Изумрудно-зелёный с серебром и Тайная Комната

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Грейнджер пролежала в больничном крыле насколько недель и весть об этом быстро распространилась по школе. Гермиону тоже посчитали жертвой нападения. Маргарет отсутствие соперницы было только на руку – она стала лучшей ученицей. Вот только внимание учителей было не только приятным, но и хлопотным делом. Девочке работать в несколько раз усерднее. На одном из дополнительных занятий по зельям, она уснула в ожидании «созревания» того варева, которое должно было стать зельем для роста волос.

– Мисс Эйваз, или Вы немедленно проснетесь, или я позабочусь о том, чтобы Вы лично отведали собственное зелье! – тихий голос декана заставил девочку резко поднять голову.

Маргарет едва дождалась окончания занятия, к собственному удивлению приготовив зелье правильно. Спать хотелось жутко, поэтому, как только слизеринка оказалась в постеле – для разнообразия, в женской части спален – заснула, не обращая внимания на недовольные лица сокурсниц. Утро началось для девочки более чем весело. Открыв глаза, Грета увидела рядом со своей кроватью застывшую в непонятной позе Пэнси, словно та замерла на середине действия. На соседней кровати сидела Миллисента и тихо поскуливала от ужаса, переводя взгляд с подруги на Маргарет.

– Эт-то т-ты! – тихо прошептала Балстроуд, голос слизеринки дрожал.

– Не мели ерунды, Балстроуд! – сморщилась Маргарет, – Это всего лишь охранное заклинание, которое я наложила на свои вещи. От воров самое то!

Расколдовав Паркинсон, Грета потребовала объяснений, но соседка только что-то зло прошипела и умчалась из комнаты. Вслед за ней убежала и Миллисента. Эйваз с интересом посмотрела им вслед и принялась одеваться, последним атрибутом костюма стала змея, плотно обвившая руку хозяйки на манер экзотичного браслета. Впрочем, от живого украшения пришлось отказаться на время занятий. Проходя мимо туалета Плаксы Миртл, Маргарет столкнулась с Уизли. Гриффиндорка была испугана и взволнована, отчего даже не стала ругаться с «подружкой Малфоя». В глазах у девочки стояли слёзы. Тут же за дверью что-то громко взорвалось, и послышался громкий плеск воды. Грета не стала дожидаться потопа в его эпицентре, и поспешила уйти.

В начале февраля Маргарет узнала от василиска, что когда комнату открыл Реддл, умерла какая-то девочка. Отчего-то это событие нисколько не смущало ни царя змей, ни Маргарет, которая слушала байки о Салазаре Слизерине. Интересный был персонаж! Василиск знал о нём много, ведь именно этот волшебник и вырастил его, а после поселил в замке. Вскоре девочка перестала замечать, что рассказчик говорит на другом языке, так легко она понимала его, словно бы речь василиска стала чистой и ясной. Голос змея больше не казался ей холодным и пугающим, она даже полюбила шипящие нотки, что всё реже проскальзывали в нём.

Возвращаться к паникующим ученикам и нервным преподавателям девочке совершено не хотелось, но она раз за разом заставляла себя проститься с василиском и выйти обратно в уединённый тупик, скрытый от посторонних глаз. Ночные исчезновения Маргарет не были в новинку однокурсникам, но зато весьма смущали Снейпа, который даже предположить не мог, куда пропадает его собственная ученица – ни в замке, ни за его приделами её не было. Но на все уроки слизеринка приходила, даже училась хорошо, что как-то не очень сочеталось с образом, который уверенно складывался в уме зельевара.

Маргарет же мучилась без дневника Реддла, без ночных «разговоров» с Лордом её жизнь, как казалось девочке, навсегда стала серой и пресной. Волдеморт стал для девочки лучшим другом и наставником, её смелость и горячее желание служить ему повлияло на то, что он рассказывал Грете. Он показывал ей формулы заклинаний, большая часть из которых относилась к Чёрной Магии и девочка была благодарна этим знаниям, впитывая их словно губка. В те ночи, что она проводила, сидя на своей кровати в спальне для девочек, она готова была поклясться в своей верности Волдеморту и служить ему до последнего мгновения. Но теперь в душу, девочки закралось вполне закономерное сомнение. Она нелегко сходилась с людьми, да и излишней доверчивостью не отличалась, но поверила какой-то тетрадке. Слишком уж это было странно. Но заставить себя перестать думать о заветном дневнике она не могла, даже василиск казался ей не таким уж и интересным собеседником. Свои полёты она тоже отложила «до лучших времён». Но Маргарет старалась скрывать своё плохое настроение от однокурсников и преподавателей, не хватало только, чтобы они догадались о её мыслях.

