Кот стоит насмерть

Глава 10

В машине было слишком жарко и душно, Джо показалось, что его сунули в пароварку. А девчоночьи колени, на которые его усадили, оказались невероятно костлявыми и неудобными. Направляясь в «Каса Капри» на машине Вильмы, он вовсе не рассчитывал продолжать поездку на детских коленках, не было такого уговора. И зачем Вильма прихватила с собой какую-то двенадцатилетнюю девчонку? Или этот ребёнок представлял собой некую новую разновидность домашних зверьков, что её присоединили к кошкам и собакам? И неужели она непременно должна всё время тискать волею судеб оказавшегося у неё на коленках кота? От прикосновений горячих влажных ладошек у него зачесалась шкура. Выведенный из себя, он подавил рвущееся изнутри ворчание, сжался, словно пытаясь уменьшиться в размерах, и зажмурил глаза.

Дульси с этой девчонкой разобралась быстро. Один ядовитый взгляд зелёных глаз, и детская рука мгновенно отдернулась от пёстрой кошечки.

Теперь Дульси стояла, как всегда, опершись лапками о торпеду и жадно глядя в окно: она разглядывала холмы, с нетерпением ожидая первого появления «Каса Капри», словно пансионат для стариков был чем-то необычайно важным, словно её пригласили на званый ужин в «Святой Франциск» или «Хайят Редженси».

Девочку звали Дилон Торвелл. И кому пришло в голову назвать ребенка женского пола мужским именем? У неё были чёрные прямые волосы, ниспадающие из-под бейсболки, и огромные тёмные глаза. Она принялась почесывать кота за ухом продолжая при этом выжидательно и неотрывно глядеть вперед, словно она тоже едва могла дождаться визита в «Каса Капри», всем своим существом предвкушая новое развлечение.

На ней были джинсы и футболка с рисунком, которую она очевидно, выбрала как наиболее подходящую к случаю. Спереди на майке были изображены четыре кота, идущие прямо на зрителя, а на спине — Джо увидел рисунок, пока девочка обходила машину, чтобы сесть на отведенное ей место, — на спине те же коты были изображены сзади, словно им удалось невидимо просочиться сквозь грудную клетку обладателя майки; задранные хвосты обнажали внушительную экипировку их владельцев.

Оставив наконец кошачье ухо, она принялась почесывать щёку Джо за усами. Неужели эта приставала не может оставить его в покое? Джо из последних сил старался не выйти за рамки приличий. Довольно уже того, что он согласился на унизительное сидение у неё на коленках, да и то лишь под суровыми взглядами Дульси и Вильмы. Пытаясь избавиться от назойливой ласки, он встряхнул головой и поднялся, уперевшись лапами в худые детские ноги, а потом снова мрачно улёгся на костлявых коленках. Он терпеть не мог, когда люди трогают усы.

Однако вскоре она обнаружила нежное местечко возле рта и почесала посильнее. Это сработало. Медленно, против собственной воли, Джо опустил голову на детскую ладошку и замурлыкал.

Вильма посмотрела на юную спутницу и задержала на девочке взгляд.

— Что заставило тебя перекрасить волосы, Дилон? С чего бы это?

Вместо ответа Дилон только пожала плечами, однако Вильма не отставала:

— Я всегда завидовала твоим рыжим волосам. Сегодня я тебя еле узнала. Кстати, а что сказали твои родители?

— Мама сказала, что я могу хоть наголо побриться, Я так ныла, что ей пришлось в конце концов что-то сказать, — усмехнулась Дилон» — Они же отрастут и снова будут рыжими. Я просто хотела попробовать.

Вильма остановилась у светофора, откинула назад выбившуюся седую прядь и поправила скреплявшую волосы серебряную заколку. Когда загорелся зелёный, она двинулась по проспекту в сторону холмов вслед за небольшой вереницей мамин — кортежем из пяти легковушек и белого пикапа «Шевроле» направлявшихся к «Каса Капри».

— Ну и чем эта история закончилась, Дилон?

