Клуб неудачников

Шаг первый

Он напряженно смотрел в небо, и свет миллионов звезд колол острыми лучами его зрачки. Глаза пекло и резало, веки были тяжелыми, набрякшими от выплаканных и непролитых слез, и он все упрямо смотрел на чертовы звезды, словно пытаясь увидеть смысл жизни.

Небо над Набу было удивительно чистым, звездным, глубоким. Казалось, он сейчас встанет и, подпрыгнув, просто свалится в эту бездну, так и манящую к себе.

Рядом завозились – тихо, смущенно, словно мышонок в подполе. Парень повернул голову, обратив на присевшего рядом мальчика все свое внимание. Мальчишка – лет десяти, не больше, на вид – светловолосый, загорелый, худой, аж пригнулся под тяжелым взглядом немигающих глаз.

– Что со мной теперь будет? – голос ребенка был тихим и полным отчаяния.

– Иди сюда, Энакин, – неожиданно тепло улыбнулся Оби-Ван, и Энакин тут же нырнул ему подмышку. Кеноби прижал нервно трясущегося ребенка к себе, укутывая в объятия. – Все будет хорошо.

– Мастер… – как всегда, произнося это слово, мальчик запнулся, – Джинн обещал, что я буду джедаем.

– А ты хочешь быть джедаем?

– Да!

– Почему? – голос парня был мягким, но глаза смотрели цепко, пронизывающе.

– Волшебно! – затараторил мальчик. – Джедаи могут помогать! Освобождать рабов! – неожиданно он запнулся, нахмурившись, словно вспомнил что-то плохое, ранящее. – Свобода… – пробормотал Энакин, пряча глаза и скукоживаясь в руках Оби-Вана, лицо которого превратилось в доброжелательную непроницаемую маску.

– Свобода… – эхом отозвался Кеноби. – Что ж… Намерения у тебя самые возвышенные…

Они помолчали, грея друг друга под безжалостным светом равнодушных и прекрасных звезд.

– Хорошо, Энакин. Ты хочешь стать джедаем. Я это понимаю. Я сам, с того момента, как начал хоть что-то соображать, хотел стать джедаем. Но у меня не было выбора, – лицо парня затвердело, круги под глазами проявились отчетливей. – А у тебя есть. Поэтому, сейчас я расскажу тебе, что это такое – быть джедаем осознанно, и ты скажешь мне, хочешь стать джедаем или нет.

Энакин озадаченно моргнул, вглядываясь в держащего его Кеноби.

– А если…

– Не бойся, Энакин, – в доброжелательном голосе зазвучал металл. – Я приму любой твой выбор. И сделаю все, чтобы советники его тоже приняли.

– Почему?

– Потому что когда-то, Эни, я был на твоем месте.

– Ты… – ахнул ребенок. – Ты был рабом?!

– Да. Недолго, но был.

– И тебя тоже не хотели брать? – по виду мальчика было видно, что в его восприятии только что разрушился целый мир. Вселенная.

– Да, Энакин. Меня тоже не хотели брать. В том числе, и мастер Джинн.

– Почему?

– Что ж… – вздохнул Кеноби. – Идем в комнату? Попросим чай, что-то перекусить. Это будет долгий разговор. Ты будешь чай?

– Да!

– Правильно. Чай – это хорошо! – неуловимо улыбнулся Оби-Ван, с легкостью вставая с ребенком на руках. – Итак. Первое, что тебе надо знать – у джедаев есть такое понятие, как Родословная. Или Линия. Моя Родословная происходит от Йоды, гранд-магистра Ордена Джедаев…

Стражи, стоящие по периферии сада, проводили взглядами молодого джедая – падавана, судя по косичке, свисающей с виска – читающего своей ноше лекцию об Ордене.

Энакин давно уже спал, пообещав озвучить свое решение утром, а Оби-Ван сидел на подоконнике, бездумно уставившись в окно. Поразмыслить было о чем. Ситуация складывалась просто ужасающая.

Начать стоило с главного: Оби-Ваном Кеноби он не являлся. Каким образом его, жителя Земли двадцать первого века занесло в тело пока еще падавана, он просто не знал. И если честно, докапываться не хотел: чувствовал, что лучше не ворошить. Тем более, что момент, когда он осознал себя Оби-Ваном не располагал к философским размышлениям: он стоит на коленях, держа в руках труп, в голове полная каша, откуда-то слева-снизу тянет злобой и тьмой, а тело болит так, словно по нему конница проскакала.

Слава Силе, хоть быстро сориентировался, что и как. Слишком часто показывали этот момент в рекламных роликах, чтоб не запомнить, чем кончился этот бой. Джинну он уже ничем не мог помочь, а вот судьба противника волновала: то, что он не видит тело врага, может означать, что тот выкопается и решит отомстить, как любят описывать сценаристы, рубя капусту. Значит, следовало проверить и убедиться.

Первое, что он сделал – выбрался из реакторной комнаты, вынеся заодно тело Джинна, после чего тут же организовал экспедицию в мусоропровод, обнаружив там располовиненного Мола, совершенно мертвого, и не погнушался отрубить ему голову, а также подобрать сейбер.

Тщательный обыск принес много интересного, к примеру – коды доступа к кораблю, судя по форме цилиндров, а также набитый полезностями пояс-разгрузку и засапожные ножи, покрытые выбитыми символами, отдаленно похожими на аурабеш – ручной работы, причем, скорее всего, Мола. Все найденное он тут же забрал к себе вместе с разгрузкой, она оказалась вместительней и удобней, чем его, даже имелся еще один держатель для сейбера, что и решило проблему: как держать трофеи при себе.

Он не хотел рисковать, оставляя сейбер Мола без присмотра, и набуанцам совершенно не доверял: странные от них исходили эмоции и чувства, особенно от мелкой королевы и ее окружения. И в первую очередь, перло снобизмом.

Они смотрели на него так, словно он им должен, причем, до гробовой доски, да и на мелкого Энакина тоже поглядывали не слишком благосклонно, что бы разные советники-министры-капитаны-королевы не говорили. А тот, ошеломленный происходящим, все еще в эйфории от свободы и победы, не обращал на это внимания. Хотя эмпатия у мальчишки работала замечательно, в этом теперь уже Оби-Ван успел убедиться.

Он послал несколько сообщений, разгреб самые неотложные дела, и только после этого начал копаться в себе.

И найденное не внушало оптимизма, если честно.

