Контрабанда

Глава первая ИСТОЧНИК НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Все началось с того, что я умер.

Нет, не так.

Я умер – и началось…

Сам понимаю, звучит не менее странно. Трудно сформулировать мысль, когда у тебя пуля в голове.

Не каждый может похвастаться тем, что у него где-то в черепе засела самая настоящая пуля. А я могу. Хоть и гордиться тут нечем.

Удивительное дело: для одних «пуля в голове» – поговорка. Для других – конец жизни. Для меня же – просто начало. Знаете, как в той книге? «В начале было слово». А у меня «в начале была пуля».

Конечно, что-то существовало и до нее, только вот в памяти об этом не осталось ничего. «Того» меня, видимо, пулей и пришибло. Себя «теперешнего» я помню со слов: «Какое «в санчасть»?! Не видишь, прямо в лоб его… Мать честная, да он живой!»

– Чем занят? – раздалось где-то над головой. – Не мешаю?

Гильза вздрогнул и поднял голову, пытаясь сосредоточиться. Нелегко выныривать из вязкого лабиринта памяти, в котором с мучительной безнадежностью ищешь знакомые лица, предметы, фразы… Требовалось время, чтобы понять, что перед ним Кэт – администратор «Линии» и его непосредственная начальница.

Она словно персонаж из аниме – маленькая, плотненькая, с дикой черной копной волос и огромными, броско подведенными тушью глазами. Вздернутый носик проколот блестящим «гвоздиком», целая гирлянда колечек в ухе. Поначалу Гильза вообще принял ее за пришельца. Признаться, смотреть на нее ему было искренне больно. Но при всей своей экзотической внешности работником она слыла ответственным, оттого ей и позволили разгуливать по офису в таком виде.

Кэт глядела на него из-под спадающей острыми прядями челки, и разобрать выражение ее лица было непросто.

– Да вот… – пробормотал Гильза, – Хорос сказал, если я хочу что-то вспомнить, нужно вести дневник…

– Полезное дело, – с некоторым сомнением произнесла Кэт. – Но только в свободное от работы время. А вот тебе и работа!

Гильза без возражений отодвинул в сторону тяжелую ручку и пестрый блокнот с плотными листками на пружинке – их вручил ему лично Хорос. Такое внимание со стороны начальства представляло собой недвусмысленное руководство к действию, и с тех пор Гильза послушно, хотя и крайне медленно, заполнял линованные страницы корявым, словно детским, почерком.

– Значит, так, – сказала Кэт, листая пухлую стопку бумаг, прижатых к планшетке. – Сейчас же отправишься на проспект Мира… Где контора Хитрука, знаешь?

– Не-а… А кто это?

– Понятно. Дам адрес. Заберешь у него пакет с документами – и сразу ко мне. Понял?

– Ага…

– И чтоб одна нога здесь, другая – там!

Кэт задумчиво разглядывала курьера. Гильза неловко возился с потертой сумкой, пытаясь запихнуть в нее блокнот. Тот отчаянно сопротивлялся.

Странный он парень, этот Кошкин, которого с чьей-то легкой руки прозвали в офисе Гильзой. Из-за этой его легендарной пули. Из-за пули же лично она ни за что не взяла бы Гильзу на работу в «Линию». Даже на такую пустячную, как работа курьера.

Потому что ООО «Линия» – не просто фирма, занимающаяся регистрацией разномастных пришельцев из далеких миров. Это ширма, за которой скрывается могущественный Орден. Орден Хранителей. Сказать, что в него попадают избранные, – значит, ничего не сказать, а за сохранение его тайн многие достойные люди поплатились жизнью.

Кто его знает, что может выкинуть этот парень – он, говорят, прямо из психушки…

Но Гильзу привел сюда лично Хорос. А, как известно, Хорос никогда и ничего не делает просто так.

– Держи.

Гильза молча взял из рук администратора доверенность и листок с адресом. Принялся, сминая, заталкивать в сумку.

Кэт отвела глаза. Она не знала, смеяться над этим неловким и непутевым парнем или же открыто пожалеть его. Везде ощущался подвох: ей иногда казалось, что Гильза сам смеется над окружающими, прикидываясь эдаким чудаковатым «лопухом». Потому как секретом не было, что пулю свою он получил отнюдь не в тире, а во время секретной операции в составе спецназа. И каким бы простодушным ни был он теперь, сотрудников «Линии» неизменно пугала жутковатая татуировка на шее, предательски выглядывавшая из-за воротника простоватой клетчатой рубашки. Гильза сам порой с удивлением разглядывал в зеркале странное скрещение игл и шипов, словно норовящих впиться в сонную артерию. Шутники поговаривали, что на мускулистом плече Гильзы красуется наколка с надписью «ВДВ», куполом парашюта и черепом, порядочно похожим на Хороса.

Вообще многих удивляло, что шеф пустил в офис этого паренька «со странностями». Всем известно: организация секретная, работа крайне тонкая, клиентура специфическая. Каждый потенциальный сотрудник проходит через сложную систему испытаний и тестов…

По словам Хороса, Гильза обладал уникальным свойством – способностью к перемещению. Путешествовать по мирам могли далеко не все сотрудники «Линии», но ведь и курьер еще никогда не использовал свое умение. Да и достаточное ли это основание для доверия? Или Хорос рассчитывал, что со временем к юноше вернутся забытые навыки спецназовца?

– Ну, я пошел? – наморщив лоб, тихо спросил Гильза. На лбу проявилось круглое пятнышко шрама. Когда он волновался, пятнышко краснело, напоминая традиционный индийский тилак.

– Ты еще здесь?! – Кэт недоуменно вскинула брови. – А ну давай, бегом!

Должность курьера – не очень-то престижная и отвратительно оплачиваемая, зато на воздухе и никакой ответственности. Пожалуй, и слишком простоватая для крепкого парня двадцати семи лет от роду.

Гильза любил свою работу. Он вышел на улицу, глубоко вдохнул и улыбнулся синему небу, солнцу, беспечным голубям. По привычке замедлил шаг: его взгляд неизменно, гипнотизируя, притягивала ракета. Он медленно подошел к ней, задрав голову, и внимательно рассмотрел раструбы двигательных сопел, выкрашенных красной краской. Наверное, он выглядел полнейшим идиотом, но ничего с собой поделать не мог: видимо, эта штука будила в поврежденном мозгу какие-то ассоциации.

Иногда он даже злился, что кто-то вздумал разместить офис за фасадом павильона «Космос». Еще когда он лежал в больнице, доктор предупреждал, что ему вредны лишние волнения, а виды ВВЦ не давали покоя.

Хорос же, как всегда, считал иначе. Он вообще своеобразно смотрел на многие вещи. Сентиментальность не была его сильной чертой, и ради дела он мог легко пожертвовать покоем и благополучием подчиненных. Наверное, когда проживешь столько, сколько прожил шеф, станешь иначе смотреть на окружающую действительность. А сколько он прожил, не знал никто, возможно, даже сам Хорос.

Гильза неторопливо брел по главной аллее, ел мороженое и глазел на прохожих. Прохожие, со своей стороны, бросали на него недоуменные взгляды: он двигался неровным зигзагом, словно корабль галсами, время от времени замирая, озираясь и меняя курс. С ним такое иногда случалось – не хватало сосредоточенности. Зато любопытства было с избытком – день за днем он жадно разглядывал одни и те же здания, статуи, фонтаны, словно видел все это впервые. Доктор объяснял, это сенсорный голод: мозг стремится наполниться впечатлениями после амнезии. Гильзе это не очень нравилось: он все еще надеялся вспомнить хоть что-то из своей исчезнувшей жизни.

Смотреть на людей было тоже интересно. Особенно увлекательно гадать, кто из них действительно человек, а кто лишь прикидывается, прикрывшись человекообразной личиной. Гильза свернул на тихую боковую аллею вслед за одутловатым человеком с багровым лицом и глазами навыкате – может, он «чужой»? Уж больно похож! Хотя настоящий иномирянин небось скрывается куда как более ловко. Вот будет смеху, если вон та добродушная старушка с улыбчивым лицом – счастливая обладательница раздвоенного змеиного языка и кривых желтых клыков…

Конечно, Гильза был всего лишь курьером, поэтому отличить простого прохожего от эдакой чужеродной «матрешки» не мог. То ли дело настоящий регистратор, владеющий особыми навыками и хитроумной техникой! Взять хотя бы Владимира Ивановича Чигура – так ему зачастую для этого никакие приборы не нужны.

Внезапно что-то толкнуло Гильзу в грудь. Он отпрянул и чуть не плюхнулся на асфальт.

– Ой! – вскрикнул высокий женский голос.

Напротив него стояла, досадливо морщась и отряхивая блузку, темноволосая девушка. По шелку расползалось пятно – уже никак не поможешь!

– Извините… – растерянно пробормотал юноша.

Девушка ничего не ответила. Гораздо красноречивее был многозначительный взгляд огромных серых глаз. Стало ужасно стыдно – насчитал ворон. Тем более что он вдруг осознал: незнакомка необычайно красива. Настолько, что он мог бы и дальше вот так, посреди дороги, стоять и любоваться ею… Только девушке не понравилась бы его идея. Она бросила на Гильзу мимолетный взгляд – то ли презрительный, то ли любопытствующий – и торопливо зацокала прочь.

Какая-то неведомая сила заставила Гильзу последовать за ней. Девушка притягивала его, словно магнит. Не подходя слишком близко, он не терял ее из виду. В голове не осталось рассеянной задумчивости – она уступила место интересу и странному смятению. Он вдруг почувствовал: когда-то он точно знал, что делать и как действовать, если вот так, внезапно, понравится девушка…

Гильза удивился: получается, ему и впрямь понравилась незнакомка? Выходит, что так.

В глаза бросилась ракета. О, он и думать забыл о задании Кэт! Гильза вздрогнул: девушка направлялась прямиком к павильону «Космос». Из этого следовало, как минимум, две вещи. Во-первых, незнакомка вполне могла направляться в офис, и это отчего-то приятно интриговало. А во-вторых, он потерял уже полчаса, крутясь на одном месте. Между тем поручение срочное, а начальство ужасно не любит опозданий. Перед глазами тут же возникла Кэт со своим гипнотизирующим анимешным взглядом, и стало немного не по себе.

Попятившись, он неловко развернулся и быстрым шагом, то и дело срываясь на бег, поспешил к метро.

Офис Хитрука прятался в глубине старого дворика, за темной аркой в одном из «сталинских» домов на проспекте Мира. Со двора старый дом не мог похвастаться лоском парадного фасада, а приземистая дверь в полуподвал вообще терялась за неряшливыми ветвями кустарника. Нужно было быть очень любопытным и внимательным, чтобы, приблизившись по нескольким ступенькам к утопленной в бетон нише, разглядеть блеклую табличку:

Гильза некоторое время разглядывал табличку, пытаясь сообразить, что означает загадочная фраза «человечинг и проч.» Возможно, это была опечатка – все буквы на потертой табличке выглядели довольно призрачно. Хотя, с другой стороны, что он знал о работе частных детективов?

Внезапно рядом возник человек – высокий, тощий, в плотном темном плаще (и это несмотря на жару), с тугим черным пакетом под мышкой. Не глядя на Гильзу, он нажал заляпанный краской звонок, ловко и одновременно настойчиво оттесняя соседа. Курьер и глазом не успел моргнуть, как замок щелкнул, а незнакомец просочился в щель.

Гильза поспешно нажал звонок, но ему отчего-то открывать не стали. В некоторой растерянности он потоптался у двери, думая, как поступить дальше. Позвонил снова. Открывать по-прежнему не спешили. Но едва рука потянулась к кнопке в третий раз, тяжелая железная дверь вдруг распахнулась. Гильза отпрянул: на пороге возник все тот же незнакомец, но уже без пакета. Он быстро и легко взлетел по ступенькам и – что больше всего поразило Гильзу – снова не удостоил его даже взглядом. Чем-то этот человек Гильзе не нравился. Но времени на размышления не было: курьер поспешил нырнуть в удачно открывшуюся дверь.

Он очутился в небольшом помещении с низким потолком и массивными бетонными балками над головой. Вдоль одной стены шли толстые, подернутые ржавчиной железные трубы, на другой же громоздились вкривь и вкось прибитые полки. Там же, рядом с угрюмым несгораемым шкафом стоял огромный письменный стол. На нем в невероятном беспорядке были свалены бумаги, картонные папки и файлы, прижатые древним черным телефоном с тусклым металлическим диском. Неспроста: бумаги отчаянно трепыхались под дуновениями ветра, изрыгаемого шумным, таким же старым вентилятором.

За всей этой роскошью Гильза не сразу заметил маленького человечка, невероятно похожего на гнома – такое морщинистое и недовольное было у того лицо. «Гном» шумно отхлебнул из стакана в блестящем подстаканнике и поставил его на раздутую, перетянутую тесемкой папку. Зачем-то вынул из стакана ложечку, аккуратно позвякал ею о стекло и положил рядом.

– Курьер? – не слишком дружелюбно поинтересовался он.

Гильза робко кивнул.

– Явился – не запылился! – с кряхтением вылезая из-за стола, проворчал человечек. Теперь стало ясно, что никакой он не гном – просто низенький брюзжащий старикашка, наслаждающийся своею властью над проштрафившимся курьером. Но Гильза и сам понимал, что действительно провинился – опоздал минут на сорок, а потому заслуживает ворчания и упреков.

– Я к Ивану Одиновичу… – уныло сказал он, глядя в бумажку. – Могу я его видеть?

– Делать начальству нечего – бросать все дела, сидеть и ждать посыльных! – ответил старикашка, кивая в сторону солидной лакированной двери в глубине помещения.

На двери висела добротная, отливающая золотом табличка:

– Ушел он, занят очень. Хотел отдать пакет лично и что-то передать на словах. Надеялся, что курьер спешит, аж спотыкается. Уж на что терпелив наш Иван Одинович, да и тот не выдержал…

– Простите, так получилось… – протянул юноша.

Но «гном» не унимался. Похоже, ему просто нравилось ворчать.

Продолжая сыпать едкими фразами, он водрузил на нос чудовищные очки в толстой оправе и взял потрепанную, разбухшую от закладок тетрадь. Поводил пальцем, шевеля губами в такт прочитанному, а потом шустро подошел к высокому стеллажу, загруженному одинаковыми упакованными в черный целлофан пакетами.

– Ну, вот, – задрав голову, пробурчал он, – пакет твой, ко всему прочему, на самом верху. Придется идти за табуреткой!

– Не надо за табуреткой! – примирительно воскликнул Гильза. – Я повыше, я дотянусь.

– Вон тот, с краю… – хмуро сказал «гном» и отвернулся. Не похоже, что ему понравился намек на его низкорослость.

Гильза осознал бестактность своей «любезной» фразы и еще больше смутился. Пятнышко на лбу предательски зарделось. Чтобы как-то сгладить ситуацию, он рьяно взялся за дело – вытянулся, встал на носки и потащил пакет на себя. Пакет, зажатый со всех сторон черными близнецами, не поддался. Лишь стеллаж опасно задребезжал и зашатался. Парень ухватился посильнее – и дернул.

– Осторожнее!!! – возопил старикашка, бросившись к Гильзе.

Но было уже поздно: стеллаж опасно накренился, и содержимое верхней, а следом и всех остальных полок, лавиной обрушилось на голову курьера, продолжавшего сжимать в руке тот единственный пакет, что предназначался лично ему. Досталось и «гному» – получил по лысой макушке большим пакетом. Судя по вскрику, внутри лежало что-то тяжелое. Бедняга схватился за голову и даже осел на пол. Гильза, с перепугу выронив пакет, бросился к нему, но, не сообразив, что стоит предпринять, снова схватил пакет и принялся топтаться вокруг охающего «гнома».

– И чего тебя прислали на мою голову! Ты же просто источник неприятностей!

Тут же за его спиной с грохотом рухнул и рассыпался на части и стеллаж – лишь взвилось облако пыли. Теперь все помещение выглядело, словно здесь разорвался крупнокалиберный снаряд.

– Я не специально… – Гильза развел руками и едва успел подхватить выпавший из-под мышки пакет.

Тут же противно задребезжал древний телефон. Старикашка подскочил к нему, яростно сдернул трубку, гаркнул:

– Да! Что? Какое еще домоуправление?! Правильно набирайте номер!

Бросил трубку, посмотрел на курьера, набрал воздуха, чтобы крикнуть что-то ядовитое – телефон затрещал снова. Старикашка схватил трубку:

– Я же сказал, правильно набирайте… Ах, это вы! Да, все нормально. Да, установили слежку… Да, ходит… Куда-куда – на кладбище ходит. Что он там делает? Ну как, что? Лежит. Лежит, говорю! Что еще делать на кладбище? Что вы говорите? Ну даже не знаю, это к Ивану Одиновичу. Да-да, будет попозже…

Старикашка бросил трубку, посмотрел на курьера, вздохнул.

