Корнуолльские Ведьмочки и Аномальные Материалы

Эпилог. Многие знания

Есть в Корнуолле прописные истины, известные всем. Например, что летний день длится невероятно долго – конечно, если дело происходит на каникулах. Ведь только за пределами школьных стен его можно провести любым любимым способом. Можно увидеть многоцветную радугу после грозы, вызывающую восхищение размером и невероятной красотой – а можно сделать свою, небольшую, но доступную каждый раз, когда есть шланг и кран с водой. Можно потрогать рукой влажную улитку, поймать кузнечика, ящерицу или ещё лучше, псевдодрейка. Бегать друг за другом под дождём и совсем не замерзнуть, а лишь немного охладиться. Кататься на велосипеде по тёплым лужам, рассекая воду и фонтанами сея брызги вокруг себя. Летать на метле над поместьем. Наконец-то высыпаться по утрам и проводить время с друзьями и родственниками.

Летний день в поместье – это время уничтожения бесконечного количества мороженого и лимонада. Это разнообразие луговых ароматов: травы и цветов на газонах и клумбах, цветущих кустарников и деревьев, утренней влаги и вечернего запаха чуть выгоревшей за месяц листвы.

А ещё лето обязательно запоминается каким-нибудь ярким событием, что ещё долго будет напоминать о прекрасном дне и являться в осенних снах ярким солнцем и тёплым воздухом, пляжами побережья An Muir Cheilteach[48] и далёкими криками чаек.

Для пяти школьниц и четырёх взрослых обитателей поместья, суетящихся около пруда, памятью о лете девяносто второго года должен был стать «проект» Эрин Киттлер.

Северус Снейп, профессор зельеварения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс (по нелепой случайности ещё и декан трёх из пяти вышеупомянутых учениц) быстрой решительной походкой преодолел ведущую ко входу в дом дорожку до того, как дети его заметили. Общаться с ними сейчас зельевар не хотел, так что встретивший его домовой эльф незамедлительно сопроводил Снейпа в зал на втором этаже.

В гостиной гостя ждали трое – лорд Эндер Преддек, Раггерги и высокий мрачный мужчина с чёрными немытыми волосами до плеч. Ганс Юрген, как он представился с явным немецким акцентом, был примерно одного со Снейпом возраста.

Фамилии Ганс Юрген не назвал.

– Леди, джентльмены, – начал беседу лорд Эндер, когда с неизбежными представлениями и общими фразами было покончено. – По причинам, которые, полагаю, всем нам понятны, давайте обойдёмся без формальностей. Вы оказали мне и Алларг очень большую услугу, профессор Снейп. Отныне любую вашу просьбу наша семья воспримет с очень большим… пониманием.

– В пределах разумного, естественно, – последнее время Снейп пытался язвить меньше, но не получалось. – Благодарю. Также, я полагаю, есть причина, по которой ваша дочь меня избегает, лорд Преддек? Надеюсь, мне её сообщат…

– Конечно, и именно поэтому вы были приглашены. Алларг была против, но… не возразила. Ей нелегко проводить грань между своими желаниями и необходимостью, но моя дочь быстро учится.

– Она довольно проницательна, прекрасно соображает и в меру цинична для своего возраста. Или, если быть точным, курса обучения.

– Алларг совершила ошибку, – Раггерги подняла голову. – На наш с Эндером взгляд, не совершить её было невозможно. И тем не менее, девочка с трудом удерживается от того, чтобы не свалиться в бездну. Примерно как ты, после смерти матери.

– Алларг – максималистка. И, в силу этого, не понимала, что знать, уметь и делать – разные вещи.

Снейп обвёл Преддеков неторопливым взглядом.

– Знать… Я могу предположить, что речь идёт о тех, скажем так, талантах, слухами о которых полнятся гостиные древних поместий Магбритании?

– Ганс?

Высокий немец протянул Снейпу обычную маггловскую тетрадь в обложке из тонкого картона.

– Шестая страница.

Зельевар раскрыл тетрадь и пробежался по старательно выведенным детским почерком строчкам.

– Это шутка?

– Нет. Это наиболее точное изложение, которое Алларг смогла сделать.

– Почему она не сказала?! Если бы я увидел хотя бы первую пару строк год назад!..

