Киллер – черные слезы мира

Глава 4

Тяжело вздохнув и заковыристо выругавшись, Николай Викторович замахнул очередную рюмку коньяка.

— Вот так Володенька, списали меня сволочи подчистую! На съезде выступить не дали, а на следующий день и вовсе не пустили, сказали что моя фамилия в списках не значится. Кто бы мог подумать что всё произойдет так быстро, документы о реформе приняли пакетом, который уже вечером подписал Бровистый, — пожаловался Подгорный своему бывшему заместителю.

Тот тоже печально смотрел на быстро пустующую бутылку, успешная карьера летела под откос, с сегодняшнего дня он был уволен.

— Представляешь, мне звонили из хозотдела ЦК, велели до утра освободить дачу! Мало того, сняли охрану и отозвали машину, а пенсию назначили всего семьдесят рублей! От спецраспределителя тоже отрезали, как и от «двухсотой» секции ГУМа. Как теперь жить Володенька, как теперь жить? — всплакнул Подгорный.

— Может написать Брежневу, он войдет в положение и вернет персональную пенсию и привилегии, — предложил бывший подчинённый, наполняя по новой рюмки.

— Бесполезно, этот не простит, я же отказался от предложения той девки. Сука, это всё она, куда не кинь везде эта Лёд зарисовалась! Со многими первыми секретарями республик и областей я уже успел договорился, они обещали поддержать меня, пока эта блядь не появилась. Сначала в Коми всех запугал столичный ОБХСС, а затем в Средней Азии произошла жестокая и показательная казнь. После этого немудрено, что руководство республик и областей перепугалось, наперегонки бросилось заверять Бровистого в своей преданности и лояльности, — выпивая коньяк поведал бывший Заседатель.

— Неужели это Брежнев? — не поверил бывший секретарь.

— А кто же ещё! Опередил меня тогда с Комитетом Ленька, прибрал к рукам головорезов Итона. Мелкая сучка тоже там была, знала весь расклад, поэтому и вела со мной так нагло. Блядь, если бы эта подстилка согласилась мне тогда помочь, не «Броненосец в потемках» был бы сейчас в стране главным! — в сердцах плюнул Подгорный.

— Эту девку надо проучить, шлюха всю жизнь нам поломала. У меня есть пара надежных парней, подкараулим и отвезем в лес, а там от души повеселимся, — предложил бывший секретарь.

— Правильно Володенька, эта проблядушка должна за всё ответить! Она говорят гордая, поэтому напихайте ей во все щели и не забудьте снять на фотоаппарат, девица сразу станет шелковой. Заявлять не будет, иначе карьера рухнет, когда на Западе всплывут такие снимки. Если сделаешь всё аккуратно, моя Волга твоя, да и насчет будущей работы можешь не беспокоится. Есть у меня пара старых должников, так что пристрою на хлебное место, — доставая из бара новую бутылку, пообещал Заседатель.

Вся следующая неделя выдалась какой-то суматошной, без нормального расслабона. Я только что вернулась из Мертвого мира, мне нужен отдых и покой, а тут всё по новой закрутилось. В воскресенье встречали Максима, проторчали из-за Анастасии в аэропорту целых четыре часа, она видите ли боялась опоздать. Хорошо что пришлось ждать рейс из ГДР не в зале ожидания, а в комнате отдыха, с удобными мягкими креслами и телевизором. Впрочем, всё окупилось сторицей, Трубников всех одарил подарками, мне досталось два бокала работы Челлини! Вечером, уже у себя на даче, я пила из них своё любимое виски, нервы знаете ли не железные.

В понедельник провожали Веру Петровну и Олесю, они улетали в Соединенные Штаты, конечно не одни, а с целой толпой прихлебателей. Настя с Верунчиком расплакались, как будто расстаются навсегда, а не на пару ближайших месяцев. Дядя Миша тоже украдкой вытирал слезы, пока ему Степан с Максимом не накапали Зубровки. Колька с Мураталиевыми держался, они скоро с Верой Петровной встретятся в Штатах, поэтому можно не реветь, размазывая по щекам слезы.

