Когда под ногами хрустит империя

19

Тактический компьютер гудел, принимая разведывательные и аналитические сведения, которые в него загружали непрерывно. Целые группы аналитиков корпели над спутниковыми снимками, разбирая, что тут что, и отправляя результаты в недра всё той же машины, а она, перекрёстно оценивая их мнения, выводила нечто среднее и предлагала как версию. Картина постепенно прояснялась. Кенред несколько часов крутил получающуюся карту, разглядывал её то по частям, то в целом, и прерывался лишь тогда, когда пересыхало во рту. К этому моменту приказ трём дивизиям был уже отдан, но он всё ещё не был до конца уверен, что выбрал правильное направление.

Кенред полагал, что всё идёт неплохо. Он уже достиг той степени сосредоточения на задаче, когда оно начало переходить в отрешённость. Само собой, он ведь тоже был человеком, у него случались моменты паники, страха, душевной слабости. Но нападение на тергинский дом и гибель матери совершенно ошеломили его, ударили сразу в цель, так что переживаний не осталось – только разум, обнажённый настолько, насколько это вообще возможно. В таком состоянии ему, как ни цинично это звучало, лучше всего работалось. Райвен, которого он взял к себе адъютантом, посматривал на командира с беспокойством, но, даже замечая его внимание, Кенред отмахивался. Его занимала одна цель – планирование войны и её результат.

Он приступил к делу ещё до того, как прибыл в форт Альтере: немного пообщался с маршалом Талемом, передал распоряжения гвардии, вызвал к себе Дигара, графа Монелла, главу внутренней разведывательной службы, а заодно и всех его заместителей. Решать вопрос с внутренним расследованием было необходимо, и срочно, но, как всегда, тут требовалась деликатность. Когда возникают вопросы к личной охране правящей семьи, это всегда чревато неприятными последствиями. Конечно, империя накопила богатый опыт решения подобных проблем, но каждая была слишком уж индивидуальной. Поэтому не стоило пороть горячку, разбираться следовало осторожнее, без спешки.

Дигар постарался убедить в этом канцлера. Он был человек сложный и к Кенреду в его новом положении относился с большим сомнением, но решимость служить и оставаться верным присяге была в нём сильнее склонности к интригам. А может быть, он вообще не представлял себя в интригах – встречались ведь аристократы, которые предпочитали простой и предсказуемый путь в жизни. Дигар Монелл был хорошим службистом, всегда был верен принципу «если ты служишь в армии, то держись подальше от политики». Но Кенред, конечно, не снимал со счёта вероятность, что на этот раз соблазн оказался слишком велик. Пока же признаков измены на самом верху не было, поэтому расследование было отдано под контроль самого Дигара.

Но и те, кому предстояло за ним присматривать, уже находились на своих местах. Эти отчитывались лично Кенреду – через одного из его секретарей.

Теперь всё решало время, сведения (смогут ли его люди добыть их достаточно и доставить вовремя), точность выполнения приказов – и везение. Увы, без везения было никак.

Утром сообщили о сражении на границе Крестеберна и Рамеллира. Кенред безотрывно следил за меняющейся на карте обстановкой. Он был готов к такому развитию событий, и именно сюда были загодя отправлены дивизии, но ведь могло повернуться по-всякому. Сражение шло слишком близко от узловой энергетической точки. Ещё чуть-чуть – и он пожалеет о своей осторожности. Он всерьёз задумался, не стоит ли ввести туда дополнительные войска. Но их придётся снимать с других направлений, которые тоже стоит контролировать, если он не хочет неожиданностей. Всё оценив и обсудив с посвящёнными в задачу офицерами отдела планирования, он решил пока не торопиться.

Теперь, когда клин между вооружёнными силами Крестеберна и Рамеллира был вбит, настало время переходить к разговорам. Кенред отправил в Крестеберн и Рамеллир требование немедленно прекратить военные действия – чтоб обозначить себя как человека, облечённого властью и вполне уверенного в своих полномочиях. По идее, это следовало делать Меллгрею, но режим секретности затруднял оборот документов, а реагировать было нужно немедленно. Никому не дозволено безнаказанно резвиться целой армией рядом со стратегически важными объектами. Или даже вдали от них – куда годятся такие шалости!

