Константинополь-Босфорский

Глава 3

Хлопоты, связанные с производством в адмиральский ли чин, в генеральский, для военного человека всегда приятны. Тут и мундир пошить, вернее «построить» необходимо, и визиты нанести «нужным людям», поблагодарить за карьерный рост, и найти время «благодарных подчинённых» принять, выслушать их уверения в совершеннейшем почтении. Много хлопот, по большей части приятных. Но не в моём случае, памяти то Витя Колчак ни хрена не оставил, выручал лишь обнаруженный в сейфе дневник «донора», где Виктор Васильевич чётким мелким почерком излагал события произошедшие за день и планы на день завтрашний. И итог обязательно подбивался, что исполнено, над чем надо в будущем поработать. Как и Колчак в иной реальности, который Александр Васильевич, Виктор оказался квалифицированным минёром, высоко ценимым в Российском императорском флоте. Ну а что, заканчивал В. В. Колчак в Санкт-Петербурге Морской Корпус, с большинством старших офицеров и адмиралов Черноморского флота знаком-перезнаком, всем представлен, наверняка со многими выпивал. А это хреново, не амнезию же имитировать, дескать, сверзился с верхней палубы, очнулся — тут помню, а тут не очень. Хорошо, оказался Виктор Васильевич педантом страшным, возит с собой не только «текущий дневник» — за 1916 год, но и ещё 24 толстенные тетради. С юных лет, с десяти годочков Витя фиксирует наиболее важные события в жизни происходившие, что очень и очень здорово. Три последние по написанию «дневника-годовика» дали массу полезной информации по «текущему моменту». Даже краткие, слов в 5−7 характеристики офицеров дипломатической миссии, параллельно составляющих экипаж вспомогательного крейсера «Константин» наличествуют! Русское Тихоокеанское Королевство государство компактное, что сказывается и на штатном расписании, — «лишних» должностей нет, а вот совмещение функционала всемерно приветствуется и поощряется. Колчак не только знающий минёр, но и ведёт разведку, занят и по дипломатической части и благотворительности не чужд, от Красного Креста организует помощь доблестной российской армии, особенно попавшим в плен солдатам и офицерам. И даже с баронессой Рейнгардт, почтенной вдовой шуры-муры крутит. Инесса Рейнгардт возглавляет какой-то женский кружок вспомоществования семьям фронтовиков и не далее как за двое суток до «переброса» в дневнике Виктора помечено: «бар. Р-т\250 ₽ России на нужд\общ»…

И число сегодняшнее. И как быть? Искать баронессу и вручить ей денежку, или же она сама на «Константин» прибудет?

Ладно, пущу этот вопрос на самотёк, всегда можно отговориться служебными хлопотами — целый адмирал теперь, тут много чего позабудешь.

Всего на пароходе 49 человек экипажа, если со мной считать, причём две трети — машинное отделение и кочегары. Десять пушек (2 — 120-мм и 8 — 75-мм) а расчётов то и нет, даже по боевому расписанию задействуются от силы 3, максимум 4 орудия.

Старший офицер «Константина» капитан-лейтенант (флота Русского Тихоокеанского Королевства) Серафим Евгеньевич Хрипунов предлагал отозвать добровольцев королевства, ушедших вольноопределяющимися на корабли Черноморского флота и в действующую армию Российской империи.

— Виктор Васильевич, вы же теперь контр-адмирал, причём «двойной» адмирал, что свидетельствует о благоволении к вам императора Николая Второго. Помимо всего прочего, вы — военный атташе! Разошлите директиву в штаб Юго-Западного фронта о выведении наших добровольцев в распоряжение военного отдела при посольстве, нам и надо то с полсотни человек, для доукомплектования «Константина». Сами же говорили о важности участия корабля под флагом королевства при штурме проливов.

— И много навоюем нашими пукалками, — подпустил язвительности в голос, пускай раскроется «старшой», а то я не вполне в теме.

— Опять вы за своё, Виктор Васильевич, — Хрипунов досадливо покачал головой, — желаете палить и мины пускать во вражеский флагман. Да помощь с переброской нескольких тысяч штыков стократ важнее для Эссена чем весь наш арсенал на борту.

