Клуб неудачников

I. Звезда родилась

Коррибан.

Очередная схватка закончилась ничьей. Марка вытер потное лицо рукавом, сплюнув на пыльную землю кровавую слюну – Симус здорово приложил его в челюсть рукоятью тренировочного меча. Зубы вроде не шатались – осторожно потрогав их пальцем, мальчик убедился, что вываливаться прямо сейчас из челюсти они не собираются, и тягостно вздохнул.

Соперник уже усвистал прочь, опасаясь попасть под тяжелую родительскую руку, а почти победитель пытался совершить подвиг – отряхнуть одежду от пыли. Явно безнадежное занятие. Придав себе более-менее пристойный вид, Марка еще раз вздохнул, бдительно огляделся в поисках нежданных свидетелей, а то и отцовских соглядатаев, и обмер от ужаса: прямо на него насмешливо смотрел небрежно прислонившийся к росшему неподалеку одинокому дереву человек.

Молодой, рыжий, одетый в многослойные одежды и длинный плащ, свисающий широкими элегантными складками.

– Привет, – весело улыбнулся человек, и Марка замер от ужаса и предвкушения.

Этого рыжеволосого, одетого как слегка потрепанный, но твердо осознающий свое место в этом мире – прости, Сила! – аристократ старой закалки, знал весь Коррибан. Знал и боялся до усрачки. И не потому, что такой страшный воин, а потому что…

– Что, юный Владыка, тренируешься? Это хорошо! – человек с хрустом откусил от здоровенного плода груи и неторопливо задвигал челюстями. Марка попытался незаметно оглядеться, прикидывая пути отступления. Стратегического. – Ссоры надо уметь решать цивилизованно.

Марка стоически промолчал, хотя вопросы прямо рвались с языка.

– Тебе это понадобится. А твоему другу надо беречь голову.

– Он мне не друг, – не выдержал Рагнос.

Рыжий пожал плечами.

– Но и не враг. До встречи, маленький Лорд. Еще увидимся.

Сердце мальчика бешено застучало.

– Когда рога отрастишь… – хихикнул человек. – А твой не-друг перестанет использовать свою голову, чтобы в нее только есть.

– Э? – обалдел от таких откровений Марка.

– И учти, плату определишь сам, – донеслось до стоящего в ступоре мальчика. Рагнос ожесточенно почесал затылок, пытаясь уложить в голове услышанное, но губы сами собой расплывались в улыбке.

– Владыка… – мечтательно протянул он, но тут же нахмурился. – И что это за намеки на рога? Так, кого мне там отец сватает?!

Будущий Владыка Рагнос помчался домой, предвкушающе скалясь. Владыка! Он будет Владыкой! Посмотрим, что отец скажет теперь. Надо с ним посоветоваться: услышанное от самого мощного провидца Коррибана надо запоминать накрепко. И уметь толковать. А то мало ли… У него все правда, только с определенной точки зрения.

Если вас зовут Ваней, как вы думаете, каким именно персонажем прославленной саги вы можете нарядиться, чтобы пойти на конкурс косплея?

Учитывая, что вы:

а) мужчина,

б) рыжий,

в) среднего роста,

г) на морду лица очень даже симпатичны, а на подбородке у вас имеется ямочка,

д) и вам всего двадцать лет от роду.

И, да, еще раз напоминаем, ваши любящие родители нарекли вас Иваном.

Ответ прост – Оби-Ван Кеноби.

Тот, который джедай, магистр, та еще хитрожопая сволочь и вообще со всех сторон положительная личность.

Иван, пользуясь внешними данными, размышлял недолго: магистра Кеноби он бы не потянул, да и борода плохо росла, и вообще это колючее дело парень терпеть не мог, а вот падаван из него вышел зачетный. Всего-то прицепить на висок косичку из искусственных волос, надеть любовно пошитые одежки, отполировать сапоги и повесить на пояс заказанный по интернету сейбер.

И вуаля! Личинка магистра и будущей грозы ситхов готова!

Показав своему отражению большой палец, Ваня надел пальто, подхватил мешок с джедайским плащом, тщательно отглаженным и запакованным в плотный целлофан, документы и потопал по лестнице вниз со своего девятого этажа, перепрыгивая через ступеньки – время поджимало.

Это и сыграло свою роль в том, что жизнь Вани резко и безвозвратно изменилась – когда он скакал по площадке пятого этажа, неожиданно вырубили свет, и споткнувшийся Убийца Ситхов полетел вниз, пересчитывая собой ступеньки, матерясь, завывая и мысленно панически прощаясь с присутствием на конкурсе. Долго летел, не в силах остановиться – лестница казалась скользкой, словно жиром намазанной, и совершенно бесконечной – пока не растянулся на ровной твердой поверхности, потеряв от удара сознание.

Где-то на другой стороне планеты два послушника, решивших втихаря от наставника провести ритуал по привлечению внимания одной капризной могучей сущности, способной предсказать будущее, обреченно вздохнули, когда все их усилия пошли насмарку от случайно заползшей в круг скальной змеи – наглая рептилия, известная своим любопытством, пролезла в щель и устремилась на запах подношений.

Они еще не знали, что все получилось, пусть и не так, как хотелось, и их имена навеки войдут в историю Коррибана как синонимы дурней-недоучек с кривыми руками, натворивших в припадке энтузиазма нечто настолько кошмарное, что галактика будет страдать вечность, а учителя станут расписывать эту историю, предостерегая учеников от совершения ошибок, имеющих такие последствия.

Но все это будет сильно потом, а пока тот, кого галактика с содроганием запомнит как Ал-Гуля Кеноби, родоначальника весьма живучей, вредной и влиятельной семьи провидцев, валялся в заброшенном святилище в горах Коррибана и знать не знал, что его судьба только что радикально изменилась.

Очнулся будущий кошмар ситхов, джедаев и одаренных всех мастей непонятно когда. Скорее всего, ночью. Или вечером?

В общем, смеркалось.

Ваня пялился в потолок, который оказался прозрачным, причем с дырой посреди купола, и силился понять, что же он такое видит. Небо, стремительно темнеющее, расцветилось мириадами звезд, складывающимися в совершенно незнакомые узоры, а прямо над ним одна особенно крупная мерцала и постоянно меняла цвет, вызывая в памяти прочитанную недавно статью по астрономии.

С трудом оторвав взгляд от этого дикого явления природы, Ваня уставился на собственный указательный палец, пытаясь сообразить, что он видит, и не мерещится ли ему. Палец не двоился. Звезда – двоилась. Нет. Троилась. Три бешеных шарика, вращающиеся вокруг общего центра. Какое-то чрезвычайно шустрое затмение, осуществляющееся с бешеной скоростью.

– Алголь,[2] – глубокомысленно изрек парень, моргая, потому что больше в голову ничего не приходило. Он попытался пошевелиться, Алголь над головой тронулся с места и понесся прямо на него. Все три штуки. Белая, черная и красная. Одна за другой. Но он ведь двойной, мелькнуло в голове. Или нет?

Дальше стало не до размышлений, потому что звезды врезались прямо в него, надежно выбрасывая из реальности в неизвестность. Парень лежал на покрытом пылью алтаре, трясся и медленно, но совершенно необратимо менялся, врастая в чужую для хомо сапиенс планеты Земля галактику.

Следующее пробуждение было просто кошмарным. Парень корчился на странно горячем камне и орал, захлебываясь раздирающими мозг на части образами. Мир и война, святые и чудовища, кровь и милосердие. Сила. Его рвало кровью, он хрипел, бился в конвульсиях под чуждым и чужим равнодушным взглядом, пока не потерял сознание под давлением нахлынувшей информации, перегрузившей разум.

Третий раз оказался… спокойным. Ваня с трудом разлепил глаза, пальцами сдирая засохшую кровавую корку, прокашлялся и вновь уставился на небо. Звезды сияли все так же ярко, а вот бешеный Алголь – все три штуки – отсутствовал. Видимо, смотался, сделав свое черное дело. Или поселился в голове – последняя ощущалась странно тяжелой, пустой и гулкой, только по стенкам черепа медленно что-то перекатывалось. Пересекающимися траекториями. Поэтому Ваня склонялся к последней версии – уж очень странно он себя чувствовал.

Мир стал… больше. Как и сам Ваня. Начать стоило с того, что цвета налились яркостью. Он прекрасно видел в темноте, даже самые дальние и темные углы, слышал шорохи, складывающиеся в топот крохотных лапок и шуршание чешуи, но самое главное, он ощущал биение жизни. Мир стал огромным и живым. А еще мертвым.

Прямо под ним был могильник, и Ваня знал, что лежат там мумифицированные трупы массасси, ровно четыреста семьдесят две штуки – «счастливое число», – и замучены эти бедолаги были как раз на том самом алтаре, на котором сейчас валяется сам Ваня. И произошло это очень давно.

Пятьсот двадцать два года назад.

Пить хотелось страшно. Парень выпутался из пальто, слез с алтаря, больно брякнувшись на каменный пол, с огромным трудом встал, шатаясь, и крайне неторопливо поковылял куда-то вперед. Ровно через девять с половиной шагов он упал на колени, а потом лег на пол, засунув лицо в нечто вроде широкой плоской чаши, наполненной водой, журчание которой сводило его с ума. Мир расслаивался на части и вновь собирался в единое целое, Ваня пил и плевать хотел на то, что когда-то в эту чашу собирали жертвенную кровь. Века назад. Вот прямо сейчас… Он умылся, яростно отфыркиваясь, наслаждаясь каждой секундой, пока рядом с ним призраки резали друг друга, проморгался, снова напился – вода очищалась быстро, куда-то утекая – и поковылял обратно.

Как ни странно, спалось на алтаре превосходно, невзирая на оседающие в расслабившихся мозгах знания. Гул голосов раскладывался на слова, мешанина символов – на буквы, непонятные действия – на обычаи и нормы поведения. Храм, долгие века принадлежавший сильному аристократическому роду, щедро делился с так внезапно свалившимся гостем впитанными отпечатками личностей владельцев; обступившие валяющегося в трансе инициирующегося провидца призраки тянули к нему руки, изливая свои знания, умения, характеры и желания.

