Княжка-кошка

Глава 7

Клант еще раз перечитал послание брата и расстроено вздохнул. Порой его до зубовного скрежета раздражала привычка Рэнда заниматься всем лично. Брат не считал нужным перепоручить охоту на перерожденных воинам, натренированным именно на это дело, киашьяр лично отправлялся во все сомнительные места, чтобы на месте узнать, стоит ли вмешиваться в происходящее.

В последние несколько лет число монстров среди рожденных легардов достигло слишком большого числа, перерожденные становились все агрессивнее. По какой-то нелепой причине большинство известных случаев рождения и нападений происходило в небольших городках и поселениях, где легарды слишком верили в силу своей крови. Многие поплатились за это жизнью. Перерожденные не щадили никого. Даже собственных матерей, убивая их еще до рождения. В сравнении с нормальными легардами, монстры при изменении ипостаси превращались в более крупных и опасных созданий, способных в одиночку разделаться с небольшой деревней.

Блондин вздохнул и прочел последнее предложение в письме несколько раз, обреченно простонав:

— Даже островные предки были куда лучше этих тварей!

Почти тут же легард сам признал собственную неправоту, ведь все знали, что перерожденные и являлись теми самыми прежними легардами, большая часть которых, возможно, так и живет на островах.

Ни в одной из хроник не сохранилась история легардов, но порой Клант задумывался, как же все началось и с чего. Тогда он начинал искать ответ в книгах, по крупицам собирая разрозненные и противоречащие одно другому сведенья.

По всему выходило, что древние легарды не отличались ни силой, ни знаниями, ни способностью к превращениям. Эти дикие создания вообще плохо переносили компанию друг друга, предпочитая подобно диким кошкам существовать поодиночке. Вечная борьба за жизнь сделала легардов скрытными и выносливыми, но и это не спасало их численность. Каждый третий новорожденный предпочитал увидеть свет, пробравшись к нему напрямик, без сложных родов. Никакая регенерация легардов не спасала самок от разорванного клыками и когтями в кашу сердца и перемолотых в труху ребер. Юный легард лишь день или два пировал над телом матери, если только ему позволяли другие хищники, а потом отправлялся на поиски более свежего и сочного пропитания.

Затем некоторые легарды поняли, что вместе существовать намного безопаснее, если, конечно, друг друга не грызть по ночам. Да и сдерживание магией новорожденных позволило сократить смертность среди самок. Одна единственная стая легардов вскоре совершенно перестала походить на отдельно живущих особей. Эти создания стали куда умнее и даже смогли создать Оракул.

В те времена он был куда проще, но исправно выполнял свою самую главную функцию — связывать воедино судьбы и силу всех легардов, сдерживая их природную дикость. Сами себя сковав при помощи магии, легарды навечно ограничили свою ярость, чтобы оградить свой род от вымирания.

Проходили столетия. О том периоде Клант прочел в нескольких книгах. Община легардов почти полностью отгородилась от островитян, защищая территорию при помощи магии, но каждый из них понимал, что грядет день, когда никакие чары не смогут противостоять ярости безумных созданий, многими из которых были их же сородичи. И тогда легарды приняли решение искать другие земли.

Они сами не ожидали, что поиски увенчаются успехом. Как и того, что вслед за собой они приведут и монстров…

Но не сразу! В самом начале жизнь легардов на континенте казалась им сказкой и невероятным счастьем. Неосвоенные земли на востоке и севере щедро одаривали вновь прибывших, а люди, хоть и относились настороженно, но не стремились избавится от миролюбиво настроенных разношерстных созданий.

Вскоре легарды сообразили, что люди могут стать для них отличной возможностьюизбавиться от древнего безумия навсегда, но им стоило огромных трудов заручиться согласием всех племен людей, в обмен на вечный мир. Через Оракул кровь людей, пролитая в зеркальную чашу, изменила приплывших. Они стали сильнее, смогли перекидываться в человеческий облик и лучше себя контролировать.

Те первые из нынешних легардов и не подозревали, что кровь монстров окажется настолько сильна в них, что сквозь века и десятки жизней однажды все вернется к отправной точке и, отгородившись от островов стеной, полуоборотни породят свой бич в центре континента.

