Как убить чудовище

4

— Да. Да. Они живут здесь.

— Быть того не может! — твердила я папе. — Не могут они здесь жить!

— Это их дом, — настаивал папа, пока автомобиль подпрыгивал на узкой песчаной дорожке. — Это дом бабушки и дедушки.

— Не может это быть их дом. — Кларк протирал глаза. — Это болотный мираж. Я читал о таких в «Тварях из грязи». Болотная жижа вызывает обман зрения. Из-за нее мерещится всякая чертовщина.

Ну вот, видите? Кларк действительно верит во все, что читает.

Тут уж и я поневоле начала верить. А как еще объяснить, что у дедушки и бабушки такой дом?

Замок.

Замок посреди болот.

Почти незаметный в роще высоченных темных деревьев.

Папа остановил машину у парадного входа. Я разглядывала дом в свете фар.

Высотой в три этажа. Выстроен из темно-серого камня. Справа торчала небольшая башенка. Слева из черной трубы вилась струйка белого дыма.

— А я думала, дома на болотах гораздо меньше, — пробормотала я, — и строятся на сваях.

— Так они и выглядели в моих комиксах, — согласился Кларк. — А что с окнами? — Его голос дрожал. — Они что, вампиры?

Я посмотрела на окна. Они были крошечные. И я видела только три. Три малюсеньких оконца на весь дом. По одному на каждом этаже.

— Идемте, дети, — сказала мама. — Давайте заберем ваш багаж.

Мама, папа и Кларк вылезли из машины и направились к багажнику. Я осталась стоять возле дверцы с Чарли.

Влажный ночной воздух холодил мою кожу.

Я смотрела вверх.

Вверх, на огромный темный дом. Практически скрытый за деревьями. Посреди глухомани.

А потом я услышала вой. Тоскливый вой. Откуда-то из глубины болот.

Меня охватила дрожь.

Чарли прижался к моей ноге. Я нагнулась его погладить.

— Чтобы это могло быть? — прошептала я псу в темноте. — Что за существо может так выть?

— Гретхен, Гретхен. — Мама помахала мне рукой из дверей. Все остальные уже вошли в дом.

— Бог ты мой, — сказала бабушка, как только я вошла в полутемный дверной проем. — Да неужто это наша малютка Гретхен! — Она обхватила меня своими немощными руками и прижала к груди.

Пахла она в точности, как я помнила — затхлостью. Я взглянула на Кларка. Тот закатил глаза.

Я отступила назад и выдавила улыбку.

— Ну-ка двинься, Роуз! — прокричал дедушка. — Дай-кась и мне на нее взглянуть!

— Он немного туговат на ухо, — шепнул мне папа.

Дедушка сжал мою ладонь своими морщинистыми пальцами. Они с бабушкой казались ужасно легонькими. Ужасно хрупкими.

— Как мы рады вас здесь видеть! — воскликнула бабушка. Ее голубые глаза сияли. — Нечасто нас навещают гости!

— А мы уж думали, вы вовсе не приедете! — кричал дедушка. — Мы вас несколько часов назад ожидали!

— Да менял покрышку, — объяснил папа.

— У тебя одышка? — Дедушка обнял папу рукой за плечи. — Ничего, сынок, проходи, отдыхай!

Кларк захихикал. Мама пихнула его локтем в бок. Бабушка и дедушка провели нас в гостиную.

Комната оказалась огромной. Весь наш дом, пожалуй, мог бы в ней уместиться.

Стены были выкрашены в зеленый цвет. Тускло-зеленый. Я посмотрела на потолок. На железный канделябр о двенадцати свечах.

Большую часть стены занимал огромный камин.

Остальные стены были покрыты черно-белыми фотографиями. Пожелтевшими от времени.

Фотографии были повсюду. Люди, которых я не узнавала. Наверное, покойные родственники, подумала я.

Я заглянула через дверной проем в соседнюю комнату. Это была столовая. Она была такая же большая, как и гостиная. Такая же темная. Такая же мрачная.

Мы с Кларком присели на облезлый зеленый диван. Я почувствовала, как старые пружины просели под моим весом. Чарли закряхтел и растянулся на полу у наших ног.

Окинула взглядом комнату. Фотографии. Потертый ковер. Ветхие столы и стулья. Мерцающий свет заставлял наши тени танцевать на стенах.

— Жуткое местечко, — прошептал Кларк. — И душок такой — хуже, чем от бабки с дедом.

Я подавила смешок. Впрочем, Кларк был прав. Пахло неважно. Сыростью и кислятиной.

«Почему эти двое стариков хотят влачить такое существование? — недоумевала я. — В этом темном, затхлом доме. В глубине болот».

— Кто-нибудь хочет чего-нибудь выпить? — прервала мои мысли бабушка. — Как насчет чашечки доброго чаю?

Мы с Кларком отрицательно покачали головами.

Мама с папой тоже отказались. Они уселись напротив нас. Из спинок их кресел лезла набивка.

— Ну, наконец-то вы здесь! — орал дедушка. — Это просто замечательно! Ну-с, теперь выкладывайте — чегой-то вы так припозднились?

— Дедушка! — прикрикнула на него бабушка. — Никаких больше расспросов! — Затем она повернулась к нам. — Проголодались небось, с дороги. Идемте на кухню. Я пирогов с курицей напекла, для вас специально.

Мы последовали за бабушкой и дедушкой на кухню. Она ничем не отличалась от остальных комнат. Темная и грязная.

Зато там, в отличие от других комнат, не так пахло затхлостью. В воздухе плыл острый аромат куриного пирога.

Бабушка извлекла из духовки восемь маленьких пирогов. По одному на каждого — и еще парочку на случай, если мы окажемся очень уж голодны, догадалась я.

Она положила один на мою тарелку, и я тут же набросилась на него. Я и впрямь проголодалась.

Как только я поднесла вилку ко рту, Чарли вскочил и начал принюхиваться.

Он обнюхал наши стулья.

Кухонную стойку.

Пол.

Он запрыгнул на стол и принюхался.

— Чарли, прекрати! — скомандовал папа. — Кыш!

Чарли соскочил со стола. Затем он остановился перед нами и вздернул верхнюю губу.

Он зарычал.

Низкое, угрожающее рычание переросло в громкий лай.

Злобный лай.

— Ради Бога, что с ним такое? — нахмурилась бабушка.

— Не знаю, — ответил папа. — Он никогда раньше так себя не вел.

— В чем дело, Чарли? — спросила я. Отодвинула стул и поспешила к нему.

Чарли принюхался.

Залаял.

Снова принюхался.

Меня охватил вдруг холодный страх.

— В чем дело, мальчик? Что ты почуял?