Кенред прекрасно знал, что не получит вообще никакой ответной реакции, либо же реакцию чисто формальную. Но это и хорошо. Ему не хотелось, чтоб в нём видели диктатора или даже претендента на корону. Не в этом качестве он здесь.

Больше всего обескураживало то, что коалиции хоть и обозначились (это было неизбежно, они ведь сложились уже давным-давно, и любое изменение в их составе прозвучало бы громко, как взрыв), но не спешили возгласить свои претензии. Альдахара, один из самых громкоголосых претендентов на власть, просто блокировал соседа, словно так и было нужно, а о том, что династия Нарен должна быть низложена, помалкивал. Глава семьи Экзор, граф Крестеберн – самый серьёзный противник формально правящего императора Райнира в споре за престол – просто сцепился с Аутурой. Где его претензии? Неужели он собирается ограничиться скудными междоусобными претензиями на приграничный лужок да речку? Это ведь чушь, он – представитель высшей аристократии империи. Он на мелочи размениваться не станет.

Более или менее понятным выглядело продвижение союзных сил Асбелиана и Аутуры (впрочем, эти выделили сравнительно скромную часть армии) в сторону Меттены Небесной – города при соборном храме, в котором со времён третьей династии короновались императоры. Понятно, что идея принадлежит владетелям Аутуры, а если конкретнее, то Мирвану Року, разумеется. Кенред немедленно поручил оперативному отделу разработку операции – глубокого удара, который отрежет союзную асбелианско-аутурскую армию от Меттены Небесной, а заодно отделит Аутуру от своего потенциального резерва. Сам Мирван себя пока не обозначил, но его руку Кенред чувствовал. Угадывал. Знакомая тактика.

Он оставил все распоряжения и отправился вздремнуть.

Его разбудил Райвен, причём не лёгким толчком в плечо, как обычно, а просто схватил и панически встряхнул: «Господин канцлер… Кенред!» Голос у него сорвался. Даже в полумраке затенённой спальни – мутновато светили только полоса на стенной панели и край стола – было видно, что Райв какой-то сизый.

– Да? Что такое?

– На базу Ярсу совершено нападение.

– Какое нападение? – Кенред рывком сел на постели. – Что случилось? Где его высочество?

– База была взорвана. Туда только что прибыли наши поисковые отряды, но по их первому докладу похоже, что в жилой части на двух этажах никто не уцелел.

– Что? – Он попытался вскочить, ударился о столик, передвинутый под работу с экраном. – Твою ж мать… Что значит – никто? Что с его высочеством?!

– Предположительно погиб.

– Райв, ты… Где мой китель? Дай мне связь!

От первого же отчёта офицера инженерной роты, высадившейся в Ярсу на месте базы, у Кенреда потемнело в глазах. Он плотно стиснул веки, затребовал прямую связь и начал отрывисто задавать вопросы. Много вопросов. Поверхностный осмотр и сканирование дали немного информации: взрыв был внутренний, видимо, не один, а три, но прозвучали они все практически одновременно. Выжившие есть, но ни одного – с той части базы, где в момент случившегося должен был находиться принц. Взрыв произошёл поздним вечером, почти ночью… Увы, логика ставила его лицом к лицу с реальностью, в которую он отчаянно не желал верить, но что ему оставалось?

Лицо Кенреда свело судорогой. Он с трудом взял себя в руки. Через несколько минут форт закипел от крыш до гаражей, как котелок на костре. Осмыслить ситуацию заново нужно было не только самому Кенреду, но и его штабу. Он отправил сообщение и даже добился короткого разговора с маршалом Талемом, у которого от напряжения слова вязли в горле – беседы не получилось, маршал попросил возможности поговорить чуть позже. Зато совершенно ошеломлённый Дигар Монелл сам настаивал на разговоре. На последнего Кенред, не сдержавшись, просто рявкнул. Обсуждать с кем-то собственное положение было невыносимо, но с главой Генштаба это, увы, необходимость, а вот любой другой человек откровенно раздражал.

