Глава 16 Вылазка

В ночь перед генеральным штурмом столицы коменданту не спалось. Он стоял перед бойницей надвратной башни и мрачно смотрел на луну. В последнее время она пиявкой присосалась к его душе. Офицеру Файра мнилось, что желтый круг манит его, зовет в мир пустых и бесплодных равнин, лишенных самого запаха жизни. Когда он поворачивался к ней спиной, начинало казаться, что нечто огромное, пахнущее свежеразрытой могилой старается заглянуть через плечо.

Несколько раз комендант резко поворачивался, рискуя вывернуть шею. Желтый круг плыл в пустой бесконечности, закрываясь от человека вуалью облаков, а ему чудились хлопанье крыльев и призрачные голоса.

Чтобы развеяться, комендант решил напомнить осаждающим, что армия Объединенного Королевства все еще существует и являет собой грозную силу.

— Немедленно собрать сюда пару дюжин свободных от постов негодяев, — распорядился он.

Скоро на его зов явились удивленные солдаты, которых внезапное распоряжение оторвало от сна, от женщин игривого поведения, от игры в кости и других почтенных занятий, являющихся неотъемлемым правом отдыхающих после дозора.

— Подготовьте веревки, а также лопаты и корзины, — распорядился комендант, зябко ежась и борясь с неодолимым желанием оглянуться, и посмотреть на равнодушное ночное светило.

В последнее время этот офицер выглядел весьма странно, а отдаваемые им приказы, вообще, по мнению младших офицеров, были с безуминкой. И без того крутой нрав коменданта от общения с Джозато не улучшился, а потому спорить или переспрашивать никто не стал. Вскоре все необходимое было готово.

— Да что вы ползаете, словно кастрированные крабы! — заорал ни с того ни с сего комендант.

— Ждем дальнейших указаний! — отвечал командир отряда.

Этот старый вояка, прошедший школу в войсках Эфрема, относился к той категории военных, которых невозможно смутить дуростью начальства. Он спокойно и нагло смотрел в глаза коменданта, вытянув спину в струнку и держа грудь колесом.

— И вы их получите, клянусь моими потрохами!

Ветеран продолжал невозмутимо «пожирать глазами начальство». Отдых сорвался, с этим уже ничего нельзя поделать, на все остальное ему было глубоко наплевать.

— Между южной башней и черным равелином противник умудрился завалить ров, — изрек наконец комендант. — Мы этого так оставить не можем. Спуститесь по стене, грузите грунт в корзины и поднимайте наверх. При штурме мы скинем его на головы мятежников.

На лице ветерана не дрогнул ни один мускул. Но в рядах солдат послышался глубокий вздох и какое-то бормотание.

— Что такое? Кто-то недоволен? — сверкнул глазами комендант.

Шеренга солдат даже не шелохнулась, словно состояла из деревянных манекенов, раскрашенных под воинов гарнизона.

— Разрешите вопрос, — все же счел своим долгом уточнить задачу командир смены.

— Разрешаю, — великодушно кивнул комендант.

— А почему бы нам не выйти в ворота?

— А вы думаете, неприятель не следит за тем, что творится у ворот? — усмехнулся офицер. — Наверняка отряд головорезов поджидает вас во тьме неподалеку от рва.

— Ясно, не подумал, виноват. — Младший командир развернулся и заорал во всю мочь своих легких:

— Приготовить веревки! Разбиться на боевые двойки!

— Что ты вопишь, дурья башка! — возмутился комендант. — Неприятель услышит, не ровен час!

— Пусть он знает, что сегодня будет иметь дело с самыми лучшими солдатами Его королевского высочества Файра Первого, — с идиотским пафосом вскричал командир смены, выкатывая глаза. — Кроме того, при свете луны он все равно увидит силуэты спускающихся.

— Вообще-то, ты прав, — задумчиво прикусил губу комендант, выискивая в глазах ветерана хотя бы намек на издевку. Но тот держался молодцом, воинственно шевеля рыжими усами и сжимая рукоять меча немытой кистью, унизанной массивными костяными перстнями.