— «Очередной маленький монстр убил всю семью… — перечитал Клант еще раз. — Семь легардов и четыре легала мертвы и обескровлены. Монстр скрылся в лесах на северных склонах Динарских гор. Предположительно, монстр похож на островную тханью, но без раздвоенного хвоста и с двумя парами крыльев, что позволяет зверю появляться почти незаметно. Ремесленники его видели…»

Киашьяр смял письмо и бросил в холодный камин. Последняя охота довела легарда до белого каления, когда им с Рэндом и двумя десятками подручных пришлось карабкаться на крыши домов в одном из оживленных городков на востоке и гоняться за ядовитым существом, не похожим ни на одну ранее виданную тварь.

— По крайней мере это всего лишь очередная тханья, — решил блондин, представив себе помесь огромной летучей мыши с морским скатом. — Если мы не изловим ее в небе, то на земле обязательно добьем.

— О чем ты тут сам с собой разговариваешь? — в гостиную вошла высокая стройная легарда с длинными рыжими волосами, заплетенными в две одинаковые косы. Цвет волос подчеркивало зеленовато-бирюзовое платье с меркой вышивкой по краю свободных рукавов и подола.

— Это очередное послание от Рэндалла, — с горечью произнес легард. — Я ненавижу эти письма… Я ненавижу эти новости. Они выводят меня из себя! И с каждым годом ситуация лишь ухудшается…

— Но ведь после того, как Рэнд женится на этой человеческой девушке, возможно, все изменится к лучшему! — воскликнула Кириа и присела на подлокотник кресла, через плечо Кланта пытаясь прочитать письмо.

— Да, такое может произойти, — согласился киашьяр. — Но не мне тебе напоминать, что это лишь вероятность, на которую легарды надеялись и раньше.

— Какая глупость! — расхохоталась девушка. — Я уверена, что в этот раз все получится. Ну, не может нам не везти так сильно в течение стольких веков.

— Все может… Все может… — медленно произнес Клант. — Все может, знаешь сама. Ни бабушка, ни другие женщины до нее не оградили нас от проклятия. Я не верю, что на этот раз все пойдет другим путем, и мы спасемся. Боюсь… — киашьяр потер лоб и невидящим взором глянул в окно. — Боюсь и на этот раз все будет точно так же, как и раньше. Я видел девчонку, ставшую избранницей Рэнда — ничего примечательного. Самая обычная девчонка, каких много по всем княжествам.

— Да уж… — хмыкнула Кириа язвительно. — Кто-то, а ты, братик, перепробовал достаточно даже человеческих женщин, чтобы делать такие выводы. Не боишься незапланированных потомков среди людей?

— Это маловероятно, — в тон сестре произнес Клант. — Я бы знал.

— Ха-ха, — буркнула рыжеволосая легарда. — Мама утверждает, что все вы так говорите.

— Ты слишком юная и ничего толком не понимаешь, но зачем-то слушаешь все, что говорит тебе Элеонора. Сначала вырасти… Исполнится тебе хотя бы пятьдесят, и тогда поговорим на эту тему, — отмахнулся киашьяр.

— Не так много осталось! — заметила девушка с укором. — Не пройдет и десяти лет, и я стану совсем взрослой. Вот я отыграюсь!.. Пусть тогда хоть кто-то посмеет меня выставить из комнаты, когда вы обсуждаете всякие дела!

— Мы обсуждаем дела в тайне лишь потому, что не хотим, чтобы о них знал каждый в Лессе и во всем Легардоре.

— Фу, какой ты противный, Клант! — вздохнула Кириа и легонько хлопнула киашьяра по щеке. — Мог бы хоть раз сказать мне что-нибудь приятное. Почему всегда все достается твоим маленьким… игрушкам?

— Потому что они никогда не спорят со мной, — объяснил легард с улыбкой.

— Жа-аль, жаль, — протяжно вымолвила девушка. — Я даже не надеялась услышать от тебя что-то другое.

Кириа хотела еще что-то добавить, но смолчала, с усилием подавив в себе желание отчитать брата, как делала не раз. Она молча подошла к окну, любуясь видом на Элессон. Клант проследил за ее взглядом, рассматривая оранжево-красные точки черепичных крыш на горизонте.

— Я хочу, чтобы все изменилось. Мы столько столетий живем с этим… Ты бы видел, как переживают родители. Мама все время плачет. Я знаю, они мечтают еще об одном малыше. Папа надеется, что им удастся это осуществить… А мне грустно от того, что я у них единственная. Какое счастье, что вместо меня не родился монстр.