– Может быть, лучше быть с ним терпимее? – осторожно высказался Райвен, когда они ненадолго остались в кабинете одни. – Боюсь, младшие командиры решат, что вы не вполне справедливы. Дигару предстоит убить себя в искупление вины, все это понимают…

– Мало ли кто что понимает. Решение примет государь, и если он решит, что Дигар должен служить дальше, ему придётся отложить искупление. Пусть пока думает о расследовании и не лезет в вопросы престолонаследия.

– Но, мне кажется, вам лучше обсудить и этот вопрос с ними обоими как можно скорее, сэр. Вам всё равно придётся брать дело в руки. Дигару терять нечего, и он способен многое сделать, чтоб…

– Император ещё жив, чёрт тебя побери! А ты смотришь на меня так, словно он уже… Прости, я сорвался. Я не должен был на тебя кричать.

– Ну что вы, сэр. Вы, разумеется, правы. Только очевидно, что теперь наследником должны быть именно вы.

– Не очевидно.

– Но кто? Старший Экзор? Или ваш кузен Вардан?..

– Довольно, Райв. Не надо. Не сейчас. Ты понимаешь, что у нас за ситуация? Понимаешь, что в случившемся виноват именно я? Я должен был принять все меры… Да меня, чёрт побери, даже предупреждали, что это может случиться!

– Кто предупреждал?

– Ардел. Он доказал мне, что следующее покушение будет обязательно. Я должен был внимательнее прислушаться к нему. А тут ты со своими идеями. Ты что же – всерьёз считаешь, что я должен провозгласить свои претензии до того, как это сделают заговорщики?

– Именно так и считаю. Вы – в своём праве.

– Нет. Я – канцлер, именно эти обязанности и намерен исполнять. Самое главное сейчас – не допустить заговорщиков к его величеству. Его величество должен дожить до конца смуты.

– Так, может быть, перевезти государя в другое убежище? Более надёжное?

– Нет. Дуга – подходящее место. А вот если государя перевозить, то может возникнуть опасная ситуация. Опять же – мест, куда его величество можно перевезти, не так много. В каждом из этих мест можно оставить такой же сюрприз, как и в Ярсу. Я подобной ошибки больше не совершу. – Кенред скрипнул зубами. – Пока внутренняя служба не пройдёт проверку, добавь к охране государя ещё и людей из моей личной охраны, а для меня найди новых.

– Да, сэр.

Кенред проводил его взглядом, прежде чем вернуться к карте. Райвен, похоже, с трудом держался на ногах. Кенред и сам чувствовал чудовищную усталость, но ощущения были далеко, словно бы не вполне к нему относились. Усталость можно было пока и не учитывать (правда, потом предстояло ответить за такое издевательство над телом, но разве ж это в первый раз?). Он привык в случае необходимости работать до тех пор, пока будет необходимо, а сейчас была как раз такая ситуация. Кризисный момент. Ещё чуть-чуть – и всё рухнет в пропасть. От того, успеет или нет Кенред перехватить управление, зависело всё дальнейшее. И тут он осознал, что Райвен, как ни крути, прав.

Нет необходимости объявлять себя наследником престола, достаточно просто действовать, будто именно он вправе предъявлять претензии на верховную власть. Пока так оно и есть.

Он потребовал прямую линию с Талемом и заговорил с ним об обороне Меттены Небесной и столицы, о перспективах развития гражданской войны. Разговор, сперва очень напряжённый, скоро пошёл более плавно. Маршал нехотя, но дал понять, что признаёт право Кенреда отдавать ему любые приказы. Он не мог яснее показать, что предпочитает его сторону. Это было большим, просто огромным шагом вперёд: тот, кто владеет армией, владеет и государством.

Едва Кенред закончил эту беседу, как пришёл сигнал от Райвена – есть важное сообщение. Канцлер с облегчением убедился, что все отряды уже на нужных позициях, достаточно отдать приказ – и всё. Он задумался было, не форсировать ли, но решил немного подождать. Вот-вот придёт сообщение и из-под Меттены. Маршал обещал ему, что это вопрос двух часов, не более. В идеале хорошо бы, чтоб все войска начали действовать одновременно, тогда общее внимание будет приковано к Меттене, остальные цели противник в первый момент не заметит, а потом будет поздно. И, поскольку по данным разведки всё тихо, можно позволить себе промедление на полчаса-час. И нельзя никого торопить. К тому же, узнавать у командующего отрядом, который уже выдвинулся к Небесному городу, сколько ещё времени ему нужно, чтоб завершить подготовку, бесполезно – на связь он не выйдет, чтоб не демаскировать себя и своих людей. Остаётся дожидаться известия.