— Да, извечная российская беда, планов громадьё, замах велик, а как доходит до дела — ни черта не готово у союзников. А интересно, Серафим Евгеньевич, вот сидим мы, русские люди, на чистейшем русском языке обсуждаем действия союзников, таких же русских людей, а ведь и де юре и де факто, мы — иные русские, «иноруссы» какие-то.

— Вы хоть в Европе родились, ваше превосходительство, — расхохотался Хрипунов, — а мною беременную матушку изрядно потрепало на переходе, но, Бог милостив, родился я здоровеньким и крепким. Только матушка лет десять с Буяна боялась выезжать, исключительно на свадьбу старшей сестры отец уговорил…

Родители Хрипунова подались в «инорусские» по романтической причине, бравый моряк Евгений Хрипунов увёл из родительского дома «украдкой» Машеньку Васильеву и молодые долго мыкались и без родительского благословения и без работы — пришлось лейтенанту подать в отставку. Вот и решили, когда третий ребёнок должен был появиться уехать за лучшей долей на Гуам-Буян. И Серафим являл собой крайне редкий случай гражданина королевства, появившегося на свет в «метрополии», на небольшом клочке суши посреди Тихого океана.

Его величество Николай Константинович таких «аборигенов» привечал и двадцатипятилетний каплей, отличный артиллерийский офицер жаждал отличиться при взятии Босфора и заслужить погоны капитана второго ранга. В 25 лет и кавторанг? А что такого? Вот Виктор Колчак в 36 — контр-адмирал. Но теперь я знаю, за что «донору» такая честь — за толково оформленное предложение «прирастить» королевство территориями в Мраморном море. И союзники по Антанте самое-то смешное, не возражали, а очень даже одобрили. Сейчас каждая соломинка может переломить хребет германскому блоку, а наше королевство хоть и маленькое, но весьма «удаленькое»

На день сегодняшний под моим началом четыре больших, океанских, пригодных к перевозке военных грузов и десанта парохода, оказавшихся в азовско-черноморской ловушке после начала боевых действий и закрытия Проливов. А поскольку Русское Тихоокеанское Королевство в «Сердечном Согласии», конфисковать суда никак не выходит у Эссена, вынужден Николай Оттович дипломатию разводить. Ничего, когда «начнётся» усажу на пароходы бригаду «руссотихоокеанцев» и сам, с биноклем, в белом мундире, на мостике переделанного во вспомогательный крейсер «Константина» поведу отряд в Мраморное море, сразу вслед за броненосной колонной Черноморского флота. Предстоит «взять на шпагу» либо Принцевы острова, либо остров Мармара дабы присоединить к Русскому Тихоокеанскому Королевству в качестве платы за участие в мировой бойне.

