Конан из Красного Братства

ГЛАВА 13 Репетиция

Палящие лучи солнца с трудом пробивались сквозь листву. На одной из верхних террас дворца раскинулся висячий сад, представляющий собой настоящий клубок тропических растений, диковинных кустарников и необычных деревьев. Над яркими цветами носились тучи разноцветных бабочек, а высоко в кронах сновали маленькие обезьянки. Тысячи птичьих голосов создавали неповторимый хор. Здесь даже находился небольшой рукотворный водопад. Возле журчащей воды стояли скамейки и обвитая виноградом беседка, где предавался размышлениям принц Ездигерд. Он был облачен в просторные шелковые одежды и тюрбан из той же материи. Его сидящая неподвижно со скрещенными ногами фигура выглядела как изваяние, затерянное посреди густых джунглей. Когда от главного храма Аграпура донесся призывный сигнал к молитве, мысли принца спустились на землю. Увидев резвящегося под ногами щенка, который пробовал грызть виноградные стебли, наследник престола щелкнул пальцами. Словно изниоткуда возник полуголый невольник с подносом, и Ездигерд принял у него наполненный вином кубок.

Минутой позже появился другой слуга.

— Маг Кроталус к услугам Вашего Высочества, — он пал ниц перед господином.

Хватило едва заметного движения головы принца, чтобы человек поспешно ретировался в кусты, откуда ему на смену вынырнул пожилой чернокожий мужчина. Объявленный маг медленно приблизился к Ездигерду.

— Тут просто восхитительно, — начал с комплиментов колдун, оглядываясь вокруг. — Я сожалею, что заставил себя ждать, но в моем возрасте такой подъем дается нелегко.

— Да, не дурно, — Ездигерд счел необязательным вставать навстречу, переведя только взгляд с щенка на гостя. — Мне показалось, что висячие сады моего отца подойдут для нашей беседы.

— Действительно. Это место немного напоминает мою страну, окруженную высокими горами. В ливневых лесах Зембабве обитают разные животные и интересные растения, некоторые даже заслуживают внимания ученого. Здесь тоже имеются кое-какие диковинки, — высокий, одетый в черное маг сел напротив принца под ветвями разлапистого дерева.

— Вот оно что. Значит, являясь дорогой отцовской прихотью, сад может приносить конкретную пользу. Однако… погоди… — Ездигерд поднял руку и замер, прислушиваясь. Издалека долетели ритмичные, повторяющиеся звуки гонга. — Хмм… согласно водяным часам главного храма, сейчас девять утра. То есть, не ты опоздал, а я пришел слишком рано… Однако расскажи подробно о себе. Мне хочется знать о прошлом человека, обладающего столь обширными знаниями и силой, к тому же недавно сумевшего пересечь Вилайет, невзирая на капризы погоды.

— Как будет угодно, Ваше Высочество, — поклонился Кроталус. — Если идет речь о моих способностях, то наиболее их сильной стороной можно считать дар видения природы вещей и будущих событий. На нем, собственно, зиждилась упомянутая тобой, господин, экспедиция. Этот дар передается по наследству… — маг вдруг поморщился и посмотрел вниз.

Разыгравшийся щенок начал хватать зубами ремни его сандалии. Наградив шалуна легким шлепком, Кроталус продолжил, уже стоя:

— Про предков отдаленная история, — колдун перебирал сплетенными пальцами, розовые подушечки контрастировали с темной кожей рук. — Моя родина дала миру много хороших магов. Мои сородичи черпают силы от земли, растений, минералов… Некоторые из них могут вселяться в какую-нибудь лесную тварь, чтобы жить и охотиться как она. Некоторые развивают умение навязывать свою волю на расстояние. Я учился всему этому с детства, хотя овладел только основными приемами. Когда моя душа путешествует по эфиру, я чувствую больше любого смертного, но мой настоящий талант заключается в способности улавливать волны мощных магических артефактов. Таким образом, мне открылись вещи высшего порядка, недоступные моим диким предкам. Существует множество мест, особенно в развалинах древних городов, где бьют энергетические источники силы, которая превосходит магию моего народа настолько, насколько Империя, — прости за сравнение, принц, — превосходит иерархию пастушьего стойбища. Однажды я забросил знахарство, некромантию, ведение племенных обрядов и прочую чепуху, чтобы целиком сосредоточиться на поиске забытых знаний. Потом я, посетив виденные в трансе места, овладел навыками и нашел артефакты, которые украсят подобно драгоценным камням Аграпур — эту жемчужину цивилизации, а также весьма пригодятся человеку, властвующему над почти половиной обитаемых земель.

— Понятно, — Ездигерд, как всегда был скуп на эмоции, — Особая чувствительность к магическим дуновениям повелела тебе организовать поездку за море Вилайет и найти необходимый ингредиент для колдовских чар. Только ты не прояснил сути искомого результата.

— Да, мой принц, — вежливо улыбнулся Кроталус. — Лучше до поры не раскрывать характер моей работы. Однако я ответственно заявляю, что на турнире никто не составит мне серьезной конкуренции.

— Ну, будь по-твоему. Пусть мое терпение укрепит веру в твои возможности. Так или иначе, скоро мы увидим какова им цена. Тем более, один из нужных тебе предметом накануне прибыл к нам морским путем, — наследник погладил подвизгивающую собачку, которая старалась забраться ему на колени. — Наверное, уже слышал?

— Я знал еще до распространения каких-либо слухов, — загадочная улыбка не сходила с лица мага.

— Придется поверить, хотя в нашем городе болтунов, сплетни распространяются молниеносно, — вынув из кармана небольшой кошель, принц высыпал на ладонь несколько золотых монет и янтарь. Он двумя пальцами поднял его к свету. На солнце камень стал почти прозрачным, внутри различалось какое-то движение. — Я никогда не понимал до конца, почему чародеи питают страсть к различным побрякушкам, — сказал Ездигерд, любуясь янтарем. — Интересно, стоило ли ради такого камушка затевать рискованную экспедицию и пожертвовать многими людьми, не говоря уж о судне.

— Стоило, — заверил принца Кроталус. — Правда, я искал два камня.

— Неужели тебе одного не достаточно?

— О, даже с одним можно выиграть состязание, — колдун едва сдержался, чтобы не протянуть руку к желтой капле, — но со вторым я бы добился гораздо большего.

— Думаю, мой отец поступил разумно, решив купить пиратов из как его… Красного Братства. И, похоже, деньги были потрачены не зря, — Ездигерд спрятал драгоценность в кошелек. — Вероятно мы сумеем заполучить также другой камень, однако нас поджимает время. О нашем мероприятии прослышали за рубежом, и авторитет Империи сильно пострадает, если я опять перенесу дату следующего тура. Этого нельзя допустить.

— Время не является препятствием. Мне просто нужно… — Кроталус показал обе руки с растопыренными пальцами, — … вот столько дней.

— Десять? Изначально шел разговор о месяце после твоего возвращения. Бери, — наследник протянул магу кошелек.

Кроталус с облегчением принял подарок, который мгновенно исчез под полой черного одеяния.

— Я упростил действо, учитывая всего один имеющийся камень, — зембабвиец низко поклонился. — Кроме того время отнюдь не постоянная величина. Э, как бы объяснить… — его взгляд нашел щенка, радостно машущего хвостом на коленях хозяина. — Принц очень привязан к своей собаке?

Удивленный вопросом Ездигерд, ответил не сразу:

— Не особо. По дворцу бегает много таких. Щенок с отличной родословной, но есть еще другие того же помета. Ты хочешь наложить на него чары? — наследник окинул темнокожего колдуна пытливым взглядом. — Я готов пожертвовать малым ради увлекательного зрелища.