Разумнее всего было бы, наверное, пойти подремать, но Кенред знал, что не уснёт. Поэтому он поднялся в часовню.

Здесь царил полумрак, только сквозь высокие и традиционно узкие – шириной в кулак – окна пробивался дневной свет, отражённый из шахты системой зеркал. Во время нападения шахты закрывали, и тогда служить в часовне было нельзя, но пока всё было открыто. Кроме того, понятное дело, в форте не было возможности устроить так, чтоб во время службы, как положено, сдвигать потолочные панели, открывая небо всеобщему обозрению, поэтому свод закрывал огромный, сложной формы экран, на который можно было транслировать любое изображение, в том числе и объёмное. Сейчас же он был тёмным и пустым. В принципе, можно было и служителя позвать, но Кенред хотел побыть один.

Он прошёл к алтарным ступеням, щёлкнул кнопкой возжигания (в жаровнях тут же вспыхнули огни, и стеклянные витражные колпаки над ними заиграли разноцветными искрами) и опустился на одно колено прямо на камень пола. Он вообще-то не был особенно религиозным, но ещё много лет назад обнаружил, что обстоятельное чтение канона успокаивает, умиротворяет. Тогда разум, потерявшийся в теснине чувств, наконец освобождается, и появляется возможность увидеть ситуацию комплексно, во всех подробностях и вполне свободно.

Итак, кое-что необходимо принять. Меллгрей скорее всего погиб. С этим придётся смириться. Раз это так, значит, у императора Райнира не осталось сыновей. У него ещё была дочь, бездетная. Словом, эта ветвь Наренов прекратила своё существование.

Кто остаётся? Семейство Экзоров, ведущее свой род от младшего брата Райнирова отца. Этот младший брат считал свои права на престол более вескими, чем у старшего брата, поскольку старшим матушка забеременела ещё до свадьбы и выходила замуж уже в заметном положении. Этот династический спор случился совсем недавно – всего одно поколение миновало – он немедленно воскреснет, как только станет известно о гибели последнего Райнирова наследника.

Ещё есть Альдахары, потомки старшей сестры двух поссорившихся братьев, ребёнка от первого брака их отца. Принцесса вышла замуж за герцога Альдахару, который и сам имел кое-какую родственную связь с Наренами, и его внуки на основании права старшинства и права сопряжения крови теперь считали, что могут претендовать на власть, причём по обеим линиям – прямой и побочной, линии Ильдов. Запутанная ситуация, но аргументы семейства звучат веско, отношение к престолу Альдахары имеют, не поспоришь.

Есть, кроме того, потомки Наренов по младшей линии, Леймы и Роки. Их права уже призрачны, но в ходе гражданской войны бывает всякое. Они ведь, строго говоря, тоже Нарены, причём по мужской линии… И, разумеется, есть внуки старшего брата Райнира, Азнария Нарена, от его дочерей. Сам Кенред Рей, сын принцессы Леонеи, и Дероль Вардан, граф Севеальд, сын принцессы Иовиллы. Но обдумывать это не стоило. За него подумают и провозгласят, а он уж волен будет согласиться или отвергнуть.

Согласится или отвергнет – зависело от хода гражданской войны. Он был невысокого мнения об Экзоре и Альдахаре, сомневался, что кто-то из них может стать хорошим императором, но… Небо их знает. Может быть, он неправ насчёт кого-то из них. Это скоро станет видно.

Кенреду было всё так же тяжко – в груди ныло от безнадёжности и тоски, а также и от чувства вины, словно он был напрямую ответственен за жизнь его высочества. Он ведь не до конца ещё осознал случившееся, которое его совершенно оглушило. Трудно было осознавать часть фактов, не заставляя себя принять и другую часть. Но себе надо было дать время прийти в относительную норму.

Он почувствовал, что кто-то стоит у дверей, закруглился с литанией и обернулся. В дверь осторожно заглядывал Райвен. Кенред поднялся с колен.

– Как вы?

– Более или менее, Райв. Хотя, конечно, трудно. Я только сейчас осознал, что во второй раз стал вдовцом.