Бедолага Оби-Ван просто сломался, не выдержав. Падаванство Кеноби было очень трудным, со своим мастером он нашел общий язык лишь пару лет назад, до этого их общение шло тяжело и мучительно, Джинн оказался очень своеобразной личностью со множеством тараканов. А если добавить в этот коктейль постоянные разъезды, конфликты, бои – пацан воевал почти непрерывно с тринадцати лет! – попадание в рабство, пытки… И все это на фоне обычного пренебрежения: Квай-Гон нуждами падавана не слишком обременялся. Оби-Вану приходилось заниматься собой самому – было вообще непонятно, как парень не свихнулся, всего лишь став перфекционистом с диким желанием получить от мастера хоть чуточку одобрения. И тут обнаружение Энакина, и твердое решение Джинна взять того падаваном. Сразу же. Как только выпихнет на испытания предыдущего.

Естественно, бедолага взвился, и получил лицемерную лекцию о непривязанностях и смирении.

Предсмертная просьба обучать мальчишку Кеноби доконала.

Он пытался принять это, но не смог, Энакин получал даром то, что сам Оби-Ван получил путем мучений и страданий, едва не погибнув. Он просто возненавидел мальчишку и, не в силах разрубить этот узел, решил проблему радикально, одним махом, уйдя в Силу.

На чистом усилии воли.

Но природа не терпит пустоты, и освободившуюся тушку занял он, совсем даже не джедай, но при этом помнящий его жизнь.

Честно говоря, теперешнему Оби-Вану было плевать, кем он является – реинкарнацией старого, или вовсе галлюцинацией, на носу был приезд Йоды и еще нескольких магистров, похороны Джинна, труп которого лежал в морге рядом с Молом, а также вообще будущее его, как джедая.

И не только его. Был еще и Энакин, которого Совет абсолютно не хотел брать, отказав резко и недвусмысленно. И это тоже странно, таких сильных одаренных джедаи гребли к себе невзирая на возраст, положение и прочее.

Да, можно уйти в свободное плавание, и какой-нибудь восторженный идиот на его месте так бы и сделал, считая себя самым умным, вот только у него есть мозги. И думать он умеет.

Невзирая на многочисленные нюансы, у джедаев были власть, связи, положение, и возможности. Глупо отказываться от мощной и сильной базы, галактика – место весьма недружелюбное и чрезвычайно опасное. Орден – это система, и Оби-Ван Кеноби в этой системе находится очень близко к вершине, что бы он там ни думал. Просто у прошлого не доставало духу и соображения этим пользоваться, а вот ему наглости хватит.

Повеселев, Оби-Ван подтянул датапад, коммуникатор, и бодро отстучал номер. Ему требовалась консультация, а мастер Ню как раз не спит в это время.

– Ты все понял, Энакин? – тихо спросил Оби-Ван, наклоняясь. Мальчик кивнул, расправляя угловатые плечи. Падаван мастера Джинна оказался не таким плохим и страшным, как он поначалу решил, услышав жестокие слова возражений. Кеноби все ему разъяснил, тщательно и без сантиментов, и теперь Энакин понимал, почему Оби-Ван был таким отчаянным и потерянным, когда Джинн представлял Энакина Совету. Он вообще рассказал много всего, и Энакин, подумав, решил, что все-таки хочет быть джедаем. Тем более, что судьбу матери Оби-Ван пообещал решить, сразу же, как закончится вся эта катавасия на Набу. А теперь надо сосредоточиться, и действовать так, как сказал Оби-Ван.

Огромный зал был тихим, и пустынным. Только палка Йоды стучала по мраморному полу, да тихо шелестели одежды джедаев. Мейс стоял, сложив руки на груди, наблюдая за скромно притулившимся к колонне мальчиком. В центре зала беседовали Оби-Ван и Йода. Винду мысленно поморщился: эта Линия была вся своевольная и непокорная. Что Дуку, что Джинн, который столько крови попил из Совета и лично из Мейса, что Кеноби… Одни проблемы от этих диссидентов. Постоянно что-то случается!

Теперь вот ситх… Мало им было разных слетевших с катушек отщепенцев и самоучек, так на тебе, ситх! Лежит в морге, замороженным доказательством, и на поясе Кеноби висит сейбер. С алыми клинками. Трофей, как пояснил, отказываясь отдавать опасную вещь, этот наглец.

Кеноби встал на колени, и Йода одним коротким движением своего шото отрубил падаванскую косичку, опалив парню висок. Кеноби поклонился, протягивая на ладони косичку закряхтевшему от удовольствия гранд-магистру. После чего плавно распрямился, и Мейс напрягся: слишком часто он видел этот нахальный прищур. Парень явно готовил какую-то гадость!

Мейс не успел раскрыть рот, превентивно возражая, как Оби-Ван заговорил, подзывая к себе Скайуокера.

– Благодарю вас за оказанную мне честь, гранд-магистр, магистр.

– Рыцарь-джедай теперь ты, – проскрипел Йода, опираясь на палку.

– Да, я теперь рыцарь-джедай, – с удовольствием произнес Кеноби, сжимая плечи Энакина, трясущегося от волнения. – И как рыцарь, имею право взять падавана. Энакин. Ты согласен стать моим падаваном?

– Да, рыцарь Кеноби! – звонко выпалил счастливый ребенок. – Согласен!

– Я очень рад, – промурлыкал Оби-Ван, расплываясь в злобной ухмылке. Мейс отмер.

– Совет…

– Выбор падавана, – лицо парня стало непреклонным, – личное дело рыцаря. Совет может советовать сколько угодно, но не имеет права вмешиваться. Не так ли, гроссмейстер? Я специально проконсультировался у мастера Ню.

Йода моргнул, шокировано разведя уши в стороны. Мейс побагровел. Кеноби достал белый канатик, ловко заплел на виске Энакина куцую косичку, завязал, и крепко обнял мальчика. После чего бросил на него многозначительный взгляд.

Сияющий, как маленькое солнце ребенок вздрогнул, соображая, отвесил старательно исполненный поклон.

– Спасибо, гроссмейстер!

И, резко шагнув вперед, обнял Йоду. После чего тут же спрятался под плащом Оби-Вана. Кеноби невозмутимо поклонился, цепко ухватил ладошку ребенка.

– Идем, Энакин. Нам еще надо встретить твоего дедушку. Он будет в восторге.

– У меня есть дедушка?!

