Князь Демидов #12. Часть 1 (Финал)

Глава 8

Ситуация выглядела крайне подозрительно. Пётр Михайлович с самого начала догадывался, что новоиспечённому Демидову доверять нельзя! Холодный, невозмутимый и крайне пробивной — такой тип парней всегда пользовался успехом среди юных барышень.

И Владимир Аркадьевич наверняка не упускал возможности, чтобы изменить бедной и несчастной Софи, которая каждый день сидела и скучала по своему жениху.

Не то, чтобы Пётр Михайлович не мог врать… Он врал. Но зачастую, это было, что-то весьма несущественное. По мелочи. Скорее, чтобы не выслушивать лишних вопросов от своих дотошных родственников, и сэкономить кучу времени от ненужных разговоров. Юный Великий Князь даже научился обходить магию духа-дознавателя! И, скорее всего, Пётр мог бы скрыть измену Владимира от Софи, чтобы та лишний раз не переживала…

Однако, союз Великой Княжны и младшего Демидова был слишком важен для Дома Романовых. А если Софи заподозрит, что жених поглядывал налево за несколько месяцев до свадьбы — начнётся скандал! Владимира выкинут из семьи, и драгоценный союз с лучшими оружейниками Империи будет под угрозой.

Но ценность Демидова заключалась далеко не только в его принадлежности к Дому оружейников.

Владимир Аркадьевич был очень уникальным человеком. Феномен — среди феноменов.

Долгое время за ним следили агенты Второго кабинета в рамках инициативы «Визитёры», поскольку были все основания полагать, что Владимир — пришелец из другого мира. Однако личная проверка Его Императорского Величества и сопутствующее секретное расследование показали, что Демидов — простой гений.

Ну, конечно же, Пётр Михайлович не верил ни единому слову отца. Они явно напоролись на нечто невероятное, просто никому не говорили… Иначе, стал бы Император позволять Владимиру Аркадьевичу делать всё, что вздумается?

В общем, Великий Князь не мог пойти против воли отца и высказать в лицо, что расследование было фикцией, посему решил сыграть на идиотской влюблённости старшей сестры и свети их с Демидовым. Уж в браке-то этот змей точно раскроет все карты. Рано или поздно — это уже не важно.

Но полагаться на Софи было крайне опрометчиво… Несмотря на свой острый ум, находчивость и неординарность, Великая Княжна страдала от эмоциональных перепадов. То есть, выбить её из колеи и заставить сделать глупость — вообще ничего не стоило! Она слепо верила каждому слову отца. И эта дурёха даже не догадалась, что весь шум с женитьбой на старом немце — было очередным планом Императора.

Конечно, заход на воробьёв планировали с другой стороны… Но то, что внезапно вылез Демидов и всё порешал — оказалось даже выгоднее.

В общем, Софи, несмотря на все свои достоинства — была той ещё дурочкой.

Поэтому Пётр решил пойти ва-банк! С самого начала запугать Демидова… Показать, кто тут истинный авторитет, и что Дом Романовых не прощает измен. Однако, Владимир Аркадьевич настолько оборзел, что воспринял это, как нелепую шутку, чем очень сильно обидел Великого Князя.

Просто… с Петром всегда разговаривали уважительно! Единственный человек, кто мог отпускать в его адрес обидные шуточки — София Михайловна, то есть, старшая сестра.

А Демидов же выглядел раздражённым. Как будто Пётр Михайлович был не более, чем назойливой мухой, которая норовила залететь в кружку с квасом.

— Петя! — от мыслей отвлёк радостный голос. Великий Князь повернулся и увидел Александра Георгиевича — своего кузена.

— Саня! — обрадовался Великий Князь и обнял родственника: — Сколько лет, сколько зим?

— Да… Я всё в Министерстве образования пропадаю. — вздохнул Александр: — Времени совсем нет, чтобы зайти и всё обсудить.

— Светило нашего будущего и не должно отвлекаться на мирское. — хохотнул Пётр Михайлович.

— Ой, да брось. — отмахнулся кузен, отпив из бокала: — Семья — это святое. Надо будет выбраться, куда-нибудь… За город. На охоту, на пример?

Улыбка мгновенно пропала с лица Великого Князя, ибо он тут же понял, на что намекает Александр.

— Ты думаешь, я забыл?

— Нет. С чего бы вдруг? — как ни в чём не бывало, ответил кузен.

— Я прекрасно помню… — Пётр Михайлович перешёл на шёпот: — Что у тебя уничтожили целый склад с нелегальным оружием. И мы продолжаем искать виновников этого… инцидента.

— Топливные ракеты, Петя… — злобно прошипел Александр: — В твоем городе, кто-то стреляет из огромной огнемётной системы средь бела дня! А страдаю в итоге — я…

— Скажи спасибо, что никто не погиб из-за твоей жадности. — нахмурился Великий Князь.

— Стоп. — Александр приблизился к Петру: — Ты не забыл, благодаря кому Второй кабинет сейчас процветает? А?

— Не забыл. — буркнул Великий Князь: — Я найду тех, кто устроил поджог… Обещаю!

— Поджог? — усмехнулся кузен: — Каменный склад сгорел дотла. Каменный, Петь!

— Не кричи…

— Не кричу. В общем, не расстраивай меня, ладно? Либо этот ублюдок покроет всю неустойку… Либо Второй кабинет узнает очень много интересных вещей про твоих… Кхм-кхм… «Визитёров». — строго произнёс Александр, и с дружелюбной улыбкой направился к своей супруге.

Проклятые энергетические вампиры… Вот все дети в семье Дяди Гены — такие ублюдки и стервы, что просто ужас! Но Пётр виноват сам. Он же сам попросил помощи в трудный момент… Поэтому, чего сейчас ныть?

Нужно напрячь Первый кабинет. Да, точно! Чтобы Фелейзен, наконец-то додавил то дело с поджогом. «Охранка» который день прочёсывает заброшенные участки метрополитена и никаких следов. Постоянно их группы криминалистов заходят в тупик. Как будто… их целенаправленно, кто-то водит за нос.

— Водит за нос… — тихо повторил Пётр Михайлович.

