Каратель из погибшего клана

Глава 8

Российская империя. Особняк Стронских недалеко от Нижнего Новгорода.

— Ты мне расскажи всё в подробностях, как это произошло? — проговорила Мария, внимательно смотря брату в лицо. Константин всячески от нее отмахивался, желая переключить тему.

— Да никак. Михаил зашёл внутрь твоей комнаты, а нам сказал не заходить.

— Ну, дальше, что было? — спросила она.

— Тебе интересно узнать продолжение?

— Да интересно! Ну что дальше было, говори! — крикнула она и слегка ударила брата рукой по спине. Он только сильнее рассмеялся и откинулся в кресле.

— Да ничего. Вошёл и пропал. Мы уже думали, что его призрак съел. Потом, через какое-то время, яркое свечение красного цвета. Я подумал, что Строгонова больше нет, и открыл дверь, ворвавшись с пистолетом. Он стоит посреди твоей комнаты, целый и живой.

— Вот это Строгонов, — проговорила задумчиво Мария. Она посмотрела в потолок и откинулась на спинку стула.

— Ты что, влюбилась? — засмеялся Стронский.

Он знал свою сестру с детства и мог по выражению лица определить, что она чувствует. В основном он видел раздражение и усталость. Такую задумчивость и мечтательность он видел впервые. Первая мысль была: она влюбилась. Это его развеселило, и Мария посмотрела на него строгим взглядом.

— Я! — возмутилась Мария.

— А что, он неплохой жених, но бедноват. Я слышал, его род погряз в долгах.

— Я больше не хочу с тобой разговаривать, Стронский, — сказала Мария и резко встала с дивана. Она направилась к выходу, но брат её остановил.

— Я, кстати, Михаила пригласил на бал к нам в особняк. Но жаль, что ты его не увидишь, — засмеялся Константин.

— Это почему?! — воскликнула Мария, покраснев от его слов.

— Ты, правда, думаешь, что отец, после того, что с тобой произошло, куда-то тебя отпустит? Мария, ты правда настолько наивна? Теперь тебя минимум месяц будут держать взаперти здесь. Месяц!

Лицо Марии залилось краской, и она громко хлопнула дверью. Стронский рассмеялся и достал телефон. Он знал, что сегодня в городе шла крупная игра, её ни в коем случае нельзя было пропускать.

Нижний Новгород, особняк Строгонова.

Моё утро началось с раннего звонка. Я еле смог себя заставить дотянуться до телефона и посмотреть, кому я нужен в такое раннее время.

План не брать телефон провалился. Я, видимо, кому-то очень сильно понадобился, и он не собирался отставать от меня ни на минуту.

Да кому я, чёрт возьми, нужен? Я дотянулся до телефона. На экране высветилась фамилия Гудков. Тебе чего надо утром? Я нажал на зеленую кнопку и громко произнёс:

— Алло!

— Привет, — раздался в ухе его радостный голос, будто произошло что-то невероятное.

— Привет, — сказал я и опустил голову на подушку.

— Слушай, я тебе ведь звоню по делу, у тебя есть костюм, — проговорил он.

— Не знаю. Что-нибудь поищу в гардеробе, — ответил я, смотря на свой шкаф, который стоял прижатый к стене.

— Да ты что! Мы идем на бал, там весь город будет! Надо выглядеть на все сто процентов! И поискать в шкафу точно не прокатит, ты меня слышишь?

— Слышу, — проговорил я, желая спать, чем думать о том, что у меня в гардеробе.

— Так давай сегодня вместе съездим в одно место. Мой отец помог одному хозяину магазина, вернуть землю. Ну не суть, у него лучшие костюмы в городе, ты понимаешь? И он обещал нам подобрать самый лучший. Ну что, поедешь?

— Поеду, — согласился я, понимая, что в этом мире, как и в моём, встречают по одёжке, а провожают по уму. Это правило работало отменно, поэтому не стоит от него отступать.

— Хорошо, я за тобой заеду, заранее позвоню, — сказал Гудков.

Он наконец-то отключился, и я попытался уснуть. Но сон не шёл, это уже было бесполезно после его звонка.

Я решил встать и сообщить Насте, что проснулся, и перекусить её великолепной яичницей. Но, выйдя в коридор, вместо Насти я встретил Марию Фёдоровну, которая, к моему удивлению, пребывала в хорошем расположении духа.