– О… Позвольте выразить вам соболезнования, сэр.

– Да, благодарю. Сообщи ребятам, чтоб кроме тела его высочества искали и её тело. Но это неприоритетная задача.

– Да, сэр… Для вас есть сообщение.

– Так. С этого и нужно было начинать. Перекидывай. – Кенред взялся за браслет.

Это пришло сообщение из Меттены – войска в готовности. Сообщали также, что сражаться за Небесный город, видимо, не придётся, его можно просто занять. Кенред отправил приказ приступать, а после успешного завершения первой задачи сразу готовиться к обороне города, и задумался. Идей была масса, но все новые, не обдуманные со всех сторон – рискованно идти в поводу у таких порывов. Колебался он лишь пару минут, после чего отправил и остальные приказы из заготовленных заранее.

– Сэр, ещё сообщение. Пришло по открытому каналу.

– Давай его мне.

Он развернул простое электронное письмо и прочёл: «Ну что, теперь ты готов выбирать? И кого решишь выбрать?» Не было подписи, но он сразу понял, кто автор. У него взмок даже затылок, и он отвернулся к стене, чтоб не показать, в каком вдруг оказался смятении. С запозданием он вспомнил, что никому не отчитывается и объясняться тоже не должен. Успокоившись, перечитал сообщение, поискал опознающие метки. Ничего похожего.

В первый момент ему показалось, что проблема этого письма в первую очередь в компрометации: если он получает такие сообщения от Мирвана Рока, то как сможет доказать, что не действует с ним заодно? Сам текст письма намекает на прерванный диалог. Но в следующее мгновение понял самое главное, и ему стало ещё труднее дышать. Вряд ли информация о случившемся уже распространилась так широко, чтоб Мирван узнал об этом сторонними путями.

Значит, он тоже причастен. Он, давний товарищ Кенреда, можно сказать, друг, человек, которому Кенред доверял, помнится, как самому себе…

Отвратительно.

– Райв, отследи, откуда пришло сообщение.

– Да, сэр… Это публичная информационная точка в торговом центре в столице Рамеллира…

– И даже не обязательно, что писали именно оттуда. Да, я понял. Попробуй ещё раз, сейчас я отправлю ответ. Возможно, в момент, когда его будут принимать, получится выяснить что-нибудь. – «А ты правда предпочитаешь видеть в этой роли меня?» – и отправил. Это звучало ещё более провокационно, чем полученное сообщение, но подобный обмен репликами следовало довести до абсурда, тогда в случае чего обвинителям будет попросту неловко за него цепляться. Если обвинители вообще будут. До обвинителей он в случае чего просто не доживёт. – Ну что?

– Нет, сэр. Пусто. Я сейчас свяжусь с технической группой, возможно, они что-нибудь засекли.

– Не надо. Ничего… Потом затребуй отчёт. Это не срочно… Если сообщат что-то о действиях Мирвана Рока или его отца, немедленно отправляй материалы мне.

– Конечно, сэр… Ещё одно сообщение вам. По тому же каналу.

Кенред развернул письмо. Снова всего одна строчка: «Плод созрел? Я обдумаю твоё предложение». И всё. У канцлера свело скулы. Он мотнул Райвену головой, показывая, что дальше в эту игру играть не намерен.

В дверь осторожно заглянул Крей.

– Господин канцлер…

– Ты же теперь мой денщик, а не писарь какой-то. Что за чёрт? Зови меня «генерал» или «сэр», – с большим раздражением, чем следовало, ответил Кенред. Но подошёл. – Что такое?

– Граф Бренны просит возможности с вами связаться. Он говорит, у него что-то важное.

– Передай, у меня нет времени. Пусть сообщит, что у него там, через тебя или через Райвена.

– Я узнаю, что нужно графу, – успокоил Райв и, слегка косолапя – видно, затёк сидеть так долго перед экраном – вышел из кабинета.

Он вернулся довольно скоро и со сложным выражением лица, Кенред сразу обратил на это внимание, нахмурился и жестом показал Райвену на свой личный кабинет. Крей поспешно открыл дверь им обоим и, плотно её закрыв, ещё и спиной прижал – видимо, тоже почувствовал неладное и, может быть, предположил, что могут понадобиться и его услуги.

