Княжка-кошка

Глава 5

На этот раз я точно знала, что вижу именно сон. Столь нереальным казалось происходящее. Я стояла на вершине горы, опираясь на скудный клочок почвы, ветер раскачивал меня взад-вперед, как знамя.

Позади, насколько хватало глаз, простирались земли Алории. Я видела крошечные шпили далеких западных городков, разместившихся у границы с княжествами Эдишь и Ленисин. Там мне никогда не доводилось бывать, хотя отцу нравилось, если я или сестры могли что-то рассказать про родные земли, пусть даже и почерпнув знания в книгах. Чтобы попасть в любое из соседних княжеств, путники держались наезженных трактов, паучьими лапками расходившихся в пятидесяти километрах от княжеского замка. На пересечении этих трактов жил бурлящий Тассоли — славящийся на все княжества своей торговлей. Оно и понятно, ведь Алория граничит с семью княжествами из одиннадцати, а на востоке отделена от Легардора почти непреодолимыми водами реки Брестры, сплетающейся в Адиррене в единый поток с неспешной и полноводной Драннуей.

Ветер качнул меня, почти сбрасывая с колющих ноги камней, будто лупой приблизив невыразительные в сравнении с Тассоли — город окружали трехметровые стены выше крыш домов на окраинах, образующие восьмиугольник — башенки родного Алора. Родовой замок показался на миг крохотной булавкой, проткнувшей карту княжеств.

Ветер усилился, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не скатиться вниз. В любом случае меня не ждало ничего хорошего. Гора с обеих сторон была усеяна большими острыми камнями, о которые я непременно разобьюсь насмерть, есть упаду. Длинная бахрома воздушных лепестков неистово переплелась с моими волосами, заставляя сердце учащенно забиться. Попытавшись отбросить пряди с лица, я чуть не ухнула вперед, навстречу простирающемуся до самого горизонта туману, в котором то вспыхивали, то угасали крошечные синие точки огоньков.

Попытавшись их рассмотреть, я вдруг услышала странный гул, переходящий в многоголосый гомон, из которого мой разум вылавливал отдельные фразы и слова. Понять хоть что-то было сложно, но звуки не оставляли мне выбора, вынуждая вслушиваться.

«Глупо! Как глупо! Почему именно она?»

«Я надеялась, что все пройдет без происшествий…»

«Считаешь, что все случившееся…»

«Не может быть!»

«Оракул ведь предсказал…»

«…На этот раз?»

Голоса то становились ближе, то удалялись, больше походя на неприятное шипение, словно у моих ног медленно шевелились змеи. Не до конца понимая, что происходит, я судорожно осматривалась по сторонам.

«Эта какая-то странная…»

«Надежда потеряна».

«Глупо ждать чего-то!»

Ветер все раскачивал и раскачивал меня, будто пробуя на прочность мою выдержку и силу духа. Со страхом наблюдая, как скатываются вниз камушки, я осторожно присела на корточки, надеясь, что так будет больше шансов остаться в живых.

Конечно, это был сон. И простирающиеся по обе стороны горы поля напоминали лист бумаги с выстроенными на нем игрушечными фасадами замков, лесами из веточек и реками из тонких голубых лент. Но я знала точно, что падение будет настоящим, как ветер, раздувающий мои волосы.

В чем-то вид с горы напоминал любимую Эммой игру, подаренную тетей Марджори. Там на большой квадратной доске красками были нарисованы поля, луга и реки, в комплекте к игре шли крошечные человечки, домики, замки, животные, телеги, деревья и куча других мелких предметов. Эмма с удовольствием раз за разом бралась за создание своего маленького княжества, разделяя земли на наделы, «высаживая» леса, составляя домики вокруг замков… Однажды ее горничная без ведома сестренки ссыпала «княжество» в мешочек, чем вызвала гнев малышки. Второго такого случая Эмма не перенесла и, взяв в учебной комнате баночку с клеем, намертво водрузила фигурки на доску. С тех пор личное Эммино княжество заняло свое неизменное место в углу спальни на высокой подставке.