– Ладно… – сказал он неожиданно спокойно. – Расписывайся вот тут и дуй на все четыре стороны, пока совсем не развалил нам контору.

Гильза послушно расписался в тетрадке и направился к выходу. В это время раздался звонок. Дверь знакомо щелкнула, и вошел новый посетитель – молодой человек, какой-то щуплый, бледный, с неряшливыми длинными волосами, закрывающими пол-лица. Из-за них настороженно выглядывали глубоко посаженные заспанные глаза. При этом одет он был во вполне приличный костюм, почему-то темный, словно человек хотел подчеркнуть свою бледность.

Гильза бочком обошел очередного странного посетителя, мечтая побыстрее сбежать из этой конторы. Из-за спины донеслось приглушенное «вам должны были передать для меня…» – и дверь закрылась. Облегченно вздохнув, курьер не без труда запихнул пухлый черный пакет в сумку и поспешил прочь.

На проспекте, в толпе озабоченных делами людей, он снова замедлил шаг. Внимание привлек передвижной ларек, торгующий хот-догами. Яркие рекламные наклейки изображали аппетитные горячие сосиски и сногсшибательные соусы, и пройти мимо было просто невозможно.

Гильза справедливо решил, что полдела все-таки сделано и он имеет право на небольшую паузу. Зашел под навес, задумчиво разглядывая меню над головой продавщицы. Миловидная женщина улыбнулась: наверно, ей понравился парень. Как он «другой» повел бы себя в подобной ситуации? Неужели также торопливо сделал бы заказ и покраснел? Продавщица же нарочито долго выбирала лучшую сосиску, конструировала бутерброд, не жалея горчицы, майонеза и кетчупа, не забывая при этом бросать на покупателя многозначительные взгляды. Гильза не знал, куда деваться от смущения. Расплатившись, схватил хот-дог, колу и отошел в сторону. Здесь немного расслабился и, активно жуя, стал любоваться городским пейзажем.

Что ему никогда не надоедало, так это созерцание человеческих потоков. Когда нечего было делать – а кроме работы, ему, в сущности, нечем было заняться – он шел в кофейню, садился на высокий табурет перед большим окном и часами пялился на улицу. Иногда он раскрывал свой блокнот и как-то автоматически рисовал прохожих – на полях, между строк, иногда на целые страницы. Он не знал, откуда у него эта тяга к рисованию. Умел ли он рисовать «до пули», или эта потребность возникла как следствие травмы? И он просто сидел, смотрел, рисовал…

Однако на этот раз насладиться созерцанием ему не дали. Перед глазами возникло худое бледное лицо с остро торчащими скулами и синяками под лихорадочно бегающими глазами. Гильза замер с набитым ртом, пытаясь вспомнить, где он мог видеть эту заспанную физиономию.

– Отдай посылку, – тихо сказал незнакомец, и сразу же вспомнился последний посетитель детективного агентства. – Отдай!

Гильза с усилием проглотил недожеванное и проговорил:

– Какую еще посылку?

– Дай сюда! – ядовито прошипел парень и вдруг схватился за торчащий из сумки край черного пакета.

Курьер выронил хот-дог и рванул сумку к себе, но незнакомец намертво вцепился в пакет и продолжал тянуть его в свою сторону. Завязалась тихая борьба, из которой победителем вышел Гильза: он был повыше, покрепче и к тому же не собирался окончательно портить свою репутацию, потеряв на полпути то, что необходимо было доставить в офис. Это стало бы последней каплей в сегодняшней череде неудач.

– Ты чего?! – возмущенно воскликнул юноша, отстраняя от себя назойливо наскакивающего психа. – Отстань от меня!

Прижимая к себе сумку одной рукой, второй он с силой оттолкнул парня. Тот отшатнулся, потерял равновесие и упал на асфальт. На Гильзу он глядел с неподдельной злобой.

– Лучше отдай по-хорошему… – прочеканил он.

– У тебя что, тоже пуля в голове? – пробормотал Гильза. – Лечиться надо!

– Смотри, тебе же хуже будет! – бросили ему уже в спину.

Гильза быстро направился в сторону подземного перехода. Обернувшись на всякий случай, он увидел, как парень, все еще сидя на асфальте, тычет ему вслед пальцем и что-то яростно кричит в мобильник. Гильзе стало немного не по себе. Не замедляя шага, он спустился в переход и направился в сторону входа в метро. Смешавшись с толпой, вздохнул спокойно, решив, что на сегодня приключения кончились.

Однако не тут-то было. К стеклянным дверям сломя голову, тяжелой медвежьей поступью неслись двое в мешковатых спортивных костюмах. Гильза вдруг с ясностью осознал, что эти крепкие ребята высматривают в толпе не кого-то, а именно его. Он остановился как вкопанный, и, как назло, один из этой парочки его заметил.

Ноги будто сами включились, мигом настроившись на режим «погоня». Гильза мчался по переходу, неуклюже лавируя между прохожими. Оглянулся – преследователи с силой расталкивали людей – и тут же налетел на молодого человека «модной» наружности. С того разом слетели темные очки и огромные наушники, а Гильза вмиг запутался в длинном проводе, умудрившись выдернуть из глубины чужих карманов какое-то устройство.

– Ты, смотри, куда прешь! – заорал молодой человек, отчаянно вцепившись в шнур от наушников. Устройство полетело в стену и с треском разлетелось на множество деталей. Молодой человек взвыл и разразился проклятьями.

Гильза метался, как попавший в силок кролик, таща за собою на проводе злосчастного меломана. Все-таки выпутался и бросился по лестнице вверх – к свету и спасению. Он отчетливо слышал, как громко топают и тяжело дышат за спиной, и совершенно не представлял, куда бежать. Его просто гнал древний, как само человечество, инстинкт самосохранения. А потому он и сам не понял, как успел прошмыгнуть в уже закрывающиеся двери троллейбуса. Машина дернулась с места, оставив позади перекошенные, пунцовые от бега лица преследователей.

Ничего не соображая, Гильза долго бился с полированной трубой турникета, пока не сообразил, что нужно заплатить за проезд. Наконец присев на край сиденья, он смог отдышаться – и подумать. Но ничего толкового на ум не приходило. Единственное, что было понятно, – его пакет нужен кому-то еще. И эти «кто-то» готовы силой забрать то, что ему поручено доставить в офис «Линии».

Гильза плохо представлял себе, что может находиться в заветном пакете, но вдруг с ясностью осознал: он должен доставить это по назначению любой ценой. То была не просто красивая фраза. Впервые за всю свою короткую жизнь «после пули» юноша понял, что может сделать что-то действительно важное.

Нет, нельзя сказать, что он был не доволен своей работой. Конечно, быть на побегушках – не самое интересное занятие, но и Гильза понимал: ему с его пулей нечего больше ловить в жизни. По крайней мере, пока не вернется память. Да и, сказать по правде, не очень-то хотелось большего. И без того он работает в очень серьезной организации, к нему хорошо относятся, хоть иногда и подшучивают.

Но сейчас вдруг стало ясно: он должен, просто обязан доказать, что Хорос не зря за него поручился.

Краем глаза он заметил, что на него странно косятся, и понял, что сидит, как дурачок, на краешке сиденья и улыбается во всю ширь, уставившись прямо перед собой. Поерзал, устраиваясь поудобнее, обхватил сумку руками и отвернулся к окну.

Через пару остановок следовало бы выйти и пересесть на метро. А там – как можно скорее, в офис. Лучше всего было бы позвонить на ВДНХ по мобильному телефону, рассказать о случившемся. Опытные сотрудники наверняка дали бы ему совет или даже примчались на помощь. Беда в том, что курьеру не положено иметь мобильник. Да и звонить в офис можно не всякому. Вообще связь была ахиллесовой пятой «Линии»: то ли из соображений секретности, то ли по еще более глубоким причинам.

Ведь известно, что сотовая связь – это побочный продукт жизнедеятельности колонии эфирных сущностей из далекого-далекого мира. Они разрастаются вместе с расширением зон действия сети, как гигантская, невидимая грибница, обильно питаясь информацией телефонных разговоров и стремясь захватить как можно большую территорию. «Грибница» эта также выделяет ядовитую субстанцию, оказывающую наркотическое действие на носителей сотовых телефонов, что заставляет их говорить все больше и больше и пользоваться новыми услугами. Иными словами, насыщать трафик, откармливая «сотовых тварей».

Говорят, все хозяева операторов сотовых сетей – богатые иномиряне, привезшие этих сущностей на благодатные равнины Земли и ловко торгующие их личинками под видом «sim-карточек».

Природа «сотовых тварей» была до конца не изучена, и оттого в «Линии» не принято без особой нужды пользоваться мобильниками – во избежание «эфирных спор» и опасных зависимостей. Под видом мобильников сотрудники «Линии» зачастую скрывали совсем другие приборы. Пользоваться же предпочитали спецсвязью.

… Последнюю мысль он додумывал уже в воздухе. Даже не успел удивиться, когда услышал грохот, звон бьющегося стекла и ощутил удар. Он очень удачно вылетел в проход, совершенно не пострадав.

Гильза поднялся на ноги и ошеломленно огляделся. Вокруг отчаянно кричали, стонали, звали на помощь. Картина предстала впечатляющая: полсалона теперь занимала помятая кабина «урала» песочного цвета.

Первым порывом было броситься помогать пострадавшим: рядом на полу рыдала и терла ногу женщина. Но какой-то далекий голос завопил: это все неспроста! Парень осторожно выглянул из разбитого окна. И тут же отшатнулся: по облезлой цистерне «урала» в сторону пробоины карабкались знакомые спортивные костюмы.

Только сейчас он почувствовал настоящий страх. Гели эта авария действительно связана с ним и проклятым черным пакетом, значит, преследователи настроены более чем серьезно. Значит, для того, чтобы отобрать то, что им нужно, эти ребята не остановятся ни перед чем.

И в пакете что-то действительно важное.

Гильза бросился в дальний конец салона. Окна здесь были еще целы, и, чтобы выбраться, требовалось разбить стекло. Юноша растерянно огляделся: нужно было найти чего потяжелее. На полу в беспорядке валялись сумки и их разлетевшееся содержимое. А-а, вот это подойдет: среди прочего нашлась коробка с изображением комнатного обогревателя. Не обращая внимания на вялые протесты пожилого мужчины (он держался за вспухшую на лбу шишку), Гильза самым варварским образом разворотил коробку и вытащил «гармошку» масляной батареи.

В тот момент, как двое в спортивных костюмах уже почти забрались в салон, курьер напряг все силы – и швырнул обогреватель в стекло. То лопнуло и эффектно разлетелось. Гильза отчаянно полез в образовавшуюся дыру сквозь жуткие углы стеклянных осколков. Только сейчас он заметил табличку, которая предлагала просто-напросто «выдернуть шнур и выдавить стекло». Не важно: с треском разорвав рукав рубашки, он вывалился на усыпанный стеклом асфальт.

Вдалеке выли сирены, вокруг нервно сигналили водители, тут же образовалась пробка. Гильза несся к тротуару, зная, что по пятам следуют жуткие охотники.

Уже начинало темнеть, и он надеялся, что это поможет ему оторваться. Через сотню метров, когда совсем рядом был спасительный спуск в метро, юноша увидел еще один неприятный сюрприз: наперерез неслись еще трое мужчин. Отчего-то даже не возникло сомнения, что эти – тоже по его душу.

Тут же рядом завизжали тормоза: у тротуара замерло такси. Из него выскочил еще один незнакомец – полноватый, с усами, в кепке и пиджаке нараспашку с лихо развивающимся галстуком.

– Стой! – орал он, тряся кулаками. – Сюда!

«Обложили!» – обмер Гильза.

И кубарем скатился в переход.

Несколько драгоценных секунд отнял поиск проездного. Турникет мигнул зеленым, и беглец полетел по эскалатору вниз. Сзади раздались свистки и крики: преследователи сходу перемахнули через турникет, что немало разозлило уставших за день сотрудников милиции.

Опасно перепрыгивая через зубастые ступени, задевая локтями людей и бормоча извинения, он несся вниз. Спасение казалось таким близким – но он оказался на пустынном перроне.

Таймер над туннелем отсчитывал секунды:

В этом направлении поезд только что отошел.

Гильза бросился на другую сторону.

Минута, может больше до следующего состава.

Вот только нет этой минуты: трое крепких ребят уже на перроне – приближаются уверенно, знают, что жертва в западне.

Гильза затравленно огляделся. Мелькнула трусливая мысль: бросить пакет и удрать. В конце концов, этим странным людям нужен только груз… Но в ответ в глубине кто-то возмущенно запротестовал. Этот «кто-то» словно подталкивал его в спину – настойчиво и бесцеремонно.

Парень медленно пятился по краю платформы. Так же неторопливо к нему приближались охотники. Еще один – тот, усатый – показался вдали.

В туннеле разгорался свет от фар приближающегося состава. Гильза сделал преследователям неопределенный жест и полез в сумку. Незнакомцы обменялись короткими взглядами и стали окружать беглеца: один контролировал проход к эскалаторам, двое оттесняли юношу от поезда. Гильза уже вышел за пределы посадочной зоны и топтался теперь у большого зеркала на стойке. Трое неотрывно смотрели на него, небрежно отстраняя пассажиров, словно вокруг не было никого, кроме их добычи.

В лицо ударил ветер, все громче выл приближающийся поезд.

Сейчас! Гильза оттолкнулся от края перрона – и нырнул вниз, на шпалы. Охотники на какое-то время растерялись. А может быть, их спугнул отчаянный визг: заметив человека, машинист ударил по тормозам. Так или иначе, какое-то время Гильза бежал в темноте тоннеля в полном одиночестве.

Снова вернулась тревога. Он понятия не имел, куда движется и как будет выбираться отсюда. Давили глухие стены подземелья. Впрочем, как оказалось, тьму здесь частично рассеивали разбросанные через определенное расстояние настенные фонари.

Гильза перешел на шаг: он устал от бесконечного бега. Оставалось надеяться, что движение приостановят, и он успеет добраться до следующей станции. Скорее всего, там его встретит заранее предупрежденная милиция, но это даже к лучшему: какое-то время он побудет под охраной, а там, глядишь, подоспеет помощь из офиса.

Главное – доставить пакет.

Думая об этом, Гильза прибавил шагу, время от времени озираясь и вслушиваясь. Этих троих (если они и решились последовать за ним) рядом не было. Грохот поезда тоже не доносился.

Ох, и достанется ему в офисе! Сколько же дел он натворил сегодня! И хоть не он столкнул троллейбус с грузовиком, а работу метрополитена нарушил не прихоти ради, объяснить это всем будет трудно. Его и без того считают в «Линии» самым непутевым сотрудником. Теперь появятся новые истории, которые некоторые остряки не замедлят приукрасить самыми обидными подробностями.

Но все это будет потом. В конце концов, он – курьер, его задача – дойти, взять и принести. И никто не сможет сказать, что он не справился с этой, главной задачей…

Гильза замер. Что-то странное произошло с глазами. Сначала показалось, будто что-то лопнуло в голове, отчего он разом потерял способность видеть и держать равновесие. В действительности же просто наступила тьма. Настолько непроглядная, что казалась осязаемой, такая плотная, что стало трудно дышать. Но не было времени размышлять, зачем в туннеле выключили освещение, – нужно двигаться вперед. Скоро должно было показаться светлое пятнышко следующей станции…

Споткнувшись и больно растянувшись между рельсами, он понял, что идти в такой тьме – серьезная проблема: ноги цеплялись за шпалы или, напротив, проваливались между ними. Гильза принялся рыться в кармане сумки.

Так и есть – зажигалка. На днях он как-то машинально в числе прочего купил ее в супермаркете. Не исключено, что курил в «той жизни». Забавно, пуля напрочь отшибла вредную привычку, если таковая действительно имела место. Порекомендовать это средство курильщикам что ли?

Чиркнул «жучком» раз, два…

По спине пробежал холодок: в коротких вспышках показалась какая-то странная тень.

Отчаянно чиркнул снова – и вскрикнул от ужаса: невдалеке, аккурат между рельсами, преграждая путь, стояла неподвижная человеческая фигура. Пальцы вмиг стали ватными, зажигалка упала.

Тяжело и часто дыша, Гильза принялся лихорадочно шарить руками, схватил ее, снова чиркнул… На этот раз он издал какой-то тонкий, нечеловеческий звук, но нашел в себе силы удержать в пальцах дрожащее пламя.

