Кардиналы праха (СИ)

Глава X Багряный этюд

Завораживающей, призрачной дымкой клубы тумана расползались по серой брусчатке Лондонских мостовых. Мрачные тучи свинцовой заслонкой заволокли небосвод, не давая ни единого шанса последним закатным лучам опуститься на улицы старого города. Сумрак становился полноправным властителем этого места, и только скромные фонарщики, неспешно наполняющие улицы мириадами ночных огней, мешали тьме полностью завладеть столицей. Лондон все больше и больше наполнялся собственными тенями.

Несмотря на только что закончившийся дождь, по всей Флит Стрит уже явно ощущался рыбный смрад, доносящийся из портовых кварталов. Он смешивался с запахом протухшей говядины, исходившим из мясных рядов, находившихся по соседству с этой улицей, и создавал непередаваемую атмосферу лондонских трущоб. Только один аромат возвращал надежду этому месту — аромат свежей, хрустящей выпечки знаменитой на всю округу мисс Ловетт…

Погруженный в собственные мысли седой, невысокий мужчина уверенным шагом направлялся в сторону двухэтажного здания, в котором находилась булочная вышеупомянутой мисс. Громкий звук от удара деревянных подошв его туфель об уличную брусчатку звонко разносился по окружающей улице, однако ни этот факт, ни царящий вокруг мерзкий запах нисколько не смущали путника. Сейчас он думал о другом, совсем о другом…

Мужчина был облачен в монашескую рясу, подпоясанную странным, четырехцветным кушаком, а его лицо практически полностью скрывал большой матерчатый капюшон.

С недавних пор заурядная и захудалая пирожковая стала одним из самых популярных мест всего старого Лондона. Случалось, что сюда заглядывали даже знатные лорды и пэры. Благородные дамы и их мужья шли в это место с надеждой отведать знаменитых мясных угощений: по слухам, столь изысканных и пикантных на вкус, что перед ними не смог бы устоять и сам король. И никогда, никогда гости не уходили разочарованными. Каким-то невообразимым волшебством, словно по мановению волшебной палочки, хозяйка заведения — мисс Ловетт, всего лишь за полгода из неумелой поварешки превратилась в одаренного, профессионального повара. Появился у нее и свой собственный, секретный ингредиент…

Конечно же, всем этим фактам было свое объяснение, однако знали его лишь единицы. Лишь немногие были в курсе подноготной этого поистине дьявольского местечка. Седой мужчина определенно входил в число избранных. Приблизившись к двухэтажному каменному дому, в котором располагалось знаменитое заведение, путник ненадолго остановился, с укором посмотрел на небо и продолжил путь.

Мужчина шел отнюдь не за пресловутыми пирожками, и даже более того, он направлялся вовсе не к мисс Ловетт. Его путь лежал на второй этаж здания: к небольшой каморке, где по соседству со знаменитой леди вел свое дело скромный брадобрей Тодд. А если быть точнее — Суинни Тодд. Поднявшись наверх, путник громко постучался в запертую дверь:

— Уходите! На сегодня прием закончен! — донесся раздраженный мужской возглас.

— Увы, но вам придется меня принять, мистер Тодд. — было ответом. Немного хрипящий голос путника отчетливо говорил о его почтенном возрасте.

На некоторое время повисла напряженная тишина, но после небольшой паузы дверь все же открылась и седой мужчина, сняв капюшон, проследовал внутрь помещения. Каморка действительно была скромной и служила, по-видимому, только для приема посетителей. Встретившись взглядом со своим дерзким гостем, брадобрей Тодд хищно улыбнулся и отошел в дальний угол комнаты. После этого он серьезным, почти звенящим голосом начал беседу. Впервые за долгое время интуиция Суинни кричала, просто-таки вопила о надвигающейся опасности. Пришедший гость явно был не простым человеком, если и был человеком вообще.

— Чем обязан подобной чести?! И что вам от меня надо, мистер?.. Кстати, вы не представились.

Было ясно, что непрошенный гость крайне раздражает брадобрея. Впрочем, седого мужчину, чье морщинистое лицо теперь стало отчетливо видно, этот факт ни капельки не смущал. Напротив, гость облизнулся, увидев окровавленную бритву в руке Суинни, и ухмыльнувшись, с прежней наглостью в голосе, продолжил беседу:

— Меня зовут Юстиниан. И это, пожалуй, все, что Вам следует обо мне знать. К сожалению для Вас, мистер Тодд, наши интересы пересеклись, и боюсь, мне придется забрать у Вас нечто важное.

