Кот стоит насмерть

Глава 17

Джо и Дульси неслышно ступали по залитому лунным светом склону холма; над их головами на фоне луны высокие стебли травы торчали чёрными острыми лезвиями. Сквозь травяные заросли они поглядывали вниз на крыши «Каса Капри»; покатые черепичные скаты складывались в калейдоскоп причудливых теней. Далеко за стоящей на отшибе виллой, за крышами городка лунная дорожка прорезала желтой автострадой тёмную океанскую гладь.

Ни единого движения. Ни дуновенья ветерка. Ночь была светлой и безмолвной.

Небольшие уединенные коттеджи поднимались выше по склону от главного здания «Каса Капри»; их крыши тускло поблескивали в лунном свете, на извилистых дорожках между ними разливались жёлтые круги от равномерно расположенных декоративных фонарей. Но в самих домиках было темно. Ни одного огонька, ни шевеления занавески не было видно в спальнях стариков. Было четыре часа утра.

Перед главным зданием «Каса Капри» было темно. Вдоль боковых стен разливалось мягкое свечение, сочившееся через комнаты постояльцев от притушенных коридорных ламп. В задней стороне здания, в больничном крыле, горели яркие лампы. Можно было представить себе лишённых сна пациентов, которым приходится страдать из-за ночных смен капельниц; возможно, они не находят покоя из-за болей, недомоганий и страхов — нередких спутников старости.

Переглянувшись, Джо и Дульси скользнули сквозь траву вниз по склону, мимо тёмных коттеджей, пересекая узкие дорожки между ними. Остановившись возле геометрически правильной клумбы с анютиными глазками, они принялись разглядывать больничное крыло.

Высокие окна Заботы были наглухо закрыты, словно запертые там пациенты не выносили ночной прохлады. Здесь, через эти окна, пути не было. Джо и Дульси пересекли последнюю дорожку и окунулись в падавшую от дома тень, когда внезапно их оглушил металлический лязг, словно с грохотом столкнулись два автомобиля. Металл зазвенел о металл. Они пошли дальше, крадучись на полусогнутых лапах, почти касаясь животами земли, озираясь широко распахнутыми глазами, то и дело замирая, прижавшись к земле, в любое мгновение готовые к бегству.

Но затем они опознали этот звук; резкое металлическое буханье издавало радио в медицинском крыле: рёв, вопли и фырканье труб. Крадучись и прижав уши, парочка двинулась дальше.

В следующее мгновение кто-то убавил звук, и ужасающий шум стих до почти приемлемых децибел.

На стоянке застыли восемь автомобилей; их металлические тела потускнели от росы — похоже, они провели здесь большую часть ночи. Все машины («Бьюики», «Шевроле» и даже пара «Мерседесов») были не старше двух лет, все представляли собой самые крутые модели. Обходя парковку по краю, кошки направились к отделению Внимание. Там, скользнув сквозь чугунную решетку, ограждавшую небольшую террасу, они принялись искать незапертую стеклянную дверь, через которую можно было бы попасть в спальню, а затем в коридор.

Большинство стеклянных дверей были закрыты, а те две, которые оказались приоткрыты, были накрепко зафиксированы, ставни заперты на задвижку. Как будто обитатели этих комнат не на шутку опасались, что какой-нибудь злоумышленник перемахнёт двухметровую ограду и передушит их в постелях.

Кошкам было слышно негромкое дыхание погруженных во тьму спящих людей. Некоторые из занятых постелей казались почти не потревоженными, одеяло поднималось маленьким холмиком только там, где лежал человек. Другие комкали и скручивали свои покрывала и простыни, а то и сбрасывали на пол. Один дедуля, завернувшись в одеяло, словно в кокон, храпел как страдающий от аденоидов бульдог.

Перепробовав все двери, они наконец обнаружили почти в конце ряда ту, что была не заперта и не закреплена фиксатором — возможно, он был сломан. В комнате пахло вишнёвым сиропом от кашля. Они прокрались мимо койки, на которой горой возвышался неизвестный обитатель. Рядом с открытой дверью в коридор стояли металлические ходунки с резиновыми ножками. Джо и Дульси присели рядом, выглянули в пустой коридор, а затем пробежали в сторону гостиной.

