Когда расцветает опал (СИ)

Глава 11. Отпечаток на зеркале

День клонился к закату. Сквозь единственное окно в лекарские палаты робко проникало солнце. Скользило по старому шкафу, забиралось на стену и золотистым веером украшало потолок. Минует час-другой, крепь накроют тени зеленоватых сумерек.

Прижав колени к груди, Айлин сидела на койке и косо наблюдала за дремавшими соседками. Превосходная компания для советницы! Ходячая беда по имени Юлия напилась рома (где только взяла? Бутылки с жгучей отравой хранились у главной поварихи, в закрытом на ключ шкафу), упала на лестнице и сломала ногу, в дополнение к ещё не сросшейся руке. Под действием обезболивающих настоев незадачливая кухарка крепко спала и нарушала тишину раскатистым храпом. Безумные стихии, да вся драная и сальная одежда насквозь провоняла перегаром! Мерзость.

У стенки лежала ещё одна возрастная дерья с седыми буклями, чьего имени тен Махети не знала. Вчера её принесли с кровоточащей и чёрной лодыжкой: в поле за горой бедолагу укусила ядовитая змея. Как и для чего ткачиха — когда-то она шила наряды для Айлин и обучала манерам, в семерики до отправки к королевскому двору — забрела в непроходимые травяные заросли, осталось загадкой. Луг за холмом принадлежал мышам, змеям и ежам, это прекрасно знали все каорри. Да что думать, встречались болотистые ловушки. Шаг и, здравствуй, надлунный мир.

Скрипнула дверь, в зал вошла пожилая лекарица. Тати осторожно проверила спящих, сделала по уколу, зажгла ароматические палочки.

— Подайте мне воды, — холодно произнесла бывшая цетра.

— Кувшин стоит рядом с вашей постелью, — она сдержанно улыбнулась, — достаточно протянуть руку и наполнить стакан.

— Я прошу вас сделать это.

Голос тен Махети источал яд. Во дворце после такого тона прислужницы в слезах падали на колени и просили прощения за дерзость. Ввести бы в убежище подобную традицию.

— Не просите, а приказываете.

— И что?

— Вы абсолютно здоровы и можете обслужить себя. Попробуйте, и всё получится, самое трудное — сделать первый шаг, — кивнув, Тати покинула комнату.

Айлин аж задохнулась от злости. Чтобы у лекарицы язык свернулся в трубочку и отсох! Да как жалкая нищебродка смеет так с ней разговаривать! С советницей короля! С верной помощницей хранителя ордена! С важным лицом в крепи!

В ярости отмеченная Адаром схватила стакан и разбила о стену. Дзинь! Осколок отлетел от камня и порезал ладонь некогда первой красавицы Афелета. Кровь тёмно-алым бисером нарисовала созвездие на одеяле.

— Ах! — дерья всхлипнула от боли, вытащила стекло и зажала руку подушкой, — будь здесь всё проклято! Всё и все! Ненавижу вас всех! Как смеете так со мной обращаться?!

— Что за крики, что такое… — пошевелилась Юлия и нехотя разлепила глаза. Воздух завонял перегаром и потом, — ох, моя нога…

— Попросила воды подать, а мне отказали!

— Так кувшин ближе всех к тебе стоит.

— Не к «тебе», а к «вам».

Кухарка приподнялась на подушке:

— А «вы», собственно, кто такая? — она прищурилась, — ах, конечно-конечно, узнала, вспомнила. Засланка всеми любимая.

— Какая ещё засланка?! — Айлин вскинула брови.

— Самая обыкновенная, — Юлия смотрела в разукрашенный лиловыми всполохами потолок, — выращенная для постели короля. Там-то, небось, матрасы помягче были и простыни шёлковые, и подушки с настоящим пухом. И одеяла без дырок.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать?! Я выполняла важнейшее задание!

— Ублажать мужчину — важнейшее задание. Не дай стихии, отшлёпает, — она издевательски рассмеялась, — ты, это, будь проще и спокойнее. Пока ты с монархом кувыркалась и казну тратила, мы боролись за выживание. Ходили в дозоры, отваживали патрули. Зашивали дырки на старом тряпье, крахмалом и прочей дрянью клеили обувь, чтобы не развалилась. На камнях и глине растили овощи и делили на всех, лишь бы хватило поесть. Весело было, очень.

— Меня это не волнует.

