Как украсть сердце демона

Глава 1. Все вышло очень странно

– Девушки идут направо, юноши – налево!

Гаркнул воспитатель, и живой поток из нестройных рядов детдомовцев дрогнул. В нем на мгновение как все смешалось, а потом он разделился надвое. На два серых ручья, потому что все без исключения воспитанники носили мышиного цвета серую форму: брюки и свободные рубашки. Одно ответвление, таким образом, потянулось в физкультурный зал, другой ручей потек к лестнице и на последний этаж здания в актовый зал. Девчонок завернули наверх. Они обыкновенно тише и организованнее себя вели, возможно поэтому им выпало тащиться до сканирующих камер дальше парней.

– Эй! Эльза Коп! Давай, хоть сегодня обойдемся без глупостей?! Я тебе говорю! Девушки идут направо, дорогуша. Гюнтер! Отлепи ее от дружка закадычного. И пни для скорости, чтобы летела в нужном направлении.

Гюнтер, такой же воспитанник-выпускник, толстоватый высокий парень, этот тупоголовый прихвостень воспитателей так и сделал. Он схватил за плечи, дернул на себя, развернул и поддал согнутым коленом под зад худощавой девчонке. Девица, если бы ни бдительность остроносого коротышки, старшего воспитателя выпускной группы, то точно затесалась бы в физкультурный зал, пользуясь, что смахивала на паренька из-за короткой стрижки и отсутствия выпирающих округлых девичьих форм.

– Что бы тебя черти забрали, без финтов, я сказал! Не верю, что у тебя теперь ноги стали заплетаться. Кончай стопорить движение, негодяйка!

– Хочу в военное училище! – успела выкрикнуть та самая Эльза, прежде чем Гюнтер снова поддал ей под пятую точку, теперь уже без приказа остроносого, а исключительно по собственной инициативе.

– Лети, моя птичка! – пробасил ей вслед, заржав, как конь, толстяк. – Твой удел тряпки, кастрюли или сопливые дети.

Это он намекал, что девушек, воспитанниц детского дома обычно на последнем сканировании распределяли именно по трем направлениям: на швейную фабрику, в персонал дешевых кафешек и воспитателями в детские сады.

– Гюнтер! Кто тебя просил толкать так, чтобы она упала под ноги остальным?!

– Я не хотел, господин старший воспитатель, эта проныра сама завалилась.

Но не похоже было, что девушка симулировала падение. Оступившись на лестнице, она растянулась на ней так неудачно, что кто-то пребольно пнул мыском туфли ей в бок, а еще потом и наступил на правую руку. Когда же Эльза смогла подняться, прижала ушибленную кисть к груди.

– Больно?! – изогнула губы в усмешке веснушчатая девчонка с весьма внушительными формами, та самая, что подсуетилась задеть Эльзу ногой. – Будешь знать, как выделываться и притягивать внимание парней на себя!

– Марта, глупая гусыня, ты была бы самой притягательной девушкой для местных пацанов, будь у тебя больше мозгов, – прошипела ей щуплая. И правда, фигурка и прочее у рыжеволосой Веснушки были очень даже соблазнительные. – Сколько можно повторять, что мне ничье внимание не нужно. А если ты все никак не можешь простить мне дружбу с Гансом…дурилка, завтра и ты с ним расстанешься навек.

На эти слова рыжая только фыркнула и вздернула кверху курносый нос. Кстати, хорошенький такой носик. И этим как бы дала понять, что ничуть не бывало, не верила она, что тот самый Ганс не найдет способ разыскать ее хоть в швейной мастерской, хоть где.

– Это ты с ним простишься… подружка, – последнее слово у нее получилось произнести, исключительно, как с ядом выплюнуть. – Можешь не признавать, но то, что он питает ко мне страсть – это факт. А то, что станет проходить службу на другом конце города, так это чепуха для такого пацана. Ганс обязательно найдет способ посещать меня, куда бы ни распределил сейчас сканер.

– Да хоть подавись ты им, озабоченная курица! Только дружба тоже дорогого стоит!

Девчонки возможно перешли бы от словесных препирательств к рукоприкладству, так заблестели глаза у обеих. Но между ними встала молоденькая преподавательница касторанского языка и постаралась не допустить драки.