Они отдавали самих себя, медленно истаивая и уходя на перерождение, а трясущийся на алтаре пришелец менялся, все больше приобретая черты, присущие давно вырезанному врагами роду.

Четвертое пробуждение было… обыденным. Ваня давно уже так себя хорошо не чувствовал: голова не болела, тело ощущалось идеально здоровым и послушным его воле, как тщательно откалиброванный и отлаженный механизм, Сила текла свободно, щедрым могучим потоком проходя сквозь него, чему парень даже не удивился. Пальцы сами собой сложились в благодарственный жест, Ваня отсалютовал в пространство, пробормотал краткую благодарственную молитву Тьме и задумался.

Мысли текли лениво, четкими логическими цепочками, переплетаясь между собой. Без капли удивления он принял тот факт, что находится не на родной планете и возврата назад не будет, что вокруг него – центр абсолютно чужой цивилизации и культуры, что отлично понимает высеченные угловатыми символами пылающие алым светом надписи на стенах, что безвозвратно изменился.

– Мне необходимо имя… – пробормотал парень, перебирая варианты и откидывая их один за другим. Все они были… неподходящими – все, кроме одного.

– Ал-Гуль, – задумчиво изрек отбрасывающий прошлое, словно ставшую слишком тесной одежду, почти человек. – Да. Ал-Гуль Кеноби.

Имя ощущалось совершенно верным и правильным. «Чудовище, рожденное ритуалом». Именно так, если написать высоким ситхским языком. Или «Злая Звезда», если прочесть низким.

Самое оно для попавшего благодаря чужим усилиям в другую галактику провидца.

Ал-Гуль вздохнул, стряхивая с себя шелуху сожалений о прошлом, и сосредоточился на настоящем. Вокруг простирался совершенно новый, чудовищно жестокий и неимоверно прекрасный мир, в котором ему предстояло не просто выжить, а занять достойное его, любимого, положение. И это вовсе не эгоизм, а здравый смысл.

Он попал в Империю Ситхов, насколько позволяют понять так милостиво впихнутые в голову знания, и память о каноне фильмов тут не поможет. Хорошо хоть, читать-писать-общаться может, а также есть понимание окружающей его действительности. И за это стоит как следует отблагодарить хозяев этого места, исполнив их четко и ясно высказанные требования. Баш на баш. Они ему знания, он им головы врагов и возрождение семьи.

Парень хмыкнул, слез с алтаря и принялся за инвентаризацию имущества, попутно отодрав с виска искусственную косичку. Что сказать… Не густо. Одежда в джедайском стиле: плотные штаны, футболка с длинным рукавом, туника и табард, тканевый пояс-оби, кожаный ремень-разгрузка с кучей кармашков, кожаные высокие сапоги с ремешками – уйму денег стоили, – джедайский плащ, длинный и широкий, пошитый не как в фильме, на слоника, а четко по его размерам. И длина по щиколотку, и в рукавах не запутаешься. Материалы натуральные и смешанные, дорогие – не хотелось выглядеть дешевым, пожеванным коровой и выплюнутым, ему как раз удалось тогда халявно заработать, все ушло на одежку и сопутствующее.

В кармашках пояса зипповская зажигалка, швейцарский нож, складные металлические вилка-ложка-стаканчик, а также фляжка с виски, к которой парень душевно приложился, снимая все более накапливающийся стресс. Раскаленная жидкость пронеслась по пищеводу, шибанула в голову, выбивая слезы. Ал-Гуль выдохнул, занюхал виски рукавом и продолжил инспекцию.

Протеиновые батончики. Три штуки. Протеиновый коктейль, порошок, один пакетик. Маленький точильный камень. Нейлоновый канат, тонкий, с рыболовным крючком. Все, больше в карманах ничего нет. Пальто. В карманах пальто разбитый смартфон, кошелек с абсолютно бесполезными здесь деньгами и кредитными картами, а также наушники. Документы. Фальшивый сейбер, который он тут же отбросил в сторону.

От пальто, кошелька и смартфона с наушниками пользы нет, разве что первое можно будет попытаться сдать старьевщику или обменять. Судя по теснящимся в мозгах картинкам, за такую одежду дадут неплохие деньги – натуральная шерсть стоит дорого. Даже если загнать за треть цены… В сапоге спрятан небольшой нож. Желание попонтоваться обернулось пользой, если что, есть чем разделать пойманную добычу. Было б что ловить. В целом – он почти готов к выживанию в дикой природе… Почти. Выживальщик из него аховый.

Впрочем, уходить из этого крайне гостеприимного места он пока не собирается. Здесь есть крепкие стены, вода – уже огромный плюс. Будет базой, пока он как следует не осмотрится, и наличие могильника под полом его не смущает.

Абсолютно.

Тем более, свою задачу жертвы выполнили: помогли притянуть и удержать того, кто сможет исполнить волю вырезанных ситхов. Ритуал с отсрочкой, растянувшейся на века, пришел к своему завершению, дав бывшему землянину Силу и знания.

Все остальное… Он возьмет сам.

Следующие несколько дней новоявленный Кеноби осваивался и осматривался. Ему дико повезло, хотя, как говорил его отдаленный потомок, который еще появится на свет – в этом Ал-Гуль был уверен абсолютно, – нет такой вещи, как удача.

Храм располагался в местности, которую аборигены не посещали, он был давно заброшен и никому не нужен. Кеноби облазил его целиком и полностью, порылся даже в рассыпавшихся прахом трупах, обнаружив заначку с платиновыми слитками с клеймами. Пеггаты, валюта хаттов. Их было немного, полтора десятка, но Ал-Гуль был бы благодарен даже за одну штуку. А тут целое богатство.

Он ел батончики, ловил скальных змей, оказавшихся на вкус как курятина, изучал воспоминания, оказавшиеся манной небесной. Выяснилось, что он помнит, как махать мечом.

Обнаруженное воодушевило до звезд перед глазами и целого каскада видений. Решив, что главное – начать, а там и остальное приложится, парень занялся зарядкой, каждый день все больше увеличивая нагрузку, обшарил храм еще раз, найдя давно затупившийся, но все еще достаточно крепкий церемониальный меч. И принялся делать упражнения, строго следуя своим видениям.

Тело поболело-поболело – и перестало. Физические нагрузки позволяли нормально себя чувствовать и легко засыпать, теперь и наваливающиеся постоянно видения стало легче переносить. В этой отрасли учить его было некому, пришлось ориентироваться на смутные воспоминания о прочитанном, основанном на опыте землян. Мелочь, но хоть что-то.

Дни шли за днями, когда Ал-Гуль понял, что может уже ходить, не врезаясь в стены от постоянно мелькающих перед глазами картин. Мир для него был похож на наслаивающиеся друг на друга реальности: предмет из настоящего вдруг расцвечивался образами будущего, а то и прошлого, зачастую это были еще и варианты из параллельных вселенных, так сказать.

Поначалу такое напрягало, но Кеноби старался, концентрируясь, и даже достиг кое-какого прогресса. Он бы и дальше тут сидел, в тишине и безопасности, но ужасно хотелось комфорта. Блага цивилизации манили и притягивали, поэтому парень посвятил несколько дней стирке, радуясь тому, что в Храме отсутствовали пыль и грязь, вымылся с грехом пополам в ледяной воде, побрился с крайней осторожностью, собрал все свои вещи, свернул в валик пальто, тщательно обвязав его канатиком для удобства, и направился к цивилизации по едва видимой дороге.

Потому что пришло время.

Он спешил, перекусывая на ходу заранее отловленными и вялеными на жарком багровом солнце змеями. Кеноби знал, что безопасным проход будет ровно шесть дней и три часа, и за это время он должен успеть дойти до поселения, а уже оттуда можно будет добраться до какого-нибудь города.

Хотелось спать на мягком, есть изысканное и напиться кофе. Или чая. Или их аналогов. И выпить. Фляжка давно опустела, наполняя душу тоской.

Он шагал, и темные ящерицы мирно грелись на солнцепеке, тук'ата шли мимо, а терентатек спал и не ворочался в своем логове.

Мелкое поселение, в которое он успел попасть до истечения безопасного времени, было пыльным, грязным и довольно людным, если можно так выразиться. Основную массу населения составляли ситы, людей было не больше пятой части, но редкостью представители этой расы не являлись, и фурора своим появлением Ал-Гуль не произвел, хотя на него и косились – достаточно дорогая по местным меркам одежда, на бедре меч без ножен, в руках какая-то скатка. Странноватый вид, но не слишком.

Парень огляделся, постоял, обдумывая дальнейшие действия, заинтересовав наблюдателей отстраненным выражением лица, после чего потопал в сторону виднеющейся вывески лавки старьевщика, откуда вышел через полчаса, нежно поглаживая подобранные под клинок ножны.

Еще через пару часов он валялся в ванной, наслаждаясь первым нормальным мытьем с момента попадания в этот мир, сняв номер в местной гостинице для благородных, куда его пустили без заминки, оценив висящий на бедре клинок. Последующие несколько недель Кеноби ничего не делал, только ел, спал, тренировался и врастал в местную реальность.

Окружающие реагировали на него странно. Сначала Ал-Гуль не понял, в чем дело, но потом до него дошло, когда случайно встретил воинственного вида ситха в броне, окруженного здоровенными краснокожими массасси. Речь. Его, словно пытающегося сохранять инкогнито дворянина из дамского романа, выдавала речь. Обороты, выговор… Он разговаривал как представитель высшего общества.

Похихикав и вспомнив канонного Оби-Вана, изъясняющегося как потомственный сенатор, Ал-Гуль почесал затылок, подумал и перестал дергаться. Изменить он все равно ничего не мог, так какой смысл нервничать?

Лучше так, чем вообще никак. Или еще хуже: говорить как отребье из подворотен. Тогда с ним никто дел иметь не захочет. А ему требуется репутация.