При виде меня ее лицо даже не исказилось. Хотя она прищурилась и присмотрелась:

— И куда ты собрался в такую рань? И вообще, ты шатаешься по городу неизвестно где, приходишь поздно. Вчера пришёл чуть не к утру. Где ты бываешь? Ты, кстати, не забывай, что я твой опекун, за тебя отвечаю я. Если что-то с тобой произойдёт, в первую очередь спросят с меня, ты понял? Я обязана знать, где ты находишься.

— Не переживайте, со мной ничего не может произойти, и с вас точно никто не спросит, — ответил я, и взгляд мой уже рыскал в поисках Анастасии. Мне ужасно хотелось её яичницы, а не слушать эту тётку, которая решила до меня докопаться.

— Тебе, Михаил, не кажется, что ты слишком рано повзрослел, а? Какой ты концерт устроил, когда к нам пришли уважаемые люди! Я не поставлю подпись на договоре! Ты вообще понимаешь, как ты меня опозорил, или нет?

— Я вас не позорил, а выразил своё мнение, — ответил я тетки.

— Да, откуда ты найдёшь столько денег, ты не подумал? — спросила тётка, брыжи слюнями. Так себе зрелище, и смотреть на него мне явно не хотелось.

— Ваши долги оплачивайте сами, — сказал я спокойно и стал выискивать взглядом Настю. Может, она выскочит из какой-нибудь комнаты?

Тётка теперь насупилась, видимо, я испортил ей хорошее настроение. Она проводила меня явно недовольным взглядом. Я спустился в столовую, где на меня удивлённо посмотрела Настя, явно не ожидая столь раннего моего пробуждения. Видимо, я умею удивлять людей.

Ей ничего не пришлось говорить. Она лишь кивнула и произнесла:

— Здравствуйте, господин, — и моментально пропала на кухню, где я уже услышал разогревающуюся сковородку и шум разбитых яиц.

Хорошо, осталось только дождаться. Настя и правда готовила безупречную яичницу, и причём каждый раз использовала для этого разные рецепты. Вначале она мне приготовила на сале, потом на сливочном масле. Что будет в этот раз, для меня было самым настоящим сюрпризом.

В этот раз она меня снова удивила: яичница с беконом и помидорами, всё это она аккуратно положила на большую тарелку и украсила укропом. Рядом — тосты и несколько сортов сыра, аккуратно нарезанные её рукой, и всё приготовлено в лучшем виде.

Завтрак был отменный, при условии, что мне никто не мешал им насладиться. Тётка после нашего общения куда-то пропала, наверно, ушла в свою комнату и там долго злилась.

Дядя ещё спал, он не привык вставать рано и появлялся только после обеда, если только не собирался на охоту.

Я бросил в рот последний кусок яичницы и вскочил из-за стола. Сегодня мне надо было купить себе приличный костюм и подготовиться к балу.

С этой мыслью решил набрать Гудкова, что не тянуть время? Съездили и всё. Он, к моему удивлению, уже был готов. Взяв телефон, он что-то сказал Вере.

— Да, — крикнул он в трубку, ожидая от меня ответа.

— Ну, ты едешь? Я готов, — сказал я, ожидая его ответа.

— Поехали.

Такси, как и обещал Сергей, вызвал он. Мне оставалось только дождаться, когда он приедет и заберёт меня. Но моё ожидание прервал дядя, который появился в своём бархатном халате и посмотрел в мою сторону. Неожиданно, видимо, он проснулся раньше.

— Ты уже куда-то собрался? — спросил он, продирая глаза.

— За новым костюмом.

— Костюмом? — удивился дядя. Он окинул меня взглядом, не веря, что мне вдруг понадобился новый костюм.

— У Стронских бал, слышали? Вот я и рассчитываю его посетить.

Лицо дяди изменилось ещё больше. Я знал, что его не пригласили, ему там точно нечего делать. Но дядя от услышанной новости замешкался на месте, склонил голову и ушёл, пока не пропал из поля моего зрения.

Хорошо, если честно, я не сильно расстроился.

Сергей приехал вовремя, по крайней мере, как и обещал. Я увидел его счастливый взгляд, и он начал махать из машины, когда подъезжал ко мне.

Я сел в машину, и посмотрел на таксиста, полного мужчину, который дождался, пока мы поедем дальше.

— Везите нас к магазину Костальского. Так зовут папиного клиента. Отец рассказывал, как они с сестрой делили этот магазин.

— Что с моим делом? — спросил я его.

— Все хорошо. По крайней мере, отец сказал, что если комиссия вынесет решение, он его приостановит.

Такси припарковалось рядом с большим зданием в центре города с огромными витринами, где висели мужские костюмы.

— Вообще мне костюмы шьют на заказ, но у нас времени в обрез, — проговорил Сергей, когда мы вышли из машины.