– Ну, что такое? – отрывисто бросил Кенред, заранее холодея и пытаясь представить, какое ещё известие может быть страшнее сообщения о гибели Меллгрея.

– Граф известил, что у него находится ваша жена, сэр, он рад будет её самолично к вам доставить.

– Моя жена?

– Да, сэр.

– Значит, она жива?

– Жива и цела. То есть, очевидно, её светлость сбежала из Ярсу до того, как произошёл взрыв. И заметно до того, раз успела добрести почти до самой Бренны – или где там её перехватил дамский ловец, после чего продал графу. Это всё должно было забрать много времени.

– Дамский ловец? Продал? И дорого?

– Его милость не сказал. Он вообще не стал заговаривать о покупке первым, это я спросил, как дама у него оказалась. Он не назвал сумму, так что, видимо, намерен оставить вопрос оплаты в тени. Я был уверен, что вам будет интересен сам факт.

– Да, интересен. Когда он её привезёт?

– Обещает, что в течение двух часов.

– Ладно. Дай знать на переходе, чтоб пропустили… Спасибо, Райв.

– Сэр… – Он кивнул и, миновав Крея, сам закрыл дверь.

В кабинете стало очень тихо. Крей и Кенред обменялись взглядами – в них было взаимное понимание. И молчание, в которое они погрузились на несколько мгновений, звучало как разговор. Довольно тяжёлый.

– Вы захотите, чтоб я самолично её удавил, сэр?

– Хочешь отказаться?

– Сэр, я уверен, об измене речи не идёт. Она, конечно, сбежала не с каким-то мужчиной и не к мужчине, а от испуга или из глупой гордости. Небо знает, что могло прийти в эту чужестранную голову.

– Да, верно. Но как это объяснить всему свету? Или пусть бы даже просто высшему свету?

– О… Понимаю. Ваше теперешнее положение…

– Моё положение требует безупречной репутации. Моя жена – это и есть моя репутация, моя честь. А начинать нам придётся с того факта, что она прошла через руки дамского ловца, и с объяснения, что в её чужеземную головку могут приходить странные идеи. И что ещё может в неё прийти, никто не предугадает. Объясняться в этой ситуации вообще немыслимо. Будь она хотя бы из нашей высшей аристократии, можно было бы вести какие-то разговоры, но она – пленная простолюдинка. И это не даёт ей права совершать такие ошибки. Да, следует отдать ей должное – она меня не обманывала. Она с самого начала оговорила, что никаких обязательств не даёт, сказала это прямо. Она-то честна. Но суть нашего с ней договора не имеет отношения к той реальности, в которой мы окажемся, если дойдёт до спора за престол. Думаю, это ты способен понять.

– Я понимаю, сэр. Но вы же хотя бы поговорите с ней прежде, чем… принимать окончательное решение?

– Может быть, поговорю. Она могла что-то видеть или слышать. Но о причинах побега слушать, вероятнее всего, не стану. Какая разница, что она может сказать. Оправдания тут бесполезны… Я же сказал – я могу многое понять. Но не такую выходку. Она поставила меня в слишком сложное положение своим побегом, и скандала, полагаю, можно избежать лишь при одном исходе – он тебе известен. Я постараюсь что-нибудь сделать для неё. Я сам предпочёл бы, в конце концов, отослать её, развестись. Но какова вероятность, что получится? Её практически нет… Так что – ты откажешься?

– Я попрошу вас этого не приказывать.

– Почему? Она так тебе нравится?

– Да, сэр, – с очень большой заминкой ответил Крей.

– Если дойдёт до наказания, я предпочту, чтоб это сделал ты. Ради неё самой. Никому другому я не доверю её быструю и лёгкую смерть. Ну?

– Да, сэр, – повторил Крей.

Кенред долго смотрел ему в глаза, прежде чем кивнуть, и отвернулся.

– Сообщи мне, как только граф прибудет в Альтере. И пусть подготовят медицинскую палату. Если Кира ранена или контужена, её нужно обследовать. – Кенред провёл ладонью по лицу. Именно сейчас он ощутил, насколько вымотан. Даже полчаса сна будут полезны. – И больше не будем об этом говорить.

– Да, сэр.