— Ни о чем не беспокойтесь, к вам от фонда прикрепят специального человека, который будет решать все ваши вопросы. Через десять дней к вам вылетит Белкин с близняшками, а в конце ноября я с Зосей и Катей, так что одни не останетесь, — я крепко обняла Веру Петровну с Олесей.

Потихоньку они успокоились, Свешникова убежала проверять багаж, который как раз пришел на таможню. Полчаса она заполняла различные бумажки, в основном документы на вывоз одежды, заодно задекларировала полученные доллары. Ей, конечно же не без моей помощи, выдали целых пять тысяч, поэтому таможенники их долго считали, купюры все небольшого номинала.

Вот и всё, последние поцелуи и обнимашки, помахав рукой Свешниковы скрылись в переходе. Через двадцать минут самолет взлетел, и я взглянув на часы заспешила с подругами встречать наших друзей из Белоруссии. Конечно не сразу, а поручив Насте с Максимом присмотреть за Михаилом Антоновичем. Он стоял такой потерянный, как будто остался один, не знал что теперь делать дальше. Старшая немного пошипела, мол они и без сопливых знают что надо делать, и чтобы я непременно вечером отзвонилась. После они с Максимом подхватили растерянного дядю Мишу под руки, потащили к себе ночевать, не оставаться же ему одному в пустой квартире. Моя спальня свободна, как и диван в кабинете, так что ничего страшного, поживет немного у них, там глядишь и чуть-чуть успокоится.

Это ещё хорошо, что запись концерта в честь Великого Октября перенесена на четвертое число, все свободные телевизионщики работают на съезде. Похоже Лапин решил перестраховаться, а то мало ли чего, его в любом случае назначат виновным. Хрен с ним, концертом этим, у меня и без него забот полон рот, нужно готовиться к выступлению на День Советской Милиции. Отрепетируем несколько новых песен, Рояна заодно привыкнет к ручному синтезатору, который у неё будет вместо гитары. Не забыть пригласить из Фрунзе нашу подпевку, иначе получится нехорошо, Айнура же всегда была вместе с нами. Ту же скорую помощь вызывала она, а после встречала у входа. Решено, я из автомобиля звоню по «Алтаю», там меня быстро связывают с Министерством культуры Киргизской ССР, лично с Кулийпой Кондучаловой. Та похоже такого не ожидала, привыкла что многие артисты думают только о себе, им по большому счету плевать на окружающих. Они же гении, их все должны носить на руках, полностью обеспечивая их непомерные потребности. Про некоторых такое не скажу, особенно про фронтовиков, но процентов восемьдесят из этой, гнилой категории.

— Завтра с утра вылетает, гостиницу постараемся обеспечить, хотя с ней большие проблемы. Всё «бронирование» снято, там живут наши делегаты, придется им чуть-чуть потесниться, — задумчиво произнесла Кондучалова.

Действительно, в Москве сейчас не протолкнуться от приезжих, везде куча разных репортеров и корреспондентов, многие прилетели из-за границы. Съезд эпохальный, можно сказать судьбоносный, так что не удивительно что свободных мест в гостиницах нет, да их не так уж и много. Основное строительство начнется в конце семидесятых, для Олимпиады 80, на которую съедутся десятки, если не сотни тысяч болельщиков. Сейчас проходят лишь международные фестивали молодежи и студентов, после которых в столице появляются чернокожие дети. Не сочтите меня националисткой, я довольно терпимо отношусь к разным народам, но межрасовый брак за гранью моего понимания. Хуже всего приходится детям, они никогда не станут своими, их везде начнут называть метисами. Думаете рожденные от изнасилованных американцами вьетнамок малыши были счастливы? Да как бы не так, их же свои соотечественники презирали! У нас в Союзе еще хуже, там не то что мулат, а любой рожденный вне брака считался «нагулянным». Матерям одиночкам приходится тяжело, их же за спиной все называют бля… в общем нехорошо называют. Конечно такое отношение не везде, в той же самой Бразилии мулатов под сорок процентов, а в Кубе так вообще больше половины. Черт, меня опять куда-то унесло, я же начала с гостинницы.

