Как (не) стать избранницей драконьего принца

Глава 14. Привыкаю…

Как и обещал Тарс, мне в комнату служанка принесла новую одежду. А Тарс ушел и я, мигом выпрыгнув из простыни, переоделась.

— А мне здесь начинает нравиться, — довольно жмурясь, произнесла, поглаживая прохладный бархат платья. Оно идеально село на мою фигуру, будто я побывала даже не лично в магазине одежды, а у профессиональной дорогой портнихи. Даже платье, в котором я выехала из родового, как там его, а вот — Гнезда дома Мориноров сильно проигрывало по качеству материала этому.

Тёмно-розового, даже пепельно-розового цвета идеальный тонкий бархат, ровные, но сразу заметно, что ручные аккуратные и мелкие стежки, крохотные вроде костяные белые пуговички на груди и на поясе застежка тоже спереди — удобно. Служанка мне помогала, но я бы справилась сама. К платью с рукавами три четверти прилагалась обувь — невысокие черные кожаные полусапожки на аккуратном каблуке, тонкие вязаные аккуратные черные носочки. А под платье я надела нижнюю белую юбку и белые кружевные панталоны — утягивающие атласными лентами такие прикольные штанишки, все в оборочках и белых тонких нежных кружевах. И все, всё, ручной работы! Я заметила, ведь я умею шить на машинке.

— Господи! Да сколько это стоит?! И почему в родовом гнезде, будь оно неладно, я не видела таких вещей?! Или мы не настолько богаты с папой?

Оглянулась. Ещё коробки, свертки. Они горой свалены мне на постель. В саму постель я еще не ложилась — я часа два только мылась, мылась, мылась. Отмокала, грела воду, меняла одну воду на другую, а служанка всё несла и несла мне новые ведра в комнату и, вычерпав очередную полную испорченной воды лохань, наливала новую и эту воду я своим внутренним огнем подогревала. Мыло, скребки прикольные для кожи, странно пахнущие, но приятные натирки и травяные жидкости в красивых странных пузырьках темного стекла — наверняка, местные шампуни. Я перепробовала всё.

— Что это? — указала на большую коробку, лежащую отдельно на постели.

— Леди! Это головной убор.

— А это? — я развернула оберточную, приятно шуршащую в руках, бумагу. Это был большой сверток. В нём оказался темно-коричневый плащ с капюшоном, на ощупь будто бы из тонко выделанной кожи. Красивый, с аккуратным кружевным кантом по краю, с карманами, такими глубокими и удобными, и поясом. Странный крой, но мне он нравился. Никогда таких красивых вещей я не носила в своём мире!

Примерила всё: плащ и конечно очень красивый головной убор. Не знаю, правильно ли называю эту шляпку с козырьком, но с виду она смахивает на капор из позапрошлого века нам, XIX века — плотный тканевый красивый козырек, высокая шляпная тулья, атласные завязки. Козырек сужается к затылку. Цвет всё тот-то пепельно-розовый, как цвет лепестков у дорогущей чайной розы.

— Леди! Давайте я вам помогу справиться с вашими волосами, — предлагает мне служанка.

— А их еще нужно расчесать, — оглядываюсь в поисках расчески. Мои локоны объемные, спутаны, и не полностью просохли, но ощущение хорошо промытых волос божественно!

Так хорошо знакомый мне мандраж волною пребывает, мурашки бегают стадами по спине. Словно я в своём мире, с мамой в магазине. Идём с ней в выходной тратить папину зарплату.

— Вот гребень, вот заколки, — показывает мне служанка, разворачивая очередной сверток.

Через несколько минут мои волосы служанка привела в порядок, аккуратно заколола, соорудив на голове прическу.

Кручусь волчком:

— Есть тут зеркало? Как я выгляжу? А что мне делать с руками? — поднимаю кверху кисть, всматриваясь пристально в отросшие опасно ногти.

— Ой! Не знаю, Леди! Руки у вас обветренные, кожа в цыпках вся, царапины и заусенцы! Я сейчас вам мигом принесу одну мазь, что есть у меня. Очень помогает!

И служанка, не забыв мне поклониться, выскочила прочь за дверь.

— Эх! — Вздыхаю, — жаль, что зеркала тут нет! — Тереблю мочку уха. Оно проколото, как и в прошлой жизни у меня.

И тут без стука ко мне входит Тарс. И он переоделся. Выглядит франтовато: приталенный темно-коричневый сюртук, белый воротничок, из рукавов сюртука выглядывают кружевные объемные манжеты, брюки темнее в тон, пояс широкий как у мушкетера, и еще какие-то ремни, как у комиссаров в фильмах о Гражданской войне перетягивают грудь и плечи.

— Ах! Ты?! — вспыхиваю. — Уже без стука?

— Я, — улыбаются мне мило. — Без стука. Ты одета. — Оглядывает пристально меня. Взгляд его скользит и точно замирает на моей чуть вздымающейся груди, от истинно волнения момента. Где-то в глубине моего такого непонятного, но чуткого и трепетного тела разливается божественное горячее тепло. В тот же миг щекам и шее делается жарко.

— Ты так трогательно краснеешь, Рина! Это нам известно, что мы не пара, и не проводим вместе ночи напролет, и поэтому для остальных ты выглядишь ну через чур, невинно.

— Это плохо? — судорожно сглатываю, в горле встает ком, делается разом сухо, колко. Тарс так смотрит, что уже буквально ноет сердце. Я и так не очень контролирую себя, а в его присутствии, под этим ставшим резко темным взглядом…

— Не надо на меня так пристально смотреть, — прошу, потупив взор. Фокусирую вмиг расстроившееся зрение, разглядываю руки.

— Мои ногти ужасны, Тарс. Спасибо за одежду, обувь, гребень и заколки для волос. Наверное, это дорого всё стоит? Не знаю даже, как и чем могу я оплатить тебе расходы…

— Не настолько это дорого, Рина. Ты со мной идешь и должна выглядеть достойно.

— В любом случае, спасибо!

Он совсем рядом и смотрит на меня. И я ничего с собой поделать не могу — поднимаю глаза, ловлю его взгляд, меня смотреть в его глаза как будто магнитом тянет. Тарс смотрит внимательно, как будто в первый раз видит. Отмечаю взгляд коим он меня осматривает удивленно.

— Как я выгляжу? Скажи, но только честно, умоляю!

— Прекрасно, — еле слышно шепчет и склоняется ко мне, ближе к лицу и… моим губам. Ловлю его дыхание на коже. Вспыхиваю разом, еще сильнее разогревая изнутри себя.

А он мне шепчет тихо в губы:

— Рина — огненный дракон. Красивая такая! Золотая…

— Кто, золотая?

— Ты, золотая девочка, жаль, не моя!

И хочется мне крикнуть: «почему?!»

И в следующее мгновение он чуть касается меня губами. Всего лишь миг, один и всё, а сердце уже ухает и бьет грудную клетку через платье, и в голове шум нарастает и печет огнем.

— Ты… ты, — шепчу, — ты же дракон! И я дракон, пусть и без крыльев. Почему же…, — не нет во мне тех самых сил чтобы закончить фразу.

— Нам нельзя, Рина! Иначе тебе, малышка, крыльев не видать. Они уже вот-вот готовы распахнуться, — шепчет в губы. — Я в сравнении с тобой ужасно слаб, но сейчас мы проведем один невинный ритуал. Он ни к чему тебя не обязывает, просто ты чуть поделишься со мной своей огромной силой. Но договоримся, — смотрит мне в глаза: — Ты никому об этом не расскажешь.