Кодекс Хёрта

Глава 22

5 августа 2008 года

Белый Дом, Вашингтон, округ Колумбия, США

День стоял жаркий, а кондиционеры слишком шумели, поэтому часть из них отключили. В Белом доме было душно. Я поправил непривычного кроя пиджак. Костюмы я носить умел, но из-за особенностей пропорций тела шил всегда на заказ. На сие знаменательное мероприятие костюм надевать не стал, заранее убедившись, что по сценарию реплик у меня нет. Моё участие сводится к сидению на попе ровно, место — крайний стул за столом во время пресс-конференции. Наивный канадский лесоруб. Майки решил зачитывать обращение к нации, имея за спиной людей, непосредственно участвовавших в этой программе. И если для пресс-конференции моя кожанка поверх рубашки ещё выглядела терпимо, то для обращения к нации — уже нет. Вот так мне и достался костюм с чужого плеча.

А ещё меня побрили, причесали и напудрили. Ненавижу телевидение. Во время наведения марафета получал инструктаж по правильному поведению. На десятой минуте спросил пустоголовую блондинку, читавшую с листочка:

— Вся моя роль сводится к тому, чтобы стоять и смотреть в камеру. Верно?

Блондинка на миг сбилась с мысли. Согласилась:

— В общем-то, да, но...

— Тогда мне на хрен не нужна такая подробная инструкция.

— Но пресс-конференция...

— Аналогично. Никаких вопросов ко мне по сценарию не запланировано. Моё прошлое засекречено. Всё, что касается моей работы, пока находится в процессе, и, по существу, мне ответить нечего, я только заступил на пост. Иди и выноси мозги тем, кто хочет заработать политические очки и поиграть на камеру.

Блондиночка поджала губы, но потратила ещё несколько минут на попытки меня переубедить. Почувствовав, что в любую секунду будет послана в пешее эротическое путешествие, она сочла за лучшее отстать. Однако последнее слово оставила за собой:

— Жди повестки в суд, членомразь! Обвинению в абьюзе и мизогинии.

Я лишь хмыкнул. Блондиночка удалилась, но до меня докопалась Илес.

— Ты мог бы просто её дослушать, а не выставлять яйца напоказ, — с осуждением произнесло оно.

— Мне и так есть чем занимать голову, помимо пустой и бесполезной информации. Я сэкономил ей время.

— Ты нанёс ей душевную травму.

Закатил глаза.

— Тебе заняться нечем?

— Сделать мир чуточку лучше, воспитав одного мужлана — именно то, что я считаю смыслом своей жизни.

Хмыкнул.

— Илес, а не пойти бы тебе следом за этой лицемерной дурой?

Транса аж перекосило.

— Ты не имеешь права её так называть!

— Да ну? У неё нет значка альма-матер, ни на пуговицах, ни на запонках, нигде. А те, кто получают элитарное образование, скорее завернуться в использованный мусорный мешок, чем откажутся от символики своей жутко элитной школы. А значит, она тут либо через постель, либо по квоте, а скорее, здесь у нас комбо. Потому что на её сумке полный комплект, веганка, ботипозитивщица, me-too, и прочие, — парикмахер закончил с моей причёской, позволив мне, наконец, закурить. — Вот только сама она не просто образец объективизации, а прямо готовая модель для глянцевого журнала. А получается, что сидит она на двух стульях, поэтому я назвал её лицемеркой. Хочешь, объясню, почему она дура?

Госпожа директор Национальной Разведки была готова меня порвать прямо здесь.

— Она всего лишь соблюдает дресс-код!

Я улыбнулся уже не скрываясь, указав сигаретой на другую женщину. Полноватую афроамериканку, с небритыми ногами и пятнами на форме в районе подмышек.

— Ага. Как и вон та дама. Вот она здесь реально по квотам. А блондинка — просто карьеристка, пользующаяся всем, что попадает под руку. В том числе и своим телом. И кстати, я сделал ей одолжение. Об меня она просто обломает зубы. А вот если нарвётся на кого-нибудь другого... Мы оба знаем людей, что эту стервочку поставят в позу раком, затянут кожаный ошейник и заставят своей задницей заглаживать вину за оскорбление уважаемого человека до конца своих дней. И я в прямом смысле, никаких иносказаний.

Существо не определившегося гендера оставило меня в покое, зато от души повеселило. Поэтому на площадку за спиной Майки я выходил в приподнятом настроении. Камеры, свет, телесуфлер. Компания, правда, подобралась отвратительная, ни с кем из них я бы по своей воле за стол не сел. Но перетерплю. Я знаю, для чего всё это делаю.

Мигнул зелёный огонёк. Мистер Президент Соединённых Штатов Америки заговорил.

— Мои соотечественники, американцы. Наша страна первой столкнулась с явлением, до сегодняшнего дня неизвестным человечеству. Именно американцам выпала великая честь и великая ответственность вести всё человечество за собой в новую эпоху. Эпоху, когда по улицам вместе с нами будут ходить люди, способные летать, передвигать предметы силой мысли, метать молнии с пальцев рук. Этот день настал. Выступая из палаты представителей Линкольна, Джексона, Уилсона, я чувствую твёрдость и уверенность в тех действиях, что должны быть выполнены, в тех словах, что должны быть сказаны. Метачеловек существует, и он — американец.

Майки взял короткую паузу, прежде чем продолжил:

— Мой кабинет и национальное правительство формирует пакет законов и нормативных актов, оформляющих существование метачеловека. Люди со сверхспособностями — граждане США. А значит, имеют все права человека и гражданина. Соединённые Штаты Америки всю свою историю стояли на защите прав и свобод. Испытания нового дня не сломят воли американского народа. Мы не отступимся от наших идеалов, от основ, на которых зиждется американская демократия.

