Клуб неудачников

Глава 1 К чёрту

Бен Кеноби проснулся.

Снова.

Опять.

Темно. Тихо. Слышно чье-то дыхание… Десять. В темноте вокруг него десять разумных.

Спят. Спокойно. Мирно. Один слева слегка присвистывает – не болезнь, нет затрудненности дыхания, значит, это особенность вида.

Он лежит на твердой ровной поверхности, напоминающей доску, или толстый лист пластика, или металла… Матрас слишком тонкий и слишком мягкий, чтобы спать с комфортом, но тело не чувствует неудобства. Привычное.

Бен распахивает себя Силе и погружается в океан, наполненный миллионами огней. Сверхновые и светлячки, солнца и луны, звезды и свечи. Их сотни, даже тысячи, и Бен судорожно втягивает в себя воздух, на мгновение поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, но обрушившаяся подобно волне память успокаивается, боль и горе уходят, теряя свою остроту…

В душе вновь наступают тишина и покой.

Смертельные.

Бен моргает, обводя помещение взглядом.

Теперь темнота ему не мешает: выработанный годами практики рефлекс, который ничем не вытравить. Сила послушно показывает картину помещения, в котором он проснулся, и на какую-то секунду Бен с трудом сдерживает проклятия, рвущиеся с языка.

Он узнает и эту мерзкую кровать, на которой когда-то так сладко спал: слишком жесткое основание, слегка прикрытое слишком мягким матрасом… Прекрасная мелочь, отлично иллюстрирующая порядки Ордена, к которому он так долго принадлежал.

Бен переворачивается на спину, уставясь в потолок, пока пальцы левой руки ощупывают костяшки правой. Кожа саднит, сбитая ударом. Ранки свежие, он только вчера отлично почесал кулаки об Брука Чана – его личного врага, который сейчас сладко сопит в дальнем левом углу, довольный отлично провернутой пакостью, на которую поддался Оби-Ван Кеноби, его брат по яслям.

Бен хмыкает, с легкостью направляя Силу в пострадавшее место, ощущая, как подстегнутый энергией организм начинает залечивать ссадины. Через пару часов от них ничего не останется: слишком долго для Бена Кеноби и невероятно быстро для Оби-Вана Кеноби.

Он лежит в темноте, размеренно дышит, исцеляя ссадины и обследуя свой новый или старый организм… Тут есть интересная философская дилемма, можно ли это тело считать его или это тело другого Оби-Вана Кеноби… Но проблема даже не в этом.

Он не чувствует себя Оби-Ваном.

Оби-Ван Кеноби, Инициированный, затем падаван, затем рыцарь, затем мастер и магистр… Он был всеми этими людьми очень давно, когда он был молод, полон энергии и его обуревали мечты, которые не смогли выбить из дурной головы ни мастер ясель, ни Квай-Гон Джинн, ни Йода со своими нравоучениями…

Да. Когда-то он был молод.

И душой, и телом…

А теперь он лежит на этой мерзкой пародии на кровать, с сожалением вспоминая обо всех тех прекрасных приспособлениях для сна, на которых ему доводилось отдыхать, и тихо тоскует по комфорту.

Он хочет упругий матрас, толстый, который не продавливается до толщины флимпси под тяжестью тела, приятно пахнущие свежестью простыни, теплое и уютное одеяло, а не это издевательство, которое его сейчас укрывает.

Он практически ненавидит сейчас этот полный лжи фальшивый комфорт, который когда-то считал само собой разумеющимся, но ненависть растворяется в пространстве, и почти вспыхнувшая искорка чувств вновь покрывается толстым слоем пепла.

Ему опять все равно.

Бен вздохнул… и вновь погрузился в сон, готовясь поспать еще два часа – жалкие минуты отдыха и иллюзии, что все хорошо, что все просто отлично, и он не проснулся в своей жалкой постели в Храме на Корусанте в возрасте практически тринадцати лет – до этой страшной для любого Инициированного даты остается еще две недели.

Целая вечность.

– Да пошло оно все к чёрту, – еле слышно прошептал Бен, натягивая одеяло на плечи.

В яслях вновь наступила тишина.

Утро тоже не принесло радости. Брук злорадствовал, поглядывая на Кеноби с невероятно самодовольным видом.

Бен его игнорировал. Это для маленького Оби нападки и издевательства Брука были настоящей трагедией, особенно в свете того, что никто не верил в его невиновность.

Умудренный опытом Бен видел, что поступками Брука руководит элементарный страх. Все они приближались к возрасту, когда инициированные или обретают мастера, или отправляются в один из вспомогательных корпусов. Из их клана счастливчиками стала почти половина, к Бент и Гарену тоже приглядывались, их падаванство было уже почти свершившимся фактом, а вот Оби-Ван и Брук оставались под вопросом.

И в этом свете нападки Чана были совершенно естественными. Кеноби был лучшим среди иницированных своего поколения. В учебе, в физической подготовке… Ему прочили блестящую карьеру, ведь находящийся в отчаянии от подступающей угрозы перехода во вспомогательный корпус мальчик вел себя просто образцово.

Он знал, что должен стать рыцарем, Сила шептала это в каждую секунду его существования, вот только брать его никто не хотел.

Он был слишком живым для мастеров, считающих, что дети должны быть выдержанными и спокойными начиная с пеленок, и потенциальные учителя не хотели брать на себя такую обузу.

Им проще было оттолкнуть возможную проблему, чем работать с ней каждый день.

Оби был в отчаянии. С каждым отказом его и так хрупкая уверенность в себе таяла, словно снег под солнцем, ведь ему уже заявили, что пора собирать манатки и отправляться на Бендомир. Уже.

Хотя до тринадцати оставалось еще две недели.

И Брук, у которого в запасе было полгода, боялся повторить судьбу того, кто считался лучшим.

Ведь если не хотят брать лидера, то кто посмотрит в сторону тех, кто не настолько хорош?

Именно этот страх отказа, который потом приведет Брука к падению и ранней гибели, толкал мальчишку на не самые лучшие поступки. Он провоцировал Кеноби на конфликты, подставляя его и изображая из себя жертву. Оби-Ван пытался что-то доказать, уверял всех в своей невиновности… Ему никто не верил.

Ни Джарву, мастер ясель, ни остальные… Только близкие друзья пытались поддержать, но что могли эти малолетки?

Ничего.

Оби-Ван хотел бороться за свое право стать рыцарем.

Бену Кеноби все равно.

Он игнорировал задирающего его Брука, равнодушно, но очень емко и правильно отвечал на уроках, постоянно что-то печатал в датападе. И совершенно перестал пытаться привлечь внимание потенциальных мастеров.

Следующие несколько дней пролетели молниеносно. Бент, Гарен и Рифт только недоуменно переглядывались, стараясь сообразить, что же это происходит.

Оби-Ван перестал жаловаться, перестал нервничать… Он стал спокойным и каким-то равнодушным. Бент попыталась разговорить друга, подсунув ему его любимые сладости, но, к ее дикому удивлению и шоку Гарена, Оби съел лишь пару ложек мусса с карамелью, а остальное отдал прожорливому Рифту.

Это было… странно.

А еще он смотрел. Украдкой, когда ему казалось, что никто не видит: с какой-то затаенной грустью, словно на давно потерянное, оплаканное и почти забытое сокровище, которое вдруг, совершенно неожиданно, вернулось, но… Острота потери ушла, и теперь он просто не знает, что же делать с привалившим в руки подарком из прошлого.

От этого взгляда, припорошенного пеплом, у Бент стыла кровь, заставляя вздрагивать.

Девочка уже почти решилась на что-то, как наступил тот день, которого все инициированные ждали с надеждой, граничащей с ужасом.

Турнир.

Бен смотрел на сражающихся, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни. Ему не хотелось сражаться. Ему не хотелось махать мечом, выставляя себя напоказ, ему не хотелось видеть хмурого Квай-Гона, притащенного Йодой, ему…

Ему вообще ничего не хотелось.

Нет. Хотелось.

Хотелось сдохнуть где-то в уголке, чтобы весь этот фарс закончился, чтобы…

Он бы все отдал, лишь бы это стало реальностью, но Сила – суровая владычица, и Бен знает, что у него ничего не получится. Даже если он выйдет сейчас на середину зала и показательно самоубьется сейбером, который висит на его поясе уже почти год, с тех пор, как он собрал его, вставив кристалл с Илума, сияющий нежным синим цветом.

Его откачают, или…

Про второй вариант, гораздо более реальный, не хотелось и думать.

Бен стоял как приклеенный, уйдя в себя, не замечая нехороший прищур наблюдающего за ним Йоды. Великий магистр Ордена джедаев тихо похмыкивал, опираясь на узловатую палку. Возвышающийся над ним как башня Квай-Гон, эффектно закутавшийся в робу, вздохнул и тут же вздрогнул, получив удар этой самой палкой по голени.

– Кеноби и Чан! – выкрикнул рыцарь, объявляющий участников, и Бен потащился в центр. Брук злобно ухмылялся. Кеноби не реагировал: по сравнению с врагами, которых доводилось ему встречать в течение… скажем так, очень долгого времени, Чан был всего лишь тлей. Не больше. Он даже на мелкое неудобство не тянул.

Бен взял в руки сейбер, сжимая рукоять ладонями. Самая простая стойка. Брук с резким выдохом опустил меч, но его противник просто сделал шаг влево, синее лезвие нежно подправило падающий изумрудный луч, и Чан словно провалился вперед.

Кеноби легко прочертил линию, делящую противника на две равные части.

– Стоп! – рявкнул рыцарь. – Победитель – Кеноби.

– Нет! – крикнул Чан, краснея. – Нет, это ошибка!

Бен все так же равнодушно стоял, сжимая отключенный сейбер. Йода что-то промычал, хмурясь. Квай-Гон сдвинул брови.

– Я могу идти?

– Еще раз!

Бен пожал плечами. Брук оскалился, становясь в стойку. Он был хорошо обучен. Его техника была великолепна. Но… Мальчишка прыгнул, резко взмахивая сейбером…

Едва заметное движение вперед, прямой укол в сердце.

– Стоп! Победитель – Кеноби!

– Нет! Он не может! Это ошибка! Я – сильнее!

– Раз еще, – неожиданно проскрипел Йода. Бен покосился на гранд-магистра, но ничего не сказал, только скучающе переступил с ноги на ногу.

Брук бросился, не дожидаясь сигнала. Если до этого он действовал, как положено обученному юнлингу, то теперь… Это больше напоминало неуправляемую атаку обычного хулигана, вооруженного палкой.

Кеноби даже не сдвинулся с места.

Сейбер прочертил сложную кривую, и уши Йоды встали торчком. Брука Чана только что расчленили и лишили головы.

– Стоп!

Брук ронял злые слезы, глядя в пустое лицо постоянного противника. Кеноби поклонился.

И пошел прочь.

– Кто тебя научил? – прогрохотал сорвавшийся с места Джинн. – Кто?!

Бен промолчал.

Что он может сказать? Он сам всегда был своим самым лучшим учителем. Его учила война, а она не прощает ошибок.

– У меня нет учителя.

У него действительно нет учителя. Давно. Очень давно. А теперь… и не будет.

Бен смотрел в мрачное лицо Квай-Гона Джинна, своего мастера… Да, когда-то этот человек был его мастером. Оби-Ван Кеноби гордился этим. Он гордился своим выстраданным падаванством, он искренне любил своего учителя, он был готов петь ему хвалу и воскурять фимиам, благодаря за возможность стать настоящим джедаем.

Рыцарем.

Потом он был убит горем, но все равно продолжал возносить Джинна на пьедестал.

Теперь…

Он смотрит в лицо с резкими хищными чертами, напоминающими ястребиные – словно мастер Атару впитал слишком многое из этого стиля, и размышляет над тем, что не чувствует ни любви, ни горя… Ни сожалений.

Все эти чувства ушли: с кровью, с болью…

Со временем.

Кеноби благодарен Джинну за то, что тот все-таки предоставил ему шанс, но он больше не закрывает глаза на его недостатки. Сейчас Джинн переживает не лучший период своей жизни. Он переживает неудачу с Ксанатосом, обвиняя себя в падении ученика… Справедливые, в общем, обвинения. Если бы он чуть меньше раздувал самомнение Ксанатоса. Если бы не был слеп к его недостаткам. Если бы нашел в себе мужество признать, что ученик является отражением учителя…

Если бы.

Квай-Гон Джинн сейчас Серый джедай. Очень Серый. До падения осталась пара шагов, и сделать их легко. Дуку мог бы помочь, исправить ситуацию, но мастер сейчас непонятно где, на очередной миссии, а Йода… Попытки Йоды вырвать тонущего в болоте гранд-падавана слишком своеобразны.

Йода видит путь, но не утруждает себя объяснениями, он просто тыкает пальцем в нужную сторону. Иногда этого мало. Иногда надо тащить волоком, предварительно дав дубиной по голове.

Оби-Ван… Бен Кеноби устал и не хочет быть этой самой дубиной. Ему надоело. Он хочет покоя и тишины… Того, что получить практически невозможно.

– Говорить надо нам, хм-м-м? – протянул Йода, ткнув палкой Джинна.

– Как хотите, мастер Йода.

Бен идет за магистром и своим так и не состоявшимся мастером, провожаемый сотнями глаз, и обреченно вздыхает.

Опять.

Это происходит опять.

Великая Сила, сколько ж можно-то?

К моменту, когда они неспешно добираются до Зала Совета, этот самый Совет уже находится там в полном составе. Йода садится в кресло, Бен замирает в центре круга, под испытующими взглядами магистров.

Джинн тихо прилипает к стенке, не в силах сдержать свое любопытство. Бен практически чувствует в данный момент тонкую нотку ностальгии… Но решительно вырывает ее с корнем.

Хватит с него.

– Итак? – Йода пошевелил ушами, рассматривая неестественно равнодушного мальчика. – Оби-Ван Кеноби ты. Но не совсем. Кто?

– Я Оби-Ван Кеноби, но вы, гроссмейстер, можете называть меня просто Бен.

Члены Совета переглянулись. Винду скептически дернул уголком губ, просверлив проблемного юнлинга хмурым взглядом. Бен даже не дернулся. Давно прошли те времена, когда он ежился под взглядами Совета и изображал из себя идеального падавана, рыцаря, мастера, магистра (нужное подчеркнуть).

– И что это означает, юнлинг? – кисло скривился Ивен Пиелл.

Ответом стал равнодушный взгляд.

– Ответы сказать должен ты, – проскрипел Йода.

Бен моргнул.

– Вопросы должны задать вы.

Йода хмыкнул. Винду нахмурился еще больше. Бен пялился в пространство над головой Мейса, с каждой минутой молчания все больше раздражая коруна. Хоть что-то постоянное в этом постоянно изменчивом мире.

– Начни с начала, – буркнул Винду. Бен слегка пожал плечами.

– Как хотите. Через двенадцать лет начнется конфликт. Набу обратится за помощью, и для расследования будут направлены два джедая: мастер Квай-Гон Джинн и его падаван, Оби-Ван Кеноби.

Джинн встрепенулся, изумленно моргнув, но промолчал.

– Во время расследования произошла судьбоносная встреча. На планете Татуин, куда в ходе спасения монарха Набу попали джедаи, произошла первая стычка с ситхом.

– С ситхом… – скривился Мейс. Бен все так же равнодушно пялился четко в точку над головой коруна. – Ну-ну…

– Естественно, когда об этом доложили, никто не поверил… – мальчик продолжил рассказ, мерным спокойным голосом. От него исходили усталость, и какое-то вялое удовлетворение, словно он опять получил именно такую реакцию, как рассчитывал. – Мастер Джинн погиб, и мальчик стал рыцарем…

Рассказ все длился и длился, и постепенно перед магистрами разворачивалась ужасающая картина. Медленное и постепенное уничтожение Ордена, закончившееся резким добивающим ударом, Чистка и годы преследований, когда уничтожали не только выживших, но и всех, кто пытался хоть как-то возмутиться, пока джедаи не стали окончательно синонимом ужаса и бедствий, идущих за ними, в глазах напуганных обывателей. Робкий лучик надежды, гибель Оби-Вана Кеноби, осознанное жертвоприношение, смерть Йоды, гибель ситхов – и развал Империи.

Восстановление Республики, попытки возродить Орден из пепла: корявые, не всегда удачные, но они были. Годы относительного мира, если творящийся бедлам можно было назвать этим прекрасным словом.

Возвращение Сидиуса.

– Сила кричала от боли. Мне до сих пор неизвестно, что же сотворил этот одержимый властью ублюдок, – голос мальчика был совершенно мертвым, а глаза пустыми от нахлынувших воспоминаний, – но его возвращение стало последней каплей. Если провести аналогию, у Силы видимо лопнуло терпение. Люк попытался втереться в доверие к Палпатину, решив, что сможет найти корень всех их проблем и вырвать его, вот только сам не заметил, как упал. Его вытащила сестра. Лея всегда была смелой и решительной… Да. Люк, принявший имя Дарт Вортекс, то есть «Вихрь», сразился со своим мастером, и уничтожил его, вырвавшись из болота Тьмы. Ему потребовались годы, чтобы снова начать сиять Светом, но война вновь бушевала, доверия к джедаям как не было, так и… А… Что говорить! Прилетели вонги. Орден вновь вернулся на линию фронта. Захватчики выдвинули ультиматум: жизни всех в обмен на жизни Одаренных. Не имеет значения, каких: джедаи, ситхи, ведьмы… Им было плевать. Естественно, Сенат принял правильное решение… – мальчик горько рассмеялся, – всех, имеющих уровень мидихлориан выше обычного, объявили лишенными защиты. Началась Чистка. Опять.

Бен говорил и говорил. Об охоте за уцелевшими на фронтах джедаями, о массовых падениях преданных государством членах возрожденного Ордена, о расколе и Осколках, о разваливающейся на части Республике, которая потом, увидев, что вонгам плевать на всех, и они формируют галактику под себя, не считаясь с мнением хоть кого-то, решила опять вернуть джедаев под свое крыло; о планетах, превратившихся в зловонные комки грязи; о чудовищах, вылезших непонятно откуда; о ломающих реальность призраках ситхов, чьи цепи рушили захватчики; о сходящей с ума Силе; о победе, ставшей горше поражения; об изгнанном из Республики Люке; о наследии Палпатина, который вновь попытался прорваться в реальность. Вот только на этот раз остатки безумного духа что-то окончательно разрушили, и Бен, помогающий потомку Люка и самому Люку, давно ставшему Призраком, сдержать этот кошмар, непонятно каким образом очнулся в своем теле перед наступлением тринадцатилетия.

Не стоило приближаться к ситхским артефактам непонятного назначения. Не стоило…

– Я решил, – на лице ребенка появилось странное выражение: изумление уровнем собственного идиотизма, – что в этот раз сделаю все правильно. Не допущу ошибок. Всех спасу. Остановлю ситхов… Святая наивность… В свое оправдание могу сказать только одно – я делал все правильно. Как и следует джедаю, исполняющему свой долг!

История повторилась, вот только на этот раз новые ошибки оказались страшнее старых по последствиям. Да, он убил Палпатина задолго до того, как набуанец стал канцлером, вот только не принял во внимание его Мастера. А Плэгас, личность которого стала известна гораздо позже, тут же нашел себе новых учеников; из ниоткуда вылезли какие-то Пророки Темной стороны; Войны Клонов наступили на семь лет раньше, став полной неожиданностью; и теперь в головах клонов не было чипов, которые можно было бы удалить – только прямое ментальное кодирование. Вновь война, хаос, и все было страшнее прошлого раза, ведь ситх теперь не играл в войну, аккуратно передвигая пешки с двух сторон, теперь ситх ставил эксперимент, с любопытством наблюдая развитие событий. Плэгаса удалось найти и уничтожить через двадцать лет, когда от Республики не осталось даже названия. Вонги не прилетели, видимо тоже испугались, зато вырвался с Явина Экзар Кун. И пошла потеха.

Орден к этому моменту превратился черт знает во что, фанатики страшнее ситхов. Бен вновь пожертвовал собой, спасая группу юнлингов от поймавшего их Плэгаса, взорвав тварь вместе с лабораторией, собой и целой планетой, и что произошло дальше, не знал, но представьте себе его изумление, когда он вновь проснулся в Храме, в возрасте тринадцати лет.

Вновь шанс, вновь он решил, что что-то изменит, но теперь Бен признался Совету. Естественно, ему никто не поверил, юнлинга, сошедшего с ума от видений, заперли в клетке под Храмом.

На нижних уровнях.

Там, где находится погребенное под фундаментом основание Темного храма.

Он прожил год, пока до него не добрался агент Палпатина, уничтоживший угрозу для своего Мастера.

Он вновь проснулся.

На этот раз решил пойти другим путем, так и не доехав до Бендомира. У Ксанатоса появился ученик с очень интересными видениями. Это двум хитрожопым почти ситхам не слишком помогло: у Палпатина и Плэгаса были власть, влияние, и много-много денег. Слишком многое возомнившего о себе Ксанатоса убил Мол, которого заставший над трупом мастера Бен изрубил в фарш, но данное действие не слишком помогло: через пять лет Мол вернулся, совсем слетевший с нарезки и, что самое страшное, что-то в его глазах было, говорившее о том, что забрак тоже помнит.

Они сцепились в храме на Коррибане, и поплатились за неосторожность: карательный отряд джедаев выжег угрозу, устроив бомбардировку.

– Думаю, когда из гробниц, разрушенных до основания, полезли призраки Лордов, обрадованные этим визитом вежливости и решившие как следует отблагодарить разбудивших их, этим умникам стало весело, – с неожиданным проблеском юмора хмыкнул Бен. – А я опять вернулся… Вернее, не так, – мальчик вновь затих, смотря в стену. – Мы вернулись.

Вновь война, вновь гонка на опережение, вновь смерть и возрождение. Вновь он проснулся. На этот раз Бен решил законопатиться в какую-то дыру, во избежание, но это не слишком помогло. Мобилизация, ведь теперь Орден тащил в свои ряды, тающие на глазах на фронтах очередной войны, всех. Без разбора и желания.

Снова Храм, снова падаванство, снова… Гибель.

Вновь он проснулся.

На этот раз Бен действовал радикально, уничтожив и Плэгаса с Палпатином, и Мола… Не помогло. Нагрянули вонги, вместе с какими-то уродами, от одного вида которых выворачивало наизнанку. Орден опять вымер, Бен опять проснулся.

Снова.

И снова.

И снова.

Он пробовал все, на что хватало фантазии.

Ничего не помогало. Война. Смерть. Разрушение.

Как ни странно, самая первая жизнь оказалась самой удачной и счастливой.

Совет молчал.

Бен вытащил из кармашка на поясе инфо-кристалл. Подошел к Йоде, положил его на ладошку гранд-магистра.

– Здесь перечислены двадцать пять событий, которые являются ключевыми. Все варианты действий. Все варианты развития, какие я смог вспомнить. Это, – мальчик подошел к Винду, и положил на широкий подлокотник кресла второй кристалл, – копия. Это вам.

Бен обошел советников, раздавая кристаллы.

– Я сделал все, что мог, кто хочет – пусть делает лучше.

– Кеноби, – вздохнул корун, – ты ожидаешь, что мы поверим в этот бред?

– С чего вы взяли? – изогнул бровь ребенок. – Я ничего не жду. Я стоял перед вами раз за разом. Мне никогда не верили. Я не жду, что вы поверите и в этот раз. Я вообще ничего от вас не жду. Мне уже все равно. Двадцать одна жизнь… Я устал.

– Что делать ты хочешь? – проскрипел Йода, сжимая кристалл. Бен пожал плечами.

– Ничего. Я просто ухожу.

– Уходишь? Ты не можешь… – неожиданно встрял Джинн, сжав кулак с кристаллом, и осекся под тяжелым взглядом.

– С чего вдруг я не могу? Я – юнлинг, так и не нашедший мастера. Вы были последним, кто мне отказал. Не так ли, мастер Джинн? И хотя срок еще не подошел, Совет по перераспределению уже принял решение направить меня в Агрокорпус. На Бендомир. Хотя могли отправить в Звездный, или еще куда… Как юнлинг, отвергнутый мастерами, я могу покинуть Орден. Статья Пять, раздела Двадцать семь-беш «О членах Ордена, не прошедших по возрасту». Я хорошо знаю эти документы, в конце-концов, я был советником. Высшего Совета, – Джинн невольно сделал шаг назад под ставшим неимоверно тяжелым взглядом ребенка. – А вам, мастер Джинн, рекомендую сходить к целителю душ. А потом к шлюхам. Помниться, вы были не против их навещать. Как следует снимите стресс. Поможет. По опыту знаю. Вы после посещения борделя всегда становились адекватнее. Дружеский совет.

Покрасневший, а потом побелевший от унижения Джинн сделал шаг вперед, но тут пискнул сигнал заработавшей связи. Бен слегка нахмурился, что-то соображая, после чего произнес голосовую команду, от которой магистры замерли. Код, предназначенный для внутреннего пользования, который знают только члены Совета.

Заработал голопроэктор, посреди зала появился столб света, в котором возникла маленькая фигурка, закутанная в черное.

– Кеноби! – рявкнул тонкий детский голос. – Жив, скотина!

– И вам тоже недобрый день, лорд Мол, – с непередаваемым сарказмом ответил Бен, подойдя ближе. – В чем дело, встали не с той ноги?

Маленький забрак, покрытый татуировками, заскрежетал зубами.

– Я тебе отомщу, Кеноби! – пообещал ребенок, схватив явно сделанный «на вырост» световой посох. – Отомщу!

– Великая Сила! – закатил глаза Бен. – Как же я это переживу?

– Кеноби! – возглас Мола совпал с ревом Винду, и забрак и корун изумленно уставились друг на друга.

– Это кто там орет? – прищурился маленький ситх, вглядываясь.

– Это магистр Винду, лорд Мол. Что-то сегодня вы на редкость грубы. Где же ваша вежливость?

– Сдохла! – заорал забрак. – Палпатин, скотина набуанская, весь мозг выел этикетом! А потом выдрал меня кнутом! Тварь!

– Сочувствую, – вздохнул Бен. Мол резко успокоился.

– Ему все это вылезет боком, – в тонком голосе зазвучала нешуточная угроза, от которой присутствующих бросило в дрожь. – Сам не знаю, как сдержался и не убил.

– Что ты сделал, Мол? – неожиданно тепло произнес Бен. Советники переглянулись. Мальчишки общались, словно члены одной семьи, совершенно не обращая внимания на окружение. Джинн подошел ближе, разглядывая того, кто в рассказах Бена стал причиной его гибели.

– Обчистил его счета, – лучезарно улыбнулся забрак. Татуировки сложились в кошмарную маску. – И перевел стрелки на Плэгаса!

Бен рассмеялся.

– Вы удивительно коварны, Лорд Мол! – одобрительно похлопал Кеноби. Мол польщенно кивнул.

– Благодарю. Думаю, мой бывший мастер очень удивиться, когда обнаружит, что сильно обеднел! Ничего, ему полезно.

– Гардероб продаст, быстро разбогатеет!

Мальчишки захихикали от одной им понятной шутки. Неожиданно Мол вскинулся.

– А у тебя как?

– Неплохо, – скромно признался Кеноби. – Пару миллионов наскреб.

– Хорошо. Готов?

– Да!

– Кеноби! – потерявший терпение Мейс встал. – Что происходит?

– Уважаемый Совет! – Бен расправил плечи, холодно оглядев зал. – Я, Оби-Ван Кеноби, Инициированный, сообщаю о своем выходе из Ордена Джедаев. Прощайте.

Мальчик поклонился под хлопки и свист ситха.

– Это было круто, Кеноби! – забрак дернул рукой со сжатым кулаком. – Какие рожи! Непередаваемо! Спасибо.

– Всегда рад угодить! – Бен развернулся, направляясь прочь. Голограмма погасла. Джинн шагнул наперерез.

– Ты не можешь!..

Волна Силы твердо, но аккуратно отодвинула мужчину в сторону.

– Легко.

Дверь захлопнулась, оставив джедаев потерянно смотреть друг на друга.

Бен шагал по коридору, направляясь на нужный этаж.

Этого человека он тоже заберет с собой. В конце-концов, он член его родословной, да и галактика для детей очень опасное место. Пусть эти дети и являются гранд-магистром Джедаев и Владыкой Ситхов.

Мальчик подошел к нужной двери, с грустной улыбкой прочитав имя на табличке. На его счастье за дверью чувствовалось присутствие обитателя этих скромных апартаментов. Бен коснулся сенсора, подавая сигнал. Изнутри дохнуло удивлением, но дверь открыли.

Кеноби шагнул внутрь, закрыв дверь, и улыбнулся высокому, мощного телосложения блондину самого добродушного вида.

– Здравствуйте, рыцарь Фимор! Меня зовут Оби-Ван Кеноби, и у меня есть предложение, от которого вы просто не сможете отказаться!

Глава 2 В далекие…

Бену хватило буквально нескольких минут.

Очнувшиеся члены Совета действовали быстро, оповестив храмовых Стражей, но у Кеноби был опыт. Почти семь веков наполненной постоянной борьбой жизни. Были периоды, когда он не входил под своды Храма, были, когда он не покидал его стен… Всякое бывало.

Естественно, Бен пользовался любой возможностью пополнить свои знания. В частности, о внутреннем устройстве Храма. Ведь каждая мелочь могла быть важна, могла стать подспорьем в борьбе, помочь спасти хоть кого-то…

С каждым разом он узнавал все больше и больше, и не только расположение тайных проходов, заброшенных уровней или запечатанных хранилищ. Коды, сроки их действия, как взломать систему грубо, как незаметно просочиться, как…

Бен был готов к моменту Турнира, потому что понимал: это точка невозврата. Может, Йода и стар, но он не слеп. Как и все остальные. Невозможно спутать умения юнлинга и мастера, участвующего в боевых действиях последние несколько веков.

Поэтому все было подготовлено.

Из Зала Совета он направился прямиком к рыцарским кельям, завернув по пути в пустующую комнатку, где быстро переоделся, превратившись из юнлинга в свеженького падавана. Сумка на боку довершила образ – мальчик выполняет поручение мастера, или идет на занятия, или спешит в библиотеку. Капюшон скрыл несоответствие стрижки – юнлинги, обретшие мастера, частенько подражали старшим, закутываясь в безразмерные плащи.

Но главным было не это.

Силу Бен тоже немного замаскировал.

Не спрятал, а слегка… подправил, скопировав подпись одного из своих давних знакомых.

До кельи Фимора Бен дошел быстро. А разговор…

Кеноби уже давно не играл словами и не разводил длинных философских бесед. Да и не хотелось врать Фимору или что-то утаивать.

Бен вывалил на мужчину краткое изложение своих злоключений и устало уставился на блондина. Фимор задумался.

Первый падаван Квай-Гона Джинна. Взятый им спустя несколько лет после получения рыцарства. Взятый взрослым: первый мастер Фимора погиб. Для Джинна это был беспроигрышный вариант: Гарду было около двадцати. Он был обучен, полон энтузиазма, и спустя несколько лет, доведя свои навыки до необходимого уровня, Фимор стал рыцарем, автоматически принеся Кваю заветный титул мастера.

В принципе, они расстались довольные друг другом, но потом случился Ксанатос, и Джинн, раздавленный осознанием Падения падавана, в запале отрекся и от ни в чем не повинного Фимора.

Что поделать, иногда Джинн делал прежде, чем думал. Иногда он даже раскаивался, увидев последствия… А иногда и нет.

И пусть все знали и понимали, что произошедшее – не вина Гарда, но осадок… Он остался.

В первой жизни Оби-Ван с Фимором практически не общался: мужчина не был дипломатом и воином, как Джинн. Он был исследователем, ученым, постоянно где-то пропадал… Кеноби даже не знал, пережил ли он Чистку. Потом он пытался как-то исправить это, но постоянно что-то случалось, всегда находилось что-то более важное… В общем, не до брата-падавана было.

В этот раз он будет умнее.

Фимор необходим.

И не потому, что он очень много знает, и даже не потому, что Бена внезапно обуяла мечта спасти хоть кого-то… Просто сейчас телу Кеноби тринадцать лет. И пусть Бен давно избавился от пиетета перед Кодексом, не гнушаясь делать многое такое, что раньше казалось неприемлемым. Пусть его Сила всегда с ним – верная, готовая прийти на помощь. Пусть он умеет ею пользоваться – и воспользуется без каких-либо моральных терзаний.

У него тело ребенка.

Есть места, куда его просто не пустят. Есть те, кто не воспримет его всерьез. Есть те, кто захочет его захватить: Одаренный стоит дорого. Иногда – буквально бриллиантами по весу.

А Бен не настолько глуп, чтобы считать себя неуязвимым.

До Мола еще надо добраться. Но даже вдвоем им будет тяжело. Нужен тот, кто прикроет их спины.

Проще говоря, им нужна нянька.

А еще что Бен, что Мол дико устали от одиночества.

Кеноби помнил, как забрак приперся в Пустоши, на Татуин, спустя годы… ситх орал, что хочет убить так долго ускользавшего от него джедая, но Бен видел: прежде всего Мол хотел поговорить. Годы постоянной охоты друг на друга сроднили их сильнее, чем если бы они были членами одной семьи. Их связывали Узы… Которые не разорвала даже смерть.

А теперь, после всех этих бесконечных повторений…

Фимор отлично впишется в их компанию. В этом Бен был уверен.

Мужчина его не разочаровал. Фимор выслушал тот бред сумасшедшего, который Кеноби вывалил на него, сел и принялся обдумывать предложение.

Оно было интересным.

Фимор не чувствовал лжи. Сидящий напротив мальчик с древними глазами просто источал дикую усталость, когда нет сил не то, что двигаться, а просто дышать. В таком состоянии не отдыхают, чтобы собраться с силами и продолжить идти к цели, а падают и тихо умирают.

Это было неправильно.

Фимор не обладал какими-то выдающимися навыками. Он не был погружен в Живую Силу так, как ощущал ее Квай-Гон, у него не было видений Объединяющей Силы, как у Йоды.

Но у него было сострадание и Фимор всегда принимал окружающих такими, какие есть. А не такими, какими они хотят казаться.

Так было проще. Меньше разочарований.

Он и на своего бывшего мастера не сердился: Джинн поступил полностью в своем духе. Да, это принесло Фимору определенные неудобства, но у кого нет проблем?

Да, жаль, что он не может помочь Квай-Гону вновь обрести душевное равновесие, но, в отличие от многих разумных, Фимор никогда не лез помогать, если его не просят.

И именно поэтому он поможет своему почти брату-падавану.

Потому что его попросили.

Фимор видел, что Бен находится на грани. Если и был в нем когда-то огонь, толкающий на великие свершения, то теперь остались лишь редкие угли, практически погасшие, и толстый слой пепла.

Разжечь эти искры в бушующее пламя – вот достойная задача. И что с того, что придется уйти из Храма?

Джедаем от этого он быть не перестанет.

К тому же возможность наблюдать в естественных условиях самого настоящего ситха, да еще и безопасно…

Ученый в Фиморе бился в экстазе.

– Согласен.

– Тогда уходим. Я проведу тебя безопасными путями.

Бен облегчённо выдохнул. Отлично. Хоть что-то хорошее он сделал. Каким бы ни было будущее, Фимор выживет.

Только почему у него такое странное чувство, словно Сила замерла в предвкушении?

Уйти удалось без проблем, да это и было неудивительно: Бен знал Храм, как свои пять пальцев. Вниз, по туннелям, снова вниз… Час блужданий, и они вышли достаточно далеко от Храма.