— Какая история? Не понимаю, о чём это вы?

Для своих двенадцати лет девчонка держалась весьма нахально. Вильма вздохнула.

— Зачем менять внешность перед поездкой в пансионат? Что у тебя там за дело?

Провести Вильму было не так-то просто, за свою профессиональную жизнь ей пришлось столько вранья выслушать от подопечных — условно осужденных или выпущенных под надзор полиции, — что она не могла не относиться к подобным объяснениям с долей здорового скептицизма.

— Я просто хотела попробовать, — упрямо заявила Дилон. — Хотела сделать это именно сейчас, во время весенних каникул, так что теперь я пойду в школу с новой прической, а пока я и сама успею привыкнуть к новой внешности, прежде чем меня увидят ребята.

Джо подумал, что девочка как-то подозрительно словоохотлива.

— И какое отношение мои волосы имеют к поездке в «Каса Капри»? Вон у моей подруги Карен тоже чёрные волосы, она такая красивая, а я что, хуже?

На сливочно-белом детском личике не появилось ни капли смущения. Овальная мордашка сияла невинным удивлением, приподнятые коричневые бровки свидетельствовали об абсолютной честности.

Пожав плечами, Вильма сдалась и прекратила расспросы.

По мнению Джо, перекраска волос была просто глупой выходкой подростка, однако ему было любопытно, что привело Дилон в программу «Друг-Не-Вдруг». Зачем двенадцатилетней девочке тратить каникулярное время, любезничая с компанией немощных стариков, когда её дело — гонять на велосипеде, плавать и вообще развлекаться?

Джо знал, что Дилон Торвелл была любимицей Вильмы, По словам Дульси, девочка стала посещать библиотеку, едва научившись ходить. И когда она выразила желание поучаствовать в программе, Вяльма только обрадовалась. Не беда, что у девочки не было своей кошки или собаки, она сможет опекать серого кота, принадлежащего Клайду Дэймену. «Зачем спрашивать — просто поручи девочке присмотреть за твоим покорным слугой, распорядись его жизнью за него».

Небольшая кавалькада, подобно заштатной похоронной процессии, медленно проехала по узкой, уходящей вверх улочке, а затем повернула на длинную дорожку, проходившую уже по частным владениям. Впереди на гребне холма раскинулась со средиземноморской пышностью одноэтажная вилла, внушительная, словно испанский монастырь. На светлые стены и красную черепичную крышу падала тень от непременных старых дубов, глубокие окна были снабжены причудливым узором кованых решеток в целях охраны от незаконного вторжения. Или недозволенного побега?

Позади зданий пансионата выше по склону тянулась узкая дорога, однако домов поблизости не было, лишь округлые зелёные холмы, утыканные старыми раскидистыми дубами. Слева от себя Джо видел дубовый лесок, небольшой частный парк. Через него вела извилистая тропинка, петляя среди заросших папоротником полянок. Легко представить, как престарелые обитатели пансионата прогуливаются здесь в тенистой прохладе, сопровождаемые внимательными медсестрами.

Машину оставили у въезда на круговую дорожку. Дилон выбралась из салона, крепко прижимая Джо к своей кошачьей футболке и вцепившись ему в загривок, чтобы не сбежал. Наверняка этот прием она почерпнула из какого-нибудь руководства по кошководству. Обычно инструкция требовала крепко ухватить животное одной рукой за шкирку, а другой поддерживать у основания хвоста, причем отвести киску подальше от себя, чтобы не оцарапала. Но если Дилон сделает именно так, её ручонкам не поздоровится.

Дульси — само очарование — расслабленно висела на плече у Вильмы, горящими от нетерпения глазами глядя на здание пансионата. Она была готова развлечь престарелых любителей кошек.

Вся компания состояла из четырнадцати человек и такого же числа домашних животных — самых разнообразных, главным образом небольших собак и приученных к рукам кошек. Невысокая женщина держала пластиковую кошачью переноску с дырками для воздуха, за которыми яростно поблескивали два голубых глаза.