– Конечно. У всех есть дедушка. У тебя тоже. Мастер Дуку – лучший мечник Ордена. Думаю, он многому тебя научит, если захочешь.

– Хочу!!!

Отмерший Йода что-то прокряхтел, демонстративно не глядя на кипящего возмущением Мейса.

– Мастер Йода!

Оби-Ван держал за руку подпрыгивающего от избытка энтузиазма Энакина, строя планы на предстоящий разговор с Дуку. Он будет тяжелым, но необходимым. Кровь из носу, но надо, чтобы Дуку остался и начал их учить. Обоих. Связи у мастера мощнейшие, знаний – прорва. Надо поднести ему пару подарков, заинтересовав, и все будет в ажуре. Еще надо перевезти с Татуина мать Энакина. И спрятать. Нечего кому-то знать, что у мальчика есть слабое место. Пусть все думают, что она мертва. Об этом они тоже поговорят.

Что ж… Первый шаг в будущее они сделали. Теперь осталось сделать и остальные. А там, видно будет.

Шаг второй

В груди больно сдавило.

Дуку опустил глаза, машинально растирая грудь рукой, хотя отлично понимал: боль не физическая, а моральная.

Костер пылал ярко, сжигая тело его ученика – его наследие. Последнее, что осталось. Сначала ушла Комари, почти нелюбимая, почти идеальная… Оставила его почти одного: Квай был где-то там, и совсем не хотел общаться со своим бывшим мастером. Как он был счастлив, когда Квай, его первый падаван, стал рыцарем! Как счастлив был Квай, уходя в свободное плаванье…

Потом Ян долго думал, что же он делал не так. Он был слишком суров? Слишком категоричен? Слишком авторитарен? Что он делал не так?

Воса стала его вторым падаваном. Умная, решительная, сильная. Она была великолепна, но все равно не могла сравниться с первым «трудным ребенком», воспитанным Яном. И ее он тоже воспитывал не так… А потом она пропала, и Узы разорвались, вспыхнув болью и безумием. Умерла.

А теперь ушел и его любимец… Невзирая на все трудности и возражения, невзирая на все противостояние, Ян все равно любил своего падавана, следил за его успехами, горевал, когда тот страдал… И не уследил.

Почему так? Почему он должен видеть, как хоронят его детей?

Ян чувствовал себя таким старым, таким беспомощным, и навалившееся отчаяние толкало бросить все, включая Орден, постепенно превращающийся в болото, который он так и не смог расшевелить.

Пламя ревело, ослепляя, подкрепленное горючей смесью, и можно даже решить, что слезы, стоящие в глазах разом осунувшегося и поседевшего старика вызваны нестерпимым жаром и вонью горящего мяса. Дуку тяжело вздохнул, не в силах уйти, перестать смотреть. Пусть. Он подождет, пока прогорят угли, а потом уйдет. Не было сил ловить сочувствующие и равнодушные взгляды.

Костер затрещал, заставляя вздрогнуть. Мастер-джедай зябко передернул плечами, и вздрогнул – кто-то взял его за руку. Мужчина повернул голову – маленький мальчик, тощий, светловолосый, он крепко сжал его загрубевшую ладонь своей, даря искреннее сочувствие.

Мужчина вздохнул, не имея сил вырвать руку – даже чужое сочувствие и тепло были особенно желанными в этот страшный момент. Наконец костер погас, и остатки присутствующих исчезли, оставляя джедая наедине с утешителем.

– Кто вы, молодой человек? – строго свел кустистые брови Дуку. Мальчик ощутимо поежился, стрельнул глазами куда-то в бок, воспрял духом, и бодро ответил:

– Я твой внук.

Ян замер, чувствуя себя так, словно на него приземлился шаттл.

– Кто? – глупо моргнул мужчина. Мальчик ослепительно улыбнулся, сшибая с ног счастьем.

– Внук.

– И как же тебя зовут? Внук? – в глубине нарастало раздражение. Это шутка? Издевательство?!

– Энакин Скайуокер, – бодро отрапортовал блондин. – Я…

– Здравствуйте, гроссмейстер, – мягкий голос оборвал объяснения мальчика, Энакин повернулся к подошедшему, вспыхнув от счастья.

– Учитель!

– Я вижу, вы уже познакомились с Энакином? – мягко улыбнулся Кеноби, отвешивая идеальный поклон. После чего неожиданно шагнул вперед, обнимая. Рядом тут же прилепился мальчик. – Нам будет его не хватать.

Не знающий, как реагировать, Дуку застыл. Ему казалось, если он сейчас шевельнется – то просто развалится на куски. Поэтому он просто сжал коротко плечо Оби-Вана, припоминая мелкого рыжего падавана, нервно мнущего тунику под его взглядом.

– Да. Нам будет его не хватать, – вздохнул Дуку, освобождаясь. – Спасибо, Оби-Ван… Я…

– Нам надо поговорить, гроссмейстер, – голубые глаза смотрели твердо и холодно. – Нам с Энакином жизненно необходима ваша помощь.

– Что случилось? – тут же собрался Ян, расправляя широкие плечи. Ладонь машинально легла на сейбер.

– Не здесь, – прошептал Кеноби. – Не доверяю я… аборигенам.

Дуку вздернул бровь. Интересно…

Через пару часов обстоятельного доклада его гранд-падавана Ян мог только стискивать челюсти. Пригревшийся у бока Энакин давно уютно сопел – и когда только успел влезть? Оби-Ван улыбался, поглядывая на вырванного с боем у Совета и лично Йоды падавана, что вызывало у Яна иррациональное чувство гордости. Наглости и тщательно продуманного расчета его «внуку» явно хватало. Не упрямое самомнение Квай-Гона, а рациональность и ум. Далеко пойдет!

На столике лежал сейбер ситха, истекая гневом и ненавистью. А от ножей тянуло откровенной Тьмой. Дуку видел такие: раны, нанесенные подобным оружием, заживают крайне тяжело.

– Вот, значит, как… – прошептал мужчина, переваривая рассказ. Кеноби ничего не пропустил: ни обстоятельств обнаружения Энакина, ни поступков Джинна, ни своих видений будущего и размышлений о настоящем.

– Вы нужны нам, гроссмейстер, – тяжело вздохнул Оби-Ван, устало горбясь. – Надо что-то делать. Иначе нас просто сметут. Надо воспитать этого охламона – проблем будет выше крыши. Бывший раб, сами понимаете… Травмирующий опыт, по себе знаю. И ситхи… Они выжили, изменившись. Мы обязаны сделать то же самое. И без вас… Без ваших знаний… Прошу вас, гроссмейстер… Помогите.