Нападения прекратились и в школе стало тихо. Ученики, по-прежнему, опасались ходить по коридорам в одиночку, но некоторые заметно расхрабрились. В замке появилась надежда, пока робкая, но с каждым днём всё более крепкая. Как-то Маргарет наткнулась на Гилдероя Локхарта, разговаривающего с профессором МакГонагалл. Похоже, он был уверен в том, что монстр исчез из-за него.

– Я думаю, Миневра, опасность уже миновала, – сказал, дотрагиваясь до кончика носа, вид у него при этом был такой, будто он лично проводил «Ужас Слизерина» до дверей школы. – Комнату закрыли навсегда, мне кажется. Может быть, преступник понял, что мне поймать его – лишь вопрос времени.

Маргарет тихо хихикнула в ладонь, чем вызвала удивлённый взгляд друга. Драко прислушался и через несколько минут присоединился к веселью подруги. Локхарт желал устроить школе «моральную встряску» и слизеринцы стали гадать, в чём же она будет заключаться. Теодор, который тоже слышал разговор преподавателей, подошёл к веселящимся сокурсникам. Малфой затеял спор с Ноттом о том, что же придумал Локхарт. Грета в разговоре почти не участвовала, лишь изредка комментируя.

– Лишь бы эта встряска не была розового цвета! – бросила она, когда они уже входили в класс. Лица приятелей тут же скривились, вызвав у Маргарет улыбку – они тоже не одобряли Локхарта.

То, как Локхарт представлял себе моральную встряску, стало понятно утром четырнадцатого февраля. Как только Маргарет вошла в Большой зал, она подумала, что ошиблась дверью, рядом стоял такой же ошарашенный Драко, который, для верности, ущипнул себя. Грета взяла друга за руку и почти оттащила от двери, позволяя и другим ученикам насладиться зрелищем.

Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Взгляд Маргарет упал на ярко-розовую мантию Локхарта и вопросы о зачинщике этого беспредела мгновенно отпали.

– Это кошмар! – объявил Драко, брезгливо смахивая с лавки конфетти.

– Ещё какой, – вторила другу Эйваз, которая всё ещё находилась под впечатлением от увиденного.

Судя по лицам слизеринцев, многие разделяли взгляды Маргарет. Многие, но не все. Паркинсон едва ли не сияла от восторга, Балстроуд тоже смотрела на Локхарта с обожанием. Однако Флинт выглядел так, будто бы его вот-вот стошнит, так же выглядели и большинство мальчиков – они тоже не переваривали розовый цвет. Ещё одним утешением для Маргарет стало то, что многие преподаватели были не в восторге от происходящего. МакГонагалл старательно делала вид, что происходящее в зале её не касается, но дёргающаяся щека как-то не очень подходила к состоянию спокойствия. Профессор Снейп сидевший, как и декан Гриффиндора, в непосредственной близости от Локхарта, выглядел так, будто бы его заставили выпить полный кубок «Скеле-Роста».

Со вкусом этого зелья Маргарет тоже успела познакомиться в начале года, когда ей «посчастливилось» стать жертвой очередного опыта Локхарта. Девочке просто не посчастливилось упасть в непосредственной близости от него и подвернуть ногу. Нет, кости Греты не исчезли, хвала Мерлину, но перемешались в ноге так, что двигать ей было невозможно. Мадам Помфри после второго несчастного случая запретила учителю даже пытаться лечить учеников. Но от этого Маргарет легче, почему-то не стало – вкус у зелья был чудовищный.

Вспомнив о той ночи в больничном крыле, Маргарет передёрнуло, но никто из учеников не обратил на это внимания. Севший напротив Нотт выглядел не менее потрясённым, чем она и Малфой. Протянув что-то Драко, Теодор всё ещё несколько удивлённо констатировал свой проигрыш в споре. Грета не знала, на что спорили мальчики – Малфой тут же спрятал «выигрыш» в карман мантии.

– С днём Святого Валентина! – прокричал Локхарт, поднявшись, – Я благодарю тех сорок шесть человек, что уже поздравили меня, прислав открытки. Да, я взял на себя ответственность устроить вам этот небольшой сюрприз… но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и в зал вошла дюжина хмурых гномов. Однако это были не простые гномы, за плечами у них были золотистые крылья, а в руках арфы.

– Мои дружелюбные Купидончики, разносчики открыток! – Локхарт сиял, как новенький галеон.

