Каледор

И все же напор атаки эллирионцев спадал. Окруженный толпой визжащих каиниток с отравленными клинками, Финудел потерял из виду их предводительницу. Он ни на миг не опускал магическое копье, отгоняя обезумевших дикарок.

Каинитская ведьма-предводительница появилась слева, прыгнула на чьего-то коня, сделав сальто в воздухе, и ее клинки оставили на груди всадника красный разрез. С невероятной ловкостью и чувством равновесия она перепрыгнула на другого коня, отрубила голову другому рыцарю и дальше двинулась прыжками с лошади на лошадь, оставляя за собой упавшие тела.

Битва разделила Финудела и Атиель. Он глянул через плечо, с облегчением увидел, что сестра еще сражается, и меч ее поднимается и опускается сверкающими дугами, прорубаясь сквозь толпу каиниток. Ударом сапога в лицо отшвырнув прыгнувшую к нему Невесту, князь направил коня к жрице, убившей стольких его воинов.

Она казалась одержимой, не обращала внимания на раны и порезы на теле. Предводительница каиниток вертелась и скакала, подсекая лошадям ноги и рубя их всадников. Она дралась со странной дикой грацией, ни на миг не останавливаясь, и каждое ее движение приносило верную смерть.

Каинитка не обратила внимания, когда Финудел вырвался из гущи схватки и опустил копье. Прошептав команду коню, он пустил его галопом, нацелив Мириалит на голую спину.

Внезапно на князя упала чья-то тень и его охватил холод. Донеслась жуткая вонь, лошадь в ужасе встала на дыбы. Повернувшись, князь успел увидеть, как вокруг его тела смыкаются когти массивной лапы.

Скрежет разрываемого металла и предсмертный крик эллирионского князя были заглушены ревом Сулех. Малекит взмахнул мечом, и лавина огня сорвалась с клинка, окутав летучих рыцарей. Хвост Сулех сбивал всадников десятками, крушил тела, протыкал костистыми шипами. Облако ядовитого газа вылетало, бурля, из драконьей пасти, ослепляя эльфов и коней и разъедая металл.

Рыцари в ужасе бежали от Короля-Чародея, их панические крики казались ему приглушенными. Он еще пустил магического огня им вслед, сжигая коней и заживо запекая в броне всадников.

Когда Сулех бросилась за убегающими эллирионцами, Малекит увидел, что несколько сот всадников в бегство не обратились. И во главе их была золотоволосая княжна, лицо ее стало маской ненависти. Подняв меч, она дала сигнал к атаке.

Дернув поводья, Король-Чародей направил Сулех к приближающимся летучим рыцарям. Застучали копья в чешую Сулех. Она махнула передними когтями, обезглавив и выпотрошив десятки эллирионцев.

Княжна не попала под удар когтей, и ее клинок оставил на передней лапе Сулех кровавую борозду.

Малекит извернулся, ожидая, когда княжна появится из-под туши драконицы. Сулех зашипела от боли и пошатнулась. Показалась княжна с окровавленным мечом, а из черного подбрюшья дракона струилась кровавая жижа.

Сулех ударила хвостом, попала по коню княжны, превратив животное в кровавую кашу с переломанными костями. Княжна взлетела в воздух и тяжело рухнула, левая нога оказалась вывернута. Малекит набрал темной энергии, готовясь пустить вспышку огня и добить эллирионку, но тут его внимание привлекло движение наверху — какое-то пятно, быстро приближающееся к нему на фоне облаков. Он глянул вверх — массивный красный дракон летел к нему, а на его спине — эльф в золотой броне.

— Наконец! — сказал Король-Чародей, тут же забыв про Атиель. Он возвысил голос, металлическим ревом перекрывая грохот битвы. — Ко мне, Имрик! Ко мне!

Черный дракон Малекита взлетел навстречу Королю-Фениксу. Каледор едва удержался в седле-троне, когда два титанических зверя налетели друг на друга свирепым вихрем клыков и когтей. Маэдретнир обдал противника огнем, и Королю-Фениксу послышался насмешливый хохот Малекита.

Звери оттолкнулись друг от друга и стали кружить, выбирая момент для нападения. Из обоих драконов хлестала кровь. Каледор приготовил пику для следующей атаки, метя Малекиту в грудь. В его мозгу горела, вертясь и извиваясь, руна на щите Короля-Чародея.

Кровавый символ, Истинное Имя Каина, лупило Каледора какофонией войны, рот заполнился вкусом крови.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от действия жуткой руны, Каледор увидел, что Малекит уже почти над ним. Он взмахнул пикой, а Маэдретнир ушел вправо. Сияющее острие оставило рану на боку черной драконицы, пролетевшей сверху.

Она резко обернулась, чуть не схватив челюстями Маэдретнира за хвост. Дракон нырнул, уходя от нападения, подставив Каледора когтям твари. Тот успел выставить щит. Алмазной твердости когти рванули его поверхность, полыхнула защитная энергия.

Планируя к земле, драконы снова сблизились. С меча Малекита спрыгнул огонь, затрещал вокруг Каледора. Заговоренная броня защитила Короля-Феникса, синее пламя миновало его, не причинив вреда. Маэдретнир схватился с черной драконицей, заметались длинные шеи. Звери искали шанса вонзить в противника клыки.

Дергаясь, извиваясь, драконы спускались, сцепившись зубами и когтями. Каледор отставил пику и обнажил Латраин, Король-Чародей выхватил Авануир, и мечи их встретились в треске молний и синего огня. У Каледора онемела правая рука, и лишь с трудом он сумел удержаться в седле во время следующей атаки, отбив в сторону клинок Малекита, устремившийся к его голове.

Драконы, терзая друг друга, о всадниках не думали. Каледора бросало из стороны в сторону в битве Маэдретнира и его противницы, в хлопанье крыльев и свисте хвостов. Малекит рукой со щитом вцепился в железные поводья, от его брони шел дым и пар.

Король-Феникс и Король-Чародей встретились взглядами. Глаза Малекита были как бездонные ямы, полные черным огнем, они высасывали из Каледора жизнь. Вспыхнул сиянием саферийский амулет, висящий на броне Каледора, отталкивая чародейство Малекита. И снова сблизились два дракона, и снова Каледор отразил удар Авануира.

Вокруг продолжал кипеть бой. Драконы в своей ярости топтали врагов и друзей, не разбирая, каинитов и эллирионцев, Белых Львов и наггароттов.

Каледор не сводил взгляд с Короля-Чародея, ища возможности нанести удар. Когда черная драконица отпрянула от атаки Маэдретнира, он такую возможность увидел. Меч его врезался в плечо Короля-Чародея, вошел глубоко под скрежет разрываемого металла. Волна энергии плеснула по руке Каледора, мучительной болью отозвавшись во всем теле.

Сулех, изловчившись, сомкнула когти на шее Маэдретнира, и красный дракон взревел от боли. Щелкая зубами, он схватил ее за крыло, прокусил кость и сухожилие, и наконец черная драконица в судороге разжала хватку. У Маэдретнира из шеи хлестала кровь, красный дракон попятился, оставляя на взрытой земле алый поток.

Король-Чародей дернул цепь поводьев своей драконицы, и зверь прыгнул на Каледора. Она схватила его за правую руку, в заговоренный итильмар с треском вошли зубы. Рука у Короля-Феникса и без того онемела от боли, и Латраин выпал из разжавшихся пальцев. Ремни привязи трона разошлись, и когда черная драконица мотнула головой, Каледор упал с трона на землю.

Тяжело дыша, он вскочил, ища глазами Латраин. Увидел блеск металла на травяной кочке, бросился туда, протягивая руку, но тяжелый удар в спину сбил его с ног, подбросив в воздух. Король-Феникс рухнул среди тел убитых эллирионцев, оказавшись лицом к лицу с мертвым Финуделом.

Лежа на животе, Каледор почувствовал, что земля дрожит, и перевернулся на спину, приготовившись увидеть нависшую над ним драконицу.