— Этот вопрос мы решим, — послышался елейный голос Джозато. Никто не заметил неслышного появления адепта Нечистого.

Колдун медленно проплыл вдоль строя, шурша полами одежды по пыльным камням. Вслед за ним в привратную башню протиснулась его свита, при виде которой даже у бывалого коменданта мороз прошел по коже.

«Кто бы мог подумать, что в Изумрудной Башне живут такие чудища! Интересно, и много их там?» — пронеслось в голове офицера.

Четверка глитов — могучих ящеров, закованных в броню, — производила впечатление. Даже слабые порывы ночного ветра не могли сбить отвратительного гнилостного запаха тины, источаемого их странными телами.

— Враги находятся во-он там, — сказал колдун, ткнув во тьму длинным пальцем. — Обычный дозор, полтора десятка негодяев из флоридянской деревенщины и один му'аман. Вы не видите их?

Последний вопрос относился к коменданту. Тот пожал плечами и отрицающе потряс головой. При виде этой пантомимы некромант разразился поистине демоническим хохотом.

— Право, вы уже должны быть близки к полному Преображению. Как, луна не беспокоит? Тени за спиной не клубятся?

Комендант вздрогнул всем телом.

Джозато, от души веселясь, снял с пояса кожаный мешочек, из которого извлек длинную стеклянную бутыль, закрытую глиняной пробкой.

— Выпейте пару глотков, но не больше, — повелительно сказал он.

Офицер дрогнувшей рукой взял бутыль, зубами вытащил мускусно пахнущую пробку, выплюнул ее на ладонь, зажмурился и выпил.

Жидкость на мгновение обожгла пищевод, но потом распространилась в желудке без особых ощущений. Ни вкуса, ни запаха.

Джозато отобрал у него бутыль и спрятал. На губах колдуна продолжала гулять усмешка.

В виски коменданту ударила кровь, кончики пальцев покалывало, словно ему под ногти безжалостный и не очень умелый палач пытался всунуть десяток тупых иголок. Комендант почувствовал, что падает в какой-то бесконечный черный тоннель, в конце которого его ждет жадная луна, готовая поглотить все человеческое существо без остатка.

Покачнувшись и схватившись за стену, он грязно выругался. Тут же густой туман, застилавший глаза, рассеялся без остатка.

Джозато пальцем подманил одного из глитов и указал на тяжело дышавшего офицера.

Чудовище, выведенное на острове Манун уставилось на побледневшего человека, словно удав на кролика. Тот задрожал всем телом и попытался отвести глаза, но это было выше его сил. В состоянии, близком к обмороку, он осел на каменные плиты.

— А теперь встань и смотри! — торжественно изрек Джозато некоторое время спустя.

Мужчина поднялся.

Мир вокруг странно изменился. Он как бы выцвел, утеряв все живые краски, но наполнился новыми явлениями, прежде ускользавшими от его внимания. Своей отдельной жизнью жили тени, перелетая с места на место, ползая по стенам и карабкаясь на каменные зубцы. Свет от факелов в руках солдат показался коменданту нестерпимо жарким и слепящим — напротив, тьма за стенами ощущалась уютной и по-особенному живой. Да это была уже и не тьма, а какой-то серый полумрак, пронизанный лучами лунного света.

Взор офицера легко пронзил пространство и уперся в дозор мятежников, беспечно сидевший неподалеку от рва.

— Великолепно! — Комендант, прислушиваясь к новым ощущениям, стал водить глазами из стороны в сторону, повсюду натыкаясь на новые, ранее не познанные грани бытия.

Он явственно чувствовал, как бьет в жилах солдат густая кровь, ощущал запах их страха перед глитами и их вожатым.

Повернувшись к Джозато, комендант исторг из себя вопль восторга и попытался упасть на колени.

— А вот это уже лишнее, — некромант силой заставил его подняться. — Сопли потом! К сожалению, пока ты не прошел обучение в одной из наших крепостей, эффект не может быть постоянным. Но нам этого и не нужно. Достаточно будет провести задуманную операцию.

— Мне нужно идти вместе с солдатами? — спросил комендант.