Постепенно ветер утих, и я чуть-чуть расслабилась, надеясь, что сон вскоре закончится. И ужасу не было предела, когда здоровенная рука с короткими пухлыми пальчиками перехватила меня поперек тела и подняла над узким гребнем горы. Я попыталась закричать, но из сдавленных легких лишь с хрипом вырвался воздух. Зажмурившись и нервно суча ногами, я ждала, что же будет, пытаясь себя уговаривать, что это всего лишь реалистичный сон. Меня, как куклу, водрузили на стул, в ногах от удара будто треснули все кости разом, от чего мозг пронзила острая непереносимая боль.

— Ты сегодня на пиеме, Клодия. Веди себя хоошо. А то я все асскажу Колину, — прогрохотал надо мной неприятный режущий слух вой.

Я с опаской подняла голову и охнула, разглядывая склонившееся надо мной детское лицо, глаза на котором были размером с мою голову. Не заорать позволила только крайняя степень удивления.

— А ты, Колин, веди себя так же хоошо.

На стул возле меня посадили большую фарфоровую куклу, с которой сестренка играла в последние дни. Я перевела взгляд на свои руки, безвольно вытянувшиеся на коленях, и ахнула. Вместо них были блестящие шелковые мешочки, продернутые ниткой, чтобы обозначить пальцы. На миг я решила, что ошиблась и это только часть ярко-фиолетового наряда из лоскутков, но стоило попробовать пошевелиться — и ничего не вышло!

— А теперь мы будем игать! — взвыла огромная Эмма и протянула ко мне руки: — Да, Виа?

Я зажмурилась и беззвучно взвыла…

— Виа! — Кто-то похлопал меня по щеке. — Виа?! Хватит спать! Ты такой паздник попустишь! Виа?! Повоа та-а-а-а-ак много всего вкусного пиготовили! И тот! Виа. Ну, Виа?!

Последние слова Эмма почти прокричала мне в ухо, собираясь, таким образом, наверняка привлечь к себе внимание. Захотелось прикрыть многострадальные уши руками, но я смогла только немного пошевелить плечами.

— Эмма, перестань орать, — вздохнула тетя Севиль откуда-то издалека. — Ты уже третий час над ней сидишь. Вирена не спит, у нее потеря сил, как…

— О! Ты поснулась! — воскликнула Эмма, приземляясь всем своим весом мне на живот, от чего я непроизвольно возмущенно охнула. И тут же раздался недовольный окрик тети:

— Эмма!

Сейчас я была согласна с тетушкой. Ощущения были такие, словно меня несколько раз подбросили в воздухе, а потом уронили головой о землю. Так что скачущая на мне, как на пони, малышка не вызывала восторга.

— Эмма… — шепотом попросила я. — Слезь, пожалуйста.

Через секунду я смогла нормально дышать, но ощущение, что по мне кто-то потоптался, никуда не делось.

— Почему мне так плохо? — спросила я, тяжело перекатывая во рту сухой опухший язык.

— Легарды сказали, что это вполне нормальная реакция, — ответила тетя и красноречиво хмыкнула, высказывая этим все свое отношение к послам. — Магия и все такое…

Я тяжело открыла веки, чувствуя, словно кто-то насыпал мне песка в глаза. Тетя встала и подошла ко мне. Я услышала плеск жидкости.

— Попей, — предложила тетушка, подставляя к моим губам большую кружку с каким-то отваром. Я уловила аромат мяты.

— Воды, — попросила я с мольбой. Сейчас мне больше хотелось утолить сильную жажду, а не глотать отвратительную зеленоватую жижу.

— Это лекарство, — объяснила тетя Севиль. — Для придания сил.

— Воды, — опять повторила я, но уже с нажимом.

Тетя пожала плечами и через несколько секунд протянула другую чашку. Я жадно попила и попросила еще. И только после этого взялась за отвар, устроившись поудобнее среди подушек.

— Так… что еще сказали легарды? — спросила я, с отвращением глотая лекарство. Почему-то у меня складывалось недоброе ощущение, что этот «отвар» просто зачерпнули из ближайшего болота.