— Петя? — произнесла его спутница: — С тобой всё в порядке?

— Да… Всё хорошо. Просто, кое-что вспомнил. — с улыбкой ответил Великий Князь.

— О, чём?

— Да, так… О мелких грызунах.

Мелких и незаметных, которые прекрасно знают, кто именно взорвал склад, но целенаправленно снабжают отдел криминалистов ложной информацией.

Не успели разобраться с воробьями в Представительстве, как в «Охранке» завелись крысы… Не жизнь, а зооферма, какая-то.

— Пропал энерго-одор? — удивилась Госпожа Корф: — Дайте-ка подумать… Я, конечно, никогда не сдаю своих покупателей, но Госпожа Фрезе явно поступила очень плохо! Такого не должно повториться.

— Совершенно с вами согласен. — кивнул я, на что Юлий отреагировал презрительным зырком. Казалось, что феникс почувствовал запах лежалого мусора, который уже во всю начал тухнуть. Физиономия строгого феникса становилась недовольнее с каждой секундой.

— Примерно неделю назад, Госпожа Фрезе заходила ко мне и взяла улекситовое ожерелье. — задумчиво произнесла бабуля.

— Улексит? — удивился я. Для справки — именно улекситовую спираль мы вживили Соньке Стеклоглазке после её «трагической гибели» на мосту, чтобы чёртов чешуйчатый любитель девственниц не почувствовал нашу «Мисс Плейбой»: — Но разве этот камень не меняет аромат?

— Всё верно! Но при охлаждении — улексит способен полностью рассеять энерго-одор. Очень повезло, что преступники всё ещё менее смышлёные, чем Госпожа Фрезе… В противном случае — преступлений стало бы в разы больше. А мой магазинчик потерял бы возможность продавать восхитительные украшения из красивого камешка. Местные правоохранители уж очень любят всё запрещать…

— Погодите, но разве первогодки умеют понижать температуру предметов? — уточнил я.

— В теории… — начал Анубис: — Температуру может понизить даже стандартная Капелька. Главное — знать, как активировать конструкт забора тепла.

— Хм-м… Я даже, немного восхищён. — усмехнулся я: — Использовать самых слабых духов для таких нестандартных методов… Интересно.

— Алина Фрезе — наследница огромной технической империи. — пожав плечами, ответил Страж Весов: — Её дед активно занимался моколестроением ещё в конце девятнадцатого века. Они с Господином Яковлевым создали приличное количество самых разных прототипов. Поэтому, оно и не мудрено.

— Наследница технической империи, значит? — я вспомнил, что современные Фрезе сотрудничали с Домом Демидовых. Но ни к чему хорошему этот союз не привёл. В итоге, Глава Дома Фрезе и по сей день пытается наладить отношения с Аркадием… Видимо, решил использовать свою дочурку в корыстных целях. Какие же некоторые дворяне всё-таки мерзкие… Я бы с удовольствием отрубил им руки и ноги, а затем отправил в океаническую бездну, дабы умирали крайне мучительно.

Но если подумать, то у Волковых и Слуцких ситуация ничуть не лучше. Благо, что мелкий слизняк хотя бы получил по заслугам.

— Госпожа Корф! — из мыслей меня вывела задорная миниатюрная бабуля с тёмно-зелёными волосами, аккуратно уложенными в… птичье гнездо? Очень специфическая причёска. Скорее всего — местная мода. Любили здешние дамы преклонного возраста перекрашиваться в экстравагантные цвета. А на оранжевом платье гордо сверкала массивная графская звезда, тонко намекая о статусе бабули: — Как я рада, что мы вновь встретились!

— О… Госпожа Глазунова! — Госпожа Корф натянуто улыбнулась… Было видно, что со внезапно объявившейся «знакомой» она не шибко горит желанием общаться: — Не ожидала вас здесь увидеть. Какими судьбами?

— Получила приглашение в самый последний момент! — широко улыбаясь, с гордостью ответила Госпожа Глазунова: — Можно сказать — заскочила в уезжающий вагон. Здорово иметь друзей в Министерстве Образования.

Кажется, я начал припоминать. Графиня Альберта Карловна Глазунова — супруга Графа Глазунова, Главы очень старого дворянского рода. Их книжные магазины и иностранные библиотеки можно было встретить по всей стране. Толик рассказывал, что Торговый Дом Глазуновых стал самым первым дистрибьютером карточек для «Демонических подземелий» в Российской Империи.

— Вот, как? Что же… Занятно. А я бы хотела представить вам моих друзей — Марию Глебовну Слуцкую и Владимира Аркадьевича Демидова. — Госпожа Корф, как бы невзначай спряталась за нас.

— Очень приятно познакомиться. — бабуля радостно кивнула нам: — Кажется… с Марией мы уже знакомы. Не так ли?

— Да, мы пересекались на приёме у Барона Гилберта. — ответила рапиристка.

— Точно! Но тогда вы были в мужской военной форме… А, сейчас — ну, что за загляденье? Такая юная, красивая и цветущая! Ну просто глаз не оторвать. — улыбка Госпожи Глазуновой становилась всё шире с каждой секундой: — Ну, а вы у нас новоиспечённый младший сын Дома Демидовых, верно?

— Всё верно, Ваше Сиятельство. — ответил я.

— Про вас ходит столько разных слухов… Того и гляди — целую биографическую книгу напишут! — Графиня с интересом разглядывала моё лицо: — Только вот, личико у вас… уж больно взрослое для семнадцатилетнего юнца.

— Житие у меня до Демидовых… тяжкое было.

— Ха-ха! Вы такой забавный, Владимир! — рассмеялась бабуля: — Слышала, вы занимаетесь развитием парка развлечений? Я никогда не участвовала в подобных проектах! Очень интересно — как идёт процесс?

— Вполне неплохо. — честно признался я: — Но мне крайне повезло с коллективом. А вы… Насколько мне не изменяет память — занимаетесь литературой?

