Кёниг

Глава

В двух часах под Брестом

- Ну, рассказывай Саша, как вы тут жили?

- Как все, товарищ полковник. Рассказывать то практически нечего. Ждали вас. Очень долго ждали. Били врага, как умели и они нас били. Сильно и жестко. Из тех, кого вы тогда в сорок первом на базе оставили я почитай один и остался. Кто в бою погиб, кто от ран умер, кто сгинул без вести и следа, кто на территорию Польши воюет.

- Понятно. Как выжили то?

- Когда вы с отрядом к фронту ушли, мы первое время тихо сидели. Недели две. Немцы, за сожженный хутор и разгромленную на дороге колонну* (см. "Мы из Бреста. Рейд выживших") очень злые были, весь лес "сплошной гребенкой" прочесали. Как мы к ним на зубок не попали, ума до сих пор не приложу. В двух шагах от нас ведь были. И так несколько раз. Потом поуспокоились в нашу сторону практически не ходили. Иногда прочес устраивали - партизан да бежавших из плена и гетто искали. Мы к тому времени уже ученые стали, дозоры далеко выставляли - успевали спрятаться.

Да и не "хулиганили" мы у себя под боком. Старались подальше отойти к Пружанам, Кобрину или в Польшу и там, на немцах отыграться. Убивали полицаев и предателей, нападали на небольшие группы немцев, отбивали наших пленных и заложников.

Сначала действовали одни, потом встретили ребят из диверсионной группы нашего наркомата. Они нам очень помогли, многому научили. Их радист у нас на базе долго квартировал. Потом к нам стали еще группы забрасывать - мы как почтовый ящик и база отдыха работали.

Как жилось? Летом и осенью еще ничего. Продукты и боеприпасы были. Летом дважды прилетал самолет с Большой земли - сбрасывал нам грузы, да и группы что прибывали, с собой груз приносили. Затем стало хуже. Особенно поздней осенью и зимой. Снег и морозы сильно мешали. Приходилось постоянно сторожиться - на снегу следы от лыж оставались, а это могло вывести карателей на базу. Чтобы следы запутать чаще всего по льду реки передвигались. Но все равно пару раз в засаду егерей попадали, потери понесли очень большие. Еле оторвались. В строю после того боя всего пара человек осталась. Потому пришлось практически на всю зиму свернуть почти все операции.

Самолеты той зимой несколько раз прилетали - группы из нашего наркомата, медикаменты и продовольствие нам доставлял. Парни у нас отдыхали, а потом в другие районы области и Польшу уходили - мы в качестве проводников выступали. К тому времени тут многое изучили, безопасные тропинки и дорожки нашли, так, что могли в Польшу без страха ходить.

С наступлением весны куда как легче стало и с питанием и проведением операций. Да и из Минска самолет, считай, регулярно прилетал - как по расписанию. Мы площадку в лесу нашли вот там его и принимали - раненых, освобожденных из плена, членов семей комсостава, не успевших с началом войны эвакуироваться, отправляли на "Большую землю".

- Наших полковых кого встречали?

- Практически никого. Многих из тех, кто из крепости прорывался в колонне полкового комиссара Фомина* (см. "Мы из Бреста. Бессметрный гарнизон" и "Мы из Бреста Рейд выживших"), немцы из артиллерии и пулеметов в городе и на окраинах положили. Говорили, что часть наших все-таки смогла прорваться и ушла в пущу, но мы так никого и не встретили. Из других частей ребята были, а вот из нашего 333 полка никого.

Оставшихся в живых и раненых, кого в Бресте и крепости немцы смогли взять, они в 307-м шталаге в Бяла-Подляска на территории Польши держали.

В сентябре 1941-го несколько тысяч пленных из лагеря в Бяла-Подляска устроили массовый побег. Среди них было много тех, кто с нами в крепости сражался. Ночью они по сигналу кинулись на проволочные заграждения, набросили на них шинели и гимнастерки, перелезли через препятствия под светом прожекторов, огнем пулеметов с вышек и ушли в ближайший лес. Большинство из них вскоре немцами было поймано и расстреляно.