Но ее не было. Малекит дергал железные поводья, стараясь направить зверя к Каледору. Драконица упиралась, желая преследовать Маэдретнира, который отступал, тяжело хромая, и на его боках кровоточили рваные раны. Сулех выглядела не многим лучше: крылья разодраны, на морде и на шее следы от когтей и клыков.

Воля Короля-Чародея победила, и голова драконицы повернулась к упавшему Королю-Фениксу. Хлопая рваными крыльями, она рванулась вперед, распахнув пасть и капая кровавой слюной.

Каледор глянул в остекленевшие глаза дракона, увидел в черных шарах свое отражение. Читать там было нечего — только глухой холод. Послышался торжествующий смех Малекита.

Внезапно Каледора накрыл топот копыт. Рядом с ним пролетел эскадрон рыцарей, некоторые перепрыгивали на конях прямо через распростертого Короля-Феникса. В чешую дракона ударили пики, взревел огонь с меча Малекита.

Когда пролетели последние, Каледор заметил, что они одеты в цвета Титраина. Отбросив сломанные пики, они выхватили сверкающие мечи и стали скакать вокруг черного дракона, тыча клинками ему в бока. Драконица отбивалась, придавила одного рыцаря когтистой лапой, раздавив коня со всадником, потом схватила другого.

Каледор попытался встать, но из правой ноги в спину стрельнула боль. Он упал на бок, уйдя руками в раскисшую от крови землю. Глянув вниз, он увидел, что нога у него вывернута, броня раздавлена и разорвана. Подавив боль усилием воли, он сел, чтобы видеть, что происходит.

Битва все еще была в полном разгаре. В небе драли друг друга драконы и мантикоры. Заклинания разрушения и защиты пылали в воздухе, визг болтов и стрел терзал уши. Все еще бурлящая туча демонов дергалась в небе, булькая и кипя инфернальной энергией. Сцепились в схватке роты копьеносцев, шум боевых кличей сливался со звоном металла, земля дрожала под копытами атакующих коней и сапогами тысяч воинов.

Каледор пополз по окровавленной траве, прислонился к телу лошади Финудела. Посмотрев на Малекита и черную драконицу, он увидел, что более половины рыцарей Титраина убиты, а тварь и ее хозяин живы.

У него на глазах Сулех выхватила Титраина из седла. Князь осыпал ее морду дождем ударов, оставляя на чешуе рубцы. Потом челюсти сомкнулись, и обмякшее тело Титраина повисло на клыках драконицы, когда она открыла пасть, чтобы выпустить еще одно облако ядовитого пара.

Гибель князя подорвала дух рыцарей. Они бежали, а Малекит снова направил Сулех к Каледору, хотя драконица желала преследовать отступающих. Уступая настоянию всадника, она сделала три шага к Каледору, из десятков ее ран лилась кровь. Король-Чародей ехал с поднятой рукой, Авануир показывал в небо.

Король-Феникс почувствовал, как его заполняет странное тепло. Мир вертелся перед глазами, полуослепленными садящимся за спиной Малекита солнцем.

Ему показалось, что в лучах солнца он видит кого-то — гибкую эльфийку с волосами из плюща и глазами из цветов. Она плыла к нему в сиянии золота и зелени, ноздри его почуяли запах травы и деревьев.

— Победа будет твоей, Каледор, — сказало видение. — Тебе нужно лишь протянуть руку и взять ее.

Король-Феникс глядел на Малекита, ожидая смертельного удара. Король-Чародей будто застыл, как и вся битва. Ничего не было слышно, кроме вздохов ветра в деревьях и потрескивания сучьев на ветру.

Дева поглядела направо от Каледора и улыбнулась. От этой улыбки волна силы прошла по телу Короля-Феникса, изгоняя усталость и боль.

В громоподобном треске вернувшихся звуков видение исчезло. Каледора обдало зловонным дыханием дракона, по коже побежали мурашки. Почти бессознательно он протянул руку направо, куда смотрело видение, а сам не сводил глаз с Короля-Чародея.

Железная перчатка сомкнулась на рукояти копья, и его прикосновение согрело руку магией.

Драконица запрокинула голову, готовая ударить, сделала глубокий вдох. Каледор посмотрел на ее окровавленные клыки, увидел массивный раздвоенный язык, пробующий воздух.

И изо всей силы метнул копье Финудела.

Мириалит сверкнул, улетая в раскрытую пасть дракона, пробил небо и вонзился зверю в череп.

Сулех взревела и встала на дыбы, все ее тело забилось в предсмертной судороге. Железные звенья поддались, цепи сбруи лопнули. Малекита сбросило назад и влево, он свалился со спины драконицы, ударился оземь в лязге металла, пламя и пар полыхнули из его брони.

Оглушенный падением, Малекит встал на колено, отбросил щит, чтобы освободить руку. Рядом с ним, пронзительно вереща, судорожно билась Сулех. Король-Чародей остановил ненавидящий взгляд на Имрике, который полулежал, опираясь на тело лошади. Тот ответил ему вызывающим взглядом.

И в это мгновение на Малекита рухнуло тело Сулех, вдавив его в землю. Прижатый ее тушей, он пытался приподнять ее и освободиться. Авануир он бросил на землю, двумя руками сталкивая тушу, рухнувшую ему на ноги и нижнюю половину тела.

Вдруг по всему его телу прошло ощущение покалывания: касание магии. Он обернулся, ища глазами его источник.

На него надвигалась волна белого огня. Красивая, переливающаяся, как лунная дорожка на воде, с искорками золота и серебра. Он узнал это пламя. Он стоял в нем, чтобы получить благословение Азуриана. Сейчас повелитель богов снова приходит на помощь Малекиту, как помог когда-то Аэнариону.

Малекит ощутил неожиданный прилив силы и освободился наконец от тела Сулех. Он встал и повернулся к наступающему огню, раскинув руки, чтобы принять благословение Азуриана. Белое пламя трещало все ближе и ближе — прохладный ветер овевал его раскаленную докрасна броню. Когда его охватил огонь, он закрыл глаза, ожидая освобождения от муки, ставшей его спутником на двадцать с лишним лет.

Грудь и руки обожгло свежей болью, и Малекит с криком открыл глаза.

Не пламя Азуриана окружило его, но алебарды гвардии Феникса. Каждое лезвие горело огнями Азуриана, каждый удар сильнее зажигал в нем пламя, которое поместил в его тело повелитель богов.

Физическая боль была мелочью по сравнению с болью предательства. Под алебардами гвардии Феникса, терзающими его железную плоть, Малекит внезапно вспомнил, что он не получил благословения Азуриана. Его отец не испытал те муки, что выдались ему.

Иллюзия Короля-Чародея испарилась, и он ясно увидел свое наказание. Азуриан его отверг, проклял его вечной мукой. И потрясение от этого бросило Малекита на колени вернее ударов, что сыпались на него, оставляя борозды в черной броне.

Но минута отчаяния прошла, сменившись гневом, глубоко укорененной яростью, питаемой горящим в теле огнем. Броня взорвалась пламенем, отбросив гвардию Феникса. Тела гвардейцев обугливались, их броня плавилась.

Малекит налетел на слуг своего мучителя с пылающими кулаками. Его железные руки пробивали нагрудники и отрывали конечности. Он призвал темную магию, питая ее силой уходящей жизни своих врагов, вывертывая ее для своих целей.

А еще Король-Чародей попытался затянуть магию в себя, чтобы залечить повреждения брони. Магия виляла и клубилась, но не могла войти в тело. Там, где ударили алебарды гвардии Феникса, горели золотистые огоньки, сдерживающие темную магию.

Сердце Малекита наполнил ужас. Не в силах залечить свои раны, капающие струйками расплавленного металла как кровью, он понял, что может умереть.

— Никогда! — взревел он.

И выпрямился во весь рост.

Темная магия, которую он призвал лечить свои раны, клубилась вокруг, образуя лезвия черного железа, полосующие гвардию Феникса. С последним импульсом темной магии он пустил на врага лес магических мечей, обратив противников в бегство.