Фигура была совсем рядом. Неужели она перемещалась лишь в кромешной тьме, замирая при малейшем лучике света? Голова с длинными волосами опущена – этот некто старательно прятал лицо от света…

«Это не человек!» – мелькнула догадка.

В офисе Гильза много слышал о разных иноземных существах, обитающих на Земле под видом людей, но никак не мог вспомнить, какие из них настолько любят тьму. И потом, эти знания не входили в его обязанности.

Сейчас только бы прорваться к офису…

Туннель снова погрузился во мрак: колесико зажигалки раскалилось и обожгло пальцы. Гильза стиснул зубы и снова чиркнул зажигалкой.

Сердце пропустило удар и бешено заколотилось: за несколько секунд тьмы фигура бесшумно приблизилась вплотную и теперь нависала над ним. И руки ее уже не висели безвольными плетьми. Они замерли в порыве жуткого движения вперед, и в скрюченных грязных пальцах с длинными острыми когтями застыла безжалостная сила чудовища…

Гильза подтянул к себе сумку и медленно поднялся. Так же медленно, боясь отвести взгляд от обитателя подземной тьмы, словно под гипнозом, он обошел его. Показалось, что длинное тело в бесформенном полотняном рубище чуть вздрагивает, и плечи мелко и часто движутся, словно существо нервно дышит.

«Так вот для чего свет выключили…» – пронеслось в голове.

И тут же, как холодный душ, окатила мысль: за ним охотятся иномиряне! По крайней мере, они есть среди преследователей. А это значит ни много ни мало следующее: какие-то пришлые сущности посмели поднять руку не на кого-то, а на сотрудника «Линии»! Значит, дело еще серьезнее, чем представлялось вначале. И донести пакет до офиса теперь – дело жизни и смерти.

Вспомнив о смерти, Гильза вздрогнул и оглянулся. Зловещей фигуры не было видно в дрожащем круге света. Но нетрудно было представить, что ОНО крадется где-то сзади, готовое напасть, как только расплавится от собственного жара несчастная зажигалка.

Курьер, спотыкаясь, двигался вперед. И, наконец, вдали забрезжил свет. Он было обрадовался, но тут же подумал, что обстоятельства изменились: если в дело вмешались визитеры из других миров, вряд ли стоит надеяться на помощь милицейского наряда, что наверняка ждет впереди. Стоит рассчитывать только на себя.

Слева мелькнул бледно светящийся прямоугольник. Точно – какой-то служебный ход! Железная дверь поддалась со скрипом, и парень очутился в обширном и шумном, а главное – освещенном помещении. Здесь были машины, серые трубы и толстые, как анаконда, кабели. Гильза с облегчением сунул горячую зажигалку в карман: обожженные пальцы нестерпимо саднили.

Не раздумывая, двинулся дальше – по лабиринту шумных агрегатов непонятного назначения. Услышал чьи-то голоса, спрятался за низко гудящим аппаратом. Мимо прошли двое в спецовках. Они громко спорили о чем-то, с трудом перекрикивая шум машин. Гильза выбрался из укрытия и отправился туда, откуда пришли эти двое.

Пожалуй, в этих лабиринтах можно было бы запросто потеряться и сгинуть. Если бы не страх и долг, он ни за что бы не полез бы сюда. Но, кроме прочего, его гнал вперед и незнакомый, противоестественный азарт погони.

Тупик.

Беспомощно озираясь, Гильза пошел вдоль бетонной стены, пока не наткнулся на решетчатую металлическую дверь. Дверь вела во мрак. Но там, во мраке, виднелась прилепленная к неровной влажной стене ржавая лестница. Не лестница даже – просто воткнутые в стену скобы. Но главное – они вели вверх.

В другой ситуации никто не заставил бы его снова полезть во мрак, но сейчас страшнее всего было оглядываться назад и представлять себе, как оттуда приближается неведомое…

Страх придал силы. Гильза ухватился за ручку – и рванул дверь на себя. Замок не поддался. Курьер сделал пару шагов назад и с разбегу врезался в дверь. Замок только брякнул. Зато лопнула ржавая верхняя петля. Со следующим ударом дверь распахнулась, повиснув на одном лишь упрямом замке.

Он очутился в неком подобии пещеры: потолок здесь не поддерживали обычные в метро бетонные кольца, был лишь неровный каменный свод, с которого тихо падали капли воды.

Кое-как пристроил дверь на место, подошел к лестнице, глянул наверх. Скобы уходили во тьму. Вздрогнул: в глаз упала ледяная капля. Схватился за скобу на уровне лба, дернул, испытывая на прочность. Ржавая железяка хрустнула – и осталась в руке.

Вернулся страх. На этот раз – страх загнанного в угол зверя. Тут же почудилось, что за спиной, перекрывая тусклые лучики света, задвигались зловещие тени. Снова глянул вверх, сглотнул. Закинул сумку за спину и осторожно, сбоку, поближе к стене, поставил ногу на нижнюю скобу. Чуть приподнялся. Скоба хрустнула, но выдержала. Потянулся – и ухватился за следующую над оторванной. Очень медленно двинулся вверх…

И тут снизу донесся шум. Гильза осторожно обернулся. Дверь с треском вылетела, и в «пещеру» ворвались те трое. Глянули вверх и, не проронив ни слова, направились к лестнице. Гильза, забыв об осторожности, рванул вверх. В своде «пещеры» было выдолблено отверстие, и, начиная отсюда, скобы шли внутри узкой бетонной трубы. Внутри нее они не были настолько уж ржавыми и трухлявыми – наверно, здесь было суше.

Где-то внизу раздался характерный хлесткий звук, а следом – грохот и свирепое рычание вперемешку с руганью. Это несколько приободряло: под грузным охотником лопнула еще одна скоба. А это увеличило фору.

Гильза лез на ощупь, в полной темноте, и, видимо, только это спасало от ощущения бездны, растущей под ногами. Трудно сказать, насколько высоко он взобрался, но едва не сорвался, внезапно стукнувшись головой о металл. Даже у потерянного Гильзы хватило ума, чтобы догадаться – это люк. Приподняв тяжелую крышку и мелкими движениями сдвинув ее в сторону, юноша выбрался в душный полумрак. Положил крышку на место – не хватало еще, чтобы кто-то по его милости провалился.

Здесь было тесно, царствовали все те же трубы и кабели. Привыкшие к темноте, глаза ловили малейшие отблески света, которые пробивались сквозь какую-то щель над головой. Пригнувшись, Гильза добрался до короткой лесенки внутри узкого колодца. Снова полез вверх и снова уткнулся в люк. На это раз сдвинул его без труда.

Над головой был уличный фонарь.

А над ним – звездное небо.

Трудно передать вкус свежего воздуха и восторг от бесконечного пространства вокруг. Чтобы ощутить нечто подобное, нужно немало времени провести в душном подземелье или хотя бы просидеть ночь в сломанном лифте.

Забыв и о пакете, и о погоне, Гильза рухнул на лавочку: он чувствовал себя совершенно выжатым. Требовалась хотя бы пара минут, чтобы собраться с силами. Огляделся. Он сидел в центре какого-то двора, между рядком гаражей и трансформаторной будкой. Трудно было поверить, что прямо отсюда можно проникнуть в самое сердце московского метро. А вокруг высились светящиеся окнами многоэтажки, доносились голоса людей, гудела машина…

Но что-то заставило его оторваться от этой идиллии и прислушаться. Он чувствовал на себе чей-то недобрый взгляд. Медленно встал, обернулся. В глубине темной впадины между гаражами сверкала пара неподвижных глаз с узкими вертикальными зрачками.

Курьер попятился и бросился бежать. Теперь и этот огромный двор казался ему ловушкой: дома обступали со всех сторон, заставляя двигаться определенным маршрутом, в конце которого непременно поджидают терпеливые охотники.

Между двумя огромными домами прятался проход. Гильза бросился в него, как отчаянный пловец – в стремнину.

– Вот ты где! А я везде тебя ищу! – донеслось из темноты. – Иди сюда!

Из-за угла вышел полноватый мужчина в кепке. Гильза с ужасом узнал того, усатого.

Выходит, выследили…

Внезапно место страха заняло какое-то неестественное спокойствие. Он просто устал бояться. Гильза сжал зубы и пошел прямо навстречу усатому: отступать теперь не имело смысла.

Тот выбросил перед собой руку, но Гильза уже был готов: собрав все оставшиеся силы, он двинул усатого сумкой по уху. Тот качнулся и повалился навзничь. Гильза рванул вперед, к шоссе.

Внезапно что-то обожгло шею. Ноги перестали его слушаться. Некоторое время они продолжали вести его к стеклянной остановке, а потом просто согнулись в коленях.

Последнее, что Гильза увидел, были чьи-то пыльные кеды, возникшие на уровне глаз, и странная, неприятно звякнувшая металлическая штуковина в крепкой руке.

Гильза понуро сидел на высоком офисном стуле. Его все еще пошатывало: воздействие дряни, впрыснутой через дротик, проходило медленно. Юноша невольно потер шею. Сзади набух приличный желвак.

Он не помнил, как оказался в офисе. Его даже посетило сомнение – не приснилась ли ему вся эта история с пакетом и погоней? Но если так, зачем здесь, кроме Кэт и частного детектива Хитрука, Сан Саныч в своем неизменном белом халате и ведущий регистратор «Линии» Владимир Иванович Чигур, на которого сейчас, в связи с отсутствием Хороса, возложена вся полнота власти. Выходит, это странное происшествие он посчитал достаточно серьезным, чтобы вмешаться лично.

Всем своим видом, особенно манерой одеваться Чигур напоминал отставного школьного трудовика. Не вписывалась в образ только пижонская трость с блестящим набалдашником. Регистратор с интересом разглядывал курьера и неторопливо продолжал рассказ:

– …Ладно, хоть Кэт вовремя забеспокоилась. Конечно, бывает – ну, там, задержался курьер, забегался… Тут уж и рабочий день кончился, а его все нет и нет. Звоню в «Длинные руки», а там паника…

– Хорошо, что у меня привычка в каждый пакет «жучок» под наклейку прятать, – заметил Хитрук.

– Это еще зачем? – прищурилась Кэт, с подозрением выглядывая из-за непослушной челки.

– На всякий случай, – туманно сказал Хитрук. Поймав взгляд администратора, замахал руками. – Вы только не подумайте, это касается только частных лиц и никогда – моих отношений с «Линией». Я же частный детектив, мне не нужны неприятности. Так вот, по этим «жучкам» можно отследить перемещение посылки.

– И сейчас? – быстро спросил Владимир Иванович.

– К сожалению, уже нет, – покачал головой сыщик, демонстрируя прибор, похожий на автомобильный навигатор. – Похоже, от наклейки они сразу избавились.

– Ладно, – кивнул Чигур и продолжил. – Честно говоря, мне позвонили поздновато. Нашего детектива я нашел уже лежащим без сознания. Они его здорово приложили.

– Это я его… – протянул Гильза.

– Лучше бы помолчал, – сухо усмехнулся детектив, потирая ухо. Оно изрядно разбухло и походило на разварившийся вареник.

– Откуда мне было знать, что вы и есть тот самый Хитрук? – виновато сказал парень. – Вы совсем не были похожи на сыщика.

– А на кого ж тогда?

– На вампира.

– М-да… Ну и ну… – пробормотал Хитрук. – Надо же, на вампира!

Кэт презрительно фыркнула. Сан Саныч поерзал, тихо буркнув себе под нос: «Да уж… Докатились…»

– А что? – пожал плечами Гильза. – Вы так гнались за мной!

– А ты так убегал!

– Я бы на вас посмотрел! Знаете, какого страха я натерпелся? Особенно в метро. Это чудище из мрака…

– Оно не опасно, – заметил Чигур. – Это морлок из мира Хоролда. Они просто любопытные.

– Ничего себе любопытство! А чьи тогда блестящие глаза были в том дворе, между гаражами?

– Хм… Думаю, это кошка.

Гильза почувствовал, что краснеет.

– Кто же тогда за мной гнался? – пробормотал он. – Спортсмены? Любители паркура?

– А вот это – другой вопрос, – ответил регистратор. – Я продолжу, если не возражаете. В общем, наш многоуважаемый детектив лежал без сознания. А вот доблестного скорохода уже собирались, хм… Сан Саныч, будьте любезны, продемонстрируйте.

Главный оружейник «Линии» и мастер на все руки Сан Саныч открыл отливающий хромом контейнер, что держал на коленях, и извлек небольшой тусклый металлический предмет. Чуть утолщенный к середине, он венчался по краям острыми иглами, а формой походил на старинное веретено. Оружейник нажал на что-то, и «веретено» щелкнуло, ощетинившись загнутыми по спирали иглами. В воздухе повис неприятный тонкий свист.

– Забавная штука, – проскрипел Сан Саныч. – Сделана, конечно, кустарно, из земных материалов, но, видимо, по чертежам из иных миров. У создателей очень странное представление о механике и оружии. Если нажать вот тут и бросить в человека, через пару секунд он превратится в кучку отменно перемолотого фарша.

Чигур сдержанно кивнул и поманил Гильзу пальцем. Сказал доверительно:

– Знаешь, где я нашел эту штуковину?

– Где?

– У тебя во рту. Еле успел выдернуть.

Гильза судорожно сглотнул.

– Можно посмотреть? – он потянулся к опасному предмету.

– Нет! – одновременно воскликнули Кэт, Хитрук и Чигур.

– Не хватало еще, чтобы всех нас укокошил, – пояснил Сан Саныч, пряча «веретено» обратно в контейнер.

– Это было бы достойное завершение твоего рабочего дня, – закатив глаза, сказала Кэт.

– Почему же меня сразу… не того? – облизнув пересохшие губы, буркнул Гильза. – Зачем было предварительно усыплять, стрелять в меня этим дурацким дротиком?

– Хороший вопрос, – кивнул Владимир Иванович. – Возможно, поначалу не за того приняли, а потом разглядели и решили избавиться от свидетеля. А может, им нравится наблюдать, как жертва превращается в кровавое месиво. По крайней мере, пока за тобой гнались, двое случайных бедолаг попались им под руку. Свидетельствую – от них ничего не осталось. Одни брызги.

Чигур сделал движение пальцами, словно у него на ладони разорвалось что-то невидимое.

– Как… – обмер Гильза. – Насмерть?

Кэт странно посмотрела на непутевого сотрудника, и юноша совсем сник.

– Видимо, им очень был нужен этот пакет, – холодно сказал регистратор. – Так что не сомневайся, я подоспел вовремя.

Он отстучал тростью замысловатый ритм: надо думать, кому-то сегодня пришлось познакомиться с ней поближе.

– Понятия не имею, кто эти ребята, но в том, что они крайне опасны, сомневаться не приходится. Я никогда еще не сталкивался с такой бессмысленной животной яростью и жестокостью. И это не ликаны, не стригои – обыкновенные люди… Да, еще один момент: пока я отбивался от этих троих, жаждавших по меньшей мере голыми руками вырвать мне сердце из груди, ваш пакет – тю-тю…

– Но зачем им понадобились наши финансовые отчеты? – Кэт недоуменно развела руками.

– Вот они, ваши финансовые отчеты! – Хитрук нервно рассмеялся и бросил на стол черный пакет. – Тут вы совершенно правы – кому, кроме бухгалтерии, они могут понадобиться?

У Гильзы вытянулось лицо. Это был тот самый, пропавший пакет.

– Ничего не понимаю… – пробормотал курьер. – Он нашелся?

– Тяжелый случай, – глядя на него, заметил Чигур.

И тут до Гильзы дошло. Он вдруг вспомнил посыпавшиеся на голову пакеты – одинаковые, скучно черные. И почему ему тогда не пришло в голову посмотреть на наклейку с адресатом…

Он обхватил голову руками и тихо застонал.

– Да, дружок, – сухо усмехнулся Хитрук. – Ты перепутал посылки. Мой помощник говорит, ты устроил у нас небольшой погром. Так что неудивительно…

– Ну и кто же ты после всего этого, как считаешь? – покачала головой Кэт.

Гильза не поднимал глаза. Ему было невыносимо стыдно.

– Позвольте вмешаться, – негромко сказал Чигур. – При всей очевидной глупости этой истории, не могу не отметить смелости и упорства нашего курьера…

– Да, – задумчиво произнес сыщик. – Вот эту бы его энергию – дав мирных целях…

– А к вам, гражданин Хитрук, у меня отдельный разговор, – сухо сказал регистратор. – Что было в той посылке? Ради чего эти ребята устроили бег с препятствиями?

– … и жертвами, – вставила Кэт.

– Володь, откуда мне знать? – нервно ответил детектив. – Вы же знаете, через меня иногда передают корреспонденцию, которая приходит из Лагорa.

