Кафе госпожи Аннари (СИ)

Глава 19

Сад действительно оказывается лабиринтом, изобилующим множеством поворотов и внезапно открывающимися площадками с фонтанами и уединёнными беседками. А ещё здесь много статуй, на первый взгляд, совершенно обычных мужчин и женщин. Одетых мужчин и женщин. К моему удивлению, их тела и лица несовершенны и не всегда красивы в общепринятом смысле. Даже телосложение разнится.

Побродив по лабиринту, замечаю, что узкие тропинки всегда заканчиваются тупиком с беседкой или скамейкой, а вот широкие в какой-то момент пересекаются с другими такими же. С подобными ориентирами мне будет сложно заблудиться. Чем дальше, тем больше мне нравится этот парк.

Услышав впереди звонкий женский смех, сворачиваю на первую попавшуюся узкую тропинку. Она приводит меня к мраморной увитой плющом беседке, перед которой стоит статуя кошки на постаменте и клумба с белоснежными розами. Решаю немного переждать здесь, чтобы не столкнуться с другими гостями. О том, что будет, если они соберутся заглянуть сюда сами, предпочитаю не думать. Буду справляться с проблемами по мере их поступления.

Смех затихает, и я уже собираюсь покинуть своё убежище. Как вдруг моё уединение нарушается. Принцем.

Увидев меня, он обаятельно улыбается:

— Прошу простить! Не знал, что эта беседка уже занята. Не ожидал, что в моём любимом месте кто-то будет.

— Простите, — подхватываюсь с места. — Я сейчас уйду.

— Не нужно, — качает головой Шарден. — Мы можем посидеть здесь вместе. Вам тоже захотелось отдохнуть от суеты?

— Да, — опускаю взгляд я.

После его слов уже как-то неловко настаивать на том, чтобы уйти. Не могу же я ему сказать, что мы не можем посидеть здесь вместе и что, вообще-то, я прячусь от него. Обидно выйдет. Не хочу, чтобы он знал. Да и, откровенно говоря, мне нравится общество принца. Нравится его бархатистый, словно обволакивающий, голос. И посторонних нет, а значит, можно не опасаться сплетен… Ловлю себя на том, что пытаюсь оправдать желание остаться. Но ведь действительно, получится невежливо, если я сейчас уйду, поэтому опускаюсь на лавку обратно.

Принц садится напротив и, мягко улыбаясь, спрашивает:

— Как вам приём?

Говорить правду о том, что мне бы хотелось поскорее вернуться домой, явно не стоит, поэтому вежливо улыбаюсь:

— Закуски очень вкусные, а музыка приятная.

— Я видел, барон заказал у вас торты и пирожные. Похоже, ваши десерты входят в моду.

— Спасибо.

— Это не комплимент. Они очень вкусные, поэтому ничего удивительного в происходящем нет.

— Всё равно спасибо. Мне приятно это слышать.

— Обычно дамам нравятся танцы и светские приёмы, — замечает Шарден.

Пожимаю плечами:

— Поверю вам на слово.

Он улыбается:

— Моя сестра всегда начинала говорить о следующем приёме, едва заканчивался предыдущий. Планировала наряды, донимала расспросами. Да и моя мать посещает такие званые вечера с удовольствием.

— А вы?

— А я рад, что у меня есть старший брат и именно он унаследует трон. Благодаря этому я могу ходить на подобные мероприятия лишь для галочки. Да и вообще, тихие городки мне нравятся больше шумной столицы.

— Тогда вам, полагаю, было тяжело расти в замке? Ведь там наверняка всегда полно людей.

— Людей полно, но и замок огромный. В нём множество укромных уголков, куда редко кто-то заглядывает. А ещё есть чудесный сад. Да и слуги хорошо вышколены, они стараются казаться незаметными.

— Звучит почему-то одиноко.

Шарден улыбается:

— Это не так. Быть в одиночестве — не то же самое, что быть одиноким. У нас в семье очень тёплые отношения. Я всегда мог прийти к матери или отцу, чтобы поговорить или просто посидеть рядом. А вот заводить дружеские отношения мне действительно всегда было сложно.

— Почему?

— У нашего рода давящая аура. Легко выносить её могут лишь те, кто связан с нами кровью.

Едва не ляпаю, что я ничего такого не испытываю, но вовремя прикусываю язык. Вместо этого спрашиваю:

— Получается, Петерсон связан с вами кровью?

— Да. Клятвой верности нашему роду. Мы с ним в хороших отношениях, но он скорее относится ко мне как ребёнку, потому что я рос на его глазах. К тому же… Для дружбы нужно что-то большее, чем возможность общаться, не ощущая давящую ауру.