— Все мы переживаем из-за этого, сестренка. — Клант встал и обнял девушку за плечи. — Жизнь вообще несправедливая штука!

— Я видела столько разбитых… несчастных семей. Растерзанных в клочья судеб. Легарды создают семьи, но боятся иметь детей. Их пугает вероятность рождения маленького монстра, который уничтожит не только их жизнь, но и жизни очень многих…

— И ты тоже этого боишься, — догадался Клант.

— Представь, пройдет еще сколько-то лет, я встречу и полюблю кого-то, захочу создать семью… — Кириа на миг обернулась и посмотрела на легарда полными слез глазами. — Рано или поздно это произойдет. Мне захочется не только любви, но и пару малышей… Но этого всего может не быть. Я не говорю сейчас о себе. Речь о будущем всех нас. Почти все новорожденные — перерожденные.

— Еще представь, что произойдет, когда об этом узнают люди! — вздохнул Клант. — Уже сейчас мы еле справляемся с постоянными случаями нападений в приграничных зонах…

— Вряд ли будет война, — покачала головой девушка, — но нам придется закрыть границы, чтобы предотвратить конфликт. И это значит, что мы не сможем рассчитывать на помощь людей.

— Я думал об этом. В любом случае будет что-то ужасное. Война с людьми закончится нашей победой и нашим же поражением. Не важно, откроем ли мы княжества для доступа островитян или просто позволим перерожденным бесчинствовать там, но в итоге мы не сможем восстановить мир с людьми, — произнес легард сухо. — Оракул предупреждал об этом. Если бы для восстановления нашего рода нужна была всего лишь кровь людей, то легарды могли бы без мук совести пожертвовать зеркальной чаше столько крови, сколько она смогла бы вместить. Но это была бы кровь в дар от убийц, отданная не по доброй воле. Нас предупредили об этом…

— Да, я помню, — согласилась девушка, теребя прядь волос. — Кровь должна быть от потомка всех народов людей, отданная в дар и по доброй воле в обмен на жизнь среди нас.

— Для нашей цели достаточно даже единственной капли из проколотого пальца, что не такая большая жертва для любого. Нужно лишь отыскать нужную кровь, чтобы стать сильнее. Именно в крови людей наша сила и наша слабость. Истинное в нас каждый день борется с человеческим — это естественный процесс, который Ашарса лишь ускорила. Мы все делаем правильно, но нам пока просто не везло.

— А ты хоть знаешь, когда все получится? — вздохнула девушка. — Я верю в лучшее, надеюсь, но страшно думать, что и на этот раз… Нет, нет! Я уверена, что все будет хорошо!

В зарослях колючих лоз я просидела три дня, пару раз ночью пробираясь на кухню, чтобы хоть что-то съесть. А еще привыкала к новому телу и следила за тем, что происходит в замке.

Как я и предполагала, вечер моего семнадцатилетия прошел относительно спокойно. Меня пробовали искать, но безрезультатно. Нынешний слух позволял мне отчетливо слышать голоса в разных частях парка, у конюшен и возле замка. В этом были свои плюсы, пусть даже мое сердце и болело от понимания, что будут думать родные завтра. Но и появиться перед ними в виде большой непонятной кошки, чтобы как-то все объяснить я не смела, ведь говорить с ними не могу — пробовала, не получается, не приспособлены связки зверя для подобного.

На следующий день после праздника меня начали искать. Хорошо хоть без собак, иначе псины в два счета выследили бы неизвестную тварь в ежевике. Облазив все земли вокруг замка и расспросив жителей соседних деревень, стражники сообщили отцу о моем исчезновении, а тот приказал послать гонцов во все концы княжества, проверять каждый камень, каждый куст. А узнав, что моя кобылка так и осталась в конюшне, еще и все возможные окружные пути и тропы.

Если бы мне вздумалось бежать из княжества, меня бы нашли. А отец почти сразу уверился, что я именно решила бежать. Обидно. Но придется смириться с тем, какие выводы сделали родные. Хорошо хоть Ольма велела слугам запереть мою комнату и никого в нее не пускать.

— Если Вира настолько идиотка, что вздумала бежать, то я не хочу, чтобы Алория несла за это ответственность! Если мы не найдем ее, а такое может быть, то я не хочу, чтобы нас всех обвинили в чем-либо! — орала Ольма на весь замок. А я мысленно благодарила сестренку, ведь именно на что-то подобное я и рассчитывала.