– Я-то как раз не знал, что вы оказываете почтовые услуги.

– Не почтовые, – поморщился глава агентства «Длинные руки». – Посреднические. И не надо такого официоза, он меня пугает! Не все, знаете ли, хотят афишировать свои контакты. Вот через меня и передают иногда то, что приходит из Лагора и более отдаленных миров. Ну и обратно, разумеется. Мое агентство в определенных кругах пользуется уважением и доверием. Вы же знаете – публика у нас пестрая, должен же кто-то сглаживать конфликты и противоречия…

– Боюсь, после этой истории с доверием могут возникнуть проблемы, – перебил Чигур. – Разве твоя конторка не обязана сообщать нам обо всех сомнительных предметах, которые попадают к нам из других миров?

– Я в чужие посылки не залезаю!

– Только «жучки» в них ставите, – усмехнулась Кэт.

Хитрук вспыхнул, обиженно надул губы, но промолчал.

– Не нравится мне эта история, – печально заметил регистратор. – И заранее не нравится то, что было внутри этого злосчастного пакета. Необходимо выяснить: откуда и от кого пришла эта посылка, что именно в ней было и кто они, ее адресаты. Предлагаю для ясности называть наших новых знакомых именно так.

– Я уже уточнил у помощника, – Хитрук водрузил на нос маленькие круглые очки и извлек из внутреннего кармана пиджака пухлый блокнот, перетянутый резинкой. Сдернув ее со шлепком, он принялся листать страницы, пока не ткнул в одну из них пальцем:

– Ага, вот! Посылки передавал некий аноним, от некой «Альфы» и забирал другой аноним, для некой «Омеги». Вот так.

Детектив захлопнул блокнот, пришлепнул резинкой, спрятал. Снял и сложил очки.

– И это все ваши записи? – Чигур удивленно вскинул брови.

– Я же говорю, у нас все строится на доверии.

– М-да… Постойте, вы говорите «посылки»? Выходит, она была не одна?

– Выходит, что так.

– Значит, кто-то регулярно поставляет на Землю из иных миров – мы даже не знаем, каких именно – нечто такое, ради чего адресаты готовы не только пожертвовать жизнью случайных людей, но и расправиться с сотрудником «Линии». Я считаю, что мы столкнулись с самой натуральной контрабандой.

– В любом случае я здесь совершенно ни причем, – с напускным равнодушием заявил Хитрук.

– Это еще надо проверить, – Чигур кивнул в сторону контейнера с «веретеном». – Оно тоже ведь контрабанда, причем контрабанда особо опасных предметов – помнишь, оружие, технологии его изготовления… Боюсь, то, что находилось в посылке, не менее опасно. И что же все это означает, как вы считаете?

– Это означает, что вы теряете контроль над ситуацией, – раздался звонкий, но твердый женский голос.

Гильза обернулся и от изумления чуть не упал со стула: за спиной у него стояла та самая темноволосая девушка, с которой он так неудачно столкнулся днем. Выходит, в павильон «Космос» она шла отнюдь не из любопытства.

– Меня предупреждали: Земля – слабое звено в единой цепи миров, продолжила девушка, – отличное место для тайной концентрации зла. И я вижу, эти предположения совсем не лишены оснований.

– Поверьте, мы… – начал было Хитрук, но девушка резким жестом оборвала его:

– Я буду ставить вопрос об усилении вашей организации силами Инквизиции Лагора!

– Поверьте, мы справимся сами, – вежливо сказал Чигур, но в глазах его сверкнул сердитый огонек.

– Мне так не кажется, – отрезала девушка. – Посудите сами: у вас за спиной некие неизвестные переправляют в ваш мир запрещенные опасные грузы – такие, ради которых они готовы пойти на убийство. И не просто убийство – они, как вы сами только что признали, готовы посягнуть на жизнь сотрудника «Линии», о чем им, судя по всему, прекрасно известно. Они применяют неизвестное смертоносное оружие, выпуск которого, как утверждает ваш специалист, здесь уже налажен. Как, по-вашему, должен реагировать наблюдатель?

– Право же, вам стоит поговорить с Хоросом. Когда он вернется…

– Когда вернется – поговорим. Сейчас же данной мне властью для проведения эффективного расследования я вынуждена принять меры.

– Но подождите! Давайте не будем торопить события. Мы сами во всем разберемся.

– Не беспокойтесь, мы все заинтересованы в том, чтобы поскорее разобраться. И со стороны Лагора вы получите полное содействие. Я вызываю инквизитора.

– Па-азвольте… – запротестовал было Сан Саныч, но Чигур жестом остановил его.

– Я думаю, это опрометчивое решение. Вы не имеете права вмешиваться в дела Земли! Мы в состоянии обеспечить в нашем мире безопасность, и у нас есть соответствующие договоренности.

– Дело идет вовсе не о безопасности Земли, – девушка покачала головой. – Меня интересует безопасность Лагора.

Она повернулась и быстро вышла.

– Надеюсь, это она не из-за того, что я обляпал ее мороженным… – растерянно проговорил Гильза.

– Ты обляпал ее мороженым? – ахнула Кэт. – О Боже…

– И чуть не сбил с ног, – честно признался юноша. – Случайно получилось.

– И когда ты только успел? – со вздохом произнес Чигур. – В один день натворить столько неприятностей, да еще и настроить против себя супервайзера из Лагорa.

– Супервайзера? – курьер наморщил лоб.

– Наблюдателя. Инквизиторы Лагора иногда посылают их в слабые миры, вроде нашего, чтобы лично владеть ситуацией. Лагор имеет на это право – все-таки центральный мир.

– Никогда б не подумал, что она этот… Супервайзер, – с расстановкой проговорил Гильза. – Такая красивая…

– Не о том ты думаешь, – мягко заметил Владимир Иванович. – Подумай лучше, что будешь рассказывать инквизитору.

Он сделал паузу и добавил:

– Молодая, гордая, бескомпромиссная. Амбициозная красавица из средневекового мира. Ищет способ самоутвердиться. М-да… Как же не везет тебе, парень…

На следующий день никто не решался давать набедокурившему курьеру новых поручений. Однако и домой не отпускали. Гильза изнывал от безделья и слонялся по офису.

Сначала заглянул в лабораторию, к Сан Санычу. Тот сидел за широким столом, заваленным инструментами, кусками металла, дерева и пластика, и, как обычно, мастерил какой-то новый хитроумный прибор. Гильза тихонько подошел, деликатно присел на краешек стола.

– Что-то делаете? – вежливо поинтересовался он.

Сан Саныч молча придвинул микроскоп, опустил пониже мощную лампу на гибкой ножке и, припав к окуляру, принялся паять что-то невообразимо миниатюрное.

– Наверное, что-то электронное? – попытался снова завязать беседу Гильза.

Сан Саныч оторвался от микроскопа, непонимающе посмотрел на курьера, пробормотал:

– Да, да, завтра будет. Так им и передай…

И снова уставился в окуляр. Что-то зашипело, дым окутал Сан Саныча, из-под микроскопа посыпались зеленые искры. Гильза понял, что разговора не получится.

Тогда он принялся разглядывать стенд с экспериментальным оружием. При виде тускло сверкающего металла начинали чесаться руки. Пальцы шевелились, и кожа, казалось, чувствовала ребристую рукоять, а указательный палец – холод курка. Видимо, давали знать рефлексы из той, «прошлой жизни». Но Хорос категорически запретил ему прикасаться к оружию: «по крайней мере, до поры до времени». Гильза судорожно вздохнул и тихонько вышел.

Заглянул к айтишникам. Тесная серверная всегда казалась ему коробкой фокусника – настолько там было много всего странного и непонятного: гудели высокие, в рост человека, системные блоки, мигали лампочки, гулял ветер от вентиляторов, а на мониторах бежали только спецам понятные цифры и графики либо совершенно невероятные скринсейверы. Помимо привычных экранов были и такие, каких не встретишь в другом московском офисе: эти материализовывались прямо в воздухе по желанию айтишников.

Сейчас они, как обычно, страдали от безделья в бесконечном выдумывании самых удивительных способов убивания времени. Дело, наверное, в том, что офисная сеть строилась на странной мешанине привычных и внеземных технологий, отчего совершенно не нуждалась в особой опеке. Но программист и системный администратор полагались по штату, а потому всем приходилось терпеть этих бездельников, наделенных, на горе всем, неистощимой фантазией и бурной жаждой деятельности.

На этот раз они собирали прямо в воздухе виртуальные «бумажные» самолетики: брали в руки мерцающий лист и начинали «складывать». Что интересно, в зависимости от качества «складывания» самолетики и летали. Взяв в руки по такому «истребителю», айтишники швыряли их друг в друга. Если один из самолетиков задевал бок другого, «подбитый» исчезал в сполохах виртуального дыма, а над местом воздушного боя вспыхивала и осыпалась искрами яркая надпись: «БАБАХ!», и в комнате начинало пахнуть озоном. Айтишники с самыми серьезными лицами записывали результаты поединка на листочек.

Гильза некоторое понаблюдал за игрой, пытаясь определить ее конечную цель, но ничего не понял. Зато заметил на плывущем в воздухе экране яркий заголовок

Заинтересовался. Подошел ближе.

Одной из обязанностей, возложенных на информационный отдел, который и составляла эта парочка, был поиск вредоносных сайтов и блогов, которые так или иначе могли открыть населению правду об иномирянах. Хорос считал, что общественность еще не созрела для этого, а потому айтишники вылавливали и банили всевозможные сомнительные статьи и посты во Всемирной паутине, а регистраторы, в случае необходимости, выезжали и вправляли мозги их авторам.

На это раз неизвестный блоггер, скрывавшийся под дурашливым юзерпиком, писал:

Иногда мне кажется, что меня со всех сторон окружают пришельцы из странных чужих миров. Они прекрасно адаптировались среди нас и без зазрения совести выдают себя за людей. Думаете, я шучу?

Включите телевизор и найдите канал, посвященный проблемам экономики. Вы понимаете, о чем говорят эти люди с неподвижными лицами, что означают все эти графики и стрелочки? Нет? И не пытайтесь.

Это канал для пришельцев.

Или вот: я уверен, что многие гаишники – выходцы с одной и той же планеты. Это легко можно определить по одинаковым животам – они у них вроде статусного органа, типа павлиньего хвоста: его надувают, чтобы показать, кто стоит выше в иерархии вида. Лично я подозреваю, что они – сумчатые, вроде кенгуру. Отсюда и инстинкт – что-то взять и запрятать в сумку. Так что не надо сердиться на их поведение: в их мире так принято – брать, что дают, и набивать свои сумки.

А включите какой-нибудь музыкальный канал… Эти даже и не скрываются! Мало того, что они выглядят, словно в брачный период у себя на Юпитере, так еще и ведут себя соответственно!

Когда же я вижу, как несчастные зрители заходятся в истерике на концертах «Аншлага», кровь стынет в моих жилах: я понимаю, что эта раса «чужих» не так уж и безопасна. Кто его знает, что они там делают со зрителями? Ладно, если просто высасывают мозг – это полбеды (не всем он нужен, по правде говоря). А что, если это заразно и в стране начнется эпидемия? Лично я с ужасом представляю, как вдруг начинаю хохотать, глядя на небритых качков, переодетых бабушками…

А, вот, еще вспомнил! Есть раса, выдающая себя за таксистов. С этими даже ездить страшновато. Они пришли из таких далеких миров, что никак не привыкнут к нашему – и поэтому все время спрашивают дорогу у недоумевающих пассажиров. Распознать такого пришельца очень просто: в его такси всегда играет шансон. Ей-богу, только пришельцы могут его слушать! Уверен, что именно по склонности к «блатняку» они распознают «своих».

Но если вы думаете, что пришельцы – это отдельные, случайные гости в нашем мире, должен раскрыть вам глаза на одну грустную истину: они давно уже победили нас и захватили власть на планете. Признайтесь: когда вы видите выступления политиков – у вас нет ощущения, что с вами говорят разумные осьминоги? Ведь только осьминоги могут быть так далеки от народа! Только обитатели планеты-океана могут настолько бездарно разбираться в сельском хозяйстве, и только моллюски могут так издеваться над проблемами ЖКХ. Почему? Да потому что у моллюсков не бывает проблем с ЖКХ – у них свои, персональные ракушки!

Как же получилось, что пришельцы так легко и незаметно поработили нас? Все дело в их инопланетной сущности. Например, у них напрочь отсутствует совесть. Они считают ее рудиментарным органом и искренне хохочут над нами – теми, кому совесть мешает брать взятки и подставлять себе подобных в борьбе за власть и деньги.

Но что я все о далеких и недоступных? Выходца из других миров можно встретить и в своем окружении, например, на работе и даже среди близких знакомых.

Лично я распознаю «чужих» довольно просто: у большинства из них абсолютно нет чувства юмора. Похоже, оно считается у инопланетян еще одним рудиментарным придатком человеческой сущности. Конечно, они могут успешно имитировать смех (посмотрите на пришельцев, сидящих за столиками в «Камеди-Клаб»), но простой анекдот ставит их в тупик.

А теперь внимание: я не призываю бороться с «чужими» – вовсе нет! Ведь может оказаться, что вы, даже не подозревая о том, женаты или замужем за пришельцем! У вас наверняка бывают моменты полного непонимания, когда кажется, будто говоришь с каменной стеной, а? Задумайтесь… Сколько семей разваливаются из-за различий между расами!

Гильза зевнул и направился к двери: автор писал слишком очевидные вещи. С другой стороны, он посочувствовал этому смельчаку, которому в скором времени, по-видимому, сотрут память.

За широкой стойкой ресепншна, как обычно, сидела секретарша Зина и скучающе разглядывала ногти. Ногти были хороши – насыщенного рубинового цвета, с перламутровым переливом и искорками-блестками. Но Зина выглядела недовольной.

Гильза облокотился на стойку.

– Привет! – сказал он.

– Привет от старых штиблет… – задумчиво протянула Зина. – Говорят, уволят тебя скоро, Гильзонька…

– Кто говорит? – обмер курьер.

– Я говорю, – отозвалась Зина, не отрывая взгляда от ногтей, – ты фирме показатели портишь… Глянь, равномерно лак лег? Или мне только кажется?

– Фрагментарно! – буркнул Гильза. Настроение испортилось еще больше.

– Но ты не переживай, – спохватилась секретарша, – мы тебя в обиду не дадим. Может, и не уволят, если постараешься.

Она навалилась на стойку обширной грудью, отчего с опасным треском разъехалось декольте, и поманила курьера пальчиком. Юноша послушно приблизился.

– Говорят, эта смазливая мымра из Лагорa хочет настучать в Инквизицию. Что-то ей у нас не понравилось. Вроде кто-то напал на нее у нас на входе и шутки ради вывалил на голову мороженое, а она из старинного рода, чья-то там внучка, – это у них вроде смертельного оскорбления…

– Это был я, – упавшим голосом произнес Гильза.

– Ну, я тебя поздравляю, – закатив глаза, гробовым голосом сказала Зина. – Это ж надо!

– Только я вовсе не нападал, я случайно ее толкнул, и мороженое совсем немножко на блузку… Совсем не на голову…

– Это не важно, – отмахнулась Зина. – Главное – ты попал под горячую руку. Знаешь, как это бывает? Один к одному: сначала мороженое ей на голову…

– На блузку!

– … потом попадаешься на контрабанде…

– Какой еще контрабанде?!

– Ну, это ты же посылку незаконную из Лагорa протащил?

– Я всего лишь нес ее Кэт! Слушай, Зина, откуда у тебя такая странная информация?

– От коллектива, дорогой, от коллектива! Это, видишь ли, офис, тут слухи расползаются быстро, правда, не всегда достоверные… Я о чем тебе толкую: готовься защищаться от всех напастей сразу. В общем, пришла беда – открывай ворота!

– Что же делать? – беспомощно протянул Гильза.

– Даже не знаю… Был бы здесь Хорос, он бы наверняка разрулил ситуацию. Посоветовал бы что, а то и вовсе заступился бы. Ведь это он тебя сюда привел? Ну вот! Но он в командировке, а ты сам знаешь, что это означает.

– Да. Неизвестно, где сейчас, и неизвестно, когда обратно.

– С другой стороны… – Зина вдруг оживилась, – это же прекрасная возможность для тебя!

– Как это?

– Шанс проявить себя!

– Я уже пробовал, – ответил парень тоскливо. – Проявил себя, и что из этого вышло?

– Это все не то, – отмахнулась Зина. – Ты должен научиться отстаивать свою правоту! Поверь, Хорос это оценит! Может, ты способен на что-то большее, чем на работу курьера!

Гильза состроил кислую мину, покачал головой:

– О чем ты? Нет, ни на что я не способен. Видать, мне навсегда мозги отшибло.

