Кодекс Крови. Книга I

Глава 19

Я впал в ступор. Это как? Я же последний был. Комаро будто услышал мои мысли.

— Сам в шоке. Ты когда деревенских девок мял на болоте, не мог Комарёнка заделать? Я не привередливый, мне и нагулянный сойдёт, но всё равно ситуация странная.

В том, что я был аккуратен, не было никаких сомнений. Да, я не лекарь, но уж некоторые ухищрения от нежелательных последствий знаю. Времени прошла неделя, а тут такое.

— А местность, где эта кровь проявилась, сможешь указать? — поинтересовался у Бога. Всё же у них арсенал пошире моего будет.

— В том-то и дело, что нет. Я просто вижу, что появилась тонкая нить кровной связи от тебя к кому-то. А пообщаться не могу.

— Чудны дела твои, Комаро! — пробормотал я в раздумьях. — Ладно, буду искать! Спасибо за информацию!

— Обращайся! — отозвался Комаро и всё же добавил, — ты, правда, обращайся. Чем смогу, помогу.

Светлана Подоржникова слушала очередную отповедь от отца. Высокий, жилистый блондин с глазами цвета грозового неба, он и сейчас кружил головы женщинам. Любовницы у него менялись весьма часто, но новую жену отец не брал.

Иногда Света жалела, что у неё нет мачехи, которая бы отвлекала от неё столь пристальное батюшкино внимание, но чаще — нет.

Сегодня отец перед отправкой дочери в пансион мадам ДюПлесси снова завёл шарманку о важности семьи, подобающем образе мыслей и необходимости определиться хотя бы с кругом кандидатов в мужья.

— Пап, я согласна, — успела вставить Света свои пять копеек в бесконечный отцовский монолог.

— Как согласна? С чем согласна? — сбился тот с мысли, расхаживая посреди зимнего сада с лекарскими растениями, который всё чаще заменял ему кабинет и смотровую.

— С тем, что как послушная дочь я должна начать поиски кандидата в супруги, — с милой улыбкой хлопала Света голубыми глазищами, обрамлёнными длинными ресницами.

Отец потерял дар речи от внезапной смены поведения дочери, потом стремительно подошёл и приложил ладонь ко её лбу.

— Странно, температуры нет. Не заболела, — бормотал он, — очень странно. — Из ладони полилась сканирующая магия. — Так, немного изменён гормональный фон, усталость физическая. Никаких серьёзных отклонений.

Отец продолжал диагностику, но ничего не находил.

— Ничего не понимаю.

— Пап, я просто согласна с твоими доводами и хотела предложить своих кандидатов, — максимально елейным голосом промурлыкала Света, — в конце концов, мне же с кем-то из них потом жить и внуков тебе рожать.

— И ведь даже пульс не изменился, — продолжал удивляться отец, — значит, не врёт. Дочь, либо признавайся, в чём дело, либо я начну волноваться, что передо мной кто-то под твоей личиной. Три года ты устраивала истерики при одном намёке на брак и вдруг согласна. Так не бывает.

Света колебалась лишь секунду, прежде чем выдать искренний ответ. Отца она любила, и тот отвечал ей нежной взаимностью.

— Папуль, я бы не хотела, чтобы через мою постель пытались подобраться ближе к тебе и императорской семье. А потому я постараюсь подобрать кандидатов, которым буду интересна я сама. Пусть они будут не слишком родовиты или богаты, но они будут честны и искренни со мной, — Света подошла к отцу и обняла его за пояс, как в детстве, прячась у него под крылом.

— Значит, присмотрела кого-то сама… — отец взъерошил ей кудри на макушке, — выросла невеста. Когда знакомить приведёшь?

— Не торопи события, хочу, чтоб оно само сложись, пап, — Света отчаянно краснела, уткнувшись носом в ключицу отцу.

— Как скажешь, доча. Если для тебя это важно… — отец крепко обнимал своё самое дорогое сокровище, — только, Свет, если он окажется поганцем, то ты станешь незамужней вдовой. И мне всё равно, что люди скажут. Хотя… — отец задумался и уже с улыбкой добавил, — если так выйдет, то я оставлю его тебе! Нечего одаривать поганца лёгкой смертью!

