Когда листья станут золотыми

29.

Они потеряли счет времени. Здесь, в Глубоком космосе, вдали не только от обитаемых, но и просто от ярких звезд, ориентироваться было не по чему. Не только человек, но и каждое разумное существо устроено так, что в любой ситуации поневоле ищет в небе родное светило, чтобы определить, начался ли день или клонится к закату. Но тут не было ни светила, ни сияющих звездных скоплений, ни отсвечивающих облаков газа — ничего, кроме редких слабых далеких огоньков. Если бы дело обстояло иначе, этот сектор галактики давно бы обратил на себя внимание молодых цивилизаций, впервые развивавшихся без бдительного и ревнивого надзора.

Алиса сбилась со счета в количестве перемещений на втором десятке. Конечно, все определял беспристрастный компьютер, и все же ей было несколько неприятно обнаружить, что в своих собственных мысленных расчетах она ошиблась на три краткосрочных прыжка и в итоге на двенадцать примерно часов.

Весельчак, так паниковавший вначале, теперь нервничал только по одному поводу — что Алиса не успеет вовремя воспользоваться браслетом. В первый раз им пришлось удирать от выросшего поля в несколько приемов — обесточивание настигло их через двадцать минут после смены курса, затем через двадцать пять, через полчаса — и только в четвертый раз оказалось возможным перевести дух и измерить поле. Замеры пришлось производить наоборот — или, как выразился Крыс, это было все равно, что определять высоту лестницы, катясь с нее кубарем и стукаясь об ступеньки. Несмотря на опасность, приходилось держаться поближе к объекту. И чем дальше они откатывались во времени, тем меньше становилось поле и тем точнее определялись нужные характеристики.

— Они нами заинтересовались? — спросила вслух Алиса (это происходило часов через двенадцать по личному времени экипажа «Пегаса» и трое суток назад по оценке машины времени от момента первого прыжка). — Всякий раз сворачивают к нам. Неужели определили нас на таком расстоянии?

— Кто знает? — Крыс пожал плечами. — Мы возникаем рядом с ними — но все дальше. У них время течет правильно. Это мы скачем, как блохи.

— Они наращивают поле примерно в два раза в сутки. Вроде и не так много, но… Изначально оно какое было, интересно? К нашему октябрю оно может вырасти до Помпеи.

— Три замера сделала, Алисочка. Я бы сказал, что ты преуменьшаешь. Это на начальном этапе — полтора раза.

Преобразователь они все же сделали, потратив не так много деталей и гораздо больше нервов. В какой-то момент, когда расчеты зашли было в тупик, их выручил Весельчак — ткнув в экран толстым пальцем с обломанным ногтем, сказал снисходительно:

— Да кто ж так сопротивление рассчитывает…

Потом, после очередного спешного бегства от поля в несколько этапов, они провели первый эксперимент, на который Весельчак пожертвовал свою фуражку. Фуражка исчезла на глазах изумленной публики в лице Коли Герасимова и возникла на том же месте через несколько секунд, зато в собранном такими трудами приборе возникло короткое замыкание.

Не закончив починки, пришлось снова скакать во времени назад — Эри-Куба внезапно круто развернулась и начала двигаться в направлении «Пегаса».

Для дальнейших опытов надо было выносить преобразователь наружу. Вот тут и начались настоящие проблемы — для такой работы требовались два человека, к тому же браслет на период эксперимента нельзя было использовать для краткосрочного прыжка.

— Это получается, мы остаемся без защиты? — возмутился толстяк. Алиса не стала напоминать, как пират нервничал при первом перемещении. Просто сказала:

— Да, но на короткое время.

— Все равно. Пока вытащишь, пока назад втащишь — и кто все это будет делать? Я в здешний скафандр не влезу.

— А превратиться? — не понял Коля.

— Надолго не могу, — печально пояснил Весельчак. — Прикипел я к этому облику. Еще вернусь к прежнему виду внезапно, и скафандр лопнет.

Крыс, отрешенно размышлявший о чем-то своем, тоже вдруг вскинулся и сообщил:

— Я разработчик проекта, а не грузчик, если на то пошло.

