Королевство Бараглаф

Глава двадцать восьмая СТАВКИ РАСТУТ

В глазах Элхара горела едва сдерживаемая ярость. Он волоком притащил Филина в библиотеку, оставил там с Миледи и Минцерой, а сам пошел за Цитанеком. Когда Молодой Лорд, заспанный и встревоженный, попытался сесть рядом с Филином, Элхар грубо оттолкнул его. Цезарь и двое других телохранителей вошли вслед за ними и заперли дверь.

— Цезарь видел шпиона, — сообщил Элхар Миледи.

— Он вошел через потайную панель и подошел к кровати Филина, — сказал Цезарь. — Я не стал слушать их разговор, но слышал, как Филин назвал его «Хорьком». Я перекрыл потайной ход и сообщил Элхару. Но когда мы вернулись, шпиона в комнате не было.

Снова заговорил Элхар:

— Сначала Филин все отрицал. Но когда я поднажал на него, он сказал: «Я дал ему священный камень Ветровеи, и он исчез. Элхар, как ты думаешь, что я с ним сделал?».

— Священный камень Ветровеи? — переспросила Миледи.

— Я сказал это просто так, Миледи, — стал оправдываться Филин. — Элхар ударил меня и пригрозил, что свернет мне шею. Он не хотел верить, что в комнате никого, кроме меня, не было.

— Но почему именно Ветровея? — выспрашивала Миледи.

— Просто так, без всякой причины, просто нужно было придумать что-нибудь фантастическое и невозможное.

— Просто чтобы что-нибудь сказать, Филин? И ты хочешь, чтобы я в это поверила? — Она взяла его за подбородок и заставила взглянуть в глаза. Когда он кивнул, она повернулась к Цитанеку. — Цитанек, ты помнишь маленькую воровку, подружку Филина — Норку? Когда ты отпустил ее, то дал ей уйти или передал кому-то в руки?

— Я не помню, — сказал Цитанек.

Миледи повела бровью, и по ее знаку Элхар быстро повернулся к Филину и больно выкрутил ему руку. Филин застонал.

— Миледи, я не помню, — с мольбой повторил Цитанек.

Миледи покачала головой.

— Сломай ему руку, Элхар.

На мгновение, показавшееся вечностью, в комнате повисла тишина. Лицо Цитанека исказила мука, но он ничего не сказал. Раздался ужасный треск ломающихся костей, и Филин закричал.

— Твоя память улучшилась? — спросила Миледи.

Он покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Сломай другую руку, Элхар.

— Нет! — вырвалось у Цитанека. — Не надо больше. Я вспомнил. — Он встретился взглядом с глазами Филина, полными слез. — Я недостаточно силен для этого, Филин. Я передал Норку чужеземной ведьме Ученого Короля.

— Так, значит, ведьма Короля, — повторила Миледи. — И она была одна, Цитанек?

— Я не… — начал он, но Элхар дернул Филина за сломанную руку, и он снова закричал. На бескровном лице Цитанека горели глаза.

— Не надо больше, — прошептал он. — Она музицировала с Венихаром Гобез-Ихавом и Верховным Жрецом Ветровеи.

Миледи изучающе посмотрела на Молодого Лорда.

— Было бы лучше, Цитанек, если бы ты сразу сказал всю правду, — сказала она змеиным шипящим голосом. — Видишь ли, я с самого начала это знала.

Она подошла к Филину, подняла подбородок и взглянула на заплаканное лицо.

— Посмотри на него. Он такой беззащитный. Но можем ли мы доверять ему? Цитанек, Филин заставляет Элхара нервничать. Он хочет, чтобы я убила вас обоих и начала все заново с твоим братом. Я считаю это пустой тратой времени и пока запретила это делать. Ты хочешь заставить меня передумать?

— Нет, — прошептал Цитанек.

— Тогда ты должен отвечать. — Она взглянула на своего раба. — Филин, ты хочешь, чтобы я убила Цитанека?

— Нет, Миледи.