— Что-то большее?

— Мне кажется, настоящая дружба возможна только с тем, кто воспринимает тебя как равного.

— А вас никто так не воспринимает?

— Только члены семьи. Остальные стараются взвесить каждый свой жест, каждое своё слово. Никогда мне не перечат, всегда согласны с моим мнением. А ещё я никогда не могу понять, нравлюсь я им, потому что принц или потому что такой, какой есть.

В голове возникает фраза: «Проблемы белых людей» — проблемы, которые появляются, если нет необходимости переживать о том, где жить, что есть и как заработать. Как будто у человека уже есть всё, о чём другие только мечтают, но он всё равно не счастлив. Но может быть, я ошибаюсь?

— О чём вы задумались? — во взгляде принца любопытство.

— Ни о чём, — качаю головой я.

— Думаете, я каким-то образом наказываю тех, кто говорит мне что-либо поперёк? Это не так.

— Я совсем так не думаю.

— Тогда что?

И тут я выпаливаю первое, что приходит в голову:

— А вы сами перечите другим? Вы с ними откровенны? Может быть, вы сами не хотите сближаться с другими?

Принц прикусывает губу. Делает это так соблазнительно, будто часами репетировал перед зеркалом, дабы наповал поражать девушек в самое сердечко своей сексуальностью. Поспешно отвожу взгляд, чтобы не пялиться на его губы и не представлять ничего лишнего, прогоняю из головы непотребные мысли.

Принц внезапно начинает хохотать. Хмурюсь:

— Что смешного я сказала?

Он взрывается новым приступом смеха, а затем, взяв себя в руки, произносит:

— Вы невероятная! Но вы правы. Нас с детства учат правилам общения. Приходится следить за каждым своим словом, за каждым жестом, — он усмехается, а затем продолжает, явно кого-то передразнивая: — Принц должен быть почтительным. Принц не должен спорить. Принц должен быть вежливым, — он снова усмехается, а потом продолжает обычным голосом: — Вы правы. Если хочешь искреннего отношения, должен сам показывать искренность. А мы этого не можем.

— Почему?

— Если подданные увидят, что я расстроен или чем-то озабочен, то начнут придумывать этому всевозможные причины и делать самые невероятные выводы. На нас постоянно устремлено множество глаз, поэтому представители правящего рода всегда должны быть доброжелательны и спокойны. Держать лицо в любой ситуации. Вы правы. Я делаю вид, будто идеален и непогрешим. Я бы сам не смог дружить с таким, как я.

Где-то неподалёку раздаётся взволнованный возглас:

— Я слышала голос принца! Это совершенно точно был он!

— И я слышала! Ты заметила откуда?

— Кажется, оттуда.

Принц подхватывается с места:

— Если вы не возражаете, предлагаю прогуляться. У барона отличная оранжерея.

— Но ведь тогда нас увидят вместе. Не хочу, чтобы о нас пошли слухи, — решаю быть откровенной я.

— Обещаю, что мы ни с кем не столкнёмся. Доверьтесь мне. Ну же! — он протягивает руку.

Касаюсь его ладони кончиками пальцев быстрее, чем успеваю задуматься о своих действиях. Да и кто бы устоял на моём месте? Принц сжимает мою ладонь и тянет за собой прочь из укромного закутка.

Мы петляем по зелёным коридорам, но всё, о чём я могу думать, так это что его кожа очень тёплая и моё сердце бьётся слишком громко. А ещё, что я почему-то полностью ему доверяю. Не боюсь остаться с ним наедине. Верю, что нам никто не встретится. И держать его за руку очень приятно. Словно я маленькая девочка, а рядом надёжный взрослый.

Очередная тропинка приводит нас к застеклённой теплице. Её ширину из-за зелёного лабиринта оценить не удаётся, а вот высотой она с двухэтажный дом.

В нос ударяют запахи цветов и трав. Словно этот орган чувств выкрутили на максимум. Дверца узкая, поэтому принц пропускает меня вперёд, отпуская мою руку. Испытываю сожаление, но зато мысли проясняются. Запоздало жалею, что не смотрела по сторонам — теперь не уверена, действительно ли нас никто не заметил. Да и вообще, мне стоило бы отказаться от предложения. Но чего уж теперь… Когда дело касается Шардена, я становлюсь слабохарактерной и безрассудной.

— Барон коллекционирует растения, — произносит принц. — Здесь установлено несколько магических завес, отделяющих зоны друг от друга, так что не удивляйтесь. Эта часть имитирует лес на севере страны.