Бен уже все подготовил. Анонимно купленный корабль, который потом легко можно будет продать, чтобы замести следы, одежда, продукты, дроиды. Они будут готовы ко всему. Даже к внезапному нападению пиратов – Сила знает, сколько раз он страдал от этой напасти.

Вот только на этот раз он будет готов.

Мол удовлетворенно улыбнулся, запихнув в сумку последний голокрон. Раздувшийся мешок с него самого размером, пошитый из крайне прочной ткани, пришлось поднимать Силой – уволочь это физически забрак был просто не в состоянии. Кондиции пока не те.

Ничего…

Еще лет пять, и он выйдет на пик своей формы, в которой и будет пребывать, пока вновь не протянет ноги.

Нежно погладив ладошкой мешок, Мол еще раз обвел внимательным взглядом секретное хранилище Сидиуса, весьма опрометчиво устроенное ситхом на этой базе. Дурашка был уверен, что спрятал свои сокровища надежно и о них никто не знает. Ха! Плэгас, может быть, и не знает, а вот Мол – очень даже да.

Конечно, это не единственная библиотека с голокронами и артефактами, принадлежащая Сидиусу, но определенно самая большая. Мол обнаружил ее в своей пятой жизни.

Нашел. Разорил. Пытался чему-то научиться… Недолго, потому что озверевший от посягательства на свою собственность Сидиус запытал слишком наглого ученика насмерть. Прожарил Молниями до золотисто-коричневой корочки. Мол иногда до сих пор чувствовал аромат сгоревшей плоти и ощущал, как непроизвольно содрогаются мышцы.

Что поделать… Молодой был. Горячий. Полный гнева… А ярость – плохой советчик, так же как и самоуверенность.

В этот раз он поступил умнее.

Мол прекрасно знал все ухоронки и заначки Палпатина.

Да, именно так.

Он не называл ситха своим мастером уже очень и очень давно. Годы… Века непрекращающегося идиотского кошмара под названием «жизнь» вытравили из забрака всю почтительность и преклонение в отношении этого человека.

Слишком хорошо Мол понял, насколько ограниченным было его обучение, и слишком хорошо помнил, как легко Палпатин отбрасывал его, чтобы взять другого ученика.

Такого, у которого есть и влияние, и власть, и мозги, и амбиции…

От кого больше пользы.

Дуку Мол до сих пор вспоминал с зубовным скрежетом.

Хотя дедугану не повезло. Палпатин мягко стелет, да спать очень жестко. Он использовал бывшего джедая по полной программе, а когда наступил момент – выбросил безжалостно, втоптав его имя в грязь. Кто спустя несколько лет помнил имя графа?

Да никто.

Забавно… Когда-то он ревновал. Пару раз избавился от Дуку превентивно. А потом… Потом просто плюнул на него. Метафорически, а затем даже буквально: дважды на могилу, один раз на живого. Было приятно, что тут еще сказать!

Впрочем, ну его, этого неудачника, есть дела и поважнее.

Мешок взлетел в воздух, и Мол зашагал прочь, не скрывая злобной усмешки. Когда Сидиус обнаружит разоренное хранилище, его будет ждать огромный сюрприз.

Один из обезличенных звездолетов, зарегистрированных на какого-то обывателя, стоящий в ангаре… Мол был очень придирчив к качеству. Конечно, ему дико не хватало его «Скимитара», но пока придется довольствоваться тем, что есть. А есть средней паршивости на первый взгляд звездолет, прячущий под в меру обшарпанной обшивкой мощные двигатели, качественный гиперпривод и отличное вооружение.

И этой крошкой может управлять один-единственный разумный, даже такой мелкий, как Мол.

Загрузив все честно украденное, забрак бросил последний взгляд на базу, в которой прожил всю свою короткую жизнь. Очередную.

Аппарель захлопнулась, звездолет поднялся в воздух, плавно разворачиваясь. Мол довольно оскалился, нажимая кнопку детонатора.

Корабль унесся вверх, а под ним расцвел огненный цветок взрыва. Недостаточно сильного, чтобы стереть все с поверхности планеты, но именно такого, который позволит найти одно маленькое доказательство причастности к этому прискорбному инциденту одного влиятельного мууна и Лорда ситхов по совместительству.

Вернее, этот след уведет в совершенно противоположную сторону, но Мол прекрасно знал, как думает Сидиус. Ситх ни за что не поверит в прямое доказательство, он сразу же предположит, что это ловушка, а вот окольные пути… О, их Палпатин понимает и уважает.

Так что будет для Сидиуса неприятное откровение.

А Мол… Что ж. Эта страница его жизни закрыта. Пора начинать новую.

Обыск Храма ничего не дал. Обескураженные члены Совета в очередной раз собрались в зале, пытаясь обсудить все произошедшее.

Обсуждение не шло.

Взгляды мастеров то и дело упирались в кристаллы, поблескивающие на широких подлокотниках комфортабельных кресел. Мейс хмурился по своему обыкновению, но сейчас это было не просто привычное выражение лица, а тяжесть, внезапно свалившаяся на его плечи.

Йода тихо что-то напевал, опираясь на палку, Йаддль прикрыла глаза, погружаясь в медитацию все глубже и глубже. Принесенные маленьким ребенком откровения осели туманом, удушая и затрудняя дыхание. Пло Кун молча вставил кристалл в ридер, заработал голопроектор, показывая информацию.

Даты. События. Разветвленное дерево решений, отходящее от каждой узловой точки. Имена и характеристики. Голографии. Объемная работа со множеством ссылок. Ни один ребенок, даже самый гениальный, не способен проделать такое за столь малый срок.

Здесь чувствовался опыт написания отчетов, выработанный годами практики.

– Что будем делать?

Члены Совета переглянулись, Сила загудела. Мастера один за другим закрывали глаза, погружаясь в легкий транс, объединяя сознания. Члены Совета пытались увидеть, какой путь будет наилучшим в этой странной ситуации.

Как ни странно, полет к Рутану прошел тихо и спокойно. На них не напали пираты; их двигатели не вышли из строя; еда была свежей и почти вкусной, без незапланированных добавок в виде плесени, грибков и вредителей; на борту не обнаружились неучтенные пассажиры – разумные или неразумные; таможня только буркнула что-то одобрительно-разрешающее, а приземлились они мягко и тихо.

Это было настолько непривычно, что Бен даже вышел из апатии, пытаясь понять, что происходит: это единоразово или постоянно?

Фимор только пожал плечами – для него ничего необычного не произошло. Все стандартно, все привычно.

– Чему ты удивляешься, Бен? – пожал плечами мужчина. – Все… Ну, нормально. Как у всех.

– Как у всех, – протянул Кеноби, вспоминая бесчисленные полеты и поездки сначала с Квай-Гоном, потом с Энакином, потом в одиночестве, потом с кем угодно… Каждый раз что-то случалось. Каждый. – М-да. М-да…

– А что? – поинтересовался Фимор, не понимая, что в тихом и мирном полете странного.

– Да так, – неопределенно ответил Бен, оглядываясь. – Нам туда.

Ожидаемый ситх оказался ребенком. Мелкий забрак лет восьми, не больше, краснокожий, с традиционными татуировками на лице. Обычная пузатая мелочь, закутанная в черные шмотки и зыркающая глазами по сторонам.

Фимор почти ляпнул что-то веселое, но, к счастью, не успел. Желто-красные глаза просканировали каждую клеточку его тела, взвесили, измерили, поставили диагноз… и устремились к неторопливо подошедшему Кеноби.

– Мол.

– Оби-Ван.

Голос мальчишки был тонким, но с отчетливым акцентом высшего корусантского общества, смягченным набуанскими нотками. Ситх и джедай поклонились, не спуская друг с друга глаз, замерли, рассматривая…

– Хорошо выглядите, Лорд Мол, – светским тоном начал Кеноби, лениво осматривая ангар и звездолет.

– Благодарю, Магистр Кеноби, – Мол щелчком сбросил с рукава нагло марширующую по нему козявку. – Вы сегодня на редкость энергичны.

– Как все прошло? – мальчишки синхронно развернулись, направляясь к звездолету, стоящему с открытой рампой.

– Отлично. Один момент… – Мол нырнул внутрь и вышел в сопровождении нескольких здоровенных мешков, плывущих за ним по воздуху. Наблюдающий этот цирк Фимор уважительно поднял брови. Превосходный контроль. И… Неожиданно до джедая дошло: он не ощущал Силу своих спутников. Ни Бена… Ни Мола.

Почему?

– Потому что мы прячемся, – наставительно произнес Мол, одним ленивым шевелением брови направляя мешки в трюм корабля, купленного Кеноби. Увы, от украденного на Мустафаре звездолета придется избавиться: слишком опасно его просто продать.

Бен хмыкнул при виде забрачьего позерства, но промолчал. Не ему пальцами тыкать – за ним самим такой грешок водится.

Тем временем Мол закончил погрузку, покосился на так и оставшийся стоять с распахнутой рампой корабль, неопределенно что-то промычал и повернулся к своему давнему врагу.

Кеноби стоял, запахнувшись в плащ, индифферентно глядя куда-то в пространство, но Мол совершенно не обманывался его каким-то зависшим видом: даже в самом невменяемом состоянии джедай полностью контролировал свое окружение. Это в первой жизни он еще позволял себе небрежность, ну, во второй… Может, в третьей. Потом годы непрерывной борьбы за жизнь и идеалы перевели сознательные усилия в безусловные рефлексы, превратив рефлексирующего и склонного к философским размышлениям дипломата в настоящую машину смерти.

Мол ощущал результаты этого преображения на собственной шкуре неоднократно, что не мешало ему постоянно требовать реванша.

Кто-то мог бы назвать это мазохизмом в особо запущенной стадии – ошибок первой жизни Кеноби не повторял, предпочитая делать новые, но сам Мол считал, что только в битве с сильным соперником можно приобрести настоящий опыт.

Поначалу его на противостояние толкала ненависть.

Он ненавидел Кеноби люто, делая все и даже больше, чтобы отравить его существование, но время шло, жизни проходили одна за другой, и даже когда Молу удавалось получить долгожданную победу, наступал момент, когда все приходилось начинать заново.

Снова.

И снова.

И снова.

Ситх долго держался, наслаждаясь попытками прибить врага, но в конце концов и ему этот бесконечный аттракцион надоел.

О каком упоении победой может идти речь, если враг все равно воскреснет? Впрочем, ладно. Можно было бы утешать себя мыслью, что убийство будет многократным. Но ведь попробуй это сделать!

Кеноби оказался живучей радиоактивного таракана. Он выживал там, где другие дохли как мухи, уползал, выплывал, убегал и ковылял, попутно делая такие гадости, что иногда Мол на полном серьезе пытался понять, почему эта мерзкая неуничтожимая тварь до сих пор является джедаем.

Может это подпольный ситх, уровня особо коварного Владыки, который только притворяется Светлым, чтобы вводить всех в заблуждение и получать какие-то дивиденды?

Чем-то другим объяснить такую настырность и удачливость было невозможно.

Жизни все мелькали и мелькали, пока не наступил страшный момент: Мол в очередной раз нашел давнего врага, встал в пафосную позу, открыл рот… И понял, что сказать ему просто нечего.

Все уже было сказано неоднократно.

Кеноби смотрел на ситха равнодушными пустыми глазами, ему было совершенно все равно, что с ним произойдет, и Мол просто сплюнул, повернулся и ушел в закат. Он в тот день был особенно красным.

В той жизни Мол помогал повстанцам развалить построенную Сидиусом Империю. Хорошо помогал, его деятельность увенчалась успехом. Нашел он Кеноби спустя много лет снова на Татуине: седой старик сидел в медитации на спине спящего крайт-дракона и даже не почесался, когда его коснулась темная Сила забрака. Только дракон слегка приоткрыл один глаз, осмотрел стоящего прямо перед его пастью наглеца, видимо, оценивая на уровень съедобности, после чего снова закрыл глаз тяжелым чешуйчатым веком.

Пески шуршали, Кеноби медитировал, дракон дрых… Показавшиеся было неподалеку наемники, за каким-то надом припершиеся в эту глушь, тут же на всех парах умчались обратно: репутация у джедая всегда была… специфическая. Забрак постоял, подумал… Залез на спину огромного животного и тоже погрузился в медитацию. Оставшиеся десять лет были самыми спокойными за последние несколько веков.

В следующее пробуждение Мол только кивнул Бену при встрече… И больше не поднимал на него меч.

Разве что в дружеском спарринге.

Рампа захлопнулась, звездолет унесся в космос. Их ждал Телос.

Палпатин задумчиво поджал губы, недоуменно глядя на экран: один из его тайных счетов, созданных на всякий случай и со вполне определенными намерениями, был девственно чист. Количество цифр, еще пару дней назад радовавшее глаз, сократилось до нуля. И это было странно.

Ситх поскреб гладко выбритый подбородок, после чего уверенно ввел еще один код. Следующий счет тоже неприятно удивил балансом, ушедшим в минус.

Мужчина нахмурился, сжимая губы. Если один счет еще могли обчистить ушлые «ледорубы», то несколько… Нет.

– И чьих же это рук дело? – еле слышно прошептал ситх. – Не ваших ли, мой дорогой учитель? И если да, то почему?

Палпатин уже потянулся было за особым комлинком, но неожиданно замер от пришедшей в голову мысли. Следовало проверить несколько совершенно особых мест…

Вызовы ушли в никуда, от дроидов ничего не поступало. Ситх суетился, готовясь тянуть за ниточки и получать информацию.

Еще через несколько часов волосы на голове Шива встали дыбом.

Ситх смотрел на переданные наемником кадры остановившимся взглядом, чувствуя, как кишки завязываются в узел. Мустафарская база, тайная, построенная через двадцатые руки, была уничтожена. Наемник не подошел близко, но Палпатину хватило вида огромной воронки и груд перепаханной взрывом и спекшейся почвы.

Мужчина отключил экран и подозвал секретаря. Что-то ему нездоровится, надо отдохнуть… Через час, когда ситх окончательно разобрался с рутиной, он уже мчался к секретному ангару, где был спрятан созданный по спецзаказу весьма комфортабельный истребитель с самыми быстрыми двигателями.

Еще через какое-то время он уже плавно сажал машину на черную поверхность раскаленной планеты, натягивая маску респиратора – дышать здесь воздухом дольше десяти минут врачи настоятельно не рекомендовали.

Вблизи остатки базы производили еще более гнетущее впечатление, чем на снимках. Взрыв был очень сильным – и бомбу явно заложили в глубине коммуникаций, а не сбросили сверху. Уже это одно говорило о характере нападения.

Впрочем, мало ли удачливых наемников и конкурентов… Враги – они везде! Потерю базы можно и пережить, хоть и жаль взлетевших на воздух средств.

Хуже было другое…

Шив отлично чуял оставшийся в Силе след мучительной смерти Одаренного.

Темного одаренного.

И это очень четко и внятно говорило о том, кто был инициатором нападения.

Мол был мертв. Ситх не чувствовал даже самой слабой искорки жизни и не ощущал ученической связи. Конечно, мужчина перекрывал ее, когда возвращался на Корусант, чтобы не отвлекаться, и уж конечно, не проверял ее состояние при общении с Плэгасом – учитель мог и почуять скрытое.

Поэтому обрыва связи он практически не ощутил – так, дрогнуло что-то, и все.

А теперь становилось понятно, почему все попытки связаться с мальчишкой ушли в никуда – Узы разрываются со смертью одной из сторон.

Смерть Мола, которую ситх теперь отлично чуял, указывала, что это был не рейд каких-то залетных наемников. Они бы такое сокровище, как Одаренный мальчишка, не выкинули на помойку – такой раб принесет состояние. Или самим пригодится – если жадность не начнет глаза застилать.

Покачав головой, Палпатин двинулся в противоположную сторону, на приметный пригорок, под которым был еще один схрон.

Там ситха поджидал очередной неприятный сюрприз. Пригорок превратился в провал глубиной в несколько десятков метров. Оттуда несло Темной стороной, и не ощущалось ничего… псевдоживого.

Ситх тщательно все осмотрел, не побоявшись измазаться в саже и грязи, и удостоверился, что все голокроны и артефакты исчезли, словно их и не было.

Скрипнув зубами и грязно выругавшись, мужчина вылез на поверхность и в ярости ударил Силой, довершая погром. Земля содрогнулась, как под бомбежкой, в стороны полетели комья и остатки металла и пластика. Сплюнув, Палпатин выбросил грязный и надорванный в паре мест плащ и зашагал к истребителю. Здесь ему делать больше было нечего.

В голове крутились мысли, постепенно складывающиеся в стройную картину.

– По-моему, – прошипел ситх, поднимая истребитель в воздух, – вы зажились на свете, мой дорогой учитель!

Путешествие к Телосу IV прошло тихо и мирно.

К изумлению Фимора, и Бен, и Мол провели весь полет, медитируя и изредка перебрасываясь словами. Мальчишки сидели друг напротив друга, и Сила текла между ними двумя быстрыми течениями, то смешиваясь, то вновь отделяясь.

Это было настолько необычно – видеть и ощущать как одновременно медитируют Темный и Светлый пользователи Силы, – что Фимор жевал на ходу, занося в датапад все новые и новые данные. Он предвкушал, как когда-нибудь настанет момент… Он стоит в огромной аудитории, полной джедаев, – в первом ряду сидят члены Совета Первого знания и Высшего совета – и читает свою диссертацию.

Естественно, будут прения, будут недовольные и возражающие, но он разобьет их в пух и прах своими выводами, основанными на наблюдениях, а потом представит объект наблюдений.

Дальше в своих мечтах Фимор пока не заходил – фантазия отказывала, но то, что это будет сравнимо со взрывом бомбы, понимал отлично.

Настоящий ситх!

Фимор торопливо проглотил кусок пайка, вытер пальцы платком и принялся стучать по кнопкам с бешеной скоростью.

Телос встретил их приветливо. Приятная планета с умеренным климатом… Таможня пропустила звездолет, и Бен уверенно направил его куда-то на север. Пара часов неспешного полета, и вот они уже видят острые шпили и массивное здание между ними. Архитектура крайне узнаваема – почти копия Храма Джедаев на Корусанте: четыре башни и основной корпус, вот только копия очень маленькая.

– Что это? – изумленно уставился в экран Фимор, рассматривая покрытое льдом и снегом пространство.

– Ирригационная система, – невозмутимо ответил Бен, аккуратно сажая корабль. – А вообще, это Академия джедаев.

Фимор моргнул.

– Академия? – недоверчиво переспросил мужчина. – Никогда не слышал!

– И не только ты, – успокоил его Кеноби. – Телосианская академия была построена во времена Ревана, и про нее и тогда было известно ограниченному кругу лиц. С тех пор мало что изменилось.

– Почему мы здесь? – повернулся к нему Фимор.

– Знания, – пояснил Бен, отстегивая ремни. – Здесь собраны голокроны джедаев и… ситхов.

– А-а-а… – неожиданно ожил Мол. – Что-то смутно припоминаю. Сидиус ее вроде нашел…

– Да. В этот раз я не доставлю ему такого удовольствия, – сухо произнес Кеноби, натягивая теплую мантию. – Прошу за мной. Чтобы попасть в ангар, шлюз придется открыть вручную.

Через четверть часа они уже оказались внутри. Ангар маленький, рассчитан только на один грузовоз, и их корабль как раз помещается. Все вокруг пыльное, заброшенное и небольшое. Здесь был только один Зал – копия Зала Совета на Корусанте, – покои хранителя, еще пять отдельных квартир и большое хранилище артефактов, набитое битком.

Они активировали дроидов-уборщиков, запустили системы жизнеобеспечения, и вообще устроились с комфортом. Фимор тут же зарылся в хранилище, едва не повизгивая от восторга, а Бен с Молом заварили чай и принялись обсуждать их будущее.

В принципе, будущее им светило неплохое. Мол облегчил кошелек Сидиуса на несколько десятков миллионов, Бен тоже не сплоховал, изъяв с давно забытого Орденского счета еще пару десятков.

Эти деньги пройдут через сотни транзакций, пока не превратятся во вполне законные средства – к примеру, наследство от давно почившего прапрадедушки. Да, он у них общий. Или вы не видите семейного сходства?!

Тогда вам срочно надо к офтальмологу.

Однако, пусть они богаты – но им необходимо место для проживания.

И вот с этим проблема.

Что Мол, что Бен, оба устали прятаться. Причины были разными, результат один: они хотят спокойно жить, не пряча свою Силу, не опасаясь, что их кто-то узнает, что придется снова бежать в неизвестность, спасаясь от угрозы и постоянно борясь за жизнь и свободу.

Это дико утомляет и отвлекает от гораздо более важных и интересных вещей, таких, как постижение Силы.

Мол и Бен хотят знать, как прекратить этот отвратительный аттракцион, они хотят освободиться от навязанной им роли запертых в барабане подопытных мышей, вынужденных бежать, пока не сдохнут.

И для этого необходимо место и время.

То, чего у них никогда не было.

Сейчас им дали передохнуть – к сожалению, возможности их обнаружения храмовыми Стражами, Тенями, да и обычными наемниками никто не отменял, поэтому над выбором убежища придется подумать очень тщательно.

Даже здесь, на Телосе, спрятаться – это не вариант.

Пусть эта академия давно заброшена, сведения о ней есть в храмовом архиве, возможно, еще где-то: как-то же Сидиус ее находил? К тому же, это Телос. Сейчас планета находится под управлением Ксанатоса, Падшего падавана Квай-Гона, и рисковать не хочется.

Да и неудобное у нее расположение…

– Явин? – уныло предложил Мол, болтая ложкой в чашке. Бен скривился.

– Джунгли. Мошкара. Экзар Кун.

– Да, – покивал Мол, – Экзар. Датомир?

– Погода отвратная, женщины бешеные.

– М-да… – снова покивал Мол. – Талзин… Гетзерион. Ну их к черту! Здесь?

– Ксанатос. Тот еще придурок. И Сидиус о нем знает.

– Печально.

– Не то слово!

Ситх и джедай замолчали, перебирая в памяти различные планеты.

– Коррибан, – неожиданно хихикнул Мол. Бен откинулся на спинку стула, всерьез задумавшись.

– М-м-м… Нет, – с неожиданным сожалением отверг предложенный вариант Кеноби. – Сам понимаешь.

– Увы, да, – согласился забрак. – Внешнее кольцо?

– Лучше всего, – вздохнул Бен. – Подальше от Ядра, но и в Дикий космос лезть не хочется. Нам необходима планета, на которой мы не будем выделяться, где можно нормально жить, не испытывая нужды в простейшем, где при необходимости можно купить нужные вещи или услуги. И где джедаи не шастают.

Мол отставил чашку и оперся щекой на руку, грустно уставившись в стену.

– Что, опять?!

– Ты о чем? – Бен упорно изучал чаинки на дне чашки, словно надеясь прозреть грядущее.

– Я не хочу на Татуин, – капризно начал Мол. – Там жарко, пыльно, прорва песка и хатты.

– Там тихо, спокойно, и мы все равно будем на виду, – вздохнул Бен, поднимая глаза. – И хатты не успокоятся, пока или не заставят нас на себя работать или не захватят в рабство. Мы слишком маленькие для Татуина. И Фимор нас не спасет.

– Тогда… куда?

– Мандалор.

– На эту радиоактивную помойку?! – изумился забрак.

– Мы оба знаем Мандо'а, – взгляд джедая был тяжелым, – мы знаем Шесть деяний и можем им следовать.

– Клан? – деловито нахмурился забрак, начиная обдумывать эту на первый взгляд странную идею: переехать на постоянное место жительства на Мандалор.

– Свой сделаем, – Бен распрямился, в ранее унылом и истощенном мальчишке неожиданно проглянул тот воин, что внушал страх и уважение очень многим весьма опасным личностям галактики. – Мандалорцы не любят джедаев, да и ситхов тоже не очень, но для нас они сделают исключение.

Мол недоверчиво прищурился, глядя на самодовольное лицо Бена. Забрак сам по праву носил титул Владыки, с кровью и болью сломав навязанную ему Сидиусом роль простого убийцы. Он имел изощренный ум и полученный кошмарными путями опыт, но в сравнении с Кеноби…

Джедай всегда был коварным, хотя и отрицал это изо всех сил… В первых жизнях. Потом он это качество развивал и укреплял, не брезгуя многими сомнительными методами, поэтому в том, что Бен придумал что-то этакое, Мол не сомневался.

– Что ты сделал? – прошептал ситх, подаваясь вперед в надежде услышать подробности. Бен улыбнулся.

– Перед уходом из Храма я навел справки и уточнил дату. Как раз вовремя успел… Мастер-джедай Ян Дуку отправился в сектор Таниум по просьбе губернатора.

– Галидраан… – зачарованно прошептал Мол.

– Он самый, – кивнул Бен. – Я оставил этим замшелым пенькам списки ключевых событий, благодаря которым Сидиус поднялся на вершину. Галидраан – одно из них. Я даже дал один кристалл Джинну. Мне плевать, что они будут делать, познакомят Дуку с информацией или нет, ему я оставил копию в его покоях.

– Как прозорливо, – промурлыкал развеселившийся Мол. Бен польщенно кивнул.

– Дальше. Я отправил Дуку информацию по Галидраану, губернатору, Фетту и прочему. И предупреждение о подарке.

– И?

– Фетту я тоже отправил информацию.

– Браво! – похлопал Мол. – Думаю, губернатор очень удивится.

– Надеюсь. В Фетте я не сомневаюсь, остальные… – Кеноби пожал плечами. – Я дал им информацию. Что они будут с ней делать – их проблемы.

– Правильно! – одобрил Мол. – Хватит на твоем горбу в Свет выезжать!

– Так что? – поднял бровь Бен.

– На Мандалор! – вскинул руку с сейбером забрак.

– На Мандалор!

Глава 3 Самое тихое место

Галидраан.

Джанго Фетт постукивал пальцами по набедреннику, рассматривая лежащий на ладони комлинк. Час назад кто-то неизвестный сбросил на него совершенно дикую информацию, и молодой глава Истинных Мандалорцев не знал, что делать.

Ситуация была странной.

Этот номер был известен всего нескольким десяткам человек, все они – Истинные мандалорцы, все служат под его началом. Для общения с остальной галактикой Джанго использовал другой номер, так он всегда контролировал звонки и сообщения, и получить этакий подарок на секретный номер – это заставляло нервничать.

Поначалу Фетт даже не поверил сообщению, но Майлз отсутствовал, и Джанго решил проверить. Лучше проверить и убедиться в ложности информации, чем не поверить и позже обнаружить ее правдивость.

После множества мучительных попыток его адъютант ответил, и Фетт облегченно выдохнул. Майлз был жив и здоров… Пока. И мандалорец намеревался сделать все, чтобы так оставалось и дальше: описанный в сообщении сценарий ему абсолютно не нравился.

А в том, что он правдив, Фетт убедился быстро, надавив на информатора во дворце губернатора: этот мерзкий сын банты действительно послал запрос на Корусант. Информатор не знал, кому именно, но для Джанго и этого было достаточно.

Мандалорец решил не искушать судьбу, вызвав Майлза и остальных разведчиков, готовясь провести полноценное обсуждение возможного будущего. Фетт не боялся смерти и насилия, но погибнуть вот так? Глупо, по прихоти того, кто, по попустительству неведомо каких сил тоже считает себя мандалорцем?

Джанго скрипнул зубами, усилием воли подавив вспышку бешенства: Тор Визсла ответит за свои преступления. И прошлые… И будущие.

Мандалорцы быстро собрались вокруг своего вождя. Фетт поднял комлинк и дал им прослушать сообщение, зачитанное полным скуки детским голосом. Воины внимали, иногда сжимая кулаки или дергаясь: описание возможного будущего никого не оставило равнодушным.

Фетт нажал на кнопку, останавливая запись.

– У кого какие соображения?

Мандалорцы заворчали, начиная высказываться. Майлз дернул рукой.

– Дезинформация? – серо-синий шлем качнулся.

– Если и так, то слишком сложно. И губернатор действительно послал запрос на Корусант.

Раздались проклятия, уровень агрессии в воздухе резко повысился.

– К тому же, – продолжил Фетт, – этот номер известен только вам. Больше никому.

Майлз снял шлем, устало взъерошил короткие волосы.

– Есть что-то еще? – проницательно заметил лейтенант. Джанго кивнул.

– Слушайте.

Запись возобновилась.

Дуку недовольно прикрыл веки, угрюмо уставясь на комлинк в руке. Крошечная каюта была наполнена тишиной – мужчина сидел на откидной койке, совершенно не обращая внимания на тесноту: джедаям не привыкать к скудной обстановке и не самым лучшим условиям.

Его падаван еще спала: мужчина отметил краем сознания тишину и умиротворение, наполняющее Узы Силы. Дуку пару минут поразмышлял, после чего сон Комари стал еще крепче и безмятежней.

Джедай устроился на койке, вновь включив комлинк. Тихий детский голосок, наполненный неизбывной скукой, неторопливо и с подробностями рассказывал, что случится в следующие пару дней. И чем принятое поспешно решение аукнется самому Дуку, его падавану, а потом и Ордену.

Лицо мастера мрачнело с каждой минутой все больше и больше, но в памяти автоматически откладывались даты, события, названия и имена. Несколько раз прослушав сообщение, Дуку отключил комлинк, лег и принялся размышлять.

Описанное не наступившее пока будущее ему не нравилось.

Совершенно.

Ян искренне считал себя достаточно умным, чтобы распознать ловушку и понять, что тобой играют втемную… И это тот случай, который вот-вот получит или не получит подтверждение: долгая и продолжительная дружба с Сайфо-Диасом накрепко вбила в сознание мастера мысль о том, что видениям можно и нужно доверять.

Что не отменяет необходимости их проверять.

Получив запрос от Тора Визслы, Орден не стал рассусоливать, послав ударный отряд во главе с Яном. Он уже знал предварительные обвинения Тора и губернатора Галидраана, у него не было причин не доверять: сообщения с планеты шли панические.

Знать, что трупы гражданских – всего лишь инсценировка… Мужчину перекосило. «Дозор Смерти» сделал все, чтобы подтвердить наличие трупов невинных… Всё, чтобы были доказательства.

Что ж, Ян в любом случае намеревался поговорить с губернатором, однако теперь он проведет беседу тщательно. И отряд – в особенности Комари – шагу не сделает с корабля, пока он будет беседовать.

Мужчина и раньше отмечал слишком уж собственническое отношение падавана к нему, но не особо обращал внимания: возраст, многие падаваны влюбляются в своих мастеров, все они это перерастают, а после получения заветного рыцарства на такие глупости не остается времени, и дурные мысли вылетают из занятых миссиями и проблемами выживания голов.

Вздохнув, Дуку поскреб бородку.

Да, он любил Комари, видел ее щенячьи, наполненные обожанием взгляды, но не считал это проблемой: для Дуку Воса была дочерью. Которую он вырастил, воспитал, готовился отпустить в свободное плаванье.

А для Комари ее восхищение мастером превратилось в одержимость.

Потерять неимоверно способного рыцаря из-за романтического идиотизма? Потому что она захочет кому-то что-то доказать?

Нет.

Комари займется делом. Она способный ледоруб, вот пусть и ищет информацию по «Дозору Смерти», Тору Визсле, Галидраану и повстанцам… И не отвлекается на прочее.

Всем спокойнее будет.

А когда они вернутся на Корусант, он обязательно проверит свою келью. И поговорит с Сайфо.

Первые намеки на то, что сообщение правдиво, Дуку начал получать с первых минут разговора с губернатором.

Корабль с джедаями приземлился неподалеку от расположенного возле живописного леса дворца. Дуку одним мрачным взглядом пресек начавшиеся поползновения начать высадку, загрузил Комари требованием раздобыть информацию и ушел на встречу – полы его плаща пафосно развевались.

Масляная рожа губернатора, имя которого Дуку никак не мог запомнить, вызывала отвращение одним своим видом, а исходящие от него алчность, жестокость и уверенность в том, что все будет так, как он хочет – нестерпимое желание или вывернуть желудок наизнанку, или достать сейбер и стереть эту мерзость с лица земли.

В этот раз Ян плюнул на этику и прочее: когда на кону стоят твои честь и незапятнанная репутация, а также жизни людей – не до сантиментов и моральных терзаний.

Он неторопливо вел беседу, задавая вопросы, и не столько вслушивался в слова, сколько ловил отблески мыслей и чувств, получая четкие и ясные ответы.

Сообщение полностью соответствовало действительности – губернатор был в сговоре с главой «Дозора Смерти».

Судьбы Фетта и остальных мандалорцев были определены: потеря репутации и смерть от рук джедаев, которых уже записали в палачи.

От одной мысли об этом Дуку стало тошно.

Лицо мужчины, и так малоподвижное, совсем закаменело, превратившись в маску. Джедай вспомнил свое намерение сразу же по прилету направиться в лагерь мандалорцев, координаты которого им крайне заботливо предоставили. Не разбираясь, не проводя расследование… Это была бы бойня.

Самая настоящая.

Да, потом правда бы вылезла наружу, но урон? Чести. Самоуважению. Репутации Ордена Джедаев. Не говоря уже про кровь невинных на их руках. На его руках – ведь именно он ответственный за операцию.

Губернатор продолжал слезливо уверять, что ужасные и мерзкие мандалорцы творят кошмарное, уничтожая и разрушая, он тыкал в голографии и записи, подпихивал отчеты, а Дуку читал в его разуме, как Тор хвастался, скольких детей и женщин он убил.

Именно это и помогло принять решение.

В чем-то страшное. В чем-то жестокое.

Но бесконечно справедливое.

Джедаи появились неожиданно.

Даже невзирая на тот факт, что мандалорцы были предупреждены, появление одетых в коричневые плащи фигур стало неприятным сюрпризом. Фетт только облегченно выдохнул: лагерь был свернут, но ни он, ни его братья не собирались бежать.

Хотя и могли.

Бежать – значит признать обвинения правдивыми. Ребенок… (ik'aad chakur – детеныш – что-то шепчет в его мозгу) дал не только развернутое описание того, что может случиться, но и четкие и вполне определенные наставления, как этого избежать.

Фетт не знал, почему, но он ясно видел подтверждение сказанного.

Высоченный мужчина, слегка седоватый, ухоженный, простой джедайский плащ стекает с плеч благородной накидкой. Он выглядел более политиком, чем воином – но Джанго не обманывался. Слишком точные, плавные и изящные движения у мужчины.

Мастер-джедай Ян Дуку.

Лучший мечник Ордена.

Такая характеристика говорит о многом.

Джедаи стояли ровной редкой цепью, положив руки на свои мечи, но не двигались с места, и только Дуку неторопливой, исполненной достоинства походкой приближался к ощетинившимся оружием мандалорцам. Первое отличие – прошептало в разуме.

Мужчина обозрел закованных в броню воинов, темные глаза безошибочно остановились на Джанго.

– Мандалор, – голос, глубокий и зычный, был, как ни странно, исполнен уважения. – Я мастер-джедай Ян Дуку. Прибыл сюда по просьбе губернатора для установления истины и наказания виновных.

Фетт промолчал, не решаясь пока говорить.

– По его словам, – челюсти джедая на миг сжались, в глазах мелькнуло отвращение, – мандалорцы под вашим руководством терроризируют и уничтожают мирное население. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Мы невиновны, – последовал незамедлительный ответ. – Губернатор лжет. Он нанял нас для уничтожения повстанцев.

В глазах Дуку мелькнуло что-то непонятное. Мужчина постоял, глядя в визор шлема Фетта, словно видя его сквозь толстый защитный слой, кивнул…

– Губернатор соврал, – сочный бас Дуку наполнился тщательно сдерживаемым… негодованием. – Он находится в сговоре с Тором Визслой. Это имя вам что-то говорит?