— Не беспокойтесь насчет свободных мест, Айнура поживет у меня на даче, — успокоила я Кулийпу.

Так будет значительно проще, студия у нас где, вот именно — на даче! Погостит у меня пару недель, станет вернее верного. Азиаты как и горцы помнят добро, хотя случаются и исключения. Помню был один такой случай, я….

— Оля спасибо, передай всем нашим привет, встретимся на концерте, — отвлекла меня от воспоминаний Кондучалова.

— Жакшы калгыла Кулийпа, — я повесила, вернее вставила в аппарат телефонную трубку.

Всё, теперь можно рвануть во Внуково, за час точно успеем, пробок в это время пока ещё нет. Дефендер конечно не Мустанг, выжимать под сто девяносто не может, так в городе это и не нужно. Девчонки предсказуемо ждать не стали, умчались вперед меня, ещё и похихикали над моей тихоходностью. Вот дурочки, скорость в городе всё равно ограничена, а если в объезд, так там ещё хуже.

В аэропорту нас встретил Николай Николаевич, похвалил что не опоздали, самолет из Минска уже заходил на посадку. Не успели обсудить с ним последние новости, как показались Борисевские, впереди бежала Варя, которую мы с Катей сразу затискали. Марчин в это время обнимался с Мирославой и Николаем, у всех на глазах были слезы.

— Вот наконец и свиделись! — доставая из кармана платок тихо сказал Николай Николаевич.

— Да всё как-то откладывали, а тут без вариантов, Варенька повесила в комнате большой календарь, на котором каждый день зачеркивала числа. Хочешь не хочешь, а пришлось собираться в дорогу, иначе бы внучка не простила, да и нельзя обманывать маленьких, — рассказал Борисовский.

Минут через пять, когда все немного успокоились, я с Катей познакомила наших белорусских друзей с Софией и Юлькой. Мелкая почти каждый день таскается к Зосе, редкую ночь дома ночует, вот и сегодня напросилась. Молодоженам можно только посочувствовать, секс в эти ночи отсутствует, зато потом отрываются по полной. Впрочем, у них весь дом такой, артисты не привыкли себя сдерживать, бабы голосят целыми ночами, наверное Эммануэль репетируют. В прошлой жизни у меня была похожая ситуация, заселился на неделю в один недорогой мотель, а соседями как назло были молодожены. Перегородки между номерами тонкие, из дешевого гипсокартона, звук не то что не приглушают, а такое ощущение усиливают. Каждый вздох, каждый стон был как на соседней кровати, это я ещё не говорю про эротичное причмокивание. Тут любой порнофильм отдыхает, к утру я был выжат как лимон, будто это меня орально удовлетворяли. Выдержать такую пытку и уехать не отомстив? Да не в жисть, поэтому в последний день напоил до беспамятства супругов. Девица даже в усмерть пьяная так давала и брала, что я немного позавидовал спящему супругу. Может она до замужества была «ночной бабочкой», с малолетства раздвигала ноги на панели, о чем косвенно указывала раздолбанная задница. Хрен с ней, шалавой этой, главное я получил удовольствие, да и муженек чуток отдохнул, иначе точно себе всё смозолит.

Когда я под утро возвращался в свой номер неожиданно встретил соседа, который выходил из своего номера. Позже, в чуть приоткрытую дверь видел, как он оглянувшись быстро проскользнул в номер молодых развратников. Похоже и он решил отомстить, дождался своей очереди и… а вот тут есть небольшая проблема. Мужик явно не той ориентации, так что супруга развратницы ждут новые, а самое главное — непередаваемые ощущения!

Вот черт, опять улетела, и виноват в этом жесткий недотрах, я уже полтора месяца на голодном пайке, прямо как настоящая монашка. Ничего, скоро что нибудь подвернется, об этом говорят все мои инстинкты, которые ещё ни разу не подводили.