– Думаешь? – с жалостью произнесла Зина и вздохнула. – А может, это и к лучшему. Уволят тебя, пристроят на какую-нибудь человеческую работу, простую, чтобы ты не напрягался. Конверты там клеить или прищепки собирать. Память только сотрут, чтоб не мучился…

Гильза вздрогнул: «Сотрут память?» В горле пересохло, по телу пробежала мелкая дрожь. Зина не заметила, как он побледнел, пожала плечами:

– Конечно, сотрут. Кто уходит из «Линии» – всем стирают.

– Я не хочу! – выдохнул Гильза. – Опять память?.. У меня ее и нет почти, этой памяти! И снова стирать?!

Теперь Гильзу явственно трясло. Зина испугалась. Бросилась рыться в ящике под стойкой, выхватила белый пластиковый тубус, выкатила на ладонь таблетку:

– На, проглоти, это успокаивает.

Гильза послушно сунул таблетку в рот. Это всего лишь приступ паники. Сейчас пройдет… Однако давно с ним такого не случалось.

Он очень боялся снова потерять себя – маленького себя, который едва-едва успел родиться, вырасти и встать на ноги – «после пули».

– Ты только не волнуйся, – причитала Зина. – Может, и обойдется…

– Ты права, – он уже немного успокоился. – Может, и сотрут. Что тут поделаешь?

Он понуро поплелся по коридору. Зина растерянно смотрела вслед.

Гильза свернул в комнату отдыха. Взял с полки свою чашку. Она у него была большая и тяжелая, с изображением ракеты на фоне ставшего родным павильона «Космос» – на самом деле обыкновенный сувенир, купленный здесь же в палатке. Открыл банку с растворимым кофе и принялся сыпать – задумчиво, ложку за ложкой.

– Странные вкусы у жителей Земли, – произнес знакомый голос.

Гильза обернулся и чуть не выронил чашку. За спиной стояла некогда прекрасная незнакомка, а теперь – жестокий супервайзер с Лагорa. Несчастный курьер не нашел ничего более умного, чем ляпнуть: «Хотите кофе?»

Девушка спокойно посмотрела на него и неожиданно сказала:

– Да. Всегда хотела это попробовать.

Они сидели за невысоким стеклянным столиком и звенели ложечками, как самые обыкновенные коллеги по работе. Наверное, в какой-то степени так и было. Только вот перед ней весь офис готов бегать на цыпочках, ее боятся и уважают. А он здесь – самый последний неудачник. И хоть от нее зависит теперь и его судьба, хоть и он должен ее бояться как огня, Гильза не мог отвести от нее восторженного взгляда. Впрочем, ее это ничуть не смущало. Похоже, она привыкла к всеобщему обожанию.

Девушка недоверчиво попробовала кофе, удивленно приподняла брови. Гильза молча пододвинул к ней сахарницу.

Пауза затягивалась, и курьер решил нарушить молчание:

– Вы не очень на меня обиделись? Я нечаянно.

– О чем вы? – девушка удивленно взглянула на него, отпила еще немного кофе. Снова с сомнением посмотрела в чашку.

– Ну… Толкнул вас… Мороженое на вас, это…

– Так это были вы? – она чуть улыбнулась. – Тоже мне – повод для обид! Какие пустяки!

– Значит, вы не из-за меня решили устроить проверку?

Девушка внимательно посмотрела на Гильзу и покачала головой:

– Да с чего вы взяли? Дело совсем не в вас. Точнее, не только в вас. Дело в жителях Земли. Я уже говорила об этом.

– Мы какие-то не такие?

– Это долгий разговор… Я так и не спросила, как вас зовут?

– Гильза, – машинально ответил он. – То есть нет… Этот, как его… Кошкин.

Парень смутился: он на секунду забыл собственное имя. Но, в конце концов, оно было для него таким же новым, как и прозвище.

– Гильза, – повторила девушка. – Хорошо звучит, звонко. А вот плохая память говорит не в вашу пользу.

– А вас как зовут? – набравшись смелости, спросил юноша.

Собеседница странно посмотрела на него: кто его знает, может, «у них» не принято задавать такие вопросы? Или он попросту не заслуживает такой чести?

Однако супервайзер ответила:

– Иоланта Изабель Тина Марианна Лючия. В русской транскрипции, конечно.

Только теперь, когда Гильза понял, что разговор ведется с помощью спрятанного где-то в офисе декодера, он осознал, что беседует он с самой настоящей «иномирянкой». Он никогда еще так близко не общался с «пришельцами». От волнения хватил изрядный глоток кофе. Горечь лишних ложек порошка свела горло, но он заставил себя приветливо улыбнуться:

– А коротко как? Иоланта? Иола?

– Лю… – задумавшись, небрежно ответила девушка, но тут же спешно поправилась. – Лючия.

– Лю… – повторил Гильза. Имя приятно щекотало язык. – Лю… Красиво…

Девушка вдруг покраснела.

Ее секундная слабость почему-то окрылила Гильзу – ему показалось, что «еще не все потеряно». Он уже был готов ляпнуть очередную обезоруживающую глупость, но Лю его опередила:

– Однако в рабочей обстановке прошу именовать меня «госпожа супервайзер».

– А сейчас?..

– Сейчас как раз такая обстановка, – сурово сказала она, но, увидев растерянность на лице курьера, смягчилась. – Ладно, пусть будет «Лю». Только не при коллегах, договорились?

– Ага… – кивнул Гильза.

– А теперь давайте поговорим о вас, – подчеркнуто официально заговорила красавица-супервайзер. – Вы – милый молодой человек, было бы досадно, если бы ваша карьера в Ордене Хранителей оборвалась на взлете…

Гильза вроде бы слушал, но слова пролетали мимо ушей: это небрежно брошенное «милый молодой человек» совершенно сбило его с толку. Означать оно могло только одно: она не воспринимает его всерьез. Наверное, это и правильно: кто он такой, в самом деле? Мальчик на побегушках, к тому же, довольно посредственный. Наверное, там, в ее мире – мире роскошных замков и храбрых рыцарей – перед ней преклоняли колени родовитые дворяне, суровые инквизиторы, куртуазные придворные… Черт, что еще за слово такое вспомнилось – «куртуазные»? Иногда в памяти всплывают такие глупости!

– Вы слушаете меня? – строго спросила Лю.

«Похожа на учительницу…» – мелькнула в голове не вполне уместная мысль.

– Да-да, слушаю, – поспешил он заверить ее.

– Орден Хранителей Лагора уже уведомлен мною о необходимости проверки. Надеюсь, вы не в обиде? Право же, это в наших общих интересах.

– Какие там обиды… – пробормотал Гильза.

– Поймите, у меня, конечно, особый взгляд на положение дел в вашем мире. Но я слишком молода, чтобы делать окончательные выводы. Я всего лишь наблюдатель. Именно поэтому сюда прибудет более компетентный представитель нашего Ордена. Не знаю, кого именно из инквизиторов пришлют – все они довольно разные. Могу посоветовать только одно: когда он станет задавать вам вопросы – а он станет, – будьте с ним искренни. Хотя бы потому, что они остро чувствуют ложь. Выявлять правду любой ценой – их священный долг.

От последней фразы у него по спине пробежал неприятный холодок. «Выявлять правду любой ценой…» В голове всплыли туманные образы, связанные с допросами в средние века, и все они были крайне несимпатичными.

– Я и не собираюсь врать, – Гильза нервно пожал плечами. – И до этого говорил только правду.

– Вот и хорошо, – бодро сказала Лю и поставила чашку на столик. – Этот ваш кофе очень странный на вкус, но хорошо бодрит. Конечно, не так, как тисс. Надеюсь, когда вы надумаете посетить наш мир, вы не преминете вспомнить мой совет и попробовать его.

Так ему дали понять, что разговор окончен.

Никто не знал, как и где появился инквизитор.

Скорее всего, он перенесся из Лагорa в какую-то тихую аллейку ВВЦ. Материализоваться в радиусе километра от цели – довольно высокая точность. Впрочем, опытный Хранитель мог бы выйти из своего мира прямо к павильону «Космос». Но едва ли он шагнул прямиком в сокрытое от посторонних убежище «Линии».

Все дело в том, что тайная дверь во внутренней стене всем известного павильона ведет в никуда. По крайней мере, так кажется непосвященным. Шестьсот квадратных метров офиса фирмы «Линия», под вывеской которой скрывается Орден, находится в совершенно другой точке пространства и времени. Грубо говоря, в параллельном мире.

А потому, чтобы вот так, незаметно, войти сюда, нужно было быть мощным и опытным Хранителем с очень высоким уровнем специальных познаний и умений. Но в том, что именно таким и был вновь прибывший инквизитор, сомневаться не приходилось.

Он появился в холе офиса в сопровождении «госпожи супервайзера», которая выглядела теперь строгой и совершенно неприступной, как какая-нибудь королева на приеме. Сзади маячила тихо охающая Зина: она переживала, что проворонила визит высокого гостя и не успела предупредить сотрудников.

Инквизитор был высок и невероятно тощ. Его складчатое темно-бардовое одеяние украшалось сложной драпировкой, широкий ворот был оторочен сверкающим мехом. Большой овальный медальон на золотой цепочке подчеркивал его значительный статус. На пальце красовался массивный перстень – символ власти инквизитора Лагора. По всему понятно – этот человек не видел проблемы в том, что его одежда абсолютно не соответствовала моде, существующей в мире, в который он пришел. Надо думать, он мог себе это позволить.

Но больше всего поражало не одеяние инквизитора, а его лицо. Бледное, вытянутое, в темными впадинами щек, изрезанное неровными вертикальными морщинами. Трудно было определить его возраст. Особенно сбивали с толку глаза – большие, чуть навыкате, в зрачках которых светилась сдерживаемая железной волей злая энергия.

Работа в офисе приостановилась. Служащие, раскрыв рты, пялились на гостя, как кролики на удава. Инквизитор же медленно обвел холл взглядом и, не меняя выражения лица, удалился. Осталась только Лю, голос которой прозвучал в полной тишине звонко и отчетливо:

– Можете продолжать выполнение служебных обязанностей. Хранителя Чигура и курьера Кошкина прошу пройти в конференц-зал.

Гильза плелся по коридору позади «госпожи супервайзера» со знакомым еще по больнице ощущением – будто тащат его на необходимые, но крайне неприятные процедуры.

Внезапно Лю замедлила шаг и прошептала:

– Я должна перед вами извиниться. Не думала, что дело обернется таким образом…

Парень непонимающе посмотрел на девушку. Она выглядела несколько растерянной.

– Что-то не так? – на всякий случай спросил он.

– Вроде бы и так… Но не совсем, – сказала Лю. – Мне просто и в голову прийти не могло, что пришлют именно его.

– Ас ним что-то неладно? – Гильза невольно посмотрел в сторону дверей в конференц-зал, за которыми скрылся высокий гость.

– Как бы это правильнее сказать… – Лю виновато взглянула ему прямо в глаза. – Это отец Пемброук. Из всех возможных кандидатов на ведение внутреннего расследования этот – наихудший.

– Но почему?

– Беда в том, что он давно недолюбливает Хранителей из земного Ордена. Я точно не знаю, с чем это связано. Поговаривают, у него давний конфликт с самим Хоросом.

– Но Хороса-то сейчас нет. Значит и никакого конфликта…

– В том-то и проблема! – тихо воскликнула Лю. – Не исключено, что отец Пемброук воспользуется этим и… Даже не знаю…

– И что делать? – просто спросил Гильза.

Девушка вздохнула и покачала головой:

– Все, как я уже сказала. Говорите только правду. Может быть, я просто зря беспокоюсь…

Отец Пемброук восседал во главе длинного стола на месте, которое во время совещаний занимал один лишь Хорос.

Гильза никогда не бывал на этих совещаниях – по статусу не полагалось. Зато на них неизменно ходил Владимир Иванович. И сейчас он смотрел на инквизитора хмуро. Юноше подумалось, что регистратор как раз в курсе того, кто он такой, этот отец Пемброук, и чего от него следует ожидать.

Чигур и Гильза сидели на противоположном конце стола, и ряды пустых кресел между ними и инквизитором создавали довольно тягостное впечатление. Лю стояла теперь за спиной гостя, превратившись из независимого и гордого супервайзера в собственную же бледную тень.

– Разрешите поприветствовать вас, коллеги, – скрипучим усталым голосом заговорил отец Пемброук. – Сожалею, что наша встреча состоялась по такому неприятному поводу.

– Позвольте узнать, почтенный инквизитор, – нарочито вежливо произнес Чигур, – что это за повод такой, что он так огорчил вас?

Отец Пемброук понимающе кивнул и терпеливо пояснил:

– Дело в том, коллега, что он огорчил не только меня. Ибо здесь я не по своей воле, а по решению своего Ордена, с официальной подачи уважаемой госпожи супервайзера.

Лю за спиной инквизитора поежилась.

– У нас сложилось впечатление – надеюсь, ошибочное, – что ваш Орден не слишком хорошо справляется со своими задачами, а это может повлечь за собой хаос, что, в свою очередь, ставит под угрозу Маятник вашего мира…

Гильза вопросительно взглянул на Чигура: он никогда не слышал ни про какой Маятник. Но Чигуру было не до него – он пристально смотрел на инквизитора, на лице его дергались желваки.

– Какое вам дело до нашего Маятника? – проговорил регистратор.

– Никакого, – легко признал инквизитор. – Это, конечно же, ваша внутренняя проблема. Однако если в вашем мире будет нарушено равновесие, Лагор должен быть к этому готов. Мы будем вынуждены принять определенные меры и применить санкции к виновным в нарушении сложившегося миропорядка.

– И какие же санкции могут принять против нас Хранители Лагора? – недобро спросил Чигур.

– Разные, друг мой, разные, – добродушно отозвался отец Пемброук. – От лишения статуса Хранителей с последующим стиранием памяти до полного закрытия прохода в ваш мир.

– Но это же… – ахнул Чигур. – Изолировать Землю от всех остальных миров?!

– Знаю, мера суровая, крайняя. Но решение будет принято только после моего расследования, результаты которого я изложу почтенному собранию Ордена Хранителей Лагора. Вам же обещаю подойти к своему поручению со свойственными мне рассудительностью и истовым рвением.

Гильза тут же испуганно посмотрел на Владимир Ивановича: никогда еще он не видел лицо опытного регистратора таким перекошенным. Видимо, у него было собственное мнение по поводу рассудительности и рвения отца Пемброука. Неожиданно лицо Чигура приняло спокойное и даже равнодушное выражение. Наверное, ему удалось справиться с бушевавшими эмоциями.

– Хорошо, – сказал он. – И все-таки, я не вижу достаточно оснований для вашего здесь присутствия.

– Вам нужны основания? – инквизитор понимающе кивнул. – Извольте.

И он положил на стол знакомый уже предмет – то самое странное оружие, что лежало в контейнере у Сан Саныча.

– Откуда оно у вас? – воскликнул Чигур. – От оружейника? Вы с ним поосторожнее!

Отец Пемброук покачал головой:

– Вы хотели оснований – они перед вами. Это «веретено смерти». Оно принесено из мира, которого уже нет.

– Как это?! – вырвалось у Гильзы.

Инквизитор даже не посмотрел в его сторону.

– Мир, в котором появляются подобные предметы, неизбежно и необратимо обречен на гибель. Теперь они пришли на Землю.

Гильза не вполне понимал смысл сказанного инквизитором, но интонации уловил. Ему стало не по себе. Отец Пемброук продолжил:

– Дело, конечно, не в самом этом отвратительном механизме. Дело в том, кто за ним стоит.

– И кто же это? – тихо спросил Чигур.

– Мы не знаем. И если нам не удастся это узнать, у Лагора не останется выбора. Мы изолируем Землю. Навсегда.

Регистратор медленно кивнул. Гильза не поверил своим глазам: неужели этот сильный человек сдался?!

– Итак, коллеги, – в голосе инквизитора проскользнули торжественные нотки. – Готовы ли вы помочь расследованию?

– Все, что в наших силах… – глухо отозвался Чигур.

– Прекрасно. Тогда вы будет приглашены для беседы дополнительно. Пока можете быть свободны.

С появлением в офисе мрачного гостя из Лагора обычно бурная офисная жизнь притихла.

Официально «Линия» занимается контролем за миграцией пришельцев из иных миров. Конечно, «официально» – не означает, что об этом известно всем. Основную массу мигрантов составляют выходцы из других миров. Так уж повелось, что древний Орден Хранителей взял на себя функции по контролю за перемещением иномирян. Сделано это было не случайно: Орден отвечает за равновесие мира, он же охраняет его главную тайну.

Маятник.