Подождав еще день, я отправилась в путь, слабо представляя, что меня ждет в дальнейшем. Двигаться решила ночью, чтобы не попадаться на глаза людям, а отдыхать днем. Единственное, о чем я не подумала, так это о том, как же и чем я буду питаться все это время! В замке я могла утащить что-то из кухни, но как быть с едой вне родных стен? Несколько дней я голодала, раздобыв только крошечный кусочек сыра с подоконника дома во встреченной мною деревеньке, чуть не напугав жителей и решив больше не приближаться к человеческому жилью. За это решение я обругала себя через три дня, пытаясь уснуть на дереве днем, прогоняя голодные фантазии. Еще через день, почти у самой границы Алории, я начала терять контроль над телом. Мой разум в какой-то момент перестал контролировать зверя… В себя я пришла дожевывая кролика, не испытывая при этом ощущения отвращения от вкуса сырого мяса и крови во рту. Было вкусно, так вкусно, что я чуть опять не провалилась в темноту забытья, где властвовали лишь звериные инстинкты, но сдержалась, напуганная тем, что произошло.

А вдруг это знак! Вдруг однажды я просто стану зверем, забыв о том, кем была до этого! Решив больше не ослаблять контроль, я вступила под кроны старого леса, на той стороне которого начинались владения Барры.

В лесу передвигаться стало проще, не нужно было прислушиваться к каждому шороху и движению. Мое присутствие замечали только птицы и мелкое зверье, но слишком поздно для себя. Чуть не потеряв самообладание от голода, я потратила несколько дней, выслеживая и поедая целиком мышей и белок, клыками и когтями прерывая их последний сдавленный писк, не испытывая ни капли жалости и сожалений.

Утратив счет времени, я выбралась за пределы леса, когда лето полностью вступило в свои права. На полях крестьян Барры вытянулась, спеша налиться соком и силой, пшеница, в которой деловито шуршали полевки. Если бы не люди, я с удовольствием насладилась охотой, с каждым разом становившейся более удачной.

Переждав в густой траве время до вечера, я побежала на север, ни на секунду не сомневаясь в направлении, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, пока на моем пути в низине пустынных полей не выросли владения князя Барры. Заглядывать «на огонек» я не стремилась, даже собиралась свернуть в видневшуюся позади княжеской резиденции рощицу, когда в голову пришла мысль все-таки навестить обитателей замка. Время было не позднее, так что я вполне могла рассчитывать подслушать что-нибудь интересное, особенно с учетом того, что князья из Эдишь должны были уже приехать.

Пробраться за замковые стены и в сам замок оказалось даже не делом техники, а простого желания. Замок окружали не только многочисленные постройки, но и довольно большое поселение, домов в сто, грозившее в ближайшие годы превратиться в настоящий город. Именно наступление невысоких каменных домиков и вынудило князя приказать разобрать замковую стену, позволив местным и приезжим купцам разбить большой, ни на секунду не умолкающий рынок под стенами замка.

Я не прогадала. Известный своей любовью к грандиозным застольям, князь Баррийский решил произвести впечатление на гостей. Мне оставалось только гадать, который уже вечер в замке длится пиршество, из приоткрытых, по причине вечерней духоты, окон лились аппетитные ароматы и громкая музыка. Полежав немного среди бочек у самых стен и внимательно осмотревшись, я выбрала ряд окошек на втором этаже замка, куда можно было попасть по боковой лестнице. Невысокие зубчатые выступы защищали лестницу от любопытных глаз, а окна оказались световыми люками в большой зал замка. Выбрав угловое окошко, так что меня сложно было рассмотреть в тени стены и лестницы, я прислушалась к доносившимся звукам, чутко выуживая из гомона голос князя.

Несколько минут я ждала, начав разочаровываться в том, что проделала такой опасный маневр ради выслушивания витиеватых речей ни о чем, когда кто-то из многочисленных гостей спросил:

— А правда ли, что одна из дочерей Виктора бесследно пропала?

Я даже переместилась чуть ближе к свету, чтобы лучше видеть происходящее внизу, не забывая посматривать по сторонам. Моему взгляду открылся длинный стол, на котором кушаний и напитков уместилось больше, чем желающих всем этим полакомиться. Факелы по обе стороны от стола, закрепленные в кольцах на стенах, бросали причудливые тени на пол и собравшихся. Часть гостей и самого хозяина замка я не видела, но зато рассмотрела того, кто задал князю вопрос. Неряшливо одетый молодой мужчина, непонятно как оказавшийся за столом. По внешнему виду я отнесла бы его к охотникам или наемникам.

