Кодекс Костей Том 2

Глава 9

— Бра-атик. Сколько лет, сколько зим? — я намеренно обратился к Юджину на Русском языке, заставив его поморщиться.

— Свет всеблагой, пожалуйста Джозеф, хотя бы перед смертью, не позорь свой рот этой варварской речью.

— А ты перестань называть меня Джозефом. Меня зовут Аркадий Распутин. Князь, между прочим, господин виконт.

— Я знаю кто ты, предатель!

— Предатель? И кого же я предал? Людей, пожелавших мне смерти? Страну, в которой мне нет места? Или что-то ещё? Похоже зря я проявил милосердие к своей бывшей семье. — покачал головой, заодно осторожно осмотрелся.

Вокруг нас мерцал полупрозрачный купол. Шарик, как назло, остался снаружи, в отличие от Митрофана. Он, почему-то лежал без движения. Даже взгляд застыл. Но хотя бы дышал.

— Смотришь куда сбежать? Не получится. Братик. — последнее слово прозвучало как изощрённое ругательство.

— Из этой ловушки тебе не выбраться. Ни тебе ни твоему спутнику. Он ведь тоже мерзкий некромант? С ним я разберусь позже. Пускай посмотрит, как я медленно изжарю тебя в очищающем потоке Света. — заявил молодой человек и мерзенько захихикал.

— Юджин, раз уж это наша последняя встреча, ответь на один вопрос — почему ты всегда такой бледный? Устроил бы самому себе бесплатный солярий. Загорел. Глядишь и с девушками стало бы клеиться. Ой, прости, забыл. Ты же по мальчикам. — лицо оппонента на пару мгновений напряглось, но потом снова расслабилось.

— Серьёзно? Это всё, что тебя интересует в данный момент? — виконт не выдержал и расхохотался.

— Ну не спрашивать же, каким артефактом ты нас приложил.

— Ахаха. Дланю Света, тёмное отродье. Гордись, пока можешь, ты смог меня удивить — не валяешься на земле как этот червяк. Хотя должен был корчиться от боли.

Длань Света, это сильно. Один из сильнейших артефактов этого мира. Насколько я знаю, он хранится в королевской сокровищнице. Значит к моему устранению приложила лапку сама Виктория. Вот ведь старая кошёлка. И на кой я ей сдался? Уж не она ли тайный кукловод сталкивающий страны лбами? Вернее, натравливающий их как свору собак на медведя. Я аж ухмыльнулся от представленной картины, что не укрылось от взора моего бывшего братца.

— Что ты улыбаешься? Умом тронулся от страха? Ничего, я сотру её с твоего лица. Вместе с лицом. Ахаха.

— Ты долго трепаться будешь? Начинай уже, мне некогда с тобой светские беседы вести. — поторопил я своего оппонента.

Никаких родственных чувств он не вызывал. Наоборот, воспринимался как злейший враг, которого следует устранить как можно скорее.

Юджин наконец перестал наслаждаться моментом, чесать чувство собственного превосходства и начал действовать. Да так, что я едва успевал уклоняться. Ещё и усиленные артефактом, лучи света жгли как сверхмощные лазеры. Благо, не выходили за пределы купола.

Довольно скоро моя одежда превратилась в лохмотья, а на теле появилось множество ожогов разной степени прожаренности — от небольшой красноты, до хрустящей корочки. Держался исключительно на морально-волевых и целительском амулете. Его действие под блокировку артефакта не попадало.

Юджин от всей души наслаждался происходящим. Он и раньше проявлял некоторые склонности к садизму, но его, хоть немного, ограничивали правила приличия. Сейчас же, он дал своей подлой натуре полную свободу и, что называется, отрывался по полной. Дальше так продолжать было нельзя. Скоро я действительно превращусь в плохо прожаренный кусок мяса. Нужно было что-то резко изменить.

— Жаришь как пятиклашка. Даже Саманта больнее делает. — подначил я Ротшильда.

Насмешка сработала даже лучше, чем ожидалось.

В детстве, наша кузина по папиной линии, случайно прожгла Юджину штаны в филейной части и оставила довольно болезненный ожог. С тех пор, братец её люто возненавидел. Неудивительно, что намёк на этот постыдный инцидент так легко вывел его из себя.

