Королевство Бараглаф

Глава десятая ОХОТНИКИ И ДИЧЬ

Даже в самый разгар полуденной жары у Храмовых Ворот толпилось много людей. Киса работала в толпе, выпрашивая горстки медяков и изредка тильды. Отвернувшись от своей последней жертвы, она лицом к лицу столкнулась с молодым, красиво одетым человеком внушительного телосложения. Он осмотрел ее с ног до головы, взгляд его не понравился девочке. Она, в свою очередь, тоже стала пристально его разглядывать и заметила, что в одном ухе у него серьга: серебряный диск, на котором выгравирована птица, пикирующая за добычей.

— Сэр, пожалуйста, пожалейте меня, — начала она, хотя его красивое лицо не обещало душевной мягкости.

— Пожалеть тебя?

— У меня нет ни родителей, ни семьи, ни родных, никого, кто бы обо мне позаботился. — Киса знала, что у таких просить бесполезно, но Филин учил ее: даже если ты по ошибке подошла к совершенно бесчувственному человеку, пусть он сам закончит разговор.

К ее удивлению, человек достал монету.

— По крайней мере, у тебя нет брата-наркомана, который тебя избивает, а потом продает в рабство, — сказал он и отвернулся.

Киса схватила его за руку.

— Филин? Вы знаете Филина?

Он быстро повернулся и, схватив ее за руки, притянул к себе.

— Ты Мышка? — спросил он резко.

— Нет, я Киса. С ним все в порядке? Он просил, чтобы вы нашли нас?

— Кого это «нас»? — спросил мужчина. Он еще крепче сжал ее руки.

— Меня, — ответила она, посмеиваясь. — И Мышку, и остальных. Он, наверное, рассказывал вам о нас. С ним все в порядке? Какой из Домов Советников купил его? Они с ним добры?

— С ним, вроде бы, неплохо обращаются, — ответил мужчина, внимательно глядя на Кису. — Он носит ливрею пажа: зелено-серебристую. Я думаю, это Гитивы.

Киса постаралась скрыть свое удивление: ведь Норка так и думала, что как раз клан Гитивов и строит заговор против Короля.

— Ему там нравится? — спросила она. — Он не говорил?

Мужчина пожал плечами:

— Мне он не жаловался.

— Я бы так хотела увидеть его, — сказала Киса. — Я так по нему скучаю. Он когда-нибудь выходит за пределы Дворца?

Мужчина покачал головой:

— Они не упускают его из виду. Я передам ему, что ты скучаешь по нему, и, думаю, я смогу передавать и другие сообщения. Ты здесь бываешь каждый день, Киса?

— Иногда я еще бываю на пристани, — ответила она. — Вы сделаете это? Вы, правда, это сделаете? — Он кивнул, и она продолжила восторженно: — Спасибо, спасибо вам огромное, — она остановилась и смущенно засмеялась. — Я не знаю вашего имени.

Его взгляд стал холодным и пристальным.

— Я — Элхар.

— Э-Элхар, — пробормотала она, запинаясь. Она вспомнила это имя, и ей стало не по себе. Акулья Наживка говорил, что Элхар — человек Гитивов. Взяв себя в руки, она изобразила бурные эмоции.

— О, я даже не з-знаю, как вас отблагодарить. — Она выжала из себя слезу. — Я так скучаю по Филину! — Она закрыла лицо руками, чтобы скрыть слезы. Через секунду, когда она отняла руки, Элхара уже не было.

Элхар задержался в тени шатра бродячих кукольников. Он нахмурился. Похоже, эта маленькая трущобная крыса знала его имя. И почему она спросила какой из Домов Советников купил Филина? Не может быть, чтобы о частных делах дворян сплетничали в Трущобах. Ему не понравилось, что она слишком много знает. Этого просто не должно было быть.