Нарабатывать ее Кеноби начал вечерами, в находящейся прямо в гостинице кантине. Публика здесь собиралась чистая и богатая временами, так что можно было сыграть в кости, что-то типа сабакка и дежарика. Последний напоминал шахматы, но со своей спецификой.

Парень не наглел, но частенько выигрывал, постепенно обрастая денежкой и имуществом, а также привлекая внимание. Визит местные криминальные авторитеты нанесли ему через две недели. Готовый к посещению Ал-Гуль отоварил нагло просочившегося в номер бугая мечом по голове, ударив плашмя, после чего выкинул бессознательное тело в окно, едва не надорвавшись – Силой таскать такие тяжести он еще плоховато умел. Естественно, предварительно обобрав наглеца – в кочевой жизни любая мелочь пригодится.

После чего оплатил номер и сел в заранее вызванный экипаж, умчавший его в Варисар – ближайший крупный город. Он нигде надолго не задерживался, путешествуя по планете, обрастая связями, документами, имуществом, знаниями и репутацией. Его дар креп и становился все более послушен, раскрываясь, как цветок под ласковыми лучами солнца.

Ал-Гуль так и продолжил таскать древний клинок, приведенный в порядок: такими вещами, впитавшими в себя Силу, не разбрасываются, – и даже научился с ним обращаться. Конечно, гениальным мечником он за год не стал, но все недочеты компенсировал дар предвидения.

Еще через три года Кеноби окончательно стал частью общества Империи Ситхов, он побывал на Зиосте и некоторых других планетах и произнес прорву мелких пророчеств, которые оборачивались для жаждущих халявных откровений свыше весьма интересными последствиями. А вот нефиг не платить!

Самым упорным и наглым Ал-Гуль, чей характер приобрел некоторые садистские наклонности, мог от души пожелать чего-нибудь интересного. И ведь исполнялось!

Его что-то держало здесь, пока он не встретил мелкого пацана, от души лупящего такого же сопливого противника. Кеноби смотрел на мальчишку и видел здоровенного мужика в рогатом шлеме, со скипетром в руке.

Марка Рагнос.

Вот теперь он получил хоть какую-то точку отсчета. Насколько он помнил из рассказов энтузиастов, Марка будет править сто лет, потом начнется развал Империи. Это не радовало – Ал-Гуль знал, что проживет минимум в два раза больше. А ему еще исполнять требования призраков…

С этим тоже были некоторые накладки. На сбор данных ушла неплохая сумма, но это того стоило. Враги, вырезавшие семью Каббар, в храме которой он когда-то очутился, тоже вымерли, естественно, от рук третьих лиц. Мстить было практически некому, оставалось только возродить семью.

Вот с этим проще… Достаточно жениться.

Нужно только дожить до этого славного момента. И делать это определенно лучше не в Империи. Но вначале он должен оторвать голову последнему потомку семьи Дешарр. А сделать это проблематично: Лорд Дешарр – не последняя шишка в Империи, впрочем, всему свое время.

Ему еще столькому предстоит научиться… А для этого необходимо найти учителя, не слишком твердолобого поклонника Темной Стороны, кроме того, ему необходим корабль, средства… Если уж оседать в Республике, то делать это необходимо со всеми удобствами. И надо ждать подходящего случая…

Который представился через восемь лет.

Марка довольно смотрел на тело у своих ног – соперник валялся разделанный, как бантовая туша. Его пятая официальная дуэль, закончившаяся победой. Стоящий неподалеку Лорд Дешарр одобрительно хмыкнул, махнул рукой служителям, чтобы прибрали, и неожиданно вытянул шею, пытаясь кого-то углядеть. Марка машинально пригляделся, и едва не упал: неподалеку стоял отлично врезавшийся в память рыжеволосый человек. Все того же стиля многослойные одежды и плащ из натуральных материалов, клинок в потертых ножнах на бедре… И пронзительные голубые глаза, смотрящие непонятно куда.

– Эй! – гаркнул Дешарр, и Марка поморщился, увидев, как брезгливо глянул в ответ человек, явно возмущенный отсутствием манер. – Провидец! Иди сюда!

Мужчина закатил глаза, но подошел, вызывая странные ощущения своей приятной улыбкой. Нетерпеливый Лорд навис над ним, едва не хватая за плечи.

– Провидец! – громыхнул сит. – Я знаю, ты делаешь пророчества. Завтра я иду в бой, что нас ждет?

– Враг проиграет, милорд, – с ласковой улыбкой ответил человек. – Вас ждет слава.

– Отлично! – рявкнул Дешарр, тут же куда-то помчавшись. Улыбка рыжеволосого превратилась в оскал.

– Враг семьи Кабарр проиграет, – неожиданно подмигнул Марке провидец. – И Лорда ждет слава. Посмертная, – уточнил он. – А ты, юный Владыка, тоже хочешь узнать свое будущее за просто так?

Марка сглотнул, вспоминая их прошлую встречу. Рука сама сняла с пояса световой меч – самая удачная модель, сделанная руками Рагноса, из пяти имеющихся.

– Примете как плату? – отдавать меч не хотелось, но будущее хотелось знать сильнее. А еще хотелось знать нюансы. Сейчас. А не потом. Провидец подкинул меч на ладони, включил, полюбовался почти оранжевым лучом… Выключил и подвесил на крепление на поясе.

– Сто лет твоего правления, Владыка Рагнос, – неожиданно серьезно произнес Кеноби, – будут считаться Золотым Веком ситхов. Подобного тебе правителя эта земля не родит. Тебе будет дано Силой три попытки возродить Империю, и только от тебя зависит, как ты ими воспользуешься. Выбирай с умом. И прощай. Свою плату я получил – больше мы в этой жизни не увидимся.

Рыжеволосый поклонился и ушел прочь, закутавшись в плащ, оставляя юношу обдумывать врезавшиеся в память слова. Очнулся он нескоро. Марка с сомнением повернул голову, прикидывая, стоит ли предупредить Дешарра, но потом пожал плечами и выкинул идиота, решившего поиметь знания за просто так, из головы. Не его проблемы.

Ал-Гуль сидел в кабине возносящейся в небо комфортабельной яхты, и думал о том, в какой именно сектор Республики лучше иммигрировать на постоянное место жительства. Это должно быть тихое и спокойное место. С зеленью, водой и не лезущими во все щели соседями.

Стьюджон. Много, много веков спустя.

Йода довольно вздохнул, глядя на тихо сопящего малыша. Неимоверная удача! Потомок известной семьи прорицателей, да еще и с активным даром. И им удалось его забрать! Эти фермеры, в которых выродилась династия, даже не подозревают о талантах, спящих в их крови. Впрочем, давненько уже в роду Кеноби не рождалось Одаренных…

Теперь главное – пристроить малыша в надежные руки и воспитать как следует. Такие таланты должны работать на благо Ордена.

Корусант. Храм джедаев. Двенадцать с половиной лет спустя.

Оби-Ван несся куда-то по коридорам, борясь с рыданиями. Ему отказали. Квай-Гон Джинн был последней надеждой на то, что он станет падаваном, и ему отказали. Теперь его ждет Агрокорпус, а он не хочет быть фермером!

Мальчик запрятался в какой-то закуток, не видя, что коридор выглядит заброшенным, сырым и древним. Он был слишком поглощен собственным горем. Он знал, что является лучшим, что должен быть джедаем. Рыцарем! Он видел себя падаваном!

В груди что-то лопнуло, ребенок отчаянно зарыдал.

– Не стоит плакать, малыш… – тихо прошелестел чей-то голос, и Оби-Ван судорожно дернулся, вскакивая. Прямо перед ним стоял средних лет мужчина, рыжеволосый, в похожих на джедайские длинных одеяниях… Совершенно прозрачный.

– Кто вы? – голос срывался, но вбитые наставниками манеры были на уровне. Призрак одобрительно улыбнулся.

– Ал-Гуль Кеноби, малыш. Но ты можешь звать меня дедушкой.

– Дедушкой? – распахнул глаза мальчик. – Но… У меня нет родни!

– Конечно же есть, – небрежным жестом отмел его возражения призрак. – Я же перед тобой. Почему плачешь?

Кеноби покраснел, смущенно потупившись, и весь словно сдулся.

– Меня отсылают в Агрокорпус, – потерянно прошептал Оби-Ван. – Сегодня мне отказал последний мастер, на которого я надеялся.

– Даже так… – прохладно произнес призрак. – Кто?

– Квай-Гон Джинн.

– Джинн… Ну-ну. Хорошо хоть не Тоник, – непонятно буркнул Ал-Гуль. – А что остальные?

– Мастер Йода говорил, что я стану джедаем, – убито выдохнул мальчик. – А теперь – что это воля Силы.

– Даже так, – тон призрака стал кислым. – Что ж… Будем решать проблемы по мере их поступления. А теперь – вопрос. Малыш, ты обязательно хочешь стать джедаем? Или ты согласен наносить добро и причинять справедливость по собственной инициативе?

Оби-Ван в ступоре распахнул глаза. Призрак ласково потрепал его по рыжей шевелюре.

– Тебя могу учить и я…

– Вы? – вскинулся мальчик. – Вы станете моим Мастером?

– Запросто! – улыбнулся призрак. – И учить тебя я буду на совесть. Особенно пророческий дар. Он ведь у тебя силен?

Оби-Ван закивал.

– А тебя учили специальным медитациям?

– Нет.

– Развивали дар?

– Э…

– Ясно, – поджал губы Ал-Гуль. – Когда ты должен покинуть планету?

– Завтра.

– Бесподобно! – ядом в голосе призрака можно было отравить все живое в радиусе километра. – Раз так, пусть не жалуются на последствия.

– Что вы… – испуганно прижал руки к груди мальчик. – Что вы будете делать?