Поначалу, изучая дневник, я решил, что сие бред и «донор» не вполне адекватен, но в этой реальности греков на островах нет, ещё при султане в 1907 году случился «великий исход и переселение народов». Тогда турки ждали атак Российского флота сразу и на Босфор — Черноморской эскадры и на Дарданеллы, эскадры Балтфлота, составленной из кораблей не погибших в Цусиме. Любопытно, что черноморцами командовал вице-адмирал Николай Иванович Небогатов, вроде как и предложивший императору «обнулить флот», использовать броненосцы в деле, пока грозные корабли не устарели с появлением эскадр дредноутов. Но Великобритания сумела «придержать» союзника по Антанте, чтоб не спровоцировать мировую войну в неподходящий момент. Кстати, договор о разделе Османской империи не является сколь-нибудь секретным: Российской империи отходит Константинополь и полоска земли на европейской стороне Проливов, от Чёрного моря до Эгейского. Азиатский берег и полста километров вглубь будет контролироваться международными силами, читай Великобритания и Франция. Но французам тяжело оккупация дастся, даже после победы, ведь ЗДЕСЬ страна изнурена гораздо больше за два года бойни. Немцы в 1914 прорывались к Парижу, не хватило тевтонам каких-то 15 километров, но из корпусной артиллерии раздолбали столицу Франции в хлам, ту часть, куда снаряды долетали. И США вступили в войну в июне 1916, иначе бы кранты пришли Антанте, — Россия-матушка также огребала от германских частей и более-менее ровно держалась лишь против Австро-Венгрии. Полагаю, тут роль негативную сыграл иной исход Русско-Японской. Без отправки Второй Тихоокеанской Эскадры Петербург сосредоточил усилия на переброске подкреплений и изрядно «расшил» Транссибирскую магистраль. Куропаткин на сухопутье дал два сражения под Ляоаном. В первом — чистая ничья и «великое стояние» двух армии почти полгода. Вторую битву «по очкам» выиграл Ояма, вынудив отступить Первую и Вторую Маньчжурские армии до Мукдена, после чего истощённые самураи при посредничестве США и Германии предложили пойти на мировую. В результате «разбора полётов» радикальных реформ по итогам войны в армии не случилось, в Генштабе считали, что лишь хреновая логистика помешала русским чудо-богатырям накостылять «макакам», попробуй повоевать за многие тысячи вёрст, едино на «нитке Транссиба» подвешенный. Поэтому в первый год мировой бойни русская армия только кровушкой умывалась. Более-менее всё наладилось в 1915 и здесь огромную роль сыграл торговый флот Русского Тихоокеанского Королевства, доставлявший до Архангельска боеприпасы и военное снаряжение. Ну и не стоит со счетов сбрасывать почти тридцать тысяч бойцов РТК. Да, такие вот интересные коллизии — пошли в окопы даже те граждане королевства, кто и на Буяне никогда не бывали. Выехал человек из России, дал присягу Николаю Константиновичу и новой Родине, получил паспорт и осел в Европе. Таковых большинство, примерно 80 % всех граждан островного государства. И что удивительно, многие из мужчин пошли добровольцами, сражаться за интересы новой, далёкой Родины, островка малого…

Восемь отдельных бригад выставило Русское Тихоокеанское Королевство, три из них геройски дрались за Париж, что настолько вдохновило пылких галлов — изобрели газетчики термин «новые русские», отделяющий граждан Королевства от «имперцев».

Так что, несмотря на крохотные размеры территории, Русское Тихоокеанское в Антанте не на последних ролях, да, не на последних.

Предложение капитана второго ранга Виктора Колчака, оформленное в записку для его величества Николая Константиновича о желательности территориальных приобретений и непременно острова и непременно в Мраморном море, ибо один берег будет контролироваться международными силами (читай Великобритания) которые с удовольствием, по принципу «разделяй и властвуй» отдадут остров Мармара «новым русским», чтоб Россию уязвить, ведь ориентация Николаевска-Тихоокеанского на Лондон общеизвестна, королю понравилось. А то, что Петербург сначала задёргается, категорически против передачи Принцевых островов выступит, как же, рядом совсем с Константинополем, так это и здорово — скорее отдать Мармару согласится. Данный же остров идеально подходит для РТК, площадь аж 130 квадратных километров, Гуам-Буян всего в 4,5 раза больше. И подданные королевства, в Европе обитающие, будут с удовольствием селиться на Мармаре, туристические отели там пооткрывают. И порт для отстоя судов, идущих через Проливы можно сделать и угольную станцию и много чего ещё…

Монарх островного государства ту записку прочитал со вниманием, проконсультировался с союзниками и когда убедился, что кавторанг Колчак мыслит стратегически верно, дал Вите следующий чин и сделал вторым военным атташе. А теперь вот — первый атташе в Российской империи, да ещё и контр-адмирала получил. Значит — скоро начнётся, пойдут российские броненосцы утюжить укрепления Босфора, с землёй равнять батареи турецкие. Черноморский флот достаточно грозная сила — три линейных корабля, типа «Севастополь»: «Императрица Мария», «Императрица Екатерина Вторая», «Император Николай Первый». Это ударный кулак, а ещё бригада броненосцев: «Потёмкин», так и оставшийся под сим имечком, не переименованный в «Пантелеймон», — не случилось тут восстания, «Три Святителя». А также переходные броненосцы «Кутузов» и «Багратион» (по времени постройки и тактико-техническим характеристикам «Евстафий» и «Иоанн Златоуст» нашей реальности). Старые барбетные броненосцы безжалостно списаны в 1910 году по инициативе Зиновия Рожественского, скончавшегося в 1912. А вот Степан Осипович Макаров погиб в русско-турецкую перед самым перемирием, увы, увы…

— Ваше превосходительство, — в салон просунулась голова вестового, с торгового флота пришедшего «повоевать» Павла Курочкина, — там это, такое дело, мадам ваша приехала, требует пропустить, ребята не знают что делать.