Оглядываюсь по сторонам: берёзы, ели, папоротник, пижма, луговая герань… Очень напоминает края, где я выросла. И птицы поют похоже. Уточняю:

— А птицы? Это имитация?

— Нет. Здесь есть и птицы, и небольшие животные. Не переживайте, они неопасные.

Тропинка узкая и выложена жёлтой плиткой. Это навевает забавные ассоциации со сказкой про Элли и Тотошку. Меня перенесло в другой мир, и я иду по жёлтой дорожке.

Через минут пять мы переступаем невидимую границу и оказываемся в пустыне. Вокруг возвышаются кактусы и барханы, наваливается жара, воздух становится сухим и пыльным. Оглядываюсь и удивляюсь: за нашей спиной такие же барханы. А вот дорожка всё такая же: из жёлтой плитки. Делаю шаг назад и снова оказываюсь в привычном лесу. Ничего себе! Какая полезная магия!

— Это иллюзия, — улыбается принц.

— Всё иллюзия?

— Нет. Только переход, чтобы визуально раздвинуть границы пространства.

— Ого! Потрясающе! Но ведь песок и кактусы настоящие?

— Конечно! С помощью магии иллюзий возможно набрасывать изображение, но не создавать предметы.

— Тогда можно накинуть на развалюху иллюзию дворца и продать её за много денег?

— Спешу вас огорчить: не всё так просто. Служащие очень тщательно проверяют все здания, выставленные на продажу. А качественная большая иллюзия обойдётся в кругленькую сумму, да ещё и на накопители придётся потратиться. Ремонт сделать проще и дешевле.

— Эта иллюзия выглядит весьма реалистично.

— Барон очень богат, так что может себе позволить подобное. Идёмте дальше.

Переступив следующую невидимую черту, оказываемся в тропическом лесу. Воздух наполняют непривычные запахи. Чувствуется, что влажность здесь гораздо выше и воздух прохладнее. С любопытством верчу головой, но моих познаний хватает только на то, чтобы определить лианы. Интересно, а Вариса здесь бывала? Если она знакома с градоправителем, может удастся как-нибудь напроситься сюда, чтобы рассмотреть всё лучше?

Спохватываюсь:

— Ох! Баронесса Вариса меня, наверное, потеряла. Нужно возвращаться.

— Хорошо, — кивает принц.

Поворачиваем обратно. Хмурюсь:

— А сколько всего здесь секторов?

— Двенадцать. Если вам интересно, можем сходить как-нибудь вместе и осмотреть их все.

— Ну… — чувствую неловкость.

— То, что я принц, имеет свои привилегии. Например, я могу приходить сюда в любое время. А вот обычных горожан в оранжерею не пускают.

— Хотите сказать, что единственная возможность для меня осмотреть это место — пойти сюда с вами?

— Да, — улыбается принц. — Мы с вами немного не дошли до места обитания обезьян. А дальше есть имитация горных пейзажей, и можно полюбоваться на пантер. Конечно же, дорожка защищена заклинанием, так что можно не опасаться нападения. А ещё дальше есть луга с настоящим единорогом.

— Единорогом? — в этом мире есть единороги? Потрясающе!

— Да. Это лошадь с рогом во лбу. Они разумны, и их шерсть, рога, копыта и слёзы используют для некоторых зелий. Но не переживайте — никто их не убивает, поскольку силу имеет только то, что они отдают добровольно.

— Но ведь чтобы получить что-то силой, совсем не обязательно убивать.

— Верно. Однако единороги очень нежные создания, поэтому шантаж или другие насильственные методы на них не работают. Мало того что умрёт, так ещё и проклянёт всех, кто его до этого довёл. И посмертные проклятья единорогов столь сильны, что пострадают не только исполнители, но и заказчик.

— А разве удерживание единорога в таком месте не насилие?

— Его никто тут не удерживает. Он гость. Барон пригласил его пожить, чтобы у единорога появилась возможность спокойно восстановиться после ранения.

— Ранения?

— В местах их обитания водятся хищники… Так вы согласны составить мне компанию?

Вот лис! Если откажусь, начнёт расспрашивать почему. Проще уж согласиться, тем более мне этого и так очень хочется.

Хмурюсь и всё же пытаюсь отказаться для очистки совести:

— Хочется согласиться. Но не хочется, чтобы о нас с вами пошли какие-то неуместные слухи.

— Вы можете взять с собой и дочку, и баронессу Варису. Тогда никто не заподозрит вас в чём-то недостойном.