В бок уютно сопел Энакин, которого Ян заботливо прикрыл плащом.

– Йода? – наконец поинтересовался наболевшим Дуку. Кеноби улыбнулся.

– А куда он денется?

Ян фыркнул. Его мастер был упрямей банты, кому, как не ему об этом знать.

– Могу доказать.

– Хм!

На Корусанте Кеноби встречали шушуканьем и восторгами. Падаван, убивший ситха! Это звучало гордо и внушительно, и Ян с легкостью отметил блеснувший в глазах Оби-Вана расчет. Маленький идеалист вырос, превратившись в законченного циника и реалиста.

Мейс поглядывал на представителей самой наглой и сильной Линии кисло кривясь, но его гримасы никому не были интересны. Дуку, впервые за годы вернувшийся в Храм, с энтузиазмом занялся воспитанием так нежданно свалившегося на голову гранд-падавана, а чтобы его не занесло, Оби-Ван плотно контролировал процесс. Энакин был счастлив: его учитель выполнил свое обещание. Сразу же после похорон они полетели на Татуин, где забрали Шми, которую Уотто перепродал, пытаясь поправить финансовое положение.

Шми после освобождения поглядывала на Оби-Вана странно, с боязливым уважением, с радостью переехав в гораздо более дружелюбные края, тем более, что ее обеспечили стартовым капиталом: Кеноби, приодевшись, совершил рейд по злачным местам, знатно вычистив карманы обитателей кантин на круглую сумму. Разумеется, и себя не обидев. И своего падавана.

Да, было тяжело. Энакина пришлось обучать буквально всему, начиная с Общего языка, и заканчивая самообслуживанием: мальчик боялся врачей и совершенно не умел следить за нуждами своего тела. Пришлось водить его по специалистам, получать консультации целителей разума и самому учиться взаимодействовать. Оби-Ван каждый день благодарил Силу за то, что предыдущий владелец его тела ушел добровольно: если бы сейчас на его месте был оригинальный Кеноби, страдающий словесным запором и кучей фобий, то проблемы нарастали бы снежной лавиной. Способный заболтать любого до потери пульса, оригинальный Оби-Ван совершенно не умел разговаривать с людьми и решать свои проблемы.

Нынешний Кеноби такими извращениями не страдал. Он спрашивал и рассказывал, тормошил Энакина, Дуку, который неожиданно оказался нужен, к собственному изумлению, он даже затащил всю компанию в гости к Йоде, пришедшему от этого семейного визита в умиленный шок.

Древнего гранд-магистра тоже давным-давно никто не навещал вот так, по-родственному, а не для решения каких-то проблем, и Йода, смущенно моргая и утирая лапкой выступившие слезы, впервые за годы поговорил по душам со своим последним падаваном. Тяжело, запинаясь, буквально вырывая из себя признания… Но они поговорили.

Энакин от своих дедушки и прадедушки пришел в восторг. Бывший раб, грязь под ногами господ, он неожиданно обрел сильных и могущественных родственников, статус и защиту.

А еще с ним не сюсюкали, как с ребенком, а обращались как с ответственным взрослым, тем не менее окружая заботой и вниманием. Даже Дуку, невзирая на всю свою суровость, баловал гиперактивного Скайуокера, вгрызающегося в учебу с невиданным энтузиазмом.

Изучение доставшегося от покойного Мола наследства тоже продолжалось, вскрывая попутно самые разные неожиданности. Кеноби только пожимал плечами, и искал обходные пути.

Они выживут. Изменятся, станут сильнее и выживут. И пусть этот процесс будет тяжелым и долгим, Орден изменится, ведь все, что ни делается – к лучшему.

В этом он был уверен.

Шаг третий

Принимать свои ошибки всегда тяжело.

Не имеет значения, сколько тебе лет – пять или в сто раз больше, внутри все протестует. Ты уверен, что прав, что твое мнение – истина в последней инстанции. Ты знаешь это. Ты убежден в этом.

И как горько осознавать, что на самом деле, это не так. Что правда не всегда является истиной. Что у каждого своя правда. Что есть и другие точки зрения, даже диаметрально противоположные твоей.

Самое ужасное – понимать, что ты в чем-то ошибся.

Самое замечательное – пока ты жив, любую ошибку можно исправить. Главное, признать, что это – ошибка.

Чай пах резко, но не неприятно. Любимый сбор вот уже лет этак триста. До этого у Йоды были и другие фавориты, но в последние несколько веков изредка хотелось чего-то бодрящего, пробирающего. Древний джедай заваривал его, когда хотел как следует подумать: не торопясь, тщательно, раскладывая проблему на составляющие, препарируя ее, словно экспонат.

Крепкий, густой настой, с травяным запахом и фруктовым послевкусием, острый благодаря горошинам зеленого и розового перца – Йода всегда просил поставщика сыпануть их побольше, двойную норму. С медом – настоящее наслаждение. Чашечка чая – и жить как-то становится веселее, особенно, если наблюдать за действием оного на юного Скайуокера.

И так активный ребенок, налопавшись сладкого, превращался в живой истребитель, не способный усидеть на месте, жаждущий лететь во все стороны сразу. И как подальше, да. И побыстрее. Что-то подсказывало Йоде, что пилотом Энакин будет отменным, как и Оби-Ван, впрочем. Тот тоже любит летать, хотя после аварии и поумерил было свои восторги. Радовало, что смог преодолеть возникшую неприязнь к кораблям.

Йода наслаждался каждым мгновением семейных вечеров. Слишком давно у него было что-то подобное, еще когда Дуку был падаваном. Увы, Ян вырос, стал рыцарем и перестал навещать престарелого мастера, чаще споря и возражая, чем интересуясь его жизнью.

Сейчас Йода чувствовал себя как никогда живым и бодрым. Сила вновь, как встарь, бежала по венам, разум сбросил с себя пыль усталости и рутины, он стал вникать в окружающее, а не пускать все на самотек.

А реальность оказалась безрадостной. Когда-то полная света галактика начала затягиваться темной пеленой, и Йода вспомнил, что данное явление наличествует вот уже двести лет. Два века, а они и не почесались. Когда джедаи стали настолько самоуверенными и погрязшими в рутине? Как это произошло?