Без лишних слов Кроталус сел сбоку от принца и деликатно пересадил щенка к себе на колени. Он вроде бы гладил зверушку, хотя ладонь мага не касалась шерсти. Собачка с высунутым розовым языком следила за движениями руки чародея.

— Смотри, принц, пес начинает стареть.

Ездигерд округлил глаза. Действительно, во внешности животного происходили очевидные перемены. Скоро щенок обликом стал напоминать взрослую охотничью собаку, правда, скорее ее миниатюрную копию.

— Размер также можно изменить, — Кроталус продолжал плавно водить рукой, словно скульптор, завершающий свое творение. — Вот простейший пример того, когда собака, не принимая воды и пищи, всего за несколько минут взрослеет на годы.

Животное сидело тихо, находясь, будто в ступоре. Вдруг оно подняло к хозяину умный, вопросительный взгляд. Пес чувствовал, что стареет, чувствовал, как неуловимо тают его силы, как становится тяжело дышать. Шерсть потеряла блеск, потом начала седеть, глаза затянуло бельмами, хвост обвис, лапы дрожали. Наконец, странное существо, шумно вздохнув, уткнулось мордой в колени Кроталуса.

— Процесс вполне обратим, но для чистоты эксперимента должен закончиться вместе с жизнью испытуемого, — объяснил маг, выполняя теперь более быстрые движения рукой.

Наследник недоверчиво дотронулся до собаки. Это была уже сухая, холодная мумия — скелет, обтянутый морщинистой кожей.

Кроталус мерзко захихикал и выбросил маленький трупик в кусты, после чего отряхнулся.

— Сам видишь, принц, что время не столь уж незыблемо. Мне хватит десяти дней для подготовки без применения магии, если, конечно, строительство судна будет проходить гладко.

— Следовательно, десять дней… Прекрасно. Сегодня пополудни я назначу дату очередного состязания, — Ездигерд смотрел на мага с уважением и немного со страхом. — Надеюсь, помощь командования флотом удовлетворяет тебя.

— Вполне, Ваше Высочество, но хорошо бы еще получить группу невольников или узников, по меньшей мере, сотню. Их умения и физическое состояние не существенны, — колдун слегка помялся и закончил шепотом: — Все равно они не переживут тех последствий, что им мною уготовлены.

— Примерно представляю… Главное, чтобы получилось, — Ездигерд порывисто встал. — Друг мой, Кроталус, я верю, ты не подведешь, а то два моих кандидата уже успели разочаровать меня. Я было даже засомневался в пригодности собственной идеи, но сегодняшний показ вернул мне надежду, — секунду подумав, наследник доверительно положил руку на плечо зембабвийца. — Какие бы заклятья не применялись тобой, лишь бы тот желтый камушек превратился в чудесный двигатель корабля. С настоящего момента ты являешься моим последним шансом сохранить лицо.

Новую дату турнира народ обсуждал бурно, ведь второй этап обещал по зрелищности превзойти первый. На пристани планировалось возвести дармовые места для жаждущей острых ощущений толпы. День состязаний провозгласили государственным праздником, а в завершении должна была состояться публичная экзекуция пиратов, доставленных с севера Вилайета. Люди шептались, что поймали самого Амру. Разумеется, ни один житель Аграпура не мог пропустить такого незабываемого зрелища, которое послужило бы предостережением любому потенциальному бунтовщику.

Однако в некоторых кругах обсуждалась целесообразность повторной демонстрации после катастрофических последствий первого тура. Кто-то доказывал, что император Йилдиз совсем помешался от чрезмерных возлияний. Другие ссылались на его отдельных вельмож, пытающихся использовать конкурс для повышения личного статуса или организации дворцового переворота. Выдвигалась еще третья версия: старик Йилдиз опасается своего возмужавшего сына, а поскольку Ездигерд организатор турнира, то за очередной провал придется отвечать публично именно ему. Впрочем, при триумфальном исходе, принц сделал бы дополнительные шаги для скорейшего занятия трона.

