Короткая дорога

Часть VI

— Вы не поверите, но по образованию я этнограф, — говорила Ольга, когда после заката мы собрались на веранде и принялись за совместную готовку ужина. — Специализируюсь на финно-угорских народах. Фольклорная и мифологическая традиция перми и коми, актуальные “низовые” верования, знахарские и ритуальные практики, символизация пространства и всё такое прочее. Если угодно, профессиональный демонолог с университетским дипломом. — Выглядите очень молодо для полноценного диплома, — отвесил я неуклюжий комплимент. — Кандидатская только в планах, пока аспирантура. Но согласитесь, эта область науки серьёзно помогает в случае возникновения проблем, подобных нашей. По крайней мере, отчасти понимаешь, с чем конкретно имеешь дело. В современности к народной мифологии относятся пренебрежительно, как к чему-то несерьёзному. Бабкины сказки, которыми сейчас даже ребёнка не напугаешь — детишки в кино и не такое видывали. Но стоит в реальной жизни столкнуться с чем-нибудь… — валькирия сделала многозначительно-устрашающую паузу, — С чем-нибудь необъяснимым и пугающим, начинается тихая паника. Знаете, что такое ыджит-морт? — Не уверен, что хочу это знать, — отшутился чистивший карточку Данила. — А зря. Понимая опасность, её можно избежать. Ыджит-морт, вöра-морт, он же “большой человек”, морок, встречающийся в Предуралье, подобие лешего огромного роста. У лесного хозяина имеются свои дороги, называющиеся вöрдядьлöн туй. Если они проходят по лесу, на них нельзя сидеть, разводить костёр, если по деревне — там нельзя строить дом, иначе пропадёшь, сгинешь. Ничего не напоминает? Ассоциации какие-нибудь возникают? — Неужели? — ахнул я. — “Спираль”? Но ведь это сугубо локальное явление, Карелия, Финляндия и окрестности. — Я не сказала, что других таких “Спиралей” не существует. А может быть они возникают в разных точках спонтанно, на какое-то время, от десятков до сотен лет? Или вообще кочуют — вдруг наша “аномалия” тысячу лет назад находилась на Урале, а затем сместилась северо-западнее? Народная память невероятно крепка, полученный предками опыт общения с условным “немыслимым” входит в стратегию выживания — не суйся в опасные места, тогда с большой вероятностью дашь здоровое потомство и доживёшь до старости. Причём слово “здоровое” здесь ключевое: вöра-морт способен испортить или, что хуже, подменить ребенка, подбросит тебе лешачка, майся потом с ним до гроба.

Меня передёрнуло. От слов Ольги пахнуло дичайшим, древним суеверием, незапамятным ужасом, когда почтенные предки бегали с копьями за вымершими ныне чёрными турами и с обречённостью вглядывались в ночь, из которой в любой момент могло появиться что угодно. От саблезубого смилодона до Лесной Девы, которая будет похуже любой хищной кошки…

— На дворе две тысячи двадцатый год, — напомнил я. — В космос летаем, пускай и не так часто, как хотелось бы. — Полёты в космос как-то влияют на дождь, град или снег? — ехидно осведомилась валькирия. — Обобщая, на явления природы? Запуск Илоном Маском автомобиля “Тесла” в сторону Марса ослабил или усилил ураган “Флоренс”? Какое воздействие окажет появление интернета или системы 5G на то, что существовало тысячи веков до нас и будет существовать после нас? Другое дело, что людей стало слишком много, нечастые встречи с полузабытыми врагами никак не влияют на популяцию. А теперь, Лёня, представьте, что живёте вы, например, в пятом веке до Рождества Христова в крошечном неолитическом посёлке на среднем Урале. Никаких финно-угров ещё и в проекте нет, они подойдут в этот регион из бассейна Камы тысячелетие спустя. Вообразили? — Это сложно, но я попробую. — Другой такой посёлок находится километрах в пятидесяти ниже по руслу реки, — бесстрастно продолжала правнучка Хемминга. — Следующий ещё в сотне. Плотность населения исчезающе мала. На стойбище охотников-собирателей всего-то человек сорок максимум, все родственники. Цель — выжить и сохранить род. Потеря даже одного-двух в дееспособном возрасте — это трагедия. Пять-десять исчезнувших в лесу — угроза существованию рода. Теперь понимаете, отчего в прошлом люди настолько серьёзно относились к любым угрозам, а тем более необъяснимым? Задравший охотника медведь прост и понятен, пусть тоже наделён мистическими чертами. А если появляется нечто, обладающее не только зубами и когтями? Сверхъестественными способностями, или тем, что человеку кажется сверхъестественным? Напомню, тогда не было всеобщего среднего образования и в школе не объясняли, что лешие с водяными — это невежество, предрассудки и антинаучный бред, достойный разве что старорежимных бабулек, крестящихся на церковные маковки…

Вот в таком духе и происходил наш разговор — познавательно, хотя “городская” точка зрения с моей стороны преобладала, цивилизационный менталитет не исправишь лекциями по этнографии.

