Книга Лета (СИ)

Глава 12. Сломанный меч

Ожидание томительно тянулось. Эльфы развели костер, чтобы хоть как-то согреться в этой неприятной мороси. Кьяра отдала им тушку лебедя. Каленгил вновь зло сверкнул глазами, даже не сказав ни слова. Сел возле костра, закрыв лицо ладонями. Ятар был спокойней, только глубокая печаль в розовых глазах омрачала его лицо, а движения были машинальными. Тифлингесса справедливо опасалась, что и Арум будет шарахаться от нее, как от прокаженной, но тот был тих и задумчив. Подсев к дракониду, девушка достала дневник снов:

— Пока у нас вынужденная остановка, хочу с тобой поделиться…

Она рассказала ему сон, в котором говорилось про серебряный звон, и видение Эридана про меч, что вырезали из его груди. Жрец внимательно послушал ее.

— Пробудить меч? — наконец произнес он. — Не знаю, что это значит, никогда не слышал ничего подобного. Может, имеется в виду конкретное оружие? Солнечный клинок Эридана? Меч, что дала ему леди Халирр? Не знаю, Кьяра, видения бывает так сложно трактовать. Что бы они ни значили, теперь понятно, что все, связанное с мечом — это про Эридана. Фигуральный это меч или самый настоящий? Это интересно.

— Видимо, да, меч — это про него, а насчет прочего — сама не знаю, — слегка улыбнулась девушка. — Если что-то ещё увижу, расскажу.

Она попыталась еще раз заговорить с Каленгилом, но тот даже не послушал. Девушке стало грустно. Мало того, что неизвестно состояние Эридана, так еще и гвардеец, с которым они так весело и тепло общались когда-то в лазарете, больше, возможно, и не захочет с ней разговаривать. “Ну да ладно”, - подумала девушка, — “не в первый раз и не в последний”.

Часы все тянулись и тянулись. Эльфы ощипали лебедя и занялись готовкой, но Кьяра не стала дожидаться ужина. Завернувшись в плащ, она попыталась прикорнуть в этой повсеместной сырости. Сон все не шел, грустные мысли отвлекали ее. Наконец, она окунулась в спасительное забытье.

Тифлингесса подскочила от громкого хлопка и возгласа одного из эльфов. Приподнявшись, увидела фигуру Писаря, выступившего из полупрозрачного дымка. На руках он нес Эридана, словно тот был легче Кьяры. Альбинос был без сознания.

— Позаботьтесь о нем, — произнес тифлинг, кинув белобрысого на землю.

Хлопок, и гость из Преисподней исчез, оставив только зловещий аромат. От падения эльф очнулся, издав слабый стон. Гвардейцы кинулись к нему, а следом, продрав глаза ото сна, ринулся драконид. Он распихал солдат, чтобы не мешали, приподнял несчастного, осмотрел раны и зло оскалился, отчего лицо стало особенно хищным:

— Ни о какой обработке, конечно, речи не шло. Просто прижгли, чтобы кровью не истёк.

Слегка приподняв голову эльфа, драконид с удивление обнаружил свежие пятна крови на его рубашке. Задрав ее наверх, он шумно выдохнул сквозь острые зубы:

— Кьяра, ты понимаешь, что это значит?

Девушка взглянула на спину эльфа и с удивлением обнаружила там кровоточащие засечки на языке ее родины. Аккуратно вырезанные буквы складывались в слова, которые Кьяра озвучила на общем:

— Милость Владыки велика, хоть и не безгранична. Первое предупреждение высечено на плоти. Второе будет высечено на кости, а третье — на душе.

Ятар и Каленгил что-то яростно завопили по-эльфийски, Арум прикрыл лицо рукой.

— Мне нужно обработать раны, — сказал драконид. — Ты все равно не сможешь помочь. Ложись спать. Постарайся восстановиться.

— Хорошо, — ответила Кьяра. — Пару часов посплю. А потом разбуди меня. Хочу посидеть с ним.

Она вновь забылась тревожным сном. Через некоторое время драконид аккуратно потормошил ее:

— Ты просила разбудить. Я перевязал его. Он вроде спокойный. Я лягу поспать. Если что-то случится, то буди.

— Отдыхай, Арум, — кивнула в ответ девушка.