В темноте комната казалась огромной. Массивные очертания диванов и кресел напоминали неведомых чудовищ; за их согбенными черными спинами были видны освещенные луной столы под белыми скатертями. Слева от погруженной в сумрак комнаты за стеклянными дверями бледно светился дворик.

Они запрыгнули на спинку темного дивана и прислушались. Из коридора со стороны приёмной доносились женские голоса, оттуда же тянуло запахом кофе. Они перескочили на кресло, с него опять на диван, а затем выскользнули в открытую дверь и бросились по коридору.

Добравшись до роскошного фойе, они юркнули в темноту за креслом. Оттуда они осмотрели стойку приёмной и открытые двери двух освещённых кабинетов.

За стойкой никого не было, но в одном из кабинетов были видны две женщины и слышалось позвякивание кофейной чашки о блюдце. Кошки прошмыгнули мимо, к закрытой двери Заботы, откуда негромко клацала музыка. Скользнув в ближайшую затемненную спальню, они уселись рядышком и стали через дверную щёлочку изучать запертый вход в Заботу.

Дверь была оснащена пневматическим механизмом. По опыту они знали, что сами с таким ни за что не справятся. Однако, если набраться терпения и подождать, наверняка кто-нибудь в эту дверь зайдёт.

В этот момент человек позади них застонал и заворочался. В комнате стоял кисловатый запах, который зачастую возникает в комнате спящего. Кроме того, здесь было слишком жарко

Вскоре Дульси начала ёрзать, а в куцый хвост Джо впилась голодная блоха. Он яростно принялся выкусываться, чтобы унять зуд, однако ловля зловредного насекомого оказалась безуспешной. В последнее время он стал относиться к своей неистребимой блохастости как к серьёзной проблеме личной гигиены. Такому цивилизованному существу, как он, негоже было то и дело чесаться. Однако терпеть было невозможно, и это очень смущало его.

Клайд предложил вместо столь ненавистных аэрозолей от блох каждый день принимать душ. Ну, разумеется, Клайд был мастером на такие дурацкие предложения. Удивительно, как это он ещё не предложил Джо купить станок и побриться — это наверняка полностью избавит от блох.

Ожидание грозило затянуться до бесконечности, но вдруг светлая полоска под дверью Заботы потухла, и изнутри послышались шаги, заглушаемые ковром. Пневматическая дверь втянулась, и мимо них быстро прошла медсестра. Её белые туфли промелькнули буквально на расстоянии вытянутой лапы, и, прежде чем дверь закрылась, Джо и Дульси успели нырнуть внутрь.

При этом они едва не налетели на другую медсестру. Застыв у неё за спиной и пытаясь унять сердцебиение, они огляделись в поисках укрытия. Единственным подходящим для этих целей предметом была стоявшая рядом сервировочная тележка на колёсах. Сестра как раз что-то расставляла на её металлических полках. Чувствовались запахи горячего какао и поджаренного хлеба с маслом. Выбрав момент, когда медсестра отвернулась, Джо и Дульси прошмыгнули мимо неё и притаились между хромированных колес тележки.

И вскоре они уже ползли под катящейся по коридору тележкой, то и дело подергивая ушами, когда те касались холодного металла. Резиновые шины колес издавали мягкое шуршание, словно разрывали ленту застежки — «липучки». Всё, что им сейчас было видно, — это колёса тележки, плинтус и нижние кромки дверей, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Если на дверях и были таблички с именами пациентов, то из своего укрытия Джо и Дульси видеть их не могли. Может, они как раз сейчас и проехали мимо палаты Джейн Хаббл, так и не узнав об этом. Нет, так ничего у них не выйдет. Вот если бы прокатиться на верхней полке той же тележки! Дульси нетерпеливо глянула на Джо, её пёстрый хвост подергивался возле самого колеса.

В некоторых палатах было темно, однако в большинстве свет горел, из некоторых доносились старческие голоса, ворчливые или просительные. От запахов лекарств и болезней четвероногих шпионов стало подташнивать. На полпути по коридору тележка остановилась, чёрные шины замерли, а белые башмачки мягко вошли в освещённую комнату. Кошки пригнулись — посмотреть, что там такое.