Глаза брадобрея налились ярой злостью. Он откинул бритву куда-то в сторону, а его тело начало понемногу увеличиваться в размерах, приобретая багровый цвет. Речь же все больше становилась похожа на львиный рык.

— Ха, я знаю, кто ты! Ты Алый Кардинал — Юстиниан, один из сильнейших магов Черного Доминиона. И что, теперь прикажешь мне тебя бояться?! Какой-то старый, ссохшийся труп решил, будто его интересы выше моих?! Да как ты посмел ставить условия демону?! Демону Первого дома!

Сделав пару шагов вперед, седой мужчина также начал стремительно увеличиваться в размерах.

— Этого-то я и боялся. Первый дом. Гордыня никогда не отпустит вас. Вы даже не слушаете условия, не слушаете предложения. Ваше эго всегда выдвинуто вперед и ведет за собой все ваши действия…

Впрочем, я пришел сказать, что за мое многовековое существование лишь считанные смертные смогли заинтересовать меня своим талантом. К несчастью, твоя подопечная и поклонница, мисс Ловетт — одна из них. Я давно и тщательно искал себе преемника и теперь нашел подходящую кандидатуру. Ее идея с мясорубкой и фаршем из человеческой плоти, о, это просто восхитительно! Ее истовое служение тебе, демону, так легко отнимающему людские жизни одним движение бритвы, безумцу, вовлекшему ее во тьму своих стремлений, своих желаний. Это служение, вызывает у меня только уважение. У мисс Ловетт определенно есть потенциал и на пути его раскрытия стоишь только ты. Один из низших демонов, не способный даже сдержать собственную гордыню. Ты дал ей лишь фальшивый талант пекаря, я же подарю настоящее бессмертие. Отныне я уверен, что беру свое и по праву! У Вас есть, что мне возразить, мистер Тодд?!

Обезумевший демон-брадобрей полностью принял свою истинную — апокалиптическую форму. Кожа мужчины приобрела багровый оттенок, рост увеличился до семи с половиной футов, на голове появились винтовые рога, а на пальцах выросли огромные и острые как бритва когти. Во взгляде демона бушевало яркое, неистовое пламя.

Закончил свое превращение и гость. Теперь его рост практически не уступал демону, однако по мускулатуре старец явно проигрывал. Его вытянутые конечности и даже лицо напоминали скорее мумию. Но были и отличия. Из каждой руки вампира в виде лезвий торчали лучевые кости, а коленные суставы выгнулись в обратную сторону.

Так и не дождавшись ответа, Юстиниан атаковал первым. В мгновенье, единым прыжком, преодолев разделявшие соперников несколько метров, вампир нанес мощный и точный удар в сердце демону, однако угодил лишь в выставленную для блока правую руку. Костяное лезвие пронзило ее насквозь, но остановилось, так и не достав до цели.

Практически не ощущая боль ранения, полностью поглощенный своей внутренней яростью, демон продемонстрировал все величие и мощь Первого дома. Логос[35], за который этот дом уважали и опасались даже вампиры. Логос Огня.

— Умри!

Львиным рыком разнеслось по комнате.

Левая рука демона ладонью коснулась нападавшего, и тот в одно краткое мгновение, весь, с головы до пят, погрузился в первородное, всеобъемлющее пламя. Комната окрасилась в мерцающие оранжевые тона, и гордый демон уже было начал праздновать победу, когда…

В самый последний момент гость, буквально слившись с окружающим воздухом, став мощным порывом ветра, успел-таки покинуть монашескую рясу. Успел прежде, чем пламя спалило их дотла, превратив в жалкую кучу пепла, поверх которой, остался лежать лишь слегка обугленный разноцветный кушак. Теперь в противоположной от демона стороне комнаты фактически находился самый настоящий воздушный элементаль. Ветер, из которого состоял Юстиниан, бушующими потоками бился об углы тесной коморки и бросал из одной стороны в другую все те немногочисленные вещи, что сейчас находились в ней. Демона это ни капли не смущало. Понимая, что сжечь ветер получится вряд ли, он воспользовался другим логосом Первого дома. Логосом Величия:

— Покорись и отступи! — разнеслось пронзительным, мощнейшим гласом по всей комнате, дому и, даже, наверное, части улицы. Свет, исходивший от демона в момент произнесения данных слов, завораживал, звал за собой и убедил бы практически любого смертного выполнить их. Но Юстиниан не был любым, да и не был смертным. Многовековая воля вампира, пусть и на своем пределе, но все же справилась с приказом и выстояла. Однако концентрация при сопротивлении логосу была настолько сильна, что поддерживать воздушную форму старец был уже не в силах…

Успев чисто рефлекторно активировать технику Стремительности, Юстиниан фактически вывалился обратно в материальную форму. При этом его левая рука и нога приобрели обычные размеры и теперь изрядно замедляли движения вампира.