Однако я не пытался отрицать бесспорный факт: проблема есть, и её надо как-то решать. Даня предъявил погибшего ежа — подробности описывать не буду, но сосед ничуть не преувеличил, создавалось впечатление, что ёжик проглотил взрывпакет, тушку разметало в радиусе полутора метров. Ольга нахмурилась, покачала головой, но толком никак этот инцидент не прокомментировала, хотя по лицу было видно, что правнучка Хемминга обеспокоена. Приказала мне до заката пройтись по ближайшим соседям, спросить, не замечали они вдруг чего странного за минувшие дни, а вопрос обосновать тем, что ко мне якобы кто-то пытался ночью забраться, но сработала сигнализация.

Была середина недели, на окружающих участках оставались только Зинаида Григорьевна, с которой я намедни подробно поговорил, да дядя Дима, отставной военный моряк, к которому заходить я не особо жаждал, прогнозируя, что бывший кавторанг зазовёт на рюмочку и визит превратится в безобразную пьянку с воспоминаниями о Северном флоте и проклятиями в адрес Горбачёва. Оказалось, что у дяди Димы калитка заперта на замок, а его “Волги-24” не видно, значит укатил в Питер. Ну что ж, оно и к лучшему. Хорошо жить слегка на отшибе, почти у границы леса — приют мизантропа. Меня никто особо не беспокоит, и я никого лишний раз не дёргаю.

Но сейчас это утверждение показалось мне сомнительным. В сумерках остро захотелось очутиться в городской квартире, за железной дверью. Чтобы не мерещилось, будто из-за сосен в отдалении выглядывает… Кто? Да нет же, почудилось, тем более солнце ещё не зашло, а небо на западе раскрашено всеми оттенками алого, золотистого и бирюзового. По всем правилам, упыри вылезают из могил, лишь когда отгорит закат.

Отгорание заката, впрочем, ознаменовалось лишь бытовыми заботами: надо было варить картошку, тушить курицу и резать салат. От любого алкоголя решили категорически отказаться, голова нужна ясная. Развлекались беседой и кулинарными экспериментами.

— Постойте-ка, — внезапно осенило меня, когда общение сместилось из русла абстрактного теоретизирования в практическую плоскость. — Зинаида Григорьевна утверждала, что предыдущие события в Моторном происходили в восемьдесят пятом году. Хемминг упомянул про пятидесятый. Сейчас две тысячи двадцатый. Что же это получается? Цикличность в тридцать пять лет? — Соображаешь, — у Ольги вытянулось лицо. — Точно! Как я сразу не додумалась, а ведь на поверхности лежало! Не верю я в подобные совпадения. — Дедуктивный метод, Ватсон, построен на внимательности к мелочам, — сымитировал Данила голос актёра Ливанова. — Жаль, слишком давно было, вдобавок в доинтернетную эпоху, свидетелей не осталось. — В восемьдесят пятом был один выживший, — вспомнил я рассказ бабы Зины. — Самая первая жертва. Отвезли в дурдом. — Выживший? Серьёзно? — валькирия посмотрела на меня так, будто я только что открыл новый закон физики, позволяющий преодолевать скорость света. Аж вскочила с табурета и зашагала вперёд-назад по веранде. — Подробности известны? — Соседка говорила о сыне председателя правления здешнего садоводческого товарищества, — отозвался я. — Думаю, выяснить фамилию трудностей не составит. — Выясним, — твёрдо сказала Ольга. — С утра сходим в правление. Даня? Тебе тоже есть задание. Завтра свободен? — Смена только через двое суток. — Отлично! Утром поедешь в Приозерск, отдашь машину в автосервис. Вернёшься если что на такси, деньги у тебя есть, евро поменяешь… День будешь заниматься следующим: пойдёшь в Приозерский муниципальный архив, на улице Гагарина — я там бывала по работе, сотрудники самые доброжелательные, не выгонят. Попросишь ознакомиться с материалами газеты “Vuoksi” за лето тысяча девятьсот пятнадцатого года. — В чём соль? — не до конца понял я. — Нет, я отлично понимаю, что это очередной откат на тридцать пять лет назад от пятидесятого года. Вы надеетесь отыскать какие-то новые свидетельства? — Надеюсь, — согласно кивнула Ольга. — “Vuoksi” была единственной местной газетой, издававшейся в Кексгольме до революции, причём на финском языке. О чём писать уездной прессе? О том, что у Ихалайнена корова отелилась или Анна-Кайса уронила ведро в колодец? В великом княжестве Финляндском, даже несмотря на Первую мировую, цензура не особо зверствовала, и в разделе “Происшествия” могло что-то проскользнуть… — Но я не знаю финского, — сказал Данила. — Плевать, зато я знаю. Газетка была скромная, два листка, выходила трижды в неделю. Смотришь все номера с июля по сентябрь тысяча девятьсот пятнадцатого года. Камера на телефоне хорошая? Заснимешь любые подозрительные заголовки, фотографии или рисунки. Впрочем, нет, фотографируй всё подряд, там разберёмся… Леонид Андреич? — Давайте просто “Лёня”, мне так привычнее. — Договорились. Не сопроводите ли меня завтра в Петербург? Если, конечно, утром мы узнаем хоть что-то вменяемое о… О гипотетическом выжившем? Проблему с поисками по городским психиатрическим стационарам я беру на себя, есть кой-какие связи в медицинской сфере. — Я не на колёсах. — Чепуха, решим. Закажите в интернете прямо сейчас новую дверь для “Прадо” и мобильную автомастерскую, я попрошу деда, он пришлёт сюда человека, который подождёт доставку и специалистов, всё проконтролирует и уплатит. — Не думаю, что это будет удобно и вам, и Хеммингу Ульриковичу, — застеснялся я. — По сравнению со свалившимися на нас трудностями, эта — наименьшая, — отрезала медноволосая. — Съездим в город на моей машине, тем более “короткая дорога” рядом.