Дорожка шла вокруг декоративного прудика с рыбками, с одной стороны которого располагалась купель для птичек, а посередине булькающий фонтанчик, — настоящий оазис для водоплавающих и летающих друзей человека. Стайка воробьев и зябликов нехотя поднялась в воздух; похоже, обитатели пансионата так закормили птичек, что те совершенно осмелели. Джо проводил их голодным взглядом. Эх, если отстать от группы, то в этом заповеднике можно было бы славно поохотиться!

Вдоль дорожек высились заросли «райских цветов» — стерлитции, её темные листья кинжалами торчали в стороны, а цветки, похожие на птичьи головки, были повернуты так, словно придирчиво оглядывали прибывающих. Дорожка была выложена узорными завитушками мозаики и поднималась тремя ступенями к широкой площадке. Тёмные двустворчатые двери украшал причудливый резной орнамент. Внешнее сходство архитектурного стиля поместья Прайор и пансионата было столь очевидным, что наводило на мысль: Аделина заказывала проект и отделку обоих зданий оптом, «два по цене одного».

Левее, через высокие французские окна Джо видел покрытые белоснежными скатертями сервированные столы — видимо, прислуга предпочитала заранее подготовиться к вечерней трапезе. В ближайшем окне справа Джо углядел встроенную кушетку, заваленную яркими подушками. Дилон отпустила его загривок, но продолжала сжимать как плюшевую игрушку, да так крепко, что он сердито заворчал.

Она скосила на него глаза, но ослабила объятия лишь настолько, чтобы он не задохнулся. Лидер группы, Бонн и Доррис, уже поднялась по ступенькам и смотрела на остальных свысока, словно учительница начальных классов в ожидании пока вокруг неё соберется вверенная ей орава гогочущих первоклашек. Её короткие рыжеватые волосы были того же цвета что и веснушки на носу и щеках; приземистая фигура облачена в тесные поношенные джинсы и блеклый зелёный джемпер, зато на ногах красовались отличные крепкие «рокпорты».

Джо оглядел пёструю компанию четвероногих рекрутов: дрожащие кудлатые собачонки, от которых толку — что жабе от бакенбардов. Правда, были здесь и две большие собаки. Золотистый ретривер с дурацкой широкой улыбкой на глуповатой морде был так похож на Барни, что Джо ощутил, как к горлу подкатывает ком размером с баскетбольный мяч.

Утром Клайд привез Барни домой и уложил в одеяле на нижнюю полку двухъярусной лежанки в прачечной. Барни, казалось, был рад возвращению, однако выглядел плохо. У него отказывала печень, и сейчас он находился под действием лекарств. Клайд ещё раз приезжал домой в обед, чтобы дать псу пилюли и попытаться напоить его, поскольку за все утро Барни с лежанки так и не поднимался.

Джо страшно не хотелось оставлять пса дома в компании животных, ведь случись что, чем они смогут помочь? Если Барни станет хуже, Руби и кошки окажутся бессильны. Правда, Клайд сказал, что разок-другой заедет домой днём. Они с доктором Фиретти надеялись, что Барни удастся вытащить из этой переделки с помощью лекарств. Шла вторая половина дня, и Джо спрашивал себя: дома ли сейчас Клайд? Чтобы унять тревогу, он произнес про себя небольшую кошачью молитву о здравии Барни.

Сидя на плече у Дилон, кот отвернулся, чтобы не смотреть на ретривера, вид которого навевал слишком грустные мысли.

Второй крупный пёс был коричневым пуделем, принадлежавшим Бонни Доррис. Он казался воплощенным хладнокровием и не обращал никакого внимания на других животных. что было результатом либо блестящего воспитания, либо безумной скуки. Должно быть, пудель почувствовал на себе пристальный взгляд, поскольку поднял глаза и окинул Джо невинным взором, словно хотел сказать, что он никогда, ну никогда в жизни не гонялся за кошками.

Ага, ищи дурачка. Только повернись, и собачьи зубы вопьются в твою задницу прежде, чем ты сам успеешь выпустить когти.