В несколько широченных шагов подбежав к непрошенному гостю, демон вонзился рогами прямо ему в бок и, подняв над собой, бросил о каменную стену. Здание сотряслось. Однако теперь наступало время сказать свое слово вампирской крови. Стремительность начала действовать и словно эфемерная тень, в одно мгновение старик поднялся с пола и приблизился вплотную к противнику. На удар времени практически не оставалось, и получился лишь легкий, но крайне неприятный тычок под ребро. Демон скорчился, скривил лицо, но выстоял. Соперники были уже на пределе. Инициатива переходила к хозяину дома. На этот раз он решил просто бить. Два мощнейших удара обрушились на вампира. Острые как бритва, огненные когти демона при желании могли разрезать и сталь, поэтому плоть была для них сродни сливочному маслу для наточенного ножа. От первой атаки, отклонившись и молниеносно изогнувшись, вампир все же увернулся, но на обратном движении вторая атака достигла цели. Конечно, не исходной — головы старика, но его левого плеча. В один краткий миг удар демона разодрал в мясо плоть древнего создания, вековую плоть, способную остановить выстрел из ружья. Вампирская кровь мощной струей окропила комнату.

— Ничто…кх…ничтоже… — почти позволил сказать себе демон.

Второй пропущенный удар был только лишь приманкой. И она сработала. Сработала безупречно. Демон сблизился с вампиром на расстояние вытянутой руки и полностью потерял возможность уклониться. Ладонь безжизненно обвисшей, истекающей кровью конечности, левая длань Юстиниана, дотронулась до груди Тодда, дотронулась чуть левее ее центра и… На этом все закончилось. Демон так и не договорил свою фразу. Три его ребра в единое мгновение изогнулись и пронзили пламенное сердце сверхъестественного существа. Харкая кровью и принимая привычный людской облик, Тодд опустился на одно колено, побледнел и упал замертво. Еще несколько секунд над безжизненным телом метался темный огненный дух, прежде чем безжалостная и безликая Бездна забрала его обратно в свои объятия. Демон был повержен. Вампир же внимательно осматривал растерзанное плечо и рану в боку.

— Давно, очень давно меня так не трепало. Пару веков точно. Эти древние твари способны доставить хлопот кому угодно. Страшно подумать, что было бы, встреться мне кто-то рангом повыше, чем этот…

Прервав внутренние думы старца, со стороны двери раздался громкий стук. Буквально через секунду, так и не дождавшись ответа, в комнату вбежала запыхавшаяся и взъерошенная девушка со скалкой. Это была Ловетт. Увидев труп любимого Суинни, она хотела закричать изо всех сил, когда ее взгляд встретился с взором вампира. Повелевание сработало безупречно. Разум девушки уже не защищала пелена веры, дарованная демоном-покровителем, и он был полностью открыт к внушению.

— Спать! — громко скомандовал вампир, поймавший взгляд Ловетт. Очи женщины послушно сомкнулись, и она, свернувшись калачиком, легла на полу и засопела…

— А теперь — за дело. Закрыв дверь и привязав девушку к креслу, Юстиниан перешел к весьма необычному занятью. Род Верум Патрэнтур, к которому он принадлежал, кроме доставшийся им в наследство от демонов магии, славился и еще одной родовой способностью: умением изменять и извращать плоть, придавать ей любые формы. На конкретном примере это означало, что имея достаточно времени, вампир мог полностью скопировать облик убитого им демона, чем он собственно и занялся. Техника Повелевания, освоенная многими высшими вампирскими родами давала немалый простор для действий над человеческим разумом и это Юстиниан также учел. Он сделал все, чтобы его будущая подопечная навсегда осталась с ним. По крайне мере, до его окончательной смерти. А это уже не мало.

Воссоздание внешности заняло несколько часов: перестройка костей, структуры лица, перетяжка жил и самое сложное — копирование речевых связок. Вампир, словно скульптор менял свой образ, будто лепя его из обыкновенной глины. Конечно, долго ему продержаться было не суждено, но этого и не требовалось. Нужна была всего одна ночь. Эта ночь.

Закончив копирование образа Суинни, уже не седой вампир, держась за левое плечо, устало присел на деревянный стул. Присел с целью подумать и перевести дух.