Через открытую дверь было видно прикроватную тумбочку и лампу, узкая полоса света от которой выхватывала железную кровать и худенького морщинистого пациента. Выражение лица у него было кротким и спокойным, словно уже давным-давно он смирился с неизбежными лишениями старости. Когда сиделка отвернулась, чтобы подвинуть тумбочку, кошки выскользнули у неё из-за спины и нырнули под кровать.

Съёжившись под пыльными пружинами, они были совсем недалеко от белых спортивных ботиночек медсестры тридцать шестого размера, так близко, что чувствовали запах скошенной травы, по которой она, видимо, недавно прошла. Этот запах приятно смешивался с ароматами какао и тостов. Было слышно, как она установила поднос рядом с пациентом, тарелка скользнула по металлической поверхности. Сиделка заговорила со стариком по-испански, но ответил он ей по-английски. Казалось, они вполне понимали друг друга. Судя по звукам, она взбила для него подушки; затем её ноги напряглись — похоже, она помогала ему сесть. Устроив пациента поудобнее, она ушла из палаты вместе с тележкой.

Старичок ел, причмокивая и пощелкивая, словно у него были плоховато подогнаны вставные челюсти. На внутренней стороне приоткрытой двери не было никакой таблички с именем. Едва кошки собрались выйти, по коридору прошла ещё одна медсестра.

Ретировавшись под кровать, Дульси неловко пригнулась тесно сдвинув лапки. Эта часть пансионата ей совсем не нравилась — Забота представляла собой настоящую больницу и слишком сильно напоминала ветеринарную клинику. Запах дезинфицирующих и лекарственных средств, холодные твёрдые поверхности слишком живо будили в ней воспоминания о тех пяти днях у доктора Фиретти, когда она слегла с простудой.

В гостиной ей все же удавалось вообразить счастливую старость людей, обитающих в уютном мирке, который устроили исключительно ради заботы о них. Но здесь телесная немощь и старческие хвори были слишком очевидны. В этом крыле «Каса Капри» не думалось ни о чем, кроме болезней и смерти.

И всё же о стариках здесь по крайней мере заботились, готовили им еду, здесь было чисто и тепло. Если дома за ними некому смотреть и ухаживать, то где ещё они могли чувствовать себя лучше?

Кошки оставались под кроватью, пока коридор снова не опустел, не затихло деловитое шуршание резиновых колёс, сновавших из палаты в палату. Каждый раз, когда старик над их головами опускал чашку на поднос, она слегка дребезжала — наверное, руки у него дрожали. Несколько крошек поджаренного хлеба упали мимо кровати на пол. Он кашлянул и глотнул какао. А когда он взял со столика дистанционный пульт от телевизора и его внимание переключилось на какой-то древний фильм с Джоном Уэйном, кошки выскочили из комнаты.

Он, конечно, их не заметил, поскольку никаких удивленных возгласов не последовало. Позади них слышались лишь ружейные выстрелы и лошадиное ржание.

Кошки пронеслись по коридору уже без прикрытия тележки, быстро просматривая листочки на дверях палат. Они искали Джейн, Лили, Дарлин, Мэри Нелл, Фой Серлинг и Джеймса Лютера. Они добрались до угла, где коридор заворачивал направо, когда позади них раздались голоса. Джо налетел на Дульси и пихнул её в короткий боковой коридорчик.

Голоса приближались — две медсестры шли сюда, разговаривая о каких-то повседневных делах. Разговор шел по-испански. Небольшой коридор упирался в дверь, которая, должно быть, вела в отделение Внимание. Джо и Дульси распластались по стене, пока ноги в белых туфлях и белых чулках не промаршировали мимо. На одном каблуке той, что была повыше и носила сороковой размер обуви, застыла капелька собачьей мочи. Почуяв этот запах, кошачьи носы сморщились. Миновав пожарную дверь, женщины свернули в более длинный коридор. После их ухода кошки двинулись дальше. Джо остановился у тяжёлой запертой двери.

— Тедди вышел отсюда. Знакомый пряный запах — его лосьон для бритья.

— Да ну?

— Между прочим, пока Дилон таскала меня тут везде, я видел следы кресла — каталки, которые шли от пожарного выхода на стоянку.