— Не изменяет. Дом Глазуновых вот уже двести пятьдесят лет занимается издательством и торговлей самыми лучшими книгами по всей Империи! — гордо заявила Графиня: — Мы выпускаем бестселлеры! Помогаем книгам найти своего читателя. А также переводим рукописи, как с других языков на русский, так и с русского на другие языки. И не смотря на развитие ЭВМ-игр и синематографа — люди продолжают читать.

— Да, говорят, что чтение — хобби интеллектуальной элиты.

— Верно говорят. — кивнула бабуля: — Хорошие книги разлетаются, словно горячие пирожки! И мы неоднократно помогали авторам двигаться дальше. Кино… сериалы. И даже иллюстрированные коллекционные издания. Мы за комплексный подход.

Ещё бы. Такие деньги на книгах воротят…

— А у меня в последнее время туго с чтением.

— Неужели? — удивилась Графиня: — Возможно, открою истину — не бывает людей, которые не любят читать. Бывают просто не интересные книги. Если вы понимаете, о чём я?

— Понимаю. У меня есть друг… Он написал довольно успешный роман. Мне даже понравилось.

— Так-так-так… — бабуля достала элегантное пенсне и внимательно посмотрела на меня: — Что за друг? Как называется книга?

— Не уверен, что вам это будет интересно. Там есть свои нюансы. — уклончиво ответил я.

— Нюансы? — удивилась Госпожа Глазунова: — Какие могут быть нюансы? Ведь мы работаем с простолюдинами. Или… кто-то из ваших друзей-аристократов решил возомнить себя Лермонтовым или Толстым? — глаза бабули с подозрением сузились.

— Нет. Мой друг из старой жизни… Простолюдин. И он пишет в сети.

— В сети⁈ — казалось, будто в сердце Графини всадили кинжал: — О, боже-боже… Сеть… Электронные книги… И, упаси Господь, самиздат. Это всё — великое зло!

— Неужели? — я едва скрыл ухмылку.

— Омерзительная карикатура, которая не имеет права называться литературой! Я считаю, что кроме доступа ко всем книгам, сеть сделала непоправимую оплошность. А именно — позволила становится бумагомарателями абсолютно каждому безграмотному чурбану! И это — отвратительно. — сейчас лицо бабули скривилось от омерзения.

— Почему вы так думаете? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как Госпожа Корф и Юлий тихонько сваливают под шумок. В целом — их можно понять. Госпожа Глазунова относилась к тому типу людей, для которых не существовало иного мнения, кроме их собственного.

— О, я с удовольствием озвучу мысли всего культурного сообщества литераторов. — с довольной улыбкой произнесла Графиня: — Настоящая книга должна быть напечатана на качественной свежей бумаге и иметь красивую проработанную обложку, которая не только притягивает взгляд потенциального читателя в магазине, но и украсит дом этого самого читателя. Книга — это волшебный аромат свежей бумаги и чернил. Вы же нюхали новенькие книги? Вы знаете, что никакая электронная пластмаска не подарит вам подобных эмоций! Но планшеты… Чёрт бы их побрал! Они заполонили мир. И с каждым годом наши покупатели всё больше и больше пытаются убежать от нас в сеть. Как будто они не понимают… Чтение — привилегия самых достойных! И пускай эти простолюдины стараются ради нашего увеселения. Но на бумаге! А не на жалком куске пластика. К тому же, вы видели, как пишут эти, так называемые «авторы из сети»? Ужасно! Просто — ужасно! Никаких правил, никакой грамотности, никакого стиля. Всё рвано… и отвратительно по-свойски. Я запрещаю своим внукам читать подобные отходы интеллектуальных потугов. Я взращиваю в своих детях вкус. А эти романы про «пиу-пиу» и «паф-паф» — лишь разжижают мозг! Больше похоже на этих… Псевдо-музыкантов… Как же? Такие, лохматые и в чёрном?

— Панки? — уточнила Машуня.

— Всё верно! — обрадовалась Графиня: — Чёртовы панки! Вот и псевдо-писатели из сети — такие же панки.

— Неужели? — усмехнулся я: — Скажите, а вам нравятся произведения Клода Моне?

— Но это же художник? — удивилась Госпожа Глазунова.

— Всё верно. — согласился я: — Так, что? Вам нравятся произведения Клода Моне?

— Несмотря на то, что я больше по литературе, но и живопись очень люблю. И считаю Клода Моне — одним из достойнейших художников-импрессионистов! — с гордостью заявила Графиня: — И, между прочим — у моего мужа есть одна из его картин.

— Очень хорошо. — кивнул я: — Тогда, что скажете о Пьере Ренуаре?

— Достойный представитель данного художественного направления!

— А, про Писсаро?

— Вы целенаправленно называете мне создателей импрессионизма? — с подозрением уточнила бабуля.

— Всё верно. — я широко улыбнулся: — Просто, вы так откровенно поливаете грязью сетевых авторов, обзывая их панками, но восторгаетесь импрессионистами… что, невольно, возникает вопрос, касательно вашего предвзятого мнения.

— Неужели? — нахмурилась Госпожа Глазунова: — Но я не вижу связи между кучкой псевдо-авторов и создателями целого прорывного направления в изобразительном искусстве.

— А я — вижу. В любой творческой группе будут неумёхи и откровенные неудачники, которые, либо не в состоянии творить, либо не в состоянии грамотно преподносить то, что натворили. Но также — в любой творческой группе есть невероятные таланты! Люди, чьё творчество может не только вывести уже существующие жанры и направления на новый уровень, но и создавать нечто совершенно уникальное. Знаете ли вы, что импрессионистов долгое время никуда не пускали, да и вообще не признавали, как художников? Прошло много времени, прежде чем творцы-импрессионисты вышли в люди из своих закрытых выставок. Теперь их имена знакомы всем, кто хоть немного интересуется живописью. Условные панки из мира изобразительного искусства стали легендами.

Что-то я малость увлекся, и не заметил, как вокруг нас собралась приличная толпа из людей преклонного возраста. Как только моё повествование закончилось, все тут же начали аплодировать. Госпожа Глазунова так же была под большим впечатлением, и даже согласилась:

— Есть в ваших словах логика, Владимир Аркадьевич. Наверное, я слишком зачерствела… И стоит… почитать, что там пишут ваши сетевые друзья.