Несколькими мгновениями раньше его испугал бы даже посланец Изумрудной Башни. Он наотрез бы отказался идти в ночь во главе горстки солдат. Но сейчас ему это показалось даже забавным.

— Да, так будет лучше, — Джозато придирчиво осмотрел готовый к вылазке отряд. — Но я меняю задачу! Первоначальная цель — уничтожить дозор мятежников. После этого мы раскроем ворота и выдвинем более значительные силы, чтобы вывести из строя штурмовые башни. Иначе нам придется вести бои на улицах города. Проклятый Артив поднаторел в деле осад крепостей, это надо признать. Честно говоря, я начинаю жалеть, что Ворон Д'Алви не сражается на нашей стороне.

— А почему так получилось? — спросил комендант, неотрывно глядя на шпиль соседней башенки, вокруг которого кружилась стая летучих мышей. От их плавных движений у него сладко ныло сердце и потели ладони.

— Причина банальна — ревность, дурацкая человеческая ревность! Герцог Амибал, став командующим войск Зеленого Круга, не захотел терпеть рядом с собой этого «грязного наемника», как он выразился. Будь моя воля… Впрочем, не важно. Мастер С'лорн считает своего воспитанника более подходящей кандидатурой на роль человеческого вождя. А его слово в Совете Круга — больше, чем закон. Оно — просто данность!

Джозато нервно прошелся вдоль зубцов. При его приближении солдаты начинали шевелиться, пытаясь отодвинуться подальше от некроманта. Он же обращал на них внимания не больше, чем на стаю летучих мышей, приковавших к себе внимание коменданта.

— Неплохо бы пробраться в их лагерь и уничтожить Артива… Но нет! Он нам нужен, очень нужен!

— Зачем? — поразился комендант. — Не лучше ли обезглавить мятеж? Эти милые существа, как мне кажется, могли бы…

Джозато мимоходом погладил по голове одного из глитов и рассеянно вытер испачкавшуюся в слизи руку о полу зеленого балахона:

— Пока жива Лучар, мятеж не будет обезглавлен. А вот до нее добраться не так уж легко. Ворон любит прогуливаться без охраны, строя планы ближайшего сражения, а вокруг этой девчонки вьются специально отряженные для охраны людишки. Барон Гайль, будь он неладен, постарался! А Артив нужен нам по очень простой причине: между ним и королевой существует физиологическая связь, которую жалкие людишки именуют любовью!

Джозато резко повернулся к командиру отряда:

— Что такое любовь, воин?

— Это слово придумали наемники и пираты, чтобы не платить женщинам, — не задумываясь, ответил тот.

В строю захохотали.

— Подход правильный, — одобрил Джозато, улыбаясь одними губами. — Но все на самом деле несколько иначе. Род человеческий живет под властью различных химер, и любовь — одна из них! Состояние желез секреции заставляет мужчин и женщин совершать взбалмошные поступки. Испокон века наше братство пользовалось этими низшими страстями простых смертных. Так будет и сейчас. Если вдруг появится проклятый Иеро, мутант с гипертрофированными ментальными возможностями, весьма опасный и непредсказуемый убийца из Канды, он может возглавить войско Д'Алви. А это, между прочим, равносильно катастрофе! Воздействовать на него практически невозможно. Пределов его мощи не знает даже мастер С'лорн. Хуже всего, что он законный муж Лучар.

— Кажется, я начинаю понимать, — комендант отвлекся, наконец, от летучих мышей. — Есть шанс противопоставить Артива и Иеро, не так ли?

— Да, это козырь, который я предпочитаю иметь про запас. Сейчас Иеро не представляет для нас угрозы, однако он не уничтожен. А ведь как мы требовали этого! Но некоторые напыщенные болваны… Впрочем, я отвлекаюсь. Итак, пер Дистин перестал являть собой занесенный над братством меч. Но уже не раз и не два он умудрялся вывернуться из ловушек, в которых, кажется, не было брешей! А посему, пока его прах не развеян по ветру а ментальные силы не поглощены Темным Советом, следует держать камень за пазухой.