— Старших я забираю, посидим, поговорим, вспомним свою молодость. Нина по такому случаю целый стол всего наготовила, да и Борис Моисеевич обещался быть, он там чего то сумел достать эксклюзивного. Вареньку доверяем вам, надеюсь вы с этим заданием справитесь? — спросил Николай Николаевич.

Не успела я рот открыть, как Катерина заверила что всё будет хорошо, она лично за всем присмотрит. Марчин почему-то кивнул ей, а не мне, и кто тут получается старшая? Ничего, я потом всё припомню, получите у меня… да хрен вам, а не дорогие подарки.

На парковке Борисевские застыли, открыв рот смотрели на наши иномарки. Что же будет когда их привезут на мою дачу, валерьянку и корвалол придётся капать? Надеюсь Николай Николаевич их подготовит, расскажет какая я успешная в финансовом плане, не одни спекулянты и мошенники у нас становятся миллионерами.

Первая остановка у валютника, приодели Варю, а заодно и Юльку, не забыли купить кучу продуктов. На даче кроме тушенки и кофе нет ни хрена, так что пришлось забивать коробками багажник. Первый раз в «Берёзке» покупаю котлеты, надеюсь они будут не хуже чем в кулинарии, к которым уже успела привыкнуть.

Когда приехали на дачу, Варя не могла поверить что это мой дом, слишком уж он был огромный. Там же познакомилась с Василисой и Акулиной Савельевной, пока Митрич таскал в дом продукты. За ужином Варя рассказала последние новости, которых у неё набралось целый вагон. Благодаря мне, вернее нашему знакомству, её выдвинули в совет школьной дружины, а моя книга с автографом теперь лежит под стеклом в библиотеке.

— Стекло там очень толстое, в три моих пальца, иначе бы его точно разбили, а книгу украли, — рассказала Варя.

Нда, я никак не ожидала что она отдаст её в школьную библиотеку, девочка оказалась правильной. Не иначе это воспитание деда и бабушки, которые от начала и до конца прошли всю войну, один на фронте, а вторая в партизанском отряде. Я похоже до этого не говорила, что Варя сирота, её родители погибли пять лет назад, в страшной авиакатастрофе. Самолет следовавший из Братиславы, это в Чехословакии, врезался в склон лесистого холма, никто из пассажиров тогда не выжил.

После ужина расселись вокруг телевизора, я поставила «Планету обезьян», а после «Золото Маккенны». Фильмы всем очень понравились, особенно про приматов, хотя на мой взгляд сплошная дилетанщина. Нормальных спецэффектов в это время нет, я уже не говорю о компьютерной графике (она появится только через три года в фильме «Мир дикого запада»).

Спать разошлись довольно поздно, Варя улеглась с Юлькой (чтобы той не было так страшно на новом месте), София в спальне напротив, а мне пришлось ютиться с Катериной. Чувствую что опять проснусь на самом краю и конечно же без одеяла.

Утром от души приложила по Климовской голой заднице, и пока она соображала что к чему, заняла свою персональную ванную. Низ живота тянуло, чувствовался дискомфорт, да и крови выбежало порядочно. Мозг, гад такой, отказался глушить боль при месячных, это по его мнению неправильно. За такое издевательство хотела приложить его ложкой, но вовремя одумалась, голова то у нас общая!

После завтрака начали собираться, нам с Катей нужно на съёмки, да и на Старую площадь необходимо заскочить, подписать какие-то бумаги. Варю на себя брала София, у них в планах зоопарк и кукольный театр, Юлька тоже к ним присоединиться. Вечером встречаемся в студии, начнем готовиться к Дню милиции, сегодня как раз должна прилететь Айнура Каримова. Её в аэропорту встретит Белкина, может вместе с Корякиной, та как раз закончит учебу с инструктором. Черт, про Борисевских совсем забыла, им обязательно нужно организовать досуг: музеи, кино и театры. Скину это на Настю, она у нас теперь девушка из высшего общества, все премьеры и выставки знает наизусть, вот пусть и старается. Стыдно конечно, они приехали ко мне, а из-за моей занятости ими занимаются посторонние люди.