– О, малыш, не волнуйся… Ничего смертельного. Сейчас. Ты просто уйдешь так, что Орден пожалеет об этом. И если захочешь, приползет к тебе на коленях, умоляя вернуться обратно. Что скажешь? – злорадно ухмыльнулся Ал-Гуль. Оби-Ван сглотнул.

– Месть недостойна джедая… – неуверенно выдал он. Улыбка призрака стала еще зубастее.

– Оби-Ван… Ты джедай?

– Нет, – всхлипнул мальчик.

– И я – нет! – весело хлопнул в ладоши призрак. – Впрочем, можешь смотреть на это не как на месть, а на восстановление справедливости. Ты же хочешь быть справедливым?

– Да!

– Замечательно! Я с удовольствием научу тебя, как именно надо причинять справедливость. Идем. Будешь собираться. А пока можешь подумать, стоят ли твоих слез те, кто забрал тебя из семьи, а потом выбросил, как не прошедшего отбор породистого фелинкса.

– Я не фелинкс!

– Но что породистый – согласен?

Йода смотрел в небо, мрачно вздыхая. Пять минут назад унесся к Бендомиру «Монолит», забрав юного Кеноби. Одна надежда, что отправленный тем же кораблем на миссию Джинн все-таки возьмет мальчика в качестве своего падавана. Впрочем, на все воля Силы…

Спину просверлил полный презрения взгляд, но когда гранд-магистр обернулся, в комнате, кроме него, никого не было.

Полет прошел спокойно. Ал-Гуль прорву нервов потратил, но убедил потомка не выходить из каюты, а заниматься. Как и положено хорошему ученику. На волне эйфории от того, что у него появился Мастер, Оби-Ван был послушным и старательным. Он медитировал, делал специальные упражнения, а Ал-Гуль шатался по кораблю, собирая сведения, заодно присматриваясь к Квай-Гону.

Увиденное ему не нравилось. На корабле творилось черт знает что, едва ли не вооруженное противостояние двух группировок, Джинн ничего не делал, только депрессировал, нагоняя тоску одним своим видом, и знать ничего не хотел о летящем с ним рядом ребенке.

К тому времени, как едва не трещащий по швам корабль практически свалился на Бендомир, Джинн надоел призраку хуже грязных хаттов. И вот это прочили в мастера для его потомка?! Разве что от полной безысходности, но и тогда Ал-Гуль бы еще подумал. Сойдя с корабля, Джинн величественным жестом указал Оби-Вану на транспорт, везущий к Агрокорпусу, вызвав злобное шмыганье носом, и удалился по своим делам, связанным с каким-то Ксанатосом. Призраку это было неинтересно.

Они дождались ухода джедая, после чего Ал-Гуль повернулся к мальчику.

– Что скажешь, малыш? Ты согласен стать моим учеником?

На лице ребенка было ясно написано, как он не хочет в Агрокорпус.

– Да!

– Хорошо. Тогда пора нам выбираться в гораздо более приятные места.

– У меня нет кредитов… – покраснел ребенок. Призрак весело хмыкнул.

– Тоже мне, проблема. У меня тоже нет. Но скоро будут. У тебя есть Дар… А значит, перед тобой открыты все двери, окна, а также створки банковских ячеек. Пора тебе приобщиться к благам цивилизации, и начнем мы с костей. А потом перейдем и к более сложным вещам, таким, как сабакк и дежарик. Но для начала тебя надо переодеть. И для этого нам надо… взять взаймы одежду.

– Э…

– Это будет равный обмен, малыш, а он, как всем известно, воровством не считается.

Они шли по дороге, и Ал-Гуль довольно улыбался, наставляя раскрывшего рот от восторга далекого много раз «пра» внука. Может, он и Злая Звезда, но для своих потомков всегда будет путеводной.

А Орден… На все воля Силы. Так, кажется, Йода говорил?

II. Сверхновая

Корусант.

Джинн нервно одернул плащ, соскреб в кучку остатки своего достоинства и, гордо вскинув подбородок, вымелся из Зала Совета. Чувствовал он себя отвратительно.

Первое, что ему не понравилось по приходе – взгляд Йоды. Гранд-магистр осмотрел своего блудного гранд-падавана, покосился ему за спину и нехорошо прищурился. Совет молча слушал отчет о тяжелейшей миссии, многозначительно переглядываясь.

Джинн устало вздохнул. Он был вымотан до предела, на психику давили воспоминания об очередном триумфе совсем слетевшего с катушек Ксанатоса, с легкостью взорвавшего шахты с рабочими. Сам Квай еле спасся, и отчет не радовал позитивными моментами. Падший снова сбежал, показывая неприличные жесты, снова есть жертвы среди мирного и не очень населения, снова Квай чувствует себя облитым помоями, свалившимся в пучину скорби. Да и полет на Бендомир в компании юнлинга, которого так навязчиво подсовывал ему Йода, тоже оставил неприятное послевкусие. Хорошо хоть, мальчишка сидел в своей каюте, лопал пайки и не действовал на нервы, укоризненно вздыхая. Или еще того хуже, пытаясь помирить идущих стенка на стенку шахтеров, летящих на Бендомир. Кваю и то пытались бока намять. Правда, безрезультатно. А так, отправил в Агрокорпус, и гора с плеч. Не нужно волноваться, что с мелким что-то стрясется, тем более с таким эмоциональным. И предрасположенным к Падению!

Выкинув проблемного юнлинга из головы, благо это теперь не его забота, Квай сосредоточился на отчете, сухо живописуя свои злоключения. Советники молчали, изредка кивая, Джинн говорил и говорил… Наконец, обязательная часть программы закончилась, начались вопросы. Отвечать не хотелось, но пришлось. Совершенно неожиданно советники принялись въедливо прикапываться к каждой мелочи, требовать письменного изложения этих приключений и вообще всячески действовать на нервы вусмерть уставшему Джинну.

– Падаван твой где? – наконец прервал это издевательство Йода. Джинн недоуменно на него уставился.

– Какой падаван?

– Оби-Ван юный где?

Квай пожал плечами:

– В Агрокорпусе. На Бендомире. Где ж еще? И он не мой падаван. С чего вы это взяли?

– С того, – мрачно зыркнул Винду, – что Агрокорпусу было отправлено сообщение, что Оби-Ван Кеноби, юнлинг, обрел мастера и ушел с ним. На миссию.

– Мастер в его окружении был только один, – сложил руки на груди Пло Кун. – И это ты, Квай-Гон.

– Но я отправил его… – Квай резко осекся. Советники переглянулись и дружно уставились на него, как почуявшие кровь хищники.

– Куда ты его отправил? – вкрадчиво протянул Винду. Через час интенсивного допроса Джинн ощутил себя жертвой группового изнасилования. Каждый из советников вдумчиво, не торопясь, со вкусом и крайне основательно поимел его в мозг. Квай огреб за все, скопом и по отдельности. И за постоянные разброд и шатания, и за то, что не уследил, и за манкирование своими обязанностями, и за то, что никак не разберется с Ксанатосом, отказываясь от помощи, и за… За все, в общем.

Оказалось, что за почти месяц отсутствия Квай-Гона никто за судьбу Кеноби и не волновался. Агрокорпус получил сообщение и радостно отмахнулся от теперь не их проблемы – обрел юнлинг мастера? Замечательно. Теперь он – проблема мастера. То, что сам Джинн на связь не выходил, тоже не слишком обеспокоило: миссия, однако. О мальчике ни слова? Так он под присмотром. Образно говоря, все кивали друг на друга, а Кеноби в это время сделал ноги. Или ему их приделали… Неожиданно вспомнив, как Ксанатос угрожал прибить его нового падавана – в которые падший почему-то записал мальца, – Джинн вспотел, это заметил Мейс, и моральное насилие в особо крупных размерах продолжилось еще полчаса.

Когда его отпустили, Джинн был готов расплакаться от облегчения, а советники принялись обсуждать, кто полетит на Бендомир.

Через несколько дней они слушали отчет одного из Теней, имеющего опыт в поиске беглецов. Ситуация была охарактеризована как неоднозначная. Юнлинг с Бендомира не улетал, зато был рыжий мальчишка, одетый бедненько, но чистенько, который бодро обыграл в кости артель строителей, отдыхающих и расслабляющихся. Выиграл не слишком много, но на запас еды, хорошую новую одежду и билет на корабль, следующий курсом во Внешнее кольцо, ему хватило. Мальчика запомнили из-за чистого выговора и очень культурной речи, не вяжущейся с образом бедняка, но из-за обмолвок строители решили, что парня выгнали из довольно состоятельного дома и теперь он мыкается, пытаясь выжить.

Советники только переглянулись. Юнлинг, не покидавший храма в одиночку, совсем ребенок, не должен был вести себя так уверенно. И постоянные кивания на то, что есть кому за ним присмотреть, спокойствия не добавляли. Особенно учитывая вертящегося поблизости Ксанатоса.

Поэтому Тени был дан приказ искать дальше, а на Бендомир и Телос решили отправить следователей: пора прекращать этот глупый фарс, все тянущийся и тянущийся из-за упрямства Джинна.

Оби-Ван был счастлив.

У него появился Мастер.

Тот, кто обучит его всему необходимому, и что самое удивительное – этим мастером стал его далекий-далекий предок.

Концепция родственника для мальчика была нова и свежа. В Храме родственные отношения были не то что под запретом, но очень и очень не поощрялись. Да и вообще близкие отношения. Джедаи жили толпой, но она не была монолитной, хотя своих и поддерживали. Максимум, что допускалось – дружба, и то с оговорками, поэтому, обретя родственника, Оби-Ван банально не знал, что с ним делать.

Как ребенок, он тянулся к любому неравнодушному человеку, мечтая о тепле, заботе и хоть какой-то ласке, как воспитанник Храма, давил в себе эти порывы, потому что настоящий джедай не испытывает привязанностей. Ни к кому.