Комендант подумал:

«Почему это Джозато так разоткровенничался? Ну, допустим, относительно меня у него, похоже, имеются какие-то далеко идущие планы. А солдаты и их нахальный командир?»

Но некромант продолжал обращать внимание на людей не больше, чем на ночной бриз.

Постояв в задумчивости некоторое время, колдун сказал:

— Итак, пора начинать! Мы можем попасть в мятежников из катапульты?

— Их дозор расположился не слишком далеко от нашей пристрелочной вешки, — сказал комендант, свешиваясь со стены и внимательно оглядывая отряд воинов Д'Алви, почитающий себя укрытым во тьме под стенами. — Но с одного выстрела поразить такую большую цель невозможно, а второго они сделать не дадут, разбегутся.

— Для меня достаточно, чтобы снаряд упал в трех-пяти шагах от дозора.

Комендант прошел вдоль стены к небольшой метательной машине и обратился к начальнику стражи, который при его приближении поднял оружие «на караул»:

— Где пристрелочная зарубка белых камней?

— Вот она, — удивленный воин гарнизона провернул ворот, установив машину для стрельбы по камням, возле которых расположились мятежники.

— Наведи ее на пару шагов левее и дальше, — сказал комендант.

Воин безропотно подчинился.

— Все готово? — спросил Джозато.

Придирчиво осмотрев машину, комендант молча кивнул головой.

Некромант встал на парапет, вытащил из гигантской деревянной ложки глиняный горшок с горючей смесью и бросил наводчику со словами:

— Давай сюда пустой!

Один из глитов поднес некроманту матерчатый мешок с каким-то сыпучим веществом. Проведя над ним руками и капнув прямо на мешковину какую-то пахучую жидкость, Джозато засыпал в пустой горшок содержимое мешочка.

— Приготовиться к спуску со стены!

Комендант и отряд воинов принялись прилаживать веревки, к которым подошли глиты.

— И все же мы будем отлично видны на фоне небес, — сказал командир смены, с ненавистью глядя на безоблачное небо с яркими звездами и полной луной.

— Пусть тебя это не волнует, — усмехнулся Джозато. — Спуститесь и направляйтесь к дозору. Комендант вам поможет, он до утра будет, точно сова. Вырежете их, после чего ожидайте подхода отряда поддержки из ворот. Потом двигайтесь в сторону лагеря мятежников. Ваша задача — штурмовые машины. А глиты сразу направятся в гости к солдатам Артива и уберут излишне бдительных часовых.

Джозато лично привел в действие метательную машину, сказав наводчику:

— В случае промаха я произведу следующий выстрел твоей головой.

Солдат обмер.

«Ложка» запустила свой странный снаряд. Пролетев почти бесшумно по длинной дуге, мешочек плюхнулся в трех шагах от дозора мятежников.

— А теперь — пошли! — скомандовал Джозато.

Солдаты и глиты начали спуск. Их оружие ползло по стене в корзине, следом за комендантом.

* * *

— Что там за звук? — встрепенулся один из флоридян.

— Пойди проверь, — лениво сказал му'аман, выводя правильным камнем зарубку с сабельного клинка.

Вздохнув, южанин поднялся и, пригибаясь, двинулся в ту сторону, куда плюхнулся мешок. Там расходились клубы пыли, едва различимой во тьме. Не найдя ничего подозрительного, дозорный несколько раз чихнул и отправился назад.

Ему на ум пришла веселая песенка, которую любили запевать лесорубы из окрестностей Мертвой Балки, и он принялся тихонько ее напевать себе под нос.

Облако пыли тянулось следом.

— Кажется, враги что-то затевают, — сказал му'аман, отрываясь от сабли.

— Сигнальный огонь запалим, или сами с ними расправимся? — лениво спросил другой флоридянин, глядя, как вдоль посеребренной луной и звездами городской стены скользят тени солдат, ведомых на вылазку комендантом.

Пыль накрыла дозорных.

Первый мятежник уже напевал песню в голос, му'аман вернулся к своей сабле, а человек, сказавший про сигнальный огонь, чихнув, стал жонглировать заготовленными факелами. Остальные лениво взирали на танец летучих мышей на фоне неправдоподобно огромной луны.