— Почитайте. — вытащив из кармана записную книжку, я написал название романа Толика, а затем вырвал листок и вручил бабуле: — Начните вот с этого. Говорят — новый жанр. Возможно, в будущем станет популярным.

— А, как называется?

— Хм-м… — я попытался вспомнить: — Кажется… Литературная ролевая игра. Или — Лит-РИ.

— Лит-РИ? Интересно. Очень интересно. — хмыкнула бабуля, но листочек тут же аккуратно спрятала в сумочку.

— Простите, а можно и мне почитать? — осторожно поинтересовался седовласый статный мужчина лет шестидесяти на вид.

— И мне! — тут же подала голос тётенька в красном платье.

— И мне тоже!

— Я вообще люблю молодёжные романы!

— А я люблю молодёжные романы больше вашего!

— Неужели?

— Да! Я три раза перечитал «Сумерки».

— Борис Григорьевич… Ну, какие ещё «Сумерки»? Эти ваши вампиры — ну, голимый янг-эдалт! А не Лит-РИ!

— А ты сам-то хоть видел этот Лит-РИ⁈ Вдруг подходит⁈

— Это, что-то из азиатчины!

— Пф-ф-ф-ф… Понатаскают жанров, а потом бьют кулаком в грудь, что это именно они изобрели! Стыд!

— Ой, да бросьте… Чем мы хуже азиатов?

— Кстати, а я — Гарри Поттера читал раз восемь!

— И это не Лит-РИ.

— Извините, а «Властелин колец» — случайно не Лит-РИ?

— Нет, Василий Илларионович. Это — классическое фэнтези!

— Как «Ведьмак» Сапковского?

— Нет, Василий Илларионович. «Ведьмак» — современное дарк-фэнтези!

— Тьфу…

— А «Голодные игры»? Ну, это там, где про Зойку-Пересмешницу…

Как дети — ей богу!

Спор продолжался до тех пор, пока я не раздал всем бумажки с автором и названием книги. Не уверен, что это целевая аудитория Толика, но, возможно, старички посоветуют произведение брата своим детям и внукам?

— Внимание всем! — на сцену вновь вышла Пуся с бокалом игристого вина и несколько раз ударила вилочкой о хрустальную кромку: — Через две минуты начнётся первый танец! Просьба всех студентов и гостей — занять свои места.

— Мы с вами поговорим на следующем… антракте, Владимир Аркадьевич. — улыбнулась бабуля и утопала вместе с остальными старичками.

Надо хоть изредка их шевелить. Ведь неизбежен тот момент, когда человек пересекает черту, после которой он уже будет не в состоянии воспринять, что-то новое. А любая «элита» или «верхушка», как правило — состоит из таких вот черствеющих стариков, которые не принимают и не понимают нового и современного. Увы… но зачастую люди преклонного возраста сами становятся причиной деградации. Это видно и в музыке, и в литературе, и в изобразительном искусстве. Верно Толик тогда подметил — без свежей крови мир будет стоять на месте.

Но, а пока эта черта не пересечена — любой человек в состоянии вспомнить молодость и хоть чуть-чуть потешить своего внутреннего подростка. Игривого, любознательного, и немного безрассудного… Того самого озорника, который остался жить лишь в воспоминаниях.

— Знаешь, а ведь я даже немного ревную… — тихо прошептала Машуня: — На тебя реагируют женщины всех возрастов! От мала до велика… Как такое возможно?

Ну, Госпожа Глазунова далеко не самая взрослая женщина из всех, с кем я общался. Да, что там? Даже Пуся — далеко не самая взрослая. Увы, моё сердце забрала абсолютная королева МИЛФ вселенского масштаба — Шанго Лай-Лабе. Сколько там ей тысяч лет? Ай… Даже думать не хочется.

— Повезло, что ты не моя настоящая девушка. — усмехнулся я.

На это рапиристка ничего не ответила. Лишь на долю секунды обиженно надула щёчки. Ну, что за милота?

Как только все расселись по своим местам, на сцену вышла Василиса Спевакова — куратор музыкального кружка:

— Императорский Университет славен своими традициями. Так уж вышло, что большая часть студентов — одарены самыми невероятными талантами! Наши певцы и музыканты известны далеко за пределами Университета. А если вы хоть раз бывали в общежитии пятого курса, то наверняка обратили внимание на доску почёта. Ребята занимают первые места в различных конкурсах по всей нашей необъятной Империи! — женщина сделала призывный жест рукой. Это означало, что парни могут пригласить своих партнёрш на танец.

Поднявшись, я посмотрел на Машуню и улыбнулся. Нужно было дождаться ответного жеста, прежде, чем протягивать руку. Рапиристка естественно кивнула, а затем аккуратно взяла мою ладонь, и мы направились к сцене, куда во всю стремились ребята со всего зала.

— Сегодня… к великому сожалению, мы будем вынуждены нарушить одну из традиций нашего Университета. — вздохнув, сообщила Спевакова.

Интересно, это она, о чём?

— И песню для первого танца для вас исполнит не студентка… А, богиня Владимира Аркадьевича Демидова — Жульена Горынишна. Встречайте!

Несмотря на всеобщее удивление, зал всё равно взорвали бурные аплодисменты.

Жуля в своём миленьком блестящем платье, вышла к микрофону…

Казалось бы — вот он! Тот самый момент славы, который она так долго ждала. Перед ней не батальон береговой охраны из моржей, а настоящие представители императорской элиты. Но Жуля, как будто… застеснялась. Она напряженно улыбалась, а её взгляд метался по зрителям.

Махнув рукой, я показал Жуле большой палец, а затем послал воздушный поцелуй. Дракошка улыбнулась, словно ребёнок, которому купили огромный леденец. Волнение тут же сошло на нет. Будущая звезда Российской Империи посмотрела на оркестр и едва заметно кивнула.

Машуня, словно по методичке, встала напротив меня и сделала шаг вправо, а затем вытянула ко мне руки. Взяв её левую ладонь, я немного притянул девушку к себе на, так называемое — «комфортное расстояние». Не слишком далеко, но и не слишком близко, чтобы дать партнёру возможность свободного шагать.

