Кодекс Хёрта

Глава 25

10 августа 2008 года

База «Dark Firmament», окрестности Симмеспорта, штат Луизиана, США

— Нельзя держать её взаперти! Тем более в какой-то клетке! Девочке нужна социализация! Ей требуются контакты со сверстниками! Она не придёт в нормальное состояние, пока не покинет свою клетку! — наседала на меня Малати.

Признаю, я недооценил индуску. Мотивация: «Пусть я не хватаю звёзд с неба, но за работу буду держаться так, что вы меня хрен прогоните», тоже работает. Женщина, потратив минимум времени на обустройство, сразу схватилась за личные дела подопечных. Когда дошла до их содержания на базе до моего прибытия, материлась на хинди долго и в голос. Языка я не знаю, но эмоциональные посылы считывал без труда. Перевод мальчишек из заключённых в то подвешенное состояние, что есть сейчас, она одобрила. Подвешенное, потому что школы у нас нет, свободно перемещаться по базе в любое время парням нельзя, но взаперти они не сидят, часто бывают на улице, пусть и общаются только с парой инструкторов. А вот содержание Элис вызвало у педагога острое неприятие.

— Как только она возьмёт свои силы под контроль и прекратит спонтанные выбросы — не вопрос. Даже в город можете выезжать. С охраной.

Мы находились в моём кабинете. У дверей стояла Чихару, с некоторым удивлением наблюдавшая за Малати, но в разговор не вмешивалась.

— У неё глубокая депрессия! Вообще чудо, что она ещё не самоубилась! Ей общение нужно! Как можно больше, со сверстниками! — продолжала выкрикивать Малати. — Она ничему не научится, сидя в клетке!

Я не одёргивал женщину только потому, что сам всё отлично понимал. Что такое одиночное заключение я успел испытать на себе. Пусть недолго, но мне хватило. Подтащил к себе папку и пролистал до того места, где были закреплены фотографии с места инцидента.

— Вот, взгляни.

На фото был запечатлён угол какой-то комнаты, пол и две стены. И красочные красные брызги, одной красивой волной по стенам и полу. Малати вздрогнула.

— Что... Это?

— Когда-то был человек. До того, как сила Элис за секунду превратила его в кровавые брызги. Всего одна секунда, и всё.

Женщина подняла на меня взгляд.

— Малати, я не хуже тебя понимаю, что сидение в одиночной камере не прибавляет душевного здоровья. Но что ты предлагаешь? Выпустить её? — и, опережая реакцию психолога, продолжаю. — Она сама боится выходить. У неё стресс был, когда мы из её крохотного ящика в нормальную квартиру шли. А через несколько минут происходит спонтанный выброс. Когда она уже успокоилась и начали осматривать её новое жильё. Заметь! Ей понравилось! Она была рада. И после выброса очень переживала за меня.

Женщина вздохнула и села на свободный стул.

— Мистер Хёрт. Вы не понимаете. Я осознаю опасность и угрозу, дело в другом. Сейчас клетка становится для девочки символом безопасности, причём извращённым. Вы лишь усугубили позитивное закрепление... — она замешкалась, похоже, подбирая такие слова, чтобы я их понял. — Создали комфортную клетку. А ей не должно быть комфортно внутри! Как вы не понимаете?

Она вновь встала, пытаясь помогать себе жестикуляцией. Я не стал её прерывать, ощущая, что Малати пытается рассказать мне что-то, чего я действительно не понимаю.

— Нельзя, ни в коем случае нельзя позволять Элис привыкать к клетке! Если именно внутри она подавит свои приступы, всё будет кончено! Она вообще не станет больше выходить! У неё были суицидальные мысли? Какие-нибудь фразы...

Киваю:

— Были.

Женщина подскочила к столу, уперев в него руки, и нависла надо мной.

— У нас нет времени! Понимаете?

— Кажется, да, — медленно кивнул. — Ты хочешь сказать, что в её голове что-то неправильно встанет, и она будет жить только в ограниченных условиях?