Капая металлом, огнем и кровью, Малекит повернулся и побежал прочь, оставляя на траве горелые следы. Нет, он еще не умрет, не на этой жалкой пустоши, не на глазах у смеющегося узурпатора. Король-Чародей мысленно обратился к своему обручу, потянулся к магическим ветрам, хватая всю силу, до которой мог дотянуться. Над ним возникло маслянистое черное облако, полыхающее зарницами, защищающее его от преследователей. Оно росло и ширилось. Это бурлящее живое облако обрушилось на гвардию Феникса, устремившуюся за Малекитом, стало выворачивать тела и ломать кости.

Вот так Малекит, Король-Чародей, бежал с поля Маледора и вернулся в Анлек, сломленный и сокрушенный сердцем. Его гордость была попрана на этом кровавом вереске.

Морати видела, как бежал ее сын, и поняла, что они потерпели поражение, и все же она не считала войну проигранной. Они с сыном долго обсуждали самые хитроумные планы, которые гарантируют им победу. Оставив армию, она послала приказ своим приспешницам отступать, а сама повернула пегаса на запад.

Бегство Короля-Чародея — их властелина и полководца — это был удар, от которого армия друкаев не смогла оправиться. При виде этого бегства боевой дух его последователей был сломлен. Те князья и рыцари, что могли удрать, последовали за хозяином, устремившись на запад, в Анлек. Некоторые наггаротты прорывались и уходили на юг, к крепостям, охраняющим Наганар. С ними были Хеллеброн и оставшиеся каиниты.

Каледор был не в состоянии командовать армией, и преследование возглавил Дориен. Армия Короля-Феникса устремилась на запад, загоняя оставшихся друкаев в болота к северу от поля боя. В этой трясине многие друкаи утонули, увлекаемые на дно своей броней, но коварная топь остановила преследователей — всех, кроме трех уцелевших драконов и одинокого саферийца на своем пегасе.

Когда настала ночь, Дориен был вынужден вернуться к армии: оставшиеся враги растворились в темноте, а его тревожило состояние брата. Он вернулся к Королю-Фениксу и застал его в руках знахарей. Вокруг Каледора выстроились Белые Львы и рядом — безмолвные ряды гвардии Феникса.

Не было ощущения победы, не было радости меж воинами. Князья трех княжеств пали в бою с Королем-Чародеем, и их армии были подавлены горем. Эльфы оплакивали погибших: многие тысячи не вернутся домой. Сила Нагарита сломлена, но чудовищной ценой.

Ночь темнела, оцепенение у Каледора не проходило. Он отказался покидать поле боя, пока не перевяжут и не унесут других раненых, — так и сидел, прислонясь к трупу лошади Финудела, там, где убил черную драконицу Малекита.

Горели костры — поодаль от места сражения; никто не хотел глядеть на груды мертвецов. На следующий день предстояла трудная работа. Наконец Каледор позволил погрузить себя на носилки, и его уже собирались уносить в шатер, как вдруг из темноты послышался оклик.

При мерцающем свете костров виднелись неясные фигуры, в плащах с капюшонами они маячили на краю поля зрения. Каледор услышал, как один из несущих его прошептал:

— Духи друкаев! Даже после смерти они преследуют нас.

— Ошибаешься, — донесся голос из темноты.

Из тени выступил эльф в черном, Белые Львы подняли топоры. Эльф отбросил капюшон и оказался Алит Анаром.

— На Маледоре еще остались живые наггаротты, — сказал Король Теней.

— Ты опоздал, — ответил Каледор.

— К твоей битве? — спросил Алит с ноткой презрения. — Я тебе говорил, что не сражаюсь за Короля-Феникса.

— Чего ты хочешь? — спросил Каледор. Боль и усталость отбивали всякую охоту спорить.

— Чтобы ты ушел из Нагарита, — ответил Алит. — Ты незваный гость в моих землях.

— В твоих землях?! — рявкнул Дориен, и рука его дернулась к рукояти меча.

Движение Алита было неуловимо. Секунду назад он стоял, скрестив руки на груди, и вдруг у него в руке оказался серебряный лук, стрела смотрела в горло Дориена.

— В моих землях, — повторил Король Теней. Он обращался к Каледору, но взгляда не отводил от Дориена. — Твой лагерь окружен тремя тысячами моих воинов. Если кто-то из вас поднимет против меня оружие, они вас перережут.

Каледор посмотрел в глаза Алита и решил, что это вряд ли пустая угроза. Махнул рукой Дориену, чтобы тот унялся.

— Малекит жив и Морати тоже, — сказал Король-Феникс. — Я должен взять Анлек и закончить работу.

— Свою часть ты сделал, — ответил Алит. — Оставшееся — дело Нагарита, и никого другого.

— Тебе понадобится моя помощь, — сказал Каледор.

— Мне она никогда не была нужна, — возразил Алит. — Я не желаю тебе зла, но, если ты пойдешь на Анлек, я вынужден буду тебя остановить. Дальше в дела наггароттов не вмешивайся. Когда с Малекитом и Морати будет покончено, я дам тебе знать.

Каледор глядел на юного Короля Теней и видел его целеустремленность и искренность. Король-Феникс знал, что теневая армия его не сможет остановить, и Алит тоже этого не знать не мог. Но это нисколько не придавало привлекательности перспективе новой битвы. Друкаи пытались разбить Анаров более двадцати лет — каков шанс, что у него это получится?

— Я даю тебе свое согласие, — сказал Каледор. — На данный момент. Позволить Малекиту перегруппироваться нельзя. Весной я вернусь с армией в Нагарит, чтобы закончить дело — если ты его к тому времени не закончишь.

— Ты подчиняешься приказам этого наггароттского щенка?! — возмутился Дориен, делая шаг вперед.

— Дориен, замолчи! — прикрикнул на брата Каледор.

— Слушай брата, Дориен, — сказал Алит. — Твой язык доведет тебя до гибели, и не тебя одного.

Проворчав что-то неразборчивое, Дориен зашагал прочь, сделав Алиту презрительный жест.

Король Теней опустил лук, хотя стрелу с тетивы не снял.

— Благодарю тебя, — сказал Алит. — Сейчас я уйду, но знай, что мы наблюдаем. Когда похороните мертвых, идите на восток.

Каледор ничего не ответил. Король Теней ушел в темноту, слившись с ночью. Каледор подождал, пока часовые у границ лагеря не доложили, что теневая армия ушла.

В душе он знал, что Алит свое обещание выполнить не сможет. Даже при почти уничтоженной армии Нагарита Анлек не станет легкой добычей. Малекит и Морати никогда не сдадутся.

Однако сейчас не время было затевать новую битву. Король-Феникс даст Алиту шанс попытаться и потерпеть неудачу и вернется с армией весной закончить эту войну навсегда. В любом случае теневая армия ослабит противника, облегчив задачу Каледору.

Погружаясь в сон, Каледор чувствовал, как с него спадает тяжесть. Драться еще придется, но война почти закончена. Армии Нагарита если и оправятся от такого разгрома, то очень нескоро.

В настоящий момент Король-Чародей ничего сделать не сможет, последний его гамбит не удался.

Глава двадцать первая

Раскол

Тронный зал в сердце дворца Аэнариона был погружен во тьму. Освещала его лишь раскаленная броня Короля-Чародея, бросающая на стены колеблющиеся тени от двенадцати стоящих перед ним эльфов.

Унижение было болезненнее всех ран, хотя и они были серьезны: удары алебард гвардии Феникса оживили огонь Азуриана, поселившийся в теле Малекита. Но сам Малекит не отступал теперь перед болью, как раньше.

Он радовался ей. Он питал ее. Страдание тела разжигало ярость духа.

— Еще не все потеряно! — провозгласил Малекит.

— Мы разбиты, господин, — сказал Уратион, чернокнижник-воевода, правивший цитаделью Уллара. — У нас едва хватит войск защитить стены, а проклятые Анары со своей армией наверняка скоро придут.