– Глава «Дозора Смерти», – мрачно буркнул Фетт.

– Террорист, – согласился Дуку. Мандалорцы неожиданно зашевелились: джедаи развернулись и направились к стоящему неподалеку кораблю.

– Что происходит? – напрягся Фетт, усилием воли разжимая хватку на бластере.

– Ничего, – скупо улыбнулся Дуку, вдруг став на мгновение неимоверно опасным. – Мы ждем.

– Кого?

– Вашего обвинителя.

Мандалорцы переглянулись, опасаясь переговариваться – мало ли что этот дже'тии может подслушать. Время шло, Фетт все сильнее нервничал, не зная, чего ожидать – действия Дуку напрочь сломали вероятные сценарии. Джанго не знал, что стало тому причиной, и мог только предполагать. Дуку изображал статую: глаза полуприкрыты, руки сложены на груди, ноги словно вросли в землю. Если бы одежду и волосы не шевелил легкий ветер, то можно было бы принять его за надгробное изваяние.

Через четверть стандартного часа ожидания Дуку неожиданно встрепенулся.

– Мандалор, – пробасил мужчина, – поднимите щиты. Немедленно.

Мандалорцы тут же встали плотнее, квадратом, последовав совету. Над полем шла на посадку роскошная яхта: большая, комфортабельная, явно стоящая огромных денег. Опустилась аппарель, из недр корабля с крайне раздосадованным видом показался губернатор, недовольно запахнувший плащ. Вслед на ним вышел рослый мужчина в черных с алым доспехах, на поясе которого был прикреплен, помимо «Вестаров», и сейбер, тускло заблестевший в лучах местного светила.

Джанго едва не зарычал, узнав воина – Тор Визсла. Но что он здесь делает? И… еще с десяток его приспешников?

– Что это значит, мастер Дуку? – пронзительным голосом заговорил губернатор, бросив на мандалорцев брезгливый взгляд. – Я вас спрашиваю! И где…

Идущий рядом Тор сорвал со спины винтовку, как и остальные члены «Дозора».

– Молчать, – негромко скомандовал джедай, и мужчина застыл с открытым ртом. – Губернатор. Вы обвинили находящегося здесь Джанго Фетта и Истинных мандалорцев в совершении преступлений против мирного населения. Тор Визсла, также находящийся здесь, поддержал это обвинение. Это так?

– Да, – прогудел Визсла. – Есть доказательства.

– Вы правы, – размеренно продолжил Дуку, – есть доказательства. И вы просили наказать виновных, не так ли, губернатор?

– Да! – рявкнул мужчина.

– Вы просили правосудия у джедаев, – Ян неожиданно улыбнулся, и у Джанго скрутило живот. – Вы его получите. Сейчас.

Дальнейшее врезалось в память мандалорцев на всю оставшуюся жизнь. Вот джедай стоит, гордый и надменный, а вот его плащ медленно падает на землю, и мастер уже возле шарахнувшегося назад Тора.

Синий клинок, только начавший выходить из эмиттера, вонзился четко под подбородок закованному в бескаровые доспехи Тору. Одновременно Дуку сорвал с пояса уже мертвого, но все еще стоящего мужчины сейбер, одним отработанным движением прикрепляя его на пояс. Кончики пальцев левой руки слегка ударили в кадык губернатора, заставив захрипеть от боли и нехватки воздуха, джедай сделал три шага, а потом просто размазался в пространстве, и мандалорцы с трудом успевали заметить его движения. Члены «Дозора» среагировали, начав стрельбу, некоторые достали вибромечи, некоторые попытались атаковать, используя джет-паки.

Каждое движение Дуку было скупым и неимоверно точным. Ничего лишнего, никаких финтов, странных стоек и прочих красивостей. Каждый раз сейбер или отбивал летящие прямо в мужчину выстрелы – от большинства Дуку успешно уворачивался, – или поражал кого-то из мандалорцев, пришедших за Тором.

«Дозор Смерти» был богатой организацией, все его члены носили бескар'гам, полный доспех, и могли не слишком бояться ударов сейбером – мандалорское железо славится своей прочностью.

Но против Дуку у них не было ни шанса.

Мастер Макаши бил по сочленениям, там, где оставались не перекрытые пластинами места, под подбородки, некоторых останавливал Силой, но убивал только сейбером. Быстро. Эффективно. И совершенно безжалостно. Попытавшегося взлететь джедай убил в воздухе, подпрыгнув на высоту в два человеческих роста. Сейбер попросту разрубил мандалорца пополам над поясом, пройдя в узкое уязвимое место.

Фетт и его товарищи молчали, наблюдая за этим истреблением, и Джанго знал, что они сейчас видят: так должны были умереть они.

Джедай изящно приземлился, погасил сейбер и плавной походкой направился к приготовившимся к отражению атаки воинам, по пути прихватив за шкирку кашляющего и сипящего губернатора.

– Вы довольны моим в высшей степени справедливым наказанием виновных, губернатор? – Белый от ужаса трясущийся мужчина что-то невнятно проквакал, трепыхаясь в стальной хватке возвышающегося над ним на голову с лишним джедая. Темные глаза Дуку впились в лицо пленника. – Судя по всему, да. Это очень хорошо. По результатам проведенного расследования Джанго Фетт и Истинные мандалорцы признаны невиновными в приписываемых им преступлениях. Думаю, вы с радостью оплатите им моральный ущерб за то, что их честное имя было опорочено, – в дополнение к определенной контрактом сумме.

Губернатор неистово закивал. Дуку слегка наклонился.

– И еще… Я очень не люблю, – подчеркнул джедай, – когда меня пытаются использовать втемную.

– Мастер-джедай! – заверещал губернатор так, что Джанго поморщился. – Я приношу вам искренние извинения за это недопонимание! Мы все были введены в заблуждение! Это все Визсла! Я обратился за помощью и получил в ответ обман! Сведение личных счетов!

– Разумеется, – голосом Дуку можно было заморозить все вокруг. – Вас обманули!

– Да-да-да! – еще пронзительнее завизжал губернатор. – Прошу вас принять мои искренние извинения и пожертвование для Храма!

Дуку разжал руку, и Джанго отметил невыразимое презрение в глазах джедая. Пару мгновений он внимательно смотрел в лицо обливающегося потом мужчины, слегка кивнул, и губернатор понесся к яхте со всей доступной ему скоростью.

– Мандалор. Воины.

Дуку слегка кивнул, развернулся и зашагал вслед за губернатором. Трап поднялся, корабль улетел. Майлз сорвал с головы шлем, уставившись на разрубленное пополам тело, лежащее в отдалении, стеклянным взглядом. Джанго его отлично понимал: не каждый день видишь, как должен был умереть, и не каждый день смерть спокойно проходит мимо.

Раздались проклятия, мандалорцы облегчали души, сбрасывая напряжение. Джанго потряс Майлза за плечо. Лейтенант очнулся, уставившись на Фетта.

– Что это было?

– Не знаю, – тихо прошептал Мандалор. – Но такого ни в одном варианте не было.

– Кажется, нам положена компенсация? – прогудел кто-то за спиной. – За моральный ущерб?

– Действительно, – Джанго вновь надел шлем. – Давайте навестим дворец. Но перед этим…

Воины молча уставились на трупы.

Дуку закрыл глаза, начиная очищать сознание. Корабль готовился уйти в гипер, Комари, окрыленная оброненным Дуку замечанием о том, что девушка отлично справилась, взламывая базы данных, и он подумывает над более интенсивной подготовкой Восы к рыцарским испытаниям, едва не пищала от восторга в тесноте своей каюты, остальные джедаи занимались кто чем.

Ян был доволен своими действиями.

Истина установлена, виновные наказаны, Комари не слетела с катушек, все живы и здоровы. Губернатор, напуганный до мокрых штанов, перечислил щедрую сумму на счет Храма. Он никогда не посмеет ничего вякнуть – у Яна имеется компромат, который он, вероятнее всего, скоро пустит в дело, кроме того, мастер подчистил записи, сделанные системами губернаторской яхты, и намертво вбил в сознание поганца необходимость держать язык за зубами.

Теперь остается только составить отчет и предстать перед Советом.

То, что что-то изменилось, Дуку понял быстро.

Они прилетели, выгрузились, рыцари разбежались по своим делам, Комари помчалась хвастаться друзьям, а Ян занялся привычной рутиной: отчетность. Вернуть корабль, сдать некоторые вещи, которые он прихватил в дорогу, описать произошедшее… Он едва успел поесть и вымыться, как комлинк истерически завопил.

Дуку вызвали в Совет.

Он раздраженно выдохнул, но послушно оделся, причесался и направился на встречу, с тоской посмотрев на найденный в описанном в послании месте инфочип. Совет его уже ждал. Полным составом.

Дуку рассказывал, повествуя о поиске истины и прочем, и не мог отделаться от ощущения, что советники смотрят на него уж слишком настороженно. В принципе, к нему и раньше отношение было неоднозначным, в свете того, что Йода иногда задумчиво размышлял вслух о своем преемнике, которым видел именно бывшего падавана.

Ян не слишком верил в подобное, и основания для сомнений у него были.

Совет должен быть не то что беспристрастным, нет. Там должны быть советники, имеющие свое мнение о каждой возможной проблеме. Свое! И эти мнения ни в коем случае не должны совпадать. Таким образом достигается всесторонность обдумывания и рассмотрения, и появляется возможность для принятия решения, более-менее устраивающего всех.

Ведь члены совета вынуждены действовать так, чтобы было лучше для всех джедаев… Пусть и в ущерб отдельным личностям, но так обстоят дела в любой организации.

Однако проблема была в том, что в состав Высшего совета в большинстве своем входили или воспитанники Йоды, те, кому он уделял повышенное внимание, или падаваны его падаванов… И, естественно, все они считали мудрость Йоды несомненной, а его авторитет был для них непререкаемым. Уже слишком давно мнение гранд-магистра стало абсолютом. Да, иногда это действительно было очень даже неплохо, Ян прекрасно помнил не один случай, когда только воля его мастера помогала продавить решение, которое для большинства было неочевидным, и лишь по прошествии времени все видели, что именно такой путь – наиболее правильный.

К сожалению, вместе с мудростью, огромным жизненным опытом, помогающим видеть тропинку там, где для остальных непроходимая территория, Йода нес и консерватизм, и авторитарность.

Древний джедай боролся со своими недостатками… Но иногда он их таковыми не считал. Ведь нет ничего более естественного, чем привычка.

Дуку, невзирая на наставничество Йоды, имел очень жесткий и тяжелый характер. Он не стеснялся спорить и подвергать сомнению мысли гранд-магистра. Именно поэтому его должны были ввести в состав Совета, об этом говорилось неоднократно.

И именно поэтому его и не брали.

Слишком независимым был Дуку, годами пропадая во Внешних регионах, находясь без присмотра магистров. Слишком сильным. И слишком себе на уме.

Магистры и раньше косо на него поглядывали, но теперь напряжение вышло на новый уровень. Ян отчетливо видел это в застывших позах советников, в слишком пристальных взглядах, во внимании, с которым его слушали и анализировали отчет.

В глазах джедаев отражалось нечто странное, как будто они постоянно сравнивали с кем-то стоящего в центре мозаичного пола мастера. Именно так. Сравнивали. И сравнение это было не в его пользу.

Дуку ощущал себя осужденным заранее, и ни о какой презумпции невиновности и речи не шло, и что стало причиной такого поведения… Вариант приходил в голову только один: информация.

Та самая информация.

Совет ее получил первым.

Что же там такое?

Что бы там ни было, никто и не подумал сообщить Дуку о содержимом инфокристаллов. Советники слушали, переглядывались, постоянно что-то уточняли, Йода многозначительно молчал, опершись на клюку, Ян медленно закипал. Наконец Мейс отпустил уставшего мастера, просверлив напоследок тяжелым взглядом, исполненным подозрения.

Дуку промолчал, не собираясь позориться и устраивать сцену. Он промчался к себе, всунул чип в приемник и принялся читать, плюнув на усталость. Чем больше он знакомился с содержимым чипа, тем тяжелее становилось на душе, и тем понятнее становились полные подозрения взгляды советников.

Галидраан должен был стать первой ступенькой на длинной лестнице, ведущей во тьму. Явно заказное и абсолютно несправедливое решение, обернувшееся трагедией и разрушившее надежды целого народа на восстановление. Истинные мандалорцы должны были сдохнуть на том проклятом поле, и вместе с ними должно было погаснуть стремление Фетта постепенно вырвать мандалорцев из порочного круга бесконечных войн.

И это не считая Падения Комари и множества других последствий, которые годы спустя приведут самого Дуку к тому, что он станет ситхом.

Дуку читал описание своей жизни, и едва не плакал от осознания уровня манипуляций.

Он всегда был перфекционистом и идеалистом, так его воспитали, и длительное нахождение на темной стороне галактики не поколебало его убеждений. Столкновение с ужасами и кошмарами реальной жизни укрепляло Яна в желании хоть что-то изменить к лучшему, но все его порывы сталкивались с сопротивлением Совета.

К сожалению, политика определяла теперь жизнь джедаев, а их служение Республике превратилось в служение Сенату.

Это была система, которую Дуку не мог изменить при всем своем желании.

И именно это превратит его в чудовище, идущее по трупам невинных к своей цели, а потом к забвению.

Разве такого он хотел? Разрушения своей родины, гибели семьи? Нет.

Но именно таким будет результат, если Ян не примет меры, отмахнувшись от предупреждения, и пустит все на самотек, руководствуясь принципом, декларируемым Йодой, о том, что видения проходят вовремя.

Может, они и проходят, но это тоже опыт.

Именно об этом стоит помнить.

Видения – это опыт.

И самое главное состоит в том, способен ли ты, получив опыт, осознать его и перевести в мудрость.

Именно на этом спотыкалось подавляющее большинство провидцев. Самому Яну было, с одной стороны, тяжелее: будучи сильным в Живой Силе, он имел не предвидение будущих событий, а предчувствия того, что случится прямо сейчас. С другой – легче. Он мог воспользоваться чужими знаниями: Йоды – одного из самых опытных и сильных консулов Ордена.

Закончив чтение, Дуку вынул чип, спрятав его в небольшой медальон, который носил годами – подарок его первого мастера. Почистил датапад, потом, подумав, попросту сломал его и выкинул в утилизатор. Убрал келью.

И направился на поиски двух человек – Сайфо-Диаса и Квай-Гона Джинна.

Сайфо не было – явно очередное заседание Совета, а вот бывший падаван обнаружился в храмовых садах. Мрачный мужчина неподвижно сидел под деревом, но Дуку прекрасно чувствовал, что это совсем не медитация – Квай просто размышлял на какие-то невеселые темы, и когда Ян, прокашлявшись, не получил ответа и положил руку на плечо Джинна, последний едва не подпрыгнул от неожиданности.

Отдышавшись, Джинн бросил на Дуку полный упрёка взгляд:

– Мастер. Ну нельзя же так.

– Можно, – отрезал Дуку, присаживаясь рядом. – Рассказывай.

– Что именно?

– Что произошло пять дней назад? – Темные глаза просверлили пытающегося прикинуться несведущим Джинна. – Правду, мой падаван, – надавил джедай, и Квай-Гон, вздыхая и отводя взгляд, принялся рассказывать.

Дуку слушал, сжимая челюсти, медленно закипая. В последние годы он постоянно бывал на весьма длительных миссиях, в Храме появлялся редко, но неужели нельзя отправить сообщение? Позвонить? Неужели он был для своего падавана таким мастером, которого с радостью забывают через минуту после посвящения в рыцари?

Неужели он бы не выслушал? Не дал совет? Утешение в трудную минуту?

От тяжелого подзатыльника у Джинна едва не оторвалась голова. Он лязгнул челюстями, ошеломленно повернувшись:

– Мастер!

– Что – Мастер? – гневно свел густые брови Дуку. – Хватит сопли жевать! И вынь голову оттуда, куда солнце не светит!

Глаза Джинна изумленно распахнулись.

– Я понимаю, уход Ксанатоса тебя сильно подкосил, – безжалостно продолжил Дуку, – но это было его решение. Понимаешь? Его. И только его. Я не оправдываю, не осуждаю. Я просто констатирую факт. Это не значит, – рука на плече Джинна сжалась поистине стальной хваткой, – что ты можешь переносить вину одного на всех.

– Но я… – попытался оправдаться Квай. Дуку его прервал:

– Чем был виноват этот ребенок перед тобой, что ты, гораздо более взрослый и опытный, плюнул ему в душу при всех? – Кости плеча затрещали.

– Гнев… Он не умеет контролировать свои эмоции!

– Не умеет? – прорычал Дуку, которого закидоны ученика за все эти годы изрядно достали. – А ты умеешь?! Отвечай! – Мастер встряхнул бывшего падавана, как мешок с крупой. Джинн съёжился.

Дуку неодобрительно сжал губы.

– Я разочарован.

Джинн побелел.

– Я разочарован. Разве этому я тебя учил? Ты требуешь от ребенка то, на что сам не способен, – каждое слово было словно гвоздь в крышку гроба. – От ребенка! И ты называешь себя мастером? Да как у тебя язык поворачивается!

Квай-Гон замер, опустив глаза, вся его могучая фигура сейчас казалась маленькой и жалкой.

– К моему огромному сожалению, – размеренно продолжил Ян, – меня не было в Храме, когда ты поступил невыразимо мерзко.

Джинн поднял голову, недоуменно уставившись на джедая.

– Фимор, – пояснил Дуку, гневно раздув ноздри. – Я был о тебе лучшего мнения, падаван.

– Я… – пробормотал Джинн. – Я…

– Именно, – припечатал мужчина. – Ты. Ты хоть раз подошел к Фимору? Попытался извиниться?

Квай-Гон отвел глаза, и Дуку неодобрительно покачал головой.

– Падаван, – тяжело вздохнул мужчина. – Я учил тебя… лучше. Где сейчас Кеноби?

– Исчез, – прошептал Джинн, все также глядя в пол. – Стражи его так и не нашли. Информация закрыта, для всех его отправили в Бендомир.

Дуку презрительно фыркнул.

– Консула. Сильного. На Бендомир. Ну-ну.

Джедай покачал головой.

– Знаешь, падаван, когда я взял тебя в ученики, ты тоже не умел контролировать себя. Ты был дерзким, наглым, самоуверенным. Ты таскался по помойкам, подбирал всякую дрянь, вопя о сострадании, но почему-то совсем не хотел заниматься своими жалкими формами жизни. Годы падаванства этого так и не изменили.

– Мастер, – густо покраснел Квай. Дуку хмыкнул.

– Что – Мастер? Кто приволок туку и запихнул ее в шкаф? Она сожрала мои сапоги. Новые. А лот-кошка? Которая привела котят как раз на моей мантии? А… Великая Сила. Есть, что вспомнить!

Мужчины переглянулись, и Джинн неожиданно слабо улыбнулся. Дуку крепко прижал его к себе.

– Глупый падаван. Почему? Почему ты лезешь в пасть маластарскому тигру, но не имеешь храбрости попросить о помощи? Разве я хоть раз тебе отказал?

– Простите, мастер, – пробормотал Джинн, пряча в складках плаща покрасневшие глаза. Ян тяжело вздохнул. Он любил Комари, искренне, как своего ребенка, но Квай-Гон навсегда остался его любимцем.

– Идем, падаван.

– Куда?

– Искать Фимора, – поджал губы Дуку. – Давай попытаемся хоть что-то исправить.

Келья рыцаря встретила их тишиной и запустением. А еще подозрительной пустотой. Дуку осмотрелся, развернулся, и достал комлинк.

– Джокаста? Здравствуй, – голос мужчины потеплел. – Ты можешь посмотреть, где сейчас мой гранд-падаван? Фимор. Да, я подожду.

Получив ответ, Ян попрощался, и отключил комлинк.

– Никаких миссий. Он должен быть в Храме. Значит…

Дуку еще раз осмотрелся, обращая внимание на пыль, словно рыцарь уехал в долгую миссию. Проверил шкаф – почти нет вещей. Квай-Гон потерянно бродил по помещениям.

Ян мысленно вздохнул. Исчезновение Кеноби, с которым он чем дальше, тем больше хотел встретиться. Тот, кто возвращался раз за разом… Даже сухое изложение фактов потрясало, а узнать подробности? Потрясающе. Но мальчик исчез, и Ян его понимал. Теперь, после Галидраана, после этого проклятого собрания, он понимал причину такого поступка еще лучше.

Кеноби поступил правильно.

Он дал им информацию, и ушел, не желая вновь тащить Орден на своем горбу. Совет должен принимать свои решения. Проявлять свою волю. По своему желанию, а не из-за того, что кто-то тащит их в нужном направлении на веревке.

Жестоко? Да.

Правильно? Да.

Теперь посмотрим, что из этого выйдет.

Особенно в свете того, что магистры так и не сподобились проинформировать его о возможном становлении Дартом Тиранусом.

Фимор моргнул воспаленными глазами, уставившись на здоровую кружку, наполненную ароматным чаем. Рядом со стуком приземлилась тарелка с пайками. Батончики, на вкус – как флимпси, и это еще если повезет. Но они питательные, и занимают мало места.

– Жуй, – писклявый голос Мола был мрачным. – А то так и сдохнешь среди своих голокронов.

– Я не голоден! – запротестовал мужчина, не в силах отвести взгляд от полок. Забрак закатил ало-золотые глаза, показательно тяжело вздохнув. В следующий миг Фимора сковало Силой. Мол разорвал упаковку батончика, нажал на точку на скуле, и челюсти джедая открылись сами собой. Тут же в рот запихнули кусок пайка.

Мол пальцем поднял Фимору челюсть.

– Сам жевать будешь? – детский голосок стал вкрадчивым и обманчиво мягким. – Или пропихнуть?

Фимор молча прожевал кусок, проглотил. Послушно сделал глоток из кружки, услужливо поднесенной ситхом. Наблюдающий за этой пикантной сценой Кеноби тихо хихикнул.

После принятия решения, он неожиданно вновь начал чувствовать вкус жизни. Беспросветная депрессия, навалившаяся на него еще пару жизней назад, потихоньку начинала рассеиваться. Он не стал резко веселым и жизнерадостным, до этого еще было далеко, но возможность вновь чему-то порадоваться…

Он не ощущал такого желания годами.

Наблюдая как Мол запихивает в Фимора пайки, словно птицу откармливает, Бен слабо улыбался, одновременно занося в датапад размышления о том, что им понадобится в будущем.

А в том, что теперь у них будет какое-то будущее, Кеноби ощущал пусть смутную, но уверенность.

Ксанатос поскреб гладко, до синевы, выбритый подбородок, читая отчет службы безопасности. Посылку проверили многократно, ничего подозрительного не нашли.

Мужчина открыл бокс, уставившись на грани инфо-кристалла.

– Так… – протянул Падший, вставляя его в приемник. – И что тут у нас?

Глава 4 И опять и снова

Выковырять Фимора из архивов было невозможно. Он рылся в свитках и книгах, благоговейно открывал голокроны джедаев, осторожно, по широкой дуге, обходил ситхские – правильное поведение, на взгляд и Бена, и Мола.

Ситхи обычно не церемонились, проверяя своих потенциальных учеников: их голокроны были напичканы различными ловушками. Полезешь в поисках мудрости, а через пару месяцев или трупиком станешь, или с катушек слетишь, и не знаешь, какой вариант предпочтительней.

Фимор был ученым и исследователем.

Перед написанием грандиозной работы мужчина решил поднабраться опыта и знаний, припав к источнику откровений, и вытащить его из библиотеки мог только Мол – Бен даже не пытался, вконец обленившись.

В заброшенной Академии было тихо, уютно, никто не действовал на нервы, никуда не требовалось бежать, что-то делать, кого-то спасать… Красота.

И Бен, и Мол постепенно отходили от дикого напряжения последних лет. Они часами сидели, молчали или беседовали. Тренировались. Техники Силы… Бои на сейберах… Рукопашная.

Впервые за последние лет сто Бен провел чайную церемонию.

По всем правилам.

Как ни странно, Мол поддержал эту инициативу.

Они оделись как следовало, нашли в запасниках Академии чайный набор, Бен оторвал от сердца любимый белый чай, Мол приготовил положенные закуски, так как полное неумение Кеноби сделать что-либо съедобное было ситху давно известно.

Жить Молу, как ни странно, все еще хотелось, поэтому он предпочел поработать ручками, не доверяя давнему сопернику в тонком искусстве приготовления пищи.

Бен заварил чай, они церемонно уселись за столик, дегустируя напиток и обмениваясь глубокомысленными замечаниями, не обращая внимания на шуршащего свитками Фимора.

Мужчина был счастлив. Он то и дело что-то строчил в датападе, разговаривал сам с собой и практически не спал. Заботу о здоровье Фимора взял на себя Мол. Он джедая кормил, поил, запихивал в душ и транспортировал в кровать, предварительно обездвижив возмущенно мычащего рыцаря.

На резонный вопрос Бена, зачем ему это, Мол счастливо обнял спеленатого собственной мантией Фимора, ласково погладив его по голове.

– Всегда хотел иметь домашнего питомца, – смущенно признался ситх. – Доброго. Ласкового. Чтоб мурчал.

– Он не мурчит, – резонно возразил Бен, не реагируя на яростные взгляды Фимора.

– Нет, – согласился Мол. – Не мурчит. Нет в жизни совершенства. Но зато он разговаривает! А это несомненный плюс!

– Кто ж спорит, – задумчиво сделал глоток Кеноби.

Постепенно горячка у Фимора прошла, и он стал более адекватным. Перенасытившийся впечатлениями джедай добровольно вышел из архивов, поел и рухнул на кровать, выпав из жизни почти на сутки.

Потом привел себя в человеческий вид и впервые за несколько месяцев принялся спокойно готовить завтрак, ожидая, когда Мол с Беном выползут из комнат.

– Ну что? – меланхолично вздохнул Бен, наливая первую за день чашку чая. – Полегчало?

Фимор промычал нечто утвердительное.

– Чудесно, – прикрыл глаза Кеноби. – А то мы уж боялись, что ты там так и умрешь от истощения, и мы тебя не успеем ничему научить.

Фимор замер.

– Научить? – прошептал мужчина. Бен величаво кивнул:

– Конечно. Техники Силы. Боевые искусства подтянем.

– Но… – моргнул джедай. – Я… не лучший боец…

– И что? – паскудно ухмыльнулся Мол. – Зато мы – вполне да.

Ксанатос запустил пальцы в шевелюру, потянув волосы. Падший смотрел на стопку отчетов, чувствуя, что у него темнеет в глазах.

Присланный неизвестным доброжелателем кристалл с информацией произвел эффект кувалды, обрушенной на голову, вдребезги разбив все представление бывшего джедая о себе и его месте в этой вселенной.

Для осознания этого факта понадобилось время, деньги и услуги третьих лиц. Три месяца. Больше полумиллиона кредитов – радовало, что пришли они также быстро, как и ушли. И целая артель наемников: своим подручным Ксанатос не слишком-то и доверял, как выяснилось.

А как теперь подтвердилось, для недоверия у него были все основания.

Когда Ксанатос поставил вопрос ребром и ушел из Ордена, плюнув на запыленные сапоги своего мастера, поклявшись страшно отомстить, парню казалось, что вот теперь, когда мастера и магистры не дышат в затылок, никто не читает проповедей и морали, появилась власть и денежные средства – вот теперь он встал на вершину.

Вот теперь он сам себе хозяин.

И никто ему не указ.

Сейчас, спустя девять лет после своего падения, он снова чувствовал себя сопливым юнлингом, который может только сопеть в тряпочку, когда старшие говорят, и молча кивать в ответ на приказы.

Ксанатосу было шестнадцать, когда Совет, под влиянием мудрейшего Йоды, назначил ему последнее испытание Духа, которое парень успешно провалил, о чем совершенно не жалел.

До вот этого самого момента.

Нынешний губернатор Телоса смотрел на гору отчетов и чувствовал себя идиотом. Самым натуральным.

Он всегда был тем еще сокровищем – Ксанатос отлично знал о своих недостатках, – но падение усугубило их, превратив в мании. Он стал жадным и корыстным, истощая и так находящуюся не в лучшем состоянии экономику планеты, организовав «Дальние рубежи» – компанию, ведущую совершенно хищническую добычу полезных ископаемых. Он использовал рабский труд и плевать хотел на мнение других. Он жестоко уничтожал конкурентов – настоящих и мнимых. Его желание отомстить превратилось в навязчивую идею, бесконечно сжигающую его мозг. Он продолжал углубляться во Тьму, разжигая в себе гнев, ярость и ненависть. Он делал все, чтобы навредить джедаям в общем и Йоде с Квай-Гоном в частности.

И, что самое пикантное, во многих этих начинаниях ему… помогали.

Никаких прямых указаний – только легкие толчки извне, направляющие его в нужную сторону.

«Дальние рубежи» создавали проблемы на Бендомире – планете, где располагались главные отделения АгроКорпуса. Что поделать: война с конкурентами за добычу ионита, которым богат этот шарик, ну а то, что попутно он проредил популяцию джедаев – так это мелочи, и факт, не стоящий внимания. Кого это волнует?

Уж точно не Ксанатоса!

Достойный сын своего отца, Дю Крион боролся с заговорщиками, плодящимися словно крысы, железной рукой правил Телосом и тратил огромные средства на поставщиков информации, отыскивая способ навредить Квай-Гону.

Если честно, то с последним дело обстояло не очень хорошо.

Как сообщали информаторы, Джинн был полностью раздавлен падением падавана. Он мотался по космосу, с одной миссии на другую, почти не появлялся в Храме и успешно отбрыкивался от попыток Йоды навязать ему еще одного ученика, доводя юнлингов до слез резкими отказами. Ксанатос мечтал, как окончательно доконает своего бывшего мастера, но никак не мог определиться, каким именно способом.

Он хотел растоптать, унизить джедая, жестоко пытать и изощренно убить морально, но все попытки осуществить мечту заканчивались ничем: Джинн сбегал, выворачиваясь из ловушек, проводил некоторое время в Храме, в Залах Исцеления, и Ксанатос никак не мог его поймать.

И вот это и беспокоило.

Бесплодность всех этих попыток.

Ксанатос не был нежной фиалкой, он с легкостью давил врагов как наглых тараканов, так почему же у него никак не получалось уничтожить одного-единственного джедая?

Аналитики проделали огромную работу, проведя анализ действий Дю Криона за последние годы, и выдали неутешительный вывод: это не Джинн такой везучий.

Это Ксанатос плохо старался.

Все попытки были обречены на провал заранее. Однако польза была несомненной: прекрасно осведомленный об этой ситуации Совет сосредоточил все свое внимание на Дю Крионе, не отвлекаясь на многие другие, действительно важные вещи, вроде внезапно возросшей смертности среди высших руководителей Торговой Гильдии, повышения налогов, приведших к установлению диктатур на некоторых планетах Внешнего Кольца, пропажи сенаторов или резкого ухудшения мнения о джедаях в галактике.

Аналитики даже составили таблицу, где наглядно отметили интересную параллель: как только Ксанатос начинал очередную кампанию против Джинна и Ордена, тут же случалось какое-нибудь крайне важное, но незаметное на первый взгляд событие, проходящее мимо внимания магистров, поглощенных нивелированием ущерба, приносимого бывшим падаваном.

И началось все это шесть лет назад, после того, как Ксанатос Дю Крион пообщался с одним очень добрым и вежливым сенатором с Набу.

Мягкий в общении мужчина оказался ни много ни мало – Лордом Ситхов.

Да. Именно так.

Пока Ксанатос пускал пену изо рта, выплескивая из себя наболевшее, жалуясь на Храм, Йоду, Джинна и вселенскую несправедливость, Палпатин кивал, сочувствовал и очень много говорил.

Ксанатос абсолютно не помнил, что именно, но впечатление у него осталось хорошее. Он был твердо убежден, что набуанец – его лучший друг, он даже высказал в его присутствии некоторые крамольные мысли о джедаях, о ситхах, искренне считая себя последним.

Вот Палпатин, должно быть, веселился, слушая эти пьяные бредни.

А вскоре, примерно через полгода, у Ксанатоса началось обострение паранойи, а шизофрения и мании расцвели буйным цветом.

Именно после этих крайне редких встреч, которых и было-то только две, Ксанатос начинал зверствовать и влезал в какие-то странные проекты, заканчивающиеся ничем. И это парня совершенно не волновало! Ни потраченное на какую-то ерунду время, ни растворившиеся в пространстве средства, которых вечно не хватало, ни появление странных и откровенно отвратительных знакомств, ни очередное падение репутации в сточную яму.

Он об этом не думал и не помнил.

Все мысли поглощала ненависть к Джинну и стремление отомстить.

Ксанатос тяжело вздохнул, в очередной раз включив датапад.

Информация действительно не врала. Экономика Телоса дышит на ладан, «Дальние рубежи» стали притчей во языцех, самого Ксанатоса никто не принимает в расчет – по плану ситха жить ему оставалось еще четыре года, до весьма пафосного, идиотского и абсолютно мерзкого самоубийства, когда мания войдет в терминальную стадию.

И противостоять этому он не может – не того калибра игрок.

И обратиться за помощью не к кому… Разве что воспользоваться любезно предоставленными техниками очищения сознания, которые должны выкорчевать умело посаженные в его разум закладки.

А делать это было страшно: техники оказались темными. Разработка Дарта Когнуса, знать бы еще, кто это такой.

Дю Крион выдохнул, откидывая на спину тяжелую массу иссиня-черных волос, и уставился на лежащий перед ним инфокристалл с описанием техник.

Да? Или нет?

Проклятие выбора…

Молчание медленно, но верно становилось… неудобным.

Неловким.

Двое мужчин сидели рядом, тихо пили чай, но каждый пребывал в своих собственных мыслях. Сайфо-Диас и Ян Дуку сидели в маленькой гостиной положенных членам Совета апартаментов, выпили уже два чайничка и поглядывали на третий, но за два часа так называемого общения сказали друг другу не больше десятка слов.

Да и те касались только напитка.

Лицо Дуку было по-джедайски безмятежным, щиты – непроницаемыми, вот только внутри у него бурлили эмоции, медленно, но верно подталкивающие его высказать все, что он думал.

Однако мозги у мастера были, и выставлять себя идиотом, дать члену Совета повод…

Нет.

Дуку поставил чашку на столик, мысленно горько скривившись. Ситуация складывалась неутешительная… Для него. А вот для Совета… Хм. Совсем даже наоборот.

Ян прекрасно знал о своей репутации. Его считали резким, бескомпромиссным и очень сильным. Будь он приверженцем порядка или вовсе ортодоксом – цены б ему не было в глазах советников в общем и Йоды лично.

Но Ян, невзирая на все свои недостатки, всегда был немного революционером, и гранд-магистра это не устраивало. Пусть Йода и покровительствовал ему (так, по мелочи), пусть бросал намеки, что сделает-таки своего последнего падавана членом Высшего Совета, бормоча о титуле Главы Ордена… Пусть.

Дуку прекрасно знал, что говорить – это одно, а делать – совершенно другое.

Он не самый мудрый, не самый опытный, не самый знающий… Ян знал, что он всего лишь человек, со всеми присущими роду людскому недостатками, но годы, проведенные вдали от Храма, немного прочистили мозги, слегка развеяв розовые мечты и сверкающие идеалы.

Ян видел, как отличается жизнь в Ядре и на окраинах, он слышал мнение простых обитателей Внешних регионов о демократии, Республике и Сенате… О джедаях.