— Какая мадам?

— Ну, эта, я не знаю, не видел, но буфетчик сказал, баронесса.

— А, ну ладно, вели чтоб пропустили.

— Есть!

Ёкарный бабай, пошла серьёзная проверка. Инесса-баронесса пожаловала. Ранее-то Колчак к пассии домой ездил, «утешал» вдовушку на её территории. Что случилось? Глянул на фотокарточку Инессы, — с дарственной надписью, как тут и положено, симпатичная барышня, годочков так 25–27. В дневниках Виктор Васильевич имел неосторожность записать, что сильно увлечён Инессой Фёдоровной и полагал, что родители благосклонно отнесутся к их возможному союзу, подумаешь, вдова.

Но как, как они «это самое» делали? Женщина на раз выкупит любовника при малейших изменениях в поведении, тем более в сфере интимной. А, ладно, если дойдёт до соития, начну в миссионерской позе, а далее посмотрим…

— И, как это понимать? — Инесса словно вихрь, шторм, смерч, ворвалась в кабинет-салон.

— Здравствуй, дорогая, я так рад тебя видеть, прости, замотался. Что-то случилось?

— И он ещё спрашивает что случилось⁈ Да весь город гудит, обсуждая новость о досрочном чинопроизводстве Витеньки Колчака, о «двойном адмиральстве», всего второй случай в истории, как же! Эта дурочка Замышляева на каждом углу твердит о твоём скором отъезде в Петербург! А адмирал Колчак отсиживается на железном корыте и не соизволить даже на письмо по человечески ответить!

— Но, я же ответил. Занят, срочные дела.

— Эту записульку засунь себе сам знаешь куда, — разъярённая фурия швырнула скомканным листочком, целя в лицо контр-адмиралу и военному атташе Российского Тихоокеанского Королевства в Российской Империи.

Так, надо брать инициативу на себя, иначе расхерачит тётка чернильницу, отмывай потом стол и ковёр. Два шага вперёд заключаю Инессу в объятья. Далее — дело техники и опыта.

— Скучал, скучал. Знала бы как скучал, — и «лентой пулемётною поцелуйной» в губы, шею, лоб, снова губы, шейка, ниже, ключицу ухватил.

— Витя, ты как с цепи сорвался.

— Сорвёшься тут, с такими новостями.

— Отпусти, нахал!

— Нет! Всё решено, давай срочно поженимся! Прямо сейчас! Сегодня!

— Что⁈

— Ты против? Или уже пообещала лейтенанту Куклинскому?

Про лейтенанта также из дневника Колчака узнал, служит тот на «Императрице Марии» и ведёт себя крайне дерзко, по сути провоцируя каперанга Колчака на дуэль. Разумеется, в военное время дуэли запрещены, да и ранг поединщиков и дипломатический статус Виктора Васильевича «тормозят процесс».

Однако «донор» свято уверен, Куклинский либо опасный шизофреник, либо марионетка в чьих то руках, нацеленная на воспрепятствование работы миссии Русского Тихоокеанского Королевства на Черноморском театре. Ведь даже консульская служба сейчас ведётся офицерами с «Константина».

Не врут великие мужи — нападение есть лучшая защита. Инесса Фёдоровна возмущённо зашипела, аки кошка, что знает, кто распространяет сии гнусные слухи. И уж как повстречает негодницу, непременно рожу расцарапает.

— Вить, ты серьёзно про женитьбу? И в Петербург не уезжаешь?

— Серьёзно. А в Питер поеду только с тобой, если согласна стать «мадам Колчак».

— Я подумаю, — капризно и довольно замурлыкала баронесса, — а ты совсем-совсем не соскучился?