Что и требовалось доказать: он придумает достойный ответ на любую мою отговорку. Но если мы будем не наедине, это действительно меняет дело. Дочке здесь наверняка понравится. Да и единорог…

— Я согласна. Но вы не будете возражать, если с нами поедут подруги дочери и няня?

— Хорошо. А если вас спросят, почему я вас пригласил, можете сказать, что мы с вами друзья.

— Друзья?

— Вы не хотите быть моим другом?

Я бы хотела этого гораздо сильнее, если бы не все эти неуместные эмоции. Но с другой стороны, я вполне контролирую свои порывы. И мне кажется, что выражение лица тоже. Да и наверняка принц нравится всем девушкам, так что в этом плане мне нечем его удивить.

Ум ещё пытается отыскать доводы, но сердце приняло решение сразу же.

Киваю:

— Хочу.

— А послезавтра вы свободны?

— Да.

— Хорошо… Девять утра вас устроит?

— Устроит.

— Замечательно… Я понимаю ваше нежелание, чтобы нас видели вместе, так что дальше вам лучше идти без меня. На первом повороте направо, а потом всё время прямо.

— Спасибо.

Он останавливается, я же продолжаю идти. Чувствую его взгляд до тех пор, пока не сворачиваю на широкую тропинку. И только тогда, осознаю, что задерживала дыхание.

___

В парке действительно прибавилось народа. Если бы мы вышли вместе с принцем, нам бы не удалось избежать чужого внимания. Чувствую благодарность.

Варису нахожу на том же месте, где мы стояли раньше, и она как раз разговаривает с мастером Биззаброзом. Как только подхожу, на лице Варисы появляется облегчение:

— Ох! Ну, слава Богам! А то я уже начала переживать, не потерялась ли ты.

— Всё в порядке… Здравствуйте, мастер Биззаброз.

— Здравствуйте, Аннари. Рад вас видеть. Раз уж мы здесь встретились, ставлю вас в известность, что через неделю состоится выставка изобретателей, и я буду рад, если вы составите мне компанию.

— Она же пройдёт в столице?

— Да. В Раурраше. Но если вы переживаете о том, что туда накладно добираться, спешу вас заверить — вы беспокоитесь совершенно напрасно. Всем, кто получил патенты, портал оплачивает казна. Вам остаётся только собраться и вовремя прийти на портальную площадь. Главное, не забудьте взять с собой патенты. Ещё вы можете провести с собой пять помощников совершенно бесплатно.

— Помощников?

— Никто это не проверяет, так что вы можете взять кого угодно: хоть вашу дочь, хоть служанку, хоть первого встречного… Я повезу образец тёплого пола и витрину. Вы не будете возражать, если об устройстве детских площадок мы там тоже расскажем? Очень уж полезное изобретение.

— Конечно! Чем больше будет детских площадок, тем лучше.

— Конечно же, конструкции целиком я не потащу — смысла в этом нет. Но я уже заказал художнику картинки, чтобы всё было понятно. А вы непременно возьмите повариху, чтобы она изготовила пирожные. И ещё своих кукол. А вот муку и что там надобно, найдём на месте. Дом моего кузена очень большой, так что всех вместит, и будет, где всё испечь.

— У меня свекровь живёт в столице, так что мне есть, где остановиться.

— О! Так это вообще замечательно… Лучше прибыть за день до начала, чтобы спокойно подготовиться. Вы не возражаете?

— Не возражаю.

— Вот и отличненько!.. Можно пригласить вас на танец?

— Конечно!

Танцевать с мастером Биззаброзом забавно. Он гораздо меня ниже, поэтому ему приходится держать руки поднятыми, и мне всё время кажется, будто ему неудобно. Но танцует он уверенно, и всё проходит отлично.

После танца он подводит меня обратно к Варисе и интересуется:

— Вы не возражаете, если мы вместе подойдём к градоправителю? Это удобный случай, чтобы поговорить о детских площадках.

— Отличная идея, — поддерживает его Вариса.

Биззаброз предлагает опереться на его локоть, оглядывается по сторонам, а потом уверенно ведёт нас прямо к группе мужчин, среди которых есть и градоправитель. Мастер не ждёт, пока тот освободится, а подходит, здоровается и широко улыбается:

— Господа! Позвольте представить вам баронессу Варису Орно и баронессу Аннари Балтейн. Именно у неё появились идеи, которые мы обсуждали ранее.

— Приятно познакомиться! Меня зовут граф Адрей, — первым представляется седовласый мужчина с пышными бакенбардами.