Жрец устроился возле костра, а Кьяра подошла к белобрысому, сидящему недалеко от огня. На его торсе и руках появились свежие повязки, в мочке левого уха красовалось кольцо регенерации на замысловатой застежке. Покрытое испариной лицо поблескивало при неверном свете пламени и красного ореола, но он действительно был спокоен. Сев рядом, девушка погладила его по голове, по взъерошенным волосам. Прикрыв глаза, тот печально опустил голову.

— Я заколол убийцу, подосланного Арфистами, левой рукой, лёжа на постели, — тихо сказал он, нарушив молчание. — Где же сейчас эти Арфисты? Такой шанс упускают.

— Эридан, не переживай, — ласково ответила чародейка, продолжая гладить по волосам. — Руки восстановятся, а пока у тебя есть мы. Я от тебя больше не отойду, мне хватило прошлого изгнания.

— Хоть что-то хорошее, — слегка улыбнулся эльф.

— А ты сомневался? — улыбнулась Кьяра. — Ятар и Гил теперь считают меня чудовищем.

— Почему?

— Ляпнула кое-что не подумав, — вдохнула она, — а моя рациональность корежила и тебя.

— Горько чувствовать себя бессильным, — признался Эридан, и улыбка сошла с его лица. — Да ещё выговорили мне знатно, но я так спокоен. Не знаю почему.

— Понимаю, — кивнула чародейка. — Когда была слепа, тоже чувствовала себя беспомощной, и когда питомец Лемифинви меня чуть не прибил…Что тебе сказали?

Она аккуратно наклонила его так, чтобы голова легла на ее колени. Удобно устроившись, альбинос прикрыл глаза от теплых и нежных поглаживаний по волосам, словно вернувшись в детство. Когда никто из прислуги не видел, мать Элледина иногда гладила его по голове, и в те минуты он испытывал покой и счастье. Родная мать была такой отстраненной и холодной.

— Ничего, о чем стоило бы беспокоиться, — ответил он. — Повырезали на моей спине, но я такое сам с собой проделывал двадцать лет назад. Правда, раскаленной спицей. В общем, это пройденный этап. Не страшно.

Кьяра вспомнила выжженную надпись, которая раньше красовалась на его плече. Клеймо Аурил. Она и не знала, что он сам его нанес.

— Все запутанней и сложнее, — вздохнула девушка. — Свободы ни тебе, ни мне, похоже, не видать, как и спокойной жизни. Тебе назвали сроки?

— Дали два месяца, но я справлюсь. Если моя душа достанется Маммону, невелика потеря. Я все равно после смерти обречён на непокой.

Эльф задумался обо всем, что за недавнее время произошло вокруг. Он стал центром каких-то странных и пугающих событий, разрастающихся, словно грозовой фронт. Эта буря не пощадит никого.

— Ты можешь уйти, — задумчиво сказал Эридан, — и, может, забыть все это как страшный сон.

Он не хотел, чтобы она уходила, но больше этого он не хотел стать свидетелем ее смерти.

— После вчерашнего не уверена, что могу, — пожала плечами Кьяра, — но, главное, не хочу. Не вредничай и не упирайся. Странно, рогов у тебя нет, а иногда складывается ощущение, что ты баран.

Слегка щелкнув его по лбу, она улыбнулась, а затем тихо продолжила:

— Помнишь, предложение Арума? Я вот думала об этом. Может, стоить принять? Знаю, что ты не хочешь…

— Зачем Темпусу тот, кто не хочет быть верным клятве? — резонно заметил эльф. — Я служу ему каждый раз, как вступаю в битву. Нет, Кьяра, Темпусу нужен Арум как его рыцарь, а я разве что в качестве инструмента. Неужели это то, что мне суждено?

Последнее он сказал с горечью. Служба на Ледяную Деву заронила в нем сомнение: жив ли он? Может ли чувствовать и дышать свободно, или он просто голем из плоти, ведомый чьей-то волей? Произошедшее за последнее время доказало, что его сердце все еще бьется и способно на чувства. Темпус, конечно, не Аурил и вряд ли стал бы пытать Эридана, но до конца дней пришлось бы служить целям Владыки Битв. У эльфа было смутное чувство, что он снова может попасть в ловушку долга. Он не боялся вести борьбу и давать обещания, чтобы потом держать слово, но этот выбор он хотел делать сам, без указки высших существ, живущих по своей странной логике.