Лазеры стали мелькать чаще и точнее. Всё же братец не просто так просиживал штаны дома, но и занимался боевой подготовкой. Насколько это вообще возможно назвать подготовкой. Уж тем более боевой. Этот золотой мальчик учился из рук вон плохо, считая наставников людьми второго сорта, только потому, что они были не из знати.

Буйствующий маг, это с одной стороны крайне опасно — моё состояние итак было на грани критического. С другой стороны, он плохо контролировал обстановку. Надеясь на купол, совершенно не обращал внимания за происходящим снаружи. А там случилась птица. Самая обычная сорока заинтересовалась таинственным мерцанием, происходившим внутри. Спикировав внутрь, она, поначалу, едва не ослепла от ярких лучей, но всем её вниманием уже завладел амулет на груди светоносного мерзавца. В процессе работы он красиво сверкал от энергетической эмиссии. Позабыв обо всём на свете, сорока спикировала на него аки коршун и вцепилась в добычу клювом и когтями.

Тут, случилось неожиданное — амулет перестал работать. Видимо, его создатели чего-то не учли при производстве, либо, у кое кого руки растут не из того места.

Короткой заминки мне хватило сполна. Тело Юджина пронзило сразу три костяные пики мгновенно выстрелившие из земли. Мало того, следом из земли пробились костяные руки и свернули ему шею. Сорока, почуяв, что добычу ускользает, активнее заработала крыльями, но была сбита иглой ещё на взлёте.

Такая цацка мне нужна самому.

Только после этого я позволил себе рухнуть на землю и как следует скорчиться от боли. Страдания плоти были сравнимы со страданиями души, когда её едва не разрушили святоши.

Пожри их гниль, они во всех мирах одинаковы. Двуличные, лицемерные твари, прикрывающиеся своими идеалами, при этом способными на любое зло.

Долго страдать я себе не позволил. Подлатался Тёмным Исцелением и поковылял осматривать Митрофана. Он продолжал неподвижно лежать, правда, теперь без сознания, а не в параличе. Ну хоть жив, и на том спасибо.

— Ого, я что-то пропустила? А где погромы и разрушения? Выглядите так, будто с костром подрались.

— Василиса, здравствуйте ещё раз. Почти что так. Вон тот господин неплохо владел Кодексом Света.

— Владел? Ох… Как жестоко. А ваша одежда…

— Последствия лазерного шоу, — криво усмехнулся я. — Юджин был зажигательным диджеем.

— Шутите же?

— Музыку он любил, что было то было.

— Так вы были знакомы? — в девушке мгновенно проснулся журналист.

— Были когда-то. — уклончиво ответил я.

— Вы сказали Юджин. Его лицо выглядит знакомым. Никак не могу вспомнить кто это.

— Юджин Ротшильд, сын графа Ротшильда.

— Ого. Это тянет на международный скандал.

— Полагаю, он здесь инкогнито. Можете проверить его документы. Почти наверняка они поддельные.

— А вот и проверю. — смело заявила девушка, на ходу натягивая перчатки.

— Андрэ Миллиган. Француз.

— О чём я и говорил. Его прислали убить меня. Как видите, неудачно.

— Да. Это будет бомба а не материал. Надеюсь в редакцию не приедут из Тайной Канцелярии. Будет очень обидно, если статью опять завернут.

Селезнёва задала ещё несколько вопросов и упорхнула готовить статью, которая её «прославит или убьёт» — по её же словам. Я же стал приводить Морозова в транспортабельное состояние. В себя он приходить не спешил, даже амулет никак не помог, а оставаться возле владений условно враждебного барона было попросту опасно. Кое как загрузив его в машину, я отправился домой.

Но не успел толком отъехать, как был остановлен звонком Кати. Узнав последние новости, она потребовала везти Митрофана к ней.

— Очень тяжёлое энергетическое поражение. Говоришь вас блокировали амулетом?

Я молча показал Длань. Екатерина, узнав предмет, удивилась, но так же молча кивнула. Про некоторые вещи лучше не говорить вслух. Во избежание, так сказать.

— Понятно. Удивительно, что он вообще жив остался.

— А я?