К стыду своему, Йода был вынужден признать, что есть в этом и его вина. И немалая. Как неформальный глава Ордена он должен был видеть признаки упадка, должен был начать искать причины морального разложения. Ведь не просто так Мейс заявил, что если бы ситхи вернулись, то джедаи бы об этом знали. Самоуверенность высшей пробы…

Они ведь не поверили, когда Квай-Гон и Оби-Ван делали доклад. Списали все на очередного Темного, выползшего из какой-то дыры… Труп ситха, самого настоящего, имеющего на себе следы воздействия Темной стороны и Алхимии живого, стал крайне неприятной и отвратительной уликой, ткнутой под их горделиво задранные носы.

И это было только началом.

Как теперь Йода радовался, что Оби-Ван сделал все по-своему, взяв Энакина в падаваны! Эта его Линия отличается редкостным упорством и упрямством. И еще – умом.

Говорят, что учитель приходит, когда ученик готов. Но и учитель учится у ученика, особенно если последний задает правильные вопросы. А Оби-Ван задавал не просто правильные, а жизненно необходимые, поиск ответов на которые расшевелил застойное болото, в которое превратился Орден. А ведь этого они тоже не заметили…

Почему членом Ордена может стать только младенец? Почему перешагнувших определенный возрастной рубеж вообще не хотят брать? С каких пор настоящими джедаями считают только Рыцарей? То есть дипломатов? Почему упростились стандарты обучения? Почему сокращается число членов Ордена? Почему авторитет джедаев падает и падает? С каких пор догма заменила развитие?

И, самое главное: когда, в какой страшный и темный момент истории джедаи позабыли, что такое любовь?

К себе. К другим. К каждой пылинке в этой галактике.

Джедаи стали шелухой, потеряв драгоценные зерна духовного содержимого, и вот это было воистину ужасно. Когда-то, в тяжелые послевоенные времена, Йода ощущал любовь своего мастера. К нему. К собратьям. Ко всем живым существам. К галактике. Теперь же… Джедаи стали бояться не просто выразить свои чувства и эмоции, а просто их иметь, словно превратились в дроидов.

Почему джедаи хмурятся и неодобрительно качают головами, видя как ребенок жмется к взрослому в поисках защиты и утешения? Когда они сочли, что проще стать бездушными дроидами, чем уметь выразить свое отношение к миру? В какой момент они так очерствели?

Теперь Йода благодарил каждый день Силу за то, что Энакин бросается к нему с объятиями. К нему. К Яну, который каждый раз беспомощно вздрагивает и робко улыбается, трепля светловолосую макушку. К Оби-Вану, с радостью обнимающему в ответ.

Для бывшего раба, вещи, возможность обнять близкого человека, друга, была единственной бесплатной возможностью выразить любовь и заботу. Единственное, что не могли у него отнять.

А ведь когда-то Орден боролся с рабством, уничтожая работорговцев…

Теперь – в лучшем случае тайные операции.

С этим тоже предстоит разобраться.

Йода подставил чашку, и Оби-Ван налил еще ароматного настоя. Горячего, как он любил. Гранд-магистр сделал глоток, наблюдая за своей Линией… Своей семьей. Ян показывал Энакину упражнения с учебным сейбером, и мальчик, трепеща от восторга, повторял движения, предвкушая возможность подержать в руках настоящий меч. Оби-Ван штудировал древний свиток, краем глаза поглядывая на падавана, и Йода уже предчувствовал очередную головную боль от новых вопросов. И это хорошо. Они будут искать ответы. Находить ошибки. И исправлять. И каждый такой маленький шажок приблизит их к выходу из этой ловушки.

Из Оби-Вана выйдет прекрасный мастер… И это звание уже не за горами. А также, отличный член Совета. Давно уже пора ввести в него новые лица…

Йода сделал еще глоток и вздохнул. Может, Тьма и застилает его взор, но он не настолько отупел, чтобы не видеть первые признаки рассвета.

Дарт Сидиус недовольно поджал губы, выплывая из глубокой медитации, слабо прояснившей сложившееся на настоящий момент положение дел.

Глубокая, плотная пелена Тьмы, вот уже два века заполоняющая галактику, совершенно неожиданно начала истончаться. До прорех дело пока не дошло, но уже то, что Тьма подверглась невидимой атаке, настораживало. А ведь это не самые настораживающие новости…

В Храме началась какая-то странная деятельность. Джедаи зашевелились, постоянно что-то ищут, без конца заседают, выясняют… Что? На задания отправляются чуть ли не целыми отрядами, количество погибших резко сократилось. Начали трясти различные Корпуса.

Взаимодействие с Сенатом тоже изменилось, теперь там заседает отряд джедаев, имеющих юридическое образование, и возглавляет этих крючкотворов Дуку, одним взглядом сбивающий настырных сенаторов на подлете. И никакого недовольства назначением не чувствуется, мастер с таким азартом топит оппонентов в болоте казуистики, что это просто неприлично!

И нет никакого внутреннего упадка, не чувствуется в Дуку душевный разлад. Джедай вновь сияет, как ограненный алмаз, слепя Светом.

Кроме того, ужесточились правила поведения джедаев. Теперь никто не отпускает толпу юнлингов в сопровождении единственного Мастера Ясель, нет, охраняют мелких спиногрызов так, что попробовавшие по старой памяти напасть работорговцы были вырезаны с особой жестокостью в момент, а после были и рейды по злачным местам, и недвусмысленные заявления для всех причастных… Многие любители наживы попритихли…

И с Избранным увидеться не дают.

Он уже такую программу наметил, начиная с оказывания мелких знаков внимания бывшему рабу, подарков, до задушевных разговоров и подстраивания очень неслучайных случаев… Все впустую, малец усиленно обучается, как ему заявили, а если и выходит куда, то только под присмотром своего мастера. И ни шагу в сторону!

Как всегда, вспомнив Кеноби, Сидиус скрипнул зубами.

Убийца Ситхов! Ха! Этот щенок должен был сдохнуть, как и его слишком погрязший в самомнении мастер, но вот он, жив и здоров, а Мол, его ученик, мертв, превратившись в дохлое доказательство существования ситхов.

Как не вовремя!

Гибель Мола сломала множество планов, которые теперь предстоит перекроить и подогнать под изменившиеся обстоятельства. Конечно, Мол был не совсем полноценным учеником, скорее, просто Убийцей, но это не отменяет того факта, что Кеноби Сидиус еще отомстит.

Тем более, что Плэгас мертв, и некому будет остановить его победное шествие. А ученики… Еще будут. И не один.

