их лучше. Мы не можем запереть их в доме — их жизнь превратится в скучное, никчемное существование, они умрут от тоски. Они звери умные, и им нужно выполнять свои жизненные задачи, какими бы странными они ни казались нам, людям. И охотиться им надо. Они достаточно осторожны. Я наблюдал, как они переходят улицу: никогда не бросаются вперед очертя голову, всегда предварительно осматриваются.

— А койоты? А большие собаки?

Клайд отхлебнул кофе.

— Я уверен, они знают, когда койоты оказываются поблизости. Они слышат и чуют их. А койоты и собаки не умеют лазать по деревьям. — Он улыбнулся. — Эта троица загоняет любую собаку так, что та никогда в жизни больше не станет связываться с кошками, я однажды видел, как малышка промчалась, вцепившись зубами и когтями в загривок здоровенного пса, от Вельмина Холма до самого города. А ведь тогда она была ещё совсем котёнком. Я даже боюсь представить, на что она способна теперь.

Котёнок черепаховой окраски прожил с Вильмой и Дульси почти год, пока его хозяева путешествовали. Райан считала малютку очаровашкой. Её приводили в восторг круглые золотистые глаза Кисули, взгляд которых был столь выразителен, что Райан не единожды спрашивала себя: какие мысли бродят в этот момент в пёстрой мохнатой головенке?

— А ты загорела. Жарко было в предгорьях?

— Да, не меньше тридцати, а то и все сорок. А нам всё время приходилось торчать на солнцепеке: пока геологические замеры сделали, пока фундамент укладывали, каркас ставили.

Она любила холмы у подножия Высоких Сьерр; их округлые бока золотила высохшая летняя трава, перемежаясь с островками темной зелени сосен. Её завораживала мысль о том, что ещё два столетия назад, когда Калифорния была частью Мексики, в этих краях располагались необозримые пастбища, которые кормили миллионы лосей и бизонов.

Райан поднялась, прихватив с письменного стола пачку снимков, чтобы показать Клайду фотографии большой пристройки, работу над которой она только что закончила.

— Всё шло как по маслу. Никаких серьезных задержек с поставками, никаких стычек с инспекторами, никаких неприятностей. Но я рада наконец оказаться дома: жить с этими двумя в трейлере порядком надоело.

«Этими двумя» были местный плотник Дэн Холл и дядя Райан, Скотт Флэннери. Дэн с удовольствием согласился на работу в Сан-Андреасе, а его молодая жена приезжала к нему на выходные. Скотт, брат отца Райан, могучий великан, в котором смешалась шотландская и ирландская кровь, помогал растить Райан и двух её сестер после смерти их матери. Скотти и Даллас, брат матери, переехали к ним через неделю после похорон; Райан тогда было десять. Трое мужчин продолжили обучать девочек тому, чему их учила мать: готовить, вести хозяйство, шить, а также выполнять всевозможные ремонтные работы в доме. Скотти добавил к этому тонкости плотницкого ремесла, а Даллас, в ту пору кадровый офицер полиции Сан-Франциско, научил их обращаться с огнестрельным оружием, а также искусству дрессировки и работы с охотничьими собаками. И пока другие девчонки примеряли наряды, учились вести себя на вечеринках и строить глазки мальчикам, Райан с сестрами обставляли этих мальчиков в стрельбе, охотились на диких голубей и перепелок с первоклассными пойнтерами Далласа или отправлялись в поход по Скалистым горам.

— Наверное, я старею и становлюсь более привередливой, — сказала Райан. — Большой трейлер с двумя спальнями уже кажется тесным; мне жутко не хватает жизненного пространства. И я уже соскучилась по людям, ведь всё это время я видела только этих двоих, да ещё агента по недвижимости, который заказывал перепланировку, и пару мальчишек, что крутились под ногами.

Клайд взглянул на часы и поднялся, чтобы ополоснуть чашки.

— Дети? Соседские, что ли? Она кивнула.

— Но я так и не поняла, где они живут. По их словам — выше по склону. Там повсюду разбросаны домики. Ты же знаешь, как мальчишек тянет на стройку.

Клайд подхватил Серого Джо, который, видимо, устав от ожидания, прибежал на кухню.

— Так ты взялась за реконструкцию домов?

— Я думаю, надо сначала закончить с этим делом, а там посмотрим.