— И все же, — сказал флоридянин, отвлекаясь от своего увлекательного занятия, и сигнальные факелы попадали в траву. — Может, запалить их?

— А запали, приятель, запали, — му'аман хохотнул, указывая пальцем на солдат гарнизона, почти достигших вала. — Ничего себе времяпрепровождение для такой ночки, а?

— Дурачье, оно и есть дурачье, — откликнулся чей-то голос, и сразу несколько человек подхватили песню.

Сигнальщик достал огниво, тупо на него посмотрел, задрал голову и с силой запустил его в летучих мышей. Разумеется, он не попал. За падающим предметом в траву рухнули из черноты крылатые фигурки.

— У кого-нибудь есть кресало? — спросил он, но ответом ему был стройный хор голосов.

— Что вы там такое поете, словно шакалы над тухлым быком, — возмутился му'аман. — Вот как надо петь!

И он затянул какой-то унылый мотив, выводя трели и иногда вставляя длинные музыкальные фразы с помощью традиционного для степняков горлового пения.

Му'аман пел про бескрайние жаркие пустыни, одетые по весне в пестрое разнотравье, про холмы, поросшие кактусами, про многочисленные стада и смелых пастухов, вступающих в единоборство со степными волками.

Не получив ни огнива, ни кресала, флоридянин направился в темноту, в поисках своего, брошенного. Как ни странно, ему довольно быстро удалось найти свое огниво, на котором восседала огромная летучая мышь с когтями, похожими на кривые охотничьи ножи дикарей из Великой Топи.

— А ну — кыш! Кыш, кому сказал, животное! — заорал он на ночного летуна.

Мышь широко расправила крылья и возмущенно зашипела.

— Пошла вон, отдай казенное имущество, тебе говорю!

Нетопырь лязгнул зубами, да так, что во все стороны полетели длинные зеленые искры.

Флоридянин опешил.

— Да я тебе сейчас дам!

Он шагнул вперед и ударил ногой странное существо. Тяжелый кожаный сапог прошел сквозь мышь, словно сквозь пыльный столб, и мужчина упал, больно стукнувшись копчиком об огниво.

Из темноты доносилось хоровое пение, время от времени прерываемое высоким соло му'амана. Похоже, флоридянам наскучило его горловое завывание, и они пытались его перекричать.

Упавший огляделся.

Мышь исчезла, только на фоне луны трепетали далекие крылатые тени. Флоридянин рассмеялся, забавляясь своей неуклюжестью.

— Это ж надо, привидится такое. А качает так, словно перебродившего меда обожрался!

Он поднялся, взял огниво и пошел назад. По дороге ему самому захотелось петь. Флоридянин вспоминал свою невесту, ждущую его из похода на берегу Змеиной Реки.

Крики боли и ужаса, раздававшиеся с того места, где он оставил своих друзей, только раздражали. Мужчина запел громче и прибавил шагу. Смутно вспоминая про свой воинский долг, он опустился в траву и нащупал оброненный факел. Попытавшись его поднять, он заметил, что кто-то держит факел за другой конец. Подняв глаза, лесоруб увидел лицо коменданта крепости.

— У тебя и слуха-то нет, а туда же, — ласково сказал вражеский офицер.

Южанин еще раз попытался вырвать факел, но безуспешно.

Сзади к нему подошел один из солдат Файра, с меча которого ручьями сбегала кровь. Аккуратно взяв мятежника за густую копну волос, он перерезал флоридянину глотку.

— Кажется, последний, — сказал комендант и прошелся по белым камням. Несмотря на свое ночное зрение, он несколько раз все же споткнулся о трупы, пока не нашел хрипящего му'амана. Осмотрев глубокую рану в боку степняка, комендант улыбнулся:

— Я не стану тебя добивать. Лежи, любуйся ночными красотами.

Джозато, наблюдавший за уничтожением дозора, вытер с лысого черепа выступившие капельки пота и устало облокотился о стену. Даже с помощью особого порошка, расслабляющего волю, такая концентрация почти полностью лишила его сил, ментальных и физических. Поддерживать на расстоянии могучие иллюзии — работа не легкая.