Гибель Мола была шагом назад. Не страшно.

Он еще сделает два шага вперед.

И вот тогда посмотрим, кто выйдет победителем.

Оби-Ван аккуратно свернул пропитанный специальным составом свиток, поместил в защитный чехол и уставился на Йоду.

– Гроссмейстер… Как насчет передачи знаний юному поколению?

– Хрм-м-м? – поднял уши Йода.

– Спарринг. Надо расти в своем мастерстве.

– Хорошо это, – важно кивнул джедай, поднимаясь. – Правильный настрой.

– Разумеется. Надо учиться. Надо быть готовым ко всему. И тогда… – по губам рыцаря скользнула нехорошая ухмылка, – всегда будешь на вершине. Так?

Шаг четвертый, но не последний

Готовясь к противостоянию с ситхом, Оби-Ван долго размышлял, почему все случилось именно таким образом. Как так получилось, что огромная организация развалилась на части за считанные годы? Почему ее члены не смогли остановить падение в пропасть, перенаправить и превратить свободное падение на дно хотя бы в планирование и плавный спуск, а затем в полет?

Каким образом вообще у Палпатина вышло настолько дискредитировать джедаев?

Ответы на эти животрепещущие вопросы он получил, когда смог сесть в тишине и разобрать на части ноющее, как больной зуб, воспоминание о миссии на Набу, тем более что повод освежить память получился весомый: канцлер Палпатин в очередной раз изъявил желание пообщаться с героями, спасшими его несчастную мирную родину от мерзких захватчиков.

Может, оригинальный Оби-Ван и потащился бы на встречу в Сенат, закатывая глаза, бурча, но подчиняясь, а вот версия 2.0, улучшенная и прокачанная, отнеслась к приглашению с подозрением.

Воспоминания о Набу были противоречивыми. Прекрасная природа, рай для фанатов экологичности, естественности и прочего в таком же духе. Культурные зажиточные жители, мирные и вежливые. Сложный своеобразный этикет, монархия, пацифизм и традиции. И коренные жители, находящиеся в состоянии вялотекущего конфликта с сухопутными пришельцами. Надменность и снисходительная брезгливость набуанцев, подглядывающих на всех не набуанцев свысока.

Что вообще он знал о Набу?

Ну, суммируя знания оригинала и свои собственные, немного. Он знал, что такая планета существует. Что является монополистом-поставщиком глубинной плазмы. Что монархия там выборная, а избираются на этот пост сущие дети. Что Амидалу считают прям такой несчастной и безвинно пострадавшей. Что она сыграет центральную роль в этой коряво написанной второсортной пьесе.

Реальность оказалась гораздо более неоднозначной.

Первое, что Оби-Ван с изумлением узнал: под властью монарха Набу находилась не только пусть и богатая, но расположенная на задворках планета, а весь сектор. Там таких планет было тридцать, и не сильно их жители вякали что-то против. Уже в свете данного открытия вся эта ситуация с блокадой и захватом дворца выглядела откровенным идиотизмом, а вот противодействие Сената – очень даже понятным. Торговая Федерация, пусть и науськиваемая Сидиусом, в паре с лоббирующими их интересы сенаторами, давила ставящего палки в колеса владельца весьма прибыльных гиперпутей, а с этой стороны набуанцы гребли прибыль золотыми лопатами. Так ещё и про плазму забывать не стоило – ведь она использовалась в оружейном производстве.

Даже на Земле торговля оружием входила в пятерку самых прибыльных видов бизнеса, что уж говорить про насквозь милитаризированную галактику, где царило право сильного. И у целого сектора нет флота с большими пушками?

Смешно.

Тем более непонятно выглядел пацифистский напор и вера в демократию Амидалы на фоне развития властной вертикали на Набу: это только казалось, что абсолютно любой мог баллотироваться.

Как же.

Были так называемые Королевские дома – ровно шесть штук, в которые затесался и Палпатин, – и были все остальные. Отпрысков избранных семей с пеленок учили политике, ведя целенаправленную селекцию, – поэтому в наивный идиотизм Амидалы Кеноби не верил.

Ведь получившей отлуп от Сената королеве Квай-Гон и Оби-Ван помогали по личной просьбе Валорума, чьим другом являлся Джинн. По личной, не санкционированной Сенатом. И как отблагодарила за помощь Амидала?

Вотум недоверия.

Очень показательное поведение и явно привычное действие для юной королевы – зато теперь в кресле Канцлера сидит бывший сенатор от сектора, ее наставник и дальний родственник Палпатин. На Набу потекли контракты и прочие невидимые простыми обывателями милости. А Палпатин, на волне успеха, подминает под себя Сенат с таким энтузиазмом… Куда там курам, роющимся в навозной куче.

И что хуже всего, Дуку, практически прописавшийся на постоянное место жительства в этом гадюшнике, говорит о нескрываемом интересе Канцлера к Энакину и Оби-Вану.

Оби-Ван не помнил канон этой вселенной, но то, что Палпатин – ситх, он знал твердо. И теперь, после препарирования своих воспоминаний, после долгого и плодотворного общения с голокронами, после вдумчивого сидения над сборниками законов и консультаций со специалистами, Кеноби отлично понимал, зачем Палпатин пошел путем политики, а не силового воздействия, как любили все ситхи без исключения.

Этим он сразу сломал шаблон: гнусное отродье Тьмы устанавливает свою власть путем чудовищного, откровенного и неприкрытого насилия.

И сразу же выбился из общего ряда. Прижучить его стало попросту невозможно.

Теперь ясно, почему Палпатин так рвался в политику: занимать руководящие посты запрещено и джедаям, и ситхам. С чудесным уточнением – действующим членам Орденов. А с учетом того, что ситхи официально считались искорененными… Или обладатель мидихлориан состоит в Ордене джедаев и подчиняется Сенату, а иначе ему запросто припаяют измену и казнят, или он покидает Орден официально, что для джедаев зачастую равносильно смерти. А ситхи… С ними еще проще. Никто в здравом уме не признает себя членом Ордена ситхов, чтобы не подпасть под санкции, не имеющие срока давности, джедаи тоже не признают, что они облажались, и их враги живут и процветают, а значит, можно греть кресло сенатора, а теперь и Канцлера, и в ус не дуть.