Ал-Гуль это отлично видел и скрипел зубами, посылая в адрес Храма заковыристые пожелания. Ребенка довели до нервного срыва, и никто даже не почесался, считая, что все так и должно быть. С психикой Оби придется долго работать, чтобы убрать уже наметившиеся суицидальные наклонности (жизнь джедая стоит дешевле, чем всех остальных), слепое подчинение вышестоящим, замалчивание собственных проблем и еще прорву всего по мелочи.

Хотя подчинение сейчас играет ему на руку.

Мальчик очень внимательно прослушал лекцию о том, как правильно мухлевать при игре в кости, помогая себе Силой, после чего усвоил науку в кратчайшие сроки. Учился на мелкой гальке, помогая ей остановиться нужной стороной, пряча шевелящиеся пальцы в рукавах, а заполучив кости, быстро разобрался с ними.

Ал-Гуль только головой качал – заимев Мастера, ребенок готов был ради простой похвалы горы свернуть, полыхая Силой, как сверхновая. И вот это маленькое солнышко никто не хотел брать в ученики? Да в его время за такое сокровище что ситхи, что джедаи, устроили бы настоящие бои, оспаривая право учить друг у друга! А уж учитывая фамилию…

Призрак сладко зажмурился, вспоминая пикантные моменты из своей долгой жизни, растянувшейся на почти два с половиной столетия, и это только в теле, и еще пару столетий призраком, пока он не погрузился в Силу, уходя в подобие стазиса.

Да… Жизнь была нескучной. Память о себе он оставил специфическую, особенно в Империи. Ал-Гуль хихикнул, и Оби-Ван, сосредоточенно упражняющийся с оставшимися на память о Бендомире костях, тут же поднял голову.

– Мастер? Что?

– Да так, – вальяжно повел рукой призрак. – Вспомнил прошлое…

– Расскажете? – выдохнул ребенок, уставившись горящими глазами.

– Разумеется, – с достоинством кивнул Ал-Гуль. – Деяния предков надо знать. Особенно если ты являешься представителем такой известной династии, как Кеноби!

– Известной? – изумился Оби-Ван. Ал-Гуль моргнул.

– Погоди. Разве тебе не рассказывали о том, каким Даром обладают все Одаренные семьи Кеноби?

Мальчик покачал головой.

– М-да, – изрек Ал-Гуль. – По меньшей мере странно. Учитывая, что тебя забрали в Орден, но при этом не учили по специальности… М-да. Что ж. Тогда устраивайся поудобнее, я буду рассказывать с начала. Готов? Отлично. Началось все это на Коррибане, в Год Алой Звезды, когда два полоумных ученика одного жреца решили поразить общественность своими талантами… Что сказать. Поразили. Он их потом в жертву принес, чтобы нивелировать ущерб, но было поздно! Я уже осознал себя!

Оби-Ван слушал, распахнув глаза, Ал-Гуль щедро делился воспоминаниями, а корабль уносил их во Внешнее Кольцо, откуда до Стьюджона рукой подать. Там они заберут кое-что нужное и отправятся в одно интересное место, где Ал-Гуля уже давно ждет его заказ. Хорошо быть провидцем. И хорошо иметь инсайдерскую информацию в своем распоряжении!

– Марку я действительно больше не видел, но он прислал мне как-то подарок, по случаю потери Симусом головы. Кстати, запомни, малыш. Никогда, ты слышишь, никогда не позволяй окружающим пользоваться твоим даром просто так. Никогда!

– Почему? Джедаи служат…

– Джедаи – пешки Сената. Знаешь, как сейчас воспринимают джедаев? Нахлебники, выполняющие грязную работу для Сената, которых можно гонять в хвост и гриву, плевать на них, и они утрутся со смирением. Ты хочешь, чтобы к тебе все вокруг относились как к отребью, жизнь которого не стоит и кредита? Чтобы тебя шпыняли и пинали, как Брук, а ты будешь молчать и говорить, что все в порядке?

Оби-Ван покачал головой, потупившись.

– И правильно. Запомни. Ты – Кеноби. Ты происходишь из семьи, корни которой можно проследить на протяжении пяти тысяч лет. Ты уникален, обладаешь невероятными возможностями, и те, кто знает, отдали бы многое за право называться твоим учителем. И если Йода, который должен знать о твоих дарах, не захотел тебя учить, если он не подобрал тебе мастера, если он просто решил задавить твои способности, а другого объяснения я не вижу, так как общий курс для юнлингов дает сущие крохи, то значит, это его упущение. Перед нами трепетали Владыки и Лорды всех сторон Силы. И ты, малыш, сделаешь все, чтобы возродить славу Кеноби. Так?

Оби-Ван с энтузиазмом закивал, призрак одобрительно потрепал его по голове.

– Умничка. И сделаешь ты это под моим чутким руководством. А пока продолжим экскурсию в прошлое. Так вот. За все надо платить. А за внятное пророчество – тем более! Ты можешь одарить кого-то бесплатным откровением, но только в знак личной приязни или неизъяснимой милости. Марка заплатил и сто лет горя не знал. Да и потом не жаловался! Правда, не все были такими вежливыми. Взять вот Симуса.

– Это кто?

– Лорд Ситхов. Гонору… До небес и больше. Сам не пришел, послал подручных. Те и решили, что я им что-то обязан, да еще и даром. Ну я им и напророчил! Что жадность до добра не доведет, и сколько веревочке не виться, а конец будет. И раз в голову он только ест, то она и даром ему не нужна.

– И как?

– Исполнилось, разумеется! Я же Кеноби, а не просто кто-то с манией величия. А потом я спал, но пару раз меня будили. Ну я и вставал не с той ноги. Одному, помню, сказал, что жрать меньше надо! Пока не подавился. Другому… Неважно. На женщин он больше не смотрел, да и вообще руки-ноги веревочками подвязывал, чтоб не отвалились. Впрочем, были и внятные личности.

– Кто?

– Реван. Он мне хорошо заплатил. Кстати… Можем в гости слетать. Да и Марку навестить можно. На редкость вменяемый ситх!

– Ситх?!

– И что такого? Главное, не какого цвета, а что внутри. И семейный храм надо проведать. Но только после того, как мы навестим Стьюджон. Тебе нужна защита, малыш, но в этом состоянии я не слишком боеспособен. А твоя безопасность в приоритете.

Оби-Ван моргнул, тупо уставившись в пространство, пытаясь переварить сваливающиеся на него откровения. Еще несколько дней назад он думал, что жизнь кончена, а теперь – что только начинается. В груди шевельнулся хорошо знакомый комок азарта, зудя и подбивая непонятно на что. В голове царил сумбур.

– А дальше? Что будем делать? – совершенно неожиданно для самого себя спросил мальчик. Призрак рассмеялся:

– Жить. В свое удовольствие. Так, чтоб все вздрогнули. Ну и пнем кое-кого в толстые зеленые задницы. Ты готов, ученик?

– Да, мастер!

Вокруг словно лопнула невидимая скорлупа, и сразу стало легче дышать.

– Прекрасно. Тогда летим на Стьюджон, надо проверить твоих родителей, берем деньги, проводим ритуал и летим путешествовать. Твой дар сейчас начнет просыпаться от спячки – его успешно игнорировали, вот он и впал в кому, время от времени радуя тебя и окружающих попытками реанимироваться. Поэтому нам необходимо совершенно определенное место. Там тихо, спокойно, никто мешать не будет. То, что надо. Я сам там проходил инициацию. А через пару месяцев начнем путешествовать. Мирная обстановка не для нас. Наш дар выковывается в трудных условиях.

Мелида-Даан. Полтора года спустя.

Оби-Ван стоял на пригорке, зорко осматривая окрестности в бинокль.

– Что скажешь?

– Я вижу пять вариантов развития событий, но подходит только один. Расставляем бойцов здесь и здесь… – Оби-Ван рассказывал, водя пальцем по карте, стоящий рядом Ал-Гуль довольно кивал, иногда корректируя план. Ритуал вселения в сохраненное в стазис-камере (надежнейшая ракатанская технология, честно упертая кое-откуда) заранее выращенное клонированное тело прошел как по нотам. Ал-Гуль теперь выглядел на тридцать, чувствовал себя отлично, и жизнь снова заиграла приятными красками. Тем более, был повод собой гордиться.

Удалось разблокировать Дар Оби-Вана. Детские кошмары, за которые он регулярно огребал от недовольных воплями и стонами одноклановцев, перешедшие в бессонницу и приступы, от которых просто отмахивались, в конце концов привели к тому, что дар предвидения закуклился и уснул, как вулкан, радуя редкими извержениями. Если честно, то Ал-Гуля это приводило в недоумение. Зачем забирать ребенка из известной вполне определенными способностями семьи, а потом отмахиваться от него? Юнлингов предвидению не учили. Только долдонили, что будущее не высечено в камне и приступы прозрения не имеют никакого значения.

Полный идиотизм.

То-то сильнейший провидец Ордена Сайфо-Диас радует окружающих нестабильностью дара и психики.

Ал-Гулю пришлось долго уверять Оби-Вана в том, что все замечательно и правильно, но его инициация была болезненной и мучительной. Впрочем, тишина и атмосфера храма на Коррибане подействовала умиротворяюще, и постепенно мальчик оклемался. Они навестили Долину Лордов, принесли дары изумленным Марке Рагносу и Ревану, наведавшись в гости, и отправились исследовать галактику, избегая все так же ищущих их джедаев. Впрочем, Ал-Гуль знал, что это ненадолго.

Но он от джедаев бегать и не собирался. Равно как и от настырного до одурения Ксанатоса, который совершенно слетел с катушек, желая непонятно чего: то ли убить Оби-Вана, то ли пафосно переволочь его на сторону Тьмы… Непонятно. Настроение у этого психа менялось постоянно.

Наглец достал Кеноби до печенок, и взбесившийся от очередного нападения Ал-Гуль продемонстрировал трясущемуся внуку класс: рявкнул «Чтоб тебе свариться заживо!», ловя образы будущего и наполняя их Силой. Удирающий Ксанатос, которого озверевший Ал-Гуль гнал прочь, размахивая любимым клинком, от которого сейчас так и перло Тьмой и жаждой крови, аж споткнулся, едва не пропахав носом землю. Но сумел удержаться и вскочить на трап яхты.