– Девушки, успокойтесь. У вас такой ответственный и важный жизненный момент, а вы…

– А что она выделывается?! – заныла рыжая.

– Марта, перестань, – шикнула на нее учительница. – И сколько раз я тебе говорила, что девушку не красит распущенность. Хочешь вызвать к себе интерес мальчика, то покажи ему свои достоинства, то есть хорошие качества. А ты пихаться и драться с соперницей вздумала. И не отрицай – я видела, как ты ударила мыском туфель Эльзу.

– Ха! – хохотнула тут Эльза и качнула белобрысой головой. – И под достоинствами госпожа преподавательница имела вовсе не грудь твою дынеобразную и задницу, смахивающую на подушки.

– Заткнись, худосочная! От зависти сейчас рот раскрыла!

– Девушки! Замолчите! Лучше подумайте о том, что каждая из вас войдет через несколько минут в сканирующую камеру, и та определит судьбу. Это же событие!..

– Пфф! Подумаешь! – фыркнула Марта. – Тоже мне, судьба, всю жизнь у котла стоять или за машинкой швейной горбиться…

– А кем бы ты хотела быть, Марта? – гнула свою линию учительница. – Чтобы получить иную профессию, надо было хорошо учиться, девочка. А у тебя, сама знаешь, кто вечно был в голове. Не до знаний тебе было, не до их получения.

– А вот теперь вы кривите душой, дера Ритания, – чуть не подпрыгнула на месте Эльза. – У меня аттестат с общим высоким баллом, а толку?! Не видать мне военного училища!

– Так тебе и надо, зараза! Видано ли, за парнем даже в солдаты готова податься, лишь бы…

– Дурында и есть! Сколько раз говорить, что…

– Успокоились! Девушки, молча заходим в зал и рассаживаемся на стульях, – дере Ритании пришлось повысить голос, чтобы пресечь новое столкновение этих двух непримиримых спорщиц. Да и в актовый зал пора было входить, а там их ждал завуч с вдохновляющей по случаю речью. Вот она, для верности, еще и развела девчонок по разным концам зала. – Ты, Эльза, здесь сядь. Тогда Марта одна из первых пройдет сканирование, а ты – в последних рядах. Так всем лучше будет. Что касается твоего желания стать военным, то мое мнение не отличается от большинства: не женская это судьба.

И вот, напутственные слова выпускницам все были сказаны, и надо отметить, не очень-то завуч старался и напрягался с этим. А после его речи девчонки потянулись к сканирующим камерам. Шли без особого рвения и без трепета перед неизвестностью. А все из-за того, что в начале выпускного года подобное с ними уже было. Предварительным сканированием называлось. И тогда уже судьба многих была решена. Речь шла о тех молодых людях, кто к тому времени достиг девятнадцати лет. Так Гансу, например, парню, который считался в детдоме первым и по учебе и, главное, по статности и красоте, был вынесен вердикт, отправиться после выпуска в военное училище. А вот лицам младшего возраста сканирующая камера часто выдавала погрешность. Например, сразу два варианта распределения или никакого. Но теперь сбоя не предполагалось, потому что к этому сроку все детдомовцы достигли совершеннолетия. По законам Касторанса это и было полных девятнадцать лет.

– Эй, Эльза?! – услышала она вдруг за спиной голос Ганса. – Сиди тихо и ко мне не поворачивайся. Я пока тут, за рядом стульев посижу, чтобы из зала не вывели. Так что там? Ты скоро пройдешь сканирование?

Довольно рослый парень с такими же льняными волосами, что и у Эльзы, прятался за ее спиной, сидя прямо на полу.

– Как видишь, меня посадили здесь, значит, моя очередь будет последней. А ты? Уже все? Подтвердилось?!

– Еще бы! Военное училище! А ты что такая хмурая? Волнуешься? – запрокинул Ганс голову так, чтобы наблюдать профиль девушки. – Брось! Знаешь же, что там без вариантов. Тебе что сканер в прошлый раз показал?

– Не помнишь, что ли?! Швейную фабрику напророчил, – сердито процедила она признание.

– Вот она и будет. Если бы вышел пробел или показания скакали с одного на другое…

– Как бы, не так! Я им так просто не сдамся!