— А ты, ходячая аномалия. — махнула рукой девушка.

— Так так так. Молодой человек, вы знаете, что владение подобным артефактом запрещено? — раздался знакомый голос, после дополнившийся и ощущением присутствия.

Екатерина тут же побледнела и отступила на шаг. От позорного бегства, её спасла только моя рука, вовремя подхватившая её за локоть.

— Господин Ликвидатор, вы слегка припозднились.

— Отнюдь, князь. Отнюдь, ещё немного, и ваш соратник покинул бы мир живых. — мужчина в маске подошёл к лежавшему Морозову и положил ему на грудь металлический брусок. Пару секунд ничего не происходило, а после Митрофан судорожно вздохнул и открыл глаза.

— Вот так. А теперь, позвольте откланяться. Не забудьте о нашем разговоре, князь. — с этими словами Ликвидатор забрал оба амулета — с груди здоровяка и у меня из рук и исчез.

— Я выжил? — первое, что спросил Морозов.

— Ну как тебе сказать. Скорее всего, мы твои предсмертные галлюцинации. Чего ты хочешь напоследок?

— Бабу хочу. — подумав выдал этот неисправимый ловелас.

— Точно выжил. — рассмеялась Катя.

— Однозначно. Встать можешь?

— Целиком или местами? — пошутил здоровяк.

— Местами, ты в других местах вставай. Целиком, конечно.

— Сейчас попробую. — кряхтя как старый дед, Митрофан попытался, встать.

Что удивительно, ему это удалось, пусть и не с первой попытки.

— Удивительно, поражение стало в разы меньше. — наконец отмерла Катя.

— Ну так, Ликвидатор фигнёй баловаться, не будет. — гордо заметил Морозов и тут же поморщился от боли.

— Ликвидатор? — непонимающе переспросила ведьма.

— Агент Тайной Канцелярии, ты не знала?

— Представь себе, не знала. Я, в отличие от некоторых, законов не нарушаю. — с осуждением во взгляде, посмотрела на нас девушка.

— То ли ещё будет, — беззаботно ухмыльнулся Митрофан, но резко посерьёзнел. — Ты назвал его братом, мы чего-то не знаем?

— Чего только не скажешь перед смертью. — попытался отшутиться я.

Неудачно. Соратники сделали вид, что вот вот достанут раскалённые паяльники. В крайнем случае, утюги.

— Колись, каналья! — театрально воскликнул Морозов.

— Ничего от вас не скроешь. Поклянитесь на Кодексе, что это останется тайной.

— Всё настолько серьёзно? — подняла бровь ведьма.

— К моему устранению подключилась Британская корона. Более чем серьёзно.

На два голоса, они зачитали ритуальную фразу, после чего наши Кодексы её зафиксировали.

— Я урождён как Джозеф Ротшильд.

— Пожри тебя гниль, я так и знала! Слишком уверенно держишься для бывшего простолюдина. Я думала, ты бастард, в крайнем случае, из обнищавшего рода. Но чтобы ты — Ротшильд!

— Так получилось. — скромно ответил я и пожал плечами.

Рахманова поглядела на часы и повернулась к нам.

— Так, мальчики, мне пора ехать, так что выметайтесь, пожалуйста. Тем более, лечить никого не надо.

На прощание, меня снова удостоили долгого поцелуя. Видно, что девушка едва сдерживается, чтобы не наброситься на меня прямо здесь. Но воспитание перебарывало. Как, впрочем, и у меня.

— Я позвоню. — бросила она напоследок и упорхнула.

— Слюни подбери. — тихо попросил Морозов.

— А, что?

— Слюни, говорю, подбери. А то выглядишь как дурачок, хоть и князь.

— Раз князь, то и не человек вовсе?

— Знаешь, иногда мне кажется, что да. Как минимум полубог. Может даже полноценный. Просто тебе стало скучно и ты решил развлечься прожив жизнь простого смертного.

— Хех. Уж поверь мне, ученик. Даже если я божество, то ничего про это не знаю. Я такой же, ну почти, человек, как и ты.

— Вот вот, почти.

— В отличие от тебя, меня армейские витаманты не изменяли.

— А, ты про это. Ну да, так получилось. — развел руками здоровяк и мы рассмеялись.