Большинству иномирян в других мирах и самим мигрантам известна лишь внешняя сторона Ордена – фирма с простым названием «Линия». Но и этого достаточно, чтобы ее сотрудников уважали и даже боялись. Вспомнить хотя бы, что именно здесь иномирянам выдавались необходимые документы, без которых пребывание на Земле ставилось вне закона.

А сейчас в важной работе «Линии» наступила пауза: никто посторонний не должен был знать о внутренних неприятностях фирмы. Сотрудники, словно зомби, с утра до вечера слонялись по коридорам, с опаской проходя мимо дверей в оккупированный инквизитором конференц-зал.

Шли утомительные допросы. Все это преподносилось как стремление за самый короткий срок выявить сильные и слабые стороны в работе Ордена. Чигур же считал, что Пемброук просто-напросто копает под Хороса.

– Он будто с самого начала знал, что шеф не сможет вернуться немедленно, – мрачно сказал регистратор. – Вот и собирает на него компромат. Худшее, что может случиться, – если он настроит против него большинство Хранителей Лагора…

– А как же это «веретено»? – спросила Кэт. – Это что же, блеф?

– Похоже, что нет, – нехотя ответил Владимир Иванович. – У нас действительно происходит что-то неладное, а он ловко пользуется ситуацией.

– Так, может, стоит искать тех, кто охотился за этой «посылкой»?

– В этом нет никакого сомнения, – кивнул Чигур. – Но ведь он нарочно затягивает свое «внутреннее расследование». Регистраторы не могут оставить офис, чтобы не быть обвиненными в попытке скрыть следы или что-нибудь в этом роде.

– Что же делать?

– Я не знаю. Пока остается просто ждать. Надеюсь, ожидание не слишком затянется, и не станет слишком поздно.

Гильза случайно подслушал этот разговор у двери в комнату отдыха. И его снова посетило острое чувство вины вперемешку со страхом. Почему-то он был уверен, что зловещий инквизитор во всем обвинит его и прикажет стереть ему память – в лучшем случае.

Между тем время шло, а курьера все не вызывали на допрос. И страх от этого совсем не уменьшался. Напротив, он рос, обрастал новыми волнениями, как снежный ком, несущийся с горы.

Нужно было с кем-то поделиться своими опасениями, и Гильза отправился на ресепшн.

Зина, как всегда, была занята: теперь она задумчиво раскладывала на стойке пасьянс. Судя по выражению ее лица, карты не сулили ничего хорошего.

– Привет, Гильзонька, – не отрываясь от расклада, сказала Зина. – Представляешь, только мне выпал богатый военный, блондин, как ему тут же «казенный дом» светит! И сколько ни раскладываю, все одно и то же выпадает. Как считаешь, может, у нас в офисе энергетика испортилась? – она кивнула в сторону конференцзала.

Гильза пожал плечами. Юноша бессмысленно смотрел в настенные часы. Что-то с этими часами было не так. Вдруг он понял: отчего-то они стали идти в обратную сторону. Да уж, энергетика…

– Ты чего опять мрачный?

– А чему радоваться? – отозвался Гильза. – Теперь уж точно память сотрут.

– Да ты не переживай, – отмахнулась Зина. – Это не больно. Многим стирали, и никто пока не жаловался.

Поймав затравленный взгляд курьера, она запнулась.

– Ой… Извини. Я забыла, что ты к этому как-то по-особенному относишься.

– Мне нельзя стирать память… – тихо сказал Гильза. – Яне хочу, не хочу…

Зина непонимающе смотрела на него и хлопала огромными ресницами. Вдруг всплеснула руками:

– А давай я тебе погадаю, а?

Гильза равнодушно пожал плечами. Зина же принялась умело метать карты:

– Так, так… Ну, червовый валет – это ты… Трефовый король – это он… Хм…

Она испуганно поглядела на курьера и быстро перемешала карты.

– Лучше не буду тебе гадать, все равно карты врут, – скороговоркой пробормотала она. – Знаешь, что…

Секретарша подошла к поникшему Гильзе и облокотилась на стойку рядом.

– Я, конечно, тебе не советчица. Но если бы, скажем, со мной такая беда приключилась, я бы что угодно делала, только не сидела и не ждала, что там за тебя решат.

Юноша непонимающе посмотрел на Зину. Та пояснила:

– Ты чего вообще боишься? Что тебя за твои поступки накажут? Это, конечно, возможно… – голос ее стал зловещим. – Инквизитор этот, говорят, злой, подозрительный и глазливый. Одним взглядом порчу наводит. Вон, на главбуха нашу зыркнул – так у той разом ячмень на глазу вскочил. А как к айтишникам заглянул – так сразу сеть полетела, до сих пор восстановить не могут…

Она помолчала, а потом добавила:

– Так что ты правильно боишься. Но если сам исправишь ситуацию – за что же тебя наказывать?

– Как же я ее исправлю? – недоуменно произнес Гильза.

– Ну, не знаю, – сказала Зина. – Я же говорю: я тут тебе не советчица. Сделай что-нибудь такое, за что он тебя сразу и простит…

Сегодня он снова решил не идти в офис.

Во-первых, потому что боялся предстоящего разговора с инквизитором. А во-вторых, у него созрел план, как реабилитироваться перед начальством, и уже второй день он занимался его реализацией.

Он встал поздно – решил хорошенько выспаться перед важным делом. Поднялся с дивана, потянулся, машинально сделал какое-то подобие зарядки: руки и ноги, в отличие от головы, хранили память о тех временах, когда тело было куда более послушным и подвижным. Поставил чайник и отправился в ванную. Долго разглядывал в зеркале загадочную татуировку на плече. Офисные шутники были в чем-то правы: в ней действительно угадывались и парашют, и надпись «ВДВ», и даже череп. Только вот череп совсем не был похож на Хороса. Скорее уж на мрачного отца Пемброука…

Чайник на плите засвистел (Гильза терпеть не мог электрические). Смешав пару ложек кофе с пятью кусочками сахара и слепив бутерброд, подошел к окну. Гильза снимал квартиру в двенадцатиэтажном доме, неподалеку от телецентра. Во-первых, до работы рукой подать, во-вторых, из окна видна Останкинская башня.

Он мог часами стоять вот так, у окна, и смотреть на ее стремительный силуэт. Кто его знает, в чем тут было дело. Наверное, она, как и ракета, напоминала ему о чем-то. Он любил ее разную: когда она сверкала, подсвеченная утренним солнцем, и когда тожественно лучилась на закате, в пасмурный день, когда тонкий силуэт был подернут туманной дымкой и когда ее верхушку скрывали облака – это будило фантазию, напоминало об иных мирах, в которых он до сих пор так и не побывал… Но особенно она нравилась ему ночью – в свете прожекторов, величественная и торжественная…

Толстый надкушенный кружочек «докторской» предательски выполз из-под сыра и шлепнулся на пол. Гильза постоял над колбасой, размышляя о предстоящем «подвиге» и дожевывая остатки бутерброда. На новый уже не было времени.

Быстро оделся и выскочил на улицу. На остановке влез в маршрутку, которая шла прямиком на проспект Мира.

План был прост: добраться до детективного агентства и засесть в засаду. Оставалась слабая надежда, что тот тощий незнакомец в плаще, что принес злосчастную посылку, объявится вновь. А вдруг он до сих пор не разобрался, что произошло? Тем более не зря же он передает таинственный груз через посредников! В прошлый раз посылку доставили около пяти вечера. И если посылки доставляются регулярно – может быть, он появится снова примерно в это же время.

На этом, собственно, план и заканчивался. Гильза понятия не имел, что делать дальше. Впрочем, его голове было тяжеловато забираться так далеко вперед. Да он и не был уверен, что узнает того, первого незнакомца.

Юноша вошел в знакомый уже дворик, внимательно окинул его любопытными глазами – где бы примоститься поудобнее и понезаметнее. И не придумал ничего лучше, чем усесться на узкие детские качели. Достал из сумки дневник и ручку. Он пытался восстановить в памяти облик незнакомца. Рука послушно выводила силуэт, но лицо по-прежнему оставалось белым пятном – словно его стерли из памяти.

Гильза поежился. Так не хотелось думать о возможно предстоящем стирании памяти. Пока сам не пройдешь через подобное, никогда не поймешь. Но он-то уже пережил это! Хотя, может, и права Зина: когда делают мастера да еще специальным устройством – совсем не больно, ничего не понятно.

Это вам не пуля в голове.

Качели тоскливо поскрипывали и действовали как снотворное. Гильза начал клевать носом и сам не заметил, как задремал.

… Очнулся мгновенно, едва успев схватиться за поручень качелей. Просто удивительно, как не хлопнулся на землю. Гильза моргал, медленно приходя в себя.

Юноша не сразу понял, что это – «тот самый». Просто взгляд вцепился в человека в отдалении, хотя тот вовсе не спешил подходить к двери детективного агентства. Он стоял посреди дорожки и пристально смотрел куда-то в сторону, в промежуток между нижними окнами. Гильза специально проследил его взгляд – ничего особенного там не было, лишь изрисованная нелепым граффити штукатурка.

И тут же курьер заметил в руках незнакомца черный пакет.

Гильзу словно ошпарило.

Теперь он узнал его! Тот же нелепый плащ! А лицо – действительно – не слишком запоминающееся. Но теперь он точно его не забудет!

Гильза с волнением ждал: ну иди же, иди к двери в «Длинные руки»! Можно подкрасться сзади, перекрыть дорогу к отступлению… Да мало ли что можно сделать!

Но человек вдруг втянул голову в плечи, затравленно огляделся – и быстро зашагал прочь. Так резко и неожиданно, что парень на миг растерялся. Впрочем, тут же вскочил и поспешил следом, на ходу ловко запихивая блокнот обратно в сумку.

Это было совершенно новое чувство – из добычи он превратился в охотника. В удачливого преследователя, чья жертва пребывает в беспечном неведении.

Гильза держался чуть поодаль, стараясь, однако, ни на секунду не упускать незнакомца из виду. Тот быстро шел вдоль проспекта, ловко лавируя между прохожими, и пару раз юноша едва не отстал. Прибавив шагу, нырнул вслед за незнакомцем в подземелье метро, а следом – в вагон. Он настолько старался держать человека с посылкой все время в поле зрения, но при этом не маячить у него перед глазами, что даже не обратил внимания, на какой станции вышел вслед за ним.

Теперь человек то и дело озирался, словно предполагал слежку, но при этом, словно в насмешку, его глаза не выхватывали из толпы преследовавшего его парня. Гильза же злился на странное правило «Линии», по которому ему, курьеру, не положено было держать при себе сотовый телефон. Потом вспомнил, что это правило действует только в рабочее время – и разозлился уже на самого себя: сегодня никто не мешал ему пренебречь не только походом в офис, но и коварными эфирными сущностями. Он вполне бы мог захватить телефон, чтобы в нужный момент вызвать на подмогу того же Чигура. Правда, регистратор скован требованием написать подробный отчет для инквизитора… Да о чем говорить! Гильза сам заварил эту кашу – ему и расхлебывать!

Тем временем незнакомец решительно топал с пакетом под мышкой по тихой сонной улочке, как вдруг свернул к торцу какой-то старой пятиэтажки. Поднялся по ступенькам невысокого крыльца и исчез – Гильза даже глазом моргнуть не успел. Курьер перешел на бег и остановился только перед дверью.

Это оказалось самое обыкновенное почтовое отделение.

Первой мыслью было – дождаться незнакомца здесь. Но взыграло любопытство: что тот собирается делать с посылкой – уж не отправить ли ее по почте?

Смело потянув на себя тяжелую, на пружине, дверь, курьер вошел внутрь. То, что он увидел, потрясло его воображение.

Отделение было пустым.

Точнее, в окошках виднелись скучающие лица сотрудниц, но ни одного посетителя! Гильза стоял посреди просторного зала с чувством, словно его ловко одурачили. Да так оно и было, наверное. Вокруг только унылая обстановка районного отделения связи: два низких стола, несколько неудобных стульев, разбросанные на них пустые бланки, шариковые ручки на пластиковых пружинках, образцы оформления бланков на стенах.

Огляделся – вход для посетителей только один. Выходит, незнакомец ушел через служебные помещения. Парень неловко потоптался и подошел к ближайшему окошку. Из окошка на него равнодушно посмотрела полная женщина с замысловатой прической.

– Простите… Сюда сейчас заходил такой высокий, тощий, в плаще?

– Сюда каждый день заходят сто высоких и тощих, – бесцветно буркнула женщина. – И что характерно – все в плащах.

– У него был еще такой черный сверток…

– …и двести человек с черными свертками, – парировала женщина. – У вас все? Тогда до свидания, молодой человек, не видите – я занята?

Гильза попятился. Выйдя из отделения, он резко бросился за угол, надеясь обнаружить, что незнакомец в плаще тайком вылезает из окна. Ничего такого, конечно, он не увидел. Зато заметил распахнутую настежь дверь служебного входа. Все стало ясно.

Осторожно приблизился, с опаской заглянул внутрь. Проход скрывала вторая, решетчатая дверь. Она тоже не была заперта.

Гильза воровато огляделся. Если незнакомец не успел выбраться, то наверняка еще там… Приоткрыв внутреннюю дверь, парень шагнул в полумрак служебного помещения.

Неизвестно, что толкало его на эту безрассудную авантюру. Что бы он стал делать, столкнись прямо сейчас с незнакомцем лицом к лицу? Конечно же, он не думал об этом – вперед его гнал азарт погони и страх в случае неудачи подвергнуться какой-нибудь экзекуции, вроде стирания памяти.

Пройдя по узкому коридору с грубо окрашенными стенами, он оказался в помещениях, до самого потолка уставленных почтовыми ящиками самого разного размера, в основном синими, с надписью «Почта России». Стены из ящиков, ящики вместо мебели! Сумасшедший гигантский почтовый «тетрис»!

Гильза пробирался все дальше и дальше по этой странной посылочной пещере, пока с удивлением и страхом не понял: он заблудился. Бросился назад – но уперся в облупившуюся стену, изменил направление – и наткнулся на шаткую пирамиду из ящиков.

Ситуация складывалась невероятно глупая. Не хватало только бродить здесь до вечера, а еще хуже – попасться на глаза сотрудникам. Чего доброго, схватят и обвинят в самой банальной краже со взломом.

Как назло послышались шаги. Гильза затаился. Из бокового коридора вынырнула одна из женщин-служащих отделения. Она направилась к пожарному щиту, зачем-то трижды шлепнула ладонью по стене и… вдруг прошла прямо сквозь стену.

«Вот уже и мерещится всякое», – вздохнул Гильза, но решил проверить и протиснулся между ящиками. Большая железная дверь. Подергав для проформы ручку, Гильза понял, что ловить тут нечего, и собрался, было, возвращаться ни с чем, но все-таки задержался напротив красного пожарного щита. Подумал, махнул рукой – и трижды похлопал ладонью по стене.

Такого эффекта он точно не ожидал: в стене возник неправдоподобный, зыбкий, будто туманный прямоугольник.

Он был виден лишь под определенными расстоянием и углом. Сделал шаг вперед – прямоугольник исчез. Шаг назад – появился снова: та же облупившаяся зеленая краска – только колыхающаяся, как потревоженная вода.

Запомнив место, повел по стене рукой. Четко напротив пожарного щита рука провалилась… в стену.

Он не поверил своим глазам. Выдернул руку. «Погрузил» снова. Никаких особенных ощущений – казалось, стены просто не существует.

Набравшись решимости, сделал шаг вперед.

И чуть не полетел кубарем: прямо за иллюзорной стеной вниз спускались широкие ступени. Гильза огляделся: ничего сверхъестественного вокруг не было. Даже стены – те же самые. Обернулся – и увидел пожарный щит. Видимо, маскировка (если это действительно маскировка, а не путь в какую-нибудь иную реальность) была односторонней.

Гильза чувствовал удовлетворение: он не зря сюда полез. Тощему незнакомцу действительно было, где спрятаться. Оставалось только выяснить – зачем.

Впереди слышался неясный шум. Спустившись, Гильза попал в большое, скудно освещенное помещение. Здесь во все стороны сложной системой дорожек расползались конвейерные ленты, по которым ползли… черные пакеты. От небольших, вроде того, что был у тощего незнакомца, до огромных, достигающих в длину человеческого роста.

Гильза двинулся вдоль стены, не отрывая взгляда от этого удивительного клубка транспортерных лент. Он пытался понять, откуда появляются и куда исчезают эти блестящие черные пакеты, – и не мог. В голове всплыло малознакомое выражение – «петля Мебиуса».

Ухо уловило чью-то негромкую речь. Юноша отступил в тень большого, низко урчащего агрегата. Он отчаянно вслушивался в странные отрывистые слова, пока не понял: говорят на каком-то иностранном языке.