Мы о побеге поздно узнали, помочь парням не смогли. Связи тогда с лагерем не было. Тем не менее, поисковую группу туда выслали. Троих только смогли найти и к партизанам вывести. По словам ребят одним из главных организаторов побега был ваш дружок - старший лейтенант Потапов, Александр Ефремович. Тот, что командовал обороной в районе казарм нашего 333-го полка. Помните его?

- Конечно. Что с ним не в курсе? Смог он уйти от немцев?

- Уцелел ли он тогда или погиб неизвестно. Многие погибли еще на проволоке, но кое-кому удалось скрыться. Часть даже до Бреста добралась, среди местных жителей скрывалась, а потом к партизанам ушла.

- Ясно. Жаль если погиб. Хороший он человек был.

- Верно. Многие хорошие парни полегли.

- Как с подпольем и партизанами у вас дела шли?

- Хорошо шли. Мы с городским подпольем и еврейским гетто, партизанскими отрядами имени Буденного и Фрунзе, пленными в лагерях связь еще осенью наладили. Детишки в этом очень помогли. Связными выступали. Они нам оружие, боеприпасы и медикаменты, собранные в крепости и по приходящим с фронта вагонам передавали. Для этого около мусорной ямы, что рядом с жд. вокзалом, специальный тайник сделали. Следили за движением немецких поездов по станциям Брест-Центральный, Полесский, Восточный. Через них мы в городе листовки со сводками Совинформбюро распространяли.

Лагерей военнопленных около Бреста несколько: в "Южном городке"* (лазаретный филиал фронтшталага 307, просуществовал с 10 июля 1941 года до марта - июня 1942 г., в нем было уничтожено более 15000 советских военнопленных. Название, встречающееся в немецких документах - "Krgsgf. Laz. Brest a. B. Polygon-Kaserne"), 314 шталаг в "Красных казармах", что в районе форта "Красный"* (он же "Граф Берг") (просуществовал с июля 1942г. по 1944г., с июля по декабрь 1942г. в лагере было уничтожено более 7200 советских военнопленных. В 1943 году в нем умерло около 2 тыс. гражданских лиц), на углу Карбышева и Орджоникидзе, с санчастью на углу улиц Полевой (Сикорского) и Светлой, где содержались так называемые "цивильные рабочие", направляемые в Германию, и в домах комсостава под крепостью. Там пленных держали для обслуживания немецких госпиталей, воинских частей и других учреждений.

Из нашей 6-й Орловской стрелковой дивизии там много ребят содержалось. Их после начала болезней среди пленных в шталаге из Бяла-Подляска в Брест перевели. Мы с ними контакт через девушек-комсомолок из Бреста наладили. Паре групп пленных бежать помогли. Особенно тем, кто находились в "Красных казармах". Начальником лагеря с начала его организации был немецкий майор Бик, а в сентябре его заменил немецкий полковник, фамилию которого я не помню. Весь учет личного состава военнопленных вел русский комендант лагеря майор Дулькейт, бывший командир 125-го стрелкового полка нашей 6-й сд. Он знал хорошо немецкий язык (по национальности латыш). У него в подчинении было несколько человек писарей, которые помогали скрывать бежавших.

Из лагеря военнопленных десятками выводили под охраной в город на строительные работы. Они рыли траншеи, укладывали трубы, устанавливали телеграфные столбы, чинили печи (отопление везде было печное). Работали во дворах улиц К. Маркса, Стахановской, Буденного. Много военнопленных трудилось на железной дороге. Когда охраны рядом не было, девушки-подпольщицы подходили к военнопленным, разговаривали, узнавали их настроения, приносили нехитрую еду, табак. Ну и агитировали бежать к партизанам. Удавалось это не часто. Ослаб народ в лагерях к тому времени от голода сильно. Вдобавок чтобы прекратить побеги, немцы у узников забирали обувь и выдавали вместо нее деревянные колодки. Тем, кто бежал, подпольщики одежду и документы добывали, к условному месту сопровождали.

