Кодекс Крови. Книга I

Глава 14

«Песец котёнку», — мелькнула непрошенная мысль, и я оказался прав.

Первая оторопь прошла, и Подорожница из растерянной стесняшки превратилась в фурию.

— Глаза закрыл, — шипела не хуже дикой кошки лекарка, пытаясь прикрыть грудь руками, — если хоть кому-то проболтаешься, до конца дней своих на полшестого висеть будет.

— Где-то я это уже слышал, — вырвался у меня самоубийственный комментарий, пока я, не стесняясь, рассматривал девушку. А посмотреть было на что. Высокая грудь с торчащими розовыми сосками, плоский живот, подтянутая упругая попка. И всё это под стекающими струями воды…да в белой пене…

Мужчины меня поймут. Я не только не закрыл глаза, а пользуясь тем, что у девушки заняты руки, прижал стене и поцеловал, жадно, напористо и властно! Плевать! Вылечусь!

Подорожница дёрнулась пару раз, но не оттолкнула. На этом пора было завершать кавалерийский наскок, всё-таки не дворовую девку зажимаю, а аристократку. Я с видимой неохотой отстранился.

— В мой душ вам всегда открыты двери, — подмигнул девушке и вышел вон, пока мне, чего доброго, и правда, не укоротили мужские амбиции.

Из душевых я выбирался перебежками. Ещё повезло, что в раздевалке было небольшое окошко, через которое удалось выбраться наружу, а не дефилировать в мокрой одежде по казарме.

— Я через пять минут буду в казарме инструкторов, приготовьте мне сухую одежду, — отправил общий запрос по кровной связи, в ответ получил изумлённое молчание, а затем посыпался шквал вопросов:

— Как? Какая магия? Контур не сработал? Откуда?

Игнорируя вопросы, передал ещё одну мысль:

— Если заметите на территории белого пушистого слепого котёнка, то не прикасайтесь к нему, а зовите меня.

Спустя пятнадцать минут я в чистой и сухой одежде с чашкой травяного отвара выслушивал доклад Паука:

— Перебежчиков оказалось четырнадцать человек, маги с уровнем от тройки до пятёрки, местами не раскачанные до предела. Кроме стихийников, есть и двое необычных. Магички жизни и природы. Первую можно как лекаря использовать и как радар на поиск всех живых в радиусе до километра, а вот вторая… — Паук чуть не причмокнул от восторга, — эту бы нам мастером камуфляжа прибрать. Она за нашим убийством следы подчищала. Ребята съездили проверили, так не смогли найти место нападения.

Я согласно кивал, внутренне радуясь, что Паук переключился на более практичный лад. Четырнадцать человек, да плюс их семьи… Это неплохое пополнение для Комаро. Из раздумий меня вырвали слова Паука:

— Но есть проблема.

— Какая?

— На них открыл охоту маг смерти.

Света ещё долго стояла под душем, стараясь обрести душевное равновесие.

Кто? Кто вообще мог сделать портальные свитки с привязкой к женской душевой? Ответ напрашивался сам собой. Никто. Значит, магия. Но родовая магия здесь не действовала. Тогда личная? Да кто вообще может телепортироваться? Ответ на этот вопрос был ещё хуже, чем предыдущий. Если бы о такой магии было известно, то этот человек работал бы на Императора и государство, и никак иначе. А то и вообще на опыты разобрали бы.

Света представила, если бы её раз за разом заставляли сопровождать и доставлять нужных людей с грузами в места, куда ей и даром не надо, она бы взвыла от постоянного контроля и отсутствия свободы.

Собственно, она и взвыла, сбежав сюда. И по сути, из-за отцовской должности Света не принадлежала самой себе. Её жизнь давно принадлежала императорской семье. Поэтому парня можно было понять, если он всеми силами не афишировал свои способности.

Кто он там? Виноградов, кажется, судя по перстню и дерзкой серьге в ухе. Нахал, конечно, но меру знает. Руки не распускал, принуждать не принуждал и слинял, пока ситуация не стала крайне неприличной.

Света попыталась вспомнить что-то про Виноградовых, но в памяти осталось только то, что лет сто назад был такой княжеский род. Сейчас вспоминать что-нибудь из последних событий она не смогла, а ведь Мария кому угодно плешь проест на тему светских сплетен. Выходит, род либо захудал, либо в опале, либо давно не появлялся в свете.