— Да только это и сказали, когда отец тебя у лорда Кланта с боем отнимал! — заметила тетушка. — А потом им некогда было. Они…

— Они папу утащили к нему в кабинет и там до-о-олго о чем-то шептались! — заговорщицки выдохнула Эмма, подпирая подбородок кулачком и переводя взгляд с меня на тетю Севиль. — А потом пожелали всем повеселиться и улетели! Так жалко! А я хотела попосить, чтобы Клант меня покатал…

— Эмма! — одернула тетя, забирая пустую кружку. — Будь добра…

— И о чем разговаривали легарды с князем? — перебила я тетю.

— Ну, они обсудили условия и подписали все необходимые договоры. — Тетя Севиль небрежно пожала плечами. — Легарды, оказывается, уже говорили с Виктором о вас с Эммой и обсуждали условия, на случай, если выбор падет… По договору ты останешься дома до своего совершеннолетия, и только после этого за тобой приедут.

Я неслышно выдохнула. Значит, у меня есть еще три года, чтобы насладиться жизнью дома!

— Ну, и кто? — спросила я без тени улыбки.

— Что «кто»? — непонимающе уточнила тетя, поправляя одеяло.

— Я ведь замуж выхожу? — спросила я на всякий случай.

Мало ли!

— Да! — хихикнула Эмма. — А ты знаешь, что князь Ленисин попосил у папы уки Эв?

— Да? — переспросила я по инерции, хотя и ожидала эту новость. — Так что, тетя?

— Конечно, Вирена, ты удостоена честью войти в семью короля Легардора, став женой его старшего сына, — официальным тоном ответила тетя. — А теперь ляг поудобнее и поспи еще. Тебе нужно набраться сил!

Тетя говорила таким тоном, что мне расхотелось ее расспрашивать дальше. Потом узнаю, это ведь не секретная информация!

— Эмма! — позвала тетя Севиль, вставая. — Пойдем. Вирене нужно отдохнуть.

— Но…

— Не спорь, — сказала тетя строго, открывая дверь.

Эмма обреченно вздохнула и, чмокнув меня в щеку, с мученическим видом удалилась.

— Приятных снов, — пробормотала тетя и вышла, плотно захлопнув за собой дверь.

— Я хочу поспать, — после нескольких секунд раздумий решила я и повторила, уговаривая себя: — Хочу спать.

Стоило прикрыть глаза, как теплое марево сна начало окутывать меня. Я сунула руку под подушку, приготовившись уснуть, и нащупала пальцами что-то. Удивленно приподнявшись, я вытащила из-под подушки сложенный втрое, как конверт, лист бумаги, скрепленный сургучной печатью. Лев, щит, разделенный на две половины, какие-то руны… Герб Легардора!

Я сломала печать и развернула лист, увидев всего две строчки написанных красивым почерком с наклоном вправо: «Постарайтесь как можно реже снимать питир. Для вашего же блага».

Во второй раз меня разбудила тишина, какая редко бывает в этом крыле замка, не смотря на толстые стены и тяжелые дубовые двери. Дом полнится звуками даже ночью: скрип паркета, дребезжание стекол, голоса, шорохи и шелест, навевающие мысль о приведениях. А еще сестры и тетушка, вечно чем-то недовольные. Но не сейчас.

Я потянулась и села, натягивая на плечи одеяло. Кто-то занавесил гардины, комната окунулась в непроглядную темень. Только несколько метров возле камина освещалось ярким пламенем с разлетающимися во все стороны искрами. Задумавшись над этим, я с опозданием поняла, что искры не летят сами по себе, просто кто-то сидит в кресле и неспешно шевелит угли кочергой. Я сползла немного в сторону, чтобы рассмотреть человека в кресле.

— Папа?

Было чему удивиться. Увидеть в своей комнате отца я не ожидала. После смерти мамы князь сильно отдалился от нас всех, ограничивая и дозируя свое участие в нашей жизни. Я сразу очень сильно переживала эту потерю. Не меньше, чем смерть матери. Так хотелось забраться на колени к любимому и дорогому человеку, рассказать о том, что чувствуешь, и услышать слова поддержки. А еще узнать о том, что не только ты скорбишь. Но князь отгородился от нас, пряча свои переживания.