Вскоре показались и говорившие: двое коренастых небритых работяг в замызганных спецовках толкали перед собой железную тележку, груженную одинаковыми черными пакетами. Остановившись, они принялись закидывать пакеты на ленту транспортера. Те уезжали, прыгали на боковую ленту и… исчезали.

Гильза зажмурился: наверное, какой-то обман зрения. Потому что с другой стороны подъезжали такие же черные свертки, появившиеся на ленте словно из воздуха.

Один из работяг случайно толкнул локтем большой черный тюк. Тот наполовину сполз с ленты, зацепился за торчащий металлический уголок и с треском разорвался. Работяги, шумно заохав, скинули поврежденный тюк на пол – а Гильза едва сдержал вскрик: из разорванного тюка полезли… искаженные человеческие лица!

Однако работяг это нисколько не смутило. Напротив, они радостно заголосили на своем странном гортанном языке. И вдруг принялись хватать высыпающиеся лица-маски и натягивать их на себя.

Это было одновременно и жутко, и забавно: из своего укрытия Гильза, пытавшийся совладать с бешено стучащим сердцем, наблюдал за каким-то безумным дефиле людских физиономий. Грязные ребята обретали лица то благородных старцев, то гламурных красавиц.

И вдруг юноша осознал, что не достиг главной цели – не нашел незнакомца с посылкой. Между тем он, похоже, обнаружил нечто большее – сам источник таинственных посылок. Так или иначе, нельзя было больше терять времени – требовалось срочно сообщить в офис обо всех сегодняшних открытиях.

Незаметно обойти этих двоих, увлекшихся удивительной примеркой, не составило труда. Гильза тихо поднялся на лестнице и вынырнул по другую сторону стены, не упустив случая снова коснуться зыбкой поверхности и еще раз удивиться случайному открытию.

Вскоре он очутился все в том же лабиринте из почтовых посылок. Не было ничего удивительного в том, что он опять заблудился. Оказавшись в очередном тупике, он задумался, прикинул, куда идти дальше, и повернул было назад.

И увидел перед собой тощего незнакомца. Со злыми, абсолютно нечеловеческими глазами.

Гильза ахнул и отпрянул – на стену из коробок. Посылки оказались неожиданно легкими и не удержали его. Он повалился на спину, коробки посыпались. Одни увлекали за собой другие, стены стали падать. Гигантское рушащееся домино грозило завалить курьера. Охвативший его страх заставил юношу метаться и крушить оставшиеся башни и стены из ящиков, столь тщательно расставленные кем-то…

Он вырвался на свет, налетев со спины прямо на сидевшую перед окошком работницу почты – ту самую, с которой недавно имел короткую и безрезультатную беседу. На лице женщины мгновенное изумление сменилось яростью:

– Па-че-му посторонние в помещении?! – закричала она, и голос ее, неестественно сменив тембр, понизился и захрипел.

Гильза похолодел от ужаса: с лицом женщины происходили страшные метаморфозы – оно исказилось, поплыло куда-то вниз, кожа на лбу треснула, и в разрыв полезла жесткая зеленоватая шерсть…

Не видя ничего перед собой, Гильза рванулся вперед, в стремлении перемахнуть через стеклянный барьер, преградивший путь к спасению, но его уже цепко держали за ноги, и показалось даже, что в ногу впились чьи-то острые когти. Ужас захлестнул юношу. Слишком много выпало на его долю сегодня: он был больше не в состоянии контролировать ни себя, ни ситуацию.

Парень упал на пол, забился под стойку и отчаянно заорал:

– Не трогайте меня! Пустите! Я сотрудник «Линии»! Позвоните, Чигур… Скажите, что здесь Гильза… то есть Кошкин… Это я, я – Кошкин!

Следующие минут сорок он так и провел – под стойкой, в каком-то бредовом оцепенении. Над головой раздавались голоса посетителей, и отвечал им один и тот же: «У вас все? Тогда до свидания. Не видите – я занята?»

Появился Чигур, сверкнул жетоном регистратора, улыбнулся, попросил прощения за действия молодого коллеги и пообещал разобраться. Вытащил дрожащего курьера из-под стойки, молча вывел на улицу и затолкал в машину.

Гильза понуро брел вслед за Чигуром по главной аллее ВВЦ. Он долго не решался нарушить молчание, пока, наконец, не выдавил из себя глухим срывающимся голосом:

– Что же там такое было?..

– Уже не имеет значения, – рассеянно ответил Владимир Иванович. – Ты их спугнул, и теперь мы ничего не узнаем.

– А что у нее… с лицом… – он не смог договорить, вспомнив пережитый ужас.

– Здесь как раз ничего особенного, – спокойно сказал регистратор, – обыкновенные иномиряне и обыкновенные контрабандные личины. Вот тебе наука – покупай только сертифицированный товар. Скупой платит дважды. А если личина портится на глазах обычных граждан, кому-то приходится прощаться с регистрацией.

– А-а-а… – протянул парень и шмыгнул носом, заходя вместе регистратором в офис.

– Вот тебе и «а-а-а»… – Чигур с сожалением посмотрел на юношу и отвел взгляд.

Он хотел еще что-то добавить, но лишь махнул рукой и ушел, оставив Гильзу в одиночестве. От этого на душе стало только тяжелее. Юноша бродил по непривычно тихому офису, понуро глядя себе под ноги, натыкаясь на стены, самому себе напоминая побитую собаку.

Все было просто ужасно. Чувствовать себя причиной всех бед – слишком тяжелая ноша для простого курьера. В наивной попытке исправить ситуацию он прямо-таки с маниакальным усердием загнал сам себя в неприятности по самые уши. И если раньше все это еще как-то можно было списать на случай, нелепое стечение обстоятельств, то теперь весь офис знает: из-за одного-единственного дурака-курьера фирму наверняка закроют, сотрудников разгонят и вдобавок сотрут всем память к чертовой бабушке.

Он ловил на себе бесцеремонные взгляды, видел, как замолкают при его появлении и шепчутся у него за спиной. Может быть, так только казалось перепуганному и подавленному курьеру: не такая уж он важная персона, чтобы при нем замолкать и строить таинственные лица. И шептались по углам, скорее всего, не о нем. И без него было о ком шептаться и бледнеть.

Да и, в конце концов, разве Хорос позволит, чтобы какой-то невесть что возомнивший о себе иномирянин решал судьбу «Линии», а стало быть, и Земли в целом? Вот шеф вернется – и все встанет на свои места.

Все верно. Да только Гильза уже знал: никуда ему не деться, и придется до дна испить эту горькую чашу.

Завидев издалека озабоченную Кэт, он попытался незаметно нырнуть в ближайшую дверь. Дверь, как назло, оказалась запертой, и Кэт увидела курьера, припавшего спиной к стене и нервно дергающего дверную ручку.

– Вот ты где… – протянула она. Ее тон не предвещал ничего хорошего, хотя можно ли было ожидать в свете минувших событий что-нибудь другое? – Почему вчера не был на работе? Я, конечно, понимаю, дел у курьера сейчас маловато, но ведь и должностную инструкцию никто не отменял! Кроме того, ты мог у меня отпроситься!

Гильза похлопал глазами: надо же, она, похоже, еще ничего не знает!

– Да вот… – пробормотал он. – Дела были. Важные.

– Я тебе покажу дела! – сурово пообещала Кэт. – Вернется шеф – все ему расскажу! Что же с тобой делать, горе луковое?..

Проходящий мимо Чигур, не глядя на курьера, взял администратора под руку:

– Кэт, можно тебя на минуточку…

Отвел в сторону, стал тихо что-то говорить. Гильза воспользовался случаем, чтобы ретироваться. Уже добравшись до спасительного поворота, обернулся и мельком увидел Чигура, сложившего руки на груди и с интересом наблюдавшего за Кэт. Она вдруг дернулась, затрясла над головой кулаками и издала отчаянный вопль:

– Гильза-а!!! Признавайся, ты в могилу меня свести хочешь?! Что он опять натворил?!

Рано или поздно это должно было случиться.

Лю нашла его в комнате отдыха – забившегося в угол, с кружкой остывшего чая в руках. Он внимательно смотрел на еще не осевшие чаинки, словно надеялся разгадать по ним свою судьбу.

Девушка ничего не сказала. Просто посмотрела – и он все понял. Встал с табурета, поставил кружку в раковину и понуро проследовал за «госпожой супервайзером». Пара сотрудников, попавшихся по дороге, проводили его долгими взглядами, будто приговоренного, шагающего на эшафот. Дверь в роли гильотины, красавица Лю в роли палача: пропустила несчастного и хлопнула дверью у него за спиной, лишив последней надежды.

Инквизитор неподвижно сидел на том же месте, где Гильза видел его в прошлый раз, словно он и не покидал кресла Хороса в течение двух суток.

На вошедшего он не смотрел – разглядывал хитрую конструкцию из маленьких шариков на веревочках – один из тех дурацких механических сувениров, которые почему-то любят ставить на свои столы руководители. Оттянешь в сторону крайний шарик – он ударит по остальным и, поражая убогое воображение клерков, отскочит лишь единственный шарик – с противоположной стороны.

Эта цокающая конструкция, напоминающая странный игрушечный маятник, очевидно, помогала гостю из Лагора углубиться в свои мысли. А потому курьеру пришлось некоторое время неподвижно стоять, покрываясь холодной испариной и гадая, что же будет дальше.

Наконец, отец Пемброук приподнял бровь, скосив глаза в сторону замершего у двери человека. Этого коротко взгляда было достаточно, чтобы юноша ощутил: его просканировали с головы до ног, выведав все сокровенные мысли и чувства.

Гильза сделал пару шагов и замер у дальнего конца стола, не решаясь ни ступить дальше, ни присесть. Инквизитор неспешно откинулся на спинку кресла, произнес неожиданно слабым голосом:

– А-а-а… Это ты – тот самый курьер? Наслышан, наслышан о твоих подвигах…

– Поверьте мне, господин инквизитор… – пробормотал Гильза, с трудом двигая пересохшим языком. – Я не специально…

– Все так говорят, – равнодушно заметил инквизитор, складывая перед собой ладони и разглядывая кончики пальцев. – Поначалу. А как нажмешь немного – начинают рассказывать подробности. Ты даже не представляешь, сколько удивительных подробностей вспоминает человек, оказавшийся в подвалах Инквизиции, как красноречив делается самый угрюмый молчун, оказавшись на дыбе…

– А что это такое, – простодушно спросил парень, – дыба?

– Молодежь! – добродушно улыбнулся лагориец. – Самонадеянность, легкомыслие, никакого интереса к делу… Может, ты не слышал и про «испанский сапожок»? А про «стальную деву»? Нет? А как насчет кипящего масла и раскаленных щипцов? Должен признать: земная Инквизиция достигла немалых успехов в области ведения допросов. В свое время я с большим удовольствием ознакомился с некоторыми трудами. Читал ли ты «Молот ведьм?» Ну, хотя бы слышал об этой потрясающей книге?

– Не знаю, может, и читал, – Гильза пожал плечами. – Только у меня с памятью проблемы – амнезия.

– Замечательно, – отец Пемброук потер руки. Казалось, он получает немалое удовольствие от этой беседы. – Какая незамутненная душа, какие перспективы для духовного роста! Скажи-ка, дружок, как ты – такой – попал в Орден? За какие личные качества достопочтенный и глубоко уважаемый мною Хранитель Хорос ввел тебя в круг избранных?

Гильза не придумал ничего лучшего, как снова пожать плечами:

– Даже не знаю. Честно говоря, я сам иногда спрашиваю себя об этом. Никаких особенных достоинств у меня вроде нет. Кроме способности к перемещению. Правда, я ни разу не пробовал – Хорос говорит, пока не стоит.

– Ну, это как раз дело наживное! – чуть улыбнулся отец Пемброук. – Все мы вначале не умели – потом научились… Но как он нашел тебя?

– В больнице.

– В больнице? Ты был болен?

– Я и сейчас не совсем здоров, – честно признался Гильза. – У меня пуля в голове.

– Что?

– Пуля. Не знаю, как она туда попала. Доктор говорил, на войне подстрелили. Только я ничего не помню об этом. Правда, Хорос считает, что это временно.

– Как интересно… – протянул инквизитор, задумчиво останавливая ход игрушечного «маятника». – Никогда не слышал ничего подобного, Признаюсь, ты меня удивил. И что же, эта твоя пуля… Не мешает работе?

– Мешает иногда, – согласился юноша.

Он немного приободрился: казалось, суровый инквизитор проникся нему сочувствием и даже некоторой симпатией.

– Бывает, не могу сосредоточиться, иногда теряюсь в сложных ситуациях. Потому и работаю курьером – на большее я не способен.

– Да, да, – беззлобно улыбнулся инквизитор, – меня весьма позабавили твои последние выходки.

– Я не нарочно, – он снова побледнел.

Но инквизитор жестом успокоил его:

– Ну, ничего, ничего. С кем не бывает? Главное – ты старался. Ведь так?

– Так.

– Вот и славно, – заключил инквизитор и вдруг словно спохватился. – А чего же ты стоишь? Присаживайся, присаживайся, в ногах, как у вас говорят, правды нет. Да и разговор предстоит долгий…

Отец Пемброук действительно долго расспрашивал его – в основном о несущественных вроде бы вещах: как он спит, что ест, есть ли у него привычки, друзья, бывают ли видения, как к нему относятся в офисе, что интересного он может рассказать о главе «Линии»…

Гильза отвечал, как и учила Лю, – честно и открыто. Похоже, эта открытость особенно нравилась инквизитору. Он даже перестал казаться таким уж строгим и пугающим, как поначалу.

Наконец, отец Пемброук сказал:

– Все это прекрасно. Однако согласись, работа курьера – слишком проста и бесперспективна для такого способного молодого человека.

– Вы так считаете?

– Безусловно, – ответил инквизитор. – Я уверен, ты способен на большее. Нечто гораздо более значительное.

– Может быть когда-нибудь… – неуверенно произнес Гильза. – Когда стану совсем здоровым.

– «Когда-нибудь» может и не наступить, – заметил инквизитор. – Никогда не стоит откладывать важные дела «на потом». К тому же, признай – ты наделал-таки глупостей. Тебе их и исправлять.

– Я уже пробовал, – юноша понял, что краснеет. – Знаете, что из этого получилось?

– Это ничего, – сказал отец Пемброук. – Ты попробуй снова. Тогда ты действовал на свой страх и риск, а теперь я лично дам тебе такое поручение. Более того – я выдам тебе настоящий жетон регистратора.

– Правда? – обмер Гильза. – Но я… Я…

– Уверен, ты вполне достоин. Конечно, ты все еще не будешь считаться полноправным регистратором – ведь ты должен доказать, что заслуживаешь этого. Но я своей властью дарую тебе такую возможность.

– Спасибо… – пробормотал парень, не зная, радоваться ему или пугаться.

– Не стоит благодарности, – благосклонно сказал отец Пемброук. – Ведь это не только честь, но и большая ответственность: в твоих руках окажется судьба твоего мира.

– А как же другие… регистраторы?

– Они будут слишком заняты в ближайшее время. Ну и, к тому же, никто не просит тебя воевать с врагами человечества. Все, что от тебя требуется, – узнать, что было в той пропавшей посылке, и найти тех, кто принес в твой мир вот это…

Инквизитор положил на стол знакомое металлическое «веретено».

– Уверен, ты прекрасно справишься, – он кивнул и обнажил зубы в сдержанной улыбке. – Не зря ведь сам Хорос выбрал и привел сюда именно тебя. Да – и я хотел бы, чтобы ты никому не рассказывал о нашем с тобой разговоре.

За сервером было жарко и шумно. К тому же прямо напротив головы располагался вентилятор, охлаждающий процессоры в соседнем блоке – дуло прямо в физиономию. Волосы у Гильзы развевались, как от ветра на гавайском пляже. Да он и представлял себя где-нибудь далеко-далеко, на берегу ласкового моря. Только не мог вспомнить – видел ли он раньше такое небо, такой пляж. И отчего-то перед глазами стоял большой десантный корабль, врезавшийся в песок…

– Не бойся, Гильза, здесь тебя не найдут! – раздался бодрый высокий голос.

– Ага, мы тебя так упрятали, что и сами бы не нашли, – вторил гнусавый басок. – Никто ведь не знает, что этот сервер – всего лишь пустая коробка.

– Точно! Все стремится к миниатюризации. Если мы уберем эти здоровенные ящики – здесь ничего не останется, и все решат, что мы здесь нафиг не нужны. А это не так.

– Мы еще как нужны!

– Особенно себе самим! Хе-хе!