Алафу перспектива дальнейшей борьбы за признание и богатство придавала свежие силы, хотя в то же время пережитый кошмар не добавлял юноше уверенности. Равнодушный к объявленным развлечениям и не любитель массовых казней он целиком посветил себя исследованию водяных духов, едва находя время заглядывать в отчий дом. Прогресс по сравнению с прежними достижениями, безусловно, произошел, только опыты требовали от него все больше выдержки и отваги. Алхимик постоянно рисковал получить смертельный ожог, но взамен мог открыть способ, вынуждающий демонов двигать суда без человеческого участия. Никакой иной награды на данном этапе Алаф не пожелал бы.

Новаторская идея юноши заключалась в тяжелой балке, помещенной внутрь все того же бронзового короба. Балку должны были толкать струи водяного пара, дувшие с двух противоположных сторон. Вопрос стоял лишь в установке определенного размера труб, способных выгонять разъяренных демонов посменно, что привело бы к раскачиванию балки. При соответствующих регулировках механизм мог легко заменять команду гребцов. Хватило бы всего трех-четырех матросов, чтобы поддерживать огонь, контролировать давление в нагретом сосуде и выпускать избыток духов. Однако такое устройство, значительно более сложное, чем первое решение Алафа, требовало много металла и изготовленных на заказ деталей, поэтому молодой человек даже ночами корпел над улучшением проекта.

Кроме совершенного двигателя алхимику еще хотелось сделать совершенное оружие. До сих пор корабли обычно атаковались с короткой дистанции и захватывались путем абордажа. Создание действенного средства защиты, а также нападения для ближнего боя обеспечивали Турану абсолютное морское господство. Согласно плану, бронзовая емкость, присоединенная трубками к паровому котлу (возможно, второму), перемещалась бы свободно по подвижным брусьям вдоль палубы от носа к корме. Взбешенные духи могли бы выпускаться из нее прямо в лицо противника. Этой работой Алаф тоже озадачил себя и выделенных ему помощников.

Потом его озарила мысль о стеклянных шарах, наполненных водой, которые бы разогревались и выстреливались из катапульты во вражеское судно. Алаф поделился своими замыслами с Мустафаром, успевшим за малый срок стать для юноши близким другом и наставником. Учитель часто отметал многие идеи ученика, как несостоятельные, но некоторые старику нравились, и он сулил Алафу совместное их испытание на турнире. Не однократно молодой человек восторгался великой мудростью Мустафара.

— Благодаря нашему уму, смекалке и навыкам, — приговаривал старый мастер, — мы покажем всем, что значит работа с обычной материей, без всяких магических трюков. Наверняка Ездигерд оценит по достоинству наше искусство, и кто-то из нас обязательно выиграет состязания, — улыбка осветила его уставшее лицо. — Так или иначе я при любом итоге сохраню свою должность на верфи. Этот труд мне в радость. Даже если награда обойдет меня стороной, я не сильно опечалюсь.

Подобные разговоры велись ими во время проверки разных приспособлений, хотя за последние дни они ни разу не встретились. Поэтому Алафу пришлось самому прикидывать возможности нового казана яйцевидной формы с толстыми стенками. Котел нагревался с помощью жидкого топлива Мустафара. Мелкие элементы сложной машины еще не были смонтированы, но пока алхимик планировал испытать прочность бронзовой скорлупы.

Вскарабкавшись на каменный помост, Мустафар занялся катапультой — самой обычной, а не одним из его скорострельных изобретений. Мастер собирался продемонстрировать снаряд, способный гореть в воде. Согласно утверждению Мустафара огонь должен будет охватить значительную площадь поверхности моря. Такое оружие могло бы сдержать атаку вражеского флота и, смонтированное на легком торговом судне, отпугивать пиратов. Не испытывай Алаф чувство глубокого уважения к наставнику, он всерьез забеспокоился бы за свой проект.