На старой площади нас уже ждали, я под роспись приняла тоненькую папку, а Катерина сразу отправилась получать в хозотделе «заказ», который в честь праздника был увеличен. Пока она хлопотала насчет дефицитного провианта, я ознакомилась с положенными мне привилегиями. Да-да, у меня как у начальника спецотдела Партконтроля ЦК появилось несколько плюшек. Первое, это конечно зарплата, в размере пятисот рублей, что в два раза больше чем у первого секретаря райкома. Добавим к этому спецраспределитель, мне он положен по первому списку, как и всем заведующим отделов ЦК. Цены на товары там копеечные, это же Мальборо стоило по цене в сорок копеек, как у обыкновенной «мягкой» Явы. Второе, это автомобиль с личным водителем и… домработница! Представляете, партия мне будет оплачивать не только водителя с машиной, но и домработницу. Так что хрен с этим спецраспределителем, главное то, что я могу официально устроить у себя Корякину. Водитель с «Волжанкой» мне даром не нужен, за него могу получить компенсацию, а это ещё пару сотен. Блин, мне даже дышать легче стало, появились легальные деньги на обслугу, вопрос только в том — почему мне об этом раньше не сказали? Так, судя по внутреннему справочнику номеров ЦК, заведует хозяйственным отделом Партийного контроля некто Шведов А. А. Ну что же, я не гордая, поэтому приду сама, устрою ему «Ночь под Полтавой».

В коридоре отловила первого встречного, сунула ему под нос своё удостоверение и попросила проводить в хозотдел Партконтроля. Он почему-то оказался не на этом этаже, как впрочем и кабинет самого председателя. С чем это связано загадка, может там не было свободных кабинетов, а может это очередные интриги Пельше. Черт с ним, с кабинетом этим, главное меня проводили куда надо (сама бы я точно пару часов искала). Поблагодарила своего поводыря, он рассыпался в ответных благодарностях, после чего моментально скрылся.

За внушительной дверью оказалась приемная, секретарша увидев меня хотела что-то сказать, но я на нее цыкнула. Та так и застыла с открытым ртом, а я направилась к следующей, обитой дорогой кожей двери.

В кабинете находилось двое, первый толстый и маленький, второй длинный и худой, я их сразу окрестила Тарапунькой и Штепселем.

— Мне нужен гражданин Шведов. А. А, начальник хозотдела Партконтроля, — я посмотрела на враз замолчавших товарищей.

— Ольга Викторовна, начальник хозотдела это я, у вас появились какие-то вопросы? — ожил колобок.

Смотри-ка, а Тарапунька быстро пришел в себя, похоже не один год служит в этом серпентарии. Ничего, сейчас я его немного опущу на грешную землю, а заодно и его собеседника.

— На проходящем съезде КПСС перед всеми честными коммунистами поставлена задача о чистке рядов, от всяких приспособленцев и попутчиков. Я, как глава спецотдела Партконтроля ЦК, должна в первую очередь убедиться в профессионализме и соответствии занимаемой должности наших сотрудников. Поэтому у меня возникло пара вопросов, кстати, не пора ли вам представить своего товарища, — после этих слов я прошла мимо и села на место заведующего хозотдела.

— Погребежский Борис Богданович, заместитель начальника финансового отдела, — представил своего коллегу Шведов.

Я молча кивнула, после чего задала тот самый вопрос, с которым сюда направлялась. Меня интересовала не только финансовая составляющая, но и служебный автомобиль с домработницей.

— Ольга Викторовна, нашей вины в этом нет, ваш отдел только на днях был сформирован. Как только я получил необходимые документы, сразу отправил в финчасть, это может подтвердить Погребежский. Шофер и домработница приступят к своим обязанностям уже завтра, сегодня у них инструктаж, а в транспортном оформляют машину, — начал оправдываться Тарапунька, но я его перебила.