Гудков не обманул. Хозяин с улыбкой до ушей ожидал нас у дверей.

— Прошу вас, дорогие мои гости! Я так счастлив, что вы посетили мой магазин, — проговорил хозяин, окружённый несколькими молодыми продавщицами. Костальский, видимо, тщательно подбирал продавщиц, отдавая приоритет размеру груди.

Я среди них выбрал с классными бедрами, она в ответ мне улыбнулась. Тянуть не имело смысла, и мы перешли к одежде.

Костюмы были действительно высокого качества, сразу видна была рука мастера. Я выбрал самые интересные, которые идеально на меня сели. Хозяин не соврал, у него действительно были отличные товар. По словам Гудкова, Костальский сам тщательно выбирает ткань и следит за модой. Поэтому все его вещи сшиты по высшему разряду.

В этом я не сомневался.

Я выбрал один костюм, который обошелся в хорошую сумму. Девушка аккуратно запаковала его и дала чёрный пакет с золотыми буквами — фамилией мастера. Гудков, в отличие от меня, никак не мог выбрать, пока не увидел меня готовым и не ткнул в один из костюмов.

— Теперь мы готовы идти на бал! Кстати, Стронский созвал буквально весь город. Куракин тоже там будет, он придёт обязательно. Посмотришь на него.

— Я уже видел, ничего примечательного, — сказал я.

— Ну и как тебе первое впечатление? — спросил меня Гудков.

— Слишком жадный, — ответил я.

— Это точно.

Мы ещё заскочили в ресторан, со слов Гудкова, здесь готовили лучшее мясо в городе. Он не обманул, огромный кусок жареного мяса с луком и различными соусами и, правда, был отменным, мясо буквально таяло во рту. Впрочем, времени не было на кулинарные изыски, и я отправился домой. Мои мысли теперь были настроены на интернет, где я убил всё оставшееся время.

Перед тем как закрыться у себя в комнате, я сказал Насте, чтобы она подготовила мне ужин и еще спросил:

— Где тетка?

— Мария Фёдоровна уехала в магазин за покупками вместе с дядей, — ответила Настя.

Она опять поехала тратить отцовские деньги. Хотя сама кричит на каждом углу, что у неё огромный долг. Ну ничего, скоро для неё всё закончится в один момент.

Я плотно закрыл дверь и стал пристально искать информацию о Куракиных, попутно отвлекаясь и заполняя пробелы в политике и, главное, в магии.

Магия этого мира была интересной и не носила массового характера. Редко даже у аристократов кто-то обладал какими-либо способностями, как я понял по своему дяде. Теперь понятно, почему они мне устраивали проверки, не до конца веря, что я обладаю магией.

Потом я устремился в изучение истории — обожал эту науку. Изучая страны и народы, я получал удовольствие. История была тут схожей с нашей, ну практически.

Меня несколько раз прерывала Анастасия, принося мне еду, которая была отменной. Как она все успевала. На Насте висело множество дел, она готовила, убиралась и к моему удивлению, справлялась. Хотя и получала упреки со стороны Марии Фёдоровны, которой вечно что-то не нравилось.

В этой суете время пролетело слишком быстро, я не заметил, как за окном практически стемнело. Уже наступила глубокая ночь, и пора было ложиться спать, чтобы завтра быть готовым.

Я открыл дверь своей комнаты и решил спуститься вниз, чтобы поразмяться. Но увидел свет в коридоре, который меня заинтересовал.

Свет горел из тетушкиной комнаты, и я решил посмотреть, чем она там занимается в такое позднее время. Пройдясь по коридору, я остановился у её двери, которая была приоткрыта. Тётка даже не удосужилась закрыть её, надеясь, что их разговор не будет подслушан.

Я прислонился к стене и услышал её голос. Она разговаривала с дядей. Точнее, они вместе пили — я слышал, как постоянно звенели бокалы, и тётка вспоминала свою молодость и то, что была на грани разорения. Впрочем, с её безумными тратами и желанием жить красиво, у неё всегда были только долги.

Они с дядей, два сапога пара. Все деньги, которые им достались по наследству, они спустили, соревнуясь, кто это быстрее сделает. Тётка тратила быстро и глупо. Дядя тоже не отличался экономией.

Теперь понятно, почему они после смерти отца моментально переселились сюда. Тётка, в отличие от дяди, особняка не имела. Ей досталась квартира в Самаре, которую она из долгов обменяла на другую меньшую площадью зато с хорошим видом.