— Да, до меня доходили подобные сведенья, — небрежно ответил князь. — Но я не верю в подобную историю.

— Отчего же? — удивился кузен князя Эдиша. — Мы были там как раз тогда, когда князь Виктор рассылал гонцов на поиски Вирены. Говорят, она решила воспротивиться браку по договору с легардами.

— Я всегда говорил, что эта семейка — змеиный клубок. И князь, и его сестрица, и все эти многочисленные девицы, — презрительно расхохотался князь Алердо. — От них можно было ожидать чего-то подобного.

— Но вы ведь собирались жениться на старшей дочери князя, — напомнил все тот же молодой человек.

— Какая глупость! Вы здесь, в Барре, только несколько дней, уважаемый лорд Амеррио, но даже магическая степень вас не оправдывает, — прошипел князь. — Кто вам сказал, что я?!.. Я?!.. Это все враки.

«Маг?» — мысленно переспросила я, прилипая носом к стеклу, чтобы внимательнее рассмотреть молодого человека. Даже на расстоянии он не внушал мне доверия. Встреть я его в другом месте, даже будучи в привычном для себя облике, предпочла бы обойти по большой дуге. От мага веяло чем-то, что я не могла точно определить, но от чего шерсть между лопаток вставала дыбом.

Видимо, гости тоже это чувствовали, потому что то и дело бросали на молодого человека неодобрительные взгляды, а кто-то из гостей недовольно осведомился:

— А по какому делу вы здесь? Если не ошибаюсь, у мага должна быть веская причина покинуть стены академии?

— Все верно, — ответил Амеррио, больше уделяя внимания поросенку на своей тарелке, чем людям. — Я держу путь на запад по важным делам.

«Лжет!» — безошибочно догадалась я, но гости и сам князь вполне удовлетворились этим ответом. У меня же возникло ощущение, что этого, так называемого мага, я уже где-то видела. Но вот где?.. И, главное, когда?

В этот момент Амеррио поднял голову, рассматривая верхний ряд окон. Я хотела резко отстраниться, но вместо этого осторожно, по миллиметру, отступила в темноту.

— Я прошу простить меня, — поспешно не то извинился, не то просто перед фактом поставил гостей маг.

Но как бы Амеррио не спешил, к моменту, когда он выбежал из замка, я была уже на краю поселения, где и ощутила странное покалывание между ушей. Не останавливаясь, я помчалась прочь, спеша оставить между собой и магом как можно больше спасительных метров. Когда замок и поселение превратились в светящуюся точку, покалывание прошло, как и чувство опасности, а я сделала себе пометку на будущее. Не знаю, сведет ли меня судьба с этим магом еще раз, но мне стоит постараться избежать этого.

Стараясь как можно реже приближаться к человеческому жилью и всячески избегать любых мест, где чувствовался даже стертый, смытый дождями и унесенный ветрами запах человека, я двигалась все дальше и дальше на север. Что-то подсказывало мне, что чем меньше следов на землях княжеств я оставляю и чем быстрее перемещаюсь, тем больше у меня шансов остаться в живых.

Своей интуиции я доверяла всегда, но в шкуре зверя стала полагаться на нее настолько, что меня мало волновало, насколько логично я действую. В голове, как набат стучало одно: «Быстрее, Вира!», на все остальное мне пока было плевать.

Изматывая себя не только ночными перебежками, но и дневными, я не заметила, как степи и леса Барры сменились бесконечными, открытыми всем ветрам долинами Мележа. Здесь пришлось держаться подальше от побережья, где разместились самые крупные города и деревни этого княжества.

Пустынные земли не позволяли крестьянам ни разводить скот, ни выращивать даже самые простые злаки, из-за чего большую часть продуктов в Мележ завозили из западных княжеств. Расплачивалось с ними знаменитой на все княжества рыбой и креветками.

В который раз меня порадовало, что учителя смогли впихнуть в мою голову минимальные знания об истории, экономике и географии всех княжеств. А интуиция зверя безошибочно вела меня вперед, как если бы меня и мою цель связывала светящаяся красная линия.