Левую руку я положил на лопатку Машуне.

— Ниже. — тихо прошептала она.

— Нет. — строго ответил я.

— Хотя бы на талию!

— Нет.

— Негодяй… Мучаешь меня своим холодным безразличием? — рапиристка опасно задышала, а на её щеках появился румянец.

— И в мыслях не было. — поспешил успокоить её я.

Спустя мгновение, оркестр начал играть. О! Какая потрясающая и до безумия знакомая мелодия. Толик точно показывал мне эту песню… Мратство, как же она называется? Кажется, группа «Alphaville» и песенка такая… немного грустная. Про один занимательный момент истории. Точно! «Forever young».

— Изящный вальс нас ненадолго связал. Пусть пока длится путь земной к небесам… Думая о светлом — не забудь и про тьму. Ждать взрывов бомб к определённому дню? — сладенький голосок Жули пронимал до самой души и растекался там тёплыми волнами: — Умрём ли сейчас, или будем жить вечно? Не телом сильны мы. Верой душу излечим. Всё над нами — дюны. По щелчку живём мы… в песнях у безумцев.

Иришка определённо знала, что делает. Все танцующие, то и дело заворожённо поглядывали на сцену. До чего ж хорошо поёт, чертовка!

— Долгая партия подходит к концу. Сдюжим, или встретимся с финалом лицом к лицу? Спасибо тем, кто выше. Наше сердце вновь трепещет… в песнях у безумцев. Навеки юн, я хочу быть. Остаться в вечности — желаешь ты. Навеки. Навечно! — мы с Машуней кружились в английском вальсе, и… мне даже на мгновение показалось, что я вовсе никакой не старый оперативник, а простой юный парнишка, который танцует со своей сверстницей. Ох, как жаль, что это чувство так быстро исчезло: — Кто-то холоден, словно лёд, а кто-то пылает ярче костра. Мы гости в этом мире, и не держи зла. Через стихи и песни, мы упадём в вечность. Мы будем, словно бриллианты — сверкать в лучах солнца. Ведь бриллианты не знаю смерти. Не знают тоски. Не знают печали о пролетевшей мимо жизни. И мы — не узнаем… Навеки юн, я хочу быть! Остаться в вечности — желаешь ты! Навеки. Навечно. Навеки юн…

Под конец не выдержали и наши возрастные гости. Кружились наравне со студентами, и даже не думали отставать. А, глаза — горящие… Улыбки такие искренние и радостные. Словно ребята тоже забыли про свой возраст и вновь почувствовали себя совсем молоденькими мальчиками и девочками.

Но ничто не длится вечно. Восхитительная музыка постепенно угасла, словно догорающая свеча на рассвете… Такая приятная ностальгия по старым временам. И такая восхитительная тоска, о том, что в моей жизни, как оказалось — было столько всего интересного. И под пение Жули эти воспоминания всплывали в моей голове яркими картинками.

Как только дракошка вышла на поклон — зал на секунду завис, отходя от потрясающей песни, но затем взорвался аплодисментами. Да! Кто бы что не говорили, а у Жули настоящий талант. И чует сердце — после пары выступлений в парке, её точно сцапает, какой-нибудь крутой продюсер.

На удивление — во время второго «антракта» к нам так никто и не подошёл. Графиня нашла себе новых собеседников в лице двух крепких юношей, которые весьма охотно поддерживали бабулю.

Но если честно — мне было совсем не до светских бесед…

Дело в том, что с Машуней во время танца случилось нечто странное. Её лицо было холодным и даже немного злым, но щеки пылали румянцем.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Сейчас взорвусь… — тихо ответила она и отвела от меня взгляд: — Не приближайся…

— Я тебя обидел?

— Дурак… — недовольно фыркнула рапиристка: — Ты смотрел на меня таким очарованным взглядом, словно… влюбился! И я… Я в своей голове позволила себе лишнего. Если ты продолжишь меня атаковать — я не сдержусь. Наброшусь! Но уже без притворства, как было перед родителями… Это точно не останется незамеченным, и Настя нас уничтожит! Низведёт до атомов…

— Не могу не согласиться. Но, что мне делать? Я не могу тебя оставить. Мы же условились — играем до конца.

— Просто… не разговаривай со мной и не трогай. — фыркнула она и смущённо отвернулась.

— Фу-ух… — к нам подсел слегка потрёпанный Толик: — Какие же девчонки опасные…

— Ты в порядке? — я с беспокойством посмотрел на брата.

— В полнейшем. — ответил он и откинулся на спинку стула: — Но Алине прилетело по первое число.

— Слушай… Ты в последнее время, какой-то загадочный. Что между вами произошло? Я вообще её раньше не видел! Кто эта Алина? И как на тебя вышла?

— Ох… Там сложная ситуация. — Толик посмотрел на меня очень печальным и виноватым взглядом: — Ты убьёшь меня, если расскажу.

— Издеваешься? — я схватил брата за локоть и отвёл в сторонку: — Говори, что там у тебя?

— Ладно. — парень тяжко вздохнул: — Мне очень стыдно за сегодняшний инцидент. У девчонок я уже попросил прощения… А, у тебя — ещё нет.

— Не бывает идеальных людей. Мы все периодически косячим и тупим. Это просто надо признать.

— И тем не менее — прости, что у тебя такой отстойный младший брат.

— Отстойный младший брат не побежит на растерзание жукам из другого измерения, чтобы спасти меня. Толик… — я внимательно посмотрел на брата: — Скажи всё, как есть. Я постараюсь войти в положение.

— Ты не будешь со мной разговаривать. Что я, не знаю тебя, что ли?

— А молчать — лучше, да?

— Согласен. — Толик вновь тяжко вздохнул: — В общем… я без разрешения использовал «Искру», чтобы создать реактивный самолёт. Да — я дурак, недостойный твоего доверия. Но эта бесконечная чаша знаний… Она — опьянила меня! Затмила мой разум!

— Стоп. — я совершенно ничего не понимал: — В смысле? Как ты использовал «Искру»? Сейчас?