— Из тех Адреев, которым принадлежит соседнее графство? — уточняет Вариса, как мне кажется, именно для меня.

— Верно.

Остальные мужчины в компании — два барона и торговец Диззабор, чей рост и рыжая борода выдают его принадлежность к гномам.

Раскланиваемся, после чего граф Адрей уточняет:

— Скажите, баронесса Аннари, вы действительно сами придумали десерты и площадки для детских игр?

— Да, — киваю я. Чувствую себя польщённой, но расспросы немного настораживают.

— Чудесно! Скажите, а это правда, что вы сделали открытый патент на площадки для детских игр?

— Верно.

— Мы уже обсуждали с мастером Биззаброзом эту идею. Я бы очень хотел сделать подобные в своих городах. А ещё моей жене очень понравилось у вас в кафе. Скажите, планируете ли вы расширять своё дело?

— Я планирую открыть в Гатре кондитерскую и ещё одно кафе.

— Я правильно понял, что вы не оставляли за собой эксклюзивные права на десерты, и готовить их может любой желающий?

— Верно.

— Скажите, а вы думали о том, чтобы открыть кафе и в других городах?

Качаю головой:

— Пока нет. Открытие новых кафе потребует начального капитала, которым я пока не располагаю.

— Но если бы у вас были деньги, вы бы занялись этим?

Признаюсь честно:

— Я действительно об этом не задумывалась.

— Но эта идея не вызывает у вас неприятия?

— Нет.

— Скажите, а можно договориться с вами о встрече, чтобы обсудить этот вопрос детальнее?

— Когда вам удобно? — перехватывает инициативу мастер Биззаброз.

— Я собираюсь вернуться к себе через два дня.

— Баронесса Аннари, у вас есть планы на завтрашнее утро?

— Нет, — качаю головой я.

— Тогда вы могли бы встретиться у меня в мастерской и всё обсудить. Там вам никто не помешает.

— Мне подходит, — кивает граф. — А вам?

— Мне тоже, — соглашаюсь я.

— Вот и отлично!

— Я бы тоже хотел обсудить с вами идею площадок для детских игр, — сообщает градоправитель. — Баронесса Аннари, мастер Биззаброз, вы могли бы спроектировать несколько для нашего города? Конечно же, я щедро заплачу.

— С радостью, — важно кивает гном, и мне ничего не остаётся, как последовать его примеру.

— Тогда я завтра тоже приду, и мы всё обсудим.

— Если мы назначим встречу на девять утра, это всех устроит?

Граф и барон заверяют, что их устроит. У меня возражений тоже нет. Всё очень внезапно, но, с другой стороны, я пока ни на что не соглашалась. Если покажется, что от меня требуется невозможное или просто сложное — всегда смогу отказаться.

Затем разговор переходит на обсуждение предстоящей выставки. Услышав, что мы с мастером Биззаброзом тоже собираемся принять участие, остальные очень оживляются и обещают обязательно посмотреть на наш стенд.

После этого мы ещё какое-то время разговариваем, а затем на помост выходит мужчина в ливрее и зычным голосом сообщает, что следующий танец будет последним.

Мужчины с огорчением говорят, что жаль завершать такой увлекательный разговор, но раз приём заканчивается, им пора искать супруг. Меня же Вариса берёт под локоть и уводит в сторону двери:

— Дорогая, нам нужно поторопиться! Лучше уйти пораньше и не ждать свободного лакея. Чуть позже здесь будет очередь.

— Конечно.

Очереди избежать всё-таки не получается, но перед нами всего две пары, так что ждём не особенно долго.

Уже в экипаже Вариса интересуется:

— И как тебе приём?

Пожимаю плечами:

— Слишком много людей и слишком мало веселья.

— Вот как, — смеётся баронесса. А затем становится серьёзной: — Тебе следует поблагодарить мастера Биззаброза. Принц оказал тебе плохую услугу — после него тебя бы никто не решился пригласить.

— Почему?

— Никому не хочется переходить дорогу принцу. Я попробовала исправить ситуацию и рассказать всем, что мы соседи, но не уверена, помогло бы это, если бы не мастер Биззаброз.

— Хорошо, тогда я его поблагодарю.

— Что ты! Я не имела в виду сделать это буквально. Я выразилась образно.

— О! Понятно.

— Этот граф Адрей, судя по слухам, очень хваткий. Умелый управленец. Думаю, тебе пора подумать, хочешь ли ты расширять своё дело.

— А что бы вы посоветовали?

— Решать только тебе. Но граф Адрей держит свои обещания. Советую серьёзно отнестись к его предложению.

— Хорошо.