— Молчать! — загремел по залу голос Малекита, отражаясь от далеких стен. — Мы не сдадимся!

— Как сопротивляться, когда наши армии рассеяны? — спросила Иллеанит, дочь Тириола, понизив голос до шепота, и в нем слышался только страх. — Отзывать в город гарнизоны не имеет смысла, они все равно не успеют.

— У нас будет новая армия, да такая, с которой Имрику и его блюдолизам никогда не справиться, — ответил Малекит.

Он встал. Броневые подошвы загремели по каменному полу — король подошел к кольцу колдунов. Протянув дымящуюся руку, он прорезал пальцем воздух. Появилась черта, лопающаяся от энергии, вихрь бесформенных красок и неразборчивый звук рванулись из этого разрыва в реальность. Черта превратилась в щель, растаскиваемую когтистыми руками, и в нее полезли оскаленные морды демонов. Высунулась чешуйчатая рука.

Разлом в Царство Хаоса заколебался, рука убралась, щель закрылась и исчезла со скрежетом разрываемого металла. И следа от нее не осталось.

— Демоны? — спросил Уратион.

— Неисчерпаемая армия, — сказала Морати, вступая в круг и держа в руках свой посох с черепом. — Бессмертная и неуязвимая. Может ли быть лучшее войско для службы повелителю Нагарита?

— Призвать горстку демонов — понадобится вся наша сила, — сказала Друтеира, бывшая прислужница Морати, ныне самостоятельная чернокнижница. Ее темные волосы были сплетены с серебром, светлая кожа испещрена рунами. — И еще есть оружие работы Ваула, способное уничтожить демона; его достаточно, чтобы разбить любое войско, которое мы наколдуем.

— Нам не придется их вызывать, — сказал Малекит. — Нам только нужно сломать запоры, которые держат их в Царстве Хаоса.

Наступило молчание — до собравшихся должно было дойти, что это значит. Нарушил его Уратион.

— Ты говоришь о портале Каледора? — спросил он.

— Это невозможно, — сказала Друтеира. — Портал питают магнитные жилы Ултуана. Нам придется их все уничтожить, а почти все они — в землях наших врагов.

— Это возможно, — ответила Морати. — Не уничтожать магниты, а перенаправить их.

— Массовое жертвоприношение, — сказал Малекит. — Все вместе мы создадим такой прилив темной магии, что он нарушит гармонию портала. Дальнейшее сделает сама ее сила, втянув в себя этот взрыв энергии.

— Разумно ли это? — спросил Уратион. — Без портала Царство Хаоса вырвется на свободу на ветры магии. Даже все вместе мы не сможем управлять этой силой.

— Ею не надо управлять, достаточно направить, — сказал Малекит и поднял дымящийся палец к обручу на своем шлеме. — Эта мощь будет направлена на наши цели, у меня есть средства сосредоточить ее энергию. Наши враги будут сметены волной демонов, выживут лишь те, кто мне угоден. Одним ударом я добьюсь и победы, и мести.

Все переглянулись. Кто-то уже рвался в нетерпении, другие были озадачены.

— Разве у нас есть выбор? — спросил Аудерион, запуская в белые волосы пальцы с черными ногтями. Взгляд его беспокойно перебегал между собравшимися, ни на ком не останавливаясь. — Мы не сможем держаться вечно, рано или поздно нас разгромят окончательно.

— Душами мы уже поплатились, — прошептала Иллеанит. — Заключенные нами сделки и обещания крови мы не сдержали. Я не хочу без борьбы сдаваться такой судьбе.

— Представьте себе их ужас, — сказала Друтеира. — Ужас, обрушившийся на тех, кто нас презирал, кто нас отверг. Мы избавим этот мир от наследия Укротителя Драконов, исправим давнюю ошибку и смоем оскорбление, нанесенное легенде Аэнариона.

Некоторые промолчали, не решаясь говорить, но их беспокойство было так же ощутимо, как жар от брони Малекита. В полумраке поблескивали встревоженные глаза.

Уратион склонил голову.

— Прости мои возражения, господин! — сказал он, падая на колено. — Что мы должны делать?

— Возвращайтесь в свои замки и собирайте всех послушников и рабов, которые у вас еще есть. Морати посвятит вас в подробности обряда, который вам надлежит выполнить. В назначенный час — полночь через десять дней от нынешнего — мы начнем. Кровь наших жертвоприношений притянет темную магию, а наши песнопения направят ее в портал как бурю.

— А что же саферийцы? — спросила Иллеанит. — Мой отец и его маги попытаются нам помешать.

— А как? — ответила Морати. — Когда они поймут, что происходит, уже поздно будет вмешиваться.

— И даже если вмешаются, остановить нас они не смогут, — добавил Малекит. — Портал создал Каледор Укротитель Драконов в самом расцвете своей силы. Такое даже твоему отцу не по плечу.

Больше вопросов и возражений не было. Все поклонились и вышли, оставив Малекита наедине с Морати.

— А если ты ошибся? — спросила она. — Если мы не сумеем укротить портал?

— Демоны разгромят весь мир и все разрушат, — ответил Малекит.

— И тем не менее ты уверен, что хочешь рискнуть?

— «Рискнуть»? — Малекит резко засмеялся. — Я буду просто счастлив! Если Ултуан не будет моим, пусть в нем никто не правит. Пусть лучше наш народ погибнет, чем склонится под чужой рукой. Пусть лучше мир разлетится на части, чем терпеть эту вечную муку.

Как он и обещал Алиту Анару, Каледор отвел армию за Кольцевые горы, обратно в Авелорн. Многих из своих воинов он разослал по их княжествам, некоторые печально и торжественно несли своих убитых князей. Дориен был отправлен в Каледор с вестью о победе Короля-Феникса, а Каратриля послали в разрушенный Авелорн попытаться донести то же самое до Вечной Королевы.

Тириол остался с армией, тревожась о ранах Короля-Феникса. Каледор, хотя публично объявил, что поправляется, наедине сознался, что по-прежнему ощущает сильную слабость. Он еще не был готов вернуться на остров Пламени, а потому оставался в Авелорне с армией, готовый реагировать в случае неблагоприятного поворота событий для теневой армии в ее попытке совершить в Анлеке переворот.

Дни становились короче. Каледор почти все время сидел у себя в шатре, отдыхая и размышляя, что будет делать дальше. Как-то вечером через двенадцать дней после битвы при Маледоре он пригласил к себе Тириола.

— Тебе придется поискать другого Короля-Феникса, — сказал он.

— Что с тобой? — спросил испуганный маг, подбегая к Королю-Фениксу. — Разве твои раны не заживают?

— Не тело у меня слабое, а сердце, — ответил Каледор. — Война скоро закончится. И мое время быть королем должно закончиться вместе с нею.

Маг несколько успокоился, но тревога его не прошла. Он сел рядом с королевским троном, сунув руки в просторные рукава мантии.

— Ты думаешь, что не будешь хорошим правителем в мирное время? — спросил он.

— Я не думаю, я знаю. И ты тоже знаешь. Я не создан для приемов и советов. Чтобы отстроить Ултуан и снова начать работу в колониях, нужен правитель получше меня.

— Князей-то уже, почитай, что и не осталось, — ответил Тириол с грустной улыбкой. — Боюсь, никого другого нет, кто мог бы надеть корону.

— Ты мог бы, — сказал Каледор. — У тебя есть мудрость и опыт, которые нужны для этого. Ты лучше меня читаешь в сердцах.

— Ты, пожалуйста, не говори об этом сейчас. Давай сперва хотя бы уверимся, что друкаи действительно разбиты, а потом будем думать о том, что случится дальше. Морати, если загнать ее в угол, становится как мантикора с ядовитым жалом. Разговоры о мире преждевременны.

— Наверное, ты прав, — сказал Каледор. — Он выпрямился на троне, оперся на спинку, все кости у него болели. — В странном мире мы живем.