Ещё одна короткая пауза.

— Сегодня, когда в мире правят шовинизм, расизм и угнетение меньшинств, когда слова терпимость, интерсекциональность, толерантность, равенство гендеров попраны ногами тиранов и автократов, угнетателей и насильников, сегодня мы обязаны показать пример, стать маяком во тьме невежества и патриархального консерватизма.

Где-то в душе поднялся червячок стыда. Видеть на экране телевизора, как первые лица мешают в один словесный салат пафос и патриотизм, приправляя всё это СЖВ повесткой, я уже привык, но сам встать в их ряды был морально не готов. Хорошо ещё, не приходится делать одухотворённое лицо.

— Свободные граждане Америки. Люди всего мира. Америка, как и всегда до этого, достойно ответит на вызов нового времени. Пусть меня услышит каждый метачеловек, неважно какого цвета кожи и гендера, неважно на каком языке он говорит и в какого бога верит. Соединённые Штаты Америки станут домом для каждого метачеловека, признающего идеалы свободы и демократии. Ни одно правительство, никакой диктатор не смогут по достоинству оценить, как бесценна каждая жизнь и жизнь метачеловека в том числе. Нет никаких сомнений, что тиранические диктаторские режимы будут ущемлять и притеснять одарённых сверхспособностями людей, ставить их на службу своими кровожадным планам и целям, использовать для своей выгоды. И только здесь, в оплоте свободы и толерантности, вас примут такими, какие вы есть. Только здесь вас ждёт гражданство США, гарантирующее свободу, права и высокий уровень жизни.

А за высокий уровень жизни спросят с меня. И верность идеалам демократии тоже спросят с меня. Но не беспокойся, Майки, мне будет что сказать.

— За моей спиной стоят люди, что уже внесли вклад в завтрашний день. Уже заложили кирпичики будущего величия метачеловека-американца, будущего величия Америки. Мы, все вместе, построим новый лучший мир для каждого человека, каждого гендера, каждой расы. Боже, благослови вас и благослови Америку!

Камера мигнула красной лампочкой. Поздравляю, Джек, ты прославился если не на весь мир, то на ту его часть, где есть интернет. Хотя я себе льщу, просто один мужик за спиной президента. Никто меня и не заметил, я уверен.

— Ну? Как я выступил? — улыбнулся Майки, обернувшись к нам.

Никто не торопился поздравить его с отличной речью. Стесняются наверняка.

А затем нас проводили в конференц-зал и рассадили за столом. Жадно засверкали фотоаппараты, ослепляя и дезориентируя. Я даже едва не ошибся со своим стулом, но вовремя исправился. Покуда место моё было крайним, то шёл я первым, до самого конца стола. Только сейчас подумал, что это и такой способ указать мне моё место не только за столом, но и вообще по жизни. Наивные. Хоть и не хочется использовать подопечных, но именно дети сейчас моя лучшая защита. Я не просто так прикладываю столько сил для повышения лояльности ребят, мне нужна их верность. Власть не нужна, а вот верность и опора, делающая невозможными любые попытки сковырнуть меня с места, необходима. Вот что мне нужно. Кто-то другой на этом месте не справится. Я сам могу не справиться, но я хотя бы искренне пытаюсь сделать всё возможное. Так что совесть моя чиста.

Посыпались вопросы, к счастью, не на меня.

— О скольких металюдях уже известно?

— Какие условия им будут предоставляться?

— Как они будут служить Соединённым Штатами?

И на этом вопросы на тему закончились. Дальше говорили про деньги в основном, про повестку, и прочие политические вопросы. На последних выборах демократы вытянули голоса только за счёт повестки, отрабатывали. Меня, как и предполагал сценарий, не спрашивали.

Пока кто-то не решил от сценария отступить.

— Мистер Хёрт, вопрос к вам, — обратилась ко мне азиатской внешности девушка.

Покосился на остальных, но прямой эфир же.

— Слушаю вас, — кивком поощрил журналистку.

Придётся думать, что говорю. Здесь не за кулисы, где все всё понимают. Электорат, особенно СЖВшный, что тот капризный ребёнок. Что не по нему — сразу начинает реветь и биться в истерике.

— Как вы объясните свою связь с Алексом Траском, известным абьюзером и патриархальным угнетателем.

Спасибо, Алекс, удружил. Но к счастью, это всё детский лепет.

— Как вас зовут, мисс?

— Это не имеет значения, — отрезала фемка.

Она носила соответствующую татуировку.

— Как скажете, мисс Это не имеет значения. Журналистская этика и презумпция невиновности. Насколько мне известно, мистер Траск не был осуждён и не привлекался в качестве обвиняемого по делам об абьюзе. Ваши слова могут быть расценены, как публичная клевета. В лучшем случае вас лишат лицензии, в худшем — лишат свободы на срок до пяти лет. Поэтому, мисс Это не имеет значения, сформулируйте вопрос иначе.

Майки смотрит неодобрительно, но пусть засунет своё неодобрение поглубже, или любовника попросит. Прелесть моей формально пока даже несуществующей должности — меня на неё не назначали и не могут снять. Позже, когда всё будет оформлено, и Управление по делам металюдей станет официальным государственным органом... Ну, пусть пробуют.

— Александр Траск имеет репутацию бабника и повесы, мистер Хёрт, — съела азиатка и даже проглотила не поморщившись. — Такая связь может опорочить создаваемую с вашим участием службу. Вы не считаете необходимым прервать порочащие вашу репутацию контакты?

Улыбнулся.

— Нет.

Лаконично и честно. Девушка ещё ждала от меня каких-либо дополнений, но не дождалась. Растерялась и села. Конференция продолжилась, меня более ни о чём не спрашивали.