– Ха! Что ты можешь, девчонка? – прищурился он, с насмешкой теперь глядя на нее своими яркими синими глазами.

А вообще их запросто можно было считать родственниками, этих двоих. Цвет глаз и волос совпадал очень. Черты лица тонкие, не без того, какие наблюдались у благородных деров. Кость тоже у обоих была облегченной. Оттого Ганс, не смотря на явную ширину плеч и приличный рост, мог бы при случае сойти за девчонку. Милую такую с красивыми глазами и длинными темными ресницами. А Эльза, пока не оформилась в девушку из-за поздней зрелости и нежелания отращивать волосы, все больше напоминала пока пацана.

– А вот и могу! – ответила она ему с вызовом. – Например, свой штрих-код расковырять…

– Иди ты! – услышав такое, парень не усидел на месте, одним легким движением перемахнул через спинки стульев и уселся рядом. – Покажи-ка!

– На, смотри! Слабо тебе было сделать так же? – протянула ему для демонстрации ту самую руку, на которую ей наступила Марта.

– Мне-то зачем? У меня и так все отлично. Военное училище обеспечено. Летное!

– Везет! Значит, в этом году набор именно в космический флот…

– Ага! А ты расковыряла, выходит себе руку, а потом сделала так, будто упала на нее… Хитро, но не поможет. Тебя уже знают здесь все преподы и воспитатели, на что способна тоже не секрет. Вот увидишь, схлопочешь снова поход в карцер, и на этом история закончится. Все пойдут веселиться на выпускной, а ты… И скажи, на что рассчитывала? Что вместо швеи-мотористки станешь солдатом? Это из-за содранной кожи на запястье?! Чепуха! Я был о твоем уме лучшего мнения, Эль. У тебя, похоже, его упрямство совсем заглушило, детка.

– Сам такой! Ну и отсижу, если что, а все попыталась изменить распределение. Ты же… Тебе-то что? Будущий пилот точно скучать на выпускном не будет без меня.

– Глупая! Последнее время без конца упрекаешь тем, что нравлюсь девчонкам. Ревнуешь, что ли, Эль?

– Дурак! Мы же дружим!

– И я про то, а ты жужжишь и губы дуешь, когда мне приходит охота волочиться за кем-нибудь.

– Да, пошел ты!.. – она резко поднялась и пошла к кабине со сканером. – Топай уже к Марте, герой-любовник!

– Вот я и говорю!.. – засмеялся довольно ей в спину Ганс.

А в камере сбор информации о каждом выпускнике шел в три этапа. Вначале следовало скинуть рубашку и встать под штангу с прямоугольным экраном. Там невидимое излучение как из душа лилось на голову и уходило в такой же прямоугольник под ногами. Далее следовало сделать шаг и присесть на стул для сдачи крови. Всего несколько капель ее требовалось для экспресс-анализа. И уже потом, не вставая, надо было протянуть руку со штрих-кодом и уложить на хитрый прибор, который потом и выдавал результат. Эльза проделала все это и с замирающим сердцем опустила запястье в специальный желобок. Минута, другая, а прибор молчал. Вернее, он мигал разными огнями, но результат все не выдавал, хотя ранее и обычно на обдумывание ему требовались секунды.

– Неужели получилось?! – придержала девушка радость, а вместе с ней и дыхание, а в следующий миг где-то над головой замигала красная лампа и противно взвыла сирена. – Черт! Ганс накаркал мне карцер…

Хорошо, что к тому времени почти все воспитанники прошли распределение и покинули зал – меньше было столпотворение. Но воспитатели с преподавателями окружили почти полным составом и еще директора детдома пригласили.

– Кто бы сомневался, что виновница переполоха именно Эльза Коп, – протиснулся главный из руководителей в уже переполненную сканирующую кабину. – И что она наделала в этот раз?

На этот вопрос тот самый остроносый воспитатель молча взял девушку за руку, демонстрируя собравшимся ободранное до крови запястье.

– Симуляция ранения, повреждения штрих-кода, выведение из строя сканера, – произнес он же многозначительно.

– Что, совсем-совсем вывела прибор из строя? – потер директор висок и сморщился. – Или это только ваше предположение, господин старший воспитатель?