Через полчаса, «отлипнув» друг от дружки, неспешно пили остывший чай и обсуждали состав гостей на свадьбу. Невеста сокрушалась, что в военное время роскошное мероприятие невозможно по соображениям этического плана. Но не откладывать же бракосочетание до победы, уведут такого перспективного жениха, целого адмирала, причём «двойного».

Да, разобрался наконец почему иная держава, пусть и прародина, одарила орлами на погоны. По законам Российской империи казна выплачивает «стипендию» изобретателям и рационализаторам, чьи разработки используются в армии и на флоте. А Колчак чего-то с минами намудрил очень позитивное (надо срочно проштудировать что именно) и дабы получать иностранцу денежек побольше, присвоили звание, эквивалентное первому, полученному на флоте Русского Тихоокеанского Королевства. А тут как раз Николай Константинович контр-адмирала «подогнал», ну и Николай Александрович расстарался в ответ. Штатских изобретателей, вот она несправедливость, приравнивали максимум к штабс-капитанам или лейтенантам флота Российской империи. Те выплаты к окладам привязывались российских вояк, и один находчивый британец, спец по артиллерии даже купил патент полковника бразильской армии, чтоб получать как полковник российской, да и такие анекдоты приключаются.

Баронесса, надо отдать ей должное, вопросов партнёру не задавала, наоборот, в сексе вела себя инициативно, быстро из миссионерской позиции извернулась и стала «амазонкой». Темпераментная барышня, не зря «донор» так переживал, соперников опасаясь. Ну, от адмирала то никуда не денется, стервочка, с моим-то опытом попаданческим, и не просчитать очередную «Евину дочку»?

— Почему не позвонил, не послал адъютанта? Только лишь отписка на бумажке. Возгордился адмиральством?

— Эх, солнышко, Всего рассказать не могу — военная тайна. Столько всего навалилось с новой должностью и новыми знаниями.

— Лишние знания — лишние печали?

— Умница моя, иди сюда. Бесполезно вырываться, никуда не денешься из моих могучих рук!

Полдня с Инессой-баронессой «прокувыркался». Но вроде не заподозрила подруга подмена, ишь как лыбится довольно. Изобразив перед вахтенными «строгое начальство» проводил даму сердца до экипажа, обещал навестить как только смогу, дел то «невпродых», тут и разведка и дипломатия и военные вопросы…

Без пяти минут невеста благосклонно кивала горящему на работе суженому. Протянув руку для прощального поцелуя, потребовала не шляться где попало и заказать адмиральский мундир непременно у Абрамсона.

Тут да, промашка, из штаба Черноморского флота когда вышел, решил прогуляться, заглянул в первое попавшееся на глаза «ателье», вроде приличное, армяне шьют. И «парадку» у них решил «построить». А все уважаемые офицеры, адмиралы тем более, обшиваются Самуилом Яковлевичем, а не братьями Акопян.

Прокол, конечно, но вряд ли контрразведка Черноморского флота сей мелкий фактик запишет в личное дело Виктора Васильевича Колчака.

— Повезло тебе Вить, — капитан второго ранга Михаил Антонович Невзоров, механик на «Константине» и всей нашей «флотилии» из пятёрки пароходов («Константин», «Кречет», «Ястреб», «Сокол», «Орёл») и девяти катеров, давний приятель Колчака и потому может запросто обратиться к свежеиспечённому адмиралу если нет «лишних ушей» рядом.

— В чём заключается везение?

— А ты не понял? Не поимей статус атташе, по сути второго человека в посольстве, фиг бы баронессу мог на борт провести. «Константин» как ни крути военный корабль!

— И что?

— Совсем поглупел от постельной гимнастики? Сейчас наша шаланда дипломатическое судно и Устав трактовать можно более широко.

— А, ясно Миша, ясно. Тоже хочешь пригласить кого?

— Не до баб-с, ваше превосходительство. Я с машинной частью «пернатых» разобраться не могу, по мелочи столько всего накопилось. Длительная стоянка для механизмов стократ хуже спокойной работы на средних режимах.

— Много работы ещё?

— Недели на две. Надеюсь, до сентября старина Эссен флот не стронет на Босфор?

— Военную тайну выведать желаешь?