Проклятье, да он сам невольно отмечал, насколько отличаются пропаганда Ордена и суровая реальность. Своеобразное воспитание членов Ордена вело к тому, что, впервые столкнувшись с рабством, болезнями и военными конфликтами, с пороками и диким несовершенством системы, молодые падаваны и рыцари ломались.

Большинство ударялось в ортодоксию, заставляя себя не видеть истину, занимаясь успешным самообманом, а меньшинство… меньшинство падало, погружаясь в омут с головой.

Теперь Ян мог самокритично признать, что и сам страдал таким недостатком, но Галидраан стал последней каплей. Вернее, не он… Последствия этой чертовой бойни.

Если честно, мужчина абсолютно не жалел о том, что сделал. Это было ни хорошо, ни плохо… Это было справедливо. Видеть детские трупы, изувеченных матерей и отцов, знать, чьих рук это дело, и просто захватить ублюдков, надеясь на судебный приговор?

Зная, что тебя хотели использовать в качестве простого инструмента?

Он ни о чем не жалел, потому что все джедаи, отправленные с ним на Галидраан, живы и целы, его падаван здорова физически и умственно, готовится пройти свои испытания, сам Ян не замаран кровью невинных, Истинные Мандалорцы получили шанс на жизнь – и изменение порочного образа действий, в который их втягивали такие, как Визсла. Ведь жив Джанго, и он, как Мандалор, имеет достаточно власти, чтобы начать эти трудные, но невероятно важные изменения.

Общественность восхищена мудрым решением мастера Дуку – ну, некоторые мелкие подробности были скрыты от публики, все чудесно и прекрасно, вот только Ян уже почти полгода безвылазно сидит в Храме, чувствуя себя инфузорией под микроскопом.

Совет так и не удосужился сообщить мастеру о полученной от Оби-Вана Кеноби информации. Ян не мог подойти и спросить – ведь если он спросит, Совет тут же задаст вопрос в ответ: а откуда самому Яну известно о том, что могло бы произойти? Поэтому он лишь интересовался Храмовыми сплетнями, узнавал новости, беседовал…

И видел, как осторожно иногда манипулирует словами Сайфо-Диас – его верный друг уже в течение многих лет. Как испытующе смотрит Йода, наблюдая за своим падаваном. Как щурится Винду, словно смотря на него поверх своего меча.

Мелочи, которые складываются в крайне неприятную картину.

За ним следят. Не в открытую, но следят. Рядом с ним слишком часто мелькают храмовые Стражи. Его постоянно держат занятым – чем угодно, но не отпускают прочь, а ведь раньше Дуку мог пропадать на миссиях пару лет, отправляясь на них под прикрытием, не как джедай. С ним беседует Совет Первого знания – их очень интересует, кого встречал Ян во время своих путешествий, и как он понимает свой долг Хранителя Мира.

Йода чаще обычного стал приглашать его на «семейные» обеды. Ян терпеть их не мог, будучи падаваном, теперь он считал эти несколько часов, проведенные в обществе своего бывшего мастера, откровенно зря потраченным временем.

Мало того, что еда была специфической, так еще и гранд-магистр капал на мозги, читая лекции и рассуждая «о высоком». Тема разговоров сводилась, если подумать, к одному и тому же.

К Падению.

Эта тема всегда была точкой преткновения, но, пока Дуку был падаваном, ему приходилось помалкивать и внимать. Став рыцарем, он начал спрашивать и требовать уточнений, после получения титула мастера Ян откровенно спорил. Иногда из любви к искусству, но чаще потому, что придерживался противоположной точки зрения.

Йода считал всех Падших потерянными. Он считал, что, упав, разумный становится потерянным для Света, для… Для всего. Дуку был убежден, что Падение – не конец. Что можно смягчить эффекты, вновь обрести разум и ясность мысли. Что есть шанс вернуться.

Гранд-магистр был не согласен.

По его мнению, которое он никогда не стеснялся высказывать, замаравшись, отмыться невозможно.

Эту истину Йода крайне обстоятельно и многословно высказывал не имеющему возможности удрать мужчине, внимательно всматриваясь проницательными глазами, прощупывая его Силой, вслушиваясь в слова. Гранд-магистр постоянно напоминал о том, что истинный джедай укоренен в Свете, что он стремится быть милосердным и сострадательным, что он должен…

Иногда Яну приходилось буквально кусать себя за язык, чтобы, не дай Сила, не сказать что-то неподобающее: так ему хотелось плюнуть на все и заявить, что он никому ничего не должен – просто из духа противоречия. Мастеру было горько и грустно: неужели Йода совершенно ему не доверяет? Разве Ян не доказывал каждый день, что твердо намерен идти трудной дорогой Света? Разве Галидраан не показал, что все можно изменить? Надо только захотеть! Не плыть по течению.

Ведь Йода – невероятно опытный консул. Он силен в Объединяющей Силе, да и в Живой тоже. Он умеет прозревать будущее и утверждаться в правильности выбора варианта.

Откуда это недоверие?

Почему?

Единственный, кто был надежным источником информации – Джинн. Дуку выжал из своего падавана все подробности, заполучил копию кристалла: оригинал отобрал Совет, хорошо хоть, Кваю хватило мозгов успеть скопировать данные. Ян побеседовал с мастером ясель и с друзьями Кеноби, составляя из кусочков полную картину.

Чем дальше, тем больше он хотел пообщаться с этим невероятным существом.

У Яна дух захватывало от мыслей о том, какой опыт можно получить, прожив столь долгую жизнь. Полную опасностей. Жестокую и кровавую. Какую силу духа надо иметь, чтобы не сломаться, не упасть, став очередным кровавым маньяком. Чтобы до сих пор быть Светлым, пусть этот свет и немного потускнел от усталости.

Чтобы стараться снова и снова.

Это вызывало восхищение.

Дуку трепетал, мечтая о возможности побеседовать, обсудить некоторые интересующие его темы, и совершенно не понимал, почему никто ничего не делает. Или…

Это слишком секретное дело и ему просто не говорят?

В последнее верилось больше, чем в бездеятельность Совета. Ян был уверен, что Тени сейчас прочесывают галактику в поисках так успешно удравшего юнлинга, задействовав информаторов, явных и тайных, хотя официально всем объявлено, что мальчик переведен на Бендомир.

Друзья Кеноби погоревали, но смирились с тем, что их товарищ теперь находится далеко и вряд ли с ними еще когда-нибудь увидится – одна из тех вещей, которые Дуку отчаянно хотел изменить. На его взгляд, это было отвратительно. Они берут детей, воспитывают их в убеждении, что они станут джедаями, а потом наступает горький момент разочарования. Ведь не все рыцари и мастера хотят или могут взять падавана, и детей просто… отсылают с невидимым штампом второсортного товара.

Да, многие не хотят быть дипломатами, они мечтают о звездах, библиотеках, садах… Почему не рассказывать о всех путях, лежащих перед ними? Почему не дать возможность выбирать?

Как с тем же Кеноби.

Совет переназначения с подачи Мастера ясель просто поставил ребенка перед фактом, отослав в Агрокорпус. Раньше срока. А ведь для юнлинга каждый день в этот период драгоценен.

И почему в Агрокорпус?

Кеноби – консул. С раннего детства видения. Он упорно занимался, изучая науки, лучший в классе, великолепные задатки воина. Ему бы подошел Звездный корпус, в крайнем случае – в учителя.

Но нет. Мастер ясель изрек вердикт, и Совет одобрил, даже не подумав побеседовать с мальчиком. Йода? Его странные попытки сблизить Кеноби и Джинна привели к противоположному результату. Дуку знал своего падавана. Квай был упрямым засранцем, противоречащим просто из принципа. И когда Йода попытался надавить – получил закономерное противодействие: Джинн тут же уперся ногами, руками и рогами, сопротивляясь попытке навязать падавана.

Дуку попытался поговорить с Йодой, чтобы понять истоки этого странного упрямства. Ответ его поразил.

Оказывается, Йода таким образом решил излечить Квая от депрессии, оттащить от края, к которому тот медленно, но невероятно целеустремленно шагал. Гранд-магистр видел зарождающуюся связь между Джинном и Кеноби, он знал, что яркий, буквально солнечный мальчишка вытащит своего мастера из глубин самокопания. Вот только он абсолютно не подумал над тем, что станет с ребенком в процессе. Как это отразится на его психике? На здоровье?

К своему прискорбию, Ян признавал, что и сам раньше о таком не думал. Это уже после долгого и вдумчивого изучения файлов он начал шевелить извилинами. После общения с Джинном. После наведения справок у друзей, знакомых, а самое главное – у тех, кто его бывшего падавана терпеть не мог.

А таких в Храме было подавляющее большинство.

Слишком уж высокомерным и самоуверенным был Квай.

Увы, достойный ученик достойного учителя.

Дуку всегда отлично ладил с логикой и умел читать между строк. Он тщательнейшим образом читал записи Кеноби, слушал снова и снова голосовое сообщение. Думал. Анализировал.

Сопоставлял со своим мнением и мыслями.

Чем дальше, тем больше Ян понимал, почему он-из-прошлого-или-будущего в конце концов покинул Орден и превратился в ситха. Настоящего ситха. Не Серого джедая. Не Падшего. Не Темного джедая. А именно в ситха.

Почему он согласился на то, чтобы кто-то переделал его по своему образцу.

Ведь ситхами не рождаются и не становятся по прихоти. Это не так, что можно решить: сегодня я джедай, а завтра, после полудня, – ситх.

Это всегда процесс.

Длительный. Жестокий. Кровавый.

Это всегда повиновение чужой воле, это разрешение Мастеру обтесать неофита, как глыбу мрамора, превращая заготовку в произведение искусства.

Это всегда добровольное решение соответствовать навязанному тебе образцу.

Всегда.

Ситхом можно стать только после обучения у другого ситха, и никак иначе.

И обдуманность этого решения Яна ужасала.

Неужели он настолько отчаялся что-то изменить в Ордене, что решил пойти по самому простому и зачастую неверному пути насилия, согласившись уничтожить тех, кого считал, пусть иногда и с натяжкой, своей семьей?

Именно размышления на эту тему запечатали рот Дуку, заставляя молчать и сидеть тише воды, ниже травы. Поэтому он не возмущался слежкой, давлением со всех сторон и подозрениями в Падении.

Он не хотел сделать даже крошечный первый шажок на скользком пути превращения в Тирануса.

Дуку, гордый потомок аристократов и последний падаван Гранд-магистра, не хотел вновь стать неудачником.

Фимор, кряхтя и постанывая, поднялся с пола, держась за поясницу. Левый глаз стремительно опухал, грозя заплыть окончательно. Мышцы дружно стонали, жалуясь на жизненную несправедливость.

Мол, стоящий напротив и небрежно поигрывающий включенным посохом, брезгливо скривился:

– Шустрее, непарнокопытное!

– Я не воин! – попытался огрызнуться Фимор, моргая. – Ну нет у меня таланта сейбером махать!

– Да кого интересуют такие мелкие и незначительные подробности! – фыркнул забрак, описывая алыми клинками сложную кривую. Стоящий напротив Бен лениво зевнул. – Шевели конечностями, или без них останешься!

Фимор со вздохом вновь активировал сейбер.

Обучение джедая воинским премудростям шло с переменным успехом. Мол и Бен взялись за процесс обучения резво и как-то слишком серьезно, на взгляд Фимора. Все свои жизни сражавшиеся, впитавшие в себя насилие и готовность нести его – что Мол, что Кеноби, – они оказались крайне требовательными учителями.

Здоровенного Фимора мелкие мальчишки гоняли, как хотели, невзирая на размеры. И ситх и джедай имели чудовищный жизненный опыт и невероятный багаж знаний, они с легкостью демонстрировали высочайший уровень владения клинком, а еще и запросто использовали в бою Силу – так же естественно, как и дышали.

Когда Мол с Кеноби разминались, проводя ленивые, с их точки зрения, тренировочные поединки, Фимор только и мог, что сглатывать от волнения и наблюдать.

Давние противники, ставшие вынужденными союзниками, они с легкостью преодолели несовершенство детских тел, выйдя за их пределы. Когда мальчишки сражались, Фимор с трудом успевал уловить взглядом движения – настолько это было быстро.

И обучая мужчину, что Мол, что Кеноби, не делали ему никаких поблажек: Фимор должен был постоянно подталкивать себя к краю, снова и снова, выполняя требования учителей.

Сам рыцарь уже видел плоды такого экстремального обучения – он за месяц стал лучше владеть клинком, чем за несколько лет под руководством Квай-Гона. Про техники Силы и говорить не приходилось: по храмовым меркам это уже являлось высшим пилотажем, доступным мастерам, да и то не всем.

А мальчишки использовали Силу с неимоверной легкостью.

Когда Фимор выразил опасение, что такому придется долго и нудно учиться, Бен и Мол только фыркнули, после чего мужчине пришлось использовать Силу в быту – заменяя ею конечности.

Рыцарь закономерно изумился: джедаи использования Силы по мелочам, да и не только, и особенно в присутствии посторонних, весьма не одобряли – Фимор отлично помнил, как им всем с детства прогрызали дырку в голове по этому поводу.

Мол только заржал, восхищаясь идиотизмом идеологических противников, лишающих себя удобной возможности практиковаться, Бен презрительно скривил губы, приказав ученику удвоить усилия. Теперь Фимор постоянно что-то левитировал: поднимал, опускал, бросал, подтягивал, тряс, качал, нёс и просто шевелил.

Каждый раз, когда он доставал Силой ложки из ящика, поднимал кастрюлю или сгребал мусор в кучку, в ушах настойчиво скрипел укоряющий голос Йоды, напоминающий, что Сила не терпит легкомысленного к себе отношения. И все это можно сделать ручками.

Бену было плевать. Молу – тем более. Фимор страдал: тяжело изживать вбитые насмерть чуть ли не с пеленок правила.

После второй заминки мужчины Бен похмыкал, и избил рыцаря в тренировочном зале до потери пульса. Фимора последовательно приложили об каждую твердую поверхность, включая потолок, придушили, сдавили так, что едва глаза не вывалились, сейбером понаставили ожогов, а руками и ногами – синяков и ушибов.

Продолжалась данная экзекуция до тех пор, пока Фимор, видимо совсем одурев от происходящего, не оттолкнул мучителя Силовым толчком. Бен удовлетворенно улыбнулся, потрепал блондина по голове и выразил надежду, что вот теперь дело сдвинется с мертвой точки.

А иначе…

Придется повторить.

Повторять не хотелось, совершенно, и Фимор, сцепив зубы, с головой погрузился в процесс обучения.

Тонкий лучик солнечного света вонзился прямо в левый глаз, вырвав задушенный стон. Ксанатос зажмурился, нащупывая рукой мокрое полотенце. Положив его себе на лицо, парень постепенно расслабился, расплывшись на кровати манаанской медузой.

Голова болела нещадно. Последний сеанс выкорчевывания из сознания всего лишнего прошел успешно, и теперь Ксанатос пожинал плоды своего успеха.

Мучиться ему еще сутки, и даже обезболивающее принять нельзя: не помогает. Мышцы изредка сводило судорогой, но по сравнению с головной болью это были просто мелочи. Ксанатос длинно выдохнул, попытавшись расслабиться. Вдруг удастся заснуть?

Когда Падший сумел разлепить глаза, отбросив давно высохшее полотенце, и бросил взгляд на хроно, то едва не поверил глазам. Он проспал почти двое суток. Желудок рычал, требуя еды, Ксанатос сел, двигаясь крайне осторожно. К его искреннему удивлению и радости ничего не болело.

Он прикоснулся к вискам – нормально.

Да, голова еще ощущалась какой-то тяжелой, а мышцы – вялыми, но боль, терзающая его почти месяц, исчезла, и Ксанатос ощущал себя заново родившимся.

Жизнь казалась неимоверно прекрасной.

Светило солнце. Чирикали птички за окном. Плыли по небу легкие кудрявые облачка. Ксанатос улыбался, впервые за годы не чувствуя себя сходящим с ума от гнева и желания отомстить.

Сейчас ему было плевать на Орден, Йоду, Джинна и всех ситхов галактики. Ксанатос чувствовал, что снова один в своей голове, и это он даже не медитировал, проверяя разум!

Парень накинул халат, и направился в ванную комнату.

Через час Ксанатос сидел за столом, с энтузиазмом поглощая пищу, а через два он устроился на коврике, готовясь погрузиться в глубины собственного сознания.

Результат проверки обрадовал. Исчезли закладки, постоянно генерирующие навязчивые мысли, заставляющие фокусироваться на одном и том же. Мысли текли плавно и равномерно, для пробы Ксанатос решил обдумать одну мелкую проблему, и с легкостью разложил ее на составляющие, предложив самому себе три разных варианта решения. Его ничто не отвлекало, не было дикого желания заниматься только Джинном, ему не хотелось убивать и чинить раздоры.

Он был спокоен, собран и готов исправлять ущерб, принесенный его собственными действиями.

Вспомнив годовой отчет, Ксанатос страдальчески скривился. Да уж, разгребать проблемы придется долго, и не только его. Папочка, чтоб его, тоже постарался.

Вот какого черта Криону понадобилось разрывать союзные договора с Орд-Радамой и Серпидалом? Придется потрудиться, чтобы их восстановить, а сделать это будет нелегко: отец Ксанатоса сделал все, в своей ненасытной жажде власти, чтобы при одном упоминании о нем люди плевались. Да и сам Ксанатос тоже не слишком отставал… А еще есть Бендомир. А еще есть «Аркана», которую Падший так красиво кинул. А еще есть Топрава. А еще…

Великая Сила! Вагон и маленькая тележка проблем, требующих немедленного рассмотрения!

А ведь есть и ситхи. И джедаи. И тот неизвестный, который оказал Ксанатосу неоценимую услугу. Встретиться бы с ним…

Ведь надо расплатиться за столь щедрый дар. Не хочется быть должником!

Ксанатос почесал голову, превращая водопад черных волос в гнездо бешеных гундарков, тоскливо вздохнул и кликнул слугу.

Ему нужен чай. Много-много чая!

Немедленно.

Жизнь была хороша, но сидеть дальше в закрытом помещении было невыносимо. Да, здание Академии было специально построено так, чтобы наружу ничего не просачивалось, невзирая на все усилия Одаренных.

И Бена и Мола данный факт радовал, но хотелось прогуляться по свежему воздуху. И Фимор скулил…

Вздохнув, Кеноби полез в ящик с банками чая, с грустью обнаружив, что вскоре придется покинуть безопасное убежище: запасы подходили к концу. К счастью, через неделю будет Фестивать Огней: толкучка, много народу, на них никто не обратит внимания. Надо только Фимора как-то научить скрываться в Силе…

За себя и Мола Бен не волновался.

Оценив опытным глазом количество чая в банке, Кеноби решительно кивнул: да, Фестиваль придется посетить. Тем более, только на Телосе можно купить Ройбуш – чай из листьев одной достаточно редкой травы. Вспомнив пряный аромат напитка, Бен предвкушающе вздохнул.

Дорого.

Но теперь он может это себе позволить.

Ксанатос оценил себя, вертясь перед огромным зеркалом. То, что надо. Скромно, но дорого. Никаких дурацких тряпок устрашающего вида, просто изящная элегантность. Поправив сейбер, свисающий с пояса, парень еще раз провел гребнем по волосам, достигающим поясницы (как у покойного батюшки, будь он неладен!), и твердым шагом направился к спидеру.

Фестиваль Огней.

Толпа. Развлечения. Пора взглянуть на реальную жизнь снаружи и отвлечься от проблем. И развлечься.

Ему не помешает немного расслабиться, тем более, что все шпионы вычищены, и никаких неприятных гостей не предвидится.

Мол задумчиво почесал свеженанесенную татуировку на левой щеке, оглядывая стеллаж, забитый банками с кафом и чаями. От широты выбора глаза разбегались. Продавец было нахмурился, но один ленивый взгляд ало-желтых глаз заставил пожилого иторианца замереть на месте.

Стоящий рядом Кеноби счастливо вздохнул, протягивая дрожащие руки к банке с отборным Сапиром, стоящим маленькое состояние. Фимор хмыкнул, наблюдая, как мальчик пытается дотянуться до верхней полки. Прежде чем мужчина решил помочь, а продавец шагнул ближе, банка накренилась.

Реакция Бена была естественной: Сила подхватила сосуд с драгоценным содержимым, плавно опуская в ладони Кеноби, прижавшего банку к груди, как самое дорогое в жизни.

Мол хихикнул. Продавец выпучил глаза.

Из-за спины раздался низкий приятный голос:

– Фимор?

Глава 5 Йо-хо-хо, и бутылка рому

– Фимор?

Рыцарь вздрогнул, разворачиваясь. Мол лениво покосился в сторону, Кеноби, лелеющий на руках банку, словно своего самого любимого ребенка, даже не соизволил обернуться.

Фимор прищурился, рассматривая представшего перед ним молодого мужчину. Высокий. Худощавый. Черные волосы до пояса, сливающиеся с темной одеждой, темно-синие глаза. Белая кожа. Твердые, резкие черты красивого лица.

Джедай вздохнул, мысленно посетовав на судьбу. Вот за что она с ними так? В Силе их не почуять, так единственный Одаренный на планете просто-напросто наткнулся на них в толпе. А Фимор так надеялся, что Падший просто пройдет мимо…

– Ксанатос, – совершенно спокойно констатировал мужчина. – Дю Крион.

Падший слегка кивнул.

– Привет, брат, – так же спокойно продолжил Фимор. – Бывший. Или все ещё?

Ксанатоса слегка перекосило, но, как ни странно, он удержался от резкого ответа. Телосец выдохнул, на губах заиграла неприятная ухмылка.

– Здравствуй, Фимор. Ты все также фонтанируешь весельем. Ха-ха. Какая чудесная шутка.

– Стараюсь, – показательно скромно шаркнул ножкой Фимор, чувствуя себя непринужденно и расслабленно. Если честно, то попытки Ксанатоса его укусить рыцаря совершенно не задевали: Фимор от природы являлся очень добродушным, и оскорбить его было практически нереальной задачей. А уж после полугода в компании с двумя язвами – Молом и Кеноби – он так вообще отрастил шкуру, которую и из турболазера не сразу пробьешь.

Что Бен, что Мол были первостатейными саркастичными сволочами. Свой темперамент и дурные привычки, наработанные веками кошмарной жизни, они ни скрывать, ни придерживать не собирались. Даже обмен дежурными приветствиями в их исполнении превращался в завуалированные оскорбления, а при вежливых разговорах присутствовать было просто невыносимо для нежной, хрупкой и ранимой психики Фимора.

Со временем он немного попривык и даже иногда пытался шутить шутки юмора в ответ. Жалкие попытки, как заявил Мол, сообщив, что до высот Дум Моч Фимору карабкаться еще долго и нудно. Но надежда есть. Может быть.

Ксанатос изумленно поднял правую бровь, но промолчал, разглядывая мальчишек, за которыми явно приглядывал джедай. Рыжеволосый человек и краснокожий забрак. Они лениво выбирали каф и чай, предпочитая недешевые товары и обстоятельно обсуждая каждый образец. Продавец светился от счастья, потирая длинные худые лапы, на лице иторианца был явно написан восторг от грядущей прибыли.

Фимор молчал, не пытаясь поддержать разговор. Мальчишки расплатились и продавец принялся грузить пакеты с чаем и кафом в фирменную тканевую сумку. Ксанатос прищурился, не понимая, что ему кажется в этой сцене странным.

А потом забрак повернулся, и Ксанатос замер, уставившись на ало-желтые глаза, полные жалостливой насмешки. Рыжеволосый мальчик смерил парня равнодушным взглядом, подхватил покупки, повертел головой и бодро зашагал к следующему заинтересовавшему его лотку. Забрак, чему-то ухмыляясь, направился за ним, вертя в ладонях нечто похожее на отрезок трубы длиной около полуметра, может, меньше. Фимор извиняюще развел руками, последовав за мальчишками.

Ксанатос ошарашенно замер на месте.

Такого с ним давно не было: чтобы вот так игнорировали?

Тем более джедай.

Фимор исчез в толпе, Ксанатос подобрал отвисшую от такого нахальства челюсть, и тут до него неожиданно дошло, что же было странным и смущающим в этой сцене.

Падший подобрался, молниеносно переходя в боевой режим. Затихшая было немного паранойя восстала, заорав дурным голосом, что он просто идиот, что кругом враги, и нечего стоять, как столб, надо что-то делать! Синие радужки телосца окружили тонкие алые кольца, стремительно разрастающиеся. Дю Крион оскалился, отчего окружающие шарахнулись в стороны, и понесся сквозь толпу, распихивая всех подряд.

Руку свело судорогой на сейбере, Ксанатос скользил черной кровожадной тенью, забыв о том, что хотел позвать охрану, которую не взял с собой на этот праздник жизни, едва не втягивая ноздрями воздух, словно гончая.

Он вылетел с площади, пробежал по переулку, свернул в следующий, вернулся, вновь свернул, но уже в другой… Перед Ксанатосом открылась небольшая площадка с парой столиков и зонтиком, украшенным крошечными бумажными фонариками – одна из многочисленных кондитерских, предлагающих чай и каф.

И сидящие за столиком Фимор и двое мальчишек.

Ксанатос выдохнул, на миг ему показалось, что из ноздрей пошел пар. Брюнет тяжелым шагом подошел к столику, едва не кипя от гнева и ярости. Стул со скрежетом отодвинулся от стола, Ксанатос сел, раздраженно откинув на спину лезущие в лицо пряди волос.

Фимор хлюпнул чаем, и Дю Крион взбесился окончательно. Он с рычанием дернул рукой, срывая сейбер с пояса, да так и застыл, скованный Силой. Маленький забрак аккуратно отставил чашку и улыбнулся. Лицо ребенка, изукрашенное резкими черными татуировками, превратилось в жуткую маску, ало-желтые глаза вспыхнули, засияв.

С глаз словно упала невидимая пелена.

Маленькие ладони удивительно опытным движением провернули сейбер-посох, как с неожиданным холодком сообразил Ксанатос, и один из эмиттеров ткнулся ему под подбородок. В глазах мальчика мелькнуло жуткое садистское наслаждение всей этой ситуацией.

Падший попытался дернуться. Бесполезно. Рыжеволосый ребенок укоризненно нахмурился, покачав головой, судорожно оглядевшийся Ксанатос отметил необычайную безлюдность.

Фестиваль Огней.

Прорва народа, но все отдыхающие где-то там, они обходят переулочек, словно его не видят, а мальчишка, лениво наблюдающий за ним, прихлебывая чай с рогаликами, одет в практически полную форму джедая. На поясе – сейбер. Забрак одет в черное, традиционное одеяние воина-ситха, прямо как в хрониках, только мантии или накидки нет. Зато в руках – посох.

И они не ощущаются в Силе.

Что происходит?!

Кипящий разум словно омыла волна всепоглощающего мира и покоя, и Ксанатос непроизвольно расслабился.

– Полегчало? – скучающим голосом поинтересовался рыжеволосый мальчик.

– Скажи, что нет, – тут же весело улыбнулся забрак. – Дай мне повод.

– Владыка Мол, – укоризненно вздохнул рыжий.

– Действительно. Что это я! – распахнул глаза Мол. – Мне повод не нужен!

Эмиттер надавил прямо на кадык, Ксанатос непроизвольно сглотнул.

– Фимор? – Дю Крион попытался сделать вид, что все происходящее – обыденность. – Что происходит?

– Кеноби, – мягко промурлыкал забрак, наклоняясь ближе. – Давай его убьем. Все только обрадуются.

– А спасали тогда зачем? – Кеноби отодвинул чашку и подтянул поближе вазочку с рогаликами, пользуясь моментом.

– Ну… Опыт ставили? – предположил Мол.

– Спасали? – прищурился Ксанатос. Мол фыркнул.

– Как там твоя голова? – поинтересовался забрак. – В ней только ты или еще кто-то?

– Но… – опешил Ксанатос.

Мол закатил глаза.

– Техники Дарта Когнуса – вещь, неизвестная абсолютному большинству.

Падший фыркнул, разъяряясь.

– Вы что, – парень надменно приподнял подбородок, – думаете, что я поверю в то, что вам известны…

Мол снял щиты.

На секунду.

Ксанатос что-то пискнул, сжавшись. Забрак убрал сейбер и нежно, тремя пальцами, взял Дю Криона за кадык. Телосец замер, отчетливо понимая: один звук, и ему вырвут горло – пальцы были твердыми, словно дюрасталь.

– Вы что-то хотели сказать, Ксанатос Дю Крион? – мягко спросил Кеноби, пряча руки в рукава, и голубые глаза слегка засветились.

– Приношу свои глубочайшие извинения за мое в высшей степени ужасное поведение. Молю вас о прощении и надеюсь, что смогу загладить свою вину, – когда надо, Ксанатос мог наступить на горло своей гордыне. – Как я могу это сделать?

Мол и Кеноби переглянулись. Забрак откинулся на спинку стула, посох исчез под столом.

– Думаю, – улыбнулся Бен, – мы найдем выход из положения.

Ксанатос сглотнул.

Палпатин прищурился, задумчиво вращая большие пальцы сцепленных рук вокруг друг друга. Поразмышлять было о чем.

Все попытки ситха связаться с мастером потерпели неудачу. Плэгас забурился в какую-то дыру, которых у него было много, и нос не высовывал наружу. На один из тайных номеров пришло короткое оповещение, что муун занят, поглощен очередным экспериментом и настоятельно рекомендует ученику не беспокоить его.

Это совершенно вывело Шива из себя.

Ситх разгромил комнату (руками и ногами, никакой Силы – что вы! Не с Храмом Джедаев почти под боком), снимая стресс и восстанавливая спокойствие, и теперь думал, каким образом можно найти Плэгаса.

Его мастер слишком хорошо умел прятаться.

Особенная ирония всей этой ситуации заключалась в том, что сообщение было отправлено как раз в тот день, когда был убит Мол и разграблены счета набуанца.

Шив иронию оценил по достоинству. И даже сказал «ха-ха» целых два раза. Вот только ничто не могло подсказать, на какой именно планете прячется в настоящее время муун.

В последнее время Палпатин особенно часто с тоской и искренним сожалением думал о неудавшемся покушении на его наставника, навсегда оставившим мууна без нижней челюсти. К сожалению, ситхи живучи, а Плэгас – так вдвойне. Планируя убить своего мастера, Шив перебрал множество вариантов в попытке найти самое эффективное средство и метод.

К сожалению, Плэгас был хуже спор чумы, в честь которой его поименовали. Невзирая на великолепное экономическое образование, ситх был гениальным ученым, постоянно проводящим эксперименты, изучающим что-то новое и открывающим неизведанное. А еще он был параноиком. Палпатин так и не смог узнать тайны учителя, кроме самых незначительных, и то, сколько пришлось корячиться, чтобы заполучить хотя бы эти крохи!

Ведь даже толика тайных знаний Плэгаса помогла Шиву продвинуться на его пути неимоверно далеко.

Мужчина жаждал получить доступ к журналам мастера, мечтая постичь тайны бессмертия, или хотя бы быстрой регенерации, но увы, об этом оставалось только мечтать.

Палпатин не знал практически ничего… А вот Плэгас знал если не всё, то многое, и разгром базы на Мустафаре говорил об этом четко и ясно.

Шив вздохнул, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Ему необходимо переключиться. К примеру…

Мандалор.

Мандалор стал еще одним неожиданным разочарованием, вообще, последние полгода были откровенно неудачными.

Мол. Мустафар. Деньги. Теперь и это еще… Шив очень надеялся на весьма предсказуемую реакцию джедаев на призыв о помощи. Губернатор Галидраана в сотрудничестве с Тором Визслой должны были предоставить основание для искоренения Истинных мандалорцев, а джедаи – измазаться в крови, от которой им навек не отмыться, ведь потом правда о подставе вылезла бы наружу. Уж Шив об этом позаботился, приготовив пакет с информацией.

И что?

Мандалорцы живы, Визсла и его подчиненные мертвы, а общественность рукоплещет искоренившему террористов Дуку! Палпатин получил бойню, но совсем не в том контексте, в котором планировал. Джедаи должны были быть оплеванными и униженными презрением окружающих, а их репутация, за которой они не слишком-то и следили – снова подмоченной.

А что же Шив мог наблюдать сейчас?

Начать стоило с того, что Ян Дуку, являющийся и так достаточно известным джедаем-дипломатом, получил репутацию поборника справедливости и защитника униженных и оскорбленных.

Это можно было пережить – все-таки всего один человек… Но!

Если Дуку до этого считали достаточно резким и суровым, то теперь мнение обывателей слегка отполировало эти колючие детали, сделав его тем, кто не боится идти против представителей власти на пути установления истины.

Ни для кого не было секретом, что Ян лично вырезал целый клан мандалорцев, и воспетым в страшных рассказах и преданиях воинам не помогли ни бескаровые доспехи, ни преимущество в живой силе, ни дорогое вооружение, ни навыки убийц.

Все пали под ударами меча рыцаря.

Естественно, рассказы о жестокой казни особенно понравились тем, кто так или иначе пострадал от действий Дозора Смерти, а тот факт, что символ власти этого клана висит теперь на поясе мастера, вызывал у одних зубовный скрежет, а у других – недержание от радости, что всех этих тварей вбили в землю по ноздри.

Непроизвольно славе Дуку помогли кадры записей, сделанных Истинными мандалорцами, которые были свидетелями происшедшего. Последователи Джанго Фетта по достоинству оценили воинскую доблесть джедая, а скрывать ничего не стали, так что теперь все желающие могли полюбоваться на то, как выглядит справедливость в исполнении последнего падавана гранд-магистра Йоды.

Естественно, тень славы одного пала на всех остальных: репутация Ордена немного повысилась, а члены Ордена, несущие бремя миротворцев по всей галактике, неожиданно восприняли действия Дуку как пример, которому следовать не зазорно, что привело к нарастанию напряжения между Сенатом и Советом.

Разумеется, Совет был вынужден одобрить сей модус операнди, сохраняя лицо и не реагируя на гневные возмущения сенаторов и владельцев корпораций, а также планетарных правителей, неожиданно обнаруживших, что теперь джедаи не спешат принимать их утверждения как истину в последней инстанции, а перед тем, как вынести решение, роют, копают и всячески отравляют жизнь своим работодателям.

И даже Дуку, ставшему источником данной моды, нельзя попенять – он сидит в Храме и не высовывается.

Падавана готовит к испытаниям, юнлингов гоняет… В свое удовольствие живет, скотина! А Палпатин страдает, ломая себе голову в попытках придумать способ нивелировать нанесенный мерзавцем ущерб.

Почему?

Ну почему Ян Дуку неожиданно начал расследование? Шив понять этого не мог. Он мог только придумывать изощренную месть и терпеливо ждать ее исполнения, попутно размышляя над тем, как найти своего так вовремя исчезнувшего мастера.

Впрочем…

Набуанец сверкнул злобной улыбкой, радуясь отсутствию секретаря, возможно, он нашел способ. Банковский клан. Плэгас слишком сильно с ними связан… Должна быть лазейка!

Погрузившийся в очередной эксперимент Дарт Плэгас сосредоточенно вчитывался в записи своего предшественника на ниве науки, бережно листая древний журнал. От страниц несло кровью, болью и смертями – смесь, заставлявшая ситха блаженно улыбаться. А какие чудесные опыты там были описаны! Муун практически визжал от восторга, как малолетка, предвкушая, как будет их повторять, творчески переосмысливать и вновь повторять. Уже свои опыты! Тем более никто не мешает… Ни Клан, ни ученик, ни его свободные агенты… Плэгас терпеть не мог лишнее беспокойство и отвлечение, поэтому попросту заблокировал все возможности для общения, погрузившись в научные изыскания с головой. Если что, сообщения он потом прочитает. А особо срочное… Только для банкиров.

