Глава 17

Глава 17

Следующее утро выдалось пасмурным, но даже тучи не могли испортить Джеймсу настроение. Он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо, пока собирался к завтраку.

Он гостил у графа Дорсета почти две недели, и всё складывалось наилучшим образом. А пока это так, нужно брать дело в свои руки! Через три дня состоится бал, который знаменует вторую половину загородной вечеринки, и именно там Джеймс сделает Элоди предложение. Уже во второй раз.

Но на этот раз всё будет по-другому. Ничто не помешает им довести дело до конца… Если Элоди согласится, конечно же.

Преисполненный приятных сомнений, виконт спустился к завтраку. Людей в столовой было немного — большинство гостей еще спали. За столом сидели только Бренч, Изабель и Генри. Им уже подали ломтики ветчины, вареные яйца, свежий хлеб и ароматный кофе.

— Доброго утра! — сказал Джеймс сразу всем присутствующим.

Он устроился за столом и приступил к еде. Всё было прекрасно, и даже кофе казался вкуснее, чем обычно. Виконт наслаждался уже второй чашкой, когда в комнату вошла Элоди.

Один взгляд на нее, и его доброе настроение угасло. Сменилось тревогой. Элоди выглядела так, будто и не спала вовсе. Уставшая, бледная, осунувшаяся, словно ее охватила какая-то болезнь.

Джеймсу оставалось только надеяться, что эта перемена не имеет никакого отношения к нему. Может, кто-то сказал ей что-нибудь грубое и обидное? Или это приготовления к балу ее так вымотали? Как хозяйка дома, Элоди должна контролировать всё — от готовности помещения до приезда и размещения музыкантов. От такого у кого угодно голова пойдет кругом… И всё-таки Джеймсу нужно было знать наверняка.

Элоди пожелала всем доброго утра, стараясь звучать приветливо, но получилось слабо. Она должна была сесть рядом с Изабель, как того требовали приличия, но вместо этого подошла к виконту, прошагав мимо.

Когда она себя рядом, Джеймс напрягся всем телом. Она понимает, что делает? Зачем она умножает сплетни, которые могут ей навредить? Видимо, всё еще хуже, чем он думал. Возможно, Элоди даже не поняла, что села рядом с ним.

Но в чём же дело, Боже правый?

— Вы хорошо спали сегодня, миледи? — как можно любезнее спросил Джеймс, потягивая кофе.

Элоди вздрогнула и чуть не выронила из рук приборы. Она повернулась к нему и выглядела такой грустной, разбитой и несчастной, что у Джеймса сжалось сердце. Может, забыть про людей вокруг и просто ее обнять?

— Спасибо, что спросили, милорд Рочфорд, — слабо улыбнулась она. — Увы, я плохо спала. Все эти волнения, знаете ли, они очень… выматывают.

Волнения… Что это за волнения, которые мешают спать? Джеймс убедился, что бал тут не при чем, но произошло нечто, от чего Элоди сама не своя. Осталось только выяснить, что именно.

Минуты тянулись вечность, но понемногу к завтраку начали подтягиваться и другие гости, и когда людей стало достаточно много, Элоди встала и извинилась.

— Хочу немного прогуляться, — пробормотала она. — Подышать свежим воздухом.

Ее уход был похож на побег.

Джеймс чуть не бросился вслед за ней, но собрал всю свою волю в кулак и выдержал приличия. Провел еще пару незначительных бесед, и прежде чем позволить себе уйти.

Если его догадки верны, он знал, куда приведет ее прогулка.

Элоди ждала его в оранжерее. На тот самом месте, где они вчера целовались.

— Эли, что случилось?

Она покачала головой.

— Скажи, что ты не соблазнял мою сестру.

Ах, вот что… Не совсем то, что он ожидал услышать, но и не то чтобы сюрприз.

— Что произошло?

Он решил ничего не говорить, пока она не ответит.

— Оливия пришла ко мне ночью, — пробормотала Элоди, устремив взгляд в пол.

О Боже… Сердце Джеймса упало куда-то в живот.

Неужели он опоздал? Черт, он же знал, точно знал, что девка будет строить козни! Надо посоветовать Коттону выпороть ее хорошенько.

— И сказала, что я ее соблазнил? — уточнил он.

Элоди кивнула.

Конечно же, она поверила сестре. А кто бы не поверил на ее месте?

— И когда же случилось это предполагаемое соблазнение? — продолжил он расспросы, обнаружив, что его голос хрипит от отчаяния.

— Той ночью.

— Той ночью? — он нахмурился. — То есть, она всё еще говорит про событие трехлетней давности?

Еще один кивок.

Элоди выглядела разбитой. Очевидно, она хотела верить им обоим, но знала, что это невозможно. Не понимала, чью сторону выбрать.

Вид ее несчастных глаз чуть не заставил Джеймса сдаться на месте. Пусть она поверит сестре и ее страдания закончатся, а его снова назначат негодяем и с позором вышвырнут из ее жизни… Это было бы милосердно, но он не был готов на такие жертвы.

— Я уже говорил, что принял Оливию за тебя той ночью. К тому же, я был настолько пьян, что вряд ли смог бы соблазнить даже собственное отражение.

Уголки ее губ дернулись в улыбке, и это хороший знак. Но ее руки всё еще были скрещены на груди, а это значит, что она защищалась. От него? Или от правды?

Он рискнул подойти ближе и попытался поймать ее взгляд.

— Эли, ты мне веришь?

Элоди подняла на него глаза, полные боли.

— Она же моя сестра…

— А что говорит тебе твое сердце?

Каким бы ни был ответ, его нужно будет принять.

— Мое сердце… — сказала Элоди жалобным тоном и посмотрела в сторону. — Мое сердце говорит верить тебе, но вдруг оно ошибается?