Подорожниковы засмеялись шутке, прекрасно осознавая, что шутки в ней лишь часть. Самые изощрённые и искусные убийцы — это лекари. Они знают столько способов доставить боль человеку, не убив его, что любой палач обзавидуется. Даже маги жизни и смерти милосерднее в своей сфере. Поэтому не дай Боги кому-то заиметь во врагах лекаря. Это лечится только смертью.

Дома меня встречали как победителя. Я предупредил по связи Арсения и Тильду, что возвращаюсь с тактической победой. Поэтому меня ждал накрытый стол, красивые женщины и радостная Имяул, с порога забравшаяся мне на плечо и облизавшая щёку.

— Имяул мяулновалась! Имяул скучаула! Имяул хотеула тебяу забрауть!

Я гладил эргу и представил себе лицо Медведева, если бы меня телепортировали прямо в магоподавителях. Тут никакими родовыми клятвами уже бы не обошлось.

— Пушистик, не волнуйся. Если мне понадобится твоя помощь, я непременно позову тебя, — я почесывал котейку за ушком, наслаждаясь теплом её искренних эмоций. Такой же поток эмоций шёл и от Тильды.

Лишь Тэймэй ощущалась как комок оголённых нервов. Она сделала шажок вперёд и, склонив голову, произнесла:

— Прости меня! Я была не права, когда рвалась домой. Увидев Акиро, я думала, что он приехал за мной… Что его послала богиня… — голос девушки становился всё тише и неуверенней.

— И тебя не смутило, что он в траурных одеждах?

— Клан должен был горевать о моей пропаже.

Я не стал говорить, что ощущал её незамутнённую наивную радость от встречи с кузеном. Не стал говорить, что, получив его кровь, почувствовал азарт загонной охоты и удовольствие от скорого убийства вперемешку с вожделением.

— Твой клан сегодня пытался тебя убить, но меня тревожит не это, — я не стал использовать сакраментальное «Я же говорил», не маленькая, сама поймёт. — Кто мог за тобой следить и сообщить, что ты не только выжила, но и излечилась? — наличие шпиона меня сильно угнетало. На ум приходили либо работники мадам Жу-Жу, либо… Фантазия пасовала. Кровники предать не могли априори. Но Тэймэй смогла меня удивить.

— Никто не нужен для слежки. У каждого рода есть огромное полотно, где отмечены ветвями все члены семьи, даже только родившиеся. Умершие ветви темнеют и со временем исчезают, уходя на перерождение, а живые растут и ветвятся дальше. Моя ветвь, скорее всего, снова зазеленела на полотне рода, и брат решил завершить начатое.

Как интересно! Хороший артефакт, дайте два!

— А как такие создаются? — поинтересовался у Тэймэй. — Они же создаются, или Боги выдают как регалии при основании рода?

Кажется, азиатка впала в ступор от такого простого вопроса.

— Я уточню у богини, — ответила она спустя полминуты. — И хочу признать двойной долг жизни. Цена, назначенная тобою за это, слишком мала. Поэтому ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, а когда я встану во главе клана, — Тэймэй кровожадно улыбнулась, — то и на помощь клана Инари.

— Добро! — кивнул я, — а теперь давайте отметим удачное прохождение выставки! Девушки, вы были неподражаемы!

Вечер удался на славу, мы ели, пили шампанское, много смеялись. Имяул смогли сманить с моего плеча только свежей сочной малиной, после которой кошечка снова стала похожа на мелкого кровожадного демона.

Мы даже танцевали с Тильдой под граммофон. Тэймэй с интересом за нами наблюдала, но не решалась присоединиться, признавшись, что умеет танцевать только их национальные танцы. Наши движения и местная музыка для неё были непривычны.

Под конец вечера я решил пошутить и продемонстрировал дар от Винограда, играючи меняя крепость одних и тех же напитков. Девушки остались в восторге, особенно Тильда.

Разошлись мы далеко за полночь, дамочки ушли, шатаясь и поддерживая друг друга, я же отправился в кабинет и вызвал Арсения.

— Поздравляю, барин! — с улыбкой поздравил верный слуга, — уже весь город гудит только о вас! Импровизация удалась на славу!

— Спасибо, Арсений. Но гудит только благовоспитанная его половина. А мне бы как-то организовать встречу с теневой, а именно с Колькой Воробьём.

Впервые на моей памяти Арсений задумался надолго.

— У вашего деда были с ним дела, но решал он их самостоятельно. Знаю только, что несколько человек для жертвоприношений мы получили оттуда.