Плэгас перелистнул страницу, буквально потирая руки от удовольствия, не видя, что в базе данных осело еще одно сообщение от анонима.

– Точка, точка, запятая! – тренировочный боккен ткнулся в подмышку, и Ксанатоса скрючило от боли. – Вышла рожица кривая! – Мол злобно хихикнул, продолжая напевать детскую песенку. – Палка! Палка! Огуречик! – с каждым словом боккен с силой ударялся о руки и ноги несчастного падшего. – Вот и вышел человечек!

Ксанатос захрипел, закатывая глаза: боккен был усыпан колючками плотнее, чем ствол «Взрывающейся хуры», и каждая колючка заботливо смазана ядом нервно-паралитического действия. Не смертельно, но дико больно.

– Эти ручки, эти ножки, побежали по дорожке… – Мол сощурился, пнув пытающегося встать Ксанатоса в пятую точку. Парнем словно из катапульты выстрелили. – Я кому сказал – побежали! – гаркнул забрак, что в его исполнении выглядело очень смешно: злобная писклявая мелочь. Ксанатос послушно побежал – он видел и ощущал больше, чем внешность ребенка. За ним гнался монстр с большой буквы «М», и Дю Крион просто пытался выжить.

На помощь джедаев рассчитывать не стоило: Фимор корячился рядом со своим братом-падаваном, а Кеноби отличался от Мола только тем, что не имел рогов, по просвещенному мнению несчастных страдальцев.

– Ладно, – неожиданно благодушно махнул рукой забрак, одним взмахом руки левитируя боккен к стене, прямо на подставку. – Кеноби! Твоя очередь!

Бен встал, насмешливо покосился на тяжело дышащих, взмыленных и пропахших потом Фимора и Ксанатоса. Щелкнул пальцами. Сейбер взлетел с пояса, регулятор сам повернулся до отметки в десять процентов мощности – не смертельно, только ожог. Сильный.

– Продолжим изучение Второй формы. Начальные ката. Вперед.

Подневольные ученики похватали тренировочные сейберы, встали в стойки и замахали мечами.

– Следим за работой ног! – строго произнес Кеноби, охаживая Ксанатоса по икрам. – Четче!

Мужчины застонали.

Мол ехидно ухмылялся: вид учеников вызывал в ситхе какие-то глубинные положительные чувства. Так и хотелось обнять весь мир, задушив от радости! Что самое интересное, забрак отметил, что Кеноби тоже начал потихоньку оживать.

Постоянно находящийся в депрессии джедай вынырнул из этого болота и впервые за века смог отстраниться от привитого когда-то Джинном самоедства.

Для такого утверждения были все основания. Ситх несколько раз встречался с Квай-Гоном, и не все эти встречи были боями. Пусть Мол и являлся социопатом с очень извращенной логикой, он прекрасно разбирался в психологии разумных и легко заметил, что мастер Кеноби обладал довольно завышенным самомнением.

Нет, он не был законченным эгоистом – Джинн обладал и состраданием, и мудростью, и добрым сердцем… Вот только, кроме этого, он имел крайне избирательную слепоту и убежденность в том, что только он правильно понимает Волю Силы, запросто путая ее с собственными желаниями.

Крайне своеобразная личность, служащая прекрасным примером того, что джедаи – всего-лишь люди в широком понимании этого слова, со своими тараканами в голове.

Как и все обитатели галактики.

И прекрасным подтверждением данной мысли были три его падавана.

Впрочем, в данный конкретный момент времени Мол размышлял о Кеноби и его неожиданно проснувшемся вкусе к жизни.

Решив пустить все на самотек, старик Бен, в которого превратился огненный когда-то Оби-Ван, начал постепенно оживать. С его плеч упал груз, который на джедая взваливали все кому не лень, а он и тащил, подчиняясь долгу. Долго тащил, пока не понял, что это совершенно бессмысленное занятие. Нельзя вечно нести всех на своей спине, терпя понукания, от этого ездоки только наглеют и ленятся. Да еще и обвиняют в своих бедах того, кто делает им благо по доброте душевной.

До Кеноби этот факт, который он упорно и долго игнорировал, наконец дошел, и джедай принял решение позволить всем вокруг самим разбираться в своей жизни. Не пытаться раз за разом изменять реальность, считая, что так будет лучше, а в результате получая все ухудшающийся результат, а дать возможность другим принимать свои решения. Набивать свои шишки и делать из этого выводы.

Если честно, то Мол дико удивился, что Бен все-таки решился. Ситх думал, что джедай продержится еще пару веков этой нескончаемой тягомотины, но, видимо, даже у легендарного терпения Кеноби существовали какие-то границы.

Да, Бен оставил всем причастным подсказки. Он обеспечил информацией Совет, Дуку, Джинна, посылал анонимные файлы Фетту и Ксанатосу. Вдохновленный его примером, Мол тоже кое-кому послал махонький сюрпризик.

Однако, невзирая на эти мелочи, в основном Кеноби отстранился. Он прекратил вмешиваться и просто решил пожить для себя.

Мол эгоизм очень уважал и одобрял, поэтому не задумываясь поддержал инициативу давнего врага. Что может быть лучше наблюдения за копошением хорошо известных тебе личностей, бегающих, как муравьи? Особенно если пару раз ткнуть палкой в муравейник?

Вот и Мол был совершенно согласен, что пора бы и прекратить надрываться, поворачивая вселенную в нужную сторону, и посмотреть, как с этим справляются другие. Те, кто только орать горазд и размышлять о высоком.

А пока можно и учеников воспитать.

Как ни странно, но Мол воспринимал и Фимора, и Ксанатоса одинаково, как тех, в чьи бестолковки просто необходимо срочно вбить толику мудрости, вынесенную за века не самой легкой жизни.

А она, в смысле мудрость, у забрака была.

Все его жизни были нескончаемым кошмаром и постоянной борьбой за существование, начиная с самой первой, закончившейся падением в шахту. Поначалу Мол не думал, – зачем, как и почему все это происходит. Он хотел отомстить. И мстил. Мстил, пока не понял, что месть – это не цель жизни, и ничего хорошего для самого Мола она не несет.

Да, он и пытал, и убивал Кеноби, но и его пытали, убивали и калечили. Во имя какой-то цели, а чаще для простого развлечения.

Когда Мол взбрыкнул и пошел против своего мастера, которого просто боготворил, даже не помышляя покуситься на его жизнь, то забрак первым удивился. Палпатин – не очень. Ситх отреагировал жестко и быстро, так что первая смерть от рук Сидиуса запомнилась забраку надолго. Однако, как говорят умные люди: «Глаза боятся, а руки делают», а другие добавляют: «Главное – начать».

Мол повторил опыт, с тем же результатом, попробовал еще раз… А потом просто вошел во вкус.

Оказалось, что он действительно смог разорвать свои цепи, обретя свободу выбирать. В конце концов, ситх дошел даже до того, что выступал на стороне джедаев (конкретно Кеноби, но это не важно), помогая уничтожить всеобщую угрозу – а Сидиус, в отличие от других ситхов, был неимоверно радикальным. Он уничтожал всех, невзирая на окраску. И светлых, и темных, и серо-буро-малиновых в крапинку.

Для Сидиуса все были равны, и ситх делал всё, от него зависящее, чтобы потенциальные почти ученики даже помыслить не могли о бунте, уничтожая угрозы превентивно.

В конце концов даже сознательно воспитанный ущербно Мол поумнел и начал развиваться и расти над собой, не воспринимая вбитые в подкорку постулаты как истину в последней инстанции.

Теперь он ясно видел и достоинства, и недостатки Темного пути, не считая, что кому-то что-то должен и чем-то обязан. Теперь бытие ситхом было осознанным выбором того, кто действительно стал настоящим Владыкой – таким, который поистине достоин своего титула.

Именно поэтому Мол не делал никаких различий между учениками, и плевать ему было, что один из них натуральный джедай, и Темным не станет никогда и ни за какие коврижки. Учить стало делом принципа, и огромным наслаждением.

Каждый раз, когда забрак брал в руки учебный боккен, его душа пела от радости.

Квай-Гон тяжело вздохнул, в очередной раз отскребая себя от пола. Мужчина чувствовал себя сопливым падаваном в начале своего обучения, ничего не умеющим, ничего не знающим… по сравнению с обладающим запредельной мудростью мастером.

Дуку снисходительно изогнул уголки губ, Сила наполнилась легкой насмешкой.

– Что я тебе говорил, падаван? – прогрохотал джедай. – Бой – это тебе не блошиный цирк, а мгновение, в котором решается твоя судьба. Сможешь ли ты уйти, или хотя бы уползти с поля, или останешься на нем навеки.

Ян покачал головой, легким движением пальца подзывая к себе Комари.

– Еще раз.

Джинн закатил глаза, полная энтузиазма и энергии Воса встала в стойку, злорадно ухмыляясь.

– Начали, – скомандовал Дуку. Комари плавно шагнула вперед, уходя от атаки прыгнувшего, словно в задницу укушенный, Джинна. Мужчина пронесся волосатым метеором, он прыгал и скакал вокруг Комари, успешно использующей смесь второй и третьей формы для отражения атак.

Дуку наблюдал за боем и морщился.

Для мастера наблюдать это цирковое представление в лице его падавана было невыносимо. Одно дело, когда воздушные трюки Атару исполняет невысокий разумный, как, к примеру, Йода – этот стиль помогает добавить импульс к удару и нивелирует недостаток роста и физической силы. И совсем другое дело, когда летать пытается почти двухметровый верзила. Да, сила ударов становится ужасающей, а вид пикирующего на тебя сверху, словно кара Божия, громилы, впечатлит любого до икоты, однако не надо забывать о том, что в этом конкретном случае необходимо обладать феноменальными рефлексами и скоростью.

А также точностью.

К сожалению, Джинн настоящим Мастером Четвертой формы не являлся. Сам Дуку успел бы убить своего падавана раз двадцать буквально за первые пять минут боя, и для этого мужчине не пришлось бы даже сойти с облюбованного для стояния пятачка: достаточно просто менять положение руки в пространстве.

Сколько раз он пытался вбить в голову Квая, что Атару хорош, пока ты молод, потом необходимо как минимум комбинировать его с другой формой, желательно защитной – Четвертая форма хороша для прорыва, для стремительной атаки, но не для затяжного боя.

Однако тут как раз проявилось поистине тупое упрямство Джинна: увидев, что мастеру не нравится выбранная для изучения форма, Квай тут же решил, что будет практиковать именно ее, и плевать, что она для него не очень-то и подходит.

Он решил – остальное по боку.

В конце концов, Дуку смирился, надеясь, что падаван вырастит мозг и обретет немного понимания, или, хотя бы, начнет практиковаться до изнеможения, оттачивая мастерство до совершенства. Увы, и и тут Яна постигло разочарование. Джинн был хорош, но не великолепен, как требовал являющийся перфекционистом Дуку. Он мог сражаться на равных с середнячками, которые заполняли храм, но противостоять настоящему мастеру уже являлось непосильной задачей.

А ведь сам Дуку на равных противостоял Йоде.

Комари показывала лучший результат, но тоже не идеальный, и это доводило мужчину до слез. Дуку был фанатом Второй формы, он извлек Макаши из незаслуженного забвения и вернул искусству дуэлей потерянные блеск и славу.

Дуку годами отполировывал свои навыки, пока не достиг приемлемого по его мнению результата, и подтверждение своей квалификации мужчина получал постоянно, годами пропадая на миссиях во Внешнем кольце.

Именно там он зарабатывал репутацию, сражаясь насмерть с желающими его убить, искалечить, продать в рабство, а не в тренировочных залах Храма.

Видеть уязвимость идиота-падавана было больно, и Дуку решил совместить приятное с полезным, подтянув умения Джинна и вправив попутно ему мозги. А последнее было неимоверно тяжелой задачей. Квай привык не решать проблемы, а делать вид, что все рассосется само собой, и вообще всем мерещится.

Дуку это просто выводило из себя.

Не выдержав отмалчиваний, Ян схватил Квая за ухо, и потащил к целителям, проверять его голову да и весь остальной организм в целом. Результат получился неутешительным: куча недолеченых травм, набор болячек, некоторые из которых начали переходить в хроническую фазу, оборванные Узы Силы, гноящиеся и не заживающие…

Джинн хорошего отношения не оценил, решив привычно удрать из Залов Исцеления. Дескать он здоров, а дома и стены помогают.

У Яна лопнуло терпение.

С трудом удержавшись от рукоприкладства, Дуку решил пойти проторенной дорогой. Он силой загнал падавана обратно к целителям, с тоской вспоминая о своей родине, и теперь жизнь Джинна вошла в размеренную колею: Залы исцеления, тренировочный зал, столовая, архив. И так от рассвета до поздней ночи.

Все попытки удрать пресекались, все утверждения об улучшении здоровья проверялись, вдобавок Дуку не постеснялся привлечь тяжелую артиллерию в лице Винду и Йоды – Джинну назначили ясельный долг.

Он обязан был обучать и помогать воспитывать юнлингов, и делать это с радостью, смирением и истинными терпением и состраданием.

В таких условиях даже жизнь взаперти стала гораздо веселей, как неожиданно обнаружил Дуку.

Потрясенный энтузиазмом своего падавана, гранд-магистр подобрел, и стал относиться к Яну гораздо адекватнее, потихоньку смягчая режим. Все было прекрасно, Дуку готовился выпустить в мир еще одного выросшего падавана, мечтая только о встрече с неуловимым Кеноби, которого так и не нашли, как вдруг судьба предоставила ему вожделенный шанс.

И не только ему.

Глава 6 Здравствуйте, грабли!

Ни на какой Мандалор они, естественно, не полетели. Зачем? Их и на Телосе неплохо кормят. Деликатесами. Кровати мягкие, комнаты просторные, а еще есть расторопные слуги, обеспечивающие комфорт сутки напролет.

Радиоактивная помойка под куполом не выдерживала с этим совершенством никакого сравнения.

Да, на Мандалоре можно спокойно осесть, и Мол с Кеноби планировали это сделать – среди множества зол это был, как ни странно, самый приемлемый вариант. Хотя бы тем, что в Мандалорском пространстве не было Республиканской надзорной службы, худо-бедно, но следящей за учетом и образованием несовершеннолетних.

Да и вообще, для проживания на территории Республики требовались документы, а в свете интереса Ордена светиться не хотелось.

Они собирались подать заявку на образование клана, сдать экзамен на знание Шести деяний и законно получить гражданство Мандалора. Да, жизнь среди воинственных придурков имела свои особенности, но Кеноби рассчитывал на помощь Фетта.

Пусть одноразовую, но и то хлеб.

Конечно, немного смущало наличие клана Крайз, который постоянно мутил воду, но теперь это была проблема Джанго, как Мандалора, а не джедаев или, упаси Сила, лично Кеноби.

А ведь когда-то он Сатин даже любил.

Однако свой долг герцогини Сатин любила больше, совершенно не желая просить возлюбленного присоединиться к ней, хотя Кеноби был готов оставить ради нее Орден – свою единственную семью, целый знакомый до боли мир, в котором вырос.

Сатин было достаточно попросить.

Она этого не сделала.

Потом все закончилось трагедией, но даже в первой жизни ханжеский пацифизм герцогини утомлял. Она была против насилия… Вот только сама принуждала людей следовать ее мнению, запросто изгоняя и уничтожая несогласных.

Тогда Кеноби закрывал на это глаза, после смерти Сатин – тем более, а вот потом… Подростковая влюбленность, приправленная страданиями и очень избирательными воспоминаниями, не выдержала столкновения с суровой реальностью.

Чем дольше жил Кеноби, тем равнодушнее и критичнее он относился к своим былым привязанностям, препарируя их, словно патологоанатом – лежалый труп, профессионально и отстраненно.

Это уберегло от повторения старых ошибок и даже иногда позволяло не наделать новые.

Да, Мол с Беном собирались лететь на Мандалор, но как только появилась альтернатива в виде Телоса, союзники тут же передумали.

Телос мог предоставить все, что необходимо для жизни: чудесный климат, свободно конвертируемые валюты, защиту от поползновений джедаев, а также то, без чего и Мол, и Бен могли существовать, но абсолютно не желали этого делать – комфорт.

Бывшие враги дико устали жить в задницах галактики, спать на камнях и жрать подножный корм.

Это по молодости и глупости они были готовы к таким подвигам, считая их само собой разумеющимися, а теперь, после более чем семи веков жизни, хотелось тишины, спокойствия и нормальных человеческих условий.

Бывшие противники желали вкусно есть, спать на мягком, носить нормальную одежду, а не дерюгу, и делать то, что они хотят, а не то, что требуют окружающие. Ну, еще чай. Да, про чай забывать нельзя.

Все это, плюс различные бонусы, удалось получить легко и просто, крайне остроумным, а главное, абсолютно законным способом.

Ксанатос, который после чистки мозгов стал более-менее адекватным, в благодарность за то, что ему вернули разум и взяли в ученики, совершил невероятный финт ушами, показав окружающим аттракцион невиданной щедрости.

Так неожиданно случившаяся встреча с его бывшим братом-падаваном, закончившаяся принятием Криона в ученики, натолкнула Мола с Кеноби на мысль о том, что лететь в Мандалорский космос для приобретения статуса слишком лениво.

Особенно в свете того, что Ксанатос жил в самом настоящем дворце.

Со слугами.

Одна мысль о том, что они могут поселиться в этом чудесном месте, направила мысли напарников во вполне определенную сторону, и тут же был выработан великолепный план, сулящий изумительные перспективы.

Мол, как истинный Владыка, в эксплуатации чужого труда не видел ничего криминального – слугам платят.

Кеноби тоже не видел в этом ничего странного: за свою жизнь Переговорщик посетил столько дворцов, званых обедов и прочего, что даже в первой жизни иногда недовольно морщился, когда приходилось себя обслуживать в Храмовой столовой. На падавана в этом вопросе никакой надежды не было: пусть Энакин и мог настрогать бутербродов и сделать простую кашу, для избалованного изысками желудка дипломата это было откровенно не то. Сам Кеноби тоже не мог похвастать кулинарными талантами.

Вот любыми другими – запросто. Но не кулинарными.

Он даже пайки умудрялся изгадить, что очень быстро обнаружили клоны, сделав соответствующий вывод: приготовленное генералом можно использовать в качестве очень жестокого пыточного средства, но не в качестве еды.

И даже годы отшельничества этого не изменили.

Поэтому на поваров джедай всегда смотрел очень благосклонно, совершенно не собираясь хоть чем-то возмущаться, а уж наличие личного шеф-повара вообще было розовой мечтой магистра.

И, получив шанс исполнить мечту, пройти мимо?

Ксанатос и вякнуть не успел, как Фимор и двое мальчишек поселились во дворце, обретя статус приехавшей в гости родни. А ведь Фимор всего-навсего, добродушно ухмыляясь, поприветствовал утром своего брата-падавана.

Слово «падаван» слуги пропустили мимо ушей, а вот слово «брат» – совсем даже нет, и уже через час весь дворец знал, что молодой губернатор имеет кровного родственника. Скорее всего, незаконнорожденного. Возможно, сводного, потому как Фимор – блондин.

Мол и Кеноби мило улыбались.

Еще через час слуги, не успевшие как следует переварить первую пикантную новость, с энтузиазмом проглотили вторую: на глазах кучи народа Бен очаровательно улыбнулся, раскочегарив харизму на полную катушку, чем вызвал волну умиленных вздохов, и нежно обнял не успевшего удрать Ксанатоса, бормоча о том, как он рад видеть наконец старшего братика.

Хоть как-то опровергнуть это утверждение парень поначалу не успел, а потом резко заопасался: хватка тонких детских ручек была стальной, а Мол на заднем плане слишком хищно скалился, похлопывая сейбером по ладони.

Надо сказать, что Ксанатос всегда быстро соображал. Один оценивающий взгляд вокруг дал четкое понимание происходящего, поэтому уже через пару минут Дю Крион крайне осторожно и уважительно обнимался со своим приемным братом.

Еще через час в канцелярию отправились все необходимые бумаги, а еще через неделю гости обрели официальный статус, кроме Фимора, который был взрослым по всем параметрам и в наличии подтвержденного официальными бумагами родства не нуждался.

Обыватели проглотили подробности не жуя и потребовали добавки. Бен, благодаря ментальному манипулированию, все требуемое обеспечил: репутация Ксанатоса, дышащая на ладан и покрывшаяся трупными пятнами, начала показывать все признаки выздоровления.

Естественно, и Мол, и Кеноби потребовали, чтобы все эти изменения были подкреплены четко проверяемыми делами, и Дю Крион стал спать по три часа в сутки, успевая и тренировками заниматься, и делами планеты управлять, в чем Бен оказывал неоценимую помощь: опыта у джедая было хоть отбавляй, и это позволяло избегать подводных камней.

Впрочем, у Мола тоже, хотя и более специфического: развалить организацию или создать ее для ситха было раз плюнуть.

К своему дикому изумлению, через пару месяцев и Фимор, и Ксанатос обнаружили, что стали не только гораздо искуснее в воинских дисциплинах, но и в понимании политики.

Даже Фимор, абсолютно далекий от этого, начал ориентироваться в политических течениях, разбираться в связях, скрепляющих те или иные фракции, и видеть процессы, прогнозируя изменения в жизни тех или иных секторов.

Мол с Кеноби были довольны. Мало того, что они осуществили свою давнюю мечту, так теперь не требовалось скрываться от бдительного ока Ордена.

Оба они считались несовершеннолетними, а наличие официально подтвержденного законного опекуна в лице их старшего брата тут же сводило на нет все возможные будущие попытки джедаев забрать их в Храм.

Стоит только появиться лишь намеку на возможное давление, как Ксанатос с полным правом поднимет вой до небес, и Сенат взорвется негодованием. В вопросе привлечения будущих учеников Храм джедаев и так преследуют дикие слухи, и не дай Сила они получат фактическое подтверждение… Магистры на такое не пойдут.

Тем более что и Дю Криону они ничего инкриминировать не могут: уйти из Ордена может любой, быть бывшим джедаем – не преступление, а Падение и ситхизм – не то, что может пощупать руками обыватель.

Доказать сложно.

Именно поэтому Ксанатос, невзирая на все его действия, до сих пор дышал воздухом, а не лежал в гробу с дыркой на месте сердца или не обживал уютную подземную камеру для пожизненного заключения.

А ситхи… Что ж. С ситхами они скоро разберутся.

Терпение Дуку было вознаграждено.

Умный мужчина не дал ни одного повода для подтверждения подозрений, наоборот, всячески показал, что все они являются лишь гнусными инсинуациями, которые совершенно не имеют шансов быть претворенными в жизнь.

Йода нарадоваться не мог на своего падавана: то Дуку учит классы в Храме, знакомя юнлингов и падаванов с Макаши. То он вправляет мозги Квай-Гону, который резко присмирел и прекратил спорить по поводу и без повода – если честно, неуживчивый мастер, считающий, что он не хамит и оспаривает распоряжения Совета, а высказывает Волю Силы, всем давно и откровенно надоел. Мерзкий характер Джинна оттолкнул от него даже самых стойких и верных друзей, отчаявшихся достучатся до погрязшего в депрессии джедая, даже Тала утомилась делать попытки просто нормально поговорить. И тут такое резкое улучшение!

Когда на последнем разборе миссий Джинн просто молча поклонился, не начав брызгать слюной по своему обыкновению, магистры едва не начали аплодировать скромно стоящему рядом Дуку, а гранд-магистр смахнул с глаза слезу умиления.

Ян был закономерно горд собой: мало того, что достучался до бывшего падавана, так и нынешнего отправил на прохождение Рыцарских испытаний.

Комари Воса, которую мастер потащил к целителям на пару с Кваем, успокоилась и смогла принять реальность, в которой мастер любит ее как дочь. Девушка некоторое время бушевала, но Ян, после консультаций со специалистами, смог ей доказать, что очень гордится тем, что вырастил и воспитал из нее достойного джедая, а не тем, что она имеет смазливую мордашку и красивую фигуру.

В конце концов Комари смирилась и теперь горела желанием показать, насколько хорошо выучила свои уроки и впитала мудрость мастера. Девушке назначили несколько миссий, поначалу не слишком сложных, чтобы проверить, готова ли она стать самостоятельной.

Дуку вздохнул с облегчением, довольный таким развитием дел. Его ученица проявила все признаки разумной личности, а не зацикленной на нереальной идее маньячки, катящейся вниз с огромной скоростью и желанием. А еще мужчину радовал тот факт, что наблюдение за ним было снято, все права и обязанности восстановлены в полном объеме и его вновь вернули к полевой работе.

Правда, с оговорками.

Никаких долгосрочных миссий, только дипломатия, не разведка и не работа под прикрытием.

И первым подтверждением доверия была просьба Совета проверить неожиданно притихшего Ксанатоса Дю Криона.

Обычно такое затишье ни к чему хорошему не приводило, Падший какое-то время вел себя незаметно и почти добропорядочно, пока не взрывался, как вулкан, заливая всех не успевших удрать бешенством и насилием.

Ксанатоса требовалось проверить, формальным поводом стал вызов с Орд-Радамы. Правитель планеты просил присутствия джедаев при ратификации возобновленного договора о сотрудничестве. С Телосом.

Естественно, лететь должен был тот, кто имеет опыт в дипломатии и хорошо разбирается в крючкотворстве: мало ли каких ловушек могут в текст натыкать? Не дай Сила что-то пропустить! Обвинят джедаев, а это урон репутации. Поэтому нужен опытный человек, а еще – способный защитить себя от проявлений агрессии: Ксанатос не раз наскакивал на бывших собратьев с нехорошими намерениями.

Некоторые отбились, а некоторые – нет.

Дуку был идеальной кандидатурой: и мозги есть, и вломить может так, что агрессор с визгом убежит в противоположную сторону… Если сумеет удрать, конечно. Кандидатуру Квай-Гона отклонили, по вполне понятным причинам, и Ян отправился в логово Падшего, но не один, а с усилением в виде мастера Толма и его нового падавана – Квинлана Воса.

Ян их кандидатуры одобрил, особенно Толма: он с этой Тенью уже работал, и успешно, а Вос обладал даром психометрии – весьма полезное умение в такой ситуации.

Собрались быстро, погрузились в принадлежащий Ордену кораблик – даже новый и достаточно комфортный. Ратификация должна была состояться на Телосе, и Дуку с интересом ждал встречи со своим бывшим гранд-падаваном. Сила слегка волновалась, заставляя мужчину гадать, что же его ждет, и строить предположения.

Но вот того, что они обнаружили на Телосе, Дуку совершенно не ожидал.

Полет к планете прошел тихо, мирно и продуктивно. Джедаи ознакомились с досье на паршивую банту Ордена, также с информацией о планетах. Почитали черновик договора: ничего криминального или коварного. Обе стороны осторожничали, отделываясь общими фразами, несущими глубокий смысл и минимум последствий. Сразу видно, что бывшие союзники друг к другу присматриваются, соображая, можно иметь дело с противоположной стороной или нет.

Ознакомившись со всеми материалами, мастера перешли к философским беседам, а также разговорам «за жизнь», которые Квинлан слушал во все уши. Киффара выгнать из кают-компании было просто невозможно, но мужчины не возражали: зачастую в этих беседах они вскользь затрагивали такие темы, какие никогда не будут освещать в Храме, а делиться опытом и мудростью – прямая обязанность мастеров.

Кроме того, за время перелета Дуку успел расспросить Квинлана об Оби-Ване, за чем с огромным интересом проследил Толм. Вос, как оказалось, Кеноби знал неплохо, они были друзьями, хотя и имели разницу в несколько лет между собой. Киффар щедро делился своими воспоминаниями и мнением, искренне недоумевая, почему такого способного юнлинга – лучшего в своем поколении! – вот так вот резко выкинули в Агрокорпус. Хотя у очень сильного консула совершенно не было способностей к сельскому хозяйству: от его присмотра растения только дохли и вяли.

А вот то, что Кеноби ушел из Ордена, киффар понял с легкостью – он действительно знал своего мелкого друга. Невзирая на свое показное смирение и попытки быть образцовым юнлингом, Кеноби, по авторитетному мнению Воса, имел поистине стальной характер, к тому же необычайно упрямый. Свернуть его с пути было просто невозможно.

Дуку с Толмом лишь переглянулись, делая выводы.

А потом корабль вышел из гиперпространства, и джедаи сосредоточились на миссии: с Падшими не шутят.

Встретили их с почетом, препроводили во дворец, выделили весьма комфортабельные помещения, предоставили слуг и вообще все, что необходимо. Несколько дней заняла подготовительная рутина, джедаи отдыхали, одновременно осматривая дворец и сканируя Силу, наполненную очень сильными остатками безумия и ярости, направленной на все подряд.

Однако джедаи также уловили и следы Светлого присутствия, что привело их в изумление. Наконец отдых закончился, и начались переговоры.

Мастеров и падавана проводили в огромный зал, где должны были пройти переговоры, уже заполненный телохранителями: представители Орд-Радамы совершенно не доверяли коварному губернатору Телоса. И правильно делали – по неозвученному мнению джедаев.

Одновременно распахнулись с двух сторон двери, в которые прошли высокие договаривающиеся стороны со свитами. Началась обычная суета, которую джедаи проигнорировали, глядя на Ксанатоса во все глаза.

Дю Крион выглядел чрезвычайно хорошо, и речь шла не о наряде, прическе или драгоценностях. При последних встречах с Падшим джедаи отмечали резкое ухудшение внешнего вида: Темная сторона начала проявляться на физическом уровне. В принципе, стандартные признаки: белая кожа трупного вида, покраснение глаз, опухшие веки, почерневшие вены.

Сейчас от этого не осталось и следа – Ксанатос выглядел совершенно здоровым молодым мужчиной, имеющим все возможности для того, чтобы держать себя в форме и баловать всяческими идущими на пользу организму и психике вкусностями.

Естественно, на красивую картинку джедаи не купились, тут же проведя сканирование Силой в поисках иллюзий или банального грима: иногда такие умельцы попадаются, что только держись.

К их изумлению, ничего подозрительного не нашлось, кроме того, обнаружилась еще одна странность: Ксанатоса назвать Падшим было уже нельзя. Исчезли признаки безумия и отчетливое ощущение разложения заживо. Сила потеряла свою тьму и загрязнение, не было ощущения порчи, как обычно это явление называли.

Ксанатоса можно было уверенно отнести к Серым джедаям. Очень Серым, но не Темным… И это внушало тревогу.

Такие изменения не происходят с бухты-барахты, из сточной канавы Падения выбраться очень тяжело, а собственными силами так и вовсе практически нереально. Хотя именно от настроя Падшего зависит успех. И вот тут необходимо, чтобы сошлись два условия: требуется не только желание Падшего вернуться к нормальной жизни, но и толчок извне, чье-то руководство.

Проще говоря, без учителя, пинающего в зад и подвешивающего морковку перед носом, не обойтись.

Ксанатоса кто-то явно учил. И учил просто превосходно – такие изменения за столь малый срок… Это показатель.

Толм с Дуку переглянулись и принялись наблюдать.

Переговоры шли неторопливо, но крайне плодотворно. Принц Дишке выдвигал предложение – Ксанатос соглашался или отклонял, но крайне аргументированно. Ксанатос что-то требовал – уже принц морщил лоб в попытках найти подвох. Обе стороны были исключительно вежливы, все требования, предложения и мнения были разумными и толковыми, никаких топаний ногами или настаиваний на своем только потому, что кому-то так хочется.

Прямо мечта, а не переговоры!

С каждой стороны орды советников, секретарей и законодателей наперебой расписывали приемлемость или неприемлемость того или иного пункта договора, подкрепляя свои слова фактами из жизни. Анализировали прошлые договоры, смущенно поглядывали на нынешний… В общем, работа кипела, и никто не обращался к джедаем, желая узнать их воистину бесценное мнение.

Толму с Дуку только и оставалось, что сидеть, медитируя с открытыми глазами, вкусно есть, сладко спать, заворачивать Восу мозги кренделем философскими рассуждениями и напряженно размышлять о том, что же это такое здесь творится.

Полный беспредел продолжался неделю. Целых пять дней Ксанатос с Дишке изящно и культурно выносили друг другу мозги, выедая их чайными ложечками. На пятый день высокие договаривающиеся стороны поклонились друг другу и расстались, невероятно довольные друг другом. Дуку в недоумении смотрел на договор: ничего не изменилось, только добавилась еще пара фраз о сотрудничестве. И все.

Тем не менее стороны были довольны, ничего криминального не произошло, а это главное. Однако самое любопытное произошло дальше. Ксанатос соизволил пригласить джедаев на обед.

К встрече с губернатором джедаи готовились, как к визиту в логово ситхов, с соответствующим настроем. Слуги проводили гостей в столовую, где изумленных мастеров поджидал сюрприз: сидящий справа от гордо занявшего торец стола Ксанатоса здоровенный блондин, в котором Дуку с легкостью опознал Фимора, первого падавана Квай-Гона. Уже это было невероятно интригующим, однако добило джедаев лицезрение двух мальчишек: рыжеволосого человека и татуированного забрака, сейчас разглядывающего гостей с видом оголодавшего людоеда, к которому совершенно неожиданно нагрянула налоговая инспекция.

За плечом резко вздохнул Вос, Толм напрягся, практически переходя в боевой режим.

Дю Крион подавил змеиную ухмылку и начал, как радушный хозяин, представлять присутствующих друг другу.

– Уважаемый гроссмейстер, мастер Толм, падаван Вос. Позвольте представить вам мою семью: мой старший брат Фимор Дю Крион, мой младший брат Оби-Ван Кеноби, а также мой сводный брат Мол Дю Крион.

Мальчишки кивнули, уставившись на джедаев одинаково ласковыми взглядами. Фимор поклонился, встав.

– Гроссмейстер Дуку… – пробасил мужчина. – Мастер Толм, падаван Вос. Приветствую.

– Прошу, – величаво повел рукой Ксанатос. – Присаживайтесь.

Джедаи сели, слуги начали подавать на стол. Дуку ел, одновременно наблюдая за мальчишками, отмечая интересный факт: манеры были просто безупречны. Острый и наметанный взгляд дипломата со стажем легко улавливал мелкие, но крайне важные нюансы: что Мол, что Кеноби пользовались приборами совершенно естественно и привычно. Никаких раздумий над тем, чем едят то или иное блюдо, никаких колебаний, никаких локтей на столе или напряжения. Та выкованная годами небрежность, которую невозможно заполучить за короткий срок, и которую не наработаешь в Храме.

Нет, юнлинги не ели руками и не чавкали, им преподавали общеупотребительный этикет, однако настоящие манеры падаваны вырабатывали уже на миссиях – те, кому повезло быть активным дипломатом. Ну, или не повезло, это с какой стороны посмотреть.

Однако манеры, это так, мелочь. И Толма, и Дуку сильно напряг один момент: мальчишки ощущались как обычные, не имеющие ни капли Силы разумные. И вот это было странно: раз Кеноби был юнлингом, то естественно, он был достаточно одарен для этого. Забрак… Его позиционировали как ситха, но если честно, то ничего, кроме желто-алых глаз и жутких татуировок инкриминировать не получалось.

Обед прошел спокойно.

Джедаи насладились деликатесами, Толм непринужденно отобрал у падавана бокал с изысканным вином, дополнив им свой, Дуку отдал должное нежнейшей отбивной из нерфа. Ксанатос хлопнул в ладоши, слуги убрали со стола, сервировав десерт.