Насмешливая улыбка тронула ее губы:

— Тебе противно, что тебя используют, и вдвойне противно, что используют против твоего друга. Но пойми меня: если я не смогу управлять Цитанеком с помощью тебя, ты мне вообще не нужен. И если я не смогу доверять тебе, то ты мне тоже не нужен. Тебе понятно?

— Да, Миледи.

— Хорошо. Теперь скажи мне, зачем приходил твой друг Хорек и как ему удалось улизнуть?

Филин знал, что они дойдут до этого, и придумал правдоподобную ложь.

— Я не знаю, зачем он приходил. Если он собирался мне что-то сообщить, то он не успел. Я знал, что меня стерегут и что его сразу заметят, и велел ему спрятаться на оконном выступе, пока буду отвлекать тех, кто войдет. Я думал, там его никто не станет искать, ведь там так высоко и нет плюща, по которому можно спуститься. А потом, когда все пришли, я подумал, что если как следует разозлю Элхара, то он потащит меня к вам, а Хорек сможет убежать.

— Как? Ах ты мерзкий… — начал Элхар, крепче сжимая его сломанную руку.

Миледи жестом велела ему остановиться.

— Почему ты упомянул Ветровею?

— Она любит детей.

— Может быть. Но было бы глупо с твоей стороны надеяться, что она защитит тебя от меня, дитя. Элхар, ты говорил мне, что Дедемар снова объявился? — Телохранитель кивнул, и она улыбнулась. — Хорошо. Он мне как раз нужен. — Она обернулась к Минцере. — Приготовь смертельную дозу гияра и смешай с самым лучшим нашим кофе. Полагаю, давно пора послать Ветровее сообщение на тот случай, если она или ее жрец задумали вмешиваться в мои дела. — Когда Минцера пошла к двери, Миледи добавила. — Когда закончишь, возвращайся: надо перевязать мальчишке руку. — Потом, знаком велев телохранителям следовать за ней, она выплыла из библиотеки, оставив Цитанека и Филина наедине.

Молодой Лорд бережно обнял мальчика.

— О, боги, Филин. Прости, прости, прости…

Филин прикрыл Цитанеку рот своей здоровой рукой.

— Ничего, Цитанек, я…

— Мне не надо было даже пытаться противиться ей! Я…

— Цитанек, пожалуйста! — Неприкрытая боль в его голосе прервала поток самобичевания Молодого Лорда. Филин продолжал шептать сквозь слезы:

— Я действительно дал Хорьку камень Ветровеи, и он вправду исчез. Я не понимаю, как это случилось, и мне страшно.

— Филин, — бормотал Цитанек, прижимая его к себе. — Все будет хорошо. Ветровея любит детей. Может быть, она защитит нас. Но хорошо, что ты не рассказал об этом моей кузине.

— Цитанек, что нам делать?

Выразительные глаза Молодого Лорда погрустнели.

— То, что потребует Исива.

— Нет, я имею в виду гияр и Керидена. Мы должны предупредить его. Я могу… — Потом он покачал головой. — Нет, не могу. Я не могу сосредоточиться. Что же нам делать?

— Филин, мы не можем рисковать. Разве ты не слышал? Она же убьет нас.

— Она убьет его.

— Он принадлежит Талиэн. Она защитит его. Филин, — добавил он, почувствовав, что мальчик напрягся. Но разговор был прерван возвращением управляющей.

Минцера прощупала запястье Филина, а Цитанек удерживал его неподвижным. Потом она крепко-накрепко примотала руку к деревянной планке. Когда закончила, Филин был весь бледный и мокрый от пота. Минцера всмотрелась в затуманенные глаза Филина и прочла такую же боль во взгляде Цитанека. Когда она заговорила, лицо ее было застывшим, как маска, а слова — едва слышный шепот.

— Я сделала, как велела мне Миледи, как я должна была сделать, — пробормотала она. — Но сначала я смешала гияр с хинином. — Сказав это, она ушла.

Цитанек прижался щекой к волосам мальчика; чуть погодя он прошептал ему в ухо:

— Мой дорогой, чудесный Филин. Гияр почти безвкусный, а вот хинин очень горький.