– Он улетел, но обещал вернуться! – прокомментировал позорное бегство Ал-Гуль, зная, что это не последняя встреча. Впрочем, польза от такой встряски была: от шока у Оби-Вана прорезался дар менталиста. Естественно, в этом были как плюсы, так и минусы – в положительное стоило записать поверхностное чтение мыслей, которое можно развить в глубокое сканирование, тонкое и грубое навязывание своей точки зрения и вообще правильных мыслей (это не те дроиды, которых вы ищете!), эмпатию и еще некоторые полезные мелочи. В отрицательное – опять же мысли окружающих, от которых стоит научиться защищаться, а также уязвимость и чувствительность к некоторым техникам. Ну и появившееся желание решать проблемы самым простым способом.

К чести Оби-Вана, он первым делом уточнил про технику безопасности и подводные камни, что вызвало у Ал-Гуля умиленный вздох, похвалу и трехчасовую лекцию о том, как правильно лезть окружающим в мозги. Естественно, упор больше делался на личную безопасность, а не на этические нормы: уж не преемнику ситхской семьи страдать альтруизмом, особенно тому, кто долгое время жил в Империи старого образца. То постоянно, то наездами.

Именно поэтому они сейчас стояли на пригорке, организуя финальную битву Молодых против всех остальных, после чего их ждали переговоры, которые, и Ал-Гуль это знал твердо, должны были закончиться успешно.

– Мастер, – озабоченно посмотрел в небо Оби-Ван. – У меня плохое предчувствие!

Ал-Гуль сосредоточился и скривился.

– Вдруг убьется по дороге… – мечтательно буркнул он. – Посмотрим.

Не убился, мысленно констатировал он, когда на переговорах внезапно очутился Квай-Гон, уставившийся на довольно улыбающегося Ал-Гуля, как на врага Ордена и самого Джинна лично. Обсуждение перемирия, репараций и прочего прошли замечательно, невзирая на некоторые странные телодвижения так нежданно-негаданно приглашенного миротворца, а после начался цирк.

Квай-Гон внимательно осмотрел обоих Кеноби: плащи и одежда в привычном Ал-Гулю псевдоджедайском стиле, только из дорогих натуральных материалов, ухоженный и сытый вид, аккуратные прически, но самое главное, уверенность в себе, сквозящая в каждом движении, и напрягся, излучая осуждение.

Вот это было самым настоящим ханжеством, по мнению Ал-Гуля. Джедаи одевались подчеркнуто скромно, демонстрируя нарочитый аскетизм и умеренность, но при этом показном нищенстве из представителей Ордена всегда перло такое самомнение и непрошибаемая уверенность, что только они и правы, и вообще светочи, а остальные – нет, что выглядело их поведение довольно вызывающе.

Если не сказать грубее.

Джинн производил странное впечатление. С одной стороны, он одной своей могучей фигурой, спокойным выражением лица и основательностью, сквозившей в каждом движении, вызывал подспудное доверие и готовность верить явно виднеющейся в глазах мудрости, выработанной не слишком легкой жизнью.

С другой, какая-то небрежность, налет вызова и нарочитой неряшливости оставляли четкое ощущение бунтаря, готового протестовать при каждом удобном случае.

А еще у Квай-Гона был взгляд человека, сделавшего выводы и не собирающегося хоть в чем-то менять свое мнение.

– Ал-Гуль Кеноби, – кислым тоном поприветствовал их еще раз джедай. – Юнлинг Кеноби.

Лицо Квая было спокойным, но Ал-Гуль отчетливо ощущал исходящие от него недовольство и покорность судьбе. Видимо, мысленно хмыкнул провидец, Йода своего гранд-падавана совсем заклевал.

– Совет пересмотрел свое решение, – продолжил Джинн, – и разрешил вам продолжить обучение в качестве моего падавана.

Ал-Гуль сперва опешил от такой незамутненной наглости, а потом едва не заржал в голос. И от всей этой идиотской ситуации, и особенно от вида Оби-Вана. Подросток стоял памятником самому себе, ошарашенно распахнув огромные, как блюдца, глаза. Да уж, когда Ал-Гуль пообещал ему, что Орден еще приползет на коленях, Оби-Ван не такое себе представлял.

– Прошу прощения?! – просипел подросток. Квай-Гон еле слышно вздохнул, покорный своей участи.

– Ты достоин стать моим падаваном.

Оби-Ван разинул рот, захлопнул его, нервно дернул рукой, глубоко вздохнул… Беспомощно посмотрел на иронично поднявшего бровь Ал-Гуля. И неожиданно отмочил такое, что провидец просто захлопал в ладоши от восторга.

– Я-то достоин, – задумчиво протянул парень, – а вы?

Ал-Гуль просто слышал треск ломающихся шаблонов в голове Джинна. Поэтому лишь слегка кивнул замершему в прострации Кваю, поманил рукой направившегося за ним Оби-Вана и двинулся к яхте. Здесь их больше ничего не держало.

Следующие полтора года прошли весело. Оба Кеноби наворачивали круги по Республике, посещая как известные миры, так и мотаясь туда, куда любого джедая было не затащить и под страхом смертной казни: Коррибан, Зиост, Ондерон. Призраки ситхов встречали их, как родных, наперебой сообщали местные сплетни, а также – самые хитрые – подсовывали подарки, желая приоткрыть завесу тайны над будущим.

Ал-Гуль такой подход всецело одобрял, обрастая подчас неожиданным имуществом: кристаллы Силы, мечи всех видов и форм, украшения, слитки металлов, дрессированные хссиссы в качестве телохранителей – элитные, здоровенные, повышенной ядовитости нелетающие драконы, свитки и голокроны, даже один законсервированный боевой корабль, в который Оби-Ван влюбился с первого взгляда.

Разумеется, не все были такими умными и вежливыми, хватало и наглецов, на которых Ал-Гуль демонстрировал, а Оби-Ван оттачивал навыки проклятий.

Замечательной рекламой послужил Ксанатос: этот идиот в припадке злобы от неудавшегося в очередной раз покушения на Джинна не придумал ничего лучше, чем покончить жизнь самоубийством, бросившись в бассейн с кислотой на каком-то заводе, в котором и сварился заживо, нанеся своей гибелью очередную моральную травму и так покалеченному психически Квай-Гону.

И пустив псу под хвост все усилия следователей посадить его на законных основаниях.

Джинна забрали в Храм, наконец-то сняв с полевой работы до полного выздоровления, а за Кеноби отправили Дуку, как представителя высшего общества (почти), а также весьма умного и знающего специалиста.

Встреча прошла на высшем уровне.

Ал-Гуль тряхнул стариной, припомнив этикет старой аристократии времен Империи Ситхов, снял на неделю целый дворец на Набу и с удовольствием погрузился в гедонизм в компании внезапно обретшего вкус к формальностям Оби-Вана.

Ян Дуку, мастер-джедай, оказался в восторге.

Он с упоением исполнял все положенные церемонии и прочие телодвижения, пространно рассуждал о высоком, делился своим мнением и знаниями, одобрительно кивал хвастающемуся успехами ученика Ал-Гулю и даже заплатил за пророчество из собственного кармана.

Ал-Гуль пролистал древнюю рукопись, описывающую процесс ковки настоящего ситхского меча, нежно погладил древний клинок, дождавшийся своего хозяина в стазисе, и уставился на расправившего плечи Дуку, сидящего напротив с царственным видом.

Образы расцветали один за другим, дополняя доставшиеся из прошлой жизни знания.

– Самое темное место – под пламенем свечи, мастер Дуку. Вы стоите как раз под ним, ослепленный мечтами и стремлением к лучшему. Вот только тот, кто называет себя вашим единомышленником, с удовольствием назовет себя вашим Мастером, ослепляя фальшивым пониманием. К вам ведь уже подходили, не так ли? Хссисс в бантовой шкуре.

Дуку идиотом не был и быстро сообразил, о ком говорят, это Ал-Гуль понял по внезапно ставшей тверже линии плеч.

– У вас есть… два пути, – взгляд Кеноби потяжелел. – Первый. Вы можете пойти легким путем предательства, неся идеалы сопротивляющимся, не замечая, как замарываетесь в грязи. И сдохнете, стоя на коленях, потеряв жизнь и жадные загребущие руки. Двадцать лет. Не больше, Дарт Тиранус…

У Дуку в руках лопнула чашка с чаем, заливая дорогой ковер и обжигая руки.

– Или… – коварно улыбнулся Ал-Гуль, отдавая рукопись, написанную на ситхском языке, пускающему на неё слюни Оби-Вану, – вы можете пойти трудным путем, через тернии к звездам, и войти в историю. Как не побоявшийся отстоять свою точку зрения гранд-магистр. Выбор, господин граф. Я озвучиваю его не каждому.

Дуку молча поклонился и ушел, шурша отглаженным джедайским плащом.

– Мастер?

– Да, Оби-Ван?

– У мастера Дуку действительно есть выбор? – вид у младшего Кеноби был озабоченный: он сурового мужчину, когда-то давшего ему пару уроков Макаши, явно безмерно уважал и втайне им восхищался.

– Теперь, – подчеркнул голосом безгранично довольный собой Ал-Гуль, – есть.

В этом провидец ни капли не сомневался.

Попытки Йоды как-то повлиять на наглецов продолжались, но вяло. Инкриминировать что старшему Кеноби, что младшему было нечего, ну а то, что один из них таскает на поясе древний меч… Семейные традиции! Против них не попрешь. Как и против сейберов: джедаями себя не называют, ситхами – тем более, живут, денежку зарабатывают… Немалую. Народ не режут, изуверствами не увлекаются, в политику не лезут. Джедайскими прерогативами вмешательство не оправдаешь. Возвращаться под сень Храма блудный юнлинг тоже не желает, что уж про старшего Кеноби говорить: всякий раз при воспоминании об этом отродье бездны, выползшем неизвестно откуда, Йоду перекашивало. Но сделать опять-таки ничего нельзя.