Кеноби равнодушно потыкал ложечкой в суфле, Мол одним росчерком ножа отрубил вершину пирожному, Фимор незайтеливо лопал, источая удовольствие, за чем довольно наблюдал Ксанатос, подсовывающий блондину все новые креманки, чашечки и тарелочки. Вос прикончил здоровенный кусок рулета с ягодами и теперь переводил дух, нацеливаясь на второй. Толм неторопливо ел засахаренные орешки.

Дуку пил чай, отметив еще один интересный момент: с лица Дю Криона исчез выжженный шрам от раскаленного кольца. Кожа щеки вновь была гладкой. Или восстановление с помощью клонированной ткани, или целительские техники крайне опытного и сильного мастера. Если последнее – то кто? Вот еще один вопрос.

Наконец этот дипломатический кошмар закончился, и Ксанатос встал.

– Поговорим?

– Давно пора, – проворчал Толм, прожевав последний орешек. Дуку молча с ним согласился.

Гостиная оказалась крайне уютной. Все расселись по мягким креслам, Дю Крион небрежно закинул ногу на ногу.

– Спрашивайте, гроссмейстер.

Мужчина обращение оценил. Не просто мастер – гроссмейстер. Это внушает надежду. Джедай перевел взгляд на добродушное лицо Фимора, оценив, что здоровенный блондин стал гораздо более… жестким? Именно так. Жестким. Перевел взгляд на спокойно наблюдающего рыжеволосого мальчишку.

– Магистр Кеноби, – в басе Яна звучало настоящее уважение. – Рад встрече с вами. Позвольте выразить вам свою благодарность за своевременное предупреждение. Оно было весьма кстати.

– Судя по тому, как вы меня поразили, – слегка улыбнулся Кеноби, – это того стоило. Рад, что хоть кто-то отнесся к полученной информации с вниманием.

– Молодец, дзи'дай, – оттопырил большой палец забрак. – Классная резня! Одобряю.

Кеноби на миг закатил глаза.

– Да. Отличные боевые навыки, – согласился он. – Впрочем, вы всегда были превосходным бойцом.

– Благодарю, – чопорно наклонил голову Ян. – Скажите, – мужчина прищурился, – это вы обучаете моих гранд-падаванов?

– Мы оба, – сладким голосом пропел Мол. – Что поделать, смотреть на этих недоделков было просто невыносимо. Я, конечно, понимаю, что третий сорт не брак, но это было выше моих сил – пройти мимо дурня, называющего себя… хи-хи… ситхом. Как будто он их в глаза видел.

– Ну почему же… – резонно отметил Кеноби, даже не покосившись в сторону слегка порозовевшего Ксанатоса, – видел. И даже целых два раза общался.

– Да-да, точно, – сокрушенно повинился Мол, – как я мог забыть?

– Вы имеете в виду Шива Палпатина? – напряженным голосом поинтересовался Толм, демонстрируя полную осведомленность в вопросе.

– Его, родимого, – кивнул забрак. – Кого ж еще. Кстати, как он там? Хорошо ли поживает? Часто ли демонстрирует наряды? Правильно ли питается? Или джедаи уже поволокли несчастного в узилище?

Мальчишки в унисон хихикнули. Толм сдержанно улыбнулся.

– Шив Палпатин жив и здоров, насколько мне известно, – взгляд мастера стал цепким и острым. – И никто его не арестовывал…

– Еще бы! – фыркнул Мол. – Сенаторы. Тронь – вонь до небес. Крайне удобно.

– Правда, вид у него какой-то… замученный в последнее время.

– Как я рад это слышать, – равнодушно почесал щеку Кеноби, уставившись куда-то на Воса. Кифар сидел, едва не подпрыгивая на месте, глядя на своего друга во все глаза. Падаван совершенно не понимал, что происходит, но горел желанием узнать.

– А…

Неожиданно Мол с Кеноби напряглись. Некоторое время они словно вслушивались в пространство, потом Мол обмяк в кресле, расплывшись в острозубой ухмылке.

– Ну, надо же… Бедняжка.

Глаза Кеноби вспыхнули на миг ледяным светом, но тут же погасли.

– Радикально.

– Но ожидаемо, – облизнулся забрак.

Джедаи переглянулись.

– Что происходит?

– А вы разве не почувствовали? – поднял татуированную бровь Мол.

Толм отрицательно покачал головой.

– Только что одним ситхом во вселенной стало меньше.

Глава 7 Вы не ждали, а мы приперлись!

Все-таки происхождение ничем не вытравишь. Бен с легкой улыбкой наблюдал за своим бывшим, а в этот раз и несостоявшимся гроссмейстером, наслаждающимся изысканным розовым вином из погребов Ксанатоса.

Непринужденность в общении, прекрасные манеры, величавость в каждом движении и никакого напускного манерничанья, с потрохами выдающего пытающегося пролезть в аристократию нувориша.

Сразу видно птицу высокого полета, с полным осознанием своего превосходства парящую в недосягаемой для прочих вышине.

А Бен еще думал, от кого это ему достались любовь к изысканной кухне и элитной выпивке, а также стремление устроиться максимально комфортно.

Вот он, пример, прямо перед глазами.

В присутствии Дуку хотелось держать спину ровно и вообще соответствовать. Бен отлично помнил, какое сокрушительное впечатление когда-то на его неокрепшую психику оказывали редкие встречи с мастером его мастера: образованным, умным, немного формальным, великолепным со всех сторон… Таким несхожим со своим учеником.

Что самое смешное, Квай-Гон так и не смог до конца вытравить из себя остатки Янового воспитания. Хотя и очень старался, зачастую поступая специально наоборот. Хорошо хоть, в рукав не сморкался, профессиональный бунтарь.

Очень уж любил, да и до сих пор любит Джинн бунтарствовать. Не важно против чего, главное… возмутиться. Магистры потому и не слишком с Кваем боролись: знали, что все его возмущения ни к чему не ведут. Нет у них конечной цели, джедаю просто нравится сам процесс… действовать на нервы и громко и со вкусом оспаривать все, что попадает в поле зрения. А еще жутко упрямиться, даже осознавая, что не прав.

Бедолага Дуку… Сразу видно: сейчас он просто отдыхает душой, наслаждаясь каждой секундой общения, что не мешает ему собирать информацию. Как и Толму…

Бен помнил этого добродушного невысокого человека, такого мягкого и неопасного на вид. Мастер Толм, один из настоящих джедаев-Теней, не по названию, а по сути. Чрезвычайно умный, хитрый, прекрасный боец, хотя по внешнему виду такое и предположить нельзя. Мастер Квинлана Воса – единственный, кто смог достучаться до погруженного в шок сознания мальчишки, которого едва не угробила родная бабка. Пока еще не член Совета Первого Знания, но назначение не за горами – недаром Толму дали доступ к предоставленной Беном информации. И он не стал с ходу отвергать возможность путешествия во времени – как Йода и многие другие, едва не заоравшие: «Ересь!». Что поделать, сейчас Высший Совет – это в первую очередь политики, от них зависит положение Ордена во властных структурах Республики и контакты с Сенатом, а вот Совет Первого знания в первую очередь занимается внутренними делами. И отслеживание и наблюдение за бывшими членами Ордена входит в этот перечень.

Банте ясно, что Тени отлично знали, кого встретит Толм на Телосе. Или наблюдение, или отследили подачу документов, или и то, и другое сразу. Однако Толма и Дуку не предупредили… И Высший совет тоже в известность не поставили.

Сразу видно, мастера наконец зашевелились, раз прислали такую прекрасно подобранную команду – даже Вос со своими талантами отлично вписывается. А ему сейчас нелегко, по глазам видно. Несчастный киффар никак не мог до конца осознать, что произошло с его мелким другом, что не помешало Восу все равно считать Бена таковым.

Квинлан всегда был очень преданным и верным товарищем.

– Значит, вы считаете, что погиб именно Палпатин, который был учеником? – деловито осведомился Толм, впившись в лицо Бена цепким пронизывающим взглядом. Кеноби покосился на Мола, сосредоточенно ковыряющего ложечкой многослойный мусс.

– Отпечаток Силы, – лаконично пояснил не соизволивший оторваться от своего увлекательного занятия мелкий ситх. – Да и в любом случае я ставлю на Плэгаса. Он на пике формы, кроме того, эту тварь убить крайне тяжело – его недаром назвали Чумой.

– То есть? – подался вперед Толм. Мол со счастливой улыбкой выковырял из середины мусса плод кумата, с наслаждением прожевав его под неодобрительным взглядом Дуку. После чего небрежно отставил развороченную креманку, преувеличенно тяжко вздохнув.

– Плэгас увлекается не только финансами, хотя в наполнении своего кошелька он настоящий специалист. В первую очередь муун является ученым. Он изучает мидихлорианы.

Толм побледнел.

– Ставил опыты: на чужих, на своих… – продолжил рассказ забрак. – На себе. Благодаря этому у него невероятная регенерация – он выживет даже после удара сейбером. А Палпатин еще учится. И Плэгас знания зажимает. Это раз. Сенатор ведет публичный образ жизни, соответственно, имеет меньше возможностей для оттачивания навыков. Это два. Он еще не вышел на пик своей формы – это три. Да и боится своего мастера до бантового визга: Плэгас как-то продемонстрировал ученику, чем может закончиться попытка убийства. Впечатлил по самое не могу.

– Опыты? – проницательно отметил Толм. Мол кивнул:

– Они. Специально для Одаренных. Так что единственный шанс Палпатина убить мастера – застать врасплох. Но Плэгас сейчас как раз сильно занят, убежищ у него прорва, из них половина – фальшивые, искать можно до третьего пришествия Ревана. Своему ученику он не доверяет – профессиональная паранойя. И осуществляет за ним надзор. Во избежание, так сказать.

– А еще и вы помогли, – неожиданно ухмыльнулся Дуку. Вос восхищенно распахнул глаза. Мол смущенно потупился:

– Как вы могли такое подумать? Это не мы. Это доброжелатель анонимочку прислал.

– Судя по всему, она его впечатлила, – хихикнул Толм, в глазах которого мелькнуло что-то жуткое. – Что ж… Это мы проверим.

– Думаю, бедолага помер в очень несчастном случае… Или пал смертью храбрых в борьбе с наемными убийцами, – хихикнул Мол. – Какая жалость!

Высокий тощий муун злобно пнул обитым металлом сапогом голову своего теперь уже бывшего ученика. Голова откатилась, в желтых глазах навеки застыло торжество.

Набуанец сопротивлялся отчаянно, не желая стать участником очередного эксперимента своего учителя, и Плэгасу не оставалось ничего иного, кроме простого и банального убийства.

Выругавшись, муун поскреб рефлекторно место соединения челюсти-протеза с плотью, раздумывая, как нивелировать ущерб, нанесенный так не вовремя возжаждавшим самостоятельности учеником. Палпатин не просто предпринял попытку изменить статус, он еще и причинил столько вреда, что разгребать этот кавардак придется крайне долго. А это в свою очередь означает, что придется оторваться от опытов, только-только перешедших из бесплодной теории в продуктивную практику.

Вздохнув, Плэгас погасил пику и молча зашагал к спидеру, прикидывая, что требуется сделать в первую очередь. А труп… Им займутся специалисты, которые уже на подлете. Они представят все как заказное убийство, обеспечив необходимые следы.

– Нет, ну как же не вовремя пришло это сообщение! – злобно пробурчал муун, вбивая в навигационный компьютер координаты Муунлиста. – Сколько проблем…

А проблем действительно собралось выше крыши. Начать стоило с того, что анонимка, которую прислал один из его наблюдателей, решивший не рисковать ради славы, валялась в почтовом ящике очень долго. Что поделать, Плэгас как раз увлекся. В очередной раз.

Сам текст… Наблюдатель был не слишком уверен в том, что происходит, поэтому ограничился скупым изложением скудных фактов, не рискнув назваться и получить награду. Забавная попытка, если что.

Уже это насторожило, ну, а когда Пэгас ознакомился с фактами… Палпатин неожиданно вычистил свои счета, которые опрометчиво считал очень тайными. Палпатин нанял наемников, устроивших рейд на Мустафар. Палпатин сам летал туда… Видимо, проверить качество работы.

Муун тут же решил узнать, что же так спешно прячет его ученик.

Сильно напрягаться не пришлось. В развалинах отчетливо ощущались следы гибели сильного Одаренного. Темной направленности… А из дыры в земле тянуло остатками спрятанных когда-то там артефактов.

Для Плэгаса картина стала ясной и понятной.

Сидиус заметал следы. Прибил ученика и вычистил хранилище, заодно облегчив кошелек. Видимо, решил предстать невинной жертвой, ограбленной и опозоренной, подставив одного из своих конкурентов.

Ну-ну.

Так Плэгас и поверил.

Естественно, набуанец все отрицал. Однако муун дураком не был, кроме того, как раз пришло оповещение о том, что один из его личных счетов взломали, а некто ушлый подобрался еще к пяти.

Покушения на свой кошелек Плэгас не стерпел, начав расследование, вызвавшее бурную реакцию у подозреваемого в первую очередь ученика. Прижатый к стенке Шив сделал попытку решить проблему радикально… И проиграл.

Закономерный финал, по мнению Плэгаса. Что с того, что набуанец был великолепен в интригах, отлично разбирался в ментальном контроле и владел искусством Молний Силы?

Интриги хороши, когда есть время и исполнители. От ментального вмешательства муун давно себя обезопасил, а Молнии… Ха! С его регенерацией – что банте щекотка.

Ну, а когда выведенный окончательно из себя Плэгас пообещал пустить поганца на опыты, у Сидиуса окончательно сорвало крышу, и он твердо вознамерился или победить, или пасть в бою, но не даться живым в лапы вивисектора.

Вот и помер… Поломав Плэгасу все завязанные на него планы. Ведь набуанец уже пролез в Сенат, а там десяток-другой лет, и глядишь, место канцлера уже в их руках. И тысячелетний план выполнен…

И где взять адекватную кандидатуру на роль ученика? Такого, чтобы и мозги, и сила, и влияние… И чтобы повышенной властолюбивостью не страдал. Вот где такое чудо взять?

Сокрушенно вздохнув, муун поскреб лысую голову. Может, потрясти записи Сидиуса? Он вроде хотел соблазнять какого-то джедая…

Надо проверить.

И надо как следует взять за глотки Пророков. Что это они портачат? Да и конкурентов надо вразумить. Пусть знают свое место!

Да и последний эксперимент, в котором принимал участие Сидиус… Хотя он, судя по всему, тоже провалился.

Два погруженных в глубокую медитацию джедая медленно вышли из транса, осмысливая свои ощущения. Просеивающие галактику в поисках артефактов, аномалий и присутствия Тьмы, они совершенно неожиданно ощутили буквально волну Темной Силы, напитанную смертью.

Единственное, что приходило на ум – гибель крайне сильного адепта Тьмы. Возможно, ситха.

Переглянувшись, мастера встали и торопливым шагом направились в северо-западную Башню. Магистр Тьюн должен знать. Как и остальные мастера. Только что было обнаружено присутствие врага.

Тьюн, совершенно седой мужчина-человек, выглядящий мирным и добрым старичком, только сощурился, читая очередной отчет. Вот и пошли подтверждения предоставленной Кеноби информации.

Это заставляло задуматься о многом. Почему раньше они ничего такого не ощущали? Что изменилось? Как изменились сами джедаи? Какие неожиданности их теперь ждут? Что еще подтвердится? Информации было много, и практически вся она вызывала ужас.

Тьюн только сейчас осознал, что позволил себе впасть в грех самодовольства… Как и все остальные джедаи. Дескать, я ситхов не вижу, вот их и нету. А то, что гады могут банально прятаться за забором, это мы в расчет не берем.

Вот и расслабились… Преступно. Тьюн вздохнул, покосившись на экран датапада. Толм как раз прислал свой отчет. Уже пятнадцатый. Полет на Телос выдался на редкость продуктивным – недаром Тьюн напинал в задницы штатных «ледорубов», приказав им искать любые упоминания о Ксанатосе, Кеноби, Моле и прочих встречавшихся в файле именах. Много было мусора, но и золотые зерна отыскались: в Архив поступили официальные документы о принятии в семью Дю Крион Фимора, Оби-Вана Кеноби, а также Мола.

Узнав об этом, Тьюн восхитился. Какое простое и в высшей степени элегантное решение проблем!

Теперь к ним невозможно подступиться – аристократия, чтоб ее! Губернатор Телоса, наследственная должность, сливки общества, пусть и без титула. Однако, судя по аппетитам Ксанатоса, к этому все идет. А учитывая, что приемным братом стал Владыка Мол… Закономерный будет итог, если губернатор превратится в Лорда.

И сделать что-то силой нельзя, только мирно и путем переговоров. Хорошо хоть, отчет Толма внушает надежду… Да и Ксанатосу мозги вправили, недаром он Дуку гроссмейстером назвал.

А Дуку у нас тот еще фрукт. Будущий Владыка, получивший говорящее имя Тиранус. Он и джедаем является крайне своеобразным, чего стоит только Галидраанская резня, последствия которой затронули не только Мандалор. Джанго Фетт с товарищами настолько впечатлился увиденным, что впервые за Сила знает сколько лет мандалорцы решили проявить жест доброй воли и отнеслись к джедаю, как к равному. Пусть только к Дуку, но это уже начало!

Йода и Высший совет поскрипели-поскрипели, побурчали-повозмущались, да и утерлись. Фетт прямо заявил, что в случае чего разговаривать и вообще общаться будет только с одним-единственным представителем Ордена.

И больше ни с кем.

И плевать ему на титулы и прочее. Он видел Дуку в бою, он видел, что мастер, в отличие от других джедаев, не слушал наветы губернатора, а предпочел разобраться в происходящем, прежде чем действовать. Поэтому, извините, je'tii, вам я не доверяю от слова «совсем».

Вот когда докажете, на деле, а не на словах, что можете думать своей головой, а не только исполнять заказы Сената, вот тогда речь и пойдет о каком-то взаимодействии. А то раскатали губу, требуют чего-то… Непонятно на каком основании. И думают, что многовековая вражда вот так просто исчезнет.

Ну-ну.

Советников перекосило, но кого волнуют их душевные терзания? Уж точно не мандалорцев. И не Тьюна. И не Совет Первого знания, который полным составом чувствовал себя обделанным с ног до головы.

В своем отчете Бен Кеноби не щадил никого. Ни себя… Ни окружающих. Он четко и ясно перечислял факты, не пытаясь их хоть как-то интерпретировать. Тьюн читал и рвал на почти лысом черепе остатки сбежавших со слишком умной головы волос. Что делал Совет Первого знания? Где носило Теней? Чем вообще занимался весь Орден? Ушами хлопал? Внимая мудрости Йоды?

Что это за вопли о том, что Тьма все скрывает? И если скрывает, то почему бы не попытаться найти того, кто эту Тьму организовал?

И так раз за разом…

Неудивительно, что Кеноби не выдержал, плюнув на все, и решил самоустраниться. Впервые за все эти века…

От одной мысли о том, что можно вот так вот жить, раз за разом возвращаясь в один и тот же момент, снова и снова пытаться все исправить и терпеть поражение, волосы вставали дыбом.

Тьюн умирал от желания пообщаться с Кеноби в неформальной обстановке. Семь с лишком веков опыта! И какого опыта! Постоянные бои, интриги, выживание и гибель. А бытие призраком, пусть и не слишком долгое? Понятно, почему от одной мысли о таком Йода с советниками тут же сделали вид, что все это чушь, путешествий во времени быть не может. Потому что они не видели, да. А значит, их не существует. А подумать, что вряд ли такой путешественник прибудет с лицензией, заверенной личной печатью Силы, должность не позволяет?

Просто в этот раз Бена все достало до печенок, и он выложил все как на духу, подготовил файлы и ушел. Не стал бороться, не стал тащить всех в светлое будущее, которое все не наступает и не наступает. Он ушел, предоставив им огромный массив информации.

Казалось бы, прекрасное подспорье! Читай. Изучай. Делай выводы. Действуй. Но и тут Высший совет решил по-стариковски пересидеть проблему. Вдруг сама рассосется? А между тем мир уже начал меняться, и непонятно в какую сторону. Причем, что самое интересное, все эти изменения, словно рябь от брошенного в пруд камня, идут от Кеноби и Мола.

Вот еще кого Тьюн жаждал увидеть.

Владыка ситхов. Не Падший, не придурок с манией величия, а самый натуральный ситх. Проживший почти столько же, сколько и Кеноби. Поначалу враг, а теперь вот союзник. Не джедаев, нет… Тьюн не был настолько глуп или самоуверен, чтобы решить, что Мол в чем-то раскаялся и решил облагодетельствовать Орден. Нет. Мол стал вынужденным союзником одного-единственного разумного: Кеноби. А назвать того джедаем…

Глава Совета Первого знания вздохнул, угрюмо нахохлившись. Правда резала и колола глаза, не собираясь исчезать. Увы, именно Кеноби можно было назвать настоящим джедаем. Не их, тех, кто благополучно живет в Храме, самодовольно считает себя пупами галактики и похож на кого угодно, но только не на воинов Света.

Смог бы он, попав на место Кеноби, раз за разом вставать с колен и идти дальше? Не пытаясь малодушно скрыться во Тьме, оправдываясь тем, что это не он такой, это жизнь такая? Бороться за свои убеждения? Поступать не так, как проще, а правильно? Невзирая на последствия? Хоть кто-то из Ордена смог бы?

Уверенности не было. Тьюн прекрасно понимал, что подавляющее большинство только разглагольствовать умеет, но не идти до конца. Даже на Йоду надежды не было… Конечно, очень хотелось верить в лучшее, но реальность сурова.

Помимо воли Тьюн вспоминал слова своего давно ушедшего в Силу учителя, которые тот повторял, когда у тогда еще падавана Тьюна стремление осчастливить галактику несомненной мудростью джедаев наталкивалось на ожесточенное сопротивление этой самой галактики.

«Легко быть святым в Храме. А ты попробуй быть святым, сидя на базаре».

Увы, для очень и очень многих базар оказался непреодолимым препятствием, это Тьюн мог самокритично признать – он тоже не прошел испытание. Однако… Теперь ему есть с кем сравнивать. И к чему стремиться.

А пока что первостепенной задачей становится наладить контакты с обнаруженными Кеноби и Молом. И удержать Йоду с остальными от опрометчивых решений. Пора вспомнить, что Совет Первого знания занимается множеством важных вещей, включая разработку программ обучения джедаев, отслеживание темных артефактов и пользователей, контакты с различными одаренными, которых в этой галактике немало, и еще много чем.

А то создается впечатление, что в Ордене кроме Высшего Совета и нет никого. Одно назначение в Агрокорпус пресловутого Кеноби чего стоит. Да и вообще… Сморщившись, Тьюн подтянул папку и принялся листать плотные страницы. Где же оно? Где? Вот. С голографии на него сурово смотрел пожилой козай. Мастер Сайнуби. Вот кто ему нужен.

Мастер Сайнуби долгие годы провел, постигая тайны психологии разумных. Этот воистину мудрый джедай отлично умел видеть даже мельчайшие нюансы и читать в душах. А также помогать находить покой и исцеление. Давно пора уже прогнать всех полевых джедаев через его нежные руки. А то от Йоды ничего, кроме невнятного совета медитировать, не дождешься. А этого зачастую откровенно мало.

Иногда надо просто поговорить, не ожидая встретить осуждение.

Что ж… Росчерк подписи поставил точку в длинных размышлениях. Вот и создана рабочая группа Целителей Душ. И чихать он хотел на одобрение Высшего Совета. А если кто-то, не будем тыкать пальцем, заартачится, то его первого ждет приглашение на освидетельствование. Работа Магистра Ордена весьма тяжела, и одному конкретному коруну не помешает поделиться своими тяготами с понимающим специалистом.

Тихо хихикнув, Тьюн потер ладошки и перешел к другому, не менее важному, делу. Надо связаться с Телосом и нагло напроситься на встречу. Толм с Дуку торчат там уже месяц, теперь пора бы им потесниться – Тьюн тоже жаждет пообщаться с вменяемым ситхом. И не только с ним.

Бен разлепил глаза, озадаченно уставившись в потолок.

Его что-то разбудило. Что-то в Силе… Какое-то движение? Кеноби моргнул, но тут же задавил первый невнятный порыв сесть и помедитировать в поисках ответов. Или хотя бы подумать.

Думать мозги отказывались, медитировать можно и лежа, Бен перевернулся на бок, натягивая на себя мягкое теплое одеяло – свою воплощенную мечту. В кровати спалось превосходно: в меру упруго, в меру твердо. Это вам не орденская койка и не разваливающиеся доски на четырех ножках (в лучшем случае), распространенные в тех клоповниках, в которых доводилось спать джедаю, исполняя свой долг миротворца. Про откидные приспособления для сна, которыми оснащают космические корабли, и вспоминать не хотелось.

Жизнь во дворце была воистину прекрасной. Бена устраивало абсолютно все: и отдельные покои, и орда слуг, и когорта поваров… Общее впечатление не портило даже наличие учеников. Да. Именно учеников.

Непонятно каким образом, но тесные ряды, состоящие из Фимора и Ксанатоса, раздвинулись, и в них неведомым путем появились Дуку, Толм и Вос. Мол едва не визжал от радости на весь дворцовый комплекс, гоняя тренировочными ситхскими сейберами уже не двух, а пятерых возжаждавших прикоснуться к многовековой мудрости добровольцев.

Ситха не останавливало то, что это получилось как-то странно и спонтанно… Что Дуку он в лучшем случае до локтя достает. Что Толм с Восом вроде как давно должны были улететь с планеты, докладывая об успешно прошедших переговорах. Что у него есть Ксанатос, которого еще гонять и гонять.

Мол отрывался по полной программе, издеваясь над джедаями в меру своей извращенной фантазии, не желая обращать внимания на эти незначительные мелочи. Его размышления были просты и безыскусны: есть ученики – надо учить. А кто они и кем станут в процессе обучения – дело уже десятое. Впрочем, Бен уже давно думал так же, и от Мола не отставал, выжимая из приблуд все соки.

А тут еще и Толм обронил, что кто-то еще хочет их навестить…

Бену было фиолетово: если это не ударный отряд и не орбитальная бомбардировка (он и такое переживал), то все отлично и не стоит волнений.

Поворочавшись, Кеноби отмахнулся от странного и давно забытого ощущения, пытаясь лениво вспомнить, что ж он такое забыл. Они здесь уже год. Даже больше. Время пролетит быстро, и этому телу стукнет пятнадцать. А Молу – одиннадцать… Или десять? Где-то так.

Впрочем, ну его. Надо подумать о полете на Набу. Там остался последний тайник Палпатина, который они до сих пор не забрали. Запасливый был Сидиус, как хомяк. Они столько добра из его кладовых выгребли! И книги, и голокроны, и артефакты… Увидь это представители Высшего Совета – их бы дружно инфаркт хватил. Один голокрон Дарта Ревана чего стоит… И голокрон Дарта Бейна.

Кстати… Что-то Банковский клан активизировался. Хочет прислать своего представителя – Хего Дамаска. Прибить сразу? Или пусть помучается?

Надо с Молом поговорить. Он мууна не любит. Совсем не любит. А Дамаск что-то слишком активно на Серенно разведывал. Дуку это тоже не нравится…

Так что же это он забыл?

Неважно. Все потом. Сначала Набу.

В том, что Сила его любит очень своеобразной любовью, Бен убедился, когда в корабле неожиданно полетел гиперпривод и пришлось спешно искать планету для посадки.

Нагруженный трофейным добром корабль трещал по швам: Бен вычистил поместье Палпатина до основания, естественно, не поставив в известность официальные власти. Вот еще. Делиться! Нет уж, такие дурные устремления давно передохли от тяжелой нескончаемой кочевой жизни.

Бен скрежетал зубами, мысленно готовя кару фирме-производителю этой чудо-яхты – за что они выкинули такие деньжищи?! Кораблик стонал и пищал, и Бен, взглянув на координаты, от души высказал все, что он думал.

Эту планету он знал как свои пять пальцев.

Татуин.

Не нужно было быть гением мысли, чтобы понять, чего хочет от него Сила.

– Да сколько ж можно-то?! – не выдержав, взвыл Кеноби. – Опять?! Убью гада!

Сила, вот полное впечатление, нежно и ласково улыбалась. Бен, высказав свое мнение, вновь успокоился, посадил яхту, заплатил за охрану (он не идиот, чтобы оставлять корабль в пустыне – упрут, и не заметишь), накинул плащ, подхватил чемоданчик с платиновыми слитками (кредиты ходят не везде, а еще они оставляют следы) и мрачно потопал туда, где ясно чувствовался источник Светлой Силы.

Энакин.

Вот за что это ему? За что? В надцатый раз встречаться со своим первым и единственным падаваном не хотелось. За все эти века Энакин достал до печенок. Как Бен ни старался, Скайуокер не менялся, словно дроид с насмерть прошитым программным обеспечением. Без конца куда-то лезет. Без конца во что-то встревает. И каждый раз потрясение для галактики. Кеноби даже делал попытки сплавить проблему кому угодно: от Йоды до Сидиуса. Бесполезно!

Неведомыми путями Энакин все равно находил Оби-Вана и делал его своим учителем. В подавляющем большинстве случаев – не спрашивая согласия. А это насилие над личностью и свободой выбора!

Сволочная Сила связывала их насмерть, с первого взгляда, и разорвать Узы было невозможно. Даже спрятаться не получалось!

Кеноби рыдал кровавыми слезами, но пытался воспитывать это отродье. Причем самыми разными методами, включая очень жесткие. И что? И ничего. Эта рыбка-прилипала присасывалась насмерть, врастая под кожу, а потом тянула и тянула кровь до полного изнеможения.

И вот опять.

Может, просто удавить? Пока маленький и не может оказать сопротивление?

Вздыхая, Кеноби мрачно топал к дворцу Гардуллы. Джедаю было плевать, что Шми попала на Татуин на три года раньше срока: вообще-то сейчас она должна быть на Нал-Хатте и перебраться сюда уже с сыном. Что Энакин родился на полгода раньше. Раз Сила их всех привела сюда – так тому и быть. Сопротивляться бесполезно – это Бен по опыту знал.

Значит, надо выкупить мелкого поганца и его мать, приволочь на Телос, а там хоть трава не расти. Вдруг удастся кому-то спихнуть? Пытаясь думать позитивно, Бен вздохнул и передал просьбу Гардулле. Ему нужна рабыня, и прямо сейчас.

Срочно.

Шми нервно мяла конец пояса, поглядывая на своего нового хозяина. Подросток. Человек. Ухоженный. Вроде скромно, но очень дорого одетый. Рыжие волосы аккуратно подстрижены, серо-голубые глаза смотрят холодно и цепко.

Парень бросил на нее равнодушный взгляд, покосился на спящего Энакина, замотанного в дешевые пеленки, заплатил явно завышенную Гардуллой цену платиновыми слитками и молча махнул рукой.

Уже через полчаса Шми устраивалась в крохотной каюте, торопясь накормить проснувшегося сына молоком. Женщина готова была плакать. Ее судьба и судьба Энакина висели в воздухе. Вот зачем подростку не самая красивая рабыня, да еще и только-только родившая? Да, она неплохо разбирается в механике, умеет шить, готовить и вообще работать руками, ну и головой. Но она не гений, не красавица, не ценный мастер. Таких, как она – пруд пруди. А ребенок – это обуза и даром выкинутые деньги.

Яхта взлетела, отправляясь неведомо куда, мрачный парень, вздохнув, пригласил Шми к столу, буквально заставив сесть.

– Здравствуй еще раз, Шми, – рыжеволосый потер глаза – вид у него был усталый. – Меня зовут Оби-Ван Кеноби, и я рад, что смог тебя найти. Ты не знаешь этого, но мы, вообще-то, родственники. Дальние, но все же.

– Родственники, господин? – пролепетала женщина, ничего не понимая. Кеноби тяжко вздохнул.

– Родственники. Дальние кузены. Через клан Кеноби, со Стьюжона, и Ларсов из Свободного пространства. Никакого «господина» – как только прилетим на Телос, тебя сразу освободят. И не бойся – без защиты не останешься. Твой сын – тоже.

– А… – Шми робко сжала руки. – Телос?

– Да. Там правит мой брат – Ксанатос Дю Крион. И… – парень странно хмыкнул, махнув рукой. – Привыкай. У тебя теперь будет очень большая семья.

Кеноби щелчком подозвал дроида, дав указания обслужить пассажиров, а сам направился в кабину, оставив Шми размышлять над резким изменением в своей судьбе.

Глава 8 Пятнадцать человек на сундук мертвеца…

Дарт Плэгас, в миру – глава директоров Банковского клана Хего Дамаск, чувствовал себя малолеткой, впервые попавшим в бар. Глаза хотят всего и сразу, а выбор сделать невозможно: слишком обширный.

Муун еще раз глотнул любезно предложенного вина, покатал ножку длинными пальцами, любуясь переливами розовой жидкости, но глаза ситха помимо воли сами возвращались к сидящему напротив хозяину дворца. И не только к нему.

Ксанатос Дю Крион был великолепен. Надменный аристократ, изящно ведущий разговор, он щекотал нервы Плэгаса темно-серыми разводами Силы, уверенно облегающей тренированное тело роскошным плащом. Сидящий рядом брат Ксанатоса на его фоне смотрелся не так выигрышно, хотя Фимору ситх уделил толику внимания, однако, пообщавшись и подумав, все-таки с сожалением отказался от рассмотрения кандидатуры здоровяка-блондина на роль ученика. Разве что для разовых акций… Или для опытов.

Гораздо перспективнее смотрелся поигрывающий бокалом Дуку. Мастер-джедай сверкал, как полированный бриллиант, слепя глаз чистотой Света и яркостью сияния.

Все эти джедаи, бывшие и нынешние, были хороши, однако Плэгас едва не пускал слюну на младшее поколение губернаторской семьи.

Оби-Ван Кеноби.

Подросток заставлял руки ситха трястись. Неимоверно сильный – даже блокировка и щиты Плэгаса не могли защитить полностью от давления исходящей от Кеноби Силы. Умный – разговор прекрасно показал, что перед мууном сидит настоящий гений. Имеющий авторитет, невзирая на юные годы – Плэгас видел, с каким пиететом обращаются к подростку окружающие.

Этот самородок должен стать его учеником!

Плэгас вел светский разговор, одновременно обдумывая, на какой крючок подцепить эту чудо-рыбку. Богатство? Оно у мальчишки есть. Власть? Тоже. Знания? Хм… Уже ближе. Долг? Мальчик – самый вероятный наследник Ксанатоса. Может, выбрать его?

Муун еще раз сравнил братьев и мысленно вздохнул, в очередной раз делая выбор не в пользу явно Падшего бывшего джедая. Да, Ксанатос неплох, но и он прислушивается к мнению младшего брата. Значит, есть за что. Поэтому… Плэгасу нужен самый лучший.

Что ж… Выбор сделан. Хотя есть еще и Дуку. Тоже аристократ, тоже умен и силен. Но… Это существенное «но»! Возраст. Да, с возрастом пришел и опыт, но ему необходим тот, кто войдет во власть легко и естественно, а бывший джедай – это клеймо на всю жизнь.

Нет. Только Кеноби.

Хотя… Есть еще один брат. Приемный. И он тоже хорош… Пусть и не довелось общаться лично, но разведка принесла воодушевляющие сведения.

Проклятье! Хоть разорвись!

Впрочем… Зачем себя ограничивать? Он заберет обоих.

Вечер закончился, все разошлись по комнатам на отдых, а муун, выждав время, направился, словно случайно, в сад – туда как раз ушел рыжеволосый паренек. Судя по всему – медитировать, как удалось подслушать мууну. И это замечательно.