— Смешно. Ты б лучше со своей баронессой разобрался, хранитель военных секретов.

— Ого. Полагаешь, Инесса Фёдоровна в Берлин донесения отстукивает?

— Ну, вряд ли в Берлин, в Севастополе мощная миссия англичан, утопили бы джентльмены твою прелестницу или налёт-ограбление с неосторожным убийством организовали. Нет, не Берлин, всё-таки склоняюсь к Лондону.

Так-так-так, похоже этот разговор Невзоров заводит не в первый раз. А Инесса та ещё оторва, в девичестве Прасолова, из семьи старообрядцев, в 16 лет упорхнула «на курсы» где в перерывах между лекциями ухитрилась вскружить голову полковнику береговой артиллерии барону Николаю Рейнгардту, погибшему полтора года назад от взрыва пороха на пятой батарее (про смерть барона в газетной подшивке прочитал).

Очень может быть Инесса и шпионит по мелочи, «на булавки» то надо находить денежки, а пенсион за мужа не особенно и велик. Ладно, разберусь, не влюблённый гардемарин, в конце-то концов.

— Понял, Мишаня, удвою, нет, утрою бдительность!

— Лучше учетвери, а то как Потылицын, угодишь на флотскую гауптвахту. И хоть являешься военным дипломатом и лицом неприкосновенным, Эссен тебя как адмирала русской службы законопатит.

Александр Николаевич Потылицын, редактор «Севастопольского вестника» уже неделю как «томился в узилище». Журналист наваял огромную, на разворот статью, посвящённую скорому взятию Константинополя. Скрупулёзно подсчитав количество стволов диванный стратег вычислил, что против береговых батарей и двадцати 280-миллиметровых пушек «Мольтке» и «Гебена» Черноморский флот выставит 35 двенадцатидюймовых орудий на бригаде линкоров (на «Императрице Марии в кормовой башне разорвало ствол правого орудия) и 14 на бригаде броненосцев (по одному стволу неисправны на 'Кутузове» и «Трёх Святителях». И по суммарной мощности превзойдут герои-черноморцы врага и по точности, — корректируя огонь с аэростатов, также выиграют, после чего легко разгромят супостата и ворвутся в Константинополь.

Информация о вышедших из строя орудиях была секретной и комфлота невероятно обозлился. Потылицын на вопрос начальника контрразведки флота, дурак ли он или шпион, «расколоться» не пожелал, назвал себя патриотом, Эссена сатрапом и душителем свободы и гордо прошествовал на гауптвахту, где «мужественно терпел тяготы и лишения». Это в подмётной листовке, расклеенной «карбонариями» напечатали, газету то Эссен сразу прикрыл, тут он в своём праве. Потылицын, героически высиживал на селёдке и пшённой каше, но не в тюрьме, а на гауптической вахте. Все ждали когда командующему надоест прятаться от делегаций, призывающих освободить «узника совести» вскрывшего недостатки российского флота. Весело живём в Севастополе в 1916 году, весело…

Про Потылицына ещё почему вспомнил, в бумагах Колчака нашёл месячной давности записку: «Потыл. А. Н. \вопр. предоставл. граждРТК\ признать нецелесообразным».

После начала военных действий немало россиян не желающих брать Берлин решили «откосить» и срочно «переменить Отечество». Русское Тихоокеанское Королевство хоть и объявило войну германскому блоку, номобилизацию не проводило, исключительно добровольцы и моряки с морской пехотой.

Исходя из географии, вооружённые силы островного государства состояли из флота и морской пехоты. Командующий флотом и являлся, по сути, военным министром. Корабельный состав, береговая артиллерия, прикрывающая на Гуаме-Буяне важнейшие районы, морпехи, на эсминцах и единственном крейсере — «Буяне» исполнявшие обязанности расчётов малокалиберной артиллерии, вот и всё. Постоянного состава, офицеров, унтеров сверхсрочников и кадетов-гардемаринов насчитывалось три с половиной тысячи, но каждый гражданин королевства обязан владеть оружием, проходить сборы, упражняться в стрельбе и фехтовании. Кто в Европе и иных частях света проживает, по месту жительства обязан посещать стрелковые клубы. Так в красивом «Воинском билете» записано. Ещё там записываются военные специальности, как правило, по три-семь у каждого воина. У меня, например, аж одиннадцать. Помимо минёра ещё и стрелок-снайпер и пулемётчик, и комендор и радист, и сигнальщик, и шифровальщик, и водитель автомобилей и прочее и прочее и прочее…