Да уж, зато в душе появился. Света снова вспомнила дерзкий поцелуй, подмигивание и побег. Пришлось даже воду переключить на холодную, чтоб прийти в чувство. Прям как маленькая, не дай Подорожник. Её разок поцеловали да взглядом обласкали, а она уж невесть что думает. Решено. Нужно будет разузнать у Её Императорского Высочества Марии все последние новости про Комара и Винограда. Она явно будет в курсе, если отпрыски двух родов внезапно появились из ниоткуда. Первый раз Света по-иному посмотрела на увлечение наследной принцессы. Кто владеет информацией, владеет миром. Может, не так уж и глупа Мария Кречет, если всегда остаётся в центре всех мельчайших событий высшего света империи?

В одиночке карцера стояли стол и пара металлических стульев. Тусклая свеча едва освещала тёмное помещение. Было весьма свежо, отчего рыжебородый мужчина в камуфляжной форме дышал на озябшие руки в магоподавителях.

С командиром перебежчиков Маркусом мы беседовали долго и со вкусом в прямом и переносном смысле. Для того, чтобы полностью проверить его искренность пришлось провести допрос кровью. Паук и Жук всеми силами пытались делать вид, что ничего необычного не происходит, но местами даже они не могли сдержать удивлённое выражение лица.

Меня же дико бесило, что для использования самых обычных техник крови мне приходилось придумывать дополнительные ритуалы, чтобы обойти блокировку печати.

Чувствовал себя самоучкой-шарлатаном как минимум, а как максимум извращенцем.

Вот и с допросом вышла такая же ситуация. В прошлом я бы вогнал в него клыки, усыпил в процессе и бродил бы по памяти, пока не нашёл ответы на все свои вопросы. Сейчас же, тьфу! Ты хоть упейся, но такого эффекта не получится. И свою кровь ему тоже не вольёшь, может не принять.

— Комаро, а если я его в род слугой приму, а потом после допроса, если он окажется ненадёжным, убью? — задал я самый очевидный вопрос для использования родовой кровной клятвы. — Это как-то повлияет на твоё состояние?

— У нас и так последователи на перечёт. А ты ещё и пляски с кровниками устраиваешь, — возмутился покровитель. — Ты — маг крови или где? Пытки, в конце концов, никто не отменял.

Я тяжело вздохнул. Не вышло, так не вышло. Попробовать стоило. Пытки меня не устраивали категорически, причём не из человеколюбия, а из-за нежелания снижать в будущем обороноспособность рода.

Оставался вариант с малоприятным для меня процессом. Чтобы организм Маркуса принял мою кровь, мне пришлось сделать из неё слабенькое подобие макра. Такие добывают из средоточий убитых тварей на изнанке. Пускать себе кровь стало нехорошей привычкой в этом мире, от которой нужно срочно избавляться, но пока другого варианта я не видел. Это же не последние полчаса жизни просмотреть. Мне нужны были воспоминания минимум недельной давности.

Маркус с опаской восполнил силы из предложенного макра, ведь такой странный по цвету и фактуре камень он видел впервые. Пришлось подождать для верности минут десять, прежде чем я начал задавать вопросы.

К тому моменту сила моей крови смогла разведчиком проникнуть в самые потаённые уголки памяти командира перебежчиков. Я видел достаточно много из того, что Маркус не стал бы рассказывать никому.

Гибель любимой женщины на войне, его бессилие, опека над ребёнком погибшего боевого товарища и даже оплата обучения в магучилище. Были и попытки сплотить бывших сослуживцев, поиски собственного места в гражданской жизни, и, как следствие, занятие наёмничеством.

Маркус был не хороший и не плохой, он был военным с неплохими задатками лидера, но нехваткой опыта ведения грязных войн. Именно поэтому половина его отряда сейчас мертва, а сам Маркус сидел перед нами, пытаясь спасти вторую половину. Скорее всего, будь кто-нибудь другой на нашем месте, их бы просто убили. Смерть за смерть. Но мы-то живы и нуждались в верных людях.

Я задавал простые вопросы, путешествуя по памяти крови внутри Маркуса. Как вышли на заказ, кто посредник, когда поступила оплата, когда умер первый член отряда. Мне важны были детали, нюансы. Я переиначивал вопросы, искал зацепки, но пока всё, что нашёл полезного — это посредник при выдаче заказа и вознаграждения, Колька Воробей, воровской авторитет в Санкт-Петербурге. Большего Маркус не знал, да и не мог знать как исполнитель.

Завершив допрос, я в задумчивости смотрел на Маркуса, решая их судьбу.

В сущности, моё решение в отношении них не изменилось. Радовало, что Паук заинтересовался магичками из их отряда, по стихийникам ещё были вопросы. Всё же они имели родовые техники и силы, а у нас такие не работали. Но это не означало, что их нельзя переобучить, как тех же детишек из дворян.

— Маркус, а чего вы сами от нас хотите? — наконец, задал я главный вопрос. Чувствуя свою силу внутри мага, я ожидал ответа. Солжёт или нет?

