Как вычислить попаданку, или Ректор на замену

Глава 17

Ухмылка стала шире, а моё сердце ускорило бег. Где я оплошала? Что не учла в клятве? Стала перебирать в уме, всё, что помнила о ней из учебного курса. Такого рода клятва была самой надёжно, её невозможно было обойти. Даже если имена, между кем она заключалась, были не настоящими, привязка на крови срабатывала во всех случаях, кроме одного… Если это не шло в противовес клятве, данной правителю страны. И я считала себя разумной девушкой? Не совершающей глупости? Вот ведь ду-у-ура!

Прикрыла глаза, пытаясь побороть слёзы злости, но вышло так себе. Одинокая слезинка всё же скатилась по щеке. А в следующее миг кожу обожгло чужое прикосновение. Открыв глаза, с удивлением уставилась на господина магистра, который успел приблизиться ко мне настолько, что между нами осталось ничтожно мало места.

— Что вы… — начала, почему-то шёпотом, но мужчина перебил меня, продолжая касаться лица.

— Виолетта, ты очень умная, рассудительная, осторожная, но…

— Переиграть вас не смогу? — закончила с печальной усмешкой.

Он хмыкнул, при этом посмотрев почему-то на мои губы:

— Не сможешь, я слишком давно живу среди людей, где подлость и интриги ходят рука об руку. Впрочем, ты зря переживаешь, клятва, которую я дал тебе, никак не противоречит клятве, данной Его Величеству.

— Тогда зачем вы… — договорить мне вновь не дали.

— Зачем сделал вид, что у меня есть козырь в рукаве? — Айрон усмехнулся, вполне себе искренне. — Злость придаёт особый шарм твоей красоте, — самое нелепое заявление из всех возможных.

Желание влепить ему пощёчину подавила с большим трудом, даже сделала шаг назад и спрятала руку за спину. От греха подальше.

— Вам не кажется, что издеваться над девушкой, которую вы же и загнали в угол — бесчеловечно?

На его понимание и осознание собственной вины я вовсе не надеялась. Совесть у этого индивида отсутствовала, так что нет смысла взывать к тому, чего нет. Но я всё же попыталась. Да, наивность тоже можно внести в список моих глупостей, что я сотворила за последний день.

— Но ведь и защиту тебе предложил я, — магистр пожурил меня, словно маленького ребёнка.

— Путём шантажа и запугивания, — кивнула, со злой усмешкой на губах.

Он поднял глаза к потолку, будто пытался показать, как устал от моих претензий, но меня эта театральщина тоже не проняла. Пусть не кривляется, до его появления я жила вполне себе спокойно. С толикой доли осторожности, конечно, но моей жизни напрямую ничего не угрожало.

— Я называю это ускорением процесса, — выдал гад, и улыбнулся. Каким чудом я не врезала ему, сама не знаю. А ведь стоило бы. И перед отправкой домой, в мой родной мир, я всё же исполню это желание. Отомщу за всё разом.

— Интриган, — пробурчала себе под нос, разворачиваясь и делая шаг. Меня настигло ехидное:

— Ты что-то сказала?

— Вам показалась, — отмахнулась, даже не оборачиваясь. За спиной подозрительно кашлянули, будто пытаясь подавить смех, но говорить больше ничего не стали.

Так, в полной тишине мы и дошли до библиотеки. А там пришлось снимать полог невидимости, правда, только мне, чтобы показать библиотекарю пропуск в особую секцию, где хранились, помимо редких манускриптов и чертежей, ещё и магические накопители. Они выдавались под расписку студентам последних курсов боевых факультетов, когда у них начиналась полевая практика.

Ввиду того, что практика у студентов чаще всего проходила на границе, где всегда было не спокойно, им был необходим дополнительный источник магии. Чтобы, случайно зазевавшись, не отправиться к праотцам, а воспользоваться зарядом для пополнения собственного резерва.

Сейчас было начало учебного года. Все студенты вернулись с практик, и накопители лежали ровными рядами, освещая полку мягким светом.

Шкатулку я спрятала под стеллажом с накопителями не просто так. Их фон был такой силы, что никто не смог бы обнаружить то, что лежало в шкатулке. Потому что поле силы искажало потоки, что исходили от артефакта.

Додумалась я до этого не сразу, а где-то полгода спустя, после того, как оказалась в академии. Этот вариант показался самым надёжным.

Когда я опустилась на колени возле стеллажа, ректор за спиной протянул:

— Это гениально!

Несмотря на то, что похвала от него была неуместна, я не смогла побороть смущение, что жаркой волной прошлось по телу. Наверняка, оставив красные отметины на щеках в виде миленького румянца.