— А зря. Хочешь добиться уважения к себе, относись с уважением к другим, — она шумно вздохнула и здоровой рукой подложила одеяло под больную ногу, — даже беглянка-журавлица и та лучше себя ведёт. Не кичится, а наравне со всеми пашет. Ты такая же, как мы. Работай, старайся, и будешь на своём месте.

— Глупости! Я — доверенное лицо самого Сваарда! И знаю в десятки раз больше, чем вы!

Юлия расхохоталась:

— Ну, раз так, то продолжай бить стаканы, красотка-засланочка.

— И буду!

В стену полетели остатки посуды вместе с подносом и салфетками. На столе остался гранёный кувшин. Тяжёлый для изнеженной дерьи.

— Ненавижу всех…

Айлин зашлась в рыданиях. Обняв колени, застенала громче птицы, из чьих крыльев выдёргивали перья. Так её ещё никто не унижал. Столько лет добиваться высокого статуса и сейчас слышать нравоучения от какой-то пьяной и грязной кухарки, которая каждую семерику что-нибудь ломает! Где справедливость в этом мире?

Рука кровоточила, синяки на шее ныли. Ещё три дня назад во дворце слуги бы приготовили для тен Махети ванну с молоком и ароматными маслами, постелили бы свежайшее бельё и подали вкуснейшие яства. Именно об этом дерья мечтала с детства! О спокойной жизни, когда не нужно думать, где раздобыть кусок хлеба и найти уголок на ночь! Не носить неделями одну и ту же тряпку и зашивать каждую дырку. И что теперь? Исполнившаяся мечта рухнула как карточный домик! Дунул ветер перемен, и всё рассыпалось!

Спать в сырой каморке бывшая королевская советница не собиралась. Каменный короб, который для неё отвели в ордене, вонял плесенью и был без окон. Со стены сочилась вода и собиралась в лужу, с коркой наледи по краям. Поэтому Айлин осталась в лекарской комнате (сославшись на боль в теле), где было светло и пахло благовониями, а одна из молоденьких послушниц учтиво исполняла поручения. Знал ли Сваард о беззаконии? Согласился на унижение верной помощницы?

Постойте-ка! Вдруг ткачихи и стряпухи без его ведома выделили тен Махети «подземную дыру»? Просто потому, что так захотели? Позавидовали красоте и достижениям! Пока прислужки копались в грязи, она участвовала в жизни государства, изучая законы и направляя монарха. Отыгрались и отомстили, завистливые птицы! Надо найти тен Кармалла и сообщить. Помнится, после событий в церемониальном зале он пообещал навестить в палате, но так и не пришёл. Скорее всего, был сильно занят проблемами ордена, лекарицы что-то бесконечно говорили о схождении, ну, да ладно. Пусть мудрейший прочистит мозги всякой черни! Его слово — закон абсолютно для всех.

Встав с койки, Айлин опустила руку в кувшин, смыла кровь и вытерла порез о подушку. Сюда соколица больше не вернётся.

— Это вода для питья, — смутилась Юлия.

— Плевать. Хоть подавитесь, хоть отравитесь.

Кухарка присвистнула:

— Сочувствую, засланочка, сочувствую.

— Заткнись, пока зубы в окно не вылетели!

Из угла послышался третий голос:

— Печально всё это, — пожилая Марья лежала на боку, — госпожа тен Махети, вы талантливы и очень красивы, но когда-нибудь любили кого-то, кроме себя? Когда я кроила и шила наряды для смотрин, рассказывала о традициях, вы были другой. Помогали, слушали советы… неужели мы для вас — только средство для собственного благополучия?

Айлин громко фыркнула. Перед бездарной ткачихой она отчитываться не собиралась. Убогие тряпки из крепи отправились в печь на второе утро смотрин.

Закутавшись в палантин, дерья покинула комнаты. Путь на вершину ордена, в обитель мириадов звёзд, она знала превосходно. Чудеснейший уголок в забытом стихиями ущелье. Сколько солнца днём, сколько бисерных созвездий ночью! Картины бы писать! Среди дворцовых полотен зарисовки видов ордена заняли бы почётное место!