Айтишники. Лохматый и смешливый – Вася, с рыжей бородкой и вечно задумчивым взглядом – Игорек.

Один – программист, другой – сисадмин. Правда, до сих пор так и не удалось запомнить, кто из них кто. Какая разница – ребята общительные, отзывчивые и склонные к авантюрам. Другие бы не стали прикрывать скрывающегося от начальства курьера, тем более в корпусе старого сервера.

– Кстати, ты от кого прячешься? – спросил Вася.

– Ото всех, – глухо отозвался из укрытия Гильза.

– Бывает, – заметил Игорек. – На меня тоже иногда накатывает депрессняк, так и хочется куда-нибудь сбежать.

– Лучше всего – в Турцию, – заметил Вася. – Говорят, цены нормальные.

– А ты там был?

– Не, я чисто теоретически…

– Ах, теоретически… Тогда ладно. Ну что, в «контру»?

– Давай, коль не шутишь!

Серверная наполнилась грохотом: приятели принялись биться в «Контр-страйк» по локальной сети.

Визит к инквизитору стал последней каплей в клубке пережитого за последние дни. За тонкой металлической стенкой было тепло и – спокойно. Гильза надеялся, что про него забудут – хотя бы на время.

Но не тут то было.

Перекрывая шум компьютерной битвы, раздались чьи-то голоса. Стрельба, взрывы и стоны умирающих прекратились, и стал слышен знакомый голос. Он, без сомнения принадлежал Сан Санычу:

– … А я вам говорю, что мой детектор не врет! В серверной есть кто-то третий!

– Да что вы такое говорите, Сан Саныч? – с фальшивым удивлением воскликнул Вася. – Откуда здесь какой-то третий?

– Право слово, уважаемый, где у нас поместиться еще кому-то? – рассудительно добавил Игорек.

– А вот мы сейчас посмотрим! – пообещал Сан Саныч. – Никто еще не говорил, что мои приборы врут!

– Но, согласитесь, ошибки случаются и у великих мастеров! – льстиво произнес Вася.

– А на прибор могут действовать всякие там магнитные поля, флюктуации разные… – предложил вариант Игорек.

– М-да? – протянул голос Чигура. – А вот мы сейчас посмотрим. Ну-ка, пропусти…

По металлу над головой постучали.

– Давай, выходи уж, флюктуация…

Сан Саныч осмотрел взъерошенного, запутавшегося в проводах курьера, кинул презрительный взгляд на айтишников, постучав ногтем по массивному прибору, отдаленно напоминающему компас, и с видом победителя удалился. За ним вышел Чигур.

Гильза понуро остановился в дверях, оглянулся и слабо улыбнулся айтишникам. Те только развели руками: мол, сделали все, что могли.

– Спасибо… – буркнул Гильза и отправился вслед за регистратором.

Тот выгнал из комнаты отдыха скучающую бухгалтерию и закрыл дверь. На всякий случай даже подпер ее креслом. Гильза со скорбным видом сидел за столиком, прямо напротив Чигура. Неуловимая Зина суетилась у стойки, заваривая чай, нарезая сыр, раскладывая по тарелкам пирожные.

– Ты чего это вздумал прятаться? – поинтересовался Владимир Иванович, делая громче висящий на кронштейне телевизор. Конспирация не ахти какая, но лучше, чем ничего.

– Не знаю, – пожал плечами Гильза. – Надоело все. Всюду я виноват. Одним я мешаю, другие думают обо мне непонятно что…

– Другие – это инквизитор? – подхватил Чигур.

– Ну, да, он.

– А ну-ка, давай в подробностях, – потребовал регистратор.

Этого Гильза и боялся: начнутся расспросы, придется снова что-то говорить, и он опять наверняка малость, да напутает. А ведь инквизитор строго-настрого запретил рассказывать, о чем они говорили. Гильза мучился, раздираемый противоречиями. С одной стороны, отец Пемброук проявил к нему неслыханное внимание – как никто в земном Ордене. Даже сам Хорос не оказывал ему такого доверия. С другой стороны, было стыдно что бы то ни было утаивать от Владимира Ивановича.

– Так о чем вы говорили? – спросил Чигур, поудобнее устраиваясь на стуле.

– О чем говорили? – промямлил курьер. – Да ни о чем, в общем…

– Что-то вы очень долго говорили об этом «ни о чем», – вставила Зина, продолжая нарезать тортик. Слух у нее был прекрасный, а любопытство – просто немереное.

– Ну? – нахмурился регистратор. – Не тяни!

Гильза тоскливо посмотрел на дверь. С Чигуром не стоило ссориться. Разве что, передать ему только часть беседы?

– О здоровье меня спрашивал, – сказал Гильза. – Как мне работается…

– Очень любезно с его стороны. Дальше.

– Ну… Спрашивал, как я попал в Линию…

– Интересно… Про Хороса спрашивал?

– Да нет вроде, – протянул Гильза.

И покраснел.

– Значит, спрашивал, – удовлетворенно заключил регистратор. – А что именно спрашивал?

Курьер заерзал на стуле.

– Так, дорогой… – медленно произнес Чигур, в такт словам постукивая ногтем по столешнице. – Я, конечно, понимаю, что тебя запугали, пригрозили, приказали молчать…

– Никто меня не запугивал! – вспыхнул Гильза. – Даже наоборот! Зря вы так плохо о нем думаете!

– Ага… – протянул Владимир Иванович и даже откинулся на спинку. – Какое неожиданное заявление. Что же нам о нем думать, как ты считаешь?

– Он очень умный…

– С этим не спорю.

– Добрый…

– Ого!

– И он хочет мне помочь!

– Слышишь, Зин? – усмехнувшись, воскликнул Чигур. – Вот что называется «как следует промыть мозги населению»!

Гильза сердито смотрел на регистратора и пыхтел, не зная, что сказать в подтверждение собственных слов.

Зина поставила на стол чашки с дымящимся ароматным чаем и тарелку с пирожными и пирожками. Чигур облокотился на стол, со звоном размешал ложечкой сахар.

– Наш дорогой инквизитор, конечно, может при желании излучать обаяние. Даже в промышленных масштабах, если потребуется. Но пойми: он из другого мира, в котором цена такому обаянию – ноль без палочки. Таких простачков, как ты, он вообще щелкает как орешки.

– Это все здесь ко мне относитесь так, – запальчиво заявил Гильза, – а вот он не считает меня таким уж простачком…

Не успев развить мысль, он недоуменно замолчал: Чигур зашелся в неудержимом хохоте. Зина сдержанно улыбалась и качала головой. Присев рядом, она отщипывала от пирожка с яблоком аппетитные кусочки.

Гильза надул губы. Он и сам понимал, что малость загнул по поводу своих умственных способностей, но смех Чигура был довольно обидным.

– Да уж… – вытирая слезы, пробормотал регистратор. – Вижу, что беседа с тобой прошла не зря.

Курьер на это лишь пожал плечами.

– А теперь давай без дураков, – резко посерьезнев, сказал Владимир Иванович. – Дело касается не тебя одного. И не меня даже. Речь идет о «Линии» в целом. Более того – лично о Хоросе.

– Он сказал, что очень хорошо относится к Хоросу.

– Да, да… – нетерпеливо оборвал его Чигур. – А что еще он мог сказать? Ладно, я вижу, ты говорить не хочешь. Я понимаю – старый лис умеет вертеть неопытными душами, как ему угодно. Давай тогда я буду задавать тебе вопросы, а ты лишь отвечай – «да» или «нет». Договорились?

С кислой миной Гильза снова пожал плечами.

Чигур звонко хлопнул в ладоши:

– Итак, вопрос первый: он спрашивал, почему тебе покровительствует Хорос?

– Как это понимать – покро-витель-ствует? – возмутился Гильза.

– Так «да» или «нет»?

– Нет.

– Спрашивал, – хмыкнул Чигур. – Выяснял, чем ты тут занимаешься?

– Да…

– И без тебя знаю, что да. Он поручил тебе какое-то важное дело?

– С чего вы взяли?

– Значит, поручил… – Чигур нахмурился и посмотрел курьеру прямо в глаза. – Слушай, парень, хватит изображать из себя шпиона на допросе – хреновый из тебя Штирлиц. Давай-ка, выкладывай все, как есть. И поживее: у нас времени мало!

Тут Гильза понял, что шутки и вправду кончились и что Чигур не хуже инквизитора чует ложь. В конце концов, его дело маленькое. Не ему состязаться с этими титанами.

Он вздохнул и принялся бубнить, скупо, но довольно близко к тексту пересказывая ход исторической беседы. Под конец он виновато развел руками:

– Я вот только никак не пойму, почему он именно мне поручил это дело? Вы бы куда лучше справились. С чего это мне такая честь?

Некоторое время Чигур молчал, крутя ложечкой в опустевшей чашке. Зина замерла с кусочком торта в руке, боясь нарушить наступившую тишину. Наконец, Чигур криво усмехнулся и сказал:

– Никакая это не честь, дурачок. Неужели ты так и не понял?

– А что я должен был понять?

– М-да, и почему я не удивлен? Да ведь он просто надеется, что ты провалишь порученное тебе дело! Более того – просто уверен в этом!

– Но зачем?.. Разве он не хочет найти этих негодяев?

– О, господи… Куда больше он хочет насолить Хоросу! А тут подворачиваешься ты – его наивный ставленник!

– Ставленник?

– Ну, это ведь Хорос привел тебя в «Линию»?

– Да…

– Вот и получится: ты провалишь дело…

– Почему обязательно провалю?

– Ты провалишь дело – поверь мне и моему опыту. Провалишь с треском, а отец Пемброук преподнесет это как некомпетентность Хороса в подборе персонала и неспособность его Ордена защитить Землю. Ну а дальше… Даже думать об этом не хочется.

– Что же делать? – растерянно спросил Гильза.

– Хороший вопрос, – спокойно сказал Чигур. – Для начала – съесть по пирожку. Зина, без тебя мы бы просто умерли с голоду. Ты у нас умница!

– Спасибо! – зарделась Зина.

Чигур ел пирожок и думал. Гильза терпеливо ждал, пока в животе у него не заурчало протяжно и тоскливо. Тогда он тоже решил что-нибудь пожевать – и быстро увлекся. Когда Владимир Иванович заговорил снова, курьер сидел с набитым ртом, с куском торта в одной руке и с кружкой – в другой. Зина наблюдала за ним с поистине материнской улыбкой.

– Ты ведь, надеюсь, не думаешь, что я все так и оставлю? Что позволю тебе бродить где-то в одиночку и усугублять наше и без того тяжелое положение? Что буду сидеть и угадывать: когда же это надо будет все бросать – и ехать спасать нашего предприимчивого курьера?

– Не, я так не думаю, – продолжая жевать, с трудом выдавил Гильза.

– Правильно ты «не думаешь». Хуже всего то, что и отказаться тебе нельзя, хотя это было бы лучшим выходом… Конечно, я лично не смогу тебе помочь: время спасать сам Орден. Как сотрудник «Линии» я должен сейчас, с одной стороны, находиться в поле зрения инквизитора, а с другой – не спускать с него глаз, чтобы он не устроил нам какую-нибудь пакость. Я бы дал тебе в помощники Андрея Вершинина. Он, как и ты, молод, горяч, способен. Но сейчас ему придется затыкать дыры в моей собственной работе. Но, думаю, я найду тебе опытного помощника и вне офиса.

Чигур задумался, с сомнением покачал головой, поцокал языком, словно сам не слишком-то верил в собственные слова.

– М-да… Конечно, он не вполне усерден, слишком эгоистичен, довольно сварлив, слишком ценит денежки и не очень-то любит работать. Между нами говоря, весьма нечист на руку и по нему самому давно уже плачут места не столь отдаленные… Кстати, вы, кажется, уже успели с ним познакомиться.

– Да? – удивился Гильза.

– Точно, – заверил Чигур. – Правда, вместо дружеского рукопожатия ты, мой неутомимый друг, гм… треснул его по башке.

У стойки ресепшна ждала Лю. Кажется, уже давно. Она смотрела на него со странным выражением, и от этого Гильзе стало немного не по себе.

Конечно, он не имел никакого права думать о ней. Это все равно, что безногому мечтать о золотой медали на стометровке. Их разделяла не только граница между мирами. Их разделяла проклятая пуля, что оставила от него лишь огрызок человека. И самым ужасным было то, что он прекрасно понимал это. Уж лучше бы ему тогда вышибли и это понимание – вместе со всеми прочими знаниями, умениями и талантами! Тогда не лезли бы в голову нелепые и неосуществимые надежды…

– Вот ваш жетон, – сказала девушка.

На стойку упала небольшая серебряная пластинка с цепочкой. Гильза взял жетон и с любопытством осмотрел его.

Сердце забилось учащенно: почти наверняка у него уже было что-то похожее – продолговатая пластинка отдаленно напоминала стандартный армейский жетон. На этом тоже имелся номер, выбитый римскими и арабскими цифрами. Но здесь было и множество совсем непонятных символов.

– Только не забывайте… – голос Лю чуть дрогнул. – Жетон наделяет определенными правами, но не придает ни опыта, ни возможностей. Будьте осторожны. Я надеюсь…

Она не договорила. Просто развернулась и исчезла за поворотом коридора. Юноша смотрел ей вслед, пытаясь разобраться в том хаосе, который составляли сейчас его чувства.

– Да… А она неравнодушна к тебе, как я посмотрю.

Гильза обернулся. Он и не заметил, что Зина вернулась.

– Что ты имеешь в виду? – недовольно спросил он.

– А то и имею… – секретарша неопределенно хмыкнула. – Почему бы и нет? Внешность твоя вполне сносная, ты молод, неплохо сложен. В ее мире вполне мог бы быть каким-нибудь безмозглым гладиатором – или кто у тамошних феодальных красоток любимый предмет для воздыханий? Главное – лишний раз не открывай рот.

– Ну зачем ты так? – с укором произнес Гильза.

– Ладно, прости, – примирительно сказала Зина. – Может, я просто ревную.

– Что?

– Да шучу я! Какой ты прямо серьезный! Но я бы на твоем месте все-таки поостереглась. Сейчас, может, она проявляет слабость, но в целом она другая. Если речь пойдет о чем-то важном для нее, об кого угодно вытрет ноги.

– Мне не нравится, что ты говоришь!

– Веришь, мне самой не нравится, но кто же еще тебе скажет? Ты играешь с огнем, Гильза. Когда она окончательно поймет, что ты – просто дурачок с пулей в голове, как бы не пережить тебе тяжелое разочарование…

Гильза не ответил. Он молча сунул жетон в карман и направился к двери. Она вела в другой мир – большой, реальный. Мир, в котором не отделаться выполнением чужих поручений. Мир, в котором все решения придется принимать самому. Стало немножко страшно.

Он обернулся и сказал:

– Может, ты и права. Пойду туда, где она меня не увидит. И разочаровываться будет просто не в ком.

Зина хотела что-то сказать вслед, но он уже исчез за дверью.

Пути назад не было.

Назначенный час приближался.

Планеты неуклонно выстраивались в линию возле кровавого солнечного диска. Эта звезда жаждет крови. Она сама цвета крови – свежей, только что обагрившей землю.

Нет ничего прекраснее вкуса крови.

Нет ничего лучше, чем вонзить металл в чужую плоть и ощутить, как жизнь покидает ее.

Мир рождается, живет, наполняется существами и разумом лишь с одной целью – вспыхнуть в ослепительной вспышке, предавшись сумасшедшей оргии самоуничтожения.

Нет ничего приятнее бесконечного пиршества смерти.

Единственное, что может быть еще слаще, – запустить смерть в чужой мир.

Преодолев все преграды, использовав мыслимые и немыслимые по изощренности коварство и жестокость – проникнуть в чужой, девственный мир, едва вкусивший краешек запретного плода!

… Бесплотные тени сидели вокруг массивного стола. Или они лишь привиделись в свете кровавой звезды, проникающем сюда сквозь лишенные стекол высокие и узкие как окна-бойницы? Или все-таки это вовсе не тени, а живые существа, исполненные черных, как смоль, мыслей.

Спинки стульев возвышались за их головами острыми изломанными линиями. Тени были неподвижны. Но даже в этой неподвижности чувствовалось неумолимое, как движение планет, зло.

Здесь зло не является неизменной противоположностью добра. Здесь зло и разрешение – главная движущая сила, альфа и омега жизни. Здесь все иначе – зло здесь почитают за добродетель, а милосердия презрительно сторонятся.

И только глупец скажет, что этот мир устроен неправильно.

Это такой же гармоничный мир, как и любой другой, и наш с вами.

Только с противоположным знаком.

Время текло неумолимо, как неумолимо выстраивался великий парад далеких неведомых планет…