Он пришел к Храмовым Воротам в поисках Мышки. Антаг клялся, что Гобез-Ихав упоминал о ней. Вместо этого он встретил Кису. Мышка, Киса, Филин и «остальные». Какие еще остальные? Очень уж похоже на организацию.

Элхар знал, что интриги — очень глубокая игра. Мог ли Филин быть фигурой не только на одной доске? Он нахмурился. Антаг. Стоит ли доверять ему? Филин казался идеальным для планов Миледи, но был ли он так уж безобиден? Или это была тонкая наживка для Миледи Дома Гитивов? Филин был приятным, шустрым и мудрым не по годам. Несмотря на то что за многие годы телохранитель привык быть осторожным, он с удивлением чувствовал, что испытывает симпатию к пареньку. Это беспокоило его. Если Филин был фигурой еще в чьей-то игре, то в чьей? И сам-то он знает об этом?

Краем глаза он отметил какое-то движение: Дедемар подавал рукой знак. Щенка Миледи предупредили, и он напугался. Полный отчет от Храмового Стражника Элхар получит попозже. А тем временем… Тем временем посмотрим, не удастся ли отловить Мышку и получить кое-какие ответы?

Мышка сидела в тени ручной тележки своих родителей. Ее ловкие пальцы искусно вязали банты. Готовые букетики она складывала на лоток позади себя. Эти букетики, украшенные лентами и бантами предназначались для Ярмарки Итих. Мать привела ей еще цветов.

— Наверное, тебе хочется побыть с друзьями, — сказала она, — но нам с отцом нужны твои ловкие руки, Амина.

— Дело не в этом, мама. Я скучаю по Филину.

Женщина погладила дочь по голове:

— Эх, Мин, может, все к лучшему. Подумай: хоть раз в жизни у него будет вдоволь еды, и он не будет жить в страхе, ожидая побоев от своего беспутного братца.

— Некоторые хозяева бьют своих рабов кнутом.

— Филин слишком хороший мальчик, чтобы заслужить порку, — утешала она девочку.

И все же взгляд у Мышки был грустный.

— Некоторые люди любят причинять боль, а Филин очень упрямый. Ему не понравится быть рабом, мама, даже за еду.

— Он практичный. Он найдет, как приспособиться. — На глазах у Мышки заблестели слезы, и женщина вздохнула: — Ты все равно ничего не можешь сделать, Амина, нет смысла надрывать себе сердце.

Мышка моргнула, чтобы остановить слезы.

— Смысл, — ответила она с ухмылкой, — не имеет к этому никакого отношения. — Она отодвинулась от матери и занялась букетиками.

К концу дня у Элхара совсем испортилось настроение. Его ощупал каждый маленький попрошайка в Трущобах, но он не нашел и следа неуловимой Мышки. Кроме Кисы никто не клюнул на наживку про Филина. Как только над бухтой стали собираться мрачные грозовые тучи, Элхар покинул портовый район. Он направился на встречу с Храмовым Стражником в отвратительную таверну в Трущобах, называемую «Улыбка Троллопа».

Дедемар опаздывал. Это символично, кисло думал Элхар, давясь горьким элем, который подал ему бармен. Он не мог понять, почему Храмовый Стражник выбрал это место; все, что здесь подавали, было ужасным. Стойкий запах рыбного рагу вызывал у Элхара легкую тошноту. В таверне было тихо, должно быть, мало кого прельщал здешний эль. Или просто было слишком рано. Он выбрал столик, откуда хорошо просматривался главный вход.

Трактирщик оценивающе взглянул на единственного посетителя, затем проскользнул в кухню. Сквозь приоткрытую дверь Элхар слышал, как тот громко и медленно давал кому-то указания. Через секунду из кухни выскочил мальчишка и занял место за стойкой бара. Паренек медленно и без интереса оглядел зал. Потом его взгляд остановился на Элхаре, и он о чем-то задумался. Немного погодя он выдавил:

— Хотите еще?

— Пока нет, — коротко ответил Элхар.