В серые предрассветные часы Венихар Гобез-Ихав окончательно отчаялся заснуть. Стараясь не тревожить своего слугу, он встал и оделся, собираясь прогуляться по темному саду. Плеск воды всегда навевал на него умиротворенность, и он устроился на холодном мраморном парапете своего любимого садового фонтана.

Фонтан украшала статуя, высеченная несколько столетий назад одним из мастеров Ихавов. Она изображала двух сплетенных морских змеев: один — из бледного, кремового мрамора, а другой — из черного камня с розовыми прожилками. Вода била из трубы в центре змеев, свившихся в борьбе, — или они просто играли? Фонтан стоял в центре мощеного дворика, обсаженного ветвистыми тисовыми и кизиловыми деревьями. Венихар сжимал рукой набалдашник своей трости. Спокойствие сада и убаюкивающее журчание воды снимало напряжение, которое не давало ему спать.

Возможно, старый Лорд задремал. Вдруг он понял, что в саду уже не один. Он услышал приглушенные голоса и скрип шагов по гравиевым дорожкам.

— …не собираюсь больше упрекать тебя, Ран. Сказать по правде, мне жаль, что я не еду с тобой. Надо было видеть лицо Элхара, когда он ломал Филину руку. Боги! Да он просто безумен…

— Цезарь! Осторожнее. Просто он тяжело переживает потерю Цифы. Но, похоже, тебе скоро удастся поймать того парня, который убил ее.

— Да. Эта ловушка должна сработать. — Говоривший коротко и с горечью рассмеялся. — Бедный Антрин — если это он. Он так долго плыл против течения. Мне неприятно признавать, но знаешь, я втайне восхищаюсь этой маленькой воровкой, Норкой. Я бы многое отдал, чтобы видеть, как ей удалось убедить Мастеров Трущобных гильдий объединиться. — Он вздохнул. — Миледи хочет, чтобы девчонку убили.

— У Норки отважные друзья, если судить по Филину и маленькой художнице.

— Отважные, — рассмеялся Цезарь. — Признайся уж: эта малявка Ихав разозлила тебя настолько, что заставила забыть всякую осторожность.

— Начнем с того, что у меня всегда ее было маловато. Ну, мне пора. Через час рассветет. Цезарь, береги себя.

— Хорошо. И ты береги себя, братишка.

Шаги отдалились. Венихар оставался неподвижным, а вот мысли его мчались. Через минуту он услышал вздох, а потом снова шаги, возвращавшиеся обратно. Звук изменился: теперь сапоги стучали по мощеной дорожке, а не скрипели по гравию. Усилием воли Венихар заставил себя не поднимать голову, а продолжал сидеть, положив лоб на скрещенные руки.

— Так-так, — прошептал Цезарь Гитив, потом добавил погромче: — Хорошее местечко для отдыха, Лорд Советник Ихав.

— Хр-р-м-ха. — Венихар, вздрогнув, выпрямился, и трость упала у него из рук, звякнув о мостовую. — О, господи, молодой человек, вы меня напутали. Я, должно быть, заснул.

С трудом он нагнулся, чтобы поднять трость, не сводя глаз с колен Гитива. Взявшись рукой за металлическую рукоять, Венихар заметил, что тот напрягся и приготовился к прыжку. Тогда Венихар резко взмахнул своей тростью, ударил молодого Гитива под подбородок. Цезарь пошатнулся. Всплеск адреналина придал Венихару энергии и он закрепил достигнутое преимущество сильным ударом в висок. Гитив рухнул на землю.

Венихар быстро поковылял прочь, лихорадочно соображая. Во рту все пересохло. Антрин. Но Гитив не сказал ничего, что бы помогло раскрыть их замысел. Они считают, что уже почти поймали его. — «Эта ловушка сработает» — но как? Что толку посылать Норку или кого-нибудь из этих шустриков к Антрину? Они все в опасности. Даже его собственная репутация человека, не интересующегося интригами, теперь под угрозой, фактически разрушена, если эта ищейка Гитивов не убит, а всего лишь оглушен. Не надо быть большим мудрецом, чтобы догадаться о связи между Антрином Анжибар-Ихавом и Советником Ихавом. А что случилось с Филином?