Их делегация состояла из восьми собак и шести кошек, включая черно-белую особу, которой не мешало бы воспользоваться популярными советами и посидеть на диете. У длинношёрстной белой кошки были разные глаза — один желтый, другой голубой, однако цвет её наряда в точности соответствовал её внешности — на ней был голубой ошейник с жёлтой биркой, где значилось её имя. Такая милашка, смотреть тошно.

Здоровенный рыжий кот угрожающе глянул на Джо; впрочем, этого следовало ожидать. Но, несмотря на продемонстрированный избыток тестостерона, выглядел он сонным и унылым.

Джо смог наконец разглядеть и «пассажира» переноски — там сидела, съёжившись, потрёпанная на вид черепаховая кошка, в голубых глазах которой прежняя злость сменилась таким страхом, что смотреть было больно. И это их терапевтическая группа? Эти грязные кошки и диванные шавки должны играть роль искусных лекарей для группы нуждающихся в помощи стариков? И, разумеется, среди этих разношёрстных участников лишь Джо и Дульси были единственными «нелюдями», способными побеседовать со стариками.

Да уж, это оживило бы обстановочку.

Под предводительством Бонни Доррис компания прошла через широкие двери в фойе, при этом ретривер ошалело озирался и запутался в собственных лапах. Большой пудель чинно прошествовал с Бонни к стойке приёмной и уселся возле её ног. Впечатляюще, пришлось признать Джо.

Фойе было отделано ещё более изысканно, чем можно было предположить, глядя на резные двери. Блестящий пол, выложенный синей плиткой; декоративные деревца протягивали изящные, раскрытые веером листья из горшков, украшенных ручной росписью, к белым стенам, словно хотели погладить их. Тяжёлые стропила, казалось, были вытесаны вручную, а справа на стене висела громадная старинная написанная маслом картина, изображавшая холмы Молена-Пойнт такими, какими они должны были выглядеть до того, как первые дома исказили девственный пейзаж, состоявший из дубовых перелесков и лугов с буйными волнами травы.

Прямо впереди за арочным проёмом виднелось хорошо оборудованное пространство гостиной. Оно отделялось широкими стеклянными створчатыми дверями от залитого солнцем дворика, который располагался внутри выстроенного квадратом здания и был усажен цветами и карликовыми цитрусовыми деревьями. Прелесть, просто прелесть. Джо стало интересно подаст ли прислуга чай, а может, даже маленькие бутербродики с копчёным лососем, импортными сардинами или печёночным паштетом.

Однако в этот миг потянуло запахами лекарств и хвойным ароматом моющего раствора, вареного мяса и лука. Подобная смесь запахов напоминала о том, что настоящая жизнь течёт за пределами девственно-чистого фойе, что на самом деле народу здесь немало и что даже коту здесь было бы тесновато.

Держа Джо на руках, Дилон отстала от группы и побрела в сторону салона для гостей, но входить в это элегантное и роскошное помещение не стала. Она остановилась у края кремово-голубого китайского ковра, оглядываясь вокруг. Помещение было чересчур официальным, и входить туда не очень хотелось: диван и кресла, обитые светлым атласным узорчатым дамастом, шторы из той же ткани изящно драпированы в складки, шаткие столики красного дерева на веретенообразных ножках. Джо представил, каково было бы вонзить когти в тонкую ткань или взобраться по гардинам, пустив на ветер тысячи долларов продуманной отделки. Должно быть, здесь обитатели пансионата принимают гостей и родственников — подальше от больничных кроватей и стульчаков. В гостиной витал слабый аромат лаванды. Джо вдруг подумал, что разглядывает обстановку не со своей, мужской точки зрения, а смотрит на неё глазами Дульси, обожавшей подобную чепуху. Он даже знал со слов Дульси, что это жёсткое на вид кресло относится к стилю Хепплуайт[3] и потому столь же чопорно и неприветливо, как желчные старые девы.