Ну проверят они Палпатина на уровень мидихлориан. Ну выяснится, что их у него прорва. Так что? Не учился? Не замечен? Вот и все. Мало иметь мидихлорианы, их надо уметь применять. А то, что джедаи пропустили такой многообещающий экземпляр… Так сами виноваты. Чаще надо Поиск организовывать.

Палпатина никто смещать не будет. Похмыкают, позавидуют, повозмущаются. Вот и все.

Став политиком, Дарт Сидиус выиграл войну. Джедаи могли только выигрывать битвы, не больше. Поэтому ответные действия должны быть на этом же поле: стандартные ходы ничего не дадут.

Определившись, Оби-Ван начал подготовку к противодействию, прежде всего хорошо порывшись в сплетнях и слухах, не погнушавшись как следует побеседовать с самыми разными невольными информаторами. А еще задумался над очень неприятной мыслью: монархов на Набу избирают с двенадцати лет. И правитель получает полный перечень прав, включая совершеннолетие, дееспособность и прочее.

Развивать эту тему дальше Оби-Ван не захотел, но зато ему стало понятнее, каким образом Палпатин так легко и просто втерся в доверие к Энакину. Он обращался к нему как к взрослому, как к равному, а все остальные – как к ребенку, считая, что они знают лучше. Для бывшего раба, вынужденного бороться за выживание с пелёнок, такое отношение являлось унизительным.

С Орденом все тоже было просто: всего лишь многолетнее последовательное давление исключительно политическими и бюрократическими методами. Руусан и так поставил джедаев в зависимое от Сената положение, а Сидиус просто довел этот процесс до логического конца. Джедаям все урезали и урезали права, взамен наваливая обязанности, и когда борешься за каждый вздох, как-то не до философских размышлений. А учитывая распускаемые слухи…

Поэтому бороться Оби-Ван решил именно так же. Религиозные разногласия обыватели не примут и не поймут, а вот потерю репутации – очень даже.

Поэтому к настойчивому приказу явиться пред ясные очи Канцлера Кеноби подготовился как следует.

Встреча произошла в огромной приемной перед личным кабинетом Канцлера, и Оби-Ван мысленно потёр руки: толпа ожидающих, стража, даже пару репортёров заметил. Энакин вертел головой, разглядывая сверкающую драгоценностями и одеждой толпу, явно чувствуя себя немного неуверенно в скромных падаванских одежках. Оби-Ван шествовал с видом короля среди недостойных подданных, отлично зная, что его статус в Ордене лучше всего показывает прикрепленный к поясу сейбер – примерно через месяц после Набу он сменил меч, старый перестал подходить.

Новый сейбер вызвал в Храме волну пересудов: мало того, что теперь там пели три камня, так ещё они оказались понтитами – живые кристаллы, сливающиеся с откликнувшимся на их зов хозяином в одно целое. Слишком мощный клинок для усмиренного Ордена, и оправу пришлось подбирать соответствующую. Никакой дюрастали, впрочем на понтовый электрум, которым скромно хвастал Винду и некоторые другие советники, Оби-Ван не покушался. Он использовал бескар и немного фрика, отрыв их в кладовых Храма, и уже поймал пару изумлённых взглядов присутствующих на отливающий специфичной прозеленью с черными накладками сейбер. Еще бы. Эквивалент годового дохода некоторых не самых бедных планет, учитывая редкость материалов. Слава Убийцы Ситхов – а именно так его теперь пафосно величала пресса – прилагалась. Тут, что самое смешное, Палпатин постарался, начав вброс информации об Избранном и его мастере.

Ведь любимцами толпы так просто манипулировать – они слишком пекутся о своей репутации, стараясь соответствовать.

Палпатин приторно-радушно улыбался, расточая комплименты под одобрительный гул сенаторов и расчётливые вопросы репортёров. Энакин краснел, но бормотал ответы – тщательно отработанные с Оби-Ваном и Дуку вчера вечером, а Кеноби крепко держал падавана за плечи, укутывая плащом и не позволяя приближаться.

Мальчик от такого агрессивно-защитного поведения учителя просто млел – собственничество по отношению к близким бывший раб понимал и одобрял.

Палпатину это не нравилось, хотя настойчиво лезть ситх не рискнул, но выводы явно сделал.

Следующие несколько встреч прошли по такому же сценарию: Кеноби коршуном нависал над падаваном, контролируя периметр, на начавшиеся вопросы сенаторов распространяя согласованную с Энакином, Дуку и Йодой легенду о несчастном сироте, страдающем от отсутствия отца и гибели матери, голодном, холодном и необогретом.

Сенаторы кивали, одобрительно мычали и показательно сочувствовали. Энакин моргал голубыми глазками и шмыгал носом, цепляясь за Оби-Вана, как клещ. Палпатин все больше проявлял недовольство от этой картины.

Когда через Сенат пришел запрос на миссию для Кеноби, как прославленного переговорщика, и без участия падавана – область активных военных действий – Оби-Ван поздравил себя с успехом. Канцлер решил подправить исходные данные в меру своих немалых возможностей.

Энакин посетил Сенат – но в компании с Дуку, своей могучей фигурой пресекающим любые неуместные поползновения.

Палпатин завалил запросами Дуку – Энакин выходил из Храма только в сопровождении Йоды. Гранд-магистр Ордена джедаев с удовольствием кряхтел, стучал палочкой, рассказывал случаи из своего далёкого детства и не менее далёкой юности и информировал всех желающих о том, какой у него замечательный гранд-гранд-падаван. Правнук! Ворошил волосы смущенного, но жутко счастливого и довольного Энакина, держал за руку и вообще не выпускал из поля зрения.

Тут уж Канцлер ничего поделать не мог, поэтому прислал в Храм приглашение для Энакина. Одного.

Может, раньше Энакину и позволили бы прогуляться в гости к Канцлеру, но не после достаточно резкого закручивания гаек Йодой, стряхнувшего с себя сонную апатию. И не после того, как до Совета дошли поползшие по Корусанту сплетни о некоторых привычках высокородных набуанцев, особенно тех, что были советниками при юных монархах, – а вот тут Кеноби постарался. Лично.

Оказалось что воздействовать Силой на мозги обывателей достаточно просто, и если не наглеть и просто слегка растормаживать критическое восприятие собеседника, то упомянутые в разговоре мелочи обрастают такими деталями, что остаётся лишь поражаться чужой фантазии.