– А мне кажется, что прибор исправен, – выдвинулась вперед молодая учительница касторанского языка. – Ему ничего не сделалось. Просто показал совершенно нерядовое распределение выпускника.

– Просто нерядовое! – глумливо произнес остроносый, передразнивая деру Ританию. – Просто у нашей неповторимой Эльзы открылся магический дар! Чудеса, да и только!

– Дайте-ка мне переносной сканер, – не стал затягивать споры директор, потребовав, чтобы ему принесли миниатюрное считывающее устройство. – Сейчас посмотрим, что теперь значится на ее запястье. И зачем, деточка, ты безголовая, ковыряла себя в этом вот месте?

– Все ей в военное училище хотелось! – опять влез остроносый со своими вредными интонациями. – Вот за этим пацаном хотела увязаться, – указал на белобрысого парня, что тоже к тому времени протиснулся со всеми вместе в камеру. – Отроду всего ничего, а туда же, любовь у них, видите ли.

– Неправда! – подала тут голос и виновница переполоха, а до этого сидела, как онемевшая. – У нас просто дружба.

– Так! – перекрыл тогда общий шум директор, а то, начали высказываться все, кому не лень. – А ну, пошли все на выход! Освободили камеру, я сказал. Здесь уже дышать нечем от сутолоки. Осталась госпожа Ритания, как преподаватель у этого выпуска, ну и вы, господин старший воспитатель. Станете сейчас свидетельствовать показания другого прибора. Остальные быстро все вышли. Молодой человек! К вам это в первую очередь относится. И так, вот он прибор. Включаем. Подносим к руке. Эльза, не дергайся. И так черте что творится. И что в итоге имеем?

– Ученица магической академии… – потрясенно выдохнула преподаватель касторанского языка. – Надо же!

– Дожили! – проскрипел остроносый. – Свидетельствую: ученица столичной магической академии.

– Эль! Ты меня поразила, – а это уже сказал белобрысый парень. Влез, паршивец, на ширму камеры, на руках подтянулся, и свесил голову к подруге и окружившим ее старшим. – Снимаю перед тобой шляпу, детка.

На праздник выпускников ее все же допустили. Единственное, заставили посетить знахарский пункт. Там пожилая целительница обработала девушке рану и наложила повязку. Так Эльза и присутствовала потом на общем веселье: с белым стерильным бинтом на запястье и одна просидела в уголке. Почему с ней никто не захотел общаться? А нечего было ото всех отбиваться. Особенных в детдоме не любили, их там бойкотировали. Не отличайся девушка боевым характером и не выделись ранее во всяческих потасовках, то, скорее всего, еще и в углу для выяснения отношений зажали бы. Но так не посмели, свои волосы берегли, а у этой девчонки и драть-то нечего было.

– Эль, чего теперь-то надутая такая сидишь? – подошел к ней все же Ганс где-то ближе к концу вечера, а до этого все веселился с парнями или тискал Марту в темном углу детдомовского коридора. – Все же по твоему желанию вышло! Ну, не в военную академию попала, а в магическую. Это еще круче. Разве, нет? Я потом буду космос бороздить, лазером его резать, а ты станешь энергией повелевать здесь, на земле Касторанса.

– Ха! – подлезла под его руку рыжая и так и прилипла к парню, обхватив его за талию. – А где она возьмет эту самую энергию?! Дочь городской шлюхи и вдруг магом заделалась! Она еще хлебнет лиха через эту свою проделку с ковырянием штриха на руке, – язвила Веснушка и корчила сопернице вредные рожи. – Всем известно, что ее мать была распутница и даже родила девчонку на улице. Да, да! А принял роды полицейский! Пока же сопровождал до больницы непутевую мамашу, та от него сбежала. Да этой худосочной и имя тот коп дал. Эльза, это так его жену звали. А фамилия Коп взялась тоже понятно, откуда, из-за этой же истории, потому что дежурная по детдому дому мудрить не стала и в журнале так ее записала.

– Да ладно тебе, Марта, на мою подругу по проделкам нападать, – попытался примирить их Ганс, заметив, каким огнем сверкнули глаза Эльзы, просто синие молнии в них уже скопились. – Пошли, девчонки танцевать. Приглашаю обеих!