Слабоумный, подумал он. А чего же еще ждать от такого места? Но через минуту, когда появился Дедемар, он уже был рад, что парень такой тугодум. Вокруг не было людей, чьи голоса могли бы заглушить их разговор. Если бы парень был посообразительней, Элхар бы переживал, что он сможет их услышать.

— Ну? — начал он, когда мальчик принес Храмовому Стражнику кружку эля и ушел к себе за стойку. — Ты его видел?

Иностранец кивнул:

— Да. Я сказал, что его видели, когда он встречался с Ридевом Ажером, и я предупредил его. Я сказал: «Миледи дает, но может и забрать назад, и она не верит в невинные намерения». Он заверил меня, что это встреча — чистая случайность. Я напомнил ему, что меня убеждать не нужно, надо, чтобы она поверила. Он совсем побледнел и не мог с места двинуться. Потом сказал: «Ридев очень привлекательный мужчина». А я сказал: «Для тебя он — яд. Или он отравит тебя, или Исива отравит тебя из-за него — и так, и эдак мы тебя похороним. Не будь дураком». С этим я его и оставил.

Пока Элхар обдумывал услышанное, в комнате висела тишина. У барной стойки Осел с вышколенной прилежностью и придурковатой сосредоточенностью протирал пивные кружки и убирал их на полку. Он слышал каждое слово, и только большая практика помогла ему скрыть свой интерес и удивление. Ридев, Исива — эти имена были ему знакомы. И это был тот же самый Храмовый Стражник, Дедемар. Мужчины, должно быть, говорили про Щенка Миледи. Придав своему лицу пустое, тупое выражение, он еще раз внимательно посмотрел на этих двоих, чтобы потом поподробнее описать их.

— Хорошо, — сказал, наконец, Элхар. — Нужно держать этого Щенка в страхе. Нельзя допустить, чтобы он вступил в сговор с Ажерами или любым другим Домом. Теперь у меня есть другое задание для тебя. Ты знаешь Лорда Советника Ихава в лицо?

— Флейтиста? Того, который ходит с тросточкой?

— Да, это он. Он был недавно в районе Храмов?

Стражник кивнул.

— Он ходит в Храм Ветровеи почти каждый день. — Телохранитель пристально смотрел на него, и стражник продолжил: — Они музицируют со жрецами. Он абсолютно безвредный, Элхар.

— Никого нельзя считать абсолютно безвредным.

— Никого нельзя считать безвредным, никого — невинным. О, господи, Элхар, ты рассуждаешь совсем как Миледи. Он — всего лишь старик, который любит играть на флейте.

— Он хороший приятель чужеземной ведьмы Короля, и он слишком много знает про Филина, а мне это не нравится, — резко ответил Элхар.

— Филина? А кто такой Филин?

— Не твоего ума дело. Завтра я пришлю к тебе Цифу. Расскажешь ей о том, куда ходит старик. — В лице Храмового Стражника что-то изменилось, а в голосе Элхара зазвучали опасные нотки. — Дедемар, уж не думаешь ли ты предупредить его, а?

— Нет, что ты, Элхар.

— Ладно. — Голос его стал еще более угрожающим. — Я рад, что ты все понимаешь. Такой шаг имел бы катастрофические последствия. Если ты допил эти помои, то пошли.

Только они направились к выходу, как в дверь ворвался Хорек. Он чуть не налетел на выходящих.

— Извините меня, господа, — сказал он, поспешно поклонившись. Потом он что-то кинул Ослу. — Привет, Осел, — крикнул он. — Мышка послала тебе цветы.

Хорек очень удивился и даже встревожился, когда Осел тупо уставился сначала на букет, а потом на него.

— Чего? — спросил он.

Темноволосый мужчина крепко схватил Хорька за руку и развернул его лицом к себе.

— Мышка? — спросил он жадно. — У меня есть сообщение для Мышки от Филина.