Как сказал Ал-Гуль: «Не докажете».

И действительно, как доказать, что это тот самый Ал-Гуль Кеноби, который жил пять тысяч лет тому назад, вернувшийся не иначе как с помощью темного ритуала?

А тут и без него проблем навалилось: Дуку спокойно жить не дает, Квай-Гон совсем расклеился, в муунском банке сменился глава правления, которого ночью кто-то зверски задушил подушкой, погиб летящий на Корусант сенатор от Набу, причем вместе со всеми своими помощниками, а на Мандалоре восстание.

И Тьма, в последние годы все больше заволакивающая Силу, неожиданно начала зиять прорехами.

В общем, не до этих рыжих гадов, способных испортить все, что пожелается – припомнив несколько леденящих кровь легенд, Йода поежился и мысленно плюнул. Ну их.

Еще два года спустя. Татуин.

– И что мы здесь забыли, ученик?

– Не знаю, мастер! – сморщился юноша. – Но у меня очень странное предчувствие!

Ал-Гуль рассмеялся. Пора и Оби-Вану стать звездой. А вот какой… Это зависит только от него.

III. Пульсар

Коррибан. Два года спустя.

– Энакин! Энакин, стой!

Четырехлетний пухлощекий ребенок завизжал во всю мощь своих легких, уносясь прочь от пытающегося его поймать Оби-Вана. Ал-Гуль тихо рассмеялся, наливая себе еще одну чашку чая. Лежащий у ног хссисс по кличке Роко – черный и лоснящийся любимец Ал-Гуля, тихо свистнул, неодобрительно глядя на своего собрата, за которым гонялся ребенок. Макё помахивал шипастым хвостом, дразня подопечного: Энакин как заведенный носился за измененным ситхскими ритуалами потомком Темных ящериц – благодаря бушующей в нем Силе ребенок был настоящим вечным двигателем.

Подаренные одним из призраков древних Лордов хссиссы отличались верностью, смертоносностью и умом, отлично выполняя возложенные на них функции телохранителей: их невозможно было обмануть, чтобы подобраться к жертве замаскированным, и подчинялись они только хозяину, прекрасно понимая ситхский язык. И таких красавцев было пять – настоящая стая, несущая круглосуточную вахту.

Ал-Гуль допил чай, отдал чашку дроиду, усмехнулся, глядя на носящихся Энакина, Макё и Оби-Вана, с удовольствием играющего с ребенком.

Очень странное чувство Оби-Вана, приведшее их тогда на Татуин, оправдалось даже не на сто процентов. На этом пыльном криминальном шарике их ждал живой сюрприз: молодая рабыня с ребенком. Пузатая мелочь сияла в Силе так, что могла сравниться с солнцами-близнецами.

А при появлении Оби-Вана в пределах видимости малыш и вовсе превратился в сверхновую.

Узы Силы связали обалдевшего парня с малышом практически сразу, что и предопределило дальнейшие телодвижения. Шми и Энакин принадлежали Гардулле Хатт, которая тут же выкатила доставшему пеггаты Ал-Гулю несусветную цену. Ал-Гуль пожал плечами, заплатил, получил все необходимые документы и коды к рабским чипам, отправил вперед Оби-Вана с покупкой, поклонился на прощание раздутому от осознания собственного величия слизняку и с милой улыбкой от души пожелал Гардулле удавиться от жадности так, чтоб все ахнули.

На высоком ситхском.

А потом добавил, что отныне всем рабовладельцам на Татуине пусто будет.

Скалящаяся хозяйка Татуина нахмурилась, силясь понять, что это такое было, но Ал-Гуль уже вымелся прочь. А через год с удовольствием узнал о восстании рабов и бесславной гибели Гардуллы, повешенной благодарным имуществом.

Ее вздернули на толстом дюрасталевом тросе, прицепив оный к грузовой платформе, едва не перегоревшей при поднятии груза. Платформу украсили лентами, транспарантом и пустили летать над Мос-Эспа кругами, пока не завоняло. После чего отправили бесславно гнить в пустыне.

А восстание перекинулось на другие города, пока не охватило всю планету. Бывшие рабы уверенно брали власть в собственные руки, истребляя всех, кто хоть как-то думал исправить это досадное упущение, включая охотников за головами, посыльных хаттов, самих хаттов и вообще всех, кто под руку подвернется.

Ал-Гуль только плечами пожал, узнав новости, и заполировал их бутылочкой шикарного вина, распив ее под соответствующую закусь с обретшим вкус к роскошной жизни Оби-Ваном.

За эти годы бывший юнлинг изменился кардинально: изящный, утонченный, ходячий этикет и манеры, он не гнушался развлекаться на полную катушку, пользоваться своим даром, наносить добро и причинять справедливость за деньги, крутить романы, а также действовать на нервы Высшему Совету джедаев и лично Йоде, ведя философские диспуты о природе Силы, отличиях джедаев от ситхов, радостях бытия Призраков Силы и прочих милых его сердцу вещах, вроде роли морали и эгоизма в трудном деле предсказания будущего за вознаграждение.

От последнего Йоду просто скрючивало: воспитанный в семейных традициях, Оби-Ван давно уже прекратил быть тем оторванным от жизни альтруистом, готовым сложить голову во имя чужих интересов, и превратился в матерого решателя чужих проблем за личные деньги и прочие ценности нуждающихся, получив говорящее прозвище Переговорщик.

Ал-Гуль своим потомком и учеником закономерно гордился, продолжал гранить алмаз его таланта, превращая в бриллиант, и готовился воспитывать еще одно сокровище.

Мелкий Энакин Скайуокер был ни разу не Кеноби, но Ал-Гуль видел, что ребенок отличается от него и его потомков лишь одним: погруженностью в Живую Силу. Следовательно, вместо стратегических талантов присутствует предрасположенность к тактике.

Прекрасно!

Стратег и тактик – великолепный тандем, то, что Сила прописала. Два этих адреналиновых маньяка немного уравновесят друг друга, уж за этим Ал-Гуль проследит. Но подходящего наставника надо будет подыскать, и он знает, кого именно. Были уже первые видения такого неожиданного будущего. Весьма и весьма занимательного…

Впрочем, до этого знаменательного момента еще надо дожить, а пока стоит начать подготовку – процесс не быстрый, да и ознакомиться с новостями из Ордена тоже стоит.

Он оглядел свои владения: за спиной возвышался семейный храм, слева бегали Оби-Ван с Энакином и Макё, из стоящей неподалеку комфортнейшей яхты доносился голос Шми, командующей дроидами – скоро ужин, – рядом с ногой дремал Роко, в кустах доедал какого-то незадачливого грабителя Лаки, а Бука патрулировал территорию.

Все в сборе.

Мужчина умиленно вздохнул – мирный коррибанский пейзаж всегда настраивал его на возвышенный лад. Так и жаждалось обнять весь мир, задушив в объятиях. Ал-Гуль встал и неторопливо вошел в храм, направляясь в малую залу, в которой испытывал на себе его гостеприимство совершенно неожиданный посетитель.

– Приветствую, апрентис Мол.

Скованный по рукам и ногам татуированный забрак оскалил зубы и дернулся. Бдящий рядом хссисс лениво хлестнул его шипастым хвостом, напоминая о соблюдении правил приличия и манер.

Еще одно счастье, свалившееся на его голову. Путь, приведший Мола в узилище, был долог, тернист и извилист. И начался он с Дуку, после полученных от Ал-Гуля откровений впавшего в долгие и продуктивные раздумья.

Обладающему крайне жестким, свободолюбивым и тяжелым характером джедаю не понравились намеки на скорую и бесславную гибель на коленях. Мастера Макаши одна мысль о таком приводила в ужас и негодование, поэтому Дуку подумал, потом подумал еще раз, потом еще… Пороть горячку он не стал, а поступил гораздо хитрее: начал окучивать так упорно навязывающегося в друзья сенатора от Набу Палпатина, разглагольствуя о том, что Орден не справляется с возложенными на него задачами, Республика исчерпала кредит доверия и галактика давно нуждается в твёрдой руке. И вообще, пора бы джедаям выйти за рамки душащего их возвышенные порывы Кодекса.

От таких речей набуанец настолько возбудился, что уже через пару месяцев безутешные банкиры провожали в последний путь скоропостижно убиенного Хего Дамаска, а Палпатин развил бешеную деятельность, мотаясь по секторам и собирая подчас неожиданных помощников, и это привело к закономерному концу. Плывущий на волнах эйфории Шив утратил бдительность, за что и поплатился – Дуку не погнушался нанять профессионала, имеющего в напарниках крайне интересных дроидов. Заложить бомбы было делом техники, Палпатин взорвался вместе с целым отрядом единомышленников, а окрылённый успехом Дуку принялся грызть мозг Йоде лично и всему Совету в целом.

А осиротевший Мол оказался не у дел: Палпатин своего ученика не баловал, держа в ежовых рукавицах, и потерявший мастера ситх-недоучка банально не знал, что теперь делать. Ни целей, ни направления, ни средств к существованию. Некоторое время помыкавшись, он попытался прибиться к соратникам покойного Палпатина, но те или видели в нем угрозу, или не могли укротить. Череда смертей незадачливых работодателей тоже не способствовала трудоустройству и душевному равновесию, Мола носило по задворкам галактики, пока не принесло на Коррибан, где едущему крышей апрентису взорвало последние мозги от вида неимоверно наглого джедая, шляющегося по гробницам и храмам, как у себя дома.

Это стало последней каплей. Мол бросился на врага, даже не задумавшись о несоответствиях в картине, которые так и бросались в глаза. И закономерно огреб от Оби-Вана, раздраконенного общением с одним из Призраков. Наглый Лорд, строящий из себя шишку на ровном месте, проехался по самомнению парня сверхтяжелым танком на репульсорах, получив в ответ весьма заковыристые пожелания дальнейшего проведения вечности в компании очень неожиданных существ.