— Мэй Роз сказала, что он водит машину. Знаешь, такую, специально оборудованную. А поскольку он кузен Аделины, возможно, он может приходить и уходить, когда пожелает.

— Тогда зачем он тут живёт? Для Аделины это лишняя нагрузка, а мест и так не хватает. Почему бы ей не завести для него отдельную квартиру и не нанять помощь? Или почему бы не поселить в своём большом доме?

— Может, он что-то вроде неформального управляющего на общественных началах. Мэй Роз говорит: старики его любят, он всегда оказывает им небольшие услуги, заказывает еду, которую они любят, помнит об их днях рождения. Похоже, с другими он далеко не так язвителен, как с Мэй Роз.

Кто-то переключил приёмник с испанской радиостанции на тяжёлый рок, неистовое буханье долбило по кошачьим нервам, словно где-то неподалеку рушили стены. Тем не менее за этим грохотом они расслышали приближение ещё одной медсестры: её туфли на резиновой подошве неприятно чавкали по ковру. Незваные гости быстренько скользнули в затемненную спальню.

Безукоризненно белые туфельки и носки с красными кисточками трусцой пробежали мимо, распространяя запах цветочного мыла. Затем быстро прошли ещё две медсестры, их снежно-белые кроссовки, словно две пары белых кроликов, проскакали по коридору.

Когда путь был свободен, кошки снова рванули вперёд, высматривая имена на табличках. Коридор шёл прямоугольником вокруг блока центральных комнат, поэтому только в наружных помещениях имелись окна. Свернув за последний угол, Джо и Дульси снова увидели сестринский пост, так и не обнаружив имен ни одного из тех шести человек, о пропаже которых говорила Мэй Роз.

Возле поста было так многолюдно, что Джо и Дульси засомневались, удастся ли им когда-нибудь проскочить его и выбраться отсюда. Медсестры суетились между двумя столами, уставленными пузырьками, ящичками и картонками; здесь же высилась кипа бумажных полотенец, стоял большой кофейник из нержавеющей стали и поднос с керамическими кружками. Кошки юркнули в какую-то тёмную комнату, изнывая от нетерпения. Глядя на снующие взад-вперед ноги и вслушиваясь в обрывки английской и испанской речи, они чувствовали себя попавшими в окружение. В западню. Их раздражение достигло такого накала, что они едва не шипели друг на друга.

Кто-то снова переключил радио на испанскую музыку. Одна из сестёр начала подпевать, фальшиво, но страстно. Когда наконец коридор на минутку опустел, кошки метнулись к посту, притормозив лишь для того, чтобы прочитать оставшиеся таблички, а затем нырнули под стойку.

Они съёжились под переполненными полками, проходящими по задней стенке, и были практически не видны, когда совсем рядом прошёл Сороковой Размер, попахивая собачьей мочой. Медсестре стоило только заглянуть под стойку, чтобы их увидеть. Стоя в нескольких сантиметрах от кошачьих носов, она начала складывать бумаги, постукивая стопкой о стол, чтобы подровнять листы. Внизу было жарко и душно. Кошки услышали, как пневматическая дверь открылась и кто-то покатил туда сервировочную тележку — наверное, снова на кухню.

Ещё одна сестра подошла к стойке, последовал короткий обмен фразами насчёт предписанных лекарств, затем Сороковой Размер ушла вместе с ней куда-то по коридору. Едва они удалились, Джо и Дульси вытянулись на задних лапах, чтобы исследовать содержимое полок, ища хоть какие-то у поминания имён пациентов.

Они обнаружили коробки со шприцами, шпатели, пакетики с заменителями сахара и сухими сливками для кофе. Здесь же выстроились в ряд принадлежащие медсестрам сумочки, набитые или полупустые и примятые, от них пахло мятной жевательной резинкой, косметикой и табаком. Но ни списков пациентов, ни каких-либо записей здесь не было.

— Так, давай дальше, — сказал Джо. — Проверим другую стойку. Я поищу, а ты следи за коридором.

Он вскочил на стойку и прошёлся среди царящего тут беспорядка, раздраженно отодвигая лапой коробки. Однако ему удалось обнаружить лишь разнообразные пузырьки, флаконы для капельниц и чашку с насыпанным в неё растворимым кофе, куда оставалось лишь налить воды.