— Да! Сейчас её мировоззрение переносит болезненную деформацию. Если патология станет хронической, она до конца жизни будет испытывать болезненную агорафобию, усугублённую...

Малати начала сыпать терминами, пришлось тормозить.

— Подожди! — поднял я руки в останавливающем жесте. — Давай без научной зауми, я тебя не понимаю.

— Элис получает растянутую во времени психологическую травму! — почти закричала Пиллай. — И мы прямо сейчас обязаны вытащить её из клетки и больше никогда не сажать обратно! Иначе за психологическое здоровье девочки я не ручаюсь! Скорее, наоборот, мы получим просто шквал проблем, только нарастающий.

Появилось острое желание добраться до Доутсон и всё же её расстрелять.

— Допустим. Как ты предлагаешь это реализовать? — спрашиваю.

На самом деле даю себе время подумать.

— Выпустить её!

— Куда? Прямо в город? Чтобы она нам через пару часов организовала несколько сотен трупов? — поморщился я.

— Но выпустить её надо обязательно! — настаивала Малати.

— Куда я её выпущу, чёрт подери? Выгоню в поле под открытое небо?

— Вы не понимаете! — повторилась Малати.

— Ты это уже говорила, — напоминаю.

Она отмахнулась.

— Дело не только и не столько в перемещении из камеры в другое место. Если вы соберёте для неё стеклянную клетку, для её психики она останется клеткой! Если обнесёте забором участок земли и поставите посредине дом, оставите её там в одиночестве, это тоже будет клеткой! Большой и под открытым небом, но клеткой.

Поднимаюсь на ноги.

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я сделал что?

— Я не знаю! — крикнула Малати.

Вздохнула, села.

— Простите.

Я глянул на Чихару.

— Принеси воды.

Японка прошла на жилую половину и набрала из кулера стакан воды. Догадались, что нужен он не мне, молодец. Малати выпила, вздохнула, снова встала.

— Я постараюсь оценить состояние девочки, — твёрдо произнесла она мне в глаза. — Несколько дней у нас есть... Должны быть. Дэвид, вы сказали, неуязвим...

Поморщился:

— Я не готов проверять его неуязвимость таким способом. К тому же Элис способна влиять на мозг, так что нет. Не сейчас.

— Понимаю. Я пойду к ней прямо сейчас. Девочка сейчас больше всего требует помощи.

Решительность — это хорошо. Но сейчас я её пустить к Элис не мог.

— Намерение правильное, но сейчас я тебя к Элис не пущу.

Малати нахмурилась, но я не дал ей возмутиться.

— Первое. Твоё состояние. Тебе нужна трезвая, холодная и спокойная голова. Без лишних эмоций и переживаний. Глупая ошибка из-за нервного напряжения недопустима, сама должна понимать.

Женщина смутилась, кивнув.

— И второе. Есть отличная от нуля вероятность, что Элис читает мысли, чувствует эмоции, может быть способна отличать ложь. Сама она о таких способностях не упоминала, но она может их и не осознавать. И это делает необходимость идти к ней со спокойной головой ещё острее. Я стараюсь ей не лгать. Вообще.

Малати вновь села. Молчала, будто всерьёз хотела прямо здесь и сейчас быстро взять себя в руки и успокоиться. Я достал сигарету и хотел закурить. Увидел неодобрительный взгляд Чихару, про себя чертыхнулся и передумал.

— Я не могу выпустить её гулять по городу. И эта клетка, если дело совсем не в клетке... Тогда в чём?

— Изоляции от людей, — ответила психолог. — У неё...

И Пиллай вновь осыпала меня ворох терминов из, надо понимать, психологии. Я не был совсем уж необразованным дубом, но все эти бесконечные -термии, -фобии и -логии вызывали у меня зуд в зубах.

— Хэй, Малати! Английский, пожалуйста. Твоя речь звучит так, будто ты Дьявола вызывать собираешься, а не объясняешь психологическое состояние пациентки.