— Канаты плетенного конского волоса хлопот доставляют порядком, — громко сокрушался Мустафар, помещая снаряд в ковш катапульты. — Им свойственно впитывать влагу, а также быстро пересыхать на солнце. Мне надоело ежедневно регулировать натяжение. Я уже размышлял над системой костяных или металлических пружин. Правильно! А может быть лучше использовать стальные тросы?…

— У тебя будет достаточно времени подумать даже в день состязаний, до того как плавающая телега Тамбара Паши покинет порт, — усмехнулся Алаф, вспомнивший о последнем изобретении астролога.

Небольшая галера Тамбара с двумя вращающимися колесами по каждому борту действительно напоминала повозку. К колесам крепились рукояти, чтобы экипаж мог их крутить и, тем самым, обходиться без весел. Конструкция вначале заинтересовала Алафа, но юноша оставил замысел ее возможного применения, поскольку работа над собственным изобретением требовала больших усилий. Кроме того срок турнира приближался. И все-таки детище астролога заслуживало некоторого внимания хотя бы измененным видом колеса. На нем, утяжеленном свинцовыми гирьками, вместо спиц установили плоские, искривленные лопасти. Тамбар Паша с гордостью объяснял, что давящие сверху вниз грузила помогают вращению колес и уменьшают сопротивление. Он даже клялся, что если нижний фрагмент окружности будет тяжелее верхней точки, то люди вообще не понадобятся. Правда, Алаф не очень поверил столь смелому заявлению и оказался прав. Лопасти отказывались самостоятельно крутиться, чем дали повод для зубоскальства у наблюдателей. Проверявший изобретение в тихой бухте Тамбар Паша с места рулевого совсем охрип, но глупые колеса его не слушали. Галера, наконец, лениво поплыла вперед, да только благодаря двум вспотевшим от напряжения рабам. Видимо упрямый механизм не дорос до гения своего изобретателя.

— Неужели этому жирному дураку никогда не надоест? — рассмеялся Мустафар. — Всякий раз, осрамившись на суше, он лезет в воду. О, я вижу, невольники гребут к берегу. По крайней мере, астролог не забыл про весла.

— Посмотри туда, — махнул направо рукой Алаф. — Тамбару я бы советовал поторапливаться и сойти с дороги корабля Залбувалуса.

При виде выплывающего из доков судна коринтийца у молодого алхимика похолодело внутри. Сцена напоминала ему бредовый сон. Какие жуткие заклятия применил угрюмый маг? Несчастный экипаж вообще не походил на ту группу сильных, здоровых невольников, которых получил Залбувалус. Алафа, видевшего этих рабов ранее, испугала произошедшая с ними трансформация.

Хотя руки господина были пусты, но гребцы двигались так, словно над ними зависла жесткая плеть или даже раскаленный железный прут. Налегая на весла, люди издавали странные звуки, вроде конского ржания. Алаф побился бы об заклад, что губы невольников не шевелятся. Длинные плащи, завязанные под горлом, не могли полностью скрыть чудовищно деформированные спины и плечи, поднятые значительно выше, чем у нормального человека. Шеи гребцов имели красноватый оттенок и неестественно дергались по сторонам. Несколько раз алхимик заметил, как горбы вздымают свободные покрова, а однажды он увидел уродливую морду, выглянувшую из-за затылка одного раба. Юноша содрогнулся от отвращения.

— Пусть молния спалит всех магов, — Мустафар, также кое-что углядевший, склонился к уху ученика. — Этот философ еще хуже тех тварей, что призвал себе на службу.

— На спине каждого гребца сидит демон, который его кусает и дерет когтями, — прошептал Алаф, утирая холодную испарину.