— Ну я грузчик. Был. Три месяца. Потом за пьянку выгнали, — сказал Коля с оттенком бравады в голосе. — Считается? Только я все равно один не справлюсь.

— Если по-другому никак, то мы с тобой вдвоем, — подняла голову Алиса. Крыс кивнул:

— Да, это будет лучше всего…

— Стоп, ребята, — поднялся Герасимов, — как-то вы быстро соглашаетесь. А не будет так, что мы в открытый космос выйдем, а вы сделаете ноги вместе с кораблем?

— С чего бы это? — возмущенно сказал Весельчак. — Вроде в одной лодке.

— Хватит! — жестко сказала Алиса. — Еще между собой ссориться начнем. Давайте так. Подлетим к объекту ближе. Хочу уточнить еще разок размеры и прочее. Второй попытки у нас не будет, мы не имеем права на неудачу. А потом уже договоримся об эксперименте. Помните, отправить Эри-кубу в путешествие в один конец нам надо из нашей начальной точки отсчета — трех дней вперед. Иначе будет парадокс.

— Не нравится мне идея подлететь поближе, — вздохнул толстяк. — Но расчеты надо уточнить, это-то верно. Прыгнуть успеешь, если что?

— Успею.

Эри-Куба даже без увеличения на экранах выглядела не точкой, а небольшим диском. Так смотрится Сатурн с одного из своих внешних колец. И любой корабль-разведчик, не предупрежденный об опасности, захотел бы подлететь поближе к интересному объекту.

— А мы вот тут держаться будем, — сказала Алиса, глядя на монитор. — И все же, что это? Полностью искусственная планета? Корабль-махина? Может, они в свою планету встроили двигатели? Это все, что осталось от прежде великой цивилизации? Или же это разведчик?

— Сколько вопросов, — Крыс тоже всматривался в монитор. — Если бы я знал, как ответить хоть на часть из них… Насколько можно верить нашим древним документам, шахматисты не удостаивали общением низшие расы. Господа с быдлом не разговаривают. Многие цивилизации вроде как знали о них, может, пытались наладить какую-то дипломатию, может, даже догадывались о своей участи. Но сведений больше нет.

— Я сейчас думаю про тот контейнер с записью голоса. Я почти уверена, что человек, запустивший его в космос, знал об опасности. Что он оставил предупреждение потомкам. Бедняга. А мы даже не расшифровали.

— Окажешься в безопасности, Алисочка, тогда и будешь оплакивать других, — процедил Крыс сквозь зубы.

— Я не оплакиваю, я… Так. Это что-то новенькое и недалеко.

— Такой же гигант? — встревожился толстяк.

— Нет, малый объект, сравнимый с «Пегасом» и…

Алиса не договорила. Что-то снаружи толкнулось в грудную клетку, будто сердце вырвалось из своего обиталища и теперь робко просилось назад. Она даже дыхание задержала, прислушиваясь к легким колебаниям завибрировавшего датчика.

— Это чужой корабль, и его заметили оттуда, — Весельчак ткнул пальцем в изображение Эри-Кубы. — Так, голубчик, эта старая огромная тварь летит за тобой. Тем лучше для нас.

В каюте раздался высокий еле слышный писк, похожий на голосок летучей мыши.

— Это не чужой корабль, — счастливо сказала Алиса, придерживая цепочку на шее рукой. Кулон-двойник вибрировал в унисон с ее отчаянно бьющимся сердцем. — Датчик среагировал. Это Гай-до. Это Пашка!

Первым опомнился Крыс.

— Расстояние? — спросил он. — Успеем что-нибудь сделать?

— Да. Я выставлю на браслете максимальный радиус. Километров на пятьдесят подберемся к нему — и дело в шляпе. Стыковаться не надо. Главное, успеть до Эри-Кубы.

— Расчеты мы уже никакие… э, даже компьютер не прикинет.

— Пусть показывает, — Алиса коснулась пульта управления. На экране появилось несколько перемещающихся огоньков. Один из них, белый, был окружен крохотным кружком, вокруг другого красовалась окружность много больше.

— Это что? — подал голос Коля.

— Это наше схематическое изображение. Белый огонек — мы, красный с огромной красной сферой вокруг — Эри-Куба, желтый — Гай-до. Крыс, скорость увеличил?