Кусочки вдруг сложились в одно целое, и Хорек все понял. Осел вел себя так глупо, только когда это действительно было нужно, а у человека, который с такой силой схватил его за руку, было лицо хищника. Хорек понял, какую роль надо играть.

— Что? Вы хотите передать кому-то сообщение?

— У меня есть сообщение для Мышки, — повторил Элхар.

— Для кого?

— Для Мышки. — Элхар начал терять терпение. Хорек широко раскрыл глаза и изобразил полную готовность:

— Я с радостью отнесу сообщение, сэр. Я беру пять общинок за один конец и очень быстро бегаю. Только скажите мне, как узнать человека по имени Мышка и где его найти?

Элхар приподнял мальчика так, что их лица оказались на одном уровне.

— Напрасно притворяешься, мальчик, — сказал он, четко выговаривая слова, из чего было ясно, что он в ярости. — Я слышал, как, входя, ты сказал: «Мышка послала тебе цветы».

Лицо Хорька просветлело.

— Но я сказал не «мышка», а «мамаша»: «Мамаша послала тебе цветы». Она всегда посылает их к Ярмарке Итих. Никто этого не помнит, а ему нравится их запах.

Элхар не ответил, но продолжал неотрывно смотреть ему в глаза. Хорек взглянул на пол, на свои болтающиеся ноги, потом поднял голову и встретил пристальный взгляд мужчины.

— Сэр, — сказал он. — Вы не могли бы… не могли бы опустить меня, сэр? Пожалуйста.

Телохранитель поставил мальчика на пол, но не отпустил.

— Как тебя зовут?

— Эфрин, — сказал Хорек. Если бы он назвал имя, которое дала ему Норка, то это усилило бы подозрение злобного мужчины. А сейчас это было совсем некстати.

Элхар с минуту молча разглядывал его, потом отпустил и вышел из таверны. Но еще минут пять и Осел, и Хорек играли взятые на себя роли. Потом Хорек зашел за стойку и выжидающе взглянул на приятеля.

— Хорошо, что ты так быстро сообразил, — заметил Осел. — Этот парень — не друг. Его зовут Элхар, это человек Гитивов, как сказал Акулья Наживка. И, похоже, они приготовили Мышкиному дворянину какую-то гадость. Разыщи Норку. Но только убедись сначала, что за тобой не следят. — Осел вдруг улыбнулся. — Да уж, «Мамаша послала тебе цветы», это хорошо придумано. Хорек, ты просто чудо.

— Я бы не хотел снова так болтаться в воздухе, — признался Хорек, содрогнувшись. — Боги, я подумал, что он решил растерзать меня на кусочки.

— Так почти и было, — согласился Осел. — Ладно, иди, нужно найти Норку.

Филин смотрел из окна, как придворные гуляли в саду по аллеям, залитым солнцем и благоухающим ароматом, они были слишком далеко, и до мальчика не доносились их голоса, но он развлекался тем, что придумывал их разговоры. Эти двое флиртуют, подумал он об элегантной паре в кустах бергамота; трое мужчин у фонтана обсуждают скачки; стайка девушек в бантах и лентах сплетничают о Молодом Лорде, в одиночестве сидящем на мраморной скамье. Что-то в этом молодом человеке показалось ему знакомым, и он высунулся из окна, чтобы как следует его рассмотреть. Малыш был прав: это оказался Цитанек. Как будто почувствовав на себе любопытный взгляд, Молодой Лорд поднял голову; Филин уловил проблеск улыбки и предостерегающий жест. Филин отпрянул от окна, но продолжал наблюдать. Он видел, как дамы в облаке шелков и атласов самых головокружительных расцветок двинулись в сторону Цитанека. Филин слегка нахмурился; он был уверен, что дамы дразнят Цитанека, но тут его внимание привлек другой знакомый — Ридев Ажер, беседующий со стариком в богатом камзоле разных оттенков красного и коричневого. Наверное, решают государственные дела, подумал Филин, теряясь в догадках, что это за Советник (а это был Советник, потому что Филин мельком увидел золотую цепочку — символ должности).