Студёный ветер отбросил каштановые пряди на спину. Дворца-то больше нет. Вчера послушницы мыли пол и судачили о сносе шикарной постройки по решению асана. Мерзкий тип, очень и очень хитрый, расчётливый. Не зря он не понравился ещё в день представления королю. Почувствовала новоявленная цетра опасность и оказалась полностью права. Селим тен Илметтин блестяще устроил переворот и пожинал плоды собственных талантов. Стал героем Карвахена. В описании его новой резиденции дерья узнала особняк, который строила для себя. Тщательно проектировала каждую комнату и этаж, долго и с пристрастием выбирала материалы. Пусть подавится, жирный и криволапый соловей.

Сколько раз она твердила Растану об угрозе со стороны второго каорри в Карвахене! Предупреждала, что тот замыслил чёрные дела, и просила вмешаться! И чем всё обернулось? Когда заговорщик вторгся в спальню, Айлин была ошарашена. Она приняла ванну, втёрла в кожу крема и для прогулки надела сиреневые чуридары и блузу. Без лишних слов Эрдан набросился на неё и едва ли не задушил. Обездвиживал шокером, бил ногами, явно вымещая накопленную злость. И ждал короля, чтобы совершить двойную казнь. Великое чудо, что тен Махети вспомнила о ликарре и в последнюю секунду избежала смерти! Мороз по коже.

И теперь первая красавица страны, точно безымянная нищенка, пробиралась по коридорам, ловила на себе косые взгляды и слышала шепотки за спиной. Если бы они знали, сколько труда и сил отмеченная Адаром вложила в задание! Так вжилась в роль влиятельной особы, что поверила в собственную значимость. Будь она бесполезной, то в первую ночь после возвращения с грузом на ногах исчезла бы подземных озёрах или «случайно» упала в ущелье. Но Айлин не тронули, предоставили свободу действий. Пощадили.

В отличие от Растана. Свергнутому монарху точно не повезло попасть в крепь. Любой каорри из ордена отдаст последние средства ради права насладиться мучениями орд Стасгарда. Послушники не знали о прибытии короля, иначе бы растрезвонили на всю крепь и устроили жесточайшую расправу. Значит, стражи не дали ему второго шанса. Тен Махети надеялась, что всё случилось быстро и наименее болезненно. Над телом поглумились, это точно…

Вот и нужная дверь. Секундные колебания, и дерья постучала. Громко, чтобы тен Кармалл услышал наверняка. Зал-то большой, с потайными комнатами. Помнится, из одного схрона покровитель вынес ту самую спасительную ликарру.

— Входите, — прозвучал слегка хриплый голос.

— Доброго вечера, мудрейший, — Айлин сделала реверанс.

Лучи заходящего солнца позолотили купол и, казалось, пропитали каждый камешек. Сваард изучал карты звёздного неба, расстеленные на столе подобно скатерти. Карандашом и линейкой чертил линии и делал пометки в блокноте.

— Доброго.

— Если вы заняты, то я загляну позже…

— В этом нет смысла. Изучать пути звёзд я готов бесконечно, — он по-отечески улыбался, — что тебя тревожит, острокрылая соколица?

— Сущая мелочь, но всё же… я могу попросить другую спальню? — на лице появилась маска печали, — кухарки выделили ужасную комнату. На полу плесень и лужи, с потолка вода капает. Стены грубые, без окон, — подумав, она включила «советницу», — я быстро захвораю и слягу с болезнью, стану бесполезной для вас. Смею верить, что в крепи есть иные, с удобствами. Хотя бы одна.

Благородный собеседник отложил карандаш, изучающе склонил голову на бок. В аметистовых глазах загорелся огонёк любопытства.

— Ты права, этажом ниже есть две свободные. Прямо сейчас можешь выбрать любую из них и перенести вещи.

— Спасибо! — дерья стиснула пальцы, — я всегда в вас верила!

— Как и я в тебя, — губы исказила приторная улыбка, — истинно, ошибается каждый, но не каждый исправляет оплошность.

Тен Махети посерьёзнела:

— Как мне загладить вину?

— Очень, очень просто. Орден готовится к схождению трёх лун. Я хочу, чтобы ты завтра поучаствовала в церемонии.

— Что я должна буду сделать?

— В нужный час прийти в долину цветного ветра и несколько минут пробыть в беседке. Я вместе с помощниками проведу ритуал, а после ты вернёшься в крепь и займёшь место в высшей ступени иерархии. В знак благодарности.

— Этого будет достаточно?

— Да. Ты полностью очистишь репутацию. Никто не посмеет сказать дурного слова.

— Я согласна.

— Тогда сожми мою ладонь.

