Король воров

— В тот вечер вместо дойной коровы Аффендоса я стала любовницей Аффендоса. Как? Посмотри на меня еще раз. Разве может настоящий мужчина устоять передо мной, если я захочу увидеть его в своей постели? — Кальвия повернулась, красуясь перед связанным киммерийцем. Ее влажные, похотливые губы маняще приоткрылись, обнажив крупные, белые зубы. Говорила она таким тоном, словно кокетничала перед гостями на званом вечере, а не рассказывала свою гнусную историю тому, которого собирается вскорости убить. — Настоящий мужчина не сможет, а Аффендос был именно таким. Он был по-настоящему влюблен в меня. Да и я в него… И жил бы, и царствовал он до сих пор, если бы не стал со временем остывать ко мне. Еще немного — и он бросил бы меня. А ты догадываешься, как Король Теней бросает женщин, видевших его лицо… и не только лицо? Он бросает их в сточную канаву. И знаешь, как я поступила?

— Как? — подыграл ей северянин и пошевелился в кресле — сделав вид, будто у него затекла спина, а на самом деле проверяя прочность веревки. Веревка заметно ослабла… но все же недостаточно. Он напряг мышцы. Тщетно. Да и этот, как его, Дарк, что ли, стоит за спиной — неизвестно, кто успеет нанести удар первым. Тем более что ноги-то у Конана связаны…

— Я опередила Аффендоса, — засмеялась Кальвия, точно ребенок, радующийся новой игрушке. — Я перерезала ему горло после последний нашей с ним ночи любви. На его предсмертные хрипы в спальню ворвались его личные телохранители, единственные кроме меня знавшие его в лицо люди, его порученцы, через которых он отдавал приказы своим «теням». Дарк у тебя за спиной, а Томак… где же Томак, а, Дарк?.. Ах да, я оставила его сторожить дверь. Да. Так вот. Дарк и Томак. Они увидели, что их хозяин мертв, но не убили меня. Потому что они умные. Потому что они без Аффендоса — ничто, не грозные «тени», а так — рядовые, никому не нужные людишки с кинжалами на поясе, каких множество. Они и предложили мне занять опустевший трон. Если бы я не согласилась, они бы выпустили из меня кровь и были бы правы… Но я согласилась, и не только из страха. Жизнь женщины, чьей-то там жены, пресна, мой милый, почти мертвый варвар!

Откинув голову, она зашлась смехом — чистым, радостным, довольным… Искренним смехом. И продолжала, отсмеявшись:

— Кто мог узнать, что король умер и на трон взошла королева? Ведь все, кто, кроме Дарка и Томака видел когда-нибудь Аффендоса, еще при нем отправились на Серые Равнины!

Кальвия присела на рукоять кресла, в котором находился Конан, прижалась горячим даже сквозь одежды бедром к предплечью варвара. Потерлась о него, наклонилась к уху пленного и возбужденно прошептала:

— Знаешь, править оказалось не так уж сложно. Ведь королевство содержалось в образцовом порядке. А как поддерживать порядок, мне объяснили Дарк и Томак. Когда я совершенно вошла в роль, то выяснилось, что способностей к царствованию у меня не меньше, чем у предшественника. И по тому, какие приказы получали от меня «тени» через Дарка и Томака, никто ничего не заметил…

— Даже муж?.. — выдохнул северянин.

Кальвия опять засмеялась.

— Муж? Да он не замечал, кто лежит с ним на супружеском ложе — я или Рохана! — Потом на лицо ее набежала тень. — Единственный, кто заподозрил, что я веду двойную жизнь, был мой бедный, глупый папочка, патриций Грасс. Жаль его. Но что прикажешь было делать? Он взял и не вернулся с охоты. Мои «тени» помогли ему исчезнуть навсегда…

Быстрым жестом взъерошив Конану волосы, Кальвия соскочила с подлокотника, закружилась по залу в безумном танце.

— Ла-ла-ла! Как это приятно, мой любимый, быть той, кто сильнее всех в этом городе, сильнее всего Сената! Одно только плохо. — Остановив танец столь же неожиданно, сколь и начав, она повернулась к пленнику и скорчила обиженную гримаску. — Никто не должен был знать об Аффендосе. А это, понимаешь ли, очень сложно для женщины — женщины, понимаешь ли, любят хвастаться своими победами…

— Довольно. — Голос се неожиданно стал холодным, как губы покойника. Она посмотрела на Конана, и Конан увидел в ее глазах окончательный свой приговор. — Я устала. Теперь ты знаешь обо мне все. Я рада. Увы, это знание ты вынести за стены Нефритового зала не сможешь… Ну и не надо.

Кальвия достала из складок платья испачканный в крови сенатора Моравиуса кинжал и сделала шаг в сторону привязанного к креслу варвара, заслонив собой вход в Нефритовый зал.

Конан задергался в кресле, изображая испуг, а на деле разрывая последние волокна веревки. А что же телохранитель этот тупой застыл столбом? Или он не видит, что его хозяйка спятила?.. Да, конечно, не видит. Точнее, не хочет видеть. Сумасшедший или нет, Аффендос должен править миром Теней…

Так. Ударить, отбросить ее связанными ногами, опрокинуть кресло набок… Нет» Дарк, эта гора мяса, прикончит меня со спины раньше, чем я успею сказать «Кром». Руки, надо освободить руки…

Кальвия приближалась — медленно, однако, вовсе не наслаждаясь тем, что оттягивает решающий момент. Просто ей предстояло завершить не столь уж приятную, несколько обременительную, но необходимую работу, и она не торопилась, дабы не испортить результат.

— У тебя красивое тело, Конан.

Кинжал поднялся на уровень его груди. Киммериец из последних сил напряг мышцы рук. Он молчал; все его существо сосредоточилось на одном: совладать с путами. И путы поддавались… Но слишком медленно. Хорошие веревки вьют в Конверуме. Пожалуй, это единственное, что здесь умеют делать хорошо…

— Мне жаль портить столь совершенный экземпляр.

Кинжал отодвинулся немного назад в замахе. Киммериец почувствовал, как трещат его суставы в неимоверном напряжении. С едва слышными звуками рвались нити, из которых была свита веревка. Но все равно было поздно.

— Ты хороший любовник. Но я, Король Теней по имени Аффендос, должна…

Кинжал на миг замер в верхней точке замаха и метнулся вперед — точно в сердце северянина.