— Все-таки это было слишком опасно. Я недооценил своего соперника. Непростительная ошибка. Старею. Теперь с неделю минимум отлеживаться придется с такими-то ранами…

Окончательно изуродовав тело брадобрея, и оставив на его шее характерный порез, вампир скинул Суинни вниз. В то отверстие, куда обычно отправлялись жертвы самого Тодда. После этого Юстиниан привел девушку в чувства и, не давая ей вымолвить ни слова, поцеловал в лоб и попросил смотреть прямо в глаза. Пелена снова окутала сознание Ловетт, и факты начали меняться в нем как по мановению волшебной палочки…

Неизвестно, что случилось дальше, но…

Внезапно все закрутилось, и картина волшебным образом преобразилась. Каморка сменилась комнатой, а кресло — красивым обеденным столом. В белом, праздничном фартуке, Ловетт подавала приготовленные ею котлеты. Котлеты из мяса ее любимого Тодда. За столом же, в облике Суинни, сидел и наблюдал за всем происходящим вампир. Именно ему так заботливо несла котлеты милая девушка.

Когда порции были разложены, слово взял Юстиниан:

— Этот тост за вечность и за все, что в ней нам предстоит!

В бокалах была налита кровь вампира и, вкусив ее, девушка непроизвольно привязалась к ненавистному монстру. Несильно, но все же привязалось. Первая ступень оков крови незамедлительно обрела свою силу. Попробовав же котлету, Ловетт в единый миг вспомнила и осознала все.

Все события этого кровавого вечера проносились будто бы прямо перед глазами девушки. Вампир поделился с ней и своими воспоминаниями: воспоминаниями о том, как убил демона, как скопировал его личность и, конечно же, как с заботой помогал готовить злосчастные котлеты из ее любимого Тодда.

Именно так был запрограммирован гипноз, внушенный техникой Повелевания. Эмоции разрывали женщину изнутри: она хотела убить себя, убить вампира, и хотела убить, уничтожить весь мир, просто за то, что он посмел такое допустить. Схватив вилку со стола, в безрассудстве женщина бросилась на Юстиниана, но ее простым, человеческим рефлексам было безнадежно далеко до навыков многовекового монстра.

Стремительно поднявшись со стула, вампир одним легким движением правой руки схватил набросившуюся на него девушку за горло, поднял ее корчащееся в бессилии тело над полом и произнес:

— Я дарую тебе целую вечность на исполнение всех желаний. Да, возможно ты убьешь меня в конце этой вечности. Но перед этим мы все-таки ее проживем!

Монстр вцепился клыками в шею женщины и начал жадно пить ее кровь, пока та не побледнела и бездыханно не упала на пол. Затем он надкусил свое запястье, и из него тонкой струей потекла алая вампирская сущность. Витэ. Всего несколько капель крови Юстиниана упало на язык девушки, и этого было достаточно…

— Сандра Ловетт. Отныне и навсегда ты — мое дитя! Отныне и навсегда ты — представитель великого рода Верум Патрэнтур. Пробудись!

На несколько мгновений в обеденной комнате повисла гнетущая, гробовая тишина…

Затем же: не дыша, но будто бы в отчаянном вздохе, словно пытаясь захватить такой необходимый, последний глоток воздуха, женщина прогнулась на руках вампира. Ее лицо поглотила бледная, безликая маска ужаса, а безумные карие глаза смотрели вдаль: они пронзительно и безысходно глядели в темноту, из последних сил пытаясь найти там ответный взгляд, живой взгляд и…

— А-ааа!!! Братик!!! Это она! Точно она!

Эмили, вся в слезах, сидела прямо посреди спальни. Перед ней, на листе ватмана, во всей красе была изображена последняя сцена. В дрожащей руке девочка держала кисть. Юная прорицательница словно лично пережила весь случившийся ужас и сейчас находилась в шоке. Услышав громкие крики, в комнату забежал ее названый брат.

— Что такое?! Опять видения?

Утирая слезы и заикаясь, девочка ответила:

— Д-да, С-сэби. З-звони, т-тому дяде магу. С-следователю. Я знаю, кто такая Д-джэк Потрошитель — это, это Сандра Л-ловетт.

— Ох…! Ох, и умеешь ты удивить. В общем, ладно, успокойся, Эми, я рядом. Все будет хорошо. Уже звоню. А ты вспоминай подробности и переставай дрожать, я же знаю, ты сильная девочка! Крутая! Да, сестренка? Расскажешь мне, что там произошло такого?

— Конечно, расскажу. Но, грустно все это и жестоко… Очень грустно и очень жестоко… Брат. М-мне, мне плакать хочется…

Девочка всхлипнула и прижалась к груди Себастьяна. Юноша обнял ее, а затем, как и обещал, набрал номер Алексея Ларина…