По другим лагерям ситуация похожая была. Практически везде подпольные группы действовали.

Из "Южного городка" народ под землей по канализационным трубам выводили. Там у немцев через каждые 50-70 метров стояли вышки с охраной, вечером и ночью лагерь освещался ракетами. Лагерь был обнесен в несколько рядов проволочными и другими ограждениями. Первое укрепление состояло из колючей проволоки в два ряда с козырьками. Затем шел высокий забор с колючей проволокой в два ряда, а между ними - накрученная клубками проволока. Расстояние между заборами и проволочными накатами составляло примерно 250-300 метров. Второе укрепление состояло из трех рядов проволоки. Охранники размещались в отдельной двухэтажной казарме. Они дежурили в каждом корпусе лазарета, а еще осуществляли конное патрулирование вдоль границ лазарета. Использовали и караульных собак.

Тем не менее, нашли способ как охрану обойти. В подвале одного из двухэтажных корпусов лазарета нашелся выход канализационных труб, вот по ним народ группами по 6-7 человек выбирался в город к подпольщикам, а оттуда в лес.

С наступлением осени работоспособных пленных фашисты из "Хим. городка" начали гонять на работы в бывший форт "Ж" *( "Дубинники" был построен перед началом нападения на крепость в ходе Первой мировой войны, взорван отступавшими российскими войсками). Плененные разбивали железобетонные глыбы подручными средствами (тем же куском бетона), а затем вручную переносили куски бетона на дорогу Брест - Ковель для ее мощения. Пленных всего два охранника сопровождали - один спереди шел, другой сзади. Охранники порой разрешали местным жителям пленных на ходу подкармливать. Мы тем ребятам побег готовили. Не получилось. Немцы разнюхали. Видно предатель нашелся. Ребят в наказание на форте расстреляли и там же похоронили. Туда потом умерших из "Южного городка" возили, во рвах и старых траншеях хоронили. А позже форт "Дубинники" стал местом расстрела евреев Бреста.

Немцы вообще расстрелы проводили в фортах и оборонительных укреплениях крепости. У той же промежуточной казармы "Ж-З" столько народа угробили, что и не пересчитать. Я уж про III форт не говорю. Там, между главным валом и эскарпом, как раз евреев из гетто и расстреливали. Поговаривают, тысяч пять там положили.

- А что с еврейским гетто? Я так понял, что у вас с ним связь была?

- Была. Мы через подполье и еврейский партизанский отряд, что тут неподалеку действовал, связывались - оружие передавали. Помогали бежавшим из гетто к партизанам уйти.

- Я слышал, что часть городских евреев вином и цветами встречали немцев.

- Было такое дело. Мне Михаил командир еврейского партизанского отряда об этом рассказывал. Только немцы этого не оценили. Практически сразу же создали гетто. В городе их было два, разделенных между собой улицей Московской (шоссе Варшава-Москва): Большое* (ограниченное современными улицами Советская, Маяковского, Кирова, Машерова) на севере, и Малое* (по другую сторону Московского шоссе - вдоль улицы Интернациональной) на юге. Всех евреев из Бреста и округи туда загнали. Тысяч так 20 мирных жителей загнали за колючку и издевались над ними как хотели.

В начале июля 1941 года нацисты начали проводить облавы на еврейских юношей и мужчин, а также советских и партийных работников, которых хватали на улицах и в квартирах, а потом вывозили за город и убивали. Первая подобная "акция"* (таким эвфемизмом немцы называли организованные ими массовые убийства) прошла в первую субботу июля, и схваченных людей расстреляли в городе - на стадионе. Но уже с первых дней оккупации евреев-мужчин убивали и прямо посреди города - на рынке, в очередях за продуктами, в учреждениях, и были случаи, когда обливали бензином и сжигали живого человека на виду у всех на виду.