— Хотим выжить и искупить вину. Хотим жить в соответствии с законами воинской чести, — смотрел мне в глаза предводитель наших убийц.

— Что ж, это было честно. Но вы не по адресу, — подвёл я черту его высоким словам. — Мы здесь не благородные рыцари без страха и упрёка. Мы стоим щитом между тварями и людьми. Мы убиваем, и нас убивают. Но мы никогда не нападаем первыми. Всех нас связывает кровная клятва и клятва о неразглашении. Поэтому, Маркус, у вас отсюда два пути: либо вы становитесь кровниками барона Комарина, даёте клятву о неразглашении и делаете всё, что от вас потребуется, либо… — я сделал паузу, — маг смерти вам не понадобится.

Маркус вздрогнул, но взгляд не отвёл. Скорее, задумался.

— Я не могу решать за других. Пусть каждый сделает свой выбор самостоятельно.

Это мы устроили. Всех перебежчиков собрали в одной камере. Они держались с достоинством, хоть в глазах читался плохо скрываемый страх. Бегло осмотрев друг друга и не найдя повреждений, побоев или следов жёсткого допроса, пленники особо пристальное внимание уделили Маркусу. За своего командира переживали. Это хорошо. Маркус взял слово:

— Мы влезли в разборки, масштабов которых не осознавали. Комары — действительно спецподразделение, но суть его работы мы узнаем лишь дав клятву крови и клятву о неразглашении самого высокого уровня. Клятва — гарантия нашей верности до самой смерти. Кроме того, мы должны будем сменить бога-покровителя и перейти в статус слуг рода Комариных. Другого варианта выйти живыми отсюда у нас нет.

Маркус мне нравился. Доходчиво объяснил, правильно расставил акценты. Бойцы молчали, переваривая услышанное. Лишь магичка жизни позволила себе комментарий:

— Мы за этим сюда и ехали. Я вижу только одну проблему. Смена бога-покровителя может иметь последствия. Об этом не распространяются, но готовьтесь к дебафам на родовые заклинания, проклятиям, вплоть до серьёзных, и прочим неприятностям, на что фантазии у Бога хватит.

Хорошее замечание, но тут я, пожалуй, смогу успокоить будущих кланников.

— На этих землях все подчиняются барону Комарину и Императору. Боги здесь не властны над вами. Для них вы исчезли, умерли, — я пристально рассматривал стоящих перед собой людей. — Как вы уже должны были заметить, ваши родовые техники здесь не работают, поэтому значение имеет лишь личная сила. Остальное узнаете после вхождения в род.

Верить мне или не верить — дело каждого, но выбора у них не было. Поэтому спустя пять минут я принимал клятву от четырнадцати человек. Паства Комаро росла, и я сейчас слышал чьё-то довольное ворчание на задворках сознания. Кстати, интересно, а как вообще мы можем общаться с Комаро, если остальные не имеют никакой связи со своими Богами? При этом использовать пока единственную способность, дарованную Комаро, призыв комаров, здесь я не могу.

Подумаю об этом на досуге, а пока нужно повторить фокус с накопителем, осуществленный в Хмарево. Для этих целей выбрал самый глубокий подвал в форте школы. Кровники для обряда появились, а паства в Трясинках оказалась даже более благодарная, чем в Хмарево, поэтому накопитель будет исправно пополняться.

Паук, кстати, успел провести качественную разъяснительную работу с населением. Так что барона Комарина и его покровителя Комара в деревне искренне боготворили, что, в принципе, не удивительно. Ничто так не подогревает веру в Бога и своего господина, как закрытие портала с огромной тварью, грозящей уничтожить всю деревню.

В этот раз создание накопителя далось и легче, и сложнее одновременно. Девственниц не завезли, но и кровь моя оказалась гораздо более энергетически насыщенной. Кажется, связь с эргой не прошла для меня бесследно. Новые кровники никак не выдали собственных чувств от происходящего. Надо, значит, надо. Тем более, что забор крови вышел в пределах полулитра с каждого.

Однако я всё равно отправил всех в лазарет, чтобы врачи осмотрели всех вновь прибывших и оказали помощь при необходимости. Со всеми делами закончили перед рассветом. Уже на выходе из лазарета, я неожиданно столкнулся с испуганной Подорожницей.

Свете не спалось. Она крутилась на кровати добрых два часа, но перед рассветом сдалась и решилась прогуляться возле казармы. Душу мучило чувство тревоги, ничем не подкрепленное. Отец рассказывал о чём-то подобном.

У всех лекарей есть нелюбимое время в сутках между четырьмя и пятью утра, когда умирает больше всего пациентов. Это необъяснимо, но факт. Все лекари будто чувствуют, как смерть собирает свою дань в это время. Как бы они не боролись, но люди уходят.