— Ты не можешь уйти, потому что превратилась в дракона? — тихо спросил эльф. — Ты напугала меня немного, но этот облик тоже очень красивый.

— Да, какая-то женщина пробудила во мне дремавшую кровь, — кивнула тифлингесса. — Сказала, что мне многое откроется, и что я должна буду пробудить меч и не смогу противиться серебряному звону. Странно перекликается с твоим видением, — она скорчила мордочку и показала ему язык. — Я в любом облике красивая, только ты не сразу это разглядел. Прав был Каран.

— Каран? — переспросил Эридан. — А что он говорил?

— Каран говорил, что я — очередная злобная тварь для твоей коллекции.

Эйлевар усмехнулся. Как это похоже на красного. Как же не хватало его острого словца.

— Ты напомнила мне о видении, — произнес он. — В видении меч вытащили из моей груди. Никогда не видел меч с таким клинком и такой рукоятью…

— Из лунного камня?

— Ты откуда знаешь? — удивленно переспросил Эридан.

— Я видела этот меч в другом сне. Просто меч и ничего более. Я на минутку.

Аккуратно положив его голову на землю, она направилась к костру за бурдюками и едой. Каленгил и Арум уже спали, а Ятар дежурил, сидя у огня. Наверное, он видел и слышал все, что они говорили друг другу, но старательно делал вид, что смотрит куда-то в небо. Взяв бурдюк и жареного лебедя, Кьяра вернулась:

— Тебе надо поесть, а потом поспать. Восстановление пойдет быстрее. Могу покормить.

Эльф скривился на слове “покормить”. Вспомнилось унизительное и пугающее ощущение беспомощности, когда он был практически прикован к постели. Однако мгновение спустя он улыбнулся, готовый довериться заботливым рукам девушки. Удивительно, прошло так мало времени, но пережитые события заставили его открыться.

— Да, хочу есть, — сказал Эридан, вновь устроившись на коленях Кьяры. — Покорми меня, блестящий дракон…

— Мне больше нравилось быть кошкой, — фыркнула она, отрывая кусочек мяса. — Не очень-то рада новой способности. Предлагаю держать в тайне, сказать только Элледину.

— Почему ты не рада? — удивился альбинос. — Эта способность не хуже других. Это одна из твоих частей. Ты опасаешься чего-то?

— А другая моя часть попробовала твоей крови, и ей понравилось, — скривилась девушка, подкармливая эльфа кусочками мяса. — Слишком внезапный подарочек, за который придется заплатить непонятную цену. А не говорить, потому что не люблю все раскрывать, секрет может сыграть на руку.

Воспользовавшись тем, что рот Эридана занят, она добавила:

— Я действительно не люблю, когда эльфы говорят о своем возрасте свысока. Мне меньше, чем им, но видеть и хлебнуть пришлось немало. Побольше многих.

Прожевав, Эридан покачал головой:

— Эльфу может быть триста лет, а ума у него будет… Не воспринимай это на свой счёт. Никто из нас не считает себя выше. Эльфы просто по-другому взрослеют. Считается, что эльф становится совершеннолетним, когда он способен обуздать свой внутренний хаос.

“Не очень-то у некоторых получается”, - подумала чародейка, вслух сказала:

— Я вообще-то про твой комментарий о пледе и правнуках.

Она дернула его за волосы. Поморщившись от неожиданности, он улыбнулся:

— Я пошутил. Извини, если моя шутка тебя расстроила. В ней не было злого умысла.

— Да знаю, но все равно… — фыркнула Кьяра, сменив гнев на милость.

Эридана немного разморило от тепла и уютных прикосновений тифлингессы, он прикрыл глаза.

— Тебе бы поспать, — сказала Кьяра, — я побуду с тобой, если хочешь.

— Да, хочу.

Эридан прикорнул у нее на коленях. Девушка караулила сон лагеря, изредка встречаясь взглядом с Ятаром, сидящим по ту сторону костра. Переводя взгляд то на спящего лорда, то на его крылатую избранницу, розоволосый тепло улыбнулся. К утру Кьяра немного подремала, не отходя от Эридана.