Маргарет медленно переводила взгляд с «дружелюбных Купидончиков», как их окрестил учитель ЗОТИ, на зачинщика этого беспредела и обратно. Потом, так же заторможено ущипнула себя за руку и несколько раз моргнула. Видение не исчезло.

– Знаешь, Драко, я тут подумала, что, видимо, твой отец прав. Этой школе ниже падать некуда! – шёпотом сказала Грета, склонившись к Драко.

Малфой только кивнул, с ужасом смотря на Локхарта. Маргарет снова прислушалась и обомлела.

– …Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как приготовить Любовное Зелье? И если вам интересно, то старый хитрый профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал! – возбуждённо вещал Гилдерой.

Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Маргарет могла только посочувствовать ему. Снейп же выглядел так, будто бы первому, кто попросит у него Любовное Зелье, будет насильно накормлен ядом. Грета разделяла взгляд декана на эту проблему. Подумав, что с радостью бы помогла ему в отлове желающих получить рецепт, а лучше готовое зелье.

Быстро поев, слизеринцы поспешили покинуть Большой зал. Только отойдя от дверей, Грета поняла, что в зале ещё и пахло ванилью и ещё чем-то приторно-сладким, как духи. Однако это было не самым страшным потрясением на сегодня. Весь день гномы вваливались в кабинеты, раздражая учителей, а после обеда, когда второкурсники спешили на урок Заклинаний, они добрались до Поттера, из-за чего на лестнице образовался затор. Маргарет шипела не хуже своей чешуйчатой питомицы, расталкивая первогодок. Хоть впереди и шёл Кребб, народа на лестнице было слишком много. Тут внимание девочки привлекла возня.

– Отпусти! – вырывая сумку, зарычал Поттер.

Раздался громкий треск рвущейся ткани, и сумка мальчика порвалась. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, сверху приземлилась чернильница, которая моментально разбилась. Гарри бросился собирать вещи, прежде чем карлик начал петь – от этого давка только увеличилась.

Рядом с Маргарет словно ниоткуда появился Драко, во внешнему виду, которого невозможно было сказать, что он провёл несколько минут окружённый толкающейся толпой первогодок, может быть потому, что мальчик был намного выше многих из них, а оттого и более узнаваемый. Словно по волшебству, как только возле Маргарет оказался Малфой, толпа начала отпекать их словно вода.

– Что здесь происходит? – холодно поинтересовался Драко, немного растягивая слова. Маргарет уже привыкла и перестала обращать внимание на эту особенность речи приятеля. Эта особенность даже нравилась девочке и она старалась её скопировать, но то, что у Малфоя выходила легко и насмешливо, в исполнении Греты теряло всякий смысл. Поэтому, Эйваз бросила подражать другу, здраво рассудив, что вторым Драко Малфоем ей не стать.

Поттер, как только услышал голос школьного врага, принялся собирать вещи с удвоенной скоростью. Маргарет же обратила внимание на то, как густо покраснела Джинни. Староста Гриффиндора – Перси Уизли попытался навести порядок, но именно в этот момент «Купидон» поймал Гарри и, усевшись тому на ноги, запел:

«Как кожа у жабы глаза зелены,

А волосы как доска в классе темны,

Моим стать бы мог, хорош словно бог,

Избавил от Тёмного Лорда нас ты»

Народ взорвался смехом, засмеялась и Маргарет, но больше не от услышанного, а от лиц Гарри Поттера и Джинни Уизли. Да, пожалуй это зрелище стоило тех нескольких ушибов, что ей наставили первогодки. Перси старался разогнать учеников, потому, что звонок уже пять минут как прозвенел, но Маргарет не спешила уходить, заметив на полу знакомую вещицу, но прежде чем она наклонилась за ней, её опередил Малфой. За это рвение Грета благодарить друга не собиралась. В руках Драко был дневник Реддла – записи её Лорда. Маргарет пришлось заставить себя отступить на несколько шагов, иначе бы она непременно попыталась бы вырвать тетрадку из рук мальчика.

– Отдай, – тихо произнёс Гарри.

– Интересно, что же тут пишет Поттер?! – насмешливо спросил Драко, явно не заметив дату на обложке. Толпа замолчала, Джинни переводила испуганный взгляд с дневника на Гарри. Маргарет отступила ещё на несколько шагов, поднимаясь всё выше по лестнице.

– Отдай его, Малфой, – потребовал Перси.

– Конечно, только посмотрю! – сказал Малфой, издевательски помахав тетрадкой перед лицом Поттера.