Бен расслабленно растекся по садовой скамейке, пытаясь унять головную боль, ставшую его постоянной спутницей. Энакин заснул, и несчастный джедай смог улизнуть в сад, пытаясь привести в порядок расшатанные нервы.

Вокруг тихо посвистывали сверчки, источали ароматы ночные растения. Бен со стоном помассировал виски, радуясь затишью. Вредный ребенок заснул и теперь тихо пускал слюни в подушку, оставшись на попечении матери и Мола, медитирующего в уголке.

По словам забрака, на Энакина можно было медитировать, как на источник бессмысленности всего сущего.

Как Мол смеялся, когда встретил Кеноби на площадке! Забрак ржал так, что стены тряслись. Ситх отлично знал всю долгую историю взаимоотношений Оби-Вана и Энакина и просто не смог удержать первую реакцию при виде младенца, отчаянно цепляющегося за все, что попадется под крошечные пальчики, которого Кеноби с обреченным видом тащил на руках.

Бен только мрачно зыркнул и поплелся к Ксанатосу и остальным. Знакомить их с кошмаром всей его бесконечной жизни. А теперь он позаботится о том, чтобы его кошмар стал и их кошмаром.

Ксанатос и остальные отнеслись к прибавлению философски. Вос тут же полез развлекать агукающего голубоглазку, а Дуку засюсюкал, в ответ на изумленные взгляды с достоинством пояснив, что давно уже мечтал почувствовать себя дедушкой. Бен с Молом на такое заявление только переглянулись: Ян не торопился возвращаться в Храм, как и Толм, впрочем, и Серенно навестить не слишком желал, прочно обосновавшись на Телосе.

А тут еще и Тьюн примчался, словно ему медом намазано, алчно взирая на Мола, как-то занервничавшего под этим взглядом.

Глава Совета Первого знания выпил из них все соки. Джедай первым делом успокоил Ксанатоса и остальных, заявив, что им нет нужды прятаться, джедаи теперь не смогут никого из них выцарапать в Храм насильно, а после принялся просвещаться. Особенно Тьюну понравилось общаться с забраком. Тьюн едва не пищал от восторга, проясняя ранее неизвестные события и собирая знания о ситхах и вообще Темной стороне Силы.

Мол, войдя в режим Учителя, с готовностью отвечал, потирая ладошки и громко оповещая всех желающих, что такими темпами создание Ордена Ситхов не за горами. Естественно, с ним, любимым, во главе.

Неожиданно эти встречи натолкнули Мола на мысль навестить Датомир и провести разъяснительную работу о том, как следует воспитывать юное поколение, среди ведьм. Особенно выделяя Мать Талзин.

Что забрак и планировал сделать через пару месяцев… К встрече хотелось как следует подготовиться. А пока ситх нянчился с Энакином, гонял остальных, а теперь вот прятался, раздумывая, как убить Плэгаса, нагло припершегося по банковским делам: сразу или не совсем?

Размышления Бена прервали тихие шаги и гулкий голос:

– Господин Кеноби? Какая неожиданная встреча!

Бен медленно разлепил тяжелые веки, скосив глаза на вальяжно приближающегося мууна. Плэгас. Вот только его не хватало для полного счастья! Меж тем муун, не дожидаясь хоть какой-то реакции, ловко приземлился на скамью, излучая уверенность в каждом своем действии.

– Господин Дамаск… – вяло пробормотал Бен, пытаясь наскрести хоть какие-то остатки вежливости, давно проросшей в подкорке. Муун подвинулся ближе, демонстрируя доверие и непринужденность.

– Господин Кеноби, – с неподдельным восторгом отозвался Плэгас, едва не капая слюной на скамейку. Руки чесались схватить подростка и удрать в самое защищенное убежище. А там… Рано или поздно, но это чудо станет его верным учеником! Есть способы… Разные. Всякие. И он их все применит.

В душе что-то смутно нашептывало, что парень – рыжий. Палпатин тоже был рыжим. И сколько неприятностей он принес! И этот того же цвета. И тоже сильный в Силе… Это подозрительно!

Плэгас отмахнулся от невнятных предостережений давно умершего инстинкта самосохранения, начиная осторожно расспрашивать равнодушно взирающего на него парня о самых разных вещах. Светский разговор, но сколько информации он несет! Плэгас разузнает всю подноготную Кеноби, чем он дышит и живет, он найдет его слабости, чтобы ткнуть в них в тщательно подобранный момент. Он вывернет его наизнанку, сломает и соберет заново… Как полностью послушного его воле ученика. Такого, кто и думать не посмеет о бунте или попытке занять место Мастера.

Бен что-то вяло мычал, надеясь, что собеседник поймет, что пора бы уйти, но ситх был упорным, вцепившись в жертву, словно клещ. Кеноби покосился на настырного мууна, мысленно пытаясь решить сложную задачу. Просто так Дамаска убивать нельзя. Нужен повод для нападения. Веский. Но словоблудие таковым не считается, а Плэгас ведет себя вежливо и предупредительно, не подкопаешься.

И что делать?

Вздохнув, джедай попытался собраться с силами, чтобы встать с такой удобной скамейки и уйти. Плэгас тут же вежливо подхватил пытающегося сбежать собеседника под локоток, собираясь крайне неторопливо провести парня к его покоям.

Бен закатил глаза, чувствуя, как вконец обнаглевший муун потихоньку пытается воздействовать на него Силой. Очень точечно и незаметно… Но не для Кеноби. Он такое и видел, и сам практиковал – временами.

Ничего опасного на первый взгляд, просто нейролингвистическое программирование, подкрепленное убеждением в Силе – в том, что вот этому конкретному мууну можно доверять.

Ага. Уже.

Тишина сада, сквозь который медленно шли Бен с Плэгасом, насмерть вцепившимся в руку подростка, неожиданно нарушилась торопливыми шагами, и чьим-то недовольным поскуливанием.

На дорожку стремительно вылетел Мол, несущий на руках недовольно плямкающего Энакина. Бен заскрежетал зубами. Чем дальше, тем чаще ему казалось, что падаван тоже все помнит и теперь вот так вот изощренно мстит, раз за разом навязываясь в ученики. Он даже в последний раз не выдержал и проверил свое предположение, с облегчением убедившись, что ему просто мерещится.

Плэгас встрепенулся, наконец отпустив парня, и Бен шагнул вперед, подхватывая на руки тут же расплывшегося в широченной улыбке малыша. Скайуокер радостно агукнул, Мол хихикнул.

– Маленький клещ поел, но спать не хочет, – со злорадством заявил забрак, обращая на алчно выпучившегося мууна внимания не больше, чем на камни под ногами.

– И что он хочет? – обреченно вздохнул Бен, укачивая мальчика.

– Как что?! – деланно изумился Мол. – Песенку!

– Вот как… – тяжело вздохнул Кеноби, посмотрев в ясные голубые глаза наглеца. – Песня «Огненный перевал» подойдет?

Энакин взвизгнул, выражая свое полное одобрение. Бен вздохнул еще тяжелее, но послушно запел на мандалорском:

Мол умиленно сложил ручки на груди, смахивая слезу. Пел Кеноби душевно. И песня – выше всяких похвал! Повествует о батальоне Кастора Троя, прорвавшемся сквозь обложивших со всех сторон врагов, показательно оторвавшем всем попавшимся на пути головы и сложившем из них милый курганчик. А потом устроившим налет на родовое гнездо врага на «Василисках». В результате – выжженная пустыня.

Автор песни смачно описывал, кто, кого, как и каким образом убил, живо делясь подробностями с благодарными потомками. Энакину очень нравилось: в самых душещипательных местах малыш замирал, раскрыв рот, а после облегченно выдыхал. Когда Шми услышала этот шедевр устного народного творчества мандалорцев, то едва не упала в обморок. Она попыталась возмутиться и прекратить безобразие, но Энакин, засыпающий на двадцатом куплете, так развопился, что женщине пришлось сдаться – простые детские песенки про бабочек и звездочки ее чадо не устраивали категорически.

Плэгас с трепетом слушал импровизированный концерт по заявкам, с трудом удерживая себя на месте. Мол Дю Крион произвел на ситха сокрушительное впечатление. Маленький забрак был Темным. И очень. Очень сильным. А младенец…

Ситх мысленно застонал, пытаясь сдержать рвущуюся с цепи жадность, но охотно проиграл этот бой. Он заберет всех троих. Найдет способ. И плевать на Ксанатоса и остальных: им придется согласиться.

Или он не Лорд Ситхов.

Мол, идущий вслед за направляющимся к детской Кеноби, довольно скалился. Плэгас клюнул. Не позднее чем через два дня муун сделает попытку прибрать их всех к рукам. Пусть. Его ждет огромный сюрприз…

– Бен… – тихо окликнул джедая забрак. Кеноби вопросительно поднял глаза. – Что-то мы давно в сабакк не играли.

– Ставка? – деловито осведомился Кеноби, укрывая заснувшего Энакина одеяльцем.

– Кто Плэгаса убивать будет.

– Хм! А давай, – лукаво улыбнулся Бен. – Давненько мы не играли… Да.

Через час игроки озадаченно пялились на карты.

– Первый раз такое вижу, – задумчиво пригладил несуществующую бородку Кеноби. Мол согласно покивал. Это была уже четвертая партия, закончившаяся так же, как и предыдущие три – вничью.

– Что будем делать? – осведомился забрак. Бен пожал плечами.

– Собирать статистику?

– Хм…

Игра в сейбер-свиток-голокрон показала, что от совместного боя им не отвертеться. Бен философски пожал плечами и лениво растянулся на диване, делая вид, что медитирует. Мол развил бешеную деятельность. Забрак перерыл шкаф в поисках наиболее устрашающей одежды, примеряя все новые и новые комплекты, пока не подобрал оптимальный вариант: точную копию своего любимого боевого костюма, сшитого из самых качественных и дорогих материалов.

Решив проверить, был ли выбор правильным, Мол промаршировал на завтрак, накинув излюбленную ситхами накидку. Эффект получился потрясающим: Вос подавился, Ксанатос одобрительно похлопал, Дуку с Толмом о чем-то глубоко задумались. Особенно Ян.

Посмотрев на такое дело, Бен решил тряхнуть стариной и показать класс. Обед почтил своим присутствием гранд-магистр Ордена Джедаев (да, и такое было) – ухоженный, изящный и смертоносный, как крайт-дракон, выползший из салона красоты: сапоги сверкают, каждая складочка туник и табарда выверены до миллиметра, плащ стекает, словно вода.

Вос снова подавился, все остальные ежились, едва не вытягиваясь по стойке смирно. Мол показал большой палец, татуированное лицо забрака приняло самое мечтательное выражение: явно прошлое вспомнил.

Бен с Молом учтиво беседовали, привычно поливая друг друга сарказмом, и ожидая действий Плэгаса, который в это время явно прорабатывал стратегию и встречался с информаторами.

Кеноби предполагал, что ситх не будет рассусоливать, и пойдет ва-банк: Энакин одним своим появлением отбивал способность соображать и у гораздо более стойких морально индивидуумов. Тем более Плэгас видел связывающие Скайуокера и Бена Узы Силы и должен был сделать логичный вывод: малыш – отличное средство давления на всех остальных. Он полностью беспомощен и не может оказать сопротивления, как, впрочем, и Бен с Молом.

Дамаску ведь невдомек, что пусть тела и детские, но сознания-то древние. Ситх видит очень сильных детей, которых удалось отстоять, не отдав в Храм (историю Бен сочинил душераздирающую, разрабатывая их жизнеописания), а теперь их пытаются воспитывать. Насколько умеют. Поэтому объяснимо и присутствие Дуку, и даже темнота Мола – все датомирские забраки не могут откопать в себе даже крупицы Света. Жизнь на Темной планете налагает свои особенности.

А то, что Мол с Датомира, видно сразу: татуировки сообщают об этом недвусмысленно.

Самым логичным действием для Плэгаса предполагалось похищение. Не им самим, но нанятыми им головорезами. Впрочем, ситх мог и сам замараться: такие отбитые на всю голову ученые иногда просто не могут удержаться, увидев нечто потрясающее в пределах досягаемости. Кроме того, Плэгас мог надавить финансово. Мог устроить кровавое побоище – а что, очень хороший вариант. Убить Ксанатоса, возможно, Фимора. Заявить, что намерен взять оставшихся сиротами детей под опеку – он Глава Банковского клана. Банкир. Куча денег, все целуют его в подхвостье, возражать некому. Мог отравить всех скопом и по отдельности: есть яды, после которых Падение неотвратимо (помянем Улика Кель Дрому). Мог…

Вариантов много, включая банальные уговоры.

Однако и Мол, и Кеноби, склонялись к самому обыденному – насилие.

Дамаск раздраженно отодвинул стопку папок, закончив все необходимые инструкции. Теперь дело подчиненных – выполнить все это и не тревожить его по пустякам. А он пока займется самым чудесным занятием – обучением ученика.

Учеников.

Рожа мууна мечтательно скривилась, насколько позволял протез челюсти, желтые глаза затуманились. Ситх непроизвольно сжал кулаки, вспоминая чудесную троицу. Оби-Ван Кеноби. Мол Дю Крион. Энакин Скайуокер.

Когда Дамаск увидел малыша, то планы обрели окончательный вид. Да, младенец. Так что?! Именно он является ключом к неминуемому Падению старших мальчишек и к тому, чтобы они стали его учениками. Малыш – это сплошные проблемы, его нужно поначалу выкормить и дать дорасти хотя бы лет до пяти. А потом можно и начать обучение… Полноценное. И то, пока дорастет до полного понимания, пока начнет приносить хоть какую-то пользу, пока начнет действовать осмысленно… Сплошная морока. Зато одна угроза в адрес мелкого сопляка – и старшие станут покладистыми и послушными.

И для этого достаточно всего лишь его похитить.

Окружающие будут убиты горем, а через пару месяцев бесплодных поисков губернаторскую семью постигнет еще один удар судьбы – похитят мальчишек. Благодаря этому Ксанатос сорвется, окончательно перейдя на Темную сторону, начнутся беспорядки и жестокости, граждане возмутятся, накатают кляузу в Орден. Прилетит группа зачистки, и Телос, который имеет стратегическое значение, залихорадит. Благодаря этому Плэгас закрепит свое влияние на планете через подставных лиц.

А спустя годы наследники вернутся, придав происходящему видимость легитимности, а там и до Сената рукой подать… И это так. Вчерне.

Дамаск вздохнул, решая тяжелый вопрос. Кто будет похищать малыша? Можно нанять специалистов, есть у него контакты, но от одной мысли, что эти продажные твари будут касаться принадлежащего ситху сокровища своими грязными лапами, а то и попортят ценный материал, Плэгаса начинала бить крупная дрожь и душить хатт невиданных размеров.

С них станется и попытаться перепродать ценного младенца! Паранойя верещала дурным голосом, в голове разворачивались сценарии один другого ужаснее. Не выдержав, муун забегал по кабинету, но усилием воли смог успокоиться.

Нет. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам. Отличная поговорка, великолепно иллюстрирующая эту ужасную реальность. Приняв решение, Плэгас кивнул и принялся собираться. Нет уж. Сам все сделает. В конце концов, он Лорд Ситхов или так, погулять вышел?

– Великая Сила! – проворчал Мол, тщательно полируя тряпочкой эмиттер посоха. – Где он шляется?!

– Язык! – прошипел Кеноби, бросая на напарника грозный взгляд. – Здесь ребенок!

– Это не ребенок, – продолжил бурчать Мол. – Это наказание Силы! Непонятно за что, непонятно кому и непонятно зачем. Но оно есть, и никуда от него не денешься.

Бен поднял брови, но задумчиво покивал. В принципе, он был полностью согласен с оценкой ситха. Действительно, наказание. Он размышлений отвлекла тихо открывшаяся дверь. В детскую, погруженную во тьму, плавно и бесшумно просочился некто высокий, закутанный в многослойный балахон и вооруженный пикой.

Муун бдительно огляделся, достал из-за спины специальную люльку, используемую для переноски тяжело больных детей, предоставляющую малышу и воздух, и питание, и гигиенические процедуры, поставил ее на пол и открыл крышку. Сделал шаг вперед, к кроватке, в которой спал Энакин, недвусмысленно протягивая к тихо сопящему малышу руки, в одной из которых блеснул шприц.

В следующий миг сдвоенный удар Силой вынес ситха из детской прямо через заботливо открытую дверь, впечатав в стену. Мол с Беном бросили быстрые взгляды на Скайуокера, убеждаясь, что мальчишка спит, и ринулись на похитителя.

Плэгас недаром был Лордом. Он отлепился от стены, Силой подхватил упавшую пику, отбежал на пару метров и остановился, рассматривая неожиданно возникшее препятствие на пути к вожделенному сокровищу.

Мальчишки. Оби-Ван и Мол. Вот только… Почему в таком виде?!

Кеноби сбил щелчком пылинку с рукава, оценивающе глядя на настороженного Плэгаса. Ситх не спешил срываться в бой: умный, зараза такая. Еще бы, сейчас перед ним несоответствие – дети, источающие Силу, причем в таких масштабах, что любого проймет.

– Владыка Мол?

– Магистр Кеноби? – отозвался забрак, плавно переступая ногами.

– Вы или я?

– Хм… – ало-золотые глаза прищурились. – Я – первый.

– Тогда… – Кеноби вальяжно повел рукой. – Прошу.

– Благодарю вас, Магистр, – поклонился Мол, элегантным жестом вытягивая правую руку с посохом. Зажегся алый клинок. Плечи мальчика развернулись, левая рука пошла назад, ноги уверенно стояли на полу в идеально отработанной стойке. Зажегся второй алый клинок.

Бен шевельнул пальцами, запирая двери в детскую и активируя полную защиту. Плэгас глухо захохотал, нанося удар пикой. Мелкий Мол с легкостью увернулся, Силовым толчком подправив выпад мууна. Плэгас слегка «провалился», припадая на правую ногу, рядом с ухом пронесся сейбер, едва не опалив орган слуха. Ситх увернулся, пика завертелась, благо коридор был достаточно широким для ее уверенного использования. Муун отбросил все размышления о непонятном, сражаясь в полную силу, ловя краем взгляда демонстративно скучающий вид одетого в полный джедайский костюм рыжеволосого мальчишки.

Кеноби лениво наблюдал – воплощенное джедайское спокойствие, – зато Мол был истинным Владыкой: стены мелко подрагивали от гнева и ярости, источаемых забраком. Несмотря на мелкие размеры, ребенок с легкостью сдерживал мууна, понемногу оттесняя его назад, в холл.

Посох описывал сложные кривые, сплетая перед Молом непроницаемую алую сеть, в которой вязли атаки Плэгаса. Муун был великолепнейшим мастером боя, но сейчас он впервые столкнулся с как минимум равным противником. Мелкий ребенок с успехом противостоял в два раза более крупному противнику, уклоняясь, нанося точные колющие удары, которые ситх с трудом парировал, постоянно пытался отрезать конечности. Забрак не стоял на месте, он перемещался с невероятной скоростью, не выказывая никаких признаков усталости, шаг за шагом оттесняя мууна по коридору, пока они не ворвались в холл.

Плэгас влетел в него, перекатившись и быстро встав на ноги. Мол остановился, возбужденно поигрывая посохом. Сейбер гудел, как целая стая зимбарских ос. Кеноби подошел, вопросительно повернувшись к Молу:

– Вы позволите?

– Разумеется, коллега, – изящно провернул посох забрак. Бен даже не моргнул, когда мимо пронеслись алые клинки. – Наслаждайтесь.

Кеноби сделал пару шагов, небрежно отбрасывая плащ. Мол завистливо вздохнул: у него так не получалось. А ведь он старался! Тренировался! Но у забрака, невзирая на всю его координацию, выходило банальное резкое отбрасывание накидки, а вот у Кеноби снятие плаща получалось каким-то добродетельным стриптизом – сплошная грация и привлечение внимания. Вот как он это делает?!

Бен обвел взглядом помещение, усмехнувшись: он отлично чувствовал направленные на них взгляды. Сейчас Фимор, Ксанатос и остальные сидели перед экранами, наблюдая за происходящим. Да, джедай был бы не против – равно как и Мол, – если бы их ученики наблюдали за схваткой вживую, но, обдумав, они сошлись на том, что нельзя дать Плэгасу ни единого шанса захватить кого-нибудь в заложники, убить или нанести хоть какой-то вред. А эта тварь запросто могла отравить ядами отсроченного действия, вложить ментальную закладку или еще что придумать, включая попытку вселения духом в чужое тело.

Поэтому наблюдать они будут через камеры, находясь под защитой и приглядывая за Энакином, которого давно перенесли под защиту старших.

Зажегся сейбер цвета неба, в сторону Плэгаса ткнули пальцами – стойка мастера Соресу. Раздраженный всем происходящим муун злобно рыкнул: ему не оставалось ничего другого, как продолжить сражение. Ситх давно понял, что попал в тщательно спланированную ловушку, но вырваться силой явно не получится: Плэгас ощущал напряжение живых, источающих опасность, находящихся за стенами холла, проблески дроидов, застывших по периметру, и не только.

Его хотят убить? Или взять живьем?

– Итак, – неожиданно менторским тоном заговорил Кеноби. – Ученики. Вы только что пронаблюдали использование Джуйо и двойного посоха против пики в условиях ограниченного пространства. Сейчас вы увидите бой Мастера Соресу с мастером Джем Со.

Плэгас мысленно грязно выругался. Он ожидал чего угодно, но только не того, что станет учебным пособием.

Что ж… В эту игру можно играть вдвоем.

Плэгас отработанно сконцентрировал Силу и испустил дикий Рев. Звуковая волна понеслась на так и стоящих напротив мальчишек, сдирая покрытие пола. Забрак взлетел под потолок, пропуская опасность, Кеноби плавно выставил ладонь, и Сила обтекла его, словно вода – валун. Дверь перекосило, но она устояла, как и покрывшиеся трещинами стены.

Кеноби поднял бровь с совершенно не впечатленным видом.

– Я поражен, – кислый тон джедая сообщал всем и каждому его истинное отношение к этой демонстрации. Плэгас зарычал, пытаясь поймать шустро ушедшего с линии атаки ребенка телекинезом. Его таланты в этой области были неимоверны, он мог душить на расстоянии, не вызывая подозрений, но на этот раз верная тактика не сработала.

Мелкий джедай окутался Силовым Барьером, препятствующим чужим попыткам пережать ему горло, и налетевший на мальчишку Плэгас не смог его обойти. Бен стоял незыблемо как скала, меч мелькал в воздухе, не давая ситху возможности пробить непроницаемую защиту. Плэгас попытался оскорбить Кеноби, но джедай остался глух к этим попыткам: его давно уже невозможно было вывести из себя таким примитивным способом.

Сила бесновалась, затапливая холл черно-белым водоворотом, Мол напряженно ходил взад-вперед, отслеживая бой и ожидая возможности напасть. Неожиданно Бен метнулся вперед, меч точным движением перерубил ситху левую руку – Макаши во всей красе.

Мол прыгнул, закручивая сейбер, и напарники атаковали мууна с двух сторон, взявшись за ситха всерьез. Плэгас отбивался на пределе сил, используя все свои навыки. Силовые толчки, Удушение, Рев, муун исцелял раны с невероятной скоростью: обрубок руки затянулся новой кожей за считанные минуты, однако это ему не помогло.

Решившие тряхнуть стариной, Бен с Молом взвинтили темп, и Плэгас, использующий Ускорение, не смог за ними поспеть. Опасная заминка, тем более что одну руку он потерял, хотя это и не помешало мууну испускать обрубком Молнии, которые были успешно отклонены. Алый сейбер чиркнул по щиколотке, пика описала круг, Бен сделал выпад, подсекая вторую ногу, и Плэгас пошатнулся. В следующий миг синий сейбер вонзился в подмышку, вызвав болезненный вопль, наполненный дикой яростью, Мол дотянулся посохом, перерезав горло ситха.

В следующие несколько минут припавшего на колено ситха тщательно расчленяли, откидывая куски в стороны, пока муун не превратился в кучу кровавых частей.

Наблюдающие через камеры Ксанатос с Фимором и остальными только потрясенно переглянулись, когда от ошметков ударила взрывная волна, успешно сдержанная Молом и Беном. Темная энергия заметалась, но под сосредоточенным взглядом засиявших серебром глаз Кеноби рассеялась в пространстве.

Буйство Силы стихло, холл заполнила тишина. Мол отключил сейбер, повертев его в руках. Бен подвесил меч на пояс, рассеянно толкнув отрубленную голову сапогом.

– Грязновато здесь…

– Дроиды на что? – мудро указал забрак. Кеноби кивнул:

– Действительно. Что-то я сладкого хочу. Чаю? – светским тоном предложил магистр.

– Не откажусь, – благодарно поклонился Мол и бросил требовательный взгляд на камеры: – Ученики! Грязь убрать, через час жду от вас отчеты, описывающие бой, и ваши выводы. Вперед.

Ситх с джедаем непринужденно направились в личную гостиную, предвкушая чаепитие. Повар чудесно готовит пирожки со сладкими начинками.

Глава 9 Вдруг война, а я уставший…

Гранд-магистр Ордена джедаев Йода сидел в своем любимом летающем кресле, задумчиво опершись на палку из корня дерева Гимер. Злые языки шептали, что палка эта с гранд-магистром не просто так, что она не только для банального и понятного опирания на нее, когда болят ручки, ножки, а спина громко и недвусмысленно посылает хозяина матом в далекие-далекие галактики бесконечным пешеходным туром со множеством приятных и не очень остановок. Поговаривали, что Йода не только использует ее как добавочную конечность, а еще и грызет, заправляясь в процессе соком, действующим как великолепнейшее растормаживающее сознание средство.

Мол, именно поэтому у древнего джедая всегда такой одухотворенный вид, странная речь и непрекращающиеся видения, посланные… ну… Силой.

Йода уже давно перестал бороться с этими сплетнями, распространяемыми не иначе как ситхами. Последнего пойманного за этим мерзким занятием индивидуума он вызвал на дуэль и показательно угробил. Сплетни затихли, но только на пару столетий, а потом вновь поползли по галактике.

Конечно, с течением времени гранд-магистр научился относиться к этому с юмором, но если честно, то иногда бывали моменты, когда Йода с тоской мечтал о том, чтобы у сплетен имелась хоть какая-то реальная основа.

Да, сок дерева Гимер обладает тонизирующими свойствами, но только живого дерева, и ветвей, а не корней, тем более высушенных до состояния камня. Грызть такой – чистое самоубийство, можно остаться не только без зубов, пусть и укрепленных Силой, но и без челюстей, а Йода, может, и дожил почти до тысячи лет, но в маразм не впал, даже если некоторые считают, что это именно так.

А вот сейчас он бы не отказался от чего-то бодрящего, высокоградусного, однако квасить из горла прямо в Зале Совета, это, знаете ли, моветон, как говорят высококультурные альдераанцы, даже если заседание и посвящено таким вопросам, которые вызывают лишь одно желание – напиться до отключки.

Гранд-магистр вновь горестно вздохнул, мечтая о несбыточном, но тренированно отогнал от себя лишние мысли и сосредоточился на происходящем. Впрочем, быстрый взгляд вокруг показал, что и остальных членов Совета одолевают похожие мысли.

Посреди зала развернулся экран, показывающий во всей красе и ужасающих подробностях бой с самым настоящим ситхом. Качество записи было превосходнейшим: советники отчетливо видели желтые рептильи глаза и черные вены мууна, бросающегося на двух мальчишек, словно бешеная крыса на несчастную жертву. По крайней мере, так выглядело на первый взгляд…

А вот на второй все было совсем наоборот: два мелких шкета методично и последовательно взламывали оборону ситха, пока не пробили, а потом тщательно и не торопясь нарубили тварь мелкими ломтями.

Когда Йода увидел запись в первый раз, то едва не слег с инфарктом, однако магистр был крепким орешком и продуктом особой закалки, он собрал волю в кулак и просмотрел кошмарное и одновременно прекрасное зрелище еще раз.

И кошмарным оно было не потому, что являлось доказательством существования ситха – то есть того, чье существование считалось выдумкой, ведь адепты Тьмы официально числились вымершими, а прекрасным – так как ситха убивал джедай.

Нет, зрелище было кошмаром, так как джедай действовал в паре с другим отродьем Темной стороны Силы.

Йода смотрел на того, кто был Оби-Ваном Кеноби, на плавные, отточенные до невозможного совершенства движения мальчишки, небрежно и непринужденно действующего в паре с практикующим Джуйо татуированным забраком, с легкостью орудующим двойным посохом с лезвиями алого цвета – таким же, как когда-то придумал недоброй памяти Экзар Кун, – и чувствовал себя так, словно его оплевали с головы до ног.

Когда год с лишним назад Бен Кеноби рассказал им свою историю, они не поверили. Не потому, что не было доказательств, нет. Потому что было слишком страшно согласиться с тем, что такое возможно. Многократное возвращение в прошлое. Снова. И снова. И снова. И каждый раз результат был один и тот же – война.

Магистры не хотели слушать и слышать жуткие откровения измученного и истощенного всем произошедшим мальчишки с древними глазами, им проще было сказать, что ребенок помешался от огромного количества видений: Кеноби был слишком силен в Объединяющей Силе, на свое счастье, и никак не мог укротить свой дар. Йода надеялся, что Узы с Квай-Гоном помогут решить эту проблему – Джинн был невероятно силен в Живой Силе, полная противоположность юнлингу, страдающему от посланных Великой возможных вариантов развития будущего, но это было до того, как мальчишка изменился до неузнаваемости всего за одну ночь.

Если честно, то Йода тогда испугался. Он смотрел на ребенка, размеренно рассказывающего совершенно дикие вещи, и чувствовал страх при мысли о том, что это может быть реальностью. Он боялся этого джедая… а Свет, исходящий от ребенка, не давал возможности в этом усомниться, он боялся его знаний, его опыта… он боялся признать, что Сила четко и недвусмысленно свидетельствует о том, что это правда.

И в глазах остальных членов Совета он видел то же самое.

А теперь он видит и ощущает неодобрение с легким налетом презрения, которые Тьюн даже не думает скрывать – этот файл получил именно Совет Первого знания, а не Высший.

– Значит, если бы ситхи появились, то вы бы об этом знали, не так ли, Магистр Винду? – медовым голосом проговорил Тьюн, смотря прямо на застывшего в кресле коруна. – Каким образом, позвольте поинтересоваться? Они лично бы пришли и доложили о своем появлении именно вам?

Корун промолчал, понимая, что сказать сейчас хоть что-то означает измазаться еще больше, а Глава Совета Первого знания продолжил разнос.

– Ой. Я и забыл. Они действительно вам сообщили… Вот только вы предпочли не поверить. Не так ли?

Винду вновь промолчал, сохраняя непроницаемое выражение лица.

– Я вижу, – в глазах Тьюга тлела насмешка, – назначение Магистром Ордена подействовало на вас слишком… воодушевляюще. Вы ведь входите в Совет примирения, не так ли? Общение с политиками не пошло вам на пользу, – продолжил размеренно втыкать шпильки Тьюн, – вы поддались искусу действовать в первую очередь как политик, руководствуясь чужим мнением, а не ставя во главу угла потребности и нужды ваших братьев и сестер. Вы забыли, что джедаи руководствуются Волей Силы, а не Сената. Что наша задача помогать всем живым существам этой галактики, а не избранным, думающим лишь о наполнении своего кошелька. Вы должны отстаивать интересы Ордена, а не разбрасываться его самыми многообещающими членами.

Тьюн помолчал, оценивая эффект. Советники смотрели на него как на врага народа, радуя глаз видом оскорбленной невинности. Как же! На их власть покушаются! Они же Высший совет, а не шавки подзаборные!

– Впрочем, – тон Тьюна был все таким же медовым, – эти упреки касаются не только вас, магистр Винду. В первую очередь они относятся к нашему бессменному гранд-магистру. Скажите, гранд-магистр Йода, почему вы сходу отвергли информацию, предоставленную Оби-Ваном Кеноби? Почему вы заявили, что это невозможно, хотя сами раз за разом повторяете, что Сила непостижима и никто не может утверждать, что знает все ее тайны? – Тьюн покачал головой. – Мастер Йода… Вы можете утверждать, что путешествие во времени невозможно, со стопроцентной гарантией? Только потому, что в храмовой библиотеке нет информации об этом? А вы не забыли, что библиотека несколько раз подвергалась разграблению и уничтожению? Что там зафиксировано далеко не все? Что, в конце-то концов, Орден джедаев – далеко не единственное объединение адептов Силы на просторах этой галактики? И поделиться с нами своими наработками никто не спешит, не в последнюю очередь из-за проводимой Орденом политики.

Йода опустил глаза, принимая справедливые упреки.

– Скажите, мастер Йода, – глаза Тьюна смотрели цепко и внимательно, – почему вы были так настойчивы, стараясь сделать Оби-Вана Кеноби падаваном мастера Джинна?

– Джедаем должен стать был молодой Кеноби, – вздохнул Йода.

– Тогда зачем навязывать ребенка тому, кто его не оценит? – лицо Тьюна приобрело жесткое выражение. – Ведь были и другие мастера, которые хотели взять юнлинга Кеноби в падаваны. Но их вы очень искусно отогнали.

– Уравновесить мог его Джинн.

– Может быть, – согласился Тьюн, – но мог ли Джинн понять консула? И обучить? Не думаю. И не думаю, что ученичество, начавшееся так проблематично, могло успешно завершиться. Если уж вы так сильно хотели, чтобы мальчик обучался, то могли бы сами его обучить.

– Стар я, – демонстративно покряхтел Йода.

– Это не помешало вам обучить Дуку, – возразил Тьюн. – Впрочем, о вашем вмешательстве в выбор мастеров и юнлингов мы еще поговорим. А пока перейдем к другому… Почему вы не оповестили Совет Первого знания о предоставленной Кеноби информации?! Струсили? И почему умолчали о вернувшемся вместе с Кеноби ситхе?! Все, связанное с Темными, и не только ими, является прерогативой Совета Первого знания, а не основанием для политических манипуляций!

– Тихо! – рявкнул Винду, озверевший от выволочки. – Как вы смеете так разговаривать с нами? Мы – Высший совет!

Тьюн встал, стражи, стоящие у двери, неожиданно шагнули вперед.

– Я вижу, – ядовито усмехнулся Тьюн, – вы забыли, магистр Винду, что должность Главы Ордена – выборная. И отнюдь не пожизненная. Думаю, избрание на столь высокий пост в столь молодом возрасте сказалось на вас не лучшим образом. Нагрузки, отсутствие времени на личное развитие и воспитание юного поколения. Думаю, и пост в Совете примирения тоже стал непосильной ношей. Ничего. Совет Первого знания всегда готов помочь заблудшим и нуждающимся… – Мейс выпучил глаза на зубастый оскал обычно милого старичка. – Думаю, прохождение проверки ваших навыков и умений поможет вам осознать, насколько важно саморазвитие для джедая.

Винду посерел.

– Думаю, – глаза Тьюна злорадно блеснули, – вам пора начать передавать опыт следующим поколениям. Вы ведь член Совета примирения… Вот и будете примирять обитателей ясель.

Советники вжались в кресла. Стоящие на вершине, они относились к своей власти крайне трепетно, привыкнув практически к вседозволенности, а тут им прямым текстом сообщили, что и на них есть управа.

Крайне неприятное открытие.

Тьюн обозрел членов Совета с видом победителя.