Сейчас Светлана чувствовала, что где-то рядом ходит смерть. Она внимательно присмотрелась ко всем курсантам, но те спали здоровым сном уставшего человека. Тогда она тихонько выскользнула из казармы и решила пройтись в тени разлапистых елей. Чистый свежий воздух заставлял ёжится от утренней прохлады. Подняв голову вверх и закрыв глаза, Света вдохнула запах хвои. Он успокаивал, словно обещал, что всё будет хорошо. Сквозь тихий скрип деревьев девушка услышала писк, едва различимый, обессиленный.

Открыв глаза, Света не поверила увиденному. Прямо над её головой с ветки свисал белоснежный котёнок. Животное плакало сквозь закрытые веки. Лекарка провела поверхностную диагностику и ахнула. Малыш был истощён до крайности. Жизнь едва теплилась в нём. Сформировав шарик силы, Света пыталась влить энергию в тело котёнка и восполнить его потери, но ничего не выходило. Энергия проходила насквозь, не задерживаясь. Так не бывает!

Света просканировала тело на предмет повреждений, но не нашла ни единого.

— Да что с тобой, маленький? — она держала на руках практически невесомого котёнка и не знала, как ему помочь. Лекарка пробовала все известные техники регенерации, но ничего не помогало.

Света изо всех сил рванула к корпусу целителей. Может быть, хоть там кто-то сможет им помочь. Может быть, есть какой-то способ, простой, чтоб малыш не умер… На входе в корпус она столкнулась с Виноградовым. Тот хотел было отойти в сторону, но внезапно загородил проход:

— Что случилось? На тебе лица нет!

— Отстань, мне некогда! — Света пыталась вырваться из капкана сильных рук, удерживая котёнка. Тот будто бы стал ещё легче. — У меня вопрос жизни и смерти!

— Стоять! — последовал жёсткий приказ, от которого Света невольно остановилась. — Покажи!

Девушка, нехотя, борясь сама с собой, вынула из-за пазухи котёнка. Шёрстка у него посерела и стала почти пепельного окраса.

— Да твою ж мать! — выругался Виноградов, подхватывая её под руку и затягивая в первый попавшийся кабинет, оказавшийся перевязочной. — Давай сюда, на стол.

При этом Виноградов стянул с себя инструкторскую тёмную куртку, оставшись лишь в чёрной футболке с короткими рукавами.

Она уложила малыша, но тот уже даже не шевелился.

— Давай, ты же лекарка! Одна из лучших! Сделай хоть что-то! — парень растерянно смотрел на серый пушистый комочек, всё уменьшающийся на глазах.

— Да не могу я! Всё перепробовала! — вспылила Светлана, в очередной раз проведя диагностику. — Моя магия сквозь него проходит, не задерживаясь!

Виноградов колебался всего долю секунды и выхватил из набора хирургических инструментов скальпель.

— Хочешь, чтобы он выжил? — Света смотрела расширенными от ужаса зрачками на парня, не понимая, зачем ему скальпель, но всё же кивнула. — Тогда дай клятву кровью, что не расскажешь о том, что сейчас увидишь.

Девушка заторможенно повторяла за Виноградовым какую-то странную клятву, слово в слово. Когда прозвучало последнее «клянусь», парень резанул себя по ладони. На его ладони словно расцвел кровавый цветок, из лепестков которого потянулись жилки. Они сплетались между собой, образуя подобие макра.

Макр из собственной крови. Света не могла поверить в увиденное. Макры добывают только из тварей изнанки и только из них. Макр — энергетическое средоточие. Но как? Зачем? Да кто он такой вообще?

Вопросы теснились в голове, а парень, сформировав красный камешек размером с фасолину, осторожно вложил макр в рот котёнку и погладил под горлом, вынуждая глотать. Малыш послушался. Спустя мгновение шёрстка его сменила расцветку с пепельной на персиковую, а затем и вовсе на оттенок граната. А ещё спустя секунду глазки малыша раскрылись, и он с тихим мурчанием забрался на ручки к Виноградову. Сам парень, правда, выглядел, не лучшим образом. Бледный, с синими губами он нежно гладил котёнка и что-то беззвучно ему шептал.

Света принялась сканировать Виноградова, надеясь подлечить хотя бы его, раз котёнка не вышло. Лекарка она или кто? Но стоило взглянуть на результаты сканирования, как девушку накрыл откровенный ступор. В совершенно незнакомом парне она видела собственную работу. Полностью восстановленная система энергоканалов имела её почерк. Если личину ещё можно было подделать, то родовой перстень — нет!

Да кто же ты такой, Подорожник тебя побери?