А всего-то не сошлись в цене по одному мелкому вопросу.

Вздыбленный Оби-Ван агрессору обрадовался как родному, после чего достал самый настоящий ситхский меч, выкованный под чутким руководством Рагноса, и отметелил забрака по первое число. Мола не спасли ни впадание в амок, ни опыт боев, ни Сила. Кеноби потоптался по нему и его гордости щегольскими кожаными сапогами, но не убил – и не из милосердия, а потому, что захотел растянуть удовольствие.

И вот уже несколько дней бывший ученик Дарта Сидиуса терпел жуткие пытки: Оби-Ван с Ал-Гулем оттачивали на нем свое остроумие, собирая вечерами на эти представления настоящие аншлаги – Призраки ломились толпами. Давно уже у них не было таких развлечений.

Кеноби возможности всласть поиздеваться только радовался: Ал-Гуль в компании брезгливо кривящегося Рагноса ностальгировал по славным добрым временам, когда и Лорды были Владыками, и апрентисы – почтительными, и Империи – бескрайними, и джедаи – настоящими оторвами. Не то что жалкие современные подделки!

Мол пускал пену изо рта, пытаясь доползти до мучителя и загрызть насмерть, ну или хотя бы пожевать, вот только оковы, позаимствованные у Аджанты Полла в обмен на отряд гробокопателей и коллекционное издание эротических сонетов поэтов Эпохи Темного Возрождения, сдержать могли бы и гораздо более сильного и умелого индивидуума, чем ситх-недоучка.

С одной стороны, Ал-Гуль такое упорство даже одобрял, потому что Мол своего мастера явно боготворил, с другой – откровенно презирал обоих: в его время тоже не нежные фиалки жили, садистов и маньяков хватало, но превратить свои дурные наклонности в терминальной стадии в оправдание требований Темной стороны?

Делать ей нечего, как требовать издевательств.

Настоящий Одаренный, независимо от цвета, птица гордая, и позволять себе опускаться до такого? Фу.

– Что ж с тобой делать, болезный? – тяжело вздохнул Ал-Гуль, отрываясь от внезапно нахлынувших размышлений. – Может, в жертву принести? А? – он задумчиво погладил потертые ножны верного меча, которым в этом самом храме когда-то замечательно рубили головы.

Мол ощерился и заерзал.

– Проклятый джедай! – зашипел забрак. Кеноби вздохнул. То ли парень слетел с катушек сам, завершая начатый Сидиусом процесс, то ли удары по голове оказались слишком тяжелыми для его литого черепа. Ал-Гуль присмотрелся: второе предположение казалось более близким к реальности, вон, даже левый височный рог немного погнулся – бил Оби-Ван от души, не жалея сил.

Дурачка было жаль, но оставлять за спиной живого врага? Он не наивный ребенок и не джедай современной закалки, такими извращениями не страдает. Так что перед Ал-Гулем встала в полный рогатый рост настоящая дилемма: убить жаль, не убить – глупо, да и слишком милосердно.

Тяжело вздохнув, он побарабанил пальцами по мечу, пытаясь придумать адекватное наказание, когда его неожиданно осенило. Ал-Гуль замер, успокаиваясь и отпуская Силу, и восхищенно уставился на слабые образы, маячащие на грани сознания. Забрак побледнел и попытался гусеницей отползти подальше, но хссисс бдительно прижал его лапой.

Ал-Гуль довольно потёр ладони: настолько невероятный и невозможный вариант просто обязан был сработать – по закону подлости, – принеся в качестве бонуса огромное моральное удовлетворение ему и невероятную головную боль окружающим.

– Апрентис Мол, – промурлыкал Ал-Гуль, протягивая загребущие руки к розовому от накатившего дурного предчувствия забраку. – У меня есть для вас потрясающие новости! Я нашёл вам мастера!

Хссисс треснул хвостом по голове пытающегося вырваться пленника, Ал-Гуль Кеноби подцепил Силой бесчувственную тушку и поволок за собой. Сначала в гости, потом на яхту. Поедят и полетят. Оби-Ван оценит. Однозначно.

Квай-Гон бдительно огляделся: никого. Джедаю, которого только пару месяцев назад вернули на полевую работу, выпустив из Храма, постоянно казалось, что за ним следят. Списав все на расшалившееся воображение и то, что он отвык от толп народа, Квай-Гон твёрдым шагом направился в переулок и рухнул на землю без сознания.

Очнулся он в дешевом гостиничном номере, хорошо ему знакомом: верхние этажи заведения Декса. Он здесь частенько заедал и запивал горе между миссиями, отдыхая от Храма. Головная боль была привычной, хотя запах перегара отсутствовал, а вот что было новым, так это сидящий в обшарпанном кресле молодой – не старше семнадцати – забрак, мрачно пялящийся на него желто-алыми глазами.

– Утро. Мастер, – прошипел юноша. Джинн с трудом свел глаза в кучку, привычно сосредотачиваясь. Сила хлынула по венам, убирая боль, помогая ожить замученным мышцам. Когда джедай почувствовал себя лучше, то разлепил веки и постарался придать себе максимально приличный вид.

– Доброе утро, юноша, – благожелательно улыбнулся Квай-Гон. – Кто вы?

– Ваш апрентис, – буркнул в сторону забрак. Джинн изумленно моргнул.

– Кто?

– Апре… Падаван.

– Падаван, – повторил джедай. Забрак скорбно вздохнул, покосился куда-то в сторону, вздрогнул и снова вздохнул.

– Падаван.

Джинн посмотрел на забрака. Потянул воздух носом. Нет. Перегара нет, значит, не пил. Может, съел что-то не то? Последние воспоминания как-то слишком резко обрывались, и голова болела…

– И как вас зовут, падаван? – осторожно поинтересовался джедай, пытаясь сообразить, что происходит.

– Мол. Падаван… – забрак снова тяжело и жутко тоскливо вздохнул, – Мол. Жажду припасть к вашей мудрости и завершить свое обучение, прерванное в связи с гибелью моего прежнего мастера.

– Как его звали? – решил проявить участие Квай-Гон, чувствуя, что еще немного, и мозг окончательно закипит.

– Дарт Сидиус.

В комнате повисло тяжелое молчание. Квай-Гон решил, что пора прекращать это издевательство, сел и с изумлением обнаружил на левой руке тонкую цепь, покрытую какими-то символами, тянущуюся к сидящему напротив Молу, чью правую руку украшало аналогичное украшение. Неожиданно запиликал комлинк, показывая маленькую фигурку.

Голографический Ал-Гуль Кеноби приветливо оскалился.

– Итак, господа, позвольте вас поздравить. Вы, мастер Джинн, войдете в историю, как настоящий джедай, ставший мастером ситха-недоучки и личным примером направивший заблудшего к Свету! – пафосно провозгласил Кеноби. Мол с Джинном синхронно скрипнули зубами. – Ваши сейберы, а также ключи от кандалов отправлены в Храм, лично гранд-магистру Йоде. Высший Совет, Совет Первого знания, а также мастер Дуку предупреждены о вашем рвении. Наслаждайтесь.

Комлинк выключился, Мол с Джинном переглянулись, но предпринять хоть что-то не успели: распахнулась дверь, внутрь обшарпанной комнатки царственно вплыл Дуку, крепко сжимающий рукой в перчатке рукоять меча. За его широкой спиной замаячили храмовые Стражи.

– Падаван, – пророкотал Дуку, придавив взглядом вскочивших виновников переполоха. – Во что ты опять вляпался?

Два года спустя.

Храм трясло.

Мастер-джедай Дуку, как раз вошедший – пусть и временно – в Высший совет, не стесняясь, чехвостил стоящую посреди зала парочку. Джинн был безмятежен, как мирное небо, стоящему рядом забраку хватило мозгов смущенно потупиться.

– Квай-Гон! – бас разносился по огромному помещению, советники и виновники торжества внимали его раскатам. – Что ты опять наделал? Что вы опять наделали? Нам прислали ноту протеста. На Мунбаре начались волнения. Совет Вождей сместил царя и теперь избирает нового, в процессе выборов вырезая возмущающихся. Что скажете?

– Странно, – поджал губы Джинн. – Когда мы улетали, на планете было тихо, как в могильнике.

Мол хихикнул, но тут же напустил на себя покаянный вид, нервно вцепившись в свисающую с виска связку бусинок.

– Падаван! – мученически закатил глаза Дуку, Йода молча прикрыл веки. Будущее бурлило, словно кипящий суп. И виноваты в этом были они: его гранд-падаваны!

И Тьма надвигается все сильнее…

За что ему все это?

Еще год спустя.

– Что скажете, Лорд Кеноби? – призраки изобразили стену, уставившись на провидца с жадным интересом. Ал-Гуль поднял бровь и прогулочным шагом направился вдоль стоящего на опорах боевого корабля, к которому со счастливыми воплями уже несся Энакин. Оби-Ван изображал невозмутимость, но Ал-Гуль видел, как трясутся руки его потомка.

Корабль был прекрасен: гибрид линкора и роскошной яхты. Он был законсервирован века назад, но дождался своего часа, выступив в качестве оплаты весьма интересной услуги.

Ал-Гуль завершил круг почета, кивнул и осмотрел напряженно застывших призраков.

– Да.

Призраки Владык облегченно выдохнули.

– Необходим биологический материал для клонирования. У меня есть три капсулы. Процесс занимает четыре года. Кто будет первопроходцем?

Марка Рагнос, Реван и Аджанта Полл переглянулись.

– Вместе.

– Замечательно, – благожелательно кивнул Ал-Гуль. – Энакину как раз понадобится учитель. Возьметесь?

– Разумеется, – призраки польщенно приосанились.

Реван шагнул вперед.

– Лорд Кеноби… Еще один вопрос… Что насчет возрождения Империи?

– Прогнозы… самые благоприятные!

Йода резко открыл глаза.

Сила трепетала.

Ну что опять?