– На то были причины. Тогда казались существенными. Алларг считала, что находясь в школе, сможет сама связать тексты с происходящими событиями. И поймать…

Поднявшись, Раггерги подошла к Снейпу и, облокотившись о спинку его стула, ткнула пальцем в страницу:

– Мучительный конец – лишь вопрос времени. Кто-то должен бросить вызов безжалостной тени, отравляющей наши души и сердца.

– Это была душа Тёмного Лорда, – глухо сообщил зельевар.

– Теперь мы знаем это, – согласился немец. – Благодаря вы. Зделает лёгкой разшифровку озтайльных двадцать восемь.

– Сколько? – зельевар резко развернулся к Раггерги. – СКОЛЬКО?!

– Тех, которые взаимосвязаны с тем, что ты прочёл – двадцать восемь. Клоторн с трёх лет натаскивала Алларг контролировать способности, но выделять более-менее конкретные образы девочка научилась лишь к девяти.

– Я начинаю понимать, почему Элли называет это проклятьем…

– Не совсем. Цена произошедшей неизбежной неудачи – предпоследняя страница.

Снейп невозмутимо открыл последний разворот тетради… и ему хватило секунды, чтобы тут же её захлопнуть.

– Никто не хочет, – согласился Ганс. – Тойлько безумец мечтает увидеть взё то.

Зельевар демонстративно снял подаренные мисс Преддек перчатки и с видимым усилием потёр виски.

– Это не объясняет, по какой причине девочка останется в школе после удачного завершения истории с… Аномальным материалом, так, кажется, профессор Кэдомедд его назвал?

– Алларг сторицей окупила все вложения Дома в восстановление Porth-Ia и её обучение в Хогвартсе, – заметила Раггерги. – Слова корнуольского поместья теперь звучат… весомее. И не только в финансовом плане.

– Причина в том, что мы достоверно знаем – Реддл относительно успешно создал ряд последовательных хоркруксов, – взгляд лорда Преддека, казалось, витал где-то далеко. – Не меньше трёх. Впервые в истории. И они нам нужны.

– Три хоркрукса? – Снейпу захотелось снова помассировать виски, но он сдержался. – Он действительно был безумен. Точнее, без «был».

– Или больше. Три – это те, о которых в Porth-Ia имеются достоверные сведения. Первый – личный дневник. Создан, в общем-то, случайно – но Реддл даже в шестнадцать лет был невероятно талантлив. Ритуал был проведён без ошибки. Достоверно его местонахождение неизвестно, но, скажем так, мы близки. Второе хранилище души – родовое кольцо Гонтов. Хранится в очень хорошо защищённом месте, надёжно скрытом от обнаружения.

– Но вы о нём знаете?

– Том Реддл позволил моему брату немного изучить его. Тогда он ещё понимал необходимость сотрудничества, а кроме Преддеков вопросы жизни и смерти в Магической Британии никто планомерно не исследует.

– И Вы настолько доверяете мне, что прямо рассказываете всё, что вам известно? Не опасаясь, что обо всём тут же узнает Дамблдор?

– Да, – голос Раггерги был необычайно печален. – Во-первых, последний хоркрукс нам показал именно директор Хогвартса. А во-вторых… Ты сам видишь, к чему привело Алларг стремление держать всё в тайне.

– Я бы посоветовал вам вообще ничего не предпринимать как минимум три дня, – лорд Эндер Преддек отлевитировал бутылку огневиски обратно в буфет, по дороге заткнув её пробкой. – И в это время не пить. Дать мыслям улечься.

– Вы меня пугаете, – честно признался зельевар.

– Северус… Это основная причина, по которой Алларг не хотела тебя посвящать. И я надеюсь, что тебе хватит мозгов не напоминать девочке об этом, ей и без тебя хреново. Но…

Раггерги положила ладони на плечи Снейпа. То ли в знак сочувствия, то ли удерживая от резких телодвижений.

Снаружи – в настоящий момент чары тишины защищали зал, позволяя звукам с улицы спокойно проникать через окна – донёсся восторженный детский рёв. Судя по всему, порученная мистеру Майеру часть работы близилась к завершению. Шансы Эрин Киттлер войти в следующий учебный год главной героиней школьных слухов становились реальными.

– Третий хоркрукс Реддла – Гарри Поттер.