— Нет. Раньше. Я услышал странный звук из твоей комнаты и пошёл проверить… Кто-то говорил, а я испугался, что это — воры или наёмники из «Золотой Когорты»! Ты же сам лично сдал всех воробьёв… Вот я и подумал, что мстить пришли. В итоге, начал взламывать замок. В этот момент ко мне подкралась Алина… И мы оба случайно провалились к тебе в комнату. Пошли на голос, а там её покойный дедушка обсуждает с моим покойным дедушкой, как сделать бюджетный моколь. У Алины — истерика. А у меня — полный ступор. Естественно — она убежала, а я вернул всё, как есть…

— Мратство. — тихо произнёс я и легонько ударил кулаком по стене: — И, что было дальше?

— Я познакомился с дедушкой… Он оказался очень крутым перцем! Мы вместе начали разработку реактивного самолёта… Я ещё никогда не был настолько вдохновлённым. Но я прекрасно понимал, что ты будешь ругаться… Ты же не просто так прятал от меня наследство деда, верно?

— Верно. — я обречённо закатил глаза и отвернулся: — Скажи мне, брат… С чего вдруг ты решил, что в одного можешь бороться с головорезами «Золотой Когорты»? Почему ты сразу мне не позвонил?

— Ты был в Норвегии…

— Справедливо. — выдохнул я и устало потёр переносицу: — Но у тебя же есть Мирослава! Она — обученный агент. И в состоянии защитить тебя. К тому же… Сообщить мне о факте взлома МОЕЙ комнаты — можно было? Ты за кого меня принимаешь?

— За своего брата. Который на самом деле — Люцифер! Я не хотел с тобой ссориться! Ты мой единственный близкий друг…

— Которого можно вот так запросто обманывать? — я с осуждением посмотрел на парня: — Какой же ты всё-таки ребёнок. Вот — ей богу! У меня даже нет настроения злиться на тебя.

— Прости…

— Учти, Анатолий. — я заглянул ему в глаза: — Мы с тобой — не просто лучшие друзья, но ещё и юридические братья. Хотя, к чёрту бумажки! Мы — просто братья. И, чем дальше ты уходишь от меня во лжи, тем сложнее мне будет тебе довериться в будущем. Ты — не слушаешь меня! Своевольничаешь. Творишь всё, что захочешь. Рискуешь жизнью, когда я прошу тебя остаться в моколе. Не трогать вещи, которые могут быть для тебя опасными… Но ты всё равно трогаешь и даже не сообщаешь об этом мне.

— Какая опасность может быть в «Искре»? Я узнаю про инопланетные технологии? — злобно фыркнул Толик: — Или, узнаю, ещё что-то такое… от чего ты пытаешься меня защитить? Как мне обороняться, если я даже не знаю, что мне может грозить⁈

— Тихо. — строго произнёс я: — Мы обязательно вернёмся к этому разговору. Но, а пока — ты поступил очень мерзко!

— Я понимаю… Но я больше не мог держать это в себе. Я реально сегодня хотел всё рассказать…

— Это тебя не оправдывает. — я скрестил руки на груди: — Запомни, брат — если я говорю тебе, что-то… Это не просто моя идиотская «хотелка». Это всё для твоей же безопасности! Понял меня?

— Понял. — повесив нос, ответил Толик.

— Ладно. Не грузись. Что сделано, то сделано. Главное, что ты научился работать с «Искрой»… И рассказал мне правду. Мне теперь есть, о чём подумать.

— Дуешься?

— Я? На тебя? — усмехнулся я: — Пойми — в твоём поведении моей вины ровно столько же, сколько и твоей. Так что, буду думать, где я свернул не туда. В чём именно ошибся, когда общался с тобой.

— Ты… странный.

— Неужели? С чего ты взял?

— Отец бы наорал на меня и обвинил во всех смертных грехах…

— Не мне его осуждать, но считаю это не правильным подходом. В косяках подчинённых, зачастую виноват плохой менеджмент. То есть — управление. Не даром говорят, что рыба гниёт с головы.

— То есть, ты мой управляющий⁈ — возмутился Толик.

— Скорее — старшой. И я — за тебя отвечаю. Если с тобой, что-то случится — спрашивать будут с меня. — строго ответил я: — Но переживаю, естественно, совсем не поэтому. Ты — мой брат. И мой друг. То есть — близкий человек. А за близких всегда переживаешь.

— Пхе… Это радует. — кисло улыбнулся брат: — Извини, что повёл себя так ужасно… Впредь, я буду всё обсуждать с тобой.

— Ага. Сам себе это почаще повторяй. — хмыкнул я: — Иди, танцуй… Мне ещё с Госпожой Слуцкой надо разобраться.

Толик кивнул и направился к своим девчонкам.

А я даже врать не буду — мне тоже очень хотелось наорать на брата. Терпеть не могу, когда доверенные люди ползают по моим вещам. Да, и чёрт бы с моей гордостью и принципами — мало ли, что проекция деда могла бы ляпнуть, не подумав? И, что? Ждать последствий в виде неправильно понятой информации? От этого точно хорошо не будет никому.

И к тому же — зачем орать? Чтобы Толик окончательно разочаровался во мне, и я превратился для него во второго «отвернувшегося папашу»? Нет. Так тоже делать не стоит. Поговорили. Парень раскаялся. И главное — осознал, что со мной лучше разговаривать.

Ох уж эти котята… Сколько с ними проблем.

Вернувшись обратно за стол, я обнаружил, что Машуня благополучно исчезла. Наверное, пошла в дамскую комнату… Не стоит ей мешать.

Однако через три песни, мне стало немного не по себе. Вдруг рапиристка простыла и решила ничего не говорить? Этот румянец мог быть и от поднявшейся температуры тела. А я, извращенец старый, всё на её психологическую болезнь опять свёл…

Придётся искать.

Выйдя в коридор, я побрёл к уборным. Благо, что они находились недалеко. Постояв у двери несколько секунд, я активировал эхолот и увидел одинокий силуэт, стоящий возле узенького окна. Ладно… Была — не была!