Ш-ших! Ладони окутало тёмное облако. Тен Махети поморщилась: она будто окунулась в ледяную воду. Завеса рассеялась, и на запястье Айлин увидела татуировку: чёрное перо сокола с идеально острым концом, воткнутым в белый диск луны.

— Рисунок исчезнет после церемонии.

— Я поняла.

— Завтра послушники придут за тобой, а пока иди и выбирай спальню. У каждой есть ванная, с тёплой водой, и широкое окно.

— Снова благодарю! Вы — самый лучший!

— До встречи, Айлин, — мужчина снова склонился над картами.

Счастливо улыбаясь, бывшая цетра покидала зал. Рисунок на руке не чувствовался, слегка ныл порез от осколка. Мудрейший Сваард решает абсолютно все проблемы: от военных действий в Карвахене до поиска комнаты с удобствами. Надо было сразу идти к нему, а не ждать три дня. Скоро весь орден признает влияние тен Махети, а особенно мерзкие кухарки попросят прощения. Подумаешь, ритуал в честь трёх лун. И не такое проходили.

До полуночи осталось десять минут.

На сводах гасли кристаллы сельвиолита, пещеры затихали и погружались во мрак. Утомлённые трудовым днём каорри расходились по комнатам. Кто-то предвкушал участие в церемонии, а кто-то мечтал юркнуть под одеяло и раствориться в неге дивного сна.

Стеллан в сопровождении двух стражей спускался в казематы. Сегодня ему предстояло завершить Прочтение Растана и без шума и пыли устранить гостей крепи, которых уже поджидала затопленная пещера — традиционное «место покоя» предателей. Проникновение в разум происходило в присутствии вооружённых послушников, лично отобранных Сваардом тен Кармаллом. Так решил мудрейший, чтобы уберечь младшего орд Стасгарда от «необдуманных поступков», на всякий случай. Контролёры строго следили за исполнением приказа.

Впрочем, защитные меры не мешали задумкам отмеченного стихией опала. Об его истинных талантах каорри не ведали. Соглядатаи видели то, что должны были, не больше и не меньше, и докладывали главе ордена ложные сведения. Чистая вода и еда, складное холодное оружие (легко спрятать в обувь, ведь к чужакам брезговали прикасаться) — всего этого стражи благополучно не заметили. Пока всё получалось чётко по плану.

Завтра будет схождение. Стеллан, Саша, Ильхан сошлись во мнении, что покинут крепь до малопонятного явления. Дарра поинтересовалась у ткачих и лекарей, чем важна алая луна, получила замечание о невежестве. Верховный кайхал вот-вот ожидал получить важное письмо от бывших подручных, нашедших информацию о трёх лунах. Отмеченному Морой спрашивать было некого: любые вопросы воспламеняли в каорри искры подозрения в возможном заговоре. Сложно предсказать решения и поступки Сваарда тен Кармалла, когда не знаешь полной картины. Ключевые фрагменты покрывал туман неведения.

Вот и знакомая стена. Точнее, дверь, превосходно замаскированная под грубую скалу. Пройди кто мимо, никогда не догадается о «пустоте» за монолитным гранитом. М-да, если взглянуть очень внимательно, таких камер окажется больше десятка. В тёмных закутках сходили с ума похищенные торговцы и чиновники — источники средств ордена. Послушники требовали выкуп, возвращали полуживого узника и тратили деньги на нужды крепи.

Пленники сидели на койках. Увидев Стеллана, бывший король и верховный комиссар службы безопасности переглянулись и одновременно посмотрели в пол. Вспомнили инструкции и строго всё выполнили. Ни малейшего намёка на скорое исчезновение, только внешняя покорность. В глазах читалось полное принятие печальной судьбы.

Камень бесшумно скрыл проход. Воцарилась звенящая тишина.

— Встать, — грубо выплюнул страж. От ворона не укрылось дикое желание спутников поучаствовать в расправе, — я сказал, встать!

— Вы, что, глухие..? — вступил второй.

Растан и Арвел поднялись и взяли друг друга за руки.

Что ж, пора.

Отмеченный Морой обернулся, и соглядатаи замерли. Причудливое сияние опала погрузило врагов в гипноз. Они произносили вложенные в сознание фразы и имитировали допрос. Били по стенам и ругались так, что подслушивающие каорри верили в суровые пытки над пленниками. Верили и радовались: «королёк» наконец-то наказан.

На самом деле глубоко под землёй разворачивались иные события.