— Служебный автомобиль для меня роскошь, тем более с шофером, нужно быть скромнее товарищи. Кандидатура домработницы уже мной утверждена, постарайтесь её завтра оформить.

— Ольга Викторовна, голубушка, с автомобилем нет никаких проблем, сейчас быстро оформим отказ, а Богдан Борисович решит с компенсацией. Насчет прислуги всё намного серьезнее, для начала её должны проверить в госбезопасности, и только после этого выдать разрешение на зачисление в штат, — попытался объяснить Шведов.

— Комитет не ваша печаль, вы решайте свои дела и не лезьте с советами. На этом пока всё, до завтра товарищи, — я медленно поднялась с удобного кресла и не оглядываясь вышла из кабинета.

Так же не смотря по сторонам вышла из приемной, не обратив никакого внимания на секретаршу. Этому научилась у своих апостолов, ни Гетти, ни Гаскон не обращали внимания на прислугу, тем самым показывая своё превосходство.

Когда вернулась к себе в кабинет увидела довольную Катю, она что-то перебирала в стоящей на столе коробке.

— Оль, я твой продуктовый «заказ» тоже принесла, он больше моего в три раза. Там были ещё польские духи и колготки, но я от них отказалась, запах так себе, а «чулковые рейтузы» стремные, мы вряд ли их наденем, — доложила подруга.

— Кать, ты хотя бы здесь называй меня по имени отчеству, я как никак твой непосредственный начальник. Ладно, берём коробки с заказами и пошли, хотя мне по должности таскать такие тяжести не полагается. Знаешь что, позвони ка ты в хозотдел, там обязательно должны быть грузчики, — предложила подруге.

Как только дверь за Лёд закрылась Шведов облегченно выдохнул, после достал из холодильника бутылку водки и крупно порезанный лимон.

— Обошлось, а то я уже подумал что она попросит партбилет, как у тех неудачников, — вытирая платком вспотевшую лысину пробормотал колобок.

— Я что-то не понял, кто эта наглая девица? — спросил Погребежский.

— Сразу видно кто у нас только что с отпуска, — хмыкнул колобок, затем опасливо оглянувшись на дверь продолжил, — это Бестия Пельше, она уже столько народа погубила, что просто караул, кто не понравится тому сразу рвёт партбилет. На таможне у одного мидовца отобрала дипломатический паспорт, он по наивности лез вперед неё, сейчас работает в кочегарке. Стерва ещё та, где не появится там обязательно увольнение или заведенное уголовное дело. Ей вообще до фонаря кто перед ней, в Швеции говорят всё посольство уволили, ей не понравилось как её встретили. Представляешь, всего один звонок этой Бестии и всё, ты идешь работать дворником.

— Подожди, ты хочешь сказать что эту малолетку никто остановить не в силах? — пораженно спросил финансист.

— Да кто это сделает, если она работает на Брежнева и Пельше, убирает людей по их указке? Думаешь за нас кто нибудь заступится, да как бы не так, она походя убрала заместителя Громыко, мужа небезызвестной Фурцевой. У нас тоже успела отличится, порвала партбилеты у двух аппаратчиков, которые ей не понравились. Сейчас пришла сюда, явно не просто так, ей было что-то нужно, — задумался Шведов.

— Так известно что, она сама сказала про автомобиль и одобренную ей домработницу, — напомнил Погребежский.

— Как бы не так, для неё это слишком мелко, тут явно что-то другое. Вопрос только а том, почему она оставила нас в покое? — снова задумался колобок.

— Да кто ж её знает, может у неё начались месячные, трахаться нельзя вот и срывается. Блондинки говорят в этом плане безбашенные, не могут долго без мужика, день два и устраивают истерику. Главное что от нас отстала, значит мы ей для чего-то нужны, давай выпьем за это, — предложил Штепсель.

— Нда, хитрая девка, не зря у нас её называют Ледяной Бестией, без малейшей капли тепла, в голове лишь голый расчет и выгода, — поднимая полный стакан, задумчиво прошептал Шведов.