Вызов в штаб Черноморского флота неожиданным не был, принял меня контр-адмирал Владимир Иванович Семёнов, известный беллетрист, автор нескольких увлекательных авантюрных романов, хоть и без «попаданцев», но явных альтернативок. Так, Семёнов, не написавший ЗДЕСЬ трилогию «Расплата» всё-таки ухитрился расписать поход Второй Тихоокеанской Эскадры ведомой вице-адмиралом Чухниным. В романе русским минным катерам, базировавшимся на «матке» — пароходе «Святой Лаврентий» удалась ночная атака отстаивавшегося в Мозампо японского флота и утопление «Асахи», «Сикисимы» и «Фудзи». Засим в тяжёлом трёхдневном сражении русская эскадра разбила японский флот, взяв на абордаж тонущий «Микаса» и пленив Хейхатиро Того, валявшегося на палубе в беспамятстве после тяжелейшего ранения. Разумеется, бравые русские моряки броненосец спасли, зачислив бывший флагман Соединённого флота в состав флота Тихоокеанского. За сей опус японские офицеры послали Семёнову то ли 97 то ли 98 вызовов, предлагая рубиться до смерти на холодном оружии…

— Владимир Иванович, а хотите сюжет подброшу.

— Любопытно, Виктор Васильевич, и какой же.

— Представьте, эскадра Чухнина выходит на Дальний Восток и перед Гельсинфорсом попадает в густой туман. Корабли дают самый малый, идут так часа два, ну, пускай три и когда туман рассеивается оказываются в октябре1854 года. Англо-французский флот блокирует Санкт-Петербург, на престоле Николай Павлович, Севастополь сражается…

И тут такой туз в рукаве у России — новейшие «бородинцы» против кораблей середины 19 века. Быстрый разгром балтийской эскадры союзников и гонка до Севастополя, чтоб успеть закупорить в Чёрном море экспедиционный корпус, чтоб ни один не ушёл.

— Нет, поступим иначе, — Семёнов невероятно воодушевился, — зачем при таком преимуществе в Чёрное море гнать, форсируя машины? Громим Лондон! Принимаем капитуляцию на руинах Тауэра.

— Ого-го! Сразу видно кто из нас писатель, а кто читатель. Владимир Иванович, вижу, что загорелись! Жду книгу на этот сюжет с дарственной надписью.

— А идите в соавторы, Виктор Васильевич, слог у вас прекрасный.

— Увы, времени нет.

— Так и у меня нет, пока в отставку не выйду, не до сочинительства, но идею вашу беру, так и укажу в заглавии как автора.

— Договорились…

А вызывал меня Семёнов, пытаясь «раскулачить» единственную ценную боевую единицу флота королевства в черноморском бассейне — «Константин». Мол, нам всё равно идти вслед за броненосной эскадрой, которая подавит сопротивление неприятеля. И зачем на вспомогательном крейсере, по сути на здоровенном пароходе два 120-миллиметровых и восемь 75-миллиметровых орудий? Оставить пару трёхдюймовок и хватит.

Еле отговорился, пообещав направить телеграмму его величеству, Николаю Константиновичу, который якобы и повелел усилить артиллерийское вооружение «Константина». Не могу же идти против воли суверена. Семёнов покивал разочарованно, но просил с отбитием шифровки на Буян не затягивать. Да я её вообще отправлять не буду, кто проверит? Нехорошо, конечно, обманывать прекрасного писателя и патриота, но, но, но…

Мало ли что в ближайшем будущем случится. Пока, с иным исходом Русско-Японской войны, гибелью в 1880 году на войне турецкой Брусилова и Макарова, события идут очень и очень похоже с нашей реальностью. А значит, возможен переворот, отстранение Николая Второго и непременно за этим последует бардак и развал. Тут то на «Константине» пушки и пригодятся…