И стыдно Оби-Вану не было. Не после взлома бортовых журналов оставшегося после Мола корабля. Не после посещения пары адресов и расследования, принесшего крохи информации, но и этого было достаточно. Не после совершенно случайного визита на Телос, где были обнаружены записи Ксанатоса, а также архив его отца. Не после общения с Бейлом Органой: оказалось, что насквозь культурный Альдераан помогает рабам, устраивая безопасные пути побега, курсы реабилитации, помощь.

Для ещё более культурного Набу, расположенного практически рядом с Татуином, рабства не существовало. Они его просто не замечали.

И уж тем более стыдно не было после нахождения детского кладбища в одном из чистеньких санаториев, который использовала как испытательный полигон Занна Арбор.

Когда Кеноби обнаружил эту гениальную мерзость живой, его едва инфаркт не хватил. Он был уверен, что Занна сгнила в тюрьме. Но нет, мало того, что она оказалась жива, так ещё и активно вела разработки: боевые яды ситхов, как смог опознать по симптомам на трупах консультирующий его хранитель голокрона.

Именно тогда, стоя над трупом гениальной учёной, которая могла спасать жизни, но предпочла продать свой талант чудовищу, Оби-Ван решил, что закопает Палпатина, и плевать на моральные терзания.

Поэтому Канцлеру отказали, а получивший пространное сообщение от Бент Оби-Ван принялся сплетничать ещё активнее, особенно в присутствии независимой прессы. Да, одними разговорами он Палпатина с должности не скинет, но это заставит ситха понервничать, отвлечет хоть как-то, и самое приятное: на джедаев набуанец не подумает – не тот способ действия. А пока ситх отвлекается, можно нанести удар.

Остается только найти того, кто это сделает.

Оби-Ван долго перебирал кандидатуры, пока не остановился на том, кто действительно мог убить ситха. Или хотя бы удрать целым и невредимым после покушения.

Кандидатура несколько неожиданная, но… Джанго Фетт – настоящий профессионал, способный убить Одаренного голыми руками, – шесть мертвых джедаев это подтверждали. И это только те, кто убит при свидетелях.

Найти его оказалось тяжело, но не невозможно, а еще у Кеноби было что предложить мандалорцу, и это не потепление отношений с Орденом, хотя данная опция входила в комплект. Оби-Ван предложил имя организатора Галидраана, а еще – перечень выживших соратников Мерееля. Дозор убил далеко не всех, пацифизму Крайз это тоже не удалось. Впрочем, Кеноби не рассчитывал, что Фетту удастся убить Сидиуса, хотя и не исключал такой возможности, ему требовалось отвлечение, а сосредоточенный на убийстве врага Фетт должен был заставить ситха понервничать.

Тем временем сплетни принесли свои гнилые плоды: на Корусант высадился десант из королевы Набу и советников – целый отряд. И веяло от них отнюдь не восхищением успехами земляка. Кеноби их понимал: сплетни по галактике расползались такие, что Палпатин рисковал не досидеть в кресле Канцлера до середины срока, а на набуанцев стали поглядывать с крайней подозрительностью.

Оби-Ван, медитирующий часами, чувствовал, что его настойчивость принесла-таки результаты, и Сила, которую он старался согнуть своей волей, предоставит ему шанс. Главное – его не упустить.

Было страшно осознавать, что если он потерпит поражение, то, что он старается предотвратить, произойдет, возможно, даже гораздо раньше, чем планировал ситх, но Оби-Ван не отчаивался. Раз он попал в эту вселенную, значит, Сила уже готова была дать джедаям возможность измениться самим, добровольно, а не под чудовищным давлением извне, и что самое прекрасное, все шло практически своим путем: начав свое путешествие в будущее, Оби-Ван сделал первый шаг и не собирался останавливаться, а еще он, наметив план, его совершенно не контролировал, а значит, меньше возможностей, что ситх его просчитает.

Для успокоения взбешенной королевы и не менее озверевших советников Палпатин устроил прием, на который пригласил и джедаев, и в этот раз Оби-Ван пошел с удовольствием.

Действие происходило на открытой площадке, сенаторы сновали как тараканы, Кеноби совсем не удивился, когда Палпатин с королевой и советниками на буксире оказался прямо возле него и Энакина, причем ушлый ситх тут же подхватил Оби-Вана под руку, представляя гостям. Джедай совсем не возражал, ведя светскую беседу и благосклонно относясь к знакам внимания, поэтому никто не удивился, что когда прозвучал выстрел, кто-то что-то взорвал и все заметались, Кеноби закрыл Канцлера от опасности своим собственным телом.

И первым заорал:

– Врача!

Палпатин хрипел и пускал кровавые пузыри изо рта, пока Оби-Ван зажимал рану и пытался остановить кровотечение. Бесполезно – все в Ордене знали, что у Кеноби совершенно отсутствуют способности к исцелению, да и вообще он терпеть не может целителей. Но он старался, и это главное, а потрясение и шок в глазах канцлера… Набуанцы только странно переглядывались, но помогать джедаю не спешили, как и все остальные, впрочем, поэтому смерть перешагнувшего седьмой десяток Палпатина никого не удивила, да и не особо огорчила.

А сам Оби-Ван только вздыхал и искренне переживал, что так и не смог помочь погибшему.

Расследование завело в неведомые дали, кого-то даже казнили, и это был не Джанго Фетт – в ране нашли странный и зловещий стилет, подпиленный так, чтобы сломался после нанесения удара. В кресло канцлера вернулся Валорум – а с Финисом у Ордена были гораздо более теплые отношения, чем с покойным Палпатином. Совет продолжил реформы, только Йода смотрел остро и странно, но молчал, как и Дуку, лишь один раз пробормотав: «Убийца Ситхов».

Муки совести Оби-Вана совершенно не терзали. Он не был настолько самонадеян, чтобы решить, что угроза искоренена полностью, – будут и другие ситхи, но теперь у Ордена есть время. Теперь они успеют, смогут, захотят измениться, в очередной раз проходя преображение для того, чтобы выжить. Теперь не будет такого, как Сидиус, – политика, а не воина.

Впрочем, если и появится, то они будут готовы.

Ведь еще остался и второй клинок Дарта Мола, выкованный с использованием ситхской алхимии, до которого Оби-Ван с напильником не добрался, надежно спрятанный в тумбочке со старыми халатами.

Оби-Ван смотрел на веселого падавана, обнимающегося с матерью, и совершенно не жалел, что решился на это путешествие. Первые шаги он сделал, а вот куда приведет этот путь… Кто знает. Но он будет стараться идти в правильную сторону – к Свету.