А встав на ноги и держа в руках шкатулку, завёрнутую в холщёвую тряпицу, я и вовсе побоялась поднять на него глаза.

— Не бойся, Виолетта, — совершенно серьёзно, без издёвки и прочих приправ, произнёс Айрон, так что я с удивлением воззрилась на него. — Я сдержу своё обещание, тебе никто не причинит вред.

Протягивая злосчастную вещицу, из-за которой оказалась втянута в череду сумасшедших событий, я прошептала:

— Надеюсь, я не пожалею, что доверилась вам.

Мы так и застыли напротив друг друга. Я держала шкатулку за один край, мужчина — за другой. Не то чтобы мне было жалко расставаться с ней, но… Прямо в эту минуту я особенно остро осознала, что моя подушка безопасности лопнула, словно воздушный шарик. И о том, что будет дальше, я не имею ни малейшего представления. Это и спросила:

— Что теперь?

Глаза магистра сияли золотом. Снова. Это было и жутковато, и в то же время завораживающе. Всё же интересно, что у него за особенность такая? Спросить ещё раз? Нет, он вряд ли ответит.

— Теперь ты можешь идти в комнату.

— Вот так просто? — удивлению моему не было предела.

— Не просто, — голос ректора прозвучал глухо. — Сначала я проверю, тот ли артефакт в шкатулке, и потом можешь идти.

Недоверие с его стороны было логичным, но отчего-то обидным. Кажется, Виолетта, твой холёный мозг всё же сломался и починке не подлежит. Иначе с чего бы мне обижаться?

— Смотрите, — сказала я, наконец, разжимая ладонь и отступая на шаг. — Только я видеть, что там спрятано, не хочу.

— Совсем не интересно? — испытующий взгляд золотых глаз заставил вздрогнуть, но ответить упрямо:

— Не интересно.

Потом и вовсе отвернулась, пока за моей спиной шелестела ткань и, после пары тихих слов, которые я не разобралась, послышался скрип открываемой крышки. Воцарилось молчание, мне в нём почудилось что-то зловещее, и я уточнила:

— Всё на месте? — ответа не последовало, и я крутанулась на месте, чтобы увидеть странную картину — Айрон смотрел в недра шкатулки несколько озадаченным взглядом.

— Что? — подалась вперёд, впрочем, в шкатулку не заглядывая. Я на подсознательном уровне боялась увидеть то, что в ней лежало.

Магистр тряхнул головой и нервно улыбнулся:

— Ничего, всё в порядке. Артефакт на месте. Ты можешь идти.

— Точно? — переспросила с сомнением.

Он не ответил, кивнул, бережно заматывая шкатулку обратно в ткань.

Я пожала плечами и в самом деле пошла. Если всё в порядке, то ни к чему ждать, когда что-то изменится. Лучше убраться раньше.

Протиснулась мимо господина ректора, и отправилась к библиотекарю. Продемонстрировав находящееся в ученической сумке, чтобы он сам убедился, что из особой секции я ничего не вынесла, вышла из хранилища знаний. Потом на улицу, и направилась в свою комнату.

У меня не выходила из головы реакция Айрона на артефакт, что хранился в шкатулке. Будто он сам не ожидал увидеть то, что там находилось. Но если меня отпустили с миром, значит, я могу немного расслабиться, верно? Так почему вместо облегчения, я почувствовала только нарастающее чувство тревоги? Интуиции я привыкла доверять. Но ни в это день, ни в последующие, ничего особенного не произошло.

Я ходила на завтраки, обеды и ужины. Посещала лекции. Даже в библиотеку пару раз заглядывала. В выходные усердно готовилась к зачёту по магплетениям. К тому, что твориться вокруг старалась присматриваться, но никто из моего окружения не вёл себя хоть сколько-то подозрительно.

Милка, после проведённых дома выходных, расцвела. Перестала лить слёзы и заедать горе сладким, хотя, одно всё же осталось неизменным — игнорирование неудавшегося ухажёра. Осман встречал нас у общежития, провожал до столовой, караулил у аудиторий, но всё тщетно.

Ректора в эти дни я видела не чаще, чем и все остальные студенты. Пару раз встречались в коридоре, на моё вежливо приветствие он отвечал скупой улыбкой и формальным: «Доброго дня!»

Я уже даже успела поверить, что всё возвращается на круги своя, пока однажды, после последней лекции не нашла на своей кровати скомканную записку: «Нужно срочно поговорить. На нашем месте».

Сомнений, что записку оставил Глеб, у меня не было.