На секунду Джеймса переполнил триумф, но победа еще не была окончательной.

— Элоди…

— Нет, стой! — она подняла руку, призывая его умолкнуть. — Меня не волнует, был ли ты со мной честен всё это время. Умоляю, скажи правду здесь и сейчас. Клянусь, я больше никогда не спрошу об этом снова. Просто скажи, что между вами было?

Ему было больно смотреть, до какого состояния ее довели все сомнения. Он положил ладони ей на плечи и нежно их сжал.

— Элоди, я говорил правду — я не ухаживал за Оливией, и любые наши отношения ограничились той единственной пьяной ночью. Да, она пришла ко мне, но я ее не приглашал и не приветствовал. Будь я трезв, я бы гнал ее в шею, но я не был трезв, и это то, с чем мне приходится жить.

Он закончил и погрузился в молчание. Больше он ничего не мог сказать. Защищаться было нечем, но, если честно, Джеймс и не хотел. У него была только правда и его раскаяние, и Элоди либо верит ему, либо нет. Ничего нового он ей не скажет.

Она отвернулась. Ее необычайно голубые глаза казались еще ярче пасмурно-хмуром свете, и она выглядела такой хрупкой, что ее невозможно было не любить.

Молчание длилось вечность, но наконец Элоди набрала в грудь воздуха и сказала:

— Оливия врет мне. Я верю тебе, Джеймс.

Он еле удержался, чтобы не сгрести ее в объятия. Но Элоди всё еще была несчастна, и слишком радостный порыв мог бы ее смутить.

— Но почему она это сделала? — продолжила она полушепотом. — Зачем?

Джеймсу пришло в голову несколько причин, ни одну из которых не хотелось озвучивать.

— Я не знаю, — тихо ответил он.

Лицо Элоди вдруг стало полным надежды.

— А может, она и правда считает себя пострадавшей? Вдруг она как-то неправильно трактовала твои слова или жесты и подумала, что это ухаживание? А ты этого даже и не помнишь? И теперь она считает, что ты плохой человек и хочет оградить меня от тебя?

Джеймс прикусил язык, чтобы не выпалить всё, что он думает по поводу Оливии и ее «благородных» мотивов.

— Возможно, всё так.

Плечи Элоди поникли под его руками.

— Или, возможно, Лив просто несчастна и хочет сделать несчастными других.

Это уже было похоже на правду. Бедная, ранимая Элоди… Живя в своем поместье, она видела мало низости. До сих пор его предательство было для нее самым суровым испытанием, а теперь родная сестра тоже ее предала.

— Прости меня, — прошептал Джеймс.

Она вздрогнула и вопросительно посмотрела на него.

— За что?

— За то, что посеял весь этот хаос. Если бы я контролировал себя в ту ночь, ничего бы не было.

Было время, когда он утешался, убеждая себя, что ни в чем не виноват. Но он был виноват, и они оба это знали.

Элоди улыбнулась. Печально, но искренне.

— Спасибо, — сказала она.

После этого повисла тишине. Джеймс убрал руки с ее плеч, и она сделала шаг назад. Потом еще один, и еще. Так много пространства между ними… Но что не так? Почему она отходит? Вмешательство Оливии всё-таки разрушило его шансы завоевать Элоди снова?

Нет, он отказывался в это верить.

— Ты просила меня быть честным, — напомнил он ей. — Теперь я прошу того же самого у тебя.

Радовало то, что она больше не скрещивала руки — они свободно раскинулись по бокам.

— Конечно, — кивнула Элоди.

Джеймс шагнул в ее сторону, не в силах этого выносить — расстояние между ними было глупо и бессмысленно.

— Эли, скажи честно, должен ли я бороться за тебя? Я буду это делать, если есть хотя бы один маленький шанс, но… Но если его нет, должен ли я сегодня же вернуться в Лондон?

Румянец расцвел на ее щеках. Он сиял еще ярче на фоне бледности и делал Элоди ослепительно красивой.

Она отвела глаза в сторону и ответила:

— Нет.

Джеймс на секунду разучился дышать, но Элоди взглянула на него и лукаво ухмыльнулась.

— Нет, не возвращайся.

Ужас сменился восторгом. Джеймс шумно выдохнул, даже не пытаясь скрыть облегчения, а Элоди тихонько рассмеялась.

— Испугался?

— О Боже, да! Не делайте так больше, леди Буршье.

— А что мне делать?

Он развел руки в стороны, и она приняла приглашение, шагнув в его объятия. Прижалась щекой к его плечу, как ребенок, ищущий утешения. Джеймс закрыл глаза, вдыхая запах ее волос.

— Зачем я тебе? — спросила Элоди. — Без меня тебе было бы проще.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Знаю только, что ты преследовала меня во снах. Я скучал по тебе, хоть и пытался себя убедить, что это не так. Но мое сердце никогда тебя не забывало.

Она отстранилась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами, блестящими от подступающих слез. Возможно, его признание слишком цветистое, но именно так он чувствовал.

Элоди подняла руку и коснулась его щеки.

— И мое, — сказала она, улыбаясь. — Оно тоже не забывало.

Джеймс наклонился, чтобы поцеловать ее, и она не сопротивлялась. Его пульс участился от желания и радости. Элоди принадлежит ему, и так будет всегда, и никто им не помешает. Он не позволит этого.

И пока он ее целовал, то вдруг четко осознал, что ему не нужно ждать бала. Вообще ничего не нужно ждать. Ожидание было преступно. Если Всевышний посылает ему подарок, то кто он такой, чтобы его не принять?

Он отстранился ровно на столько, чтобы их губы соприкасались и прошептал на выдохе:

— Выходи за меня.

Загрузка...