Короче говоря, это помещение могло произвести впечатление, но заходить сюда не хотелось. Диван не манил к себе, здесь не было уютных подушек, которыми так приятно обложиться, чтобы понежить уставшие старые косточки. Парадная гостиная в «Каса Капри» выглядела так, словно у края китайского ковра торчал знак, категорически запрещавший что-либо здесь трогать.

Но за пределами чопорного салона светлый дворик выглядел вполне гостеприимно: там было солнечно и зелено, в огороженном садике росли лилии пастельных цветов, анютины глазки на низких клумбах; уютную обстановку дополняли кованые садовые стулья с глубокими и мягкими на вид сиденьями, на которых так и хотелось вздремнуть.

Конечно, там, в этом теплом и защищённом местечке, слабые старички могли понежиться на солнышке, посплетничать или мирно подремать, будучи надёжно защищёнными от холодного морского ветра и вообще от внешнего мира. Эти стены служили надежным укрытием…

Или заточением. Джо почувствовал, как шерсть у него на загривке становится дыбом.

Впрочем, возможно, ощущение ловушки возникло от его собственных воспоминаний о пережитых в детстве ужасах, когда его загоняли в тупик истошно вопившие дети в переулках Сан-Франциско. Вспомнив о тех мерзких мальчишках с камнями, когда ему некуда было деться, он обнаружил, что крепко вцепился в костлявое плечо Дилон.

Он всё ещё цеплялся за девочку, когда огромные входные двери у них за спиной открылись и в дом заглянула невысокая, похожая на мышь женщина, бледная и худая, одетая во что-то линялое и слишком длинное, в плоских сандалиях на тонких ногах. У неё за спиной сквозь открытую дверь на широкой дуге подъездной дорожки был виден перламутрово-красный «Бентли-Азур».

И вот приоткрылась водительская дверь и появилась Аделина Прайор собственной персоной. Обознаться было невозможно. Роскошная дама в безукоризненном чёрном костюме с юбкой-колоколом и на блестящих черных «шпильках», волосы цвета черного янтаря убраны в аккуратный узел — шиньон сказала бы Дульси, — который был закреплён заколкой, сверкавшей бриллиантовым блеском. В руках у неё был чемоданчик из кожи ящерицы с золотыми замками, а также подходящая к нему сумочка.

Это и была первая леди «Каса Капри», хозяйка пансионата, и она в точности соответствовала описанию Клайда. Войдя Аделина с неприязненным превосходством покосилась на собравшихся.

Позволив своей бледной компаньонке придержать для неё дверь, она приподняла тщательно ухоженную бровь и прошествовала мимо визитеров. Запах её духов обдал четвероногих гостей волной дорогого головокружительного аромата, перекрывшего все остальные запахи. Джо предположил, что её блеклая спутница, что тащилась следом, была сестрой Аделины, Рене. Казалось, на Рене компания четвероногих целителей не произвела никакого впечатления, она лишь постаралась держаться от них как можно дальше, мгновенно став почти невидимой рядом с убийственно совершенной Аделиной.

Обе женщины прошли через холл направо, вероятно, в сторону офиса. Прежде чем скрыться за дверью, Аделина остановилась и ещё раз оглядела всю компанию, словно надеялась, что они как-нибудь незаметно исчезнут.

Сидя на плече у Вильмы, Дульси перехватила её взгляд, зелёные глаза сверкнули, словно Дульси читала мысли Аделины и старалась запечатлеть в памяти её гладкие волосы и шикарный наряд, точеные ножки в прозрачных черных чулках и высокие каблуки, такие острые, что вполне могли проткнуть кошачью глотку.

Дульси первой отвела глаза.

Эта женщина могла позволить себе «Бентли-Азур» за три сотни штук баксов и при этом проводила дни в окружении подкладных «уток», пересчитывая грязные простыни и перепроверяя медицинские карты. Вероятно, ею двигало исключительно человеколюбие, иначе зачем ей было заниматься этим делом? По словам Клайда, она руководила домом престарелых, словно генерал своей армией. Когда она скрылась в офисе, Джо вздрогнул и тоже отвернулся.