Изумрудная Башня, главный оплот Нечистого в Объединенном Королевстве, распахнула свои ворота, изрыгая из подземелий то, что до поры скрывалось от жителей города.

По улицам столицы маршировали солдаты Зеленого Круга. То были настоящие воины Нечистого, а не люди, верность которых зачастую дает трещины.

Сотни Людей-Крыс шли сплошным серым ковром, цокая по каменным мостовым маленькими когтями. Слева и справа от серого отряда ехали, ссутулившись в седлах, Волосатые Ревуны. Их верховые животные принюхивались к дверям и окнам человеческих жилищ, возбужденно скуля и хлеща себя по бокам длинными хвостами.

Процессию замыкали Россомахи с палицами на плечах, из-за своей странной, дергающейся походки похожие на бесов, привыкших перемещаться по раскаленным адским сковородкам.

Джозато отдал приказ, и подъемный мост, ведущий из крепости, начал опускаться.

Сжав руками амулет на шее, некромант сосредоточился. На последний приказ у него ушло очень много сил. Из-под ногтей брызнула черная кровь, глаза ввалились внутрь черепа, словно у мумии.

Солдаты коменданта в изумлении смотрели, как по бревенчатому мосту марширует воинство Нечистого. Не меньше их был поражен и новый ученик Джозато.

А вот седой ветеран нисколько не удивился, потому что не видел лемутов. Он слишком давно служил под командованием предавшихся злу аристократов Чизпека и прекрасно знал, при каком единственном случае начальство вслух разговаривает о самых сокровенных секретах. Поэтому он был уже далеко, когда Люди-Россомахи бросились на солдат его отряда, в жутком молчании опуская палицы на головы не готовых к сопротивлению людей. Лишь двоим или троим удалось избежать череподробительных дубин, но их легко нагнали Псы Скорби, и Волосатые Ревуны азартно изрубили беглецов саблями.

— Собственно, жалование за месяц я получил, — рассуждал вполголоса ветеран, пробираясь впотьмах по полю, — а сидеть в осажденном городе и ждать, когда мятежники его возьмут, отчего-то не хочется. Ну что же, одним наемником станет больше, только и всего. Если верить всему тому, что рассказывали герольды Эфрема и Файра о метсах, это дикарское племя состоит из отъявленных мерзавцев, отцеубийц и пожирателей детей. Думаю, им понадобится старый солдат, способный отличить оглоблю от строевого копья и умеющий за три месяца сделать из новобранца самого настоящего головореза без страха и упрека.

Плутая во тьме, он не скоро выбрался с заросшей жесткой травой поляны в лес. Постояв на опушке и посмотрев на столицу в последний раз, он плюнул, повернулся к ней спиной и зашагал на запад.

Комендант стоял, зажмурив глаза и ожидая удара. Однако мимо него текла река воинства Нечистого, обдавая его густыми звериными запахами, а офицер все еще оставался живым.

Сбоку к нему приковылял старый, седой Ревун и повесил на шею голубой кристалл на кожаной цепочке.

От прикосновения когтей лемута комендант вздрогнул всем телом и открыл глаза. Сейчас же грудь его пронзила острая боль, и в голове он услышал насмешливый голос Джозато:

«Вот теперь ты полностью наш, человече! Враг не сможет нащупать тебя во тьме, а мы найдем на любом расстоянии и во всякое время. Иди впереди этого воинства и выполняй свой долг перед Зеленым Кругом. Забудь про Файра, забудь про столицу. Штурмовые машины должны быть уничтожены во что бы то ни стало».

Голос постепенно угасал и наконец превратился в комариный писк.

Тряхнув головой, комендант потрогал граненый камень на груди и побежал вперед колонны, обгоняя меланхоличных лемутов. Едущий во главе войск Изумрудной Башни Ревун внимательно обнюхал офицера, фыркнул и посторонился, признавая его лидерство.