– Что ж… Вижу, что я наконец-то привлек ваше внимание. Отлично. А теперь перейдем к самой важной проблеме. Как Орден будет реагировать на Владыку Мола.

– Да как еще можно реагировать?! – заорал Пиелл. – Рубить гада!

– М-да… – скривился Тьюн. – А вы знаете, что эта запись уже несколько часов как гуляет по голонету, и реакция публики самая положительная? Обитателям галактики плевать, кто там ситх, а кто джедай, они восхищаются убившими похитителя младенцев юными воинами. На Телосе семью Дю Крион едва не канонизировали. И это только начало…

Джанго едва не рухнул, услышав голос одетого джедаем подростка. Тот же, что и в файле, спасшем будущее Мандалора.

– Майлз! – гаркнул Фетт. – Срочно собирай наших! Мы летим на Телос!

– Что стряслось? – влетевший в кабинет Майлз едва не снес бронированным плечом стоящий у стены стеллаж. Фетт молча развернул экран и ткнул пальцем в кнопку. На экране начали разворачиваться кадры эпической битвы между мууном и двумя мальчишками.

Майлз смотрел, едва не разинув рот от восхищения: то, что демонстрировали участники боя, назвать средним уровнем нельзя было при всем желании. На экране мальчишки уработали мууна и неторопливо потопали пить чай. Мандалорец встрепенулся, услышав краткую реплику рыжеволосого подростка, потрясённо уставившись на своего вождя.

– Да не может быть! Je'tii!

– Это и так было понятно, – пожал плечами Джанго.

– Да я все понимаю, – скривился Майлз. – Просто… Джедай!

– Джедай, – развел руками Фетт. – Но, думаю, такой же, как Дуку.

Майлз передернулся.

Ксанатос покачивался на стуле, плебейски положив ноги на стол, на что крайне неодобрительно хмурился Дуку. Дю Криону было совершенно плевать на неодобрение своего бывшего (или нынешнего?) гроссмейстера – его переполняли чувства, и парень наслаждался каждой секундой.

Ян хмыкнул, наблюдая за покачивающимся Ксанатосом, погрузившимся в розовые мечты, впрочем, мастер-джедай готов был признать, что его гранд-падаван (один из них) мог себе это позволить.

Мол и Бен были воистину очень умными существами. А еще они были крайне ленивыми – но не потому, что не хотели что-то делать, а потому, что хотели делать как можно меньше. Они научились ценить свои усилия, а еще вышли за рамки навязанных учениями своих мастеров мировоззрений.

Если для тихой и спокойной жизни им необходима определенная репутация – они ее создадут. В том числе благодаря чужим усилиям. Битва с мууном была использована для множества очевидных и не очень вещей. Заботливо помещенный в голонет ролик сразу же показал, что члены семьи Дю Крион имеют особые способности. Жители Телоса и так это знали, но на уровне не слишком внятных слухов, которые теперь получили подтверждение. Наглое нападение вконец оборзевшего банкира, решившего побаловаться похищением младенцев, было остановлено со всей необходимой жестокостью, горячо одобренной примеривающими данную ситуацию на себя обывателями.

В комментариях к записи особо указали на то, что и Ксанатос, и Фимор, и Кеноби обучались в Храме Джедаев. Момент с Молом изящно обошли, сообщив, что его обучал мастер, но о конфессиональной принадлежности мастера мудро умолчали: память о ситхах осталась очень своеобразная, иногда всплывающая самым неожиданным образом.

Благодаря этому поправили репутацию Ксанатоса (видите, какие у него братья? Завидуйте!), а также сделали образы джедаев, пусть и бывших, более близкими и понятными для простого народа. Вот они какие: защитники и вообще поборники справедливости, готовые защитить огнем и мечом.

Самые умные тут же сделали вывод: с таким количеством высококлассных бойцов семья Дю Крион может не опасаться наездов разных не самых умных личностей, ведь если что, то отомстить будет кому, и месть эта будет ужасной: комментарий про чаепитие после смертоубийства быстро разлетелся по планете.

Ксанатос выступил с речью, показав не только запись боя, но и продемонстрировав люльку, шприц с очень сильным снотворным, а также найденный корабль мууна, похожий на летающую лабораторию. От вида некоторых приспособлений людям становилось плохо. Дю Крион констатировал факт нападения и пресечения, попутно обвинив Банковский клан в разных нехороших поползновениях. Сэн Хилл, ставший следующим Главой, тут же оперативно открестился от своего внезапно умершего начальника, выплатив энную сумму в качестве отступных и предоставив, скрепя зубами, льготы для Телоса и его правителей.

Бен с Молом только посмеялись… А потом посмеялись еще раз, когда с анонимного счета пришло громаднейшее вознаграждение: не менее покойный Палпатин незадолго до гибели разместил заказ, оставив шокирующую сумму в качестве вознаграждения для того, кто прибьет Хего Дамаска.

Мальчишки и так не бедствовали, но это превзошло все их ожидания.

Особенно приятно было знать, что денежки Палпатина упали прямиком в карманы тех, кого он и за людей не считал, лишь пешками и мелкими препятствиями на своем победном пути.

Кроме того, радовали новости из Храма. Тьюн, вконец выведенный из себя политикой замалчивания, исповедуемой Йодой и другими членами Высшего совета, мало того что не постеснялся высказать все, что он думает по этому поводу, но и выкинул пинком под зад Ивена Пиелла из Совета Первого знания. Именно за то, что совмещающий должности, как и большинство членов Высшего совета, ланник скрыл по настоянию Йоды информацию, предоставленную Кеноби.

Да, Тьюн ее все равно получил, но Пиелла это не оправдывало. Воинственный одноглазый коротышка попробовал возмутиться: громко и шумно, как он любил. В ответ Тьюн, не менее показательно, раскатал наглеца в блин – от пола ланника буквально отскребали, прямиком доставив в Залы Исцеления, под нежную опеку Мастера Че.

Тьюн не поленился навестить синекожую твиллечку, намекнув, что желает видеть своего бывшего коллегу как следует исцеленным, а чтобы красавица восприняла его намеки серьезно, выдал ей царский подарок: свитки с описаниями давно позабытых техник выведения ядов и восстановления пораженных ими органов, пообещав, что, если ему понравится результат оздоровления бывшего коллеги, Че получит еще с десяток свитков.

У Пиелла не было ни шанса спастись. Не любящего лечиться стационарно ланника ловили пять раз за первую неделю, и это только лично Че, после чего член Высшего совета обзавелся отдельной палатой и крайне внимательными и добрыми братьями-целителями поистине героических пропорций, которые ценного пациента буквально носили на руках.

Впрочем, досталось и остальным. Тьюн довел до сведения других Советов состояние дел, и взбудораженные джедаи едва не подняли бунт. Начались перестановки, Высший совет поменял состав наполовину. Йода так и остался гранд-магистром, но ему ненавязчиво напомнили, что данный титул принадлежит традиционно старейшему и мудрейшему джедаю, а по сравнению с некоторыми членами Ордена он со своими девятью веками – сущий малолетка.

Йода попытался надавить авторитетом и мощью провидца: дескать, он видит и лучше знает, – но впервые за долгие годы его излюбленную тактику встретили в штыки. Гранд-магистру тут же ядовито напомнили, что будущее не высечено в камне и всегда есть какие-то изменения. Поэтому попытки проигнорировать чужой опыт были восприняты без понимания, ведь за тысячи лет Орден не раз уничтожался и вновь восставал из пепла, и невнятные рассуждения о Тьме, которая все скрывает, и о том, что возврата из нее нет, совершенно взбесили доведенных до нужной кондиции мастеров и магистров.

В Ордене назрела революция.

Проблемы, которые годами заметали под коврик, как мусор, накопились и требовали решения, причем не погодя, а прямо сейчас – настолько все стало запущено. Про Телос с его ситхами мудро решили не вспоминать пока, оставив семью Дю Крион в покое, ведь нашлись гораздо более важные вещи, просто умоляющие, чтобы на них обратили внимание.

Орден потихоньку потряхивало, Тьюн тайком консультировался у Кеноби на предмет узнать, может, были какие-то удачные примеры решений в его прошлом, советники заседали до посинения, а потом Дуку явился в Храм и громко и внятно сказал такое, что все присутствующие при этом эпичном моменте джедаи потеряли дар речи.

Прилетевший вместе с Дуку Толм лишь подтверждающе покивал. В принципе, к этому все и шло.

Толм долгое время был не только Тенью, но и Часовым. А Часовой – это не просто джедай. Это непризнанный хозяин сектора, отвечающий за его благополучие и защищающий живущих на этом конкретном участке космоса разумных. Нудная и опасная работа, слегка подслащенная крайне специфической пилюлькой, достаточно неожиданной для тех, кто не в курсе истоков этой должности.

Часовой принимал решения на свой страх и риск. Он не отчитывался перед Советами каждые пять минут по любому решению, он действовал так, как диктуют Сила, мозги и совесть. Ну и иногда – местное законодательство. Часовой следит за появлением ростков Тьмы, выпалывая их недрогнувшей рукой. Он несет на своих плечах неимоверную ответственность, получая в ответ власть в широких масштабах.

Казалось бы, откуда в Ордене, обескровленном после Руусанской резни и ловко поставленном на колени вовремя подсуетившимся канцлером, предшественником целой череды правителей республики, такая интересная должность, на которой побывали единицы, включая Йоду?

Ответ на самом деле был прост. Именно в это превратились Лорды-Джедаи.

Обучение у Бена и Мола сделало свое черное дело. Дуку с Толмом и раньше задумывались над тем, над чем простым смертным не положено, а после того, как из их сознаний выбили излишнюю жертвенность, превратив ее в повиновение долгу, оба мужчины обнаружили, что кочевая жизнь их уже не устраивает. Они захотели оседлости, стабильности, они хотели заботиться не о всей галактике сразу, а о каком-то одном ее куске.

Визит Дуку на историческую родину принес бывшему графскому наследнику множество неприятных откровений. Серенно медленно скатывалось в нищету, родня думала только о развлечениях и наполнении собственных кошельков, а не о процветании сектора: плевать им было, каким образом подданные выдавят из себя налоги. Расплодились пираты, в частности этот кусок космоса терроризировал слишком наглый викуэй, называющий себя пиратским королем. У Дуку аж руки зачесались, так захотелось придушить наглеца, похищающего и продающего в рабство людей. Единственным чахлым лучом света в этом мрачном царстве был малолетний племянник Яна, радующий душу джедая не только наличием хоть каких-то мозгов и стремлением изменить этот несовершенный мир к лучшему, но и достаточно высоким содержанием мидихлориан в крови.

Обнаружение этого приятного дополнения заставило Дуку призадуматься о многом, а тут еще и Толм, полетевший с Яном за компанию вместе с падаваном, подбросил информацию для размышления.

Дуку являлся крайне образованной личностью, он любил изящные искусства, фехтование и историю. Последняя заставляла вздыхать об утраченных Орденом возможностях, но теперь…

Теперь у него появился шанс.

Ян не чувствовал себя готовым реформировать Орден, став членом Совета. Ему все равно никто не даст проявить всю широту его души таким образом, в этом он не сомневался. Зато он мог помочь другим, ступив на трудную дорогу, ведущую к величию. Беседуя с Беном и Молом, узнавая о том, в кого он превратился, встав на путь Тьмы, Ян все больше и больше убеждался, что такое решение было бы ошибочным. Путь ситха не для него. Он не чувствует себя преданным Орденом напыщенным глупцом, ослепленным гордыней, каким был тот, другой Дуку, ставший Тиранусом.

Ян хотел быть джедаем – всегда хотел, с самого детства.

Вот только он не хотел быть таким джедаем, каким его видели современные мастера и магистры во главе с Йодой.

Дуку ориентировался на до-Руусанские времена, он запоем читал об Арке Джете, Номи Санрайдер и прочих выдающихся личностях, а теперь у него появился и перед глазами великолепный пример того, каким должен быть настоящий джедай.

Сильным. Уверенным. Поступающим правильно, невзирая ни на что.

Выстраданное в долгих медитациях и обсуждениях решение было принято Яном далеко не сразу, но он знал, что это самый правильный вариант.

И, стоя посреди главного Холла Храма джедаев, Дуку громко и с глубоким убеждением объявил о своем решении: он восстанавливает на Серенно анклав джедаев, открывая еще один Храм. И управлять им будет как Лорд-Джедай, благо родня (после очень убедительных аргументов) полностью одобрила такой вариант действий.

Отныне этот сектор находится под его патронатом. А так как одному справиться с такой задачей невозможно, Ян пригласил в Храм Серенно тех юнлингов, падаванов, рыцарей и мастеров, которым тесно в рамках Корусантского Храма.

Объявление произвело эффект взорвавшейся сверхновой: ослепляющая вспышка и тотальная аннигиляция.

Йода сидел в кресле, замерев с отвисшей челюстью, остальные застыли, радуя взгляд выпученными глазами, выражением шока на лицах и полным ступором в Силе. Джедаи молчали, переваривая шокирующее известие, пытаясь понять, что же это такое было. Дуку гордо стоял, завернувшись в плащ, надменно задрав подбородок под остановившимся взглядом гранд-магистра.

Наконец Йода отмер, осев в кресле.

– Решил ты, – проскрипел зеленокожий гуманоид. – Решил…

– Да, мастер, – зычный голос Дуку разлетелся по помещению. – Я принял решение. Не сразу. Не под влиянием момента. Но после долгого, очень долгого, обдумывания.

– Сила…

– Сила говорит, что я поступаю правильно, – отрезал Дуку. – И, нет, мастер. Я не собираюсь падать во Тьму или делать еще что-нибудь такое же глупое. Я – джедай. Был и останусь им. Невзирая ни на какие препятствия.

Йода пристально глянул на своего бывшего падавана и опустил глаза, промолчав в ответ на замаскированный упрек. Сколько раз он несправедливо обвинял Дуку в излишней жестокости, потакании низменным инстинктам и несоблюдении Кодекса? Сколько раз он, после обнародования информации о том, что Дуку может стать ситхом, выискивал признаки начинающегося падения? Сколько раз он подспудно ожидал, что вот сейчас Дуку покажет, что его Свет уже не безупречен?

Теперь это недоверие вернулось и укусило в самый тревожный момент.

Дилемма.

Йода мог запретить инициативу Яна, показательно выгнав наглеца из Храма, но кто мог сказать, что тот не пожмет плечами и не сделает то, что хочет? Став Лордом, просто без приставки «джедай»? А то и, упаси Сила, назовется Владыкой? Из одного желания мелко, но опасно отомстить? А ведь есть еще и Телос, до которого Совет все не может добраться, мудро отводя взгляд в сторону и делая хорошую мину при плохой игре.

И вот там есть не только ситх, но и Кеноби.

Йода был умным и опытным дипломатом, за свою жизнь он сталкивался с самыми разными ситуациями. Размеренная и мирная жизнь в последние столетия его убаюкала, позволив навыкам и разуму немного заржаветь. Он стал приверженцем формальностей, не заметив, как начал отмахиваться от нового и изменений, что несет жизнь.

А это – смертельная ошибка, как показал разбор файлов Бена.

Гранд-магистру было горько. Он чувствовал себя старым и слабым, неспособным увидеть угрозу и вести Орден сквозь туман неведения к лучшему будущему. Даже когда Сила буквально стукнула его по голове, привлекая внимание к подсунутой под нос подсказке, он лишь спросил, где стучат.

Тогда Оби-Ван просто ушел, предоставив их своей судьбе. А теперь вот и Дуку поставил их всех перед фактом. И что ему делать? Что? Сейчас Ян… А потом кто? А Орден лихорадит, и это страшнее всего – внутренний раскол.

А ведь он хотел как лучше… Почему же не нашел в себе мужества поступить так, как необходимо? А ведь и в прошлые разы он, по словам Бена, каждый раз позорно уходил от ответственности. Даже видя, что не прав, даже зная, что можно поступить по-другому, он предпочитал страдать, а не бороться. Тихо доживать свои дни на задворках галактики…

Ян стоял, ожидая реакции, пока гранд-магистр погрузился в самокопание. Йода сжал трость, вспоминая пустое лицо Кеноби перед уходом. Пустое. Лишенное даже намека на надежду… И все равно он машинально продолжал бороться. Вон, даже ситха убил.

– Что ж, – проскрипел Йода, принимая тяжелое, но правильное решение. – Большую ответственность берешь на себя ты, мой падаван. Справишься ли?

Изумленный Ян поднял густую бровь, потрясенный покладистостью своего бывшего учителя.

– Справлюсь, мастер, – бас Дуку раскатился по погруженному в напряженную тишину залу. – Со мной Сила.

– Хорошо, – вздохнул Йода, неожиданно слезая с кресла. Проковыляв к возвышающемуся над ним Яну, он неожиданно стукнул его по голени палкой. – Забывать меня не надо, падаван. Тоже следить буду. Волнуюсь!

Высоченный Дуку упал на колено, по суровому лицу пробежала скупая усмешка. Он слегка приобнял крошечного гранд-магистра, буквально источая облегчение и радость.

– Прости меня, падаван, – тихо пробормотал Йода, неожиданно ощущая, как с души свалился огромный груз. – Стар я стал. И глуп.

– Скажите это кому другому, – ухмыльнулся Дуку.

– В Свете будь, – наставительно ткнул когтистым пальцем Йода. – И помни. Ждут тебя здесь.

– Всегда, – решительно кивнул Дуку, поднимаясь и помогая старику сесть в кресло. Йода развернул летающий агрегат, обводя взглядом ряды джедаев.

– Помощь нужна мастеру Дуку. Хочет кто – говорите. Хорошее это дело – мир беречь, разумным помогать. Хорошее.

Йода вздохнул, неожиданно для самого себя улыбнувшись. Что ж. Может, он тоже поступил наконец правильно? Ведь будущее не высечено в камне. Он сам так говорил… Пора это проверить.

Пора.

Эпилог Незамкнутый круг

Десять лет спустя.

– Стой! Стой, скотина!

Энакин несся по коридору, перебирая ногами с неимоверной скоростью. Дроид, мчавшийся впереди, наддал, отрываясь от реактивного ребенка. В принципе его можно было понять: после того как Скайуокер приложил свои очумелые ручки к процессору, с несчастной железякой стало твориться странное. Вместо уборки, которой должен был заниматься древний дроид, обнаруженный Энакином на помойке, он неожиданно обрел тягу к свободе и путешествиям и теперь летел вперед, разбрызгивая пену изо всех щелей, стремясь удрать на свежий воздух. Щетки вращались с бешеной скоростью, струи воды и раствора заливали все, попадавшееся на пути – подачу из баков заклинило насмерть.

Скайуокер сцепил зубы, пытаясь поймать проблему Силой, но концентрации как не было, так и не появилось, а иметь Силу и уметь ее применять – разные вещи. Не выдержав, предвкушающий головомойку от мастера ученик прыгнул, протягивая руки, но пальцы соскользнули с корпуса, а получивший добавочный толчок беглец вылетел в окно, прямо во внутренний дворик, где Оби-Ван и Мол как раз наслаждались послеобеденным чаем.

Бен только и успел моргнуть, когда прямо на него, столик и Мола полетели осколки дорогущего витража, а следом с диким визгом спикировало нечто жужжащее и дергающееся. Флегматично закатив глаза, джедай поднял ладонь, ловя Силой все, что на него падало, аккуратно приземлив кучку в угол. Молния поставила точку в короткой, но насыщенной второй жизни дроида, радостно оскалившийся Мол отставил чашку, вытаскивая из окна неосторожно выглянувшего полюбоваться, что же он натворил, Скайуокера.

Мальчишка попытался дернуться, но покорно обмяк в невидимой хватке ситха.

– Оби-Ван, – промурлыкал Мол, подтаскивая Скайуокера к столику. – Кажется, это твое?

– Вообще-то, это наше, – тяжко вздохнул джедай, укоризненно посмотрев на пытающегося принять вид несправедливо оболганного ученика.

– Действительно, как же я мог забыть, – покачал рогатой головой Мол, соединяя ладони в замок и с хрустом разминая пальцы. Глаза Энакина забегали. Оби-Ван налил себе еще чаю, совершенно не смущаясь тем, что практически над головой висит его падаван.

– Энакин, – проникновенно начал джедай, сделав глоток. – Ты ничего не хочешь сказать?

– Прошу прощения? – молитвенно сложил ручки мальчишка. Мол фыркнул в чашку, ткнув в сторону пойманного на горячем ученика пальцем. Яркая Искра впилась прямо в пятую точку Скайуокера, заставив взвизгнуть.

– Прошу прощения, мастер! – взвыл Энакин. – Я больше так не буду!

– А ему, – глаза Оби-Вана скользнули по груде металлолома, дымящейся в стороне, – больше и не надо. И я знаю, что так ты больше не будешь. Придумаешь что-то новое.

На шкодливой мордочке Скайуокера на миг проступило нечто хищное, но мальчишка благоразумно потупился. Кеноби вздохнул, с грустью уставившись на вазочки с печеньем. Снова сделал глоток чая. Мол последовал его примеру.

– Великолепный сорт, – с видом знатока повел носом забрак.

– Согласен, – кивнул Бен, протягивая руку к вазочке, полной шедевров кондитерского искусства. Так и висящий в воздухе Скайуокер облизнулся, потихоньку пытаясь подхватить хоть одну печенюшку телекинезом. Бен с Молом синхронно ухмыльнулись, накрывая стол непроницаемым барьером. Энакин засопел.

– Что опять? – страдальчески произнесла подошедшая Шми, наблюдая привычную картину. Мальчишка вздрогнул:

– Э… Мама…

– Опять? – Шми пошевелила носком туфельки смятого дроида. – Это из-за него весь коридор непонятно в чем?

– Мама! – заюлил Энакин. – Я могу все объяснить!

– Правда? – изумилась Шми. – Это хорошо. Дедушка с удовольствием послушает твою версию событий.

Мальчик обреченно застонал, закрыв лицо руками.

– Думаю, у Энакина слишком много свободного времени, – нежно улыбнулся Бен. – Ему надо это самое время занять чем-то полезным. К примеру, отшлифовать манеры…

– Мастер! – завопил задрыгавший ногами ребенок. – Не надо!

– Здравствуй, внук, – пробасил невыразимо величественный Дуку, подходя к столу, разглядывая необычную композицию. – Приветствую, Оби-Ван, Мол. Я слышал что-то о том, что юношу обуяла жажда обучения?

Скайуокер задергался еще отчаяннее, но хватку Мола так просто было не разорвать.

– Да, Лорд Дуку, – по сигналу Бена на стол поставили еще одну чайную пару. – Энакин отчаянно желает повысить свой уровень и стать вежливым и хорошо воспитанным юношей с прекрасными манерами.

– Мастер! – горестно провыл мальчишка. Кеноби умильно глянул на так и висящего в воздухе ученика.

– И изучать все это он желает под вашим чутким руководством. Просто попросить стесняется, – добавил острозубо улыбающийся Мол. Дуку окинул поникшего мальчика, поставленного наконец на землю, суровым взором.

– Похвальное желание, – одобрительно проворчал Дуку. – Я горжусь тобой, внук. Я уверен, что ты станешь примером прекрасного воспитания.

Скайуокер шмыгнул носом, Шми поджала губы.

– Думаю, если Энакин справится, – прищурился Бен, – то в качестве поощрения можно будет навестить Набу. В этом году проходит ярмарка…

Энакин бешено закивал:

– Да, мастер! Конечно, мастер! Как скажете, мастер!

– Похвальный энтузиазм, – по пальцам Мола забегали крошечные искры, – наш ученик должен быть примером. Для всех.

Бен хмыкнул. Отпущенный на волю Скайуокер побежал собираться, разговор свернул на более важные темы. Кеноби больше слушал, размышляя над тем, как они все дошли до жизни такой.

Эскапада Дуку, объявившего об открытии Храма на Серенно, стала началом конца того порядка, что царил в Ордене последние века. Следующим революционером стал Толм, тоже вернувший своей должности Часового прежний статус. Теперь Толм лордствовал на Киффу, гоняя ставшего рыцарем Квинлана, и воспитывал орду похожих на его бывшего падавана сорванцов.

Джедаи, впавшие поначалу в шок от столь резких и быстрых изменений, переварили перемены и потихоньку принялись следовать примеру вышестоящих.

Конечно, гладким процесс нельзя было назвать при всем желании.

Йода, хоть и дал свое формальное одобрение возврату к былым традициям, так и не смог их принять. Он пробыл гранд-магистром еще год, а потом просто тихо отказался от титула, передав его Йаддль, и посвятил себя воспитанию малышни: что ни говори, но воспитателем он был прекрасным, обладая и нужным опытом, и терпением, и чувством юмора.

Главой Ордена все так же продолжал быть Винду. Получивший профилактические внушения корун впечатлился своим ясельным долгом по самое «не могу», а финт ушами, исполненный Дуку, очень понравился довольно властолюбивому и жесткому джедаю. Титул Магистра и так давал множество привилегий, что в самом Ордене, что в галактике, терять все это Мейс не захотел, поэтому он переломил свою гордыню и долго и обстоятельно побеседовал с Кеноби, а потом и с Молом.

Мрачные перспективы ближайшего будущего обладающего талантом предвидения коруна и так тревожили, а тут еще и Сенат с Канцлером возмутились происходящим. Их-то тихий и покорный Орден на побегушках очень даже устраивал, и терять такое средство давления никто не хотел.

Почуявший запах настоящей власти Мейс возмутился из-за поползновений сенаторов окоротить обнаглевших джедаев, принявшись показывать продажным гадам, чем отличается хорошо обученный пользователь Силы от обычных смертных.

Для начала Руусанское соглашение разорвали в одностороннем порядке, поставив канцлера и остальных перед фактом. Вернувшийся на насиженное место Финис Валорум, крайне далекий потомок того самого Валорума, законодательно поставившего когда-то Орден на колени, попытался надавить на корусантский Храм финансово, и вот тут выяснились удивительнейшие вещи, давно принимаемые всеми как должное.

Галактика знала джедаев как миротворцев-альтруистов, живущих на подачки Сената. Решивших перекрыть денежный поток сенаторов ожидала крайне неприятная неожиданность. Мало того, что эти субсидии составляли меньше четверти дохода Храма, так еще и экономика Корусанта была мощно завязана на Орден, ведь именно джедаи поставляли на планету продовольствие, выращиваемое Агрокорусом в аграрных мирах.

Поэтому продукты здесь всегда были дешевле, чем везде, – факт, который удивлял всех, кто хоть раз бывал в столице.

Согласие Винду покинуть Корусант всем Храмом, раз сенаторы грозятся выгнать потерявших страх божий уродов из дома, озвученное в битком набитом амфитеатре Сената, было встречено гробовым молчанием, наполненным ужасом: паскудно ухмыляющийся глазами магистр тут же озвучил, во что обойдется планете закупка продовольствия у независимых поставщиков. А есть еще бесплатная медицина. И бесплатное обучение. И… Джедаи оказывали столько бесплатных или почти бесплатных услуг гражданам планеты, что их уход мог вызвать коллапс экономики, ведь сенаторы и канцлер раскошеливаться и вообще обращать внимание на нужды электората не слишком спешили.

Естественно, страшному прогнозу главы Ордена верить захотели далеко не все, решив, что джедай просто пугает. Винду пожал могучими плечами и отдал команду подчиненным задержать поставки на две недели. А также закрыть медицинские центры. И все остальное.

Сенаторы отдали приказ Гвардии прижать наглецов к ногтю. Храм перешел на осадное положение, выставив против вторженцев тех джедаев, которые получили больше всего выговоров за несоблюдение Кодекса, духа миролюбия, а также рыцарских правил ведения боев.

Гвардию закатали в ферропластовое покрытие прихрамовой площади, превратив элитных бойцов в инвалидную команду, после чего развеселившиеся джедаи принялись с азартом вылавливать примчавшихся пронаблюдать за исполнением их приказов сенаторов с телохранителями. Вошедших в раж весельчаков угомонили с огромным трудом, предварительно дав удирающим слугам народа как следует прочувствовать свою беспомощность.

Ровно через семьдесят шесть часов и тридцать пять стандартных минут спустя Храм штурмовала делегация во главе с Валорумом. Канцлер, кресло под которым не просто зашаталось, а буквально рассыпалось опилками, был готов рвать и метать: на планете начались голодные бунты.

Подсуетившийся Винду произвел вброс информации во все слои населения, и обитатели столицы, получившие четкие данные, почему в магазинах отсутствует съестное, обратили свое негодование на сенаторов, которых, в принципе, и так редко кто любил.

А тут для желающих почесать кулаки нашелся отличнейший повод.

Народные волнения переросли в погромы, силы Юстиции и так называемого Народного ополчения оказались совершенно беспомощными. Спешные попытки администрации выправить положение, срочно закупив товары у корпораций, закончились провалом: сенаторы тут же бросились лоббировать давших им взятки подсуетившихся предпринимателей, и говорильне не было конца. Обитателей Сената проблемы простых смертных не слишком волновали, они спокойно могли себе позволить летать завтракать, обедать и ужинать в другую систему.

Первый визит Валорума с группой поддержки закончился ничем: они пытались что-то требовать, что Мейсу совершенно не понравилось. Попытки Йоды пристыдить коруна тоже провалились: Винду посоветовал не вмешиваться в тщательно продуманную схему.

К концу второй недели Корусант трясло, как погремушку. Закупки по бешеным ценам, чтобы хоть как-то угомонить людей, не привели ни к чему хорошему, сенаторы гребли откаты, как сумасшедшие, Храм окончательно перешел на осадное положение, суммы вознаграждений за головы джедаев взлетели до небес.

Дуку, с интересом наблюдающий за этой свистопляской, распотрошил кубышку и внес уже свои предложения, которые Мол, регулярно просматривающий соответствующие форумы, встретил уважительным свистом. Ситх полюбовался суммами, похмыкал… Посоветовался с Беном. И добавил еще парочку нулей.

Через месяц самые горлопанистые сенаторы неожиданно вымерли, а рынок криминальных услуг замер в тревожном ожидании: все суммы положил к себе в карман Джанго Фетт с Истинными мандалорцами – возрождение родной планеты стоило дорого, ведь замахивался он, ни много ни мало, на полное возрождение экосистемы.

Обсудив возможную прибыль с Молом, Бен с Ксанатосом полетели на Бендомир, проводить переговоры. Бывшего Падшего встретили настороженно, но Бен взял все разъяснения на себя, и представители Агрокорпуса, прикинув все за и против, ответили согласием, перейдя под протекторат Телоса.

Не совсем понимающий, зачем ему такое счастье, Ксанатос получил от Кеноби серию лекций, дополненных воспоминаниями Мола, после чего с радостью вложился в экономику филиала Ордена, а Бен сделал благодарному за спасение его жизни и жизней его последователей Фетту предложение, от которого Мандалор просто не смог отказаться.

На планету-помойку полетели несколько отрядов высококлассных специалистов по возрождению экосистем, а между Телосом и Мандалором был заключен договор о ненападении.

Фетту пришлось попотеть, разъясняя подданным политику партии, но всё же джедаев, которых мандалорцы очень не любили, встретили пусть и настороженно, однако без особого негатива. Джанго, признавший за собой Долг перед Кеноби, был рад начать этот самый долг отрабатывать, охраняя джедаев, а тем временем конфликт на Корусанте перешел точку невозврата.

Пораженные их же оружием – финансами, – сенаторы согласились признать, что Руусанское соглашение более не действует, а также тот факт, что Орден вновь возвращается в большую политику. Валоруму пришлось смириться, что теперь за бесплатно работать Храм не будет, особенно в тех областях, где такое положение дел выглядит абсолютным издевательством. Поставки возобновили, но не за просто так. Теперь у всего появилась цена. И не всегда – выраженная в деньгах.

Сообщение о том, что на Телосе тоже появились Лорды, причем не только джедайские, было встречено в Храме стоически. Винду, получивший от Мола несколько чрезвычайно полезных уроков и надеющийся урвать еще немножко знаний, только кивнул и дал формальное одобрение. Йода промолчал, но было видно, что старика данный факт не порадовал.

Официально Телосом управлял Ксанатос, а вот неофициально все, кто должны, знал, что Храм на этой планете обучает не только путям Света. Пусть Мол давно перестал быть бейнитом, менее ситхом от этого забрак не стал.

Новости разнеслись быстро, и уже через год в Академии Телоса появились первые темные ученики.

Множество джедаев чуть инфаркт не хватил, когда они увидели, что вообще-то ситхи очень даже живы и продолжают развиваться. Винду тихо радовался, что с этими проблемными индивидуумами дело приходится иметь не ему: Мол был очень требовательным и жестким, а зачастую и жестоким учителем. В паре с Кеноби он быстро приводил в чувство различных Падших, Темных и откровенных ситхов, уже не стесняясь называть себя Владыкой, как положено.

А еще через пару лет у него появился официальный совместный с Беном ученик – Скайуокер.

Время шло, Дуку успешно подавал всем заинтересованным лицам пример, как надо следить за вверенной его заботам территорией, окончательно перетащив к себе падаванов: что Джинна, что Восу. Квай-Гон плюнул на дипломатию и решил посвятить себя флоре и фауне, а также жениться на Тале, чем привел последнюю в ступор. Женщина такого храброго поступка не ожидала.

С Кеноби отношения у Квая так и не сложились. Они были вежливы друг с другом, но и только. Конечно, рецидивы случались: увидев Энакина, Джинн впал в экстаз, объявив мальчишку Избранным, и неожиданно для всех попытался сделать себя его Учителем.

Такой неописуемой наглости Кеноби с Молом не стерпели, быстро опустив воспарившего в непонятные выси Джинна на грешную землю. Резкая отповедь поначалу не произвела впечатления на упрямого, как банта, джедая, тогда Кеноби взялся за сейбер и наглядно показал, чему он научился за все эти века.

Джинн вернулся на Серенно зализывать раны на изувеченной гордости, а Оби-Ван и Мол взялись за Скайуокера всерьез. Дуку был рад такому повороту событий: невзирая на все усилия специалистов, его бывшего падавана иногда продолжало клинить в самые неожиданные моменты, что Ян надеялся когда-нибудь выправить.

А пока жизнь шла своим чередом, и чем дальше, тем больше Кеноби с Молом видели, как меняется возможное будущее.

И связано это было с тем, что джедаи перестали наконец плыть по течению, начав думать своими головами. Сами. Теперь их никто не толкал в светлое будущее, никто не пинал в нужную сторону… Бен не чувствовал, что все его усилия снова обернутся большой кровью. Конфликты будут, это точно, возможно, и вонги появятся, а может, и нет, это неизвестно, но чем дальше, тем зубастее и сильнее становились защитники галактики.

Кодекс никто не отбрасывал, но его немного изменили. Пересмотрели внутренние порядки – а это процесс не быстрый. Конечно, Сенат возмущался, но теперь это Орден не слишком волновало: начали расконсервацию давно запечатанных Храмов и запасников, обнаруживая порой такое, что проверяющие только за головы хватались: и артефакты, и оружие… Даже боевые корабли.

Для успокоения совести Бен навестил Камино, с облегчением узнав, что никто никаких заказов на армию разместить не успел, что не помешало ему следить за Сайфо-Диасом. Сильный провидец тревогу не поднимал и рваться превентивно готовиться к войне не спешил, но Кеноби не расслаблялся.

Поэтому продолжал укреплять хорошие отношения с Мандалором и держал своего падавана и учеников в шипованных боевых рукавицах.

Теперь Бен был готов к любым неожиданностям, ведь кто знает, как повернется судьба.

Впрочем, что-то подсказывало, что, возможно, эта жизнь будет очень спокойной, долгой и последней. А если нет…

Он всегда сможет попробовать еще раз.