Закинув кота себе на плечо, Клайд нежно, как ребенка, взял на руки Дульси.

— Ты берешь их с собой на свадьбу, — сказала Райан. Это не было вопросом. Клайд повсюду брал с собой кота.

Почему бы нет? Празднование будет в саду. Если им не понравится, они всегда могут уйти. — Он усмехнулся. — У Макса пунктик насчет кошек. Я хотел немножко поддразнить его и подумал, что будет забавно принести их к нему на свадьбу. Пусть посидят на дереве и посмотрят. Чарли эту шутку оценит.

Они вышли и направились к старинному жёлтому родстеру с открытым верхом, где Клайд сбросил мохнатых пассажиров на заднее сиденье.

— Давай их лучше ко мне, вперед. Я буду их придерживать. Ты же не хочешь, чтобы они выпрыгнули по дороге.

— Они не так глупы, чтобы выпрыгивать.

— Давай их сюда. Это же кошки, а они не любят… — она замолчала, внимательно глядя на Клайда и кошек. Серый Джо и Дульси послушно улеглись на мягкое кожаное сиденье, словно пара вышколенных псов. Как будто они действительно были дрессированными и знали, как себя вести.

— С ними всё будет отлично, — сказал Клайд, заводя мотор. — Погода прекрасная, пусть погреются на солнышке.

И когда машина тронулась, направляясь вниз по дороге, кошки остались неподвижными и спокойными, словно были пристегнуты ремнями безопасности. Райан могла бы поклясться, что ни одна другая кошка в мире не стала бы так лежать, а выпрыгнула бы из машины или забралась на край сиденья, откуда бы её просто сдуло. А эти… ездят в открытой машине, посещают свадьбы…

Дульси смотрела на неё с явным удовлетворением, а Джо, по всей видимости, был весьма доволен собой, и ей показалось, что кошки даже гордятся этой шикарной машиной.

Клайд полностью отреставрировал этот «Шевроле» 1928 года, и теперь автомобиль сверкал свежей краской, а салон был обтянут бледно-желтой мягкой кожей. Старинные машины были страстью Клайда, в дальнем гараже своей автомастерской он вечно возился с древними «Паккардами», «Хадсонами» и роскошными «Пирс-Арроу». Доведя раритет до кондиции, он некоторое время ездил на нем, а затем продавал. Вырученные деньги он пускал на оплату реконструкции своего коттеджа, таким же образом он профинансировал и капитальный ремонт пустовавшего многоквартирного дома, который недавно приобрел. Он явно испытывал огромное удовольствие, когда, купив какую-нибудь брошенную развалюху, вдыхал в неё новую жизнь. Возможно, это была ещё одна причина, по которой Клайд Дэймен нравился Райан.

Стояла ясная теплая осень, Молена-Пойнт был заполнен приезжими, и найти место для парковки оказалось нелегко, однако Клайду всё же удалось пристроить машину недалеко от церкви. Развернувшись на 180 градусов, он аккуратно припарковался, подхватил Джо и Дульси, чтобы не подвергать их лишнему риску на улице, и вся компания направилась на другую сторону, где в глубине сада стояла церковь.

Все дорожки уже были заполнены гостями. Задержавшись у лимонного дерева. Клайд то ли приподнял, то ли подбросил своих четвероногих спутников к нижним веткам, подальше от многоногой толпы. Райан смотрела, как они карабкаются по ветвям, а Клайд тем временем направился к церкви — обязанности шафера требовали быть поближе к жениху.

В другой стороне сада она заметила своих — дядю и сестру. Ханни, разодетая в какие-то сногсшибательные лохмотья, выглядела шикарно. Впервые за несколько месяцев Райан увидела Далласа в форме, а не в штатском, как он обычно одевался на работу. И вообще вся полиция сегодня была при полном параде, да и другие гости не отставали — и наряды, и настроение соответствовали поводу. В такой чудесный день среди царившего повсюду радостного волнения у Райан не было ни малейшей причины полагать, что очень скоро на церковь и эту праздничную толпу обрушится совершенно непредвиденное бедствие.

Но пока гости весело переговаривались, а жених в форме капитана полиции нервно ходил взад-вперед по церкви, незаметно для всех здесь разворачивалась трагедия, которой предстояло изменить — или даже прервать — множество жизней.