«Значит, вот почему Джозато так раскованно болтал перед солдатами, — осенила коменданта запоздалая мысль. — Они для него были как тонкая стрела, которая от удара во вражеское тело ломается, оставляя в нем каменный наконечник. Говорят, у южных дикарей есть такие. Рассказывая про Артива и Иеро, он уже знал, что мои солдаты — мертвецы, временно отпущенные Смертью для того, чтобы уничтожить дозор мятежников. А ведь это правильно! Чего жалеть людей, когда в твоем распоряжении такая сила!»

Глядя на могучих Псов Скорби и их седоков, комендант преисполнился ощущения значимости своей миссии. Амулет вливал в него новые чувства. Он кожей ощущал мощь Зеленого Круга, частью которого сделался, и этот океан несокрушимой силы делал его полубогом, демоном, всесильным монстром, идущим на мир, чтобы растоптать его во прах.

В небесах плыла равнодушная луна в свите редких облаков. На фоне ее диска трепетали фигурки крылатых мышей, продолжающих свою вечную погоню за ночными мошками.

Звездный свет волнами плыл над луговыми травами, под кустом затаился ополоумевший от ужаса кролик. Его почуяли не только гигантские собаки, но и комендант, и это наполнило его душу мстительной радостью.

Он уже начал понимать, что голубой амулет дает ему огромную власть над рабами Нечистого. Он мог сковать выдвигающуюся во тьме колонну своей железной волей. Но вместо этого он позволил одному из Ревунов свернуть в сторону.

Кролик, поняв, что обнаружен, метнулся по полю, но в несколько прыжков Пес Скорби нагнал его и перешиб хребет ударом лапы. Внимательно обнюхав добычу, собака распахнула пасть, из которой закапала слюна. Но седок гневно рыкнул и, свесившись, протянул свою когтистую лапу к неподвижной тушке. Псина попыталась сбросить лемута, но тот с такой силой сдавил ей ухо, что она лишь тихо взвизгнула и убрала голову от кролика.

В это время прямо с небес рухнула большая крылатая тень. Когти впились в мертвое тело, и сова, тяжело припадая к верхушкам трав, полетела в сторону леса.

Комендант сжал кристалл и пробормотал длинное цветастое ругательство. Оно относилось к природе, которая не дала ему насладиться плодами охоты лемутов.

Он уже ощущал у себя на губах вкус кроличьей крови, хруст его лапок на зубах, а тут — сова! Разумеется, точно так же, как Ревун отобрал добычу у Пса, новый слуга Нечистого собирался поступить с бабуином. Ночная птица появилась совсем некстати.

Прислушавшись в своим ощущениям, офицер понял, что все его существо переполняет дрожь возбуждения, охватившая колонну. Воинство лемутов прошло мимо двух растерзанных мертвецов. То был след расправы глитов над часовыми. Лагерь Лучар приближался, и рабов Нечистого охватывала жажда крови и предвкушение убийства.

Он медленно становился частью невидимой империи зла. Его нес поток потусторонней злобы, природы и мощности которой он ранее не знал.

«Как же командор Артив мог бросить эту всепоглощающую силу! И ради чего — ради какой-то девчонки в игрушечной короне? Да он просто слабоумный! — подумал комендант. — Я могу прямо сейчас изменить направление войска, ворваться в ближайшую усадьбу, и в моем распоряжении окажется сколько угодно визжащих от ужаса девиц. А корону можно соорудить и из репейника!»

Он не собирался делать ничего подобного, по крайней мере — пока. Но из озорства он заставил марширующую колонну свернуть с прямого курса и сделать по полю небольшой крюк.

Тут же голову пронзила ледяная игла боли.

Со стоном комендант вновь двинулся в сторону лагеря войск Д'Алви.

«Взбрыкнул, все-таки, — усмехнулся Джозато, находившийся уже в подвале Изумрудной Башни, где следил за продвижением войска на матовом экране, по которому ползло созвездие разноцветных светлячков. — Как все же однообразны эти людишки! Но ничего, скоро этот вояка станет прекрасно дрессированным и хорошо обученным слугой для старого мастера Джозато, которому как-то не по чину водить в атаку стаю бабуинов верхом на шелудивых псах».

Загрузка...