— Я полагаю, что ты будешь приятно удивлен, — ответил Тириол. — Жизнь требует определенной гармонии, и она будет сама стремиться к этому состоянию. Через несколько лет ты увидишь, как мир становится таким, каким был. Города можно отстроить, и дети все равно будут расти. Как твой отец, ты будешь рад, что следующие поколения будут процветать, свободные от проклятия войны. И это будет твоим наследством.

Эта мысль несколько утешила Короля-Феникса. Его глаза закрылись, и он попытался представить себе Ултуан, каким тот был когда-то. И не смог. Куда бы ни смотрел он мысленным взором, на Котик или Лотерн, Авелорн или Крейс, всюду он видел смерть и разрушение, принесенные войной.

Каледор поднес руку к подбородку, к шраму, оставленному отравленным ножом, и подумал, а не отравили ли друкаи Ултуан навеки. Уйдет ли когда-нибудь из сердец эльфов зло, которое они спустили с цепи, и насилие, которое совершил он, чтобы их остановить?

Он услышал, как встревоженно шевельнулся Тириол. Через несколько секунд Каледор почувствовал то, что обеспокоило мага. Это было изменение течения в магических ветрах, темный вихрь силы.

Он открыл глаза и подумал на миг, что на него напали. Фонари в шатре будто стали гаснуть, темнота густела. Он понял, что это ему не мерещится: лампы действительно гасли.

Тириол встал, конец его посоха светился.

— Кто-то колдует, — прошептал маг. — Не шевелись.

В шатре стало совсем темно, если не считать небольшого светового пятна, окружавшего мага и Короля-Феникса.

Снаружи слышались звуки — бегущая вода, воющий в скалах ветер. Темнота шевельнулась, бледнея местами, задвигались какие-то фигуры, составляясь в образ.

— Эта магия не здесь, — сказал Тириол вполголоса. — Заклинание сказано где-то в другом месте.

Во мраке появился призрак эльфа в черной мантии, в капюшоне. Он сдвинул капюшон, открылось изможденное лицо, волосы рассыпались по плечам. Запавшие глаза посмотрели на Каледора, потом на Тириола. Видение обратилось к магу.

— Я Уратион из Уллары, — сказал эльф. — У меня мало времени, во плоти я до тебя не доберусь. Малекит послал за мной вороньих герольдов. Внемли моему предостережению, Тириол, и готовься.

— К чему готовиться? — спросил Каледор.

— Портал, — сказал Уратион, глядя все еще только на Тириола. — Малекит и его чернокнижники пытаются разрушить его, дать свободу Царству Хаоса.

— Безумие! — воскликнул Тириол. — Ултуан погибнет!

— Да, безумие, — согласился Уратион. — Я много делал зла и не жалею о нем. Сила, которой я владел, и то, что довелось мне увидеть, были мне достаточной наградой. Но даже я вижу, что этого допустить нельзя. Малекит предпочтет видеть гибель мира, нежели жить, потерпев поражение.

— Как он будет это делать? — спросил Тириол. — Расскажи мне о его заклятии, и я его разрушу.

— Планируется массовое жертвоприношение, — сказал Уратион. — Малекит и Морати вольют в портал темную магию и выпустят на вас орды Хаоса. Обряду уже помешать поздно, вы должны защи…

Видение Уратиона издало странный вздох и застыло. Тени стали светлеть, и Каледор увидел, как чернокнижник упал лицом вниз. Между его лопаток торчал болт, а вдалеке виден был силуэт всадника в плаще и с арбалетом в руке. Лампы разгорелись снова, размывая изображение, придавая всей сцене оттенок нереальности.

Каледор посмотрел на Тириола. Маг нахмурил лоб, пальцы нервно бегали по посоху.

— Ты не думаешь, что это обман? — спросил Король-Феникс. — Очень может быть, что Малекит заманивает тебя в ловушку.

— Хуже не будет, — ответил Тириол. — Если это правда, то Малекита надо срочно остановить. Уничтожение портала означает приговор нам всем. Если даже Ултуан переживет его потерю, вернутся орды демонов. А мы с тобой — не Аэнарион с твоим дедом, — мы такое вторжение не остановим. Наш народ будет перебит и порабощен силами Хаоса. Я должен идти.

— Куда? — спросил Каледор. — Можно ли остановить это заклинание?

— На остров Мертвых, — ответил Тириол на первый вопрос, уходя от второго. — К центру портала.

Произнеся заклинание, маг нарисовал в воздухе дугу концом посоха. Воздух перед ним раздался, создав арку золотистой энергии. В ней виднелись призрачные видения, эльфы в мантиях, подобные недвижным статуям, застывшим в мерцающей ауре.

— Твоя битва выиграна, теперь я должен выиграть свою, — сказал Тириол.

Он шагнул в магическую дверь, и та исчезла в ливне падающих искр. Каледор остался на троне, стискивая подлокотники побелевшими пальцами. Стряхнув оцепенение, он с трудом встал и вышел на ослабевших ногах.

Небо было ясным, звезды светлым войском протянулись по небу. Каледор посмотрел на запад, в сторону Кольцевых гор, где воздух вокруг вершин дрожал и переливался.

— Азуриан, владыка небес! — прошептал он. — Ты не ответил на молитвы Аэнариона, и я не жду, что ты будешь слушать меня. Но при всем при этом я — твой король, правлю твоим именем, и на мне твое благословение. Если любишь мой народ, не дай его уничтожить.

Краткая молитва закончилась. Каледор знал, что ничего другого сделать не может, и остался там, где был. Не сводя глаз с Кольцевых гор, он вытащил Латраин. Если снова придут демоны, он не погибнет без боя.

Зал купался в крови. Она шевелилась, жила своей вялой жизнью, шипя и пузырясь у ног Малекита, переплескиваясь через тела его несчастных жертв. Морати, держа посох над головой, пела заклинание, призывающее всех демонов и все силы, с которыми она заключила договор за свою долгую жизнь. Воздух искрился темной энергией, текущей со стен и потолка, зажигающей красноватым светом символы и руны, написанные кровью на камне.

Король-Чародей через свой обруч ощущал нарастающий прилив темной магии по всему Нагариту. В замках и башнях по всей опустошенной стране последователи Малекита приносили жертвы и смертью их призывали магические ветра, таинственные силы их сливались вместе под чародейным влиянием наггароттов.

Пение Морати становилось все громче и громче. Голос ее превратился в завывание, тело тряслось, кольца темной магии густели и усиливались, клубясь по тронному залу.

Малекит, раскинув руки, ощущал, как скользит магия по его железной коже. На его лбу блестел браслет, наполняя сознание льдом, а сам Король-Чародей ловил и обрабатывал сырую магию, силой своей воли придавая ей форму и превращая ее извилистые волны в ритмично пульсирующее облако.

— Давай! — крикнула Морати, и посох ее запылал.

Малекит подбросил темную магию вверх, копьем направив ее энергию прочь из дворца Аэнариона. Он ощущал, как по всему его княжеству взрываются другие столпы силы, колонны мощной магической энергии, с ревом уходящие в небо.

Магия шипела змеей, металась кольцами силы по подземному залу, беспорядочно хлеща во все стороны. Иллеанит скрипнула зубами и выговорила слова власти, почти умоляя темную энергию повиноваться. От нового всплеска магии, поднявшейся в ней и выплеснувшейся в открытый рот, ее зашатало.

Вытаращив глаза, она повторила слова заклинаний, произнося их снова и снова, заманивая и запугивая создания по ту сторону занавеса реальности. Чернота, запятнавшая ее кожу, расползалась все шире.

Кисти рук почернели как уголь, по темнеющим жилам, резко выступившим на голых до плеч руках, расходилась порча.

Губы и десны Иллеанит гудели магией, глаза болели от скопившейся в них силы. Длинные волосы изгибались, как змеи, с их горящих кончиков летели искры. Вся башня сотрясалась, тесаные камни стонали и скрежетали друг о друга.