Она поморщилась.

— Закрепление изоляции, как позитивного явления. Подсознательная мысль, что она больна, и потому её надо изолировать. Закрепление дистанцирования от любых контактов...

— Так, подожди, ты уже по кругу повторяешься.

Не выдержал и всё же закурил под неодобрительный взгляд от Чихару.

— А если мы чаще будем ходить к ней? И не только я, но и ещё кто-то?

Малати задумалась на несколько секунд и выдала жест, одновременно состоящий из кивка «да» и отрицательного качания «нет».

— Это полумера. Ей надо полностью менять обстановку. Прекратить жизнь в изоляции от остальных, поселиться в такую же стандартную комнату, как у остальных. И да, больше контактов. Сделать норму нормой.

— Мы не сделаем этого сразу. Поселим её сюда, в этом домике не будет жить никто из-за регулярных ударов от девочки. Придумывай, как сделать её ввод в другую среду постепенным...

— Но...

— Никаких но, Малати. Твоя задача — помочь девочке. А не сделать ещё хуже резкими телодвижениями.

На какой-то миг она осунулась, принимая мои доводы, но затем вновь выпрямилась.

— Но вы же сами...

— Не один раз повторил, что мы не можем выпустить её к людям прямо сейчас. Когда успокоишься и сможешь с холодной головой работать — возвращайся. Вместе пойдём к Элис. Я вас познакомлю и, если всё хорошо, дам пообщаться наедине.

Женщина, в общем-то, выбора особого и не имела, кроме выполнения моих приказов. Не понимает она, что на моём месте мог быть совершенно другой человек, с совершенно иными требованиями. Хотя ублюдок, вроде Лонрока, приволок бы мозголомов, что дрессируют спецназ. Вот они от личности могут вообще ничего не оставить. Мне в своё время повезло, старшие товарищи подсказали, как правильно пройти тесты, после чего мой психопрофиль сочли подходящим для работы без дополнительных вмешательств. Видел я парней, которым повезло меньше. Особенно один, с которым я успел хорошо познакомиться «до» и «после». Метаморфоза Леонарда Лоуренса сойдёт за лайт версию. К счастью для детей, я слишком хорошо понимаю, чем чреваты попытки применять к ним такие же методы дрессировки.

— Сэр, — Малати заглянула мне в глаза. — Если я правильно понимаю ваше взаимодействие с Элис, вы своими действиями закрепляете у неё образ защитника. Если будете продолжать в том же духе, девочка станет...

Поднял руку, останавливая женщину.

— Я понимаю, не продолжай. И да, я рад, что такой специалист подтверждает — я двигаюсь в правильном направлении. Я действительно хочу, чтобы симпатии всех трёх наших подопечных были сосредоточены на мне, — не стал скрывать. — И прежде чем ты начала возмущаться, хочу разъяснить одну вещь. Мне не нужны эти дети, чтобы что-то там захватить, завоевать или вроде того. Нет. Они должны стать моей гарантией, что с должности меня не попытаются подвинуть. Они единственные могут дать мне такую гарантию. А я единственный, кто защитит их от превращения в оружие, в лучшем случае — правительства. В худшем — тех, кто платит лоббистам.

Малати нахмурилась.

— Не пройдёт и несколько недель, — продолжил я, — как к нам обратятся с заданием: найти способ создавать новых металюдей. А если не получится — тренировать новых уже в качестве агентов правительства. К этим трём, кстати, с такими помыслами уже подходили. И здесь сейчас стоишь ты, а не психотерапевты из ЦРУ, потому что те, кто наверху, до усрачки боятся детишек. Боятся, что после дрессировки получат не верного бойцовского пса, а бешеного волкодава, жаждущего только отомстить своим мучителям.

Закуриваю новую сигарету.

— А у меня просто хватает мозгов не повторять путь стереотипных кретинов из спецслужб, каких показывают во второсортном кино.