Я, пожав плечами, полез в “Яндекс” заказывать дверь и выездных мастеров. Окончательно стемнело больше двух часов назад, время подходило к полуночи. Поужинали. Решили, что первым на страже сижу я, всё-таки прирождённая “сова”; затем меня сменяет Данила, как человек привыкший к нестабильному графику бодрствования, а он под утро будит Ольгу-Хельгу, ибо она “жаворонок” и привыкла просыпаться чуть свет.

— Выходить курить на крыльцо запрещаю категорически, — инструктировала валькирия, раскладывая на полке необъятного буфета пятидесятых годов снаряжение, извлечённое из спортивной сумки. — Если мы столкнулись с тем, о чём я думаю, границы дома оно не пересечёт. Давешняя Лесная Дева всего лишь обычное живое существо, пусть из другой эволюционной страты, ей дверь и порог не помеха. Однако, кое-кто другой человеческого жилья страшится по умолчанию. Не исключаю, что близкое присутствие помянутого “кое-кого” Лесную деву и спугнуло минувшей ночью — учуяла, что рядом бродит хищник покрупнее. — Покрупнее? — угрюмо переспросил я. — Перестаньте нас пугать. Что оно такое? — Понятия не имею. То, что могло заставить Лесную Деву убраться.

Набор инструментов, привезённый с собой Ольгой, меня озадачил. Я могу понять ствол Benelli, оружие есть оружие. Но зачем тут крошечный, с ладонь, арбалетик на рукоятке, похожий на приклады “маузеров”, использовавшихся красными комиссарами в Гражданскую? Да ещё и набор небольших стрел подозрительно светлого металла? Серебро? Я почувствовал себя участником третьесортного водевиля про графа Дракулу.

…— Теоретически — работает, пока не доказано обратное, — валькирия не выразила никакого раздражения относительно моего скептического замечания. — Научно доказано, что ионы серебра оказывают губительное воздействие на бактерии, вы же не смеётесь по этому поводу? Если люди шесть тысяч лет подряд, со времён древнего Египта, уверяют, что серебро смертельно опасно для враждебных человеку форм существования, — заметьте, я не сказала “форм жизни”, две огромные разницы! — то почему бы не поверить их опыту? Сами недавно упоминали про схоластический подход. Опыт, опыт и ещё раз опыт!

Верно, я говорил за ужином о своих соображениях на тему познания неизвестного старинными и “отжившими своё” методами. Меня же моей схоластикой и прихлопнули.

Громко хлопнула калитка снаружи.

— На защелку закрывал? — Ольга мгновенно обернулась к Дане. — К тебе никто прийти не должен? — Не помню. Точно не должен… — Тихо… Замрите! Ни звука!

Звук хлопающей калитки повторился ещё четырежды. Дверца, ведущая с участка Дани на улицу, на обычной пружинке, ветер (которого нет!) играть ею не может. Будто кто-то вошёл-вышел, вышел-вошёл.