И он встал в гордую стойку великого примиренца. Марту его предложенная рука воодушевила, и она тут же на ней повисла. А вот Эльза демонстративно от этих двоих отодвинулась и потом еще даже отвернулась.

– Не упрямься, детка. Это же наш последний вечер в стенах детского дома! Наступит завтрашнее утро, и разлетимся, кто куда.

– Не уговаривай ее, Гансик. Подумаешь, фифа какая. Ее зовут, а она…

– Ну, как хочешь, – парню тоже не достало терпения, долго стоять около насупившейся девчонки. – Пошли, Марта.

Когда эти двое от нее ушли, Эльза тайком прикусила губу. Сильно, даже до крови. И все не могла понять, отчего так больно ощущалось сердце. Стоило глазам найти в кругу танцующих эту пару, как внутри что-то сильно сжималось. Хоть совсем не смотри на высокого парня с льняными волосами и много ниже его пухлую рыжую девицу. Но ведь и не получалось их игнорировать. Даже если не видела, то сердце все равно знало, что Ганс был с Мартой. И от этого такая тоска разливалась в груди, что хоть вой.

Вот так и прошел для Эльзы последний вечер в детском доме. И она торопила его конец. Думала, раз так все невесело, то скорее бы заканчивалось. Вот и пошла в свою комнату одна из первых. Вошла туда и так и упала на кровать. Но не плакала, нет. Она вообще почти никогда не плакала. А тут, показывать свою слабость другим девчонкам, с которыми делила комнату, ну уж нет. Прикусила снова губу, накрыла голову подушкой и попыталась заснуть. Только отчего-то не вышло. Так и лежала, таясь, слушала, как пришли соседки, как они укладывались и шушукались о танцах с парнями. А потом в комнате наступила тишина, потому что все уснули. Все, кроме нее. Эльза лежала теперь на спине, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. Тогда-то и услышала, как в стекло окна стукнулся камешек.

Это был их условный сигнал. Ганс вызывал ее в их место, в закуток под лестницей. Но Эльза решила не идти. Выходило, что сердилась на него больше, чем ей сначала показалось. А вот за что, старалась об этом не думать. Обиделась, и все. Или нет, знала, что гневалась из-за того, что предпочел ей Марту сегодня, всю вторую половину дня и весь вечер провел с ней, вот пусть теперь ее под лестницу и вызывал бы. Решила так, сердито попинала подушку и улеглась на нее, отвернувшись лицом к стене, собираясь заснуть. Вот так взять, наплевать на новые и новые сигналы в стекло и забыться сном. Но не вышло. И сама не смогла, хоть и сжимала крепко-крепко веки, и за окном раздался некий шум, будто кто-то лез по стене. А потом и вовсе, створка со скрипом распахнулась. Попробуй, такое проигнорируй.

– Эльза! – подтянулся Ганс к окну, зацепившись за карниз. – Ты что творишь? Я сигналю, сигналю, а ты?.. Вставай немедленно и иди на наше место, или я лезу в комнату дальше. Выбирать тебе. Эй! Так я забираюсь?

– Нет. Я выйду. Только не понимаю, зачем это все.

– Не понимаешь?! – шипел на нее парень, но недолго, так как девушка резко встала и с треском захлопнула перед его носом окно.

С той стороны, в ночной темноте послышался шум падения, ломающихся веток куста, что рос внизу, а потом тихая ругань. От услышанного, странное дело, ее настроение пошло в гору. А ничего ему не станется, не разбился же, у них второй этаж совсем невысокий, а Ганс всегда был в прыжках ловок. И вот она уже накинула на плечи длинную шаль и выскользнула за дверь.

– Так ты серьезно не понимаешь, зачем позвал?! – так встретил ее парень, успевший добраться до условленного места первым.

В свете одной единственной лампочки, что горела в той стороне коридора, да и то на большом расстоянии, лица его почти не было видно, но по голосу стало понятно, что был сердит. Вот и дернул ее за руку довольно грубо, когда подошла близко. От рывка Эльза покачнулась и немедленно опустилась на ящики, что вечно громоздились под лестницей.

– А то, что завтра можем не увидеться совсем и не успеть попрощаться, это тебе как?!

– Вот оно что, попрощаться решил! А с Мартой уже простился? Или для нее время еще и завтра найдется?