Часы ознаменовали полночь.

Щелчком пальцев Стеллан зажёг фонарь. Подарок Моры кристально-синим сиянием растворил границу между реальностями.

Подняв над головой светильник, мужчина обернулся и взял младшего брата за руку. Затем приложил палец ко рту и кивком попросил пленников следовать за ним. В полной тишине: любой посторонний возглас развеет гипноз, и стражи поднимут тревогу. Что бы ни случилось, кого бы ни встретили, золотое правило — молчать. Зачарованный предмет убирает грань, но не звуки.

В путь.

Дверь расплылась тёмно-серым облаком и покорно пропустила троих. В сиянии кристалла грубые стены казались свалянными из ваты, а сельвиолиты на потолке расплывались подобно полной луне, укрытой облаками.

На этажах над казематами располагались кладовки с припасами и рабочим инвентарём, где ночами послушницы сушили тряпки и щётки, вели учёт мыла, порошков и прочих средств. Жизнь в крепи приучила строго расходовать предметы. Растратили зря, будет наказание.

Тр-рам! В коридор ступили две кухарки с грудами постиранных полотенец.

— Что-то мы сегодня задержались, — первая удобнее перехватила стопку.

— Зато завтра отоспимся, — вторая подавила зевок.

— Ага, а кто стол для торжества сервировать будет?

— Что попросил мудрейший?

— Не знаю, мне ещё не передали заказ.

— Ладно. Давай побыстрее с этим закончим, ещё нужно отнести в зал и проветрить комнаты…

Прислужницы зашагали навстречу Стеллану и беглецам и… прошли сквозь них. Отмеченный стихией опала привык к подобным чудесам (в командировках по Карвахену фонарь выручал десятки раз), Растан и Арвел переглянулись и едва подавили возгласы изумления.

Стражи тоже не заметили чужаков. Чинно расхаживали по узловым проходам, поигрывали шокерами, словно кого-то караулили. Наверняка, Сваард предугадал попытку бегства и усилил охрану. Долина явно кишела соглядатаями, миновать ловушки будет ой как сложно. Слава покровителям, выбраться из крепи поможет верховный кайхал. Он уже должен был быть по пути на заросший луг. Туда же по тайному ходу Саша приведёт Коррана.

В этом заключался план. Собрать всех, покинуть гору через скрытый тоннель, оставить пару-тройку ловушек для возможных преследователей, встретиться с Ильханом тен Хемсвортом и с его помощью подняться на вершину ущелья, где были заготовлены сальфы. Затем седоки спешно седлали коней и разлетались в разные концы страны. Когда стражи очнутся от гипноза, будет уже поздно. Ездоков в рассветном небе не найти и не поймать. И всё, что связано с орденом, останется на перевёрнутой странице книги жизни.

Главное, не спешить, действовать чётко и осторожно, сохранять спокойствие в любой круговерти. Слишком высокая ставка поставлена на игровой стол. Кости брошены, а сколько выпадет — шесть или один — это покажет утро нового дня. Мосты позади сожжены.

Не произнеся ни слова, троица добралась до кладовки. Невольно Стеллан бросил взгляд в зеркало: отражения не было. Фонарь надёжно укрывал мужчин от неприятелей. Благодаря связке энергия опала окутывала всех.

Отмеченного Морой насторожило другое. Мутную гладь в треснувшей оправе припорошил слой пыли, с верхнего краю придавленный отпечатком пальца. Так, если бы кто-то двигал предмет из стороны в сторону. Случайность? Послушницы, которые всегда обходили чулан, что-то искали на ночь глядя? Но почему тогда метка всего одна? Не целая рука? И больно высоко расположился след, дерьи просто бы не достали. Явный подвох.

Запястьем орд Стасгард дотронулся до стены и предостерегающе поднял руку. К великому ужасу подозрения оправдались.

Не ступать!

По ту сторону ковра, в считанных метрах от спуска, ожидал патруль. Пройти сквозь вооружённых до зубов стражей труда бы не составило, но сам побег был поставлен под вопрос. Беглецов ждали. Ждали и знали: они пройдут именно здесь. В тайных комнатах Сваарда пылились десятки артефактов, и кто знал, что он заготовил в тоннеле. Ярче воспламенив подарок стихии, Стеллан и спасённые пленники торопливо покинули чулан.

Кто донёс мудрейшему? Как узнал?