15 октября прошлого года немцы гетто окружили автомобилями с жандармами. Грузовики стояли через каждые 10 метров, а через каждые три машины стояли танкетки. Возле каждого из трёх ворот гетто были установлены пулемёты и находились усиленные наряды охраны. В самом гетто часть жителей стала прятаться в заранее подготовленных убежищах, но почти никому не удалось скрыться - немцы и полицейские вламывались в дома с собаками, находили всех скрывающихся, вытаскивали их на улицу и расстреливали. Некоторые евреи не желали умирать от рук нацистов и коллаборантов, и сами до их прихода убивали своих детей и себя. Остальных узников собрали в колонны и под конвоем немцев и полиции уводили в сторону крепости. Там грузили в товарные вагоны и увозили на гибель к Бронной горе.

Те, кто смог укрыться в городе или чудом вырваться из города ловили в ближайших деревнях и убивали прямо на месте. В Мотыкалах на кладбище расстреляли почти полтысячи человек, сбежавших из гетто.

На городских улицах, где проводили колонны евреев, и в самом гетто лежало множество убитых. Полицаи с немцами, расстрелы устроили на кладбище, что на стыке улиц Московской и Долгой* (ныне Куйбышева), и во дворе дома ╧ 126 на улице Долгой* (ныне между улицами Куйбышева и Карбышева). Около 5000 человек расстреляли возле больницы на улице Интернациональной. Убили почти сотню еврейских детей в детском доме ╧ 2 и больше полусотни стариков в доме престарелых.

18 октября 1942 года Брестское гетто было полностью уничтожено. Поговариваю, что в нем никто не выжил.

- Они что же не сопротивлялись? По твоим словам вы же им оружие и боеприпасы туда передавали?

- Было в гетто оружие и ребята боевые были. Не успели они воспользоваться своими запасами. Переловили и расстреляли их немцы одними из первых. Еще летом. Народ в городе поговаривает, что среди евреев предатель был. Он немцам и полицаям всех своих товарищей из самообороны выдал, и склады с оружием показал. Так что к октябрю в гетто некому было сопротивляться.

Мы помочь не могли. Немцы усилили охрану города. На всех улицах и на каждом выезде из города стояли усиленные бронетехникой патрули. В городе шли облавы и аресты, а хутора вокруг города, находившиеся около леса, были подожжены. Так что не могли мы в город прорваться, только людей зазря положили бы. Так что ограничились мы помощью тем, кто из гетто смог вырваться - в отряд имени Щорса переправили, там еврейский семейный лагерь имелся.

-Правильно ты поступил, что не стал прорываться с отрядом на помощь в город. Немцы только этого и ждали. Одним ударом всех бы положили и евреев и вас. Как остальное население к вам относится? Как между собой живут?

- По-всякому. Те, кто восточники - хорошо, помогают. Поляки и "западники" похуже, но в последнее время стали относиться более или менее нейтрально. Так же живут и между собой.

Сразу же после оккупации в городе организовывались так называемые национальные комитеты взаимопомощи: польский, белорусский, украинский, русский, еврейский. В этих комитетах работали сравнительно молодые люди. Мы-то сначала даже и не поняли - для чего их немцы создали. Потом дошло - чтобы рознь между народами делать, натравливать друг на друга. Украинцев на русских и евреев. Поляков на русских и "хохлов". "Бульбашей" на русских и украинцев и так далее.

- Извечный принцип - разделяй и натравливай оккупированные народы друг на друга, чтобы спокойно властвовать над ними. С польскими партизанами контактировали?