— Свет гасим везде, — хладнокровно скомандовала правнучка Хемминга. — На буфете фонарики-пальчики справа лежат, заберите. Луч яркий, но не даёт разброса…

Глаза минуту привыкали к темноте. Оказалось, что не так уж и темно — точно не кадр из фильма ужасов. Мне в детстве, ещё в советском пионерском лагере, вожатые объясняли, что света ночью хватает: блеск звёзд, луны, отсветы электрического освещения в населённых пунктах. Исключение — низкая густая облачность, но всё-таки человек в ночи полностью зрения не теряет. Вот и сейчас через стёкла веранды можно было рассмотреть гараж, скамейку и клумбу с астрами перед домом, вырисовывался силуэт сарайчика.

Сперва мне показалось, что над забором зависли десятка полтора-два бледно-зелёных светлячков, да только двигались они чересчур согласованно, будто стайка квадрокоптеров во время шоу дронов. Сместились в сторону гаража, потом распались на три группы и поднялись выше.

Мне внезапно стало холодно, сперва погрешил на нервную реакцию, — кто ж знает, что за бестия разгуливает рядом? — но изо рта повалил пар. Температура почти мгновенно упала градусов на десять. Впервые в жизни такой эффект наблюдаю и, признаться, бурной радости от этого не испытываю.

— Выходи, выходивыходивыходи, — зашелестело в ушах. — Иди к нам, к нам, идидидиди…— Не двигаться, — шикнула Ольга. — Дёрнетесь, выстрелю по ногам! Это будет получше, чем попасть к… К ним.

Наверху хлопнуло чердачное окно, я вздрогнул. Кажется, “по правилам”, чем бы оно не оказалось, в дом ему вход заказан? Или, как всегда, есть некие исключения из правил — Лесная Дева тоже якобы не могла подойти к текущей воде? Впрочем, больше никакого шевеления на чердаке слышно не было, может просто сквозняк?

Зато на крыльце безусловно кто-то ходил — поскрипывали рассохшиеся доски, колыхалась бамбуковая штора, явно купленная родителями Дани ещё в восьмидесятых, сейчас занавеси из бамбуковых палочек на проволочках прочно вышли из моды. Я убеждён, что незваных “гостей” было несколько, двое или трое: звали на разные голоса, шаги то полегче, то потяжелее, разок я почти увидел “это” — высокая фигура, будто сотканная из горячего воздуха, размытая и колеблющаяся, по-моему, антропоморфная. Появился на мгновение и сгинул.

— Мне это надоело, — жёстко сказала валькирия. Шагнула к буфету, взяла пластиковый пакетик с металлическими шариками, размером чуть больше булавочной головки. — Рискнём. Данил, по моей команде откроешь дверь и сразу захлопнешь. Понял?

Горсть шариков улетела на ступеньки крыльца, глухо застучав по дереву.

Порыв ветра, да такой, что стёкла чуть задрожали. Я отчётливо услышал что-то наподобие удивлённо-недовольного взрыка, будто крупной собаке случайно наступили на лапу. Потом — тишина. Сразу стало теплее.

— Включай свет, — сказала Ольга, дёрнув Данилу за рукав. — Утром дробины надо подобрать, они агвиларитовые, достать этот материал почти невозможно даже в “Спирали”. — Агвиларит? — озадачился я. — Угу. Серебро, селен и сера, природный минерал, ничего более действенного против… этого не найдёшь. Селен тоже воздействует на чертовщину, а в связке с серебром даёт утроенный эффект. Зато я могу относительно точно сказать, с чем конкретно мы столкнулись. Нежить обыкновенная. Если вам не нравится такая формулировка, могу объяснить доходчивее: враждебная человеку энергетическая форма существования. — Они точно свалили? — Даня посмотрел исподлобья. — Голоса жуть какие страшные. — Скорее всего да, — кивнула медноволосая. — Но это не означает, что снаружи безопасно. — Энергетическая форма? — я с подозрением покосился в сторону окон. — Оригинальное название для нечистой силы. Откуда они вообще взялись? — Разум может быть основан не только на электрохимических реакциях в нейронах, основанных на углероде и белках, — вздохнула Ольга. — Единственное, что мы точно знаем о нежити, умертвиях, нечисти, небыти, — да называйте как хотите! — так это то, что их псевдо-жизнь основана на энергетических принципах. Остальное лишь догадки, основанные на опыте предков. Я вам больше скажу, у так называемой “нечистой силы” здесь, на Земле, может быть своя цивилизация, конкурирующая с человеческой. — Что? — Данила изумлённо вздёрнул белёсые брови. — Ты серьёзно? Цивилизация нечисти?! Спятила? — Ничуть, — твёрдо отказалась Ольга. — Не отказывай чему-то чужеродному в попытке создать собственное сообщество. Со своими же целями. Может быть, для них мы ещё более жуткие монстры…

После исчезновения морока мы просидели на веранде ещё час. Опасались, что “неживое” вернётся. Однако нет, царила полная тишина и умиротворенность. Спать пошли по расписанию, я даже отсидел две смены, первую свою и потом вместе с Даней.