Сквозь клубы магии стал пробиваться иной мир, Царство Хаоса. В глазах Иллеанит мелькали невозможные видения деревьев с костяными пальцами и облаков, извергающих ливень расплавленного серебра. Визги и скрежет, вой и рычание демонов заполнили зал, отдаваясь от стен и одновременно угасая вдали.

В помещение ворвалось что-то сгорбленное и красное, с пузырем длинной головы, с круглыми белыми глазами. Оно завертелось, пытаясь сориентироваться, жилистые лапы напряглись, в руках появился бронзовый меч, с которого капала густая кровь.

Иллеанит взвизгнула, отшатнулась от твари, а та остановила на ней безжизненный взгляд. Перепуганная чернокнижница споткнулась и упала, задев рукой символ, начерченный солью на полу. Мистический знак оказался перечеркнут, и темная магия вырвалась на свободу.

Она забушевала вокруг Иллеанит, руша стены, срывая плиты пола. В неразберихе возникало все больше демонов — рычащие, хищные существа налетали друг на друга с оскаленными пастями, хлеща хвостами. Иллеанит пыталась подняться, плача кровавыми слезами. У нее изо рта текла густая масса, подобная смоле, и залепляла ей горло, не давая дышать. Колдунья забулькала предсмертным хрипом, сосуды ее лопались, магия кипящей слякотью сочилась из них.

Ее кости трещали и расщеплялись, заставляя кричать еще и еще. Она рухнула лицом вперед, рука под ней хрустнула в попытке смягчить падение. Вокруг нее роились демоны, ее душу и ее плоть грызли и рвали усаженные клыками пасти.

Последний крик Иллеанит затих, но все равно ничего уже было не изменить. Из прорыва в руне текла темная магия, буравя камень насквозь, раздвигая блоки темными щупальцами силы. Контуры демонов теряли четкость, испаряясь миазмами, и те продолжали вращаться и клубиться, ища выход.

В громоподобном взрыве, подбросившим камни и землю высоко в небо, темная магия вырвалась из подземелья, опрокинув башню. Она закручивалась штопором, пузырилась по Нагариту, двигалась в сторону Кольцевых гор, соединяясь с другими потоками темной силы, прорезавшими холодную ночь.

Каледор ощутил, как сотрясается земля. Это было едва слышно, но достаточно, чтобы эльфы выскочили из шатров и стали задавать испуганные вопросы. Король-Феникс не слушал их — он пристально всматривался в мерцание над горами на востоке.

Звезды одна за другой подмигивали и гасли. Облако магии вокруг портала все более сгущалось. Каледор видел вертящуюся энергию, различал потоки магии, стекающие с вершин, сворачивающиеся в озера в долинах.

Глянув вверх, он увидел, что темнота ширится, высасывая свет из звезд. Воздух стал холоднее, когда темная магия устремилась вниз, притянутая к острову Мертвых в середине Внутреннего моря. Ветвистые стрелы энергии играли вдоль сияющих лент магии. Было хорошо видно, как магия закручивается смерчем, становясь с каждой секундой плотнее и ярче.

Малекит вышел на железный балкон своей комнаты, Морати поспешила за ним. Он обратил пылающий взгляд на восток и увидел бушующие энергии, собирающиеся среди вершин.

— Дело сделано, — сказала Морати.

Она показывала высоко в небо, на север. Там горели огни, очерчивая горизонт радугой переливающихся красок. Они выстреливали в землю и в сторону исчезающих звезд молниями энергии.

Сквозь это безумство форм и цветов Малекит видел устремляющиеся к небу хрустальные горы и реки крови, леса колеблющихся щупальцев неведомых чудовищ, замки из бронзы и развалины огромных дворцов, равнины, усыпанные изломанными костями, и белесые пляжи, у которых плещутся пурпурные воды, огненные облака и миниатюрные солнца, пылающие циклопическими глазами.

Он слышал рычание и вой, вопли и рокот. Шагом и ползком, на крыльях и прыжками из бездны изливалось войско демонов.

— Открывается Царство Хаоса! — провозгласил он торжествующе. — Проснулись мои легионы!

Шатаясь под ударами магической бури, Тириол пробивался к видневшимся вдалеке фигурам Каледора Укротителя Драконов и его соратников. Все его тело горело потусторонним огнем, восторг боролся со страданием.

Он ощущал контрзаклинания своих подвижников, тщетно пытающихся ему помочь. Пряди этих заклинаний пролетали вокруг портала — это маги Сафери пытались снова смирить освобожденную силу.

Тириол понимал, что их попытки бесполезны. Это все равно что вычерпывать наперстком Внутреннее море.

Напор магии креп и усиливался, его тяжесть на плечах мага требовала почти невероятных усилий на каждом шагу, каждый вдох был отчаянной борьбой за жизнь.

Он услышал вой и рычание демонов, потом уже увидел их. Сперва это были лишь хлопья энергии, разбросанные вокруг портала, мелькание клыкастых морд и острые когти, которые тут же снова поглощались общей массой силы. Но пока он шел, демоны подпитывались магией, создавая себе тела из чистой энергии, танцуя и дергаясь на круговых потоках мистической мощи.

До ушей Тириола донесся шепот, грозящий ему самыми жестокими муками.

Он отрешился мыслями ото всего на свете, сосредоточился только на своей цели, ни на секунду не допуская ни одного желания или потребности, которые демоны могли бы извратить. Посох его затрещал и взорвался ливнем щепы, не в силах выдержать текущей сквозь него магии. Амулеты на браслетах, талисманы на шее плевались и шипели силой, мотаясь как на ураганном ветру.

Он продолжал идти.

— К оружию! — взревел Каледор. — Защищайтесь!

Быстрее любого смертного войска демоны скатывались по горам на волнах магии. Перед Королем-Фениксом материализовался зверь с телом слизняка и клыкастой пастью, обрамленной извивающимися щупальцами.

Все мысли о боли и слабости исчезли. Каледор полоснул тварь Латраином, развалив ее на два куска в пламени и искрах магии. Неизъяснимые уродливые твари сыпались с неба на крыльях тьмы; их встречал сияющий клинок, выкованный для Каледора Укротителя Драконов.

Изо всех сил сражались вокруг Короля-Феникса эльфы его армии. Стрелы и копья не причиняли вреда нематериальным сущностям, но у некоторых осталось наследство от прошлого вторжения демонов — копья, мечи и топоры, откованные на Наковальне Баула и обращенные теперь к своей первоначальной цели.

По земле трудно стало ступать из-за магии, небеса наполнились роящимися грозовыми тучами чистой энергии. Каледор глянул вверх, услышав низкий раскатистый смех, увидел нечто чудовищное, бесформенное, но невообразимо страшное. Он бился, не думая, рубя и пронзая всех демонических тварей, попадавших ему под руку.

Целую вечность эльфы жили, строили империю и думали, что всегда будет мир. Слыша хохот и визги демонов, Каледор только теперь понимал, как эфемерно было это существование.

Ослепленный, оглушенный, весь — игрушка пылающего вихря экстаза и боли, Тириол пробивался вперед по изрытой земле. Сквозь неистовство сердцевины портала его вело лишь внутреннее магическое чувство. С каждым трудным ударом сердца он ощущал, как портал слабеет, магниты не справляются с магией друкаев и силой демонов. Очень скоро она рухнет полностью, и это будет конец всему.

Маг чувствовал себя пылинкой в урагане физически и духовно, но держался каждым клочком силы воли, сохраняя из последних сил осознание себя — и своей цели.

Будто проваливаясь в щель между реальностями, Тириол вдруг понял, что все исчезает. Звуки, смятение, боль — все исчезло, оставив его среди ощущения чистейшего покоя.

Он достиг входа в портал — самого центра этой магической бури.

Получится ли у него задуманное — он не знал, но всю жизнь он изучал работу Каледора Укротителя Драконов и принципы устройства портала. Если он ошибся — разрушение портала только ускорится.

Впрочем, терять нечего.