— Максимум, что выжмет эта посудина, — буркнул Крыс. — Эх, нам бы «Альдебаран» сейчас, Весельчак, помнишь?

— Помню, — толстяк вздохнул почти мечтательно. — Он все патрульные крейсера по скорости в лужу сажал.

— Алиса, вызови его, — предложил Коля. — Пусть он тоже летит к нам.

— Сейчас, только расстояние отрегулирую. Он и так перемещается в нашу сторону.

Алая зловещая окружность на экране уже почти касалась двух светлых огоньков, но к желтому была все же чуть ближе. Все громче становился писк датчика, и этот звук действовал на оголенные нервы, как скрежет железа по стеклу.

— Назад, — не выдержал Весельчак. — Давай, Алиса, включай браслет! Не успеваем! Нас сейчас обесточит!

— Еще немного времени есть, — ответила Алиса неестественно спокойным тоном. — Я не могу откатиться на полчаса и оттуда забрать Пашку, это вызовет парадокс. Тебе Вселенная надоела, Весельчак? Думаешь, новая лучше будет?

— Глупая девчонка! Ты нас точно угробить хочешь!

— Отстань от нее, — произнес Крыс, не глядя на напарника. Обычно толстяк повиновался, но тут верх взял инстинкт самосохранения.

— Да заткнись ты! Тебе жить надоело, а мне нет! Алиса, ну не будь дурой, у тебя еще сто кавалеров будет! Включай, ведь все равно придется! Мы уже откатились на столько суток в прошлое, здесь внешнее поле может быть равно внутреннему. И что тогда? Мы все погибнем!

— Еще время есть. Мы успеем.

— Включай. А то…

— Отошел от пульта, быстро! — раздался знакомый голос, в котором звучали непривычные металлические нотки.

У входа в рубку стоял Коля Герасимов. Алиса только мельком оглянулась — все ее внимание было приковано к экрану, где спасительная белая окружность уже почти касалась изображения Гай-до. Еще чуть-чуть…

Весельчак тоже оглянулся. И даже не возмутился — так, наверное, среагировал бы слон, которого вызывал на состязание муравей.

— Ты? Мне? Командуешь?

— Отошел от пульта, а то…

— А то что?

Коля вытащил из-за спины отломанную толстую ветку дерева длиной примерно в метр.

— Да ничего особенного. Крыс, ты наблюдай, он ведь потом скажет, что я приемы запрещенные использовал.

— Что? — взревел огромный пират. — Да ты в своем уме? Да я тебя, щенка…

— Пока ты меня, щенка, мы в поле попадем. Так что приступай.

— Поле… — толстяк опомнился и обернулся к экрану. В эту секунду Алиса радостно воскликнула:

— Есть!

На мониторе больше не было алой окружности. Лишь светились два маленьких огонька.

— Мы вернулись в тот момент, откуда начинали перемещение, — Алиса вдруг почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Надо было вызывать Гай-до, а ей стало страшно, до невозможности страшно. Выручил Крыс. Он сам наклонился к центру связи и включил позывные.

— Гай-до, Гай-до! Откликнитесь, что там у вас?

— Кто спрашивает? — раздался Пашкин голос. Привычный Пашкин голос, возвращающий в детство, в беззаботные времена школьных соревнований, в долгие дни летних каникул, в бесконечные беседы обо всем и ни о чем, в первые моменты робких ухаживаний, когда дружеские отношения перерастают в нечто новое. Уже через секунду Алиса поняла, что внешнее поле сработало бы раньше беспамятства и прежде всего обесточило бы Пашкин кулон, так что она зря беспокоилась.

— Паша, — сказала Алиса, смеясь, плача и сердясь одновременно, — мама твоя, между прочим, переживает.

— Алиса? И почему я не удивлен?

— Ну… — немного обескураженно сказал Весельчак, — все хорошо, что хорошо кончается.

Алиса откинулась на спинку кресла и снова увидела ветку дерева в Колиных руках.

— И стоило оранжерею портить?

— Так она сухая была все равно…

— Вы тут все психуете, один я делом занят, — раздраженно сказал Крыс. — Надо стыковать корабли.

— Гай-до разумный корабль. Он сам разберется.