- Куда уж без них. Тут же близ города до войны располагался также лагерь, в котором содержались заключенные, участвовавшие в строительстве оборонительных сооружений. Там, в большинстве своем сидели жители и уроженцы Брестской области из числа поляков. Когда началась война, часть из них разбежалась по домам, а часть укрылась в лесу, и создали партизанский отряд, дравшийся с немцами. Они действовали до зимы. С началом холодов поляки разошлись по домам, а с весны прошлого года возобновил свою деятельность. Неплохие, в общем-то, ребята. Боевые. С оккупантами по настоящему сражаются, а не уклоняются от боев как поляки из Армии Крайовой. Сначала в отряде было до двух рот. Потом к ним польские евреи, сбежавшие из гетто присоединились. Общались мы с ними изредка - на нейтральной территории. Продовольствием, боеприпасами и обмундированием делились - одно дело делаем. Туда представитель нашего наркомата ушел. К осени у них в отряде народа стало меньше. Егеря и полицаи их сильно пощипали. Сейчас вроде как до батальона выросли.

- Понятно, а что с поляками из Армии Крайовой?

- Суки они! Нашим в спину стреляют. Пленных, что из концлагерей бежали и партизан ищут, убивают. Если застают партизанские группы врасплох или на отдыхе, обязательно нападают и стараются уничтожить. Если сами не могут наших ребят победить, то через своих связных немцам весточку подают, а те рады стараться - егерей или ягдкоманду посылают. Короче воюем мы с ними. Редко когда без боя можем разминуться друг с другом.

- Может, зря ты, на поляков наговариваешь? Я насчет их связи с немцами говорю.

- Не зря. Взяли мы несколько месяцев назад пару человек из Армии Крайовой. Их отряд на соединение с еще несколькими отрядами к Вильно пробирался, а мы им на хвост упали. Они сильно наследили - группу, из нашего наркомата возвращавшуюся из рейда по Польше, в паре километров отсюда гранатами закидали. Раненых штыками и палками добивали. Только один из наших ребят уцелел, он в это время к связному на встречу ходил. В преследование бросился. По дороге нашу разведку встретил им все и рассказал. Ну а мы такие вещи не оставляем без внимания. Нагнали и порешили два десятка жолнежей. Только командира - подпоручика и двух разведчиков живыми оставили. Допросили, как следует. Много они интересного и полезного рассказали, в том числе и про связь с немцами и свои явки в Бресте, Белостоке, Барановичах и Лиде сдали. Сведения мы в наркомат передали, а потом наведались по тем адресам. Посмотрели. Поляков в оборот взяли. Все точно оказалось. Мы даже двух абверовцев и одного гестаповца захватить смогли. Ценные тушки оказались. Их потом ребята из наркомата с собой забрали.

- Молодцы. Скажи, вы в крепости были?

- Были пару раз. Оружие и продукты искали. Немцы только ворота и несколько своих объектов на территории крепости охраняют. По территории они особо не ходят. Рабочие команды из местных жителей и пленных на разбор завалов водят. Те работают, а немцы и полицаи в стороне стоят. Ночью часовые в крепости стараются не отсвечивать. Боятся. Были случаи, когда часовые пропадали.

- Вы как туда попадали? Через валы?

- Есть там проход через вал. Он через наш бывший ветеринарный лазарет идет* (так называемый "Гавриловский капонир", место, где 23 июля 1941 года немцами был захвачен в плен командир 44 стрелкового полка майор Петр Михайлович Гаврилов. Он с 22 июня по 29 июня 1941 года возглавлял оборону Восточного редюита, а после его падения продолжал сражаться в крепости. Выжил в плену. 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости и проявленные при этом мужество и героизм майору Гаврилову присвоено звание Героя Советского Союза). Дело прошлое. Мы ее до войны для самоходов пользовали.

- Ясно. Как думаешь, местное население нас поддержит, если мы город и крепость захватим?

- Не знаю, товарищ полковник. "Восточники" и те, кто в концлагерях сидит, однозначно за нас будут, а вот остальные... Думаю все же поддержат. Натерпелись в оккупации, а кто не захочет, на тот берег уйдет.

- И я так думаю.