— А вот и кое-что стоящее, — удовлетворенно сказал он, вытягивая небольшой картотечный ящичек из-за жестянки с кофе.

Дульси запрыгнула к нему, продолжая следить за коридором и с нетерпением поглядывая, как он когтями перебирает расположенные в алфавитном порядке карточки. Здесь были записаны имена пациентов, их диагнозы и предписания: сколько чего, когда и как долго им следовало давать.

Однако ни Джейн Хаббл, ни Дарлин Браун, ни Мэри Нелл Хук здесь не значились. Искать других не было времени. Дульси зашипела, они соскочили вниз и нырнули под нижнюю полку. К ним приближались три медсестры.

— Я начинаю чувствовать себя какой-то заводной игрушкой, запрограммированной прыгать при виде человека, — пожаловался Джо. — Мне надо хорошенько пробежаться, чтобы прочистить мозги.

— Тсс. Они уже рядом.

Медсёстры беспорядочно двигались возле поста. Звякнули пузырьки. Кто-то чихнул. Заварили кофе и снова сменили радиостанцию. Прошло около получаса, прежде чем Сороковой Размер вернулась, взяла свою стопку бумаг, снова подровняла их, постучав об стол, и направилась к пневматической двери.

Они двинулись за ней по пятам и выскочили в коридор. В этот момент их нельзя было не заметить, как собачье дерьмо на чистом тротуаре. Обернись она — и конец, весь персонал кинулся бы ловить их.

Они свернули в тёмную спальню. Джо никак не мог успокоиться и нервно вышагивал туда-сюда. Вдруг его нос коснулся чего-то пушистого, Джо подскочил и с шипением запустил в это что-то когти.

Но страшный враг оказался всего-навсего плюшевой тапочкой. Джо стряхнул её с лапы и оттолкнул подальше. Луна за окном потихоньку садилась, её косые лучи терялись в предрассветной тьме. Когда медсестра исчезла в глубине коридора, кошки поспешили к стойке приёмной.

Быстрее, чем села луна за окнами, они обыскали не только саму высокую стойку, но и два ближайших конторских шкафа, подцепляя когтями выдвижные ящики и перебирая папки. От этого занятия у Джо едва не начались конвульсии, он уже не в силах был терпеть все эти прятки. Игра в ищейку уморила его, он и так лез из кожи вон. Ему сейчас нужно было полазать по деревьям, повыть на луну, его настроение значительно улучшилось бы и от хорошей, до крови, потасовки с кем-нибудь из собратьев.

Но Дульси была непреклонна. Конечно, её больше всего интересовал запертый кабинет. Они чувствовали из-под двери запах Аделины — те же дорогие духи, что и тогда, при первой встрече в фойе. Следы того же аромата хранила кожаная обивка новенького красного «Бентли» в тот день, когда Клайд взял их в ту незабываемую поездку. Дульси попыталась открыть дверь, в прыжке поворачивая ручку, но в конце концов сдалась.

В двух открытых кабинетах они проверили все ящики, просмотрели все конверты с бумагами, аккуратно выуживая коготками каждый из них. В каждом жёлто-коричневом конверте лежали документы на того или иного человека, сами конверты были подписаны. Однако бумаг шести пропавших они не нашли. Если эти люди и впрямь когда-то существовали, то сейчас их здесь не было. Или, по крайней мере, не было их документов.

— Может, Джейн двинула на Таити, заказала круиз. Может, в эту минуту она шлепает ногами в каком-нибудь тропическом целебном заливе, поедая кокосы.

— Очень смешно. — Дульси спрыгнула с кромки ящика.

— Должны быть записи, даже если этих людей здесь уже нет. Записи о смертях.

Она вздрогнула.

— Какой бы секрет ни таило это место, готова спорить, разгадка в офисе Аделины. — Дульси запрыгнула на стол. — Это было бы…

Она умолкла, глядя себе под лапы. Покрытая стеклом столешница была выложена фотографиями.

— Кино. Это кадры из фильмов. Из старых. Взгляни сюда. Вот Клинт Иствуд, ещё совсем без морщин. А вот Линдси Вагнер, ей здесь не больше двадцати.