Краем глаза Филин заметил какое-то движение, и в тот же миг все в саду замерли, разговоры стихли, люди уставились на пришедшую. Это была Арра. Она улыбнулась и кивнула придворным, но никто не ответил на ее приветствие. Филин почувствовал, на него нахлынуло чувство одиночества. Он снова высунулся из окна.

— Арра! — позвал он, размахивая рукой.

Она подняла голову; заметив мальчика, высовывающегося из окна на верхнем этаже, улыбнулась и помахала в ответ. Потом пошла дальше.

Филин закрыл окно и отошел в глубь комнаты, вдруг став задумчивым. Она не могла его не узнать, и тем не менее она не назвала его по имени. Он задумался, не совершил ли он глупость, окликнув ее. Не имеет значения; ему все равно! Ей было одиноко, а придворные вели себя ужасно!

Наблюдать из окна ему уже не хотелось. Филин шлепнулся на один из ковров и сделал вид, что развлекается тем, что выдергивает волокна. Ему снова стало невыносимо грустно, а глаза наполнились непролитыми слезами. Одним богам ведомо, как плохо быть рабом, к тому же это еще и безумно скучно!

Звук отпираемой двери заставил его упрятать свои чувства подальше. Кусая губы, он проглотил слезы. Шаги приблизились, замедлились и остановились. Филин не поднимал головы. Чья-то рука мягко потрепала его по спине.

— Привет, Филин!

— Цитанек! — Тяжело сопя, он поднялся на ноги. — Из-за чего эти дамы дразнили тебя?

В голубых глазах мелькнуло удивление, но он лишь пожал плечами.

— Обычное дело. Откуда ты знаешь Арру? — Он произнес это имя так, будто оно имело незнакомый привкус.

Филин повел плечом.

— Она — знакомая Норки.

— Твоей подруги-воровки?

Филин утвердительно кивнул, и Цитанек поднял брови.

— Я полагаю, бесполезно спрашивать, как они познакомились?

Норка рассказывала ему о встрече на пристани с Провидицей из Келланда, но он понимал, что не имеет права болтать об этом. Вместо этого он улыбнулся.

— Зная Норку, можно предположить, что она пыталась обчистить карманы Арры.

— Не сомневаюсь. Интересно, Филин, что это ты делал с ковром? — Цитанек рассматривал кучу ниток около Филина.

— А, это. Ну, когда я набрал бы достаточно, сделал бы веревку и вылез через окно на свободу. — Эта фантазия показалась ему самому довольно несуразной, и он виновато улыбнулся. — Если честно, то ты даже не представляешь, как мне скучно. Они оставляют меня здесь надолго, и если я осмеливаюсь высунуть нос в зал, то Цифа, или Элхар, или Цезарь, или Минцера загоняют меня назад.

Цитанек недоверчиво оглядел стены.

— Филин, тебе скучно в комнате, полной книг?

Золотистые глаза Филина стали шире, когда он уставился на Молодого Лорда. Цитанек смотрел на него непонимающе. Наконец Филин вздохнул:

— Сколько ты знаешь трущобных крыс, которые умеют читать?

На лице Цитанека отразилась гамма сложных чувств. Потом он решительно взял с полки один из толстых томов, уселся на диван и поманил Филина к себе.

— Я знаю одного, который сейчас научится, — сказал он мальчику. — Давай, парень. Я не так уж могу сделать для тебя, но научить читать — вполне в моих силах.

Когда Минцера заглянула к ним, они все еще сидели, склонив головы над страницей, и мальчик складывал буквы в слова. Управляющая наблюдала за ними, чувствуя, что в горле у нее появился ком. Она осторожно, стараясь не шуметь, прикрыла за собой дверь.