Постепенно я привыкла к переменам. А немного позже и сердце смирилось с утратой. Все мы немного поменялись с гибелью мамы. Ольма и Эвила особенно.

— Ты проснулась? — растерянно спросил князь Виктор, оторвав взгляд от огня и выронив из рук кочергу. Та со звоном упала на пол, задев низкую ажурную решетку камина.

— Пап, ты чего? — Отец вел себя странно. В его жестах чувствовалась рассеянность.

Я поднялась, хорошенько закутавшись в одеяло, и подошла к князю, присев на корточки рядом с креслом.

— Какой странный день… — проговорил он, и мне стало понятно, что он сильно пьян.

— Пап, может тебе стоит поспать? — испуганно предложила я. В таком состоянии родителя я видела впервые, после смерти мамы. — Ты, кажется, выпил больше, чем следует.

— Там, внизу… празднуют, — вздохнул князь, откинувшись на спинку кресла. — Твою помолвку. И Эвилы. Ты знаешь, князь Ленисин…

— Да, пап, я знаю, что он у тебя ее руку попросил, — закончила я за отца. — Я рада за сестренку. Это отличная новость.

— Мне жаль, — вдруг сказал князь. — Мне жаль, что так вышло. И я ведь… не могу отказаться!

— Пап, ты о чем? — удивилась я. — Почему у тебя такие мысли?

— Ты ведь моя дочь. И Элизы…

У меня на глазах выступили слезы. Впервые за четыре года при мне отец произнес имя мамы.

— Ты моя девочка… — отец потрепал меня по волосам. — Я не желал бы тебе такой судьбы. Другой народ, другие нравы.

— Папа! — не хотелось, чтобы отец жалел меня. От этого становилось только хуже. — Не нужно. Ничего нельзя изменить. Раз так случилось, значит так тому и быть.

— Мне жаль, — вновь повторил отец, немигающим взором глядя на огонь. — Они… уехали, но вернутся…

— Да, тетя уже мне рассказала, — со вздохом кивнула я. — Только не пойму, почему я сознание потеряла там, в саду?

— Легарды сказали, что это действие артефакта, — объяснил князь заплетающимся языком. — Они ожидали… чего-то подобного. И так уже было. Еще в Легардоре с артефактом провели похожий… ритуал. Но тогда артефакт получил по маленькому клочку жизненной силы тех, кому собирались найти… пару, — продолжил отец, пытаясь сконцентрироваться на разговоре. — Когда твои сестры коснулись чаш, то ничего не произошло. Эффектная магия, которой легарды украсили происходящее, не считается. Это было только для развлечения публики. Ха-ха!.. Когда же ты столкнулась с магией артефакта, то он забрал у тебя частичку твоей силы, заключив внутри себя и соединив ее с силой того, для кого тебя выбрал. Так я понял из объяснений лорда Киревара… А так как ты не из народа легардов, то, естественно, для тебя это все оказалось тяжелым испытанием, как и для любой другой девушки, окажись она на твоем месте.

— А где теперь этот артефакт?

— Он не совсем материальный, — усмехнулся князь. — Это мощная магия. Он появился на несколько минут, когда… ну, все свершилось. А потом превратился в тонкий рисунок на твоей руке. А через час пропал. Чары показали все, для чего были придуманы, и рассеялись…

— Пап, а кто… — попробовала спросить я, но отец уже начал что-то говорить, переходя на неразборчивое бормотание.

— Этот брак — долг княжеств перед Легардором… Не мне диктовать… им условия. Шестьсот лет этот народ держит наши земли в круге своей защитной стены… Если мы расторгнем договор, люди могут опять столкнуться с чудовищами островов. Я этого не хочу!..

Отец поднял руку, потер лоб, будто о чем-то задумавшись, а секунду спустя рука безвольно упала на подлокотник, в то время как князь громко захрапел. Я обреченно вздохнула.