– Как школьный Префект, я… – начал было Перси, но Поттер уже потерял терпение и, не обращая на крики Уизли, колдовал. Крикнув «Экспеллиармус», Гарри выбил дневник из рук Малфоя. Рон, широко улыбаясь, поймал её, прежде чем хоть кто-то ещё попытался это сделать.

Толпа, наконец, стала расходиться, медленно и не охотно. Поттер стоял с видом победителя. Драко подобное совершенно не понравилось, и Малфой, когда Джинни проходила мимо, злорадно бросил ей: «По-моему, Поттеру не понравилась твоя валентинка!». Девочка вспыхнула и, закрыв лицо руками, убежала в класс. Маргарет чуть заметно скривилась, месть друга была мелкой и какой-то… подлой. Но об этом она, конечно, никому не сказала. На уроке девочка откинула мысли о дневнике Реддла и занялась Заклинаниями.

Ночью Маргарет совершила очередную вылазку в Тайную Комнату. Подземелье было пусто, и Маргарет с интересом осмотрела его, не опасаясь взгляда его хозяина. Кроме каменной головы, зал украшали статуи змей, чьи пасти были открыты. В голубоватом свете волшебного огня, которому для горения ничего не требовалось, Комната казалась зловещей и устрашающей, но это не смущало слизеринку, которая находила это место весьма интересным. Только влажность её не устраивала, но согреться ей позволяла магия. Так что неудобств Маргарет не чувствовала. Раздалось знакомое уже шипение и плеск воды – василиск возвращался после охоты. Грета, закрыв глаза, медленно вышла на встречу змею и чуть поклонилась ему.

Возвращалась в спальню Маргарет как всегда поздно, но на этот раз её вылазка не осталась незамеченной, а, может быть, профессору Снейпу надоело видеть сонное лицо ученицы на Зельеварении. Увидев в полутьме коридора силуэт декана, Маргарет пискнула и принялась лихорадочно придумывать, куда бы забиться, чтобы он её не достал. Первой мыслью было броситься обратно к Тайной Комнате, но что-то подсказало девочке, что даже если Снейпа и остановит барьер, он будет караулить её возле тупика до утра, а на уроки Грете всё же придётся пойти, а значит она мало того, что получит нагоняй, так ещё и выдаст убежище василиска. Нет уж, лучше она проведёт неделю, отскребая с парты слизней, чем согласиться на это. Поэтому, тяжело вздохнув, Маргарет неохотно поплелась к ожидающему её декану. Зельевар, словно и не сомневался в том, что ученица не сбежит.

– Доброй ночи, профессор Снейп, – как можно вежливее поздоровалась с деканом Маргарет, проклиная свою невнимательность. Надо было давно догадаться, что Снейп что-то заподозрил в её поведении.

– Позвольте спросить Вас, мисс Эйваз, Вы знаете который час? – полностью игнорируя приветствие, тихо поинтересовался зельевар, возвышаясь над девочкой как огромная летучая мышь.

– Не знаю, сэр, – тихо ответила Маргарет, силясь выдержать взгляд декана.

– Тогда, я просвещу Вас. Сейчас без четверти три, – тихий голос Мастера Зелий, пригвоздил Маргарет к полу. Она даже не подозревала, что так долго провела в логове василиска. Увидев смятение и некоторый испуг на лице ученицы, Снейп продолжил. – Вижу, Вы начинаете понимать, какому риску Вы себя подвергли, покинув ночью спальню. Позвольте узнать, что же вынудило Вас сделать это, зная, что где-то в замке до сих пор, возможно, бродит чудовище, которое нападает на учеников.

– Если Вы говорите о «Ужасе Слизерина», то мне он не грозит. Я знаю его… его жертв, – Маргарет прикусила язык, и, дав себе мысленный подзатыльник, поспешила исправиться. – Все они магглорождённые, сэр. Я не отношусь к «врагам Наследника».

То, что она зря это сказала, Маргарет поняла, по тому, как сузились глаза преподавателя.

– То есть Вы хотите сказать, что раз Вы не попадаете в категорию предположительных жертв, то Вам позволено беспрепятственно ходить по школе в ночное время? – вкрадчиво спросил Снейп.

– Нет, сэр, не думаю, – ответила девочка, против воли отступая от декана на пару шагов.

– Вы, как я вижу, вообще не умеете этого делать, Эйваз. Марш в свою комнату. О Вашем наказании поговорим завтра! – раздражённо сказал Снейп.

Только оказавшись в спальне, Маргарет поняла, как легко отделалась. Наказание, скорее всего, окажется отработкой, а это не так уж и плохо. Ну не станет же декан признавать, что не может уследить за собственной ученицей?