Опустившись на колени, Тириол склонил голову и сложил руки. Не было ни земли под ним, ни неба над головой. Он был полностью изолирован, плавал в абсолютной пустоте. И даже не знал, живет ли еще его тело. Здесь, в этом тончайшем просвете между реальностями, на серой грани между светом и тьмой, на острие жизни и смерти, несущественны были такие вещи, как смерть и бессмертие, тело и дух.

Разомкнув ладони, он отпустил крошечную пылинку магии, принесенную с собой. Едва ли можно было углядеть сущность в этой малости, способной разве что дать жизнь мельчайшей мошке.

Из раскрытых ладоней частичка магии поплыла вверх — едва заметное мерцание среди огромного ничто.

Отпустив ее, он позволил ей к этому «ничто» прикоснуться — и изменить его.

Магия взорвалась, став наиярчайшим солнцем, заполнив щель между мирами. Барьеры между реальным и нематериальным рассыпались, разрушились последние связи, сдерживавшие Царство Хаоса.

Портал замкнулся — сплошной вихрь магии, захватывающий целый мир. Далеко на востоке остановили свою работу гномьи рунные кузнецы, не понимая, почему находящиеся в работе руны потекли и умерли. В древних поглощенных джунглями городах на востоке прервали свои расчеты бессмертные слуги Древних. Тайные службы чужих обернулись на внезапное изменение мира, холодно оценивая его важность.

Открыв глаза, Тириол увидел, что стоит все на том же острове Мертвых.

— Понимаю, — сказал кто-то у него за спиной.

Тириол обернулся и увидел совсем рядом пожилого эльфа с серебристыми волосами и худым лицом. Маг немедленно узнал этот образ, запечатленный в сотнях статуй и тысячах полотен. Каледор Укротитель Драконов.

Вливание магии разорвало стазис — как и надеялся Тириол.

Величайший эльфийский маг казался спокойным, хотя портал вокруг него бушевал и бесновался. Из этой беспорядочной бури явились другие маги с жезлами в руках, и мантии их развевались чудовищным ветром.

Они взяли Тириола в круг, подняли глаза вверх. Князь Сафери встал в их цепь и увидел точечку ночи посреди магии, на краткий миг мелькнувшую звезду.

— Это добром не кончится, — сказал Укротитель Драконов, — но тут ничего не поделаешь.

Собравшиеся маги подняли посохи и начали песнопения. Сперва не происходило ничего, и Тириол не мог догадаться, что они задумали. Медленно, сначала даже незаметно, круговерть портала стала замедлять движение. Возник новый портал, с центром в середине вставших кругом магов, вертящийся в другую сторону.

Собирающаяся в этом втором портале мощь пустила рябь по магической буре. Рябь, питаемая магией, становилась крупнее, набирала скорость, а главный портал продолжал замедляться. Тириол в изумлении смотрел, как Каледор Укротитель Драконов обратил вращение портала против себя самого. И если магию когда-то высасывали из царства смертных, сейчас ее отводили из Царства Хаоса. Все быстрее и быстрее вертелся новый портал, взрываясь вспышками тьмы на фоне света, вы пуская облака чистой энергии против роящихся ветров магии.

Два противоборствующих портала достигли равновесия — и мир застыл.

Каледор взрезал мечом горло очередному демону с окровавленной кожей, и тут земля содрогнулась, едва не сбив его с ног. Орда демонов вдруг замерла и стихла, что было еще невыносимее, чем их крики и вопли. Их глаза обернулись к порталу, и земля вздыбилась еще раз.

На восток устремился свет, вырвавшись из самого центра портала. Каледор был ослеплен, но еще успел увидеть, как войско демонов обращается в пламень, и угольки от их тел рассыпаются хрустальной пылью.

Новая судорога земли сбила Короля-Феникса с ног, и он тяжело упал на бок. Услышал и ощутил низкий рокот, идущий из глубины мира. Разлепив распухшие веки, он смотрел на то, как шатаются вершины гор, как рябит и пульсирует портал. С гор пошли лавины, по их склонам помчались оползни.

«У Тириола ничего не вышло, — подумал он. — Вот так кончается мир».

— Нет! — вскричала Морати.

Малекит тоже ощутил присутствие того, кого в реальном мире не было более тысячи лет. Укротитель Драконов вернулся. Король-Чародей не знал еще, как именно, но он не даст победить себя легко.

Со всей силой презрения и ненависти, он попытался вырвать управление порталом из рук эльфа, предавшего его отца. Морати поняла, что он делает, и добавила силу своего колдовства, стараясь побороть заклинание Укротителя Драконов.

В портале столкнулись две волны магии, взорвались вспышкой разноцветного света, которая превратила и высокую, и темную магию в один мощный взрыв. Малекит ощутил, как ударная волна прошла по всему Ултуану, валя деревья и руша башни. Почувствовал, как вздрогнули горы, когда портал снова ожил.

И еще ему показалось, будто ось мира покачнулась. Освобожденная магия сотрясла Ултуан, разрывая своей мощью небо и землю. В городской стене Анлека появилась щель — продолжение возникшей в земле трещины, уходящей на север.

Крыши проваливались, стены падали — Анлек сотрясала судорога. По всему Нагариту темная магия уходила в землю, фонтаны камней били из почвы, проваливалась земля разломами и ямами.

— Что это за звук? — спросила Морати, глядя на север.

Ведя магическую битву, в одной из самых северных башен Нагарита весело смеялась Друтеира. Она наслаждалась столкновением и слиянием энергий, любовалась узорами света и тьмы на звездном небе.

Но смех ее стих при первой дрожи землетрясения. Высокие подсвечники повалились на плиты пола, пролились заправленные эльфийским жиром лампы. Мир дернулся, Друтеиру шатнуло, потолочные балки угрожающе затрещали. Она удержалась на ногах, но ее засыпало отвалившейся от потолка штукатуркой.

Башня качалась, как дерево в бурю. Друтеиру бросило на стену, рядом с узким окном. Ухватившись за подоконник, она выглянула и увидела, что звезды над головой вертятся. В свете бешено пляшущей луны виднелись прибрежные скалы.

Берег уходил далеко в ночь, куда дальше, чем при любом естественном отливе. На песке и в лужицах между камнями билась рыба. Как будто какой-то бог спустился и отпил из моря огромный глоток, оставив на большой равнине к северу и западу только ил да мокрый песок.

Затем она услышала рокот и увидела вдали первый гребень громадной волны. Друтеира сразу поняла, что это значит, и быстро вернулась к пентаграмме, начертанной кровью в центре зала.

Магия была как дикий брыкающийся жеребец, не желающий подчиняться ее воле, уворачивающийся и встающий на дыбы. Друтеира в отчаянии читала заклинания, стараясь зачерпнуть из водоворота энергии необходимую для них силу.

Наконец она зацепилась за случайный клок темной магии. Взрезав себе грудь кинжалом для жертв, она запечатала заклинание собственной кровью. Темная магия бушевала в ней, а море рвалось заполнить разлом, образовавшийся вдоль берега.

Друтеира бросила свой дух вниз, в основание башни, унося с собой бесформенное облако темной энергии. Она дала себе углубиться в скалы и туннели, на которых стояла башня, отделив их от нижележащей земли. Дальше и дальше распространяла она свое заклинание, проделывая и расширяя массивные щели вокруг внешней стены цитадели, поднимая все строение над скальным основанием.

Вернувшись в тело, она выглянула из окна и увидела, что успела как раз вовремя.

Малекит обернулся, крепко сжав перила балкона. Дворец качался на фундаменте, башни и шпиль рушились потоком щебня и плит.

С севера шла белая стена. Сперва это было похоже на туман, на облако, мчащееся с северо-запада.

И с ним неслось странное шипение, становившееся все сильнее.

С ужасом Малекит понял, что это не облако, а стена воды. Океан будто взметнулся в протесте, приливная волна тянулась через весь горизонт, сияя под луной и поднимаясь до уровня самых высоких башен Анлека.

Волна, похоронившая под своей огромной массой Нагарит, через Наганар ворвалась в Тиранок. Сметая все на своем пути, стремительный океан сокрушал поселения, равнял с землей леса и сносил городские стены.