Почти всю следующую неделю ничего не происходило. Разве что вышла таки статья Селезневой про покушение на Князя Распутина. Правда не на первой полосе, а в задворках советской хроники, и без упоминания личности нападавшего. С одной стороны, оно может и правильно — дойди это до широких масс, простым дипломатическим скандалом дело не ограничилось бы. С другой, столь наглое, прямо сказать — показательное вмешательство в дела нашей страны, не могло остаться без ответа.

И он, таки, последовал. Совсем в другом блоке новостей, я с удовольствием прочёл про срыв зерновой сделки. Бриты смогли навязать крайне невыгодные для нас условия, собравшись фактически за бесценок скупать пшеницу. Теперь же, им придётся делать это с наценкой.

Ещё удалось приобрести нормальную дробилку для цемента, что увеличило выпуск бетона почти в три раза. Дорогу на Гатчину решили не переделывать, а построить новую. Что называется — с нуля. На торжественное открытие строительства собрались не только жители Жабино, но и прибыла небольшая делегация Департамента дорожного хозяйства. Чиновники попытались покачать права: требовали назначить аукцион, чтобы привлечь аккредитованных подрядчиков и вообще вели себя самым хамским образом, намекая на взятку.

Пришлось показать этим паладинам кто будет работать и мягко намекнуть, что они тоже могут к ним присоединиться. Пришлось срочно перекраивать проект, чтобы новая дорога соединилась со старой на границе моих владений. Благо они теперь простирались достаточно далеко. Практически впритык к городу.

Затихшие было Шуйские, снова зашевелились. Мне пришло письмо запечатанное личной печатью графа Сергея Степановича. На бумаге было всего несколько слов: Сим посланием объявляю вас Кровным Врагом. Покрутив бумагу в пальцах, я без сожаления бросил её в камин. Шуйские итак мне враги. Весь род включая даже детей. Оставлять потенциальных малолетних мстюнов, как показала практика, смертельно опасно.

Есть, конечно выход — забрать детей в свой род и воспитать в своей традиции. Проблема в том, что весь род, это только я один. У меня даже возникла идея принять в род Морозова, основателем младшей ветви. Но он во первых, был ещё слишком молод, а во вторых — никак не мог остепенится.

И, наконец, случилось событие, которое ждала, без преувеличения, вся Империя. Великий Государь Император Игорь Николаевич Романов обрёл Кодекс Императора. С этого дня регентство рода Шуйских будет ограничено, хотя и не отменено полностью, ведь государь всё ещё оставался подростком.

Я решил, что это событие следует как следует отпраздновать и нанести визит вежливости моим врагам. Ведь в прошлый раз, я так и не добрался до барона Воробьёва. За моё отсутствие, он успел развить бурную деятельность и с помощью, как мне позже удалось узнать, подкупленных жандармов наложить арест на производственную площадку, где я разгромил банду воров. Не то, чтобы она мне была нужна, но это выглядело как вызов.

— У меня возникает чувство дежавю. Мы снова вдвоём перед запертыми воротами.

— А что тебя смущает? Не встречают хлебом, солью и не приглашают внутрь?

— Было бы неплохо. — кивнул Митрофан.

— Вот, пока не приглашают, приходится заходить так. — я оброс доспехом и выбил ногой створки.

— Тук тук, есть кто дома?

Ответом мне была… Тишина. В поместье никого не было. Вообще никого. Ни охраны ни слуг. Только раздавалось мерное жужжание.

— Слышишь? Это ж-ж-ж неспроста.

— Только не разлом. Только не разлом. — как мантру повторял Морозов про себя.

Мы настороженно продвигались вперёд, дёргаясь от каждого шороха. Источник шума, по видимому, становился ближе, потому что громкость постепенно нарастала.

Любопытство привело нас за угол, прямо на задний двор. На месте мангальной зоны, высилась жуткая пирамида состоявшая из тел слуг, садовых украшений и скрепляющих это всё ржавых арматурин. Источник звука локализовался на вершине конструкции, где торчала человеческая голова.

Неожиданно она раскрыла глаза, перестала жужжать и замогильным тоном произнесла:

— Вы вовремя. Владыка уже ждёт.