Эти истории мне были неинтересны, я решил пойти дальше, пока не услышал голос тётки:

— Ну, практически всё готово. Скоро ещё немного, и мне разрешат продать все земли без подписи твоего любимого племянника, — сказала она и засмеялась.

И тут я понял, что удачно зашёл к ним. Мне пришлось приблизиться, чтобы рассмотреть моих родственников-заговорщиков. Было интересно посмотреть на них, как они радуются своей мнимой победе. Но мешать и тем более выдавать себя я точно не собирался.

Я решил послушать, что они ещё расскажут, и сделал несколько шагов к открытой двери. Тётка полулежала на диване, поставив на стол бокал. Дядя сидел на огромном чёрном кресле, поставив ноги на удобный пуфик.

Настроение у обоих было отличное, я даже им позавидовал: вот так уселись и решили меня обсудить.

— Уже почти всё готово? — Проговорил дядя, внимательно наблюдая за тётей.

Тётя решила достать со стеклянного столика, стоявшего посредине, виноград и потянулась за ним, как диван под ней заскрипел.

— Готово. Куракин сказал, ещё несколько дней, чтобы доделать документы. Вообще, мы должны быть благодарны, что в какой-то момент появился этот Куракин, — проговорила тётя, жуя виноград.

— Это чем мы должны быть благодарны? Он нас с тобой обдерет до последней нитки. Даже если в этих землях ничего не найдут, они стоят гораздо больше денег, чем они нам с тобой предлагают. Он просто нас дурит.

Она усмехнулась и посмотрела на него. Её рука снова потянулась к винограду, и она оторвала пару ягод.

— Ты, наверное, забыл про свои долги. Сколько ты оставил долгов? Мне тебе напомнить?

— Не так много, — резко отозвался дядя и впился в бокал.

— Не много? Ты просадил все деньги, которые тебе оставил отец! Твой дом на главной улице у тебя отобрали, когда ты полностью всё проиграл в карты! Ты игрок, который не может остановиться вовремя! Вот ты кто.

— Ты сколько должна денег! Тебе напомнить? Сколько ты задолжала Куракину? Он ведь специально выкупил все наши долги, — сказал дядя.

— Тебе не всё равно? — закричала тётя, явно теряя самообладание. Она не любила, когда что-то шло не по её плану.

— Всё равно, — честно признался дядя и повесил голову.

— Послушай, мы с тобой уже всё давно решили, зачем десять раз повторяться? Продаём эти земли, поместье остаётся за мной, ты уезжаешь или остаёшься со своей долей. Никому больше не должен, расплатишься, и всё. Можешь уехать во Владивосток, как ты мечтал, и купить там небольшой дом на море. Твои мечты исполнятся через несколько дней.

— Ты не понимаешь, Мария! Эти земли — родовые, отцовские! Их нельзя просто так продавать!

— Да хватит! Куракин сказал, что твой брат сам собирался их продавать, только в последний момент что-то пошло не так.

— Куракин врёт, Рома никогда их не продал, особенно Куракину. Хотя, если бы тот не предложил взамен ему что-то стоящее…

— Хватит, практически всё готово! Я своё дело сделала, поплакалась в имперской канцелярии, осталось только оформить документы, и всё! Мне поверили! Конечно, Куракин помог, — проговорила тётя и махнула рукой.

— А что мы будем делать с сыном моего брата? — спросил дядя.

— С кем? — завопила тётя, явно не понимая, про кого он спрашивает.

— С Михаилом. Что делать-то будем?

— Ничего.

— Я вот думаю, Мария, что мы с тобой самое важное упускаем из виду. Как бы нам потом это всё боком не вышло. Ты только думаешь про земли и как это всё провернуть, а про мальчишку ты ни грамма не подумала! Он очень, Мария, на самом деле опасный, — сказал дядя и посмотрел на Марию Фёдоровну.

— Он остр на язык. Конечно, после того, как он ночью пропал, здорово изменился. Я даже его не узнала. Но ничего не меняет — он молокосос. Мы его как-то прижмём, только попозже. Нам главное сейчас дело одно провернуть, — сделала заключение тётя.

Дядя тяжело выдохнул, видимо, решался на что-то важное, но никак не мог собраться. Мне самому стало интересно, что дядя хочет сказать.

Но дядя тянул, а я этого не любил. Он посмотрел на тётю, которая сама удивлённо стала смотреть на него, и в итоге не выдержала эту тишину и спросила его:

— Ты чего молчишь?

— Помнишь, когда он поздно пришёл? — начал дядя.

— Ну конечно, помню! Шатался черт знает где.

— Короче, в этот день его должны были убить.