Приоткрыв дверь, я аккуратно заглянул в зону с умывальниками:

— Машунь?

Мне никто не ответил. Силуэт лишь слегка дрогнул, но продолжил стоять возле окна.

— Машунь, это не смешно. — холодно произнёс я: — Тебя все потеряли.

— Ага. — ответила она и медленно повернулась ко мне. Её лицо исказила очень жуткая и злобная ухмылка… На секунду мне даже показалось, что передо мной стоит Жнец: — Извини, Володя… Но раз уж ты сам сказал, что играем до конца… Я не могу вот так просто это игнорировать.

— О чём ты?

— Я прекрасно знала, что рано или поздно ты придёшь за мной. — ответила Машуня: — Ты сам раззадорил меня. И… раз уж судьба даёт мне такой шанс — я буду использовать его до конца!

На неимоверной скорости, рапиристка подлетела ко мне и нагло затащила в женский туалет.

— Играй даже тогда, когда никто не видит… — проурчала она и буквально набросилась на меня.

— Ты совершаешь очень большую ошибку! — выдохнул я, пытаясь увернуться от настырных губ: — Мария… Мы на такое не договаривались!

— Даешь заднюю? Впрочем — мне уже всё равно! — мне даже стало немного не по себе, ибо Машуня вела себя крайне агрессивно. Второй по силе волшебник Универа, воспользовалась моим замешательством и затолкнула в кабинку. Я, естественно, сопротивлялся… Но рапиристка оказалась проворнее и усадила меня на стульчак, а сама прыгнула верхом на меня. Мратство… Да, какая муха её укусила⁈

— Влюблённые девушки — о-о-очень опасны… — прошептала Машуня, и только хотела впиться в меня губами, как по глазам ударила вспышка.

— Отличный кадр! — произнёс хитрый голосок, и на пороге кабинки показалась Глава кружка журналистики: — Голубки уединились в женском туалете во время бала… Или — Госпожа Слуцкая совратила первогодку в женском туалете… ЭТОТ ТИРАЖ СТАНЕТ ЛЕГЕНДАРНЫМ!!!

С этими словами, Рита пулей вылетела из туалета.

Отставив шокированную Машуню в сторонку, я активировал Предвиденье и пустился в погоню. Благо, что Глава кружка журналистов была хилой, поэтому догнать её не составило труда.

— Дай сюда! — прорычал я, и вытащив плёнку, испепелил её слабеньким конструктом Уси: — Какого чёрта, Рита⁈ Мы же договорились!

— Договорились, но… — Глава кружка тяжко вздохнула и опустила взгляд: — Студенческая газета умирает. Цензура попросту душит все интересующие студентов колонки! Чёртов песец убрал статьи со сплетницей-Владиславом и рисунки от Ворожеи-Игоря! Нас… никто не читает, Володь… Но зато я каждый день слышу — что там у Демидова? Опять он кого-то поколотил… Опять его застукали с девушкой. Мол, ходят слухи, что он встречается со своей старшей сестрой… и её лучшей подругой — одновременно… Все только и говорят, что про тебя! Ты — мой единственный шанс поднять былой интерес к газете… Люди обожают копаться в «грязном белье»! И Сплетница-Владислав был тому ярким доказательством…

— А, с чего ты взяла, что это мои проблемы? — поинтересовался я.

— А я и не говорю, что твои… Просто, я люблю свою газету! Это… моя жизнь. — всхлипнула Рита: — Поэтому, всё, что ты видишь — лишь жалкие потуги воскресить дело моей жизни.

— Твою ж… — я провёл ладонью по лицу: — Ты же от меня не отстанешь?

— Увы…

— И угрожать тебе — бесполезно.

— Ага… Алиса всем показала мои трусики… Бояться мне больше нечего. — с горечью согласилась Глава кружка.

— Так, может я дам тебе интервью по поводу турнира?

— Это уже не актуально… Нужно, что-нибудь взрывное. Реально интересное. А бой уже прошёл. Ты победил очень мощного противника и на этом — всё.

— Слушай… — я немного подумал: — Раз тебе нужна суперсенсация, то может быть, сделаем нечто такое, что будет выгодно нам двоим? Просто… Ну, вот эти фотографии с Машуней — отвратительный материал. А если мы с ней разойдёмся? Как она потом будет искать парня? Это поставит крест на её девичьей репутации! Ты это понимаешь?

— Понимаю. — вздохнула Рита: — Но, что тогда писать?

— Давай, я немного обмозгую это за сегодня и завтра, а потом мы встретимся и обсудим? Как тебе идея?

— А это точно будет взрывной материал? — с недоверием спросила Глава кружка.

— Даю слово! — поклялся я: — Но ты не будешь публиковать ничего про меня и Марию. Договорились?

— Ла-а-а-адно. — Рита пожала мою руку: — Но, учти, Владимир… Я хочу — бомбу. Прям, мощную! Чтобы все обалдели.

— Будет тебе бомба.

— Очень жду понедельника! — расхохотавшись, словно типичная злодейка, Глава кружка журналистов поспешила обратно в зал.

Повезло, что её выходка так шокировала Машуню, что бедная рапиристка окончательно пришла в себя.

— Боже… Что же я натворила⁈ — ужаснувшись, выдохнула она.

— Головой надо думать чаще. — усмехнувшись, ответил я: — Но мы с Ритой договорились. Она не будет ничего выкладывать.

— А фото?

— Пленка превращена в пыль.

— Фу-у-ух… Володь — ты чудо!

Взявшись за руки, мы с Машуней вернулись обратно в зал.

Если и есть пытки страшнее бастионского «Венца», так это — максимальное моральное унижение и испанский стыд за свои собственные действия. Конкурсы… Конкурсы, мать их трижды за ногу!

Как я и думал — на танцах никто не остановится. Да и светская болтовня успела наскучить к третьему часу мероприятия. Поэтому, после того, как все отведали горячее — Пуся вышла на сцену и объявила блок с «шутихами» и «подвижными играми».

Златан Всемогущий!

Бог свидетель — я уворачивался от неожиданных активностей всеми силами, но Ведьма-старшая всё равно поймала меня и заставила делать ужасы.