— Вен!

— Арра, — поприветствовал он ее.

— С вами все в порядке? — спросила она, а в глазах у нее стояли видения.

— Я оглушил Цезаря Гитива.

Она облегченно вздохнула.

— Мне виделось несколько вариантов, чем бы могла закончиться эта встреча. О, Вен, слава богам, с вами все в порядке.

— Антрин в беде. Гитивы считают, что им удалось заманить его в ловушку.

Арра прижала три пальца ко лбу и закрыла глаза, но через мгновение, сдаваясь, покачала головой:

— Не могу разглядеть это ясно. — Одной рукой она потирала запястье, словно оно болело. — Не знаю, что со мной происходит. Я не могу сосредоточиться.

— Это Филин, — сказал он, дотрагиваясь до ее локтя. — Элхар сломал ему руку.

— Что? — Ее взгляд стал рассеянным. — Он силен, Вен. Он сейчас спит, но все равно проецирует свою боль. Вен, мы не должны стоять здесь и разговаривать. Это небезопасно.

— У тебя есть идеи, что делать дальше? — Она кивнула, и он изящно взмахнул рукой. — Тогда веди меня.

Цезарь Гитив, украшенный огромным разноцветным синяком, стоял навытяжку, пока гнев Элхара грохотал над ним, как буря. Голова у него трещала и гудела, словно барабан, а взгляд никак не хотел фокусироваться. Миледи смотрела на него с таким отвращением, что телохранитель начал жалеть, что Гобез-Ихав не прикончил его. Он заставил себя сосредоточиться. Элхар вроде бы затихал, но если подключится Миледи, надо будет давать вразумительные ответы.

— Теперь Венихар Гобез-Ихав предстает перед нами совершенно в ином свете, — отметила Исива.

— Я бы никогда не подумала, что он может одержать верх над одним из моих лучших, отборных, тренированных телохранителей. Насколько вы с Раном были несдержанны на язык, Цезарь?

— Мы говорили только об общих вещах, Миледи. Я помню, что упоминали Антрина. Гобез-Ихав вполне мог вычислить, что его родственнику грозит опасность, но мы ни словом не обмолвились, откуда она может прийти.

— Его нападение было неспровоцированным, или ты собирался убить его?

— У меня было такое намерение.

— Отчего же, если ты ничего опасного не разболтал?

— Из-за его связи, — объяснил Цезарь. — Пока я не наткнулся на Лорда Советника Ихава, мне и в голову не приходило, что Антрин Анжибар-Ихав может быть замешан в контрзаговоре. Поскольку в саду больше никого не было, никакой связи между смертью Венихара и Домом Гитивов не обнаружили бы. Такую возможность грех было не использовать. Но я зря заговорил с ним. Было темно, и я не был уверен, что это он.

— Ты счел его старым и немощным, — сказала Исива. — Он узнал, кто ты такой? Ран называл тебя по имени?

Цезарь попытался вспомнить.

— Да, кажется, называл.

— О, боги, — прорычала Исива. — Ты, по крайней мере, не ранил его? Или все-таки ударил?

— Нет, Миледи.

— Тогда вряд ли он выдвинет официальные обвинения, ведь у нас такая прочная линия защиты: он первым ударил тебя ни с того ни с сего. Запомнил, Цезарь?

— Да, Миледи.

— Элхар, будь особенно осмотрителен. Захлопни ловушку для Акульей Наживки, но будь осторожен. Выжми из него все и убей.

— Я думал использовать его, как ниточку к Норке, — предложил Элхар.

— Мне действительно нужны они оба, — призналась Миледи. — Хорошо, поступай на свое усмотрение, Элхар, но не надо напрасного риска. — Она поднялась, еще раз отчаянно тряхнула головой, глянув на Цезаря, и вышла из комнаты.

Цезарь приготовился еще к одному потоку упреков, но Элхар лишь косо взглянул на своего лейтенанта.

— Ступай, лечи свою голову. Только пришли ко мне Эвана и Интека.