— Хорошо, буду иметь в виду. Арсений, у нас есть неприметный экипаж без опознавательных знаков? — поинтересовался у слуги.

— Как не быть? Есть. Продукты закупаем, поручения выполняем.

— Тогда подайте его к запасному выходу, мне нужно будет отлучиться.

Сменив одежду на полувоенную форму, я решил навестить мадам Жу-Жу. Кто ещё, как не владелица борделя, может связать меня с воротилой теневого света города.

В заведение мадам я прибыл ближе к двум ночи, но был принят без промедления.

— Вы… — она запнулась, оценивающе окинув мою новую личину заинтересованным женским взглядом, — Вам идёт. На деда не похожи вовсе, но характер отражаете в точности. Чем могу помочь герою и спасителю принцессы?

Я улыбнулся, оценив, как быстро расходятся слухи.

— Мне нужно пообщаться с Колькой Воробьём.

Мадам крепко задумалась.

— Познакомить вас не проблема. Но дел он с вами иметь не будет. Тем более вас по серьге и перстню теперь каждая собака в подворотне опознает.

Перстень и серьгу снимать не хотелось. Арсенал у меня был широк, но для его использования обычно требовалось время. Оставалось случайное знакомство.

— Где он бывает? Есть ли у него какие-то тайные страсти?

— Кошки, — после некоторой заминки ответила мадам. — У него есть даже небольшой приют для бездомных животных на Обводном канале. Он по воскресеньям там часто бывает.

— Отлично. Значит, завтра мы отправимся на поиски друга или подруги для моей Имяул.

Мадам ничего не поняла, но написала адрес приюта, получив взамен внушительную пачку наличных.

Радости Имяул не было предела, когда я объяснил куда и для чего мы едем. Правда, пришлось рассказать, что животные там с тяжёлой судьбой и могут быть не очень дружелюбными.

— А ещё они не говорят, как мы с тобой, — попытался объяснить разницу между разумным существом и домашним животным.

— Этоу ты не мяукаешь, как мяуни. Я всех понимяу.

Пушистая егоза перебиралась с плеча на плечо, высовывала мордочку в окно кареты и мысленно комментировала всё, что видела.

Экипаж без герба подъезжал к неприметному переулку. По сторонам валялись старые газеты и мусор, но крыс не было, стоял запах дерева и костра.

— Барин, за нами уже квартала два как следят беспризорники, — передал по кровной связи кучер.

— Ничего страшного, мы с добрыми намерениями. Если полезут, зови.

Экипаж остановился у жестяной облезлой дверцы во двор-колодец. Комарихи уже справились с разведкой, принеся образцы крови пяти мужчин. Ещё десяток был в окрестных домах, мелькая за грязными стёклами полувыбитых рам.

Мы с Имяул вышли, она спряталась мне под куртку, оставив снаружи только любопытную мордочку. Пару раз постучав в дверь для приличия, мы вошли.

Внутренний двор «колодца» обустроили под просторные вольеры, где кошки могли играть и есть. Отдельно была ещё пара вольеров с собаками, но кошек было больше.

— Выходи, красавица, — позвал я Имяул вслух, — выбирай, с кем тебе будет комфортно, и кого ты будешь слушаться.

Кошечка выбралась из-за пазухи и, важно поднимая лапки, отправилась к вольерам. Её дерзкий мяв эхом отозвался между стен двора. Кошки прекратили свою возню и обратили своё внимание на мою белобрысую мелочь. По одной они подходили к сетке и обнюхивали друг друга, обменивались парой перемяукиваний и расходились.

Ритуал повторялся раз за разом, пока однажды Имяул остановилась и не сменила требовательный тон на просящий. Кошечка уговаривала кого-то подойти к сетке и не получала ответа.

Малышка прибежала ко мне и стала крутиться вокруг.

— Мяуре очень боульно. Мяуре помоги! Надоу лечауть! Скоряу! — Имяул подталкивала меня моськой к вольеру.

Я подошёл и рассмотрел в углу крупную пятнистую кошку с залитым кровью глазом, разорванным ухом и, кажется, с перебитыми задними лапами. Она смотрела на мир безразлично, смирившись со своей участью. Остальные коты вертелись перед нами, пытаясь привлечь внимание, выгибали спинки, становились на задние лапы, но Имяул настойчиво просила за эту.

— Ну и как я её вылечу⁉ Я же не лекарь.

— Возьми в род! — отозвался Комаро.