Я не боялась этого пути. Пока все шло совсем неплохо, за считанные недели я преодолела чуть ли не три княжества, позволяя себе только недолгие передышки в густых зарослях, в затененных оврагах и среди крон редких деревьев. Ноги болели, но я, сцепив зубы, старалась этого не замечать. Каждый день промедления мог оказаться для меня последним. А возможно — и для всех княжеств.

В Мележе пришлось поголодать, но зато я бежала, не останавливаясь, несколько дней, не допуская мысли об отдыхе и усталости, стремясь как можно быстрее попасть в Беривел. Пробраться через родное княжество матери представлялось мне самым сложным и опасным, хотя я ни разу там не была, но много читала о тех землях.

Я думала об опасности, но совсем не ожидала того, что произошло…

Так уверилась в открывшиеся мне звериные чувства, что совершенно позабыла о других обитателях полей и лесов. Мне нравилось ловить птиц, мышей и рыбу в мелких речушках, но я и представить себе не могла, что рядом постоянно обитают и другие хищники, рассматривающие меня как достойную замену оленю или косуле.

Первая встреча с лесным котом закончилась моей ожидаемой победой. Не желая с ним соперничать, я шипела, как могла громко, выгибала спину и вздыбливала шерсть, посверкивая лишними глазами. Кот, не ожидавший подобного гостя в моей морде, быстро удрал. Даже выследив его логово по запаху, я долго не могла понять, как он в него забрался. Нюх указывал на плотное сплетение древесных корней, но как за них пробраться я так и не поняла.

С волком все вышло не столь просто. Если бы не его хромота и не моя способность карабкаться на дерево при любой опасности, меня бы разорвали пополам в ближайшем к Алору лесу, не задумываясь над тем, кого именно зверь ест.

Вторая встреча с волками вышла самой отвратительной. Волки гнали по лесу молодого оленя, а я по глупости перешла тропу, по которой жертва убегала от преследователей. Несколько волков забыли о других возможностях и устремились вслед за мной.

Если бы не вовремя проснувшийся инстинкт, я бы даже не услышала их — просто не обратила бы внимания за обычными лесными звуками. Между нами оставалось всего десять метров, когда я поняла ту ужасную ситуацию, в которой оказалась. Голова пошла кругом от ужаса, взвыв и зашипев одновременно, я устремилась прочь, надеясь оторваться от волков. Те не восприняли мой невразумительный рык всерьез и бросились следом.

Я бежала. Бежала даже тогда, когда исколотые подушечки лап просто перестали чувствоваться, даже когда за спиной отчетливо слышалось голодное сопение и скрежет вырываемой под когтями с корнем травы. Мне ничего не оставалось, только поджимать хвост плотнее к телу и не останавливаться ни на миг.

Возможности запрыгнуть на дерево волки мне не дали, сокращая расстояние с каждой минутой. Лес кончился и бежать по открытому пространству стало сложнее. У меня просто не было возможности остановиться и перевести дух. Внутренний голос в истерическом припадке выдавал все то, что я когда-либо прочитала о волках в книгах, в том числе и об их способности без устали гнать свою добычу так долго, как это потребуется.

Раньше этот факт казался мне невероятно занимательным, но не тогда, когда картинка ожила и совершенно не походила на сон. Видя ночные кошмары, я могла себя успокоить тем, что стоит проснуться и страшные монстры с огромными зубами-саблями и длинными кривыми когтями исчезнут, будто их и не бывало, вот только не здесь. Реальность оказалась куда опаснее и страшнее самых кошмарных тварей из сна.

Вспоминая о той погоне, я все никак не могла вспомнить, как мне удалось не только оторваться от преследователей, но и остаться без единой царапины.

Наверное, удача в тот миг не оставила меня, использовав все отпущенные ей возможности. И именно поэтому в следующий раз мне ее не хватило…

Вымотанная и голодная, я брела среди зарослей на краю одного из множества лесов Беривела, когда нос к носу столкнулась с медведем. Зверь, занятый поеданием каких-то ягод, обратил на меня не больше внимания, чем на назойливую муху, чем я поскорее воспользовалась, задом отступая обратно в заросли. В следующий миг что-то с громким лязгом хлопнуло, будто кузней ударил по наковальне, а меня накрыло такой сильной болью, что сознание не выдержало и помутилось. Перед глазами поплыли масляные цветные круги, в которых мелькали то кусты, то какой-то человек, склоняющийся на до мной… А потом пришла освободительная темнота.