— Ага, у каждого имеется личный сторож, указывающий, когда надо поднять весло, когда опустить, когда поднажать и когда умереть! — Мустафар выругался и сплюнул под ноги. — Я, пожалуй, оказал бы им милость, если б направил на них свою катапульту и сжег до основания судно вместе с главным демоном.

— Нет, не надо, — Алаф погладил плечо мастера, которого трясло в праведном гневе. — Скорее всего, он проиграет состязания и новые жертвы больше не появятся.

Слова юноши находили тому подтверждение. Ход судна оставлял желать лучшего, несмотря на громкие команды и барабанную дробь. Весла ударяли вразнобой, неуклюже, постоянно сталкиваясь друг с другом. Временами они зарывались в воду, временами только поднимали мелкие брызги. Залбувалус кричал все громче. Порой слышались фразы непонятного наречья, сопровождаемые стонами. Иногда один из гребцов падал между рядами и уже не вставал. Но, так или иначе, ужасная галера вышла на середину залива и начала медленно отдаляться. До причала доносились лишь обрывки приказов коринтийца.

После такого зрелища Алаф еле сумел унять дрожь и вернуться к работе.

— Учитель, ты можешь теперь опопробовать катапульту. Они уже уплыли, а мой паровой котел останется на берегу. Гавань в твоем распоряжении.

Первым делом молодой человек удостоверился, что опасные испытания будут проходить без зрителей, дабы никто не пострадал. Затем он велел помощникам развести огонь под казаном. Топливо Мустафара горело очень долго и в отличие от углей давало яркое пламя. Алаф, прикрывший рукой глаза, снова выразил мысленное восхищение гению наставника. Вскоре котел разогрелся, но еще сдерживал нетерпение закрытых внутри духов. Когда же температура стала критической, алхимик выпустил немного пара. Струя вылетела со свистом, заглушая прочие звуки. Да, сила водяных сущностей была велика. Однако чтобы заставить демонов трудиться, следовало держать их подольше в заточении и соблазнять надеждой на свободу. Лишь бы не прозевать момент… Последняя мысль напомнила Алафу о прежних ожогах. «Хорошо, что бронзовый сосуд обладает изрядной прочностью» — подумал он и повернулся к Мустафару, уже готовому выстрелить. Проклятое судно Залбувалуса окончательно скрылось из вида. Юноша опустил взгляд к воде и увидел черную субстанцию, разливающуюся по морю. Маслянистое пятно тянулось до места на набережной, где стоял Мустафар. Беглый осмотр показал, что из одной бочки выпала пробка и оттуда льется ручьем жидкое топливо. Тут сын пекаря понял страшную вещь: Ведь мастер сейчас должен выпустить зажигательный снаряд!

— Мустафар!!! Берегись!!! — как сумасшедший завизжал он. — Заткните бочку!!! Топливо!!!

Его истошные вопли потонули в гудении рвущегося из котла пара. Тогда Алаф бросился к бочке и, растолкав помощников, сам устранил течь. Юноша глубоко вздохнул для нового предостережения учителю, но не успел. Мустафар все же выстрелил.

Взметнувшаяся стена пламени приняла облик огненного демона, который с огромной скоростью понесся в сторону берега. За секунду голодная бестия проглотила и помост, и своего творца, сопроводив обед мощным взрывом топливных бочек.

Предприятию Алафа не слишком досталось. Нескольких человек раскидало по сторонам. У одного помощника жарким дуновением опалило волосы. А вот от Мустафара, его людей и изобретения не осталось ничего, кроме пепла. Не нашли даже маленькой зацепки, объясняющей причины трагедии. Некоторые потом утверждали, что старый мастер попросту заигрался со стихией. Алаф же был твердо уверен: учитель погиб из-за злого умысла. Свои доводы он намеревался изложить принцу и командованию порта, только доклад пришлось перенести на другое время, потому что возникли совершенно непредвиденные осложнения.

В заливе появились суда Красного Братства.