Джо вспрыгнул на стол. Пройдясь по столешнице, он осмотрел фотографии.

— А кто эта бесцветная блондинка? Она есть на каждом снимке.

Худенькая женщина появлялась на заднем плане позади Клинта Иствуда и за столиком в ресторане рядом с молодым Джеком Николсоном. У Джо дернулся ус.

— Она выглядит знакомо, но я…

Насупившись, Дульси разглядывала женщину с прилизанными волосами.

— Это сестра Аделины.

— Да ладно, как могла её сестра сфотографироваться с Клинтом Иствудом?

— Это она, только моложе.

Невыразительная блондинка выглядела как горничная, неподвижно замершая у камина; она появлялась на нескольких групповых снимках и на заднем плане за спинами кинозвезд.

— Она статистка. Или была ею — она здесь совсем юная.

Ветер за окнами усилился, небо начинало светлеть, на фоне бегущих облаков проступили узловатые силуэты дубовых веток.

— Во сколько приходит новая смена? Дульси пожала пёстрым плечиком.

— Я не люблю оказываться взаперти. Чувствую себя мухой застрявшей в котлете.

— Мы можем пока вздремнуть в фойе, все равно ждём, А оттуда видна входная дверь.

— А чего мы ждём?

— Пока придёт Аделина. Разве ты не хочешь поискать у неё в кабинете? Как только она откроет дверь, мы…

— Ага, мы прямо туда и ломанёмся. То-то она рада будет. Дульси, я хочу попасть в кабинет этой женщины не больше, чем оказаться в чумном изоляторе городского приюта для бездомных.

Дульси смерила его ледяным взглядом, спрыгнула на пол и потрусила в роскошное фойе. Там она заползла под дамастовый диван, свернулась калачиком и зевнула.

Он сдался и последовал за ней. Всё равно отступать поздно. Если им суждено погибнуть под стилетами каблуков Аделины, так считается, что у кошек не одна жизнь. Конечно, если только они не истратили уже все девять.

Под диваном они прижались друг к другу и задремали, но тут Джо заметил какое-то движение за тёмным стеклом. Окончательно проснувшись, он увидел, как что-то яркое блеснуло под тяжёлыми ветвями лимонного дерева. Чтобы рассмотреть поближе, он поспешно выскользнул из-под дивана, для чего ему пришлось распластаться по китайскому ковру. И зачем только люди выпускают такие низкие диваны? Сколько кошек в мире вынуждены обдирать свои спины каждый день, выкарабкиваясь из-под такой мебели? Где у этих людей мозги? Неужели они никогда не задумывались о таких вещах?

И снова он увидел какое-то движение; что-то металлическое поблескивало и мелькало в темноте — вспышки света на металлических спицах.

Хромированные спицы — такие он видел у инвалидного кресла. Инвалидная коляска развернулась и укатила в темноту. в густую тень предрассветного сада. Дульси уже была рядом и тоже всматривалась во тьму. Там, в черноте, они разглядели фигуру, стоявшую лицом к коляске; похоже, двое тихо говорили о чём-то, но голосов за толстым стеклом слышно не было.

Джо и Дульси переглянулись и снова забрались поглубже под диван.

— Я не слышал звука колес, — встревожено сказал Джо. — Да и шагов тоже. А мне не нравится, когда я не слышу того, что движется.

Дульси вгляделась в стекло.

— Возможно, это Тедди плохо спит по ночам. Может, он и ещё кто-то из тех, кто здесь живет, любят погулять по территории.

Она взволнованно приткнулась к Джо и попыталась мурлыкать, чтобы успокоиться. Наконец они уснули.

Джо проснулся от первого чириканья птиц в саду. Среди лилий и кустов азалии кипела жизнь. Глаза у Джо распахнулись, организм заработал на всю катушку, и кот выполз из-под дивана.

В кронах деревьев сновали птички, они прыгали с ветки на ветку, беззаботно хлопая крылышками. Кошачьи мышцы мгновенно напружинились, готовясь к убийственному прыжку. Джо замер, не сводя глаз с беспечно порхающей добычи, со свежей дичи, нахально резвящейся неподалеку от его когтей. Эти пичуги, избалованные жизнью в уединённом садике, беззащитны и глупы, как домашние цыплята.