Алит Анар в Эланардрисе оцепенел, видя, как тонет княжество, которое он объявил своим. Вода металась по горным долинам, смывая остатки имения анарцев. Пенный прибой взлетал по руслам рек, уничтожая все перед собой.

Король Теней созвал своих эльфов и повел их вверх по склонам, бросив хижины и пещеры на милость разбушевавшегося моря. Многим из тех, кто был внизу, не хватило времени спастись. Пенная масса накрыла шатры и очаги, поглотив сотни эльфов, молодых и старых, утащив их в глубины и размалывая их тела среди вывороченных деревьев и катящихся валунов.

Руины Тор Анрока затопило. Вода бурлила среди древних улиц-туннелей и остатков разбитых дворца. Осыпались высокие белые обрывы, вишневые и яблоневые сады исчезли.

Тронный зал Бел Шанаара заполнился водой, трон и скамьи крутились в водовороте, сталкивались и бились о стены в потоках, врывающихся в разбитые окна.

Переулки и переходы стали бурными реками, поднявшееся море срывало двери и заливало лавки и мастерские, стены и здания дворцов знати рассыпались в потопе. Большие башни у ворот снесло, крепостные стены перемололо камень за камнем.

И наконец упал великий шпиль Тор Анрока. Вспыхнула магия, на краткий миг снова запылал синий огонь Короля-Феникса — и утонул в наступающих водах.

Далеко на юге Дориен проснулся от крепкого сна, в котором ему привиделась армия демонов, осадившая Тор Калед. В сонной одури он сел в кровати, еще слыша странные голоса, оставшиеся с ним и наяву.

Ощутив первый толчок, он наполнился дурными предчувствиями. Вскочив на ноги, Дориен был тут же сбит с них новым подземным ударом, весь дворец на миг приподнялся и упал. Послышался рвущий уши треск.

По всему городу забили тревогу в колокола и гонги. Князь бросился к ближайшему окну, выходящему на балкон, откуда был виден весь Тор Калед. Распахнув двери, он подбежал к перилам и посмотрел на горы, нависающие над столицей.

Из пика Анул Калед вырывалось пламя. Склон заволокло дымом, раскаленные камни взлетали высоко в небо. В горе открылись трещины, оттуда били огонь и пар, из разломов потекла лава.

Снизу, из города слышались крики и вопли. Дориен поглядел на улицы и увидел в темноте факелы — эльфы выбегали из домов. Укрепления рушились, дома валились. Тор Калед колебался и дрожал в такт взрывам вулканов.

Потоки лавы во рву ярились, упираясь в магическую защиту. Мосты через огненную реку качались и рушились, их камни исчезали в красной глубине. Дориен бессильно смотрел, как падают вместе с ними пытающиеся спастись жители.

Город превратился в западню.

Над Анул Каледом вспухло облако горячего пепла, темнота и смерть нависли над городом. Дориен боролся за каждый вдох в перегретом воздухе, задыхаясь от дыма и жара. Вместе с тысячами тех, кому он был защитником, князь быстро исчез в облаке пепла. Одежда и волосы горели, кожа трескалась, тело превращалось в камень.

На востоке, за ширью Внутреннего моря, маги Сафери добавили свой вклад в поединок за власть над порталом. Во дворце Сафетиона Менреир и его соратники пели и читали заклинания, стараясь отвести катастрофу, нависшую над летающим городом.

Они тоже почувствовали возвращение Каледора Укротителя Драконов и умолкли, гадая о смысле этого события. У них на глазах стал образовываться новый портал, и кристаллические нервы Сафетиона начали резонировать с новой волной магии, вливающейся в мир. Хрустальное сердце города трепетало и тряслось в золотом гнезде, дрожа в такт клубящемуся шторму магии и антимагии, бушующей в портале.

И вот хрустальное сердце не выдержало и рассыпалось, город покачнулся. Взрыв отдался эхом в сознании всех магов. Вдоль всех жил хрусталя взорвалась магия, раскалывая камень в ливне огня и молний.

Сафетион стал валиться вниз к Кольцевым горам. Улицы вокруг дворца быстро заполнились мечущимися в панике эльфами, орлы и пегасы поспешно вылетали из стойл, унося своих всадников от опасности.

Менреир и его помощники изо всех сил замедляли падение города, но мало что могли сделать.

При падении Сафетиона на склон горы дома и башни начали рушиться, заполняя улицы обломками бревен и каменной кладки и погребая под собой несчастных жителей.

Город качнула вторичная магическая детонация, вызвав пожары в некоторых кварталах, где загорелись мастерские и дубильни. Дворец окутала магическая энергия, ветвистые молнии так и блистали, а в самом здании пылали и вспыхивали магические предметы, шипя и рассеивая столько магии, сколько мир не видал уже целый век.

В Нагарите чернокнижники Малекита в ужасе смотрели на приливную волну, заглатывающую их земли. Остатки своей темной мощи они использовали на защиту собственных цитаделей, произнося заклинания, позволяющие отделить башни от фундаментов и поднять их на волне, подобно гигантским кораблям.

Морати в Анлеке окружила магией дворец Аэнариона, хотя остальной город защитить не могла.

Вода ударила в крепостные стены, смывая камни и кирпичи. Призвав своих союзников-демонов, Морати выдернула огромный дворец из города и подняла его вверх. Он взлетел над кипящей пенистой водой, превращавшей Анлек в развалины.

Эпилог

В бедствии погибли тысячи. Некоторые были убиты во время краткого, но смертоносного вторжения демонов, другие утонули в приливной волне, были раздавлены, когда произошло землетрясение, — весь Ултуан пострадал от ярости взрыва портала. Каледор немедленно поехал на остров Пламени, зная, что именно в святилище Азуриана приедут князья.

Со временем действительно все они съехались туда, привезя рассказы о горестях и утратах своих княжеств. Тириола среди них не оказалось, и Каледор послал его искать. Эльфы вернулись с острова Мертвых с горестными вестями, что саферийский князь заперт в стазисе, окружающего Каледора Укротителя Драконов и других магов древности.

О друкаях не было ни слуху ни духу.

Послали справиться об Алите Анаре, который встретил Каратриля горькими обвинениями и ненавистью. Западный Нагарит был разрушен, по восточному прошла сметающая все на своем пути волна. Он стал мертвой землей. Тор Анрок и окружающие земли превратились в цепочку островов, окруженных предательскими водами, еще дымящимися и кипящими. Друкайские чернокнижники, которым удалось ускользнуть, направили свои башни на север, к океану.

— Что до Малекита и Морати, Король Теней считает их живыми, — закончил свой доклад Каратриль. — Анлек в развалинах, но от дворца Аэнариона не осталось ни следа. Как ты думаешь, что это значит?

Ответ Каледора был прост:

— Что война не закончена. Мы никогда не будем знать мира.

Взрытые бурей моря, бешено пенясь, волны бились о суровый утесистый берег. В небесах, почерневших от темной магии, бушевал ветер. Через пену и дождь виднелись темные, массивные формы: стены и укрепления.

Замки Нагарита шли следом за самой большой плавучей крепостью, на высочайшей башне которой стоял Малекит. Дождь хлестал по его броне и обращался в бурлящий пар. Он обернулся на голос Морати.

— Так это сюда мы бежим? — спросила она, и глаза ее горели гневом. — В эти холодные пустые земли?

— Сюда они за нами не придут, — ответил Король-Чародей. — Мы — наггаротты, мы родились на севере, и на севере родимся снова. Эта земля, как бы пустынна ни была, будет нашей. Наггароттской.

— Построить новое княжество? — презрительно фыркнула Морати. — Признать поражение и начать заново, будто Нагарита никогда и не было?

— Нет. — Пламя запрыгало по железному телу Малекита. — Мы никогда не забудем, чего нас лишили. Ултуан — мой по праву. И пусть на это уйдет тысяча лет, десять тысяч лет — я стану его королем. Я — сын Аэнариона, и это — моя судьба.