На ходу ворон размышлял, как поступить. Смысла пробираться сквозь подземелье не осталось. Скорее всего, на лугу развернулись боевые действия, и ему любой ценой стоило добраться до Саши и Коррана. Но бросить в крепи Растана и Арвела он не имел права. Прекрасно помнил, что обязан вызволить двоих из плена, если хочет сохранить семью. Отвести в камеру — невозможно, спрятать в лабиринтах коридоров — глупо, значит, надо вывести на поверхность, показать сальфов и ринуться обратно в борьбу. И орд Стасгард был обязан торопиться!

Отмеченный Морой спешно поднимался к главным вратам. Стражи стояли буквально всюду: загораживали лестницы, играючи били стены шокерами и отрабатывали приёмы на призрачных противниках. Ни в одну из ночей подобного не случалось. М-да, Стеллан и Ильхан рассчитывали на иной ход событий. Сошлись во мнении: Сваард и послушники сосредоточатся на схождении и направят каорри к драгоценным деревьям и в ущелье, а не наводнят крепь.

Каких опаловых молний тут творится?!

Ветер пригибал деревья, щёлкали сверчки. Три луны, сцепленные подобно чешуйкам, ярко освещали округу. Общая сердцевина испускала кипельно-белый свет, который лучом спускался в долину. И с каждой минутой… путь (на что ещё это было похоже?) становился шире.

На горных тропках Стеллан бежал. Сжимал фонарь, упорно поднимаясь в условленное место. В лучшем исходе там бы он распрощался с орденом, но судьба предпочла худший. Другие покинут злосчастные горы, а он поспешит обратно на луг. И пусть каждый, кто попробует остановить, познает гнев отмеченного Морой. Притворяться «послушным мальчиком» бессмысленно. Тен Кармалл узнал о побеге, маски были сброшены.

Из-за деревьев донеслось тихое ржание. Слава стихиям, до скрытого соснами плато стражи не добрались.

— Отбывайте, — орд Стасгард прижал фонарь к груди и оглядел крепь с высоты, чудом подавив ругательства. Луны светили ярче солнца, видимость была превосходная. Патрули прятались вблизи всех потайных ходов. Идея прохода по тоннелям оказалась обречена на провал с самого начала. Вчера на лужайках царила пустота, сегодня траву вытаптывала половина ордена.

— А ты?

— Обратно, — он чувствовал, как в душе кипела ярость, — за остальными. Сваард узнал всё.

— Поэтому мы вышли иначе, — Арвел взъерошил спутанные волосы.

— Да! Уходите, припасов в седельных сумках хватит на несколько дней. И торопитесь, сюда скоро нагрянут аркестанцы.

— Чего? — в один голос прокричали мужчины.

— Мудрейший с ними в сговоре, и после схождения в крепи будет резня. Летите куда-нибудь подальше и забудьте всё, что видели! Начните всё сначала…

Хотя бы вы исполните мечту! Его мечту!

Растан крепче сжал руку брата:

— Зачем ты это делаешь? Абсолютно все хотели нашей смерти, но ты зачем-то вытащил из камеры и подарил свободу. Именно ты, чьей кончины желают ещё сильнее, чем нашей! Я назначил за твою голову огромную награду и в прошлом выместил огромное количество злости… Так почему ты меня спас? Я не понимаю.

Стеллан колебался:

— Мора настояла.

— Разве так бывает? — свергнутый король округлил глаза.

— Она не чудовище. Если когда-нибудь увидимся, то я расскажу подробнее. Сейчас мне надо торопиться! Фонарь скоро погаснет.

— Я найду тебя. Хотя бы ради этого.

— Выживи, и посмотрим, — он посомневался, но договорил, — и… удачи в начинаниях!

Ответа ворон дожидаться не стал. Последний раз посмотрел на освобождённых пленников, разорвал связку и со всех ног бросился вниз, на заросший луг. Как долго Ильхан и Саша продержатся против стражей Сваарда? Десять минут? Полчаса? Час? Лучше бы они вовсе не встретились! Разминулись или чудесным образом почувствовали западню. Надежда слабела, как выпавший из гнезда птенец-желторотик. На задворках сознания замаячила мысль: если вынудят обстоятельства, то враги будут развеяны.