Спозаранку, пока эльфы грелись у огня. Арум подошел проверить раны белобрысого. С муками оторвав повязки, он нахмурился:

— Он меня беспокоит. Горячий, испарина… Руки холодные. Боюсь, заражение крови или что-то похожее. Раны долго были необработаны, неизвестно, где он находился. Мы можем лететь, но за ним надо будет приглядывать.

Девушка посмотрела на Эридана. Лицо блестело от испарины, как и вчера, брови сдвинулись, на лбу появилась мучительная складка.

— А эта вещь поможет? — спросила она, доставая из сумки одно из зелий, найденных в сокровищнице.

Осмотрев колбочку, драконид просиял:

— Да! То, что нужно.

Оставив белобрысого на попечение жреца, девушка отправилась за водой и припасами. Ей повезло, неподалеку она нашла небольшой родничок, дикую малину и яблоню. Увидев волчьи следы, решила ограничиться этим уловом и вернуться обратно на крыльях.

К ее возвращению Эридан уже стоял на ногах. От выражения мук и испарины не осталось и следа. Было видно, что ему больно, но не так сильно, как час назад. Улыбнувшись, драконид сказал:

— Мы можем двигаться дальше.

Позавтракав фруктами и ягодами, быстро собрались, затушили костер и отправились в путь по воздуху. Небо немного прояснилось и больше не удручало моросящей пеленой. Аруму приходилось постоянно следить за Эриданом, чтобы тот не свалился со спины ящера. Через несколько часов они ворвались в снежную темноту. Стало очень зябко. Девушка подозревала, что эта та самая снежная пустыня, что тянется до самих крепостных стен Сеннальесса, но была в этом не уверена. Ближе к вечеру, после небольшого привала, на горизонте показались гигантские деревья, и стало понятно, что осталось совсем немного. Последние часы полета она наказала Ятару следить, чтобы её не начало клонить в сон, падение с такой высоты не самое приятное приключение. Пару раз розовому гвардейцу пришлось тормошить девушку. И вот внизу промелькнула каменная стена, ковер зеленого леса, и, наконец, кетцалькоатль подлетел к площадке. Высыпал гарнизон в золотистых мундирах, опасно блеснули взведенные арбалеты, но Эридан крикнул:

— Не стрелять!

Гвардейцы расступились, освобождая место гигантскому существу. Спустившись со спины зверя, Кьяра прервала мучительную концентрацию, которую держала несколько часов подряд. Магические силы почти полностью иссякли, жутко хотелось спать. Гвардейцы обступили прибывших, но их лица смазывались в пестрые сияющие пятна. Элледин подбежал к Аруму, поддерживающему Эридана:

— Как вы? Эридан, что с тобой?

— Все расспросы позже, — отрезал драколюд. — Мы очень устали, а ему, — он кивнул на белобрысого, — нужна помощь.

Он повел Эридана сквозь пеструю толпу, которая расступалась перед ними словно вода перед носом корабля. Обернувшись, Эйлевар приказал:

— Помогите Кьяре!

Перед глазами девушки возникло сине-зеленое пятно, которое спросило знакомым голосом:

— Здравствуй. Ты как? Тебе помочь?

Арадрив. Тифлингесса была рада услышать голос этого несносного шутника. Моргнув, она сфокусировала взгляд, и лицо синевласого стало четче.

— Я просто ужасно устала и хочу есть, — вздохнула она и с благодарностью оперлась о подставленное плечо.

— Давай отведу тебя в комнату, там и поешь, — сказал синий, ведя ее к лестнице.

Он проводил ее до гостевого этажа, до самого порога комнаты, по пути распорядившись о еде.

— Отдыхай, — сказал он, оставив девушку на пороге.

— Пусть с Эриданом кто-то постоянно дежурит, — попросила Кьяра. — Из меня сейчас плохой охранник.

Арадрив улыбнулся:

— Элледин распорядился. Ему сполна хватило последних дней. Мы все были как на иголках. Восстанавливайся.

Слуги принесли ужин. Кьяра ела, почти не ощущая вкуса и засыпая находу. Она легла, не раздеваясь, и сразу же погрузилась в сон без сновидений.