— Ты сейчас серьёзно? — удивлению моему не было предела, — животное?

— Ну, будет нянька у твоей питомицы. На животных запрета нет, мы сами Боги животных и растений, и лишь потом покровительствуем людям. Так что будет у тебя кошка Маура Прокомарина, документы сделаешь, если захочешь. Тем более кошка не замухрышка какая-то, а чистокровная бенгалка.

— Кто? — опять не понял я. — Звучит как национальность.

— Ой, деревня, — хмыкнул Комаро. — Бери в род, потом разберёшься.

Я попросил нервничающую Имяул узнать, согласна ли кошка служить мне в обмен на излечение.

Малышка чуть визгливо пропищала что-то, после чего израненная кошка поползла на брюхе к сетке. Она отчаянно цеплялась передними лапами за деревянный настил, подтягивая своё измученное тело. Рывок за рывком она приближалась, шипя от боли, пока не оказалась передо мной.

Я чиркнул по ладони серьгой, пуская себе кровь. Алые капли сорвались на загноившиеся раны на теле кошки, впитываясь без остатка.

Я повторял слова родовой клятвы, Имяул переводила на кошачий, а бенгалка тихо мурлыкала что-то в ответ. То, что клятва была дана от души, я ощутил, прочувствовав отголоски боли израненного существа.

— Кто тебя так?

— Защищала ребёнка от отца-садиста, — пришёл ответ глубоким женским голосом.

— Ох, ты ж, Комаро, я теперь и животных понимаю? — удивлению моему не было предела.

— Кровная связь преобразует её мыслеречь в понятную тебе, и наоборот, — со вздохом прокомментировал Бог, объясняя мне прописные истины словно неразумному дитяте.

Я сосредоточился на кровной связи, пытаясь хотя бы в общих чертах провести диагностику кошке. Я уже говорил, что не лекарь? Так вот и ветеринария тоже не моё призвание. Но как глава рода и маг крови я могу стянуть со всех по капле силы и отправить в кого-то одного нуждающегося. Был бы у нас в роду лекарь, можно было бы попробовать пропустить сквозь себя его магию и перелить в Мауру, но лекаря пока не было. И это было моё упущение. Зато у нас есть Жива.

— Жива, ты подлечить кошку сможешь? — задал вопрос по кровной связи. Ответом мне было изумление и непонимание.

— Как? Где кошка и где я? — пришли вопросы от магички спустя пару секунд сквозь замешательство.

— Это не важно. Я тебе опишу на свой непрофессиональный взгляд её повреждения, а ты сформируешь импульс магический для лечения. Кровная связь его поглотит и выпустит здесь, — примерно описал я собственную задумку. — Только формируй импульс побольше, потери при переносе будут огромные.

— Давайте попробуем, — нерешительно согласилась Жива, всё ещё до конца не веря, что подобное может сработать. Да я и сам сомневался, но, если так никто не делал до нас, это не значит, что это невозможно.

Я постарался максимально точно описать все повреждения Мауры, даже мельчайшие: раны, разрывы, гнойники, переломы. Жива задавала уточняющие вопросы, словно лекарь на осмотре. Спустя пять минут магичка создала весьма впечатляющих размером импульс магии жизни. На месте таким, наверное, можно было бы воскресить человека. Но на расстоянии больше ста километров, мы не были уверены, что его хватит для лечения кошки.

Сила текла по кровной связи, по чуть-чуть теряя насыщенность и концентрированность. Я отслеживал её приближение, накрыв раскрытыми ладонями тело кошки в местах самых сильных повреждений. Полминуты ничего не происходило, а потом ладони стали нагреваться, и сквозь кожу полился белый свет.

Кошка задёргалась, но не вырывалась, стоически перенося эксперимент. Краем сознания я заметил, что скрывавшиеся до этого люди воспользовались моментом и стали заходить мне за спину. Имяул встала на мою защиту и угрожающе зашипела. Спустя минуту магия Живы закончилась, и кошка неуверенно, пошатываясь, будто её штормит, встала на ноги. Рана на глазу затянулась, но остался безобразный рубец. Ухо не отросло, но исчезли гнойники и самые крупные раны.

— Спасибо! — пришла благоговейная благодарность Мауры. Она осторожно тронула меня лапой и потёрлась головой о ладони.

Имяул продолжала шипеть за моей спиной, когда я услышал хриплый голос:

— Ты кто такой? И что ты сделал с Маурой?