Накрытая лунным сиянием поляна встретила зловещим безмолвием. Опоздал или они спаслись? Станет понятно, когда дойдёт до валуна — условленного места встречи. Но дойдёт ли? Как вариант, стражи устроили ловушку и «ведут» жертву до капкана. И выбора нет. Только так орд Стасгард узнает, где искать Сашу и Коррана, и куда пропал кайхал.

Помятую и жжённую траву у входа в тоннель расцвечивали круги пепла, комья взрытой земли да лоскутья оборванного мха. На кочке чернел след, будто кто-то упал, схватился за дёрн и выдрал кусок. А под камнем валялись детские ботиночки. Порванные, с обгорелыми нитями вместо шнурков.

В душе вспыхнула ярость. Стеллан едва удержал фонарь. Что ж, посмотрим, кто будет охотником, а кто — жертвой.

Ворон опустил ладонь на землю. Остаточная энергия стихий пропитала луг и витой цепочкой увела в обитель цветного ветра. Много каорри побывало в секретном месте. Много. И все направились в горы, куда указывал луч, созданный тремя лунами. Молодцы, добрые послушники, напали и утащили в долину. Заранее позаботились о ритуале, зачем возвращать в крепь? Чёткий и, казалось бы, продуманный план обернулся полным провалом. Полнейшим. Жутким. Чудовищным. С какого момента инициатива была потеряна?

Ступени в ущелье скрывала темнота. Стеллан поднимался через одну, так как прекрасно помнил путь. Сдерживая клокочущую злость, отмеченный Морой мысленно перебирал знания о проклятом опале. Так, чтобы в один момент замерли и побольнее ступили в надлунный мир.

В драгоценном саду было светло как днём. Луч расширялся и наполнял ручьи и островки белым сиянием. На удивление тёплым, как будто в небе расцветало летнее солнце.

Фонарь угасал. Пламя дрожало, точно догорал последний уголёк. Положенное время истекало. М-да, пойди всё по плану, светильник бы исчез при полёте на сальфе далеко-далеко от ордена. Мора не защитит в часы боя. Он не успел.

Не успел.

Саша лежала на мосте около радужного озера. Вывернутые за спину руки были привязаны к опоре, изо рта торчал кляп, обрывок любимого шарфа дарры. Волосы порыжели из-за запёкшейся крови, правая нога вывернулась под неестественным углом. Слава стихиям она осталась жива, орд Стасгард это почувствовал. Где Корран? Что они сотворили с беззащитным ребёнком? И где Ильхан? Верховный кайхал бы никогда не сдался без боя. Хотя… был ли бой вообще? Кого считали величайшими хитрецами Карвахена? Ответ напрашивался сам собой.

Где вся ватага стражей и сам мудрейший Сваард? Притаились в ротонде и ждали Стеллана? Скорее всего, но сейчас ворона волновала избитая жена. Пусть нападают, эту партию орден выиграл. На костях выпали две единицы супротив двенадцати у врага.

Мужчина прикоснулся к земле. Да, в древней каменной постройке собрались полтора десятка каорри. Малыш тоже был там.

Прищёлкивая пальцами, Стеллан спускался в долину. Спокойно и открыто, не видел смысла бегать от куста к кусту. Они знали: отмеченный Морой придёт. Звонко шумели водопады, цветы на деревьях горели ярче лампочек.

— Саша.

Вблизи она выглядела хуже.

— Саша, — он осторожно прикоснулся к щеке, вытащил изо рта обрывок шарфа.

Тихий стон, и дарра открыла глаза.

— Я здесь, я рядом.

— Он… обманул, — отмеченная Авитой тяжело дышала, сплёвывая густую кровь, — он… с ними. Я не ждала этого.

— Понял, когда увидел тебя, — улыбнулся орд Стасгард.

С другого берега послышался знакомый голос:

— Приветствую в долине, — на ступенях в ротонду стоял Сваард тен Кармалл, — сожалею, что наша встреча состоялась в подобных обстоятельствах. Вы пообещали помочь ордену, а вместо этого затеяли безрассудный побег.

— Участие в ритуале обязательно, — продолжил беседу другой хорошо знакомый каорри. На руках Ильхан тенХ емсворт держал заплаканного Коррана с туго затянутой петлёй на шее и кляпом во рту, — только так Карвахен будет спасён от стихийного истощения. Если ты откажешься или предпримешь что-либо, то я вмиг обезглавлю проклятого мальчишку. Быстро и без жалости. Усвоил?

— Усвоил.

— Вот мы и договорились, — мудрейший довольно хлопнул в ладоши.