Ольгу подняли перед рассветом. Едва взошло солнце, решились выбраться наружу — сперва подобрать шарики из необычайно редкого агвиларита, а затем проверить участок.

Нашли трёх разорванных в клочья скворцов, белку и даже небольшого сычика, ещё птенца. “Гости” явно не страдали избыточным уважением к жизни.

С утренними задачами мы разобрались неожиданно быстро. Хемминг, после звонка Ольги, пригнал в Моторное незаметного мужичка в кепаре и на много повидавшей “семёре”. Мужичок клятвенно пообещал, что “всё будет в наилучшем виде!”, получил от меня деньги, ключи от участка и гаража, а потом засел в свой обшарпанный ведроид смотреть на планшете сериал “Мандалорец”, что я отметил отдельно. Надо же, экий ценитель далёкой-предалёкой галактики.

Данила больше напоминал бравого пионера из фильма пятидесятых годов, которому посчастливилось напасть на след иностранного шпиона — ночные страсти на него тоже произвели немалое впечатление, однако утро, солнце и роса начисто вымели любую тревогу. Был готов к подвигам, а именно — отправляться в райцентр и искать в архиве старые газеты, способные пролить свет на события, разворачивающиеся в далёком и не особо светлом будущем.

Мы с Ольгой оседлали квадроцикл, сперва заглянули в правление, затем добрались до усадьбы Хемминга, отчитались и получили в ответ маловразумительное “…Развели чертовню, будто других забот нам мало!”. Впрочем, идею съездить в город и попробовать встретиться с единственным свидетелем событий тридцатипятилетней давности дед всецело одобрил, пускай и заметил, что особых откровений ждать не стоит: если с ним и впрямь поработала “нежить”, то разумом он повредился накрепко, и неизвестно, что хуже, остаться после такого в живых или погибнуть.

…— Хорошо, сейчас я готов поверить в любые, самые невероятные небылицы, — рассуждал я, когда принадлежащий Ольге Volkswagen Beetle цвета фуксии вырулил на бетонку за Приладожским. — Хоть в чертей, хоть в привидений, хоть в Дарта Вейдера. Одно непонятно: если “энергетические сгустки” и впрямь существуют, да ещё наделены толикой разума и собственной воли, зачем им нужны люди? Хищный зверь объясним: он просто хочет жрать. Ему не важно, попался на обед телёнок или примат вида homo sapiens. Разница неощутима, в обоих случаях мясо. Но этим-то что надо?! — Предполагается, — валькирия сидела за рулем, — что у человека есть бессмертная душа, верно? Так же имеющая энергетическую природу, вспомним об электрической активности в нашем мозге. Лёня, вы человек религиозный? — Отвечу банальностью: что-то там наверняка есть. Наверняка не в том виде, в каком изображают Бога мировые религии, но есть. — Я так и думала. Вы слишком многого хотите от скромного этнографа, специализирующегося на мелкой деревенской нечисти. Фундаментальные тайны мироздания мне не известны, по более низким уровням есть лишь догадки, предположения, версии, но не более. Поймите, профессионально этой тематикой занималась разве что инквизиция в Средние века, которую потом заклеймили за косность и предрассудки. — Ничего себе предрассудки, — меня слегка передёрнуло. — Осознаёте, каковы последствия повторения событий восемьдесят пятого года? В наш-то информационный век? Скрыть уже не удастся.

Ольга отвлеклась на телефонный звонок — хорошо, что у неё гарнитура, меня выбешивает, когда водитель прижимает смартфон плечом к уху или, хуже того, чатится в мессенджерах. Промелькнула харчевня “Сампо”, она опять переехала на несколько километров дальше, и лес вокруг стоянки теперь не сосновый, а буковый.

— Нужного человека нашли, — кратко сказала она. — Устроили приём у заведующей отделением, поэтому едем сразу в стационар. Пока не знаю, повезло нам или нет, в делах подобного рода везение сопутствует нечасто. Да и чем нам эта встреча поможет, непонятно… Но если решили — едем.