Нет… Это невыносимо!

Бегал за стульями… Читал стихи с пробкой во рту… Искал вещи. Бегал с Машуней на руках. Всем очень понравилось. Особенно — Машуне.

В общем, после блока с «шутихами» и «подвижными играми» мне хотелось раствориться… Или провалиться сквозь землю.

Когда Мавра объявила блок с финальными танцами — я хотел выдохнуть с облегчением, но не тут-то было. Богини очень хотели потанцевать, поэтому справедливо подошли ко мне с предложением. А, я что? Я — ничего. Отказать им было против моих сил.

Но одного танца с каждой было недостаточно. К тому же, Машуня всем своим видом говорила: «Друг, а ты не охренел ли часом? Ты, так-то мой парень, а не их.»

В общем, последние сорок минут бала я чувствовал себя последней плюшевой игрушкой на детском девичнике… Но главное — никого не обделил вниманием, поэтому все были счастливы!

Анубис долгое время отражал атаки наглых третьекурсниц, которые уже стёрли в пыль своих бедных кавалеров-первокурсников. Но сердце египетского бога не выдержало, и он… сбежал. Его пушистый желтоватый хвост промелькнул между столами и скрылся возле выхода. В принципе — ничего страшного.

После бала сделали потрясающий салют. Мы с Машуней, крепко обнявшись, любовались этим невероятным цветастым зрелищем. И… было даже немного грустно, что такое великолепное мероприятие подходит к концу. (Консо, определись уже наконец — понравилось тебе там, или нет⁈)

— Это было… незабываемо. — произнесла Машуня, когда мы под ручку направлялись к её общежитию по зимней подсвеченной дорожке.

— Согласен. Не помню, чтобы я хоть раз в жизни так много танцевал. — я наблюдал за тем, как мои богини, перекидываясь снежками и весело хохоча, побежали в сторону общежития первогодок.

— Можно… мне немного постоять с тобой? — тихо спросила рапиристка и с надеждой заглянула мне в глаза.

— Можно. — согласился я, и прижав девчонку к себе, крепко обнял.

— Хочу, чтобы этот миг длился вечно… — прошептала она, зарывшись лицом мне в рубашку: — Ты даже не представляешь, насколько я счастлива… Эти два дня просто перевернули мою жизнь.

— Да, ладно тебе. Главное, что ты теперь — свободна.

— И всё это — благодаря тебе. — Машуня чмокнула меня в щёку и вновь уткнулась лицом в мою рубашку.

Время ушло на второй план. Мы просто молча стояли, абстрагировавшись от окружающей нас суеты. Многие ребята тоже держались за ручки, весело шутили, обнимались и пытались поскорее скрыться с глаз настырных инспекторов и преподавателей. А снежинки медленно падали на землю, напоминая о том, что на дворе… вообще не май месяц.

Только после того, как Машуня мило чихнула, я тонко намекнул, что ей бы пора в тепло.

— Может… зайдёшь? — осторожно поинтересовалась она.

— Боюсь, меня не так поймут. — честно ответил я.

— Точно… Но я буду вспоминать этот день. И вспоминать тебя… — рапиристка взяла меня за руку: — Особенно — ночью!

— Эй! — усмехнулся я: — Хотя… чего я ждал? Горбатого исправит только могила.

— Я говорю правду и от всей души. — игриво подмигнув, прошептала Машуня и вновь чмокнула меня в щёку: — Спасибо за потрясающий вечер, Господин Демидов. Очень рассчитываю, что как-нибудь… мы обязательно это повторим.

— Только без нападений в туалете.

— Не могу ничего обещать. — хитро ответила Машуня, и внимательно оглядев моё лицо на прощанье, направилась в сторону входа в общежитие.

Проводив развратную рапиристку взглядом, я наконец-то обратил внимание на окружающий мир.

Улица опустела, оставив заснеженные дорожки и фонари ждать утра в полном одиночестве.

Любуясь прекрасными зимними пейзажами, я хотел пойти в общагу и связаться с Шанго, но во мраке старой акации вспыхнула пара белых огоньков.

— О! Ты уже здесь? — обрадовался я: — Говорила же, что придёшь за мной к полуночи?

— Кто же знал… — из мрака вышла Настя и начала медленно идти ко мне на встречу: — Что тебя нельзя оставлять без присмотра?

— Эм… В плане? — я осторожно остановился. Милая улыбочка Шанго — вестник знатного звездеца. Увидел нечто подобное на прекрасном личике Лай-Лабе — беги. Беги и не оглядывайся…

— Неужели ты думал, любовь моя, что у меня здесь нет своих глаз и ушей? — ласково промурлыкала Настя, и вытащив мобильник, показала мне фотографию. Туалетная кабинка… На горшке в полном ауте сижу я. А верхом на мне — шокированная Машуня.

Вот же мелкая журналистская засранка! Ещё и на мобилу тайком щёлкнула. Дурёха подписала себе смертный приговор… Хотя, не уверен, что я доживу до рассвета.

— Это — дикое недоразумение! Я — клянусь! Я всё объясню…

— О, да что ты говоришь? — продолжая мило улыбаться, ответила Шанго: — В этом нет ничего такого… Просто МОЯ лучшая подруга верхом на МОЁМ мужике в женском туалете. Здорово, правда?

— В общем, там такая ситуация…

— Такая, это, какая? — Шанго в один прыжок преодолела расстояние до меня, и ласково провела по моей щеке: — Милый-милый, Консо… Сколько лет прошло, а ты так и не понял, что Мамочка всё увидит… Мамочка всё узнает.

— Будет сильно больно?

— Что ты, зайчонок? От перелома тазобедренной кости ещё ни один трейсер не умирал. Я сняла нам загородный домик… Так что твоих криков никто не услышит. — по девчачьи хихикнув, ответила Настя, и схватив меня за руку, потащила к главным воротам.

— О-хо-хо-хо!!! — Хихаль ликовала: — Обожаю эту женщину! Ну, теперь твоим бейцалам — железобетонный трындец! Хе-хе-хе…

Больше никаких балов.

Никаких.

Балов.