– Что я слышу! Эль, ты ли это? Что-то не узнаю. Не ревнуешь ли меня к Веснушке, детка? Вот новость! Вечно всем талдычила сама же, что мы друзья, а теперь…

– Ничего не изменилось, Ганс. Выбрось глупости из головы. Просто, на меня сегодня столько всего свалилось!.. В общем, давай, попрощаемся и разбежимся.

– Нет, ты определенно на меня злишься!

– Вот и нет! Делать мне больше нечего?

– Выходит, что так. Потому что ты ведешь себя сегодня, как обиженная возлюбленная. Когда я танцевал с Мартой, бросала на нас недобрые взгляды, сама танцевать потом уже отказалась, а чуть ребята начали расходиться, так и рванула в свою комнату. Ну, сознайся же, что обиделась на меня из-за Веснушки?

– Нет, ты зачем меня вызвал? Чтобы говорить эту ерунду? Сказал, надо попрощаться, так и давай, прощайся – мне спать пора.

И тут парень вдруг резко схватил ее за плечи, привлек к себе и поцеловал в губы. Совсем коротким был тот поцелуй и поверхностным, но Эльзу как обожгло. И у нее будто бы дыхание от него сбилось. Но в следующий момент она уже взяла себя в руки и отстранилась.

– Что на тебя нашло? Марту свою слюнявь, герой-любовник. Или это у тебя теперь для всех одинаковое прощание такое?

– Не-ет! – протянул он, а в голосе послышалось напряжение. – С ней прощание было не в пример жарче и дольше. Не то, что…

– Вот как?! – вскочила Эльза на ноги и натянула сползшую, было, шаль снова на плечи. – Так понимаю, наше прощание уже закончено. Бывай здоров, Ганс, удачи тебе!

И она хотела убежать, да только он не дал. Догнал под той самой тусклой лампочкой и снова развернул к себе. Тут Эльза и заметила, что здорово, оказывается, расцарапал себе щеку в кустах, куда свалился с ее окна.

– Эль! Я приду к тебе, как только у меня будет возможность. Договорились?

– Не стоит, Ганс. Насколько знаю, в академии порядки еще строже, чем в твоем училище. Вряд ли нам удастся поговорить.

– Ну и угораздило же тебя… Что бы, как все, поселилась бы в общежитии швейной фабрики… А теперь, что? Видеться почти не сможем, но ведь и это не все… Как ты там выкрутишься, детка, без крупицы магии?

– Это моя забота. Не переживай, придумаю что-нибудь.

– Да уж, постарайся. А если что, то тоже не конец света, детка. Уж швейный цех никуда от тебя не денется. Не сверкай так на меня своими глазищами, Эль. Я просто хотел сказать, что тогда сможем видеться и намного чаще.

– Ты все же настроен ко мне прийти?

– Обязательно. В первое же увольнение и потом в каждое. Да вот беда, эта война…боюсь, что мое обучение будет очень сжатым и скоростным. Стране нужны пилоты. Много-много пилотов, так как мы несем потери.

– Вот как?! – тут до нее дошло, что все ее обиды довольно глупы на фоне предстоящей разлуки и войны. – Я буду тебя ждать, – сказала, привстала на мыски и дотянулась до его губ. – Учись, как следует, Ганс, чтобы у меня меньше болело сердце, когда придет твое время отправляться на войну.

– Так ты будешь за меня все же переживать? – теперь парень улыбался. – Я рад. И сама будь осторожна, Эль. И еще, ты там не спеши заводить себе нового друга, в этой своей академии, детка. Не то, я приду и ему накостыляю.

Дальше он крепче сжал ее плечи, но всего на мгновение, после чего разжал руки совсем.

– Иди. И я пошел. А то…в общем, беги к себе, подружка.

И вот она уже была в своей комнате. Лежала и смотрела в потолок. Вроде бы, все так же, как и до встречи с Гансом, но и нет. Да не спала и вздыхала, но еще постоянно щупала свои губы. Все же он ее поцеловал. Случился первый в жизни поцелуй. Не так, как представляла, но совершенно необыкновенные впечатления получила. Вот только не поняла, отчего теперь одновременно получалось плакать